ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС
К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС
СОЧИНЕНИЯ
Издание второе ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1964
К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС
ТОМ
26
часть
III
К. МАРКС
ТЕОРИИ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
(IV ТОМ «КАПИТАЛА»)
Часть третья (главы XIX-XXIV)
3
3
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Т. Р. МАЛЬТУС
[1) СМЕШЕНИЕ КАТЕГОРИЙ ТОВАРА И КАПИТАЛА
У МАЛЬТУСА]
[XIII-753] Здесь подлежат рассмотрению следующие сочинения Мальтуса: 1) «The Measure of Value Stated and Illustrated». London, 1823.
2) «Definitions in Political Economy» etc. London, 1827 (посмотреть также это сочинение в издании Джона Кейзнова, Лондон, 1853 г., с «примечаниями и дополнительными заметками Кейзнова»).
3) «Principles of Political Economy» etc. 2nd edition. London, 1836 (первое издание вышло в 1820 г. или около этого, - посмотреть).
4) Надо еще принять во внимание следующее сочинение одного мальтузианца2 (т. е. приверженца тех мальтусовских воззрений, которые были направлены против рикардианцев): «Outlines of Political Economy» etc. London, 1832.
В своем сочинении «Observations on the Effects of the Corn Laws» (1814 год) Мальтус по поводу А. Смита еще говорил: «Д-ра Смита, очевидно, привело к этому ходу мысли [т. е. к утверждению, что действительная цена хлеба всегда остается неизменной] его обыкновение рассматривать труд» (а именно, стоимость труда) «как стандартную меру стоимости, а хлеб - как меру труда... Теперь одним из наиболее бесспорных положений политической экономии считается то, что ни труд, ни какой-нибудь другой товар не может служить точной мерой действительной меновой стоимости. И это, действительно, вытекает уже из самого определения меновой стоимости» [стр. 11-12].
Но в своем сочинении 1820 года - «Principles of Political Economy» - Мальтус, выступая против Рикардо, подхватил эту смитовскую «стандартную меру стоимости», которую сам Смит 1
4
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
никогда не применяет там, где он действительно двигает науку вперед3. В только что цитированной работе о хлебных законах Мальтус сам придерживался другого смитовского определения стоимости - определения ее тем количеством капитала (накопленного труда) и труда (непосредственного), которое необходимо для производства того или другого предмета.
Вообще нельзя не признать, что как «Principles» Мальтуса, так и два других названных выше сочинения, которые должны были в отдельных пунктах подробнее развить эти «Principles », в значительной мере обязаны своим возникновением тому, что Мальтус завидовал успеху книги Рикардо4 и пытался снова выдвинуться на первое место, которое Мальтус, как искусный плагиатор, мошенническим путем захватил до появления книги Рикардо. К тому же в книге Рикардо проведение определения стоимости, хотя еще и абстрактное, было направлено против интересов лендлордов и их прихлебателей, которые Мальтус защищал еще более непосредственно, чем интересы промышленной буржуазии. При этом нельзя отрицать, что у Мальтуса имелся известный интерес к мудрствованиям в области теории. Однако все его выступления против Рикардо - и самый характер этих выступлений - были возможны только потому, что Рикардо запутался во всякого рода непоследовательностях.
В своих выступлениях против Рикардо Мальтус использовал в качестве отправных пунктов, с одной стороны, вопрос о возникновении прибавочной стоимости5, а с другой стороны - ту трактовку, которая дана у Рикардо выравниванию цен издержек6 в различных сферах применения капитала, рассматриваемому в качестве модификации самого закона стоимости, и проходящее через всю книгу Рикардо смешение прибыли и прибавочной стоимости (прямое отождествление их). Мальтус не распутывает эти противоречия и quidproquo*, а перенимает их от Рикардо, чтобы, опираясь на эту путаницу, опрокинуть рикардовский основной закон стоимости и т. д. и преподнести своим покровителям приятные для них выводы.
Заслуга Мальтуса в указанных трех его сочинениях состоит, собственно говоря, в том, что он делает ударение на неравном обмене между капиталом и наемным трудом, тогда как Рикардо по сути дела не объясняет, каким образом из обмена товаров по закону стоимости - по содержащемуся в них рабочему времени - проистекает неравный обмен между капиталом и живым трудом, между определенным количеством накопленного труда и определенным количеством непосредственного
* - смешение понятий (буквально: принятие одного за другое). Ред Первая страница третьей части рукописи К. Маркса «Теории прибавочной стоимости» (страница 753 в XIII тетради рукописи 1861-1863 годов)
7
Т. Р. МАЛЬТУС
труда, т. е. в сущности оставляет невыясненным происхождение прибавочной стоимости (потому что у Рикардо капитал обменивается непосредственно на труд, а не на рабочую силу). [754] Один из немногих позднейших приверженцев Мальтуса, Кейзнов, в предисловии к вышеупомянутому сочинению Мальтуса «Definitions» etc. чувствует это и потому говорит: «Обмен товаров и их распределение» (заработная плата, рента, прибыль) «должны рассматриваться отдельно друг от друга... Законы распределения не целиком зависят от тех законов, которые относятся к обмену» (Предисловие, стр. VI, VII).
В данном случае это означает не что иное, как то, что соотношение заработной платы и прибыли,- обмен капитала и наемного труда, накопленного труда и непосредственного труда, - не совпадает непосредственно с законом обмена товаров.
Если рассматривать использование стоимости денег или товара в качестве капитала, т. е. рассматривать не их стоимость, а капиталистическое использование их стоимости, то ясно, что прибавочная стоимость есть не что иное, как избыток того труда, которым распоряжается капитал - товар или деньги, - над количеством труда, содержащимся в самом этом товаре, не что иное, как неоплаченный труд. Кроме содержащегося в самом товаре количества труда (которое равно сумме труда, заключенного в содержащихся в товаре элементах производства, плюс присоединенный к последним непосредственный труд), товар покупает еще и избыток труда, который в товаре не содержался. Этот избыток образует прибавочную стоимость; от его величины зависит степень увеличения стоимости капитала. И это избыточное количество живого труда, на который обменивается товар, составляет источник прибыли. Прибыль (точнее - прибавочная стоимость) возникает не из овеществленного труда, который якобы обменивается на свой эквивалент - на равное количество живого труда, а из той части живого труда, которая в этом обмене присваивается без уплаты за нее эквивалента, из неоплаченного труда, присваиваемого капиталом в этом мнимом обмене. Следовательно, если отвлечься от посредствующих звеньев этого процесса, - а Мальтус тем более имеет право отвлечься от них, что у Рикардо эти посредствующие звенья отсутствуют,- если рассматривать лишь фактическое содержание и результат процесса, то увеличение стоимости, прибыль, превращение денег или товара в капитал получаются не оттого, что товары обмениваются соответственно закону стоимости, т. е. пропорционально тому рабочему времени, которого они стоят, а скорее наоборот, оттого, что товары иди деньги (овеществленный труд) обмениваются на большее
8
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
количество живого труда, чем то, которое в них содержится, или на них затрачено.
Единственной заслугой Мальтуса в вышеупомянутых его сочинениях является заострение этого пункта, выступающего у Рикардо тем менее отчетливо, что Рикардо всегда предполагает готовый продукт, подлежащий дележу между капиталистом и рабочим, не останавливаясь на том обмене - на том опосредствующем процессе,- который приводит к этому дележу. Заслуга эта сводится затем на нет вследствие того, что использование стоимости денег или товара в качестве капитала, а потому и их стоимость в специфической функции капитала, Мальтус смешивает со стоимостью товара как такового. Поэтому, как мы увидим, он в дальнейшем изложении возвращается к нелепым представлениям монетарной системы - profit upon expropriation7 - и вообще впадает в самую безотрадную путаницу. Таким образом, вместо того чтобы пойти дальше Рикардо, Мальтус в своем изложении пытается отбросить политическую экономию назад не только по сравнению с Рикардо, но даже по сравнению со Смитом и физиократами.
«В одной и той же стране и в одно и то же время меновая стоимость тех товаров, которые сводятся только к труду и прибыли, точно измеряется количеством труда, получающимся в результате того, что накопленный и непосредственный труд, действительно затраченный на их производство, складывается с изменяющейся суммой прибылей на все авансы, выраженные в труде. Но это с необходимостью будет тем же самым, что и количество того труда, которым может распоряжаться данный товар» («The Measure of Value Stated and Illustrated», London, 1823, стр. 15-16).
«Труд, которым может распоряжаться товар, есть стандартная мера стоимости» (там же, стр. 61).
«Нигде» (до собственного произведения Мальтуса «The Measure of Value» etc.) «я не встречал такой формулировки, что то количество труда, которым обычно распоряжается какой-нибудь товар, должно представлять и измерять затраченное на производство этого товара количество труда вместе с прибылью» («Definitions in Political Economy», London, 1827, стр. 196).
Г-н Мальтус хочет сразу же включить в определение стоимости «прибыль», дабы она непосредственно вытекала из этого определения, чего нет у Рикардо. Отсюда видно, что Мальтус чувствует, в чем заключалась трудность.
Помимо всего прочего, у него в высшей степени нелепо то, что он отождествляет стоимость товара и использование его стоимости в качестве капитала. Когда товар или деньги (короче, овеществленный труд) в качестве капитала обмениваются на живой труд, то всегда имеет место обмен на [755] большее количество труда, чем содержится в них самих; и если сравнить, с одной стороны, товар до этого обмена, а с другой стороны -
9
Т. Р. МАЛЬТУС
продукт, получающийся в результате обмена товара на живой труд, то оказывается, что товар был обменен на свою собственную стоимость (эквивалент) плюс избыток над его собственной стоимостью, прибавочная стоимость. Но нелепо говорить на этом основании, что стоимость товара равна его стоимости плюс избыток над этой стоимостью. Поэтому, если товар обменивается на другой товар в качестве товара, а не в качестве капитала, обмениваемого на живой труд, то он обменивается,- поскольку здесь имеет место обмен на эквивалент,- на такое же количество овеществленного труда, какое содержится в самом этом товаре.
Таким образом, заслуживает внимания только то, что по Мальтусу прибыль непосредственно в готовом виде дана уже в стоимости товара и что Мальтусу ясно одно - что товар всегда распоряжается большим количеством труда, чем в нем содержится.
«Именно потому, что труд, которым обычно распоряжается тот или иной товар, равняется труду, действительно затраченному на производство этого товара, с добавлением прибыли, именно поэтому мы вправе считать его» (труд) «мерой стоимости. Если, следовательно, считать, что обычная стоимость товара определяется естественными и необходимыми условиями его поступления на рынок, то представляется несомненным, что труд, которым он обычно может распоряжаться, один только и служит мерой этих условий» («Definitions in Political Economy», London, 1827, стр. 214).
«Элементарные издержки производства, это - в точности эквивалентное выражение для условий поступления товара на рынок» («Definitions in Political Economy», edited by Cazenove, London, 1853, стр. 14).
«Мера условий поступления товара на рынок, это - то количество труда, на которое обменивается товар, когда он находится в своем естественном и обычном состоянии» (там же).
«Количество труда, которым распоряжается товар, представляет в точности то количество труда, которое затрачено на его производство, плюс прибыль на авансированный капитал; оно поэтому действительно представляет и измеряет те естественные и необходимые условия поступления товара на рынок, те элементарные издержки производства, которые определяют стоимость» (там же, стр. 125).
«Хотя спрос на какой-нибудь товар и не находится в соответствии с количеством какого-нибудь другого товара, которое покупатель первого товара склонен и способен отдать за него, он действительно соответствует тому количеству труда, которое покупатель дает за товар, и это по следующей причине: количество труда, которым обычно распоряжается товар, представляет в точности действительный спрос на него, так как оно в точности представляет то совокупное количество труда и прибыли, каков необходимо для поступления этого товара на рынок, тогда как фактическое количество труда, каким в тот или иной момент будет распоряжаться товар, если оно отклоняется от обычного количества, представляет избыток или недостаток спроса, вызываемые преходящими причинами» (там же, стр. 135).
Мальтус прав и в этом. Условия поступления на рынок, т. е. условия производства или, точнее, воспроизводства товара
10
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
на основе капиталистического производства состоят в том, что товар или его стоимость (деньги, в которые он превращен) обменивается в процессе его производства или воспроизводства на большее количество труда, чем в нем содержится; ибо товар производится только для того, чтобы реализовать прибыль.
Например, фабрикант ситца продал свой ситец. Условие поступления на рынок нового ситца состоит в том, что в процессе воспроизводства ситца фабрикант обменивает деньги - меновую стоимость ситца - на большее количество труда, чем содержалось в ситце или представлено в деньгах. Ибо фабрикант ситца производит ситец как капиталист. Что он хочет произвести, - это не ситец, а прибыль. Производство ситца служит лишь средством для производства прибыли. Но что из этого следует? В произведенном ситце содержится больше рабочего времени, больше труда, чем в авансированном ситце. Это прибавочное рабочее время - прибавочная стоимость - представлено также в прибавочном продукте, в большем количестве ситца сравнительно с тем, какое было обменено на труд. Таким образом, часть продукта не является возмещением того ситца, который был обменен на труд, а образует принадлежащий фабриканту прибавочный продукт. Иными словами, если рассматривать весь продукт в целом, то каждый аршин ситца содержит определенную часть (или стоимость каждого аршина содержит определенную часть), за которую не уплачено никакого эквивалента и которая представляет неоплаченный труд. Следовательно, если фабрикант продает аршин ситца по его стоимости, т. е. обменивает его на деньги или товары, содержащие такое же количество рабочего времени, то он реализует определенную сумму денег или получает определенное количество товара, которые ему ничего не стоят. Ибо он продает ситец соответственно не тому рабочему времени, которое он оплатил, а соответственно тому рабочему времени, которое в этом ситце содержится и часть которого [756] фабрикантом не была оплачена. Ситец содержит рабочее время, равное, например, 12 шилл. Из них фабрикант оплатил только 8 Шилл. Он продает товар за 12 шилл., если продает его по стоимости,- и, следовательно, выигрывает 4 шилл. [2) ВУЛЬГАРНАЯ КОНЦЕПЦИЯ «ПРИБЫЛИ ОТ ОТЧУЖДЕНИЯ»
В ЕЕ МАЛЬТУСОВСКОЙ ТРАКТОВКЕ. НЕЛЕПОСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ МАЛЬТУСА О ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ]
Что касается покупателя, то он оплачивает, согласно предположению, при всех обстоятельствах только стоимость ситца, т. е. он дает такую сумму денег, в которой содержится столько же
11
Т. Р. МАЛЬТУС
рабочего времени, сколько и в ситце. Здесь возможны три случая. 1) Покупатель является капиталистом. Деньги (т. е. стоимость товара), которыми он платит за ситец, тоже содержат некоторую часть неоплаченного труда. Если, следовательно, один продает неоплаченный труд, то другой покупает на неоплаченный труд. Каждый из них реализует неоплаченный труд, один - как продавец, другой - как покупатель. 2) Или покупатель является самостоятельным производителем. В таком случае он получает эквивалент за эквивалент. Оплачен ли труд, который продавец продает ему в товаре, или же не оплачен - это покупателя нисколько не касается. Он получает столько овеществленного труда, сколько он дает. 3) Или, наконец, покупатель является наемным рабочим. Также и в этом случае - при предположении, что товары продаются по своей стоимости, - он, как и всякий другой покупатель, получает за свои деньги эквивалент в виде товара. Он получает в виде товара столько же овеществленного труда, сколько дает в виде денег. Но за те деньги, которые составляют его заработную плату, он дал больше труда, чем содержится в этих деньгах. Он возместил содержащийся в них труд и затратил вдобавок прибавочный труд, который он отдает бесплатно. Он, следовательно, оплатил деньги выше их стоимости, а стало быть, оплачивает выше стоимости также и эквивалент денег - ситец и т. д. Следовательно, для него как покупателя издержки являются большими, чем для продавца любого товара, хотя в товаре он за свои деньги получает эквивалент; но в этих деньгах он не получил эквивалента за свой труд: напротив, в виде труда он отдал больше, чем только эквивалент. Таким образом, рабочий - единственный покупатель, оплачивающий все товары выше их стоимости, даже в том случае, когда он покупает их по их стоимости, потому что он купил всеобщий эквивалент, деньги, таким количеством труда, которое превышает их стоимость. Для того, кто продает товар рабочему, никакого выигрыша отсюда не получается. Рабочий платит ему не больше, чем всякий другой покупатель,- он оплачивает стоимость, созданную трудом. Капиталист, обратно продающий рабочему произведенный последним товар, реализует, правда, при такой продаже прибыль, но это всего лишь такая же прибыль, какую он реализует при продаже своего товара всякому другому покупателю. Прибыль такого капиталиста - при продаже товара своему рабочему - проистекает не из того, что он продает рабочему товар выше его стоимости, а из того, что он в действительности перед этим, в процессе производства, купил этот товар у рабочего ниже его стоимости.
12
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
И вот г-н Мальтус, у которого использование стоимости товара в качестве капитала превращается в стоимость товара, вполне последовательно превращает всех покупателей в наемных рабочих, т. е. Мальтус заставляет всех покупателей обменивать с капиталистом не товар, а непосредственный труд, и отдавать капиталисту взамен больше труда, чем содержится в товаре, тогда как в действительности прибыль капиталиста получается, наоборот, оттого, что последний продает весь содержащийся в товаре труд, в то время как он оплатил только часть содержащегося в товаре труда. Следовательно, если у Рикардо трудность возникает оттого, что закон обмена товаров не объясняет непосредственно обмена между капиталом и наемным трудом, а, напротив, по видимости противоречит ему, то Мальтус разрешает эту трудность тем, что покупку (обмен) товаров он превращает в обмен между капиталом и наемным трудом. Чего Мальтус не понимает, так это разницы между всей суммой труда, содержащегося в товаре, и суммой оплаченного труда, содержащегося в нем. Именно эта разница и образует источник прибыли. Но в дальнейшем Мальтус неизбежно приходит к выведению прибыли из того, что продавец продает товар не только выше того, что он ему стоит (это делает капиталист), но и выше того, что он стоит, т. е. Мальтус возвращается к вульгарному взгляду на прибыль как на «прибыль от отчуждения», выводящему прибавочную стоимость из того, что продавец продает товар выше его стоимости (т. е. за большее количество рабочего времени, чем в нем содержится). Таким образом, то, что человек выигрывает в качестве продавца одного товара, он теряет в качестве покупателя другого, и совершенно непонятно, как путем такого всеобщего номинального повышения цен может у кого бы то ни было получиться какой бы то ни было реальный «выигрыш». [757] В особенности непонятно то, как общество en masse* может от этого разбогатеть, как это может привести к образованию действительной прибавочной стоимости или действительного прибавочного продукта.
Нелепое, бессмысленное представление.
Как мы видели**, А. Смит наивно высказывает все противоречащие друг другу элементы, и таким образом его учение становится источником, исходным пунктом для диаметрально противоположных воззрений. Опираясь на положения Смита, г-н Мальтус делает путаную, но покоящуюся на правильном чутье и сознании неразрешенной трудности попытку противо-
* - в целом. Ред.
** См. настоящий том, часть I, главы третья и четвертая. Ред.
13
Т. Р. МАЛЬТУС
поставить теории Рикардо новую теорию и закрепить за собой «первое место». Переход от этой попытки к нелепому вульгарному взгляду совершается следующим образом: Если рассматривать капиталистическое использование стоимости товара, т. е. если рассматривать товар в его обмене на живой производительный труд, то товар распоряжается, кроме содержащегося в нем самом рабочего времени, - в виде того эквивалента, который воспроизводит рабочий, - еще и прибавочным рабочим временем, образующим источник прибыли. Если мы теперь перенесем это использование стоимости товара на его стоимость, то каждый покупатель товара должен относиться к последнему как рабочий, т. е. кроме содержащегося в товаре количества труда должен при покупке давать взамен еще некоторое добавочное количество труда. Так как остальные покупатели, кроме рабочих, не относятся к товару как рабочие {даже там, где рабочий выступает просто как покупатель товара, косвенно сохраняется, как мы видели, прежнее коренное различие}, то приходится допустить, что хотя они непосредственно и не дают большего количества труда, чем то, которое содержится в товаре, но, что одно и то же, они отдают стоимость, содержащую большее количество труда. Посредством этого «большего количества труда, или, что одно и то же, посредством стоимости, содержащей большее количество труда», и совершается упомянутый переход. Итак, дело сводится в сущности к следующему: стоимость товара заключается в той стоимости, которую платит за него покупатель, а эта стоимость равна эквиваленту (стоимости) товара плюс избыток над этой стоимостью, прибавочная стоимость. Следовательно - вульгарный взгляд: прибыль состоит, дескать, в том, что товар продается дороже, чем покупается. Покупатель покупает его за большее количество труда или овеществленного труда, чем он стоит продавцу.
Но если покупатель сам является капиталистом, продавцом товара, и те деньги, на которые он покупает, представляют только проданный им товар, то дело сводится лишь к тому, что оба продают друг другу свои товары слишком дорого и таким образом взаимно надувают друг друга, и притом в одинаковой мере, если оба они реализуют лишь общую норму прибыли. Итак, откуда должны взяться такие покупатели, которые оплачивают капиталисту количество труда, равное труду, содержащемуся в его товаре, плюс прибыль капиталиста? Возьмем пример. Товар стоит продавцу 10 шилл. Продавец продает его за 12 шилл. Тем самым он распоряжается трудом не только на 10 шилл., но еще на 2 шилл. больше. Но покупатель тоже
14
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
продает свой товар, стоящий 10 шилл., за 12 шилл. Таким образом, каждый теряет в качестве покупателя то, что выгадал в качестве продавца. Единственное исключение составляет рабочий класс. Ибо, поскольку цена продукта превышает ею издержки, рабочие могут выкупить только часть продукта, и таким образом другая часть продукта (или цена этой другой части) образует прибыль для капиталиста. Но так как прибыль получается именно оттого, что рабочие могут выкупить только часть продукта, то капиталист (класс капиталистов) никогда не может реализовать свою прибыль посредством спроса [одних только] рабочих, никогда не может реализовать ее путем обмена всего продукта на заработную плату, а, напротив, реализует ее только благодаря тому, что вся заработная плата рабочих обменивается всего лишь на часть продукта. Следовательно, кроме самих рабочих, необходимы еще другой спрос и другие покупатели,- иначе никакой прибыли не могло бы возникнуть. Откуда берутся эти покупатели? Если они сами являются капиталистами, сами являются продавцами, то происходит указанное выше самонадувательство класса капиталистов, поскольку последние номинально взаимно повышают друг для друга цену своих товаров и каждый в качестве продавца выгадывает то, что он теряет в качестве покупателя. Следовательно, нужны покупатели, не являющиеся продавцами, дабы капиталист мог реализовать свою прибыль, продавать товары «по их стоимости». Отсюда необходимость в лендлордах, получателях пенсий, обладателях синекур, попах и т. п., включая их лакеев и прихлебателей. Каким образом эти «покупатели» получают в свое обладание [758] покупательные средства, -каким образом они сперва должны отобрать (без эквивалента) у капиталиста часть его продукта, чтобы на таким путем отобранное купить обратно меньше, чем эквивалент этого количества,- этого г-н Мальтус не объясняет. Во всяком случае, отсюда вытекает его аргументация в защиту возможно большего увеличения непроизводительных классов, чтобы продавцы товаров находили рынок, спрос для своего предложения. И таким образом получается далее, что автор памфлета о народонаселении8 проповедует, как условие производства, постоянное перепотребление и присвоение бездельниками возможно большей части годового продукта. К этой аргументации, с необходимостью вытекающей из его теории, присоединяется в качестве дальнейшего довода указание на то, что капитал является представителем стремления к абстрактному богатству, к увеличению стоимости,- стремления, которое, однако, может быть реализовано только благодаря тому, что имеется класс покупателей,
15
Т. Р. МАЛЬТУС
являющихся представителями стремления к расходованию, потреблению, расточительству, - т. е. именно благодаря тому. что имеются непроизводительные классы, которые выступают как покупатели, не будучи продавцами. [3) СПОР МЕЖДУ МАЛЬТУЗИАНЦАМИ И РИКАРДИАНЦАМИ В 20-х ГОДАХ XIX ВЕКА. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ В ИХ ПОЗИЦИИ ПО ОТНОШЕНИЮ К РАБОЧЕМУ КЛАССУ]
На этой почве в 20-х годах (период от 1820 до 1830 г. вообще является большой метафизической эпохой в истории английской политической экономии) завязался великолепный спор между мальтузианцами и рикардианцами. Последние так же, как и мальтузианцы, считают необходимым, чтобы рабочий не присваивал сам своего продукта и чтобы часть этого продукта доставалась капиталисту, что должно служить ему, рабочему, стимулом к производству и обеспечивать таким путем рост богатства. Но рикардианцы неистовствуют по поводу взгляда мальтузианцев, что лендлорды, обладатели государственных и церковных синекур и целая орава праздной челяди должны сперва забрать себе без всякого эквивалента часть продукта капиталиста (совсем так же, как капиталист поступает с рабочими), чтобы затем купить у капиталистов с прибылью для последних их собственные товары. Рикардианцы, однако, утверждают то же самое относительно рабочих. Для того чтобы возрастало накопление, а вместе с ним и спрос на труд, рабочий - по учению рикардианцев - должен возможно большее количество своего собственного продукта уступать безвозмездно капиталисту, дабы этот последний превращал обратно в капитал возросший таким путем чистый доход. Точно так же аргументирует и мальтузианец. У промышленных капиталистов, по мнению мальтузианца, надо безвозмездно отбирать возможно больше в виде ренты, налогов и т. д., чтобы остающееся у них они могли с прибылью для себя продать навязанным им «участникам дележа». Рабочий не должен присваивать свой собственный продукт, чтобы не утратить стимула к труду, твердят рикардианцы вместе с мальтузианцами. Промышленный капиталист [утверждают мальтузианцы] должен часть своего продукта уступать таким классам, которые только потребляют - «fruges consumere nati»*, дабы последние снова обменяли с промышленным капиталистом на невыгодных для себя условиях то, что он уступил им. В противном случае капиталист
* - «рождены для вкушения плодов» (Гораций, «Послания»). Ред.
16
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
утратил бы стимул к производству, который как раз и состоит в том, что капиталист получает высокую прибыль, продает свой товар гораздо выше его стоимости. В дальнейшем мы еще вернемся к этой комической полемике. [4) ОДНОСТОРОННЯЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СМИТОВСКОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ У МАЛЬТУСА. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИМ В ПОЛЕМИКЕ ПРОТИВ РИКАРДО ОШИБОЧНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ СМИТА]
Перейдем теперь прежде всего к доказательству того, что Мальтус скатывается к совершенно тривиальному представлению.
«Как бы ни было велико число промежуточных меновых актов, через которые должны проходить товары, - отправляют ли производители свои товары в Китай или продают их на месте производства, - вопрос о том, является ли достаточной уплачиваемая за товар цена, зависит исключительно от того, могут ли производители возместить свои капиталы с обычной прибылью, так чтобы быть в состоянии успешно продолжать свое дело.
Но что представляют собой их капиталы? Как указывает А. Смит, это - орудия, с помощью которых работают, материалы, которые подвергаются обработке, и средства для распоряжения необходимым количеством труда». (И это, полагает Мальтус, есть весь труд, затраченный на производство товара. Прибыль есть избыток над тем трудом, который указанным образом был затрачен на производство товара. Следовательно, на деле это лишь номинальная надбавка к издержкам производства товара.) И чтобы не оставалось никакого сомнения насчет его мнения, Мальтус с одобрением приводит в подтверждение своего собственного взгляда следующие слова полковника Торренса из его книги «On the Production of Wealth», глава VI, стр. 349: «Действительный спрос состоит в способности и склонности потребителей» {противоположность между покупателями и продавцами превращается здесь в противоположность между потребителями и производителями}, [759] «путем ли непосредственного или опосредствованного обмена, давать за товар некоторое большее количество всех составных частей капитала, чем стоило его производство» («Definitions in Political Economy», edited by Cazenove, стр. 70-71).
А сам г-н Кейзнов, издатель, апологет и комментатор мальтусовских «Definitions», говорит: «Прибыль не зависит от того соотношения, в котором товары обмениваются друг на друга» {дело в том, что если бы рассматривался лишь обмен товаров между капиталистами, то, поскольку здесь нет обмена между капиталистом и рабочими, не имеющими, кроме труда, никакого
17
Т. Р. МАЛЬТУС
другого товара для обмена, теория Мальтуса предстала бы как абсурдный тезис о простой взаимной надбавке к цене, о номинальной накидке на цены их товаров. Поэтому приходится отвлекаться от обмена товаров и говорить об обмене денег со стороны таких людей, которые не производят никаких товаров}, «так как одно и то же соотношение обмена может существовать при любой высоте прибыли; но она зависит от того соотношения, в котором цена товара находится к заработной плате, или к сумме денег, необходимой для покрытия издержек производства; от соотношения, которое во всех случаях определяется тем, насколько жертва, приносимая покупателем (или количество труда, отдаваемое им) для того, чтобы приобрести товар, превышает жертву, приносимую производителем, чтобы доставить товар на рынок» (там же, стр.
46).
Чтобы достичь этих прелестных результатов, Мальтусу приходится проделать очень большие теоретические манипуляции. Прежде всего, принимая одну сторону учения А. Смита, согласно которой стоимость товара равняется количеству труда, которым товар распоряжается, или которое распоряжается им (или на которое он обменивается), надо было устранить возражения, сделанные самим А. Смитом и последующими экономистами, в том числе и Мальтусом, против того положения, что стоимость товара - стоимость - может быть мерой стоимости.
Сочинение Мальтуса «The Measure of Value Stated and Illustrated», London, 1823, является настоящим образцом слабоумия, которое, одурманивая само себя казуистикой, лавирует среди собственной внутренней путаницы понятий; его тяжеловесное и беспомощное изложение оставляет у наивного и некомпетентного читателя впечатление, что если читателю трудно внести ясность в эту путаницу, то причина этой трудности заключается не в противоречии между путаницей и ясностью, а в недостаточном понимании со стороны читателя.
Прежде всего другого Мальтусу необходимо снова стереть проведенное Давидом Рикардо разграничение между «стоимостью труда» и «количеством труда»9 и свести к одной, ошибочной стороне то переплетение [различных определений стоимости], которое имело место у Смита.
«Любое данное количество труда должно иметь такую же стоимость, как и та заработная плата, которая распоряжается им, или на которую оно фактически обменивается» («The Measure of Value Stated and Illustrated», London, 1823, стр. 5).
Цель этой фразы - отождествить выражения количество труда и стоимость труда.
18
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Сама по себе эта фраза выражает простую тавтологию, нелепый трюизм. Так как заработная плата, или то, «на что оно» (данное количество труда) «обменивается», составляет стоимость этого количества труда, то тавтологией является утверждение: стоимость определенного количества труда равняется той заработной плате, или той массе денег или товаров, на которую обменивается этот труд. Другими словами, это означает не что иное, как то, что меновая стоимость определенного количества труда равняется меновой стоимости этого количества труда, которую иначе называют заработной платой. Но {не говоря уже о том, что на заработную плату обменивается непосредственно не труд, а рабочая сила, каковое смешение и делает возможной нелепую конструкцию} из указанной тавтологии отнюдь не следует, что определенное количество труда равно тому количеству труда, которое содержится в заработной плате, или в деньгах или товарах, составляющих заработную плату. Если рабочий работает 12 часов и получает в качестве заработной платы продукт 6 часов, то этот продукт 6-часового труда составляет стоимость, даваемую за 12 часов труда (ибо он составляет заработную плату, товар, обмениваемый на 12 часов труда). Отсюда не следует, что 6 часов труда равны 12 часам, или что товар, в котором представлено 6 часов, равен товару, в котором представлено 12 часов; не следует, что стоимость заработной платы равна стоимости того продукта, в котором представлен [обмененный на эту заработную плату] труд. Отсюда следует только то, что стоимость труда (так как она измеряется стоимостью рабочей силы, а не выполненным ею трудом), [760] стоимость определенного количества труда содержит меньше труда, чем она покупает; что поэтому стоимость того товара, в котором представлен купленный труд, весьма отлична от стоимости тех товаров, на которые данное количество труда было куплено, или которые распоряжаются этим трудом.
Вывод, который делает г-н Мальтус, прямо противоположен. Так как стоимость данного количества труда равна его стоимости, то отсюда, по мнению Мальтуса, следует, что та стоимость, в которой представлено это количество труда, равняется стоимости заработной платы. По Мальтусу, отсюда, далее, следует, что непосредственный труд (т. е. труд, остающийся после вычета средств производства), который поглощен каким-либо товаром и содержится в нем, не создает стоимости большей, чем та, которая была уплачена за этот труд; последний лишь воспроизводит стоимость заработной платы. Уже из этого само собой вытекает, что прибыль не может быть объяснена, если
19
Т. Р. МАЛЬТУС
стоимость товаров определяется содержащимся в них трудом; что, напротив, ее приходится выводить тогда из какого-то другого источника,- если при этом вообще исходить из предположения, что стоимость товара должна включать прибыль, которую он реализует. Ибо затраченный на производство товара труд состоит 1) из труда, который содержится в изношенной, а потому вновь появляющейся в стоимости продукта, машине и т. п., 2) из труда, содержащегося в использованном сырье. Оба эти элемента, становясь элементами производства нового товара, не увеличивают, конечно, в силу этого количество того труда, который содержался в них до производства нового товара. Следовательно, остается 3) труд, содержащийся в заработной плате, который был обменен на живой труд. Но последний, по Мальтусу, не больше того овеществленного труда, на который он обменивается. Стало быть, товар не содержит никакой доли неоплаченного труда, а содержит лишь труд, возмещающий эквивалент. Отсюда следует, что, если бы стоимость товара определялась содержащимся в нем трудом, товар не давал бы никакой прибыли. Если же он дает прибыль, то это, по Мальтусу, есть избыток цены товара над содержащимся в нем трудом. Выходит, что для того чтобы быть проданным по своей стоимости (которая включает прибыль), товар должен распоряжаться таким количеством труда, которое равно труду, затраченному на его производство, плюс избыток труда, который и представляет прибыль, реализуемую при продаже товара. [5) СМИТОВСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ О НЕИЗМЕННОЙ СТОИМОСТИ ТРУДА В ИНТЕРПРЕТАЦИИ МАЛЬТУСА]
Для того чтобы доказать, что труд, - не количество труда, требующееся для производства, а труд как товар, - служит мерой стоимостей, Мальтус, далее, утверждает, что «стоимость труда постоянна» («The Measure of Value» etc., стр. 29, примечание). {В этом нет ничего оригинального, это пересказ и дальнейшее развитие следующего положения А. Смита из 5-й главы I книги «Богатства народов» (франц. перевод Гарнье, том I, стр. 65-66): «Во все времена и повсюду одинаковые количества труда должны иметь одинаковую стоимость для рабочего, выполняющего этот труд. При обычном состоянии своего здоровья, силы и бодрости и при обычной степени искусства и ловкости, которыми он может обладать, он всегда должен отдавать одну и ту же долю своего досуга, своей свободы, своего счастья. Цена, которую он уплачивает, всегда остается неизменной, каково бы ни
20
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
было то количество товаров, которое он получает в обмен на эту цену. Правда, за эту цену он может купить иногда большее количество этих товаров, иногда меньшее, но изменяется здесь стоимость этих товаров, а не стоимость покупающего их труда. Во все времена и повсюду дорого то, что трудно достать, или приобретение чего стоит большого труда, а дешево то, что легко достать, или что можно получить при незначительной затрате труда. Таким образом, труд, никогда не изменяясь в своей собственной стоимости, является единственной действительной и окончательной мерой, которая во все времена и повсюду может служить для оценки и сравнения стоимости всех товаров» [Русский перевод: А. Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. М. - Л., 1935, том I, стр. 32-33].} {Далее, то открытие Мальтуса, которым он так кичится и относительно которого он утверждает, что оно сделано впервые им (а именно, положение о том, что стоимость равна количеству труда, содержащемуся в товаре, плюс количество труда, представляющее прибыль), это открытие, по-видимому, тоже является просто-напросто сведением воедино двух нижеследующих фраз Смита (Мальтус никогда не перестает быть плагиатором): «Действительная стоимость всех различных составных частей цены измеряется количеством труда, которое каждая из них может купить, или получить в свое распоряжение. Труд измеряет стоимость не только той части цены, которая сводится к труду, но и той ее части, которая сводится к ренте, и той, которая сводится к прибыли» (книга I, глава 6, перевод Гарнье, том I, стр. 100) [Русский перевод, том I, стр. 47].} [761] В соответствии с этим Мальтус говорит: «Если повышается спрос на труд, то более высокий заработок рабочего вызван не повышением стоимости труда, а понижением стоимости того продукта, на который труд обменивается. В случае же избытка труда низкий заработок рабочего вызван повышением стоимости продукта, а не понижением стоимости труда» («The Measure of Value» etc., стр. 35; ср. также стр. 33-34).
Очень удачно высмеивает Бейли мальтусовское обоснование положения о том, что стоимость труда постоянна (дальнейшую аргументацию Мальтуса, не Смита; а также вообще положенно о неизменной стоимости труда): «Точно таким же образом можно было бы доказать относительно любого предмета, что он имеет неизменную стоимость, - например, относительно 10 аршин сукна. Ибо, даем ли мы за 10 аршин сукна 5 ф. ст. или 10 ф. ст., даваемая сумма всегда будет равняться по стоимости тому сукну, за которое она уплачивается, или, другими словами, по отношению к сукну она будет иметь неизменную стоимость. Но то, что дается за вещь, обладающую неизменной стоимостью, само должно быть неизменным; следовательно, 10 аршин сукна должны обладать неизменной стоимостью... Если мы говорим, что заработная плата имеет неизменную стоимость, потому что она, хотя и изменяется в величине, но распоряжается одним и тем же количеством труда, то такое утверждение не более обосновано, чем утверждение, что сумма, даваемая за шляпу, обладает неизменной
21
Т. Р. МАЛЬТУС
стоимостью, потому что эта сумма, хотя она бывает то больше, то меньше, всегда покупает шляпу» («A Critical Dissertation on the Nature, Measures, and Causes of Value» etc., London, 1825, стр. 145-147).
В том же сочинении Бейли очень едко высмеивает нелепые, претендующие на глубокомыслие, таблицы, которыми Мальтус «иллюстрирует» свою меру стоимости.
В своих «Definitions in Political Economy» (London, 1827), где Мальтус изливает свой гнев по поводу сарказмов Бейли, он, между прочим, пытается следующим образом доказать неизменность стоимости труда: «Значительная группа товаров, как например сырые продукты, с прогрессом общества повышается в цене по сравнению с трудом, тогда как продукты промышленности понижаются в цене. Поэтому не далеко от истины будет утверждение, что в среднем та масса товаров, которой в одной и той же стране распоряжается данное количество труда, не может на протяжении нескольких столетий существенно изменяться» («Definitions» etc., London, 1827, стр. 206).
Столь же великолепно, как Мальтус доказывает «неизменность стоимости труда», он доказывает и то, что повышение денежных цен заработной платы должно вызвать общее повышение денежных цен товаров: «Когда происходит общее повышение заработной платы, выраженной в деньгах, то стоимость денег соответственно понижается; а когда стоимость денег понижается, ... всегда повышаются цены товаров» (там же, стр.
34).
Если стоимость денег в сравнении с трудом понизилась, то нужно как раз доказать, что повысилась стоимость всех товаров в сравнении с деньгами, или что понизилась стоимость денег, выраженная не в труде, а в других товарах. А доказательство Мальтуса состоит в том, что он заранее принимает это в качестве предпосылки. [6) ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАЛЬТУСОМ, В ЕГО БОРЬБЕ ПРОТИВ ТРУДОВОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ, РИКАРДОВСКИХ ПОЛОЖЕНИЙ О МОДИФИКАЦИЯХ ЗАКОНА СТОИМОСТИ]
Свою полемику против рикардовского определения стоимости Мальтус всецело черпает из впервые самим Рикардо выдвинутых положений о тех изменениях в меновых стоимостях товаров, которые, независимо от количества труда, затраченного на производство этих товаров, вызываются различиями в строении капитала, вытекающими из процесса обращения, - различные соотношения между оборотным и основным капиталом, различная степень долговечности применяемого основного капитала, различные периоды оборота оборотного капитала. Короче
22
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
говоря, свою полемику против Рикардо Мальтус черпает из рикардовского смешения цены издержек со стоимостью, поскольку у Рикардо выравнивания цен издержек, независимых от количества труда, применяемого в отдельных сферах производства, рассматриваются как модификации самой стоимости и тем самым опрокидывается весь принцип. Мальтус подхватывает эти самим Рикардо выдвинутые против определения стоимости рабочим временем и им впервые открытые противоречия не для того, чтобы их разрешить, а для того, чтобы вернуться назад к совершенно бессмысленным представлениям и чтобы высказывание противоречащих друг другу явлений, их передачу словами, выдать за разрешение противоречий.
Применение такого же метода мы увидим при рассмотрении разложения рикардианской школы - у [Джемса] Милля и Мак-Куллоха, которые пытаются чисто словесным путем, при помощи схоластически-нелепых определений и различений, непосредственно привести в согласие с всеобщим законом противоречащие ему явления, чтобы отделаться от них в своих рассуждениях, причем, однако, в результате таких попыток у этих авторов исчезает сама всеобщая основа.
Приведем те места из работ Мальтуса, где он обращает против Рикардо тот материал, который сам Рикардо выдвинул против закона стоимости: «Смит замечает, что хлеб созревает в один год, тогда как для выращивания скота на убой требуется 4-5 лет; поэтому, если мы имеем перед собой определенное количество хлеба и определенное количество мяса одинаковой меновой стоимости, то несомненно, что разница в сумме прибыли, получаемой за 3 или 4 добавочных года из расчета пятнадцати процентов на затраченный в производстве мяса капитал, - что эта разница, помимо всех других соображений, компенсирует в стоимости мяса то обстоятельство, что в нем содержится гораздо меньшее количество [762] труда. Таким образом, мы можем иметь два товара одинаковой меновой стоимости, тогда как накопленный и непосредственный труд в одном из них на сорок или пятьдесят процентов меньше, чем в другом. Это - обычное явление в отношении огромного количества самых важных товаров всякой данной страны; и если бы прибыль понизилась с 15 до 8%, то стоимость мяса по сравнению с хлебом понизилась бы более чем на 20%» («The Measure of Value» etc., стр. 10-11).
А так как капитал состоит из товаров и значительная часть входящих в него или образующих его товаров имеет такую цену (следовательно, меновую стоимость в обыденном смысле), которая состоит не только из накопленного и непосредственного труда, но еще и - поскольку мы рассматриваем только данный отдельный товар - из чисто номинальной накидки на стоимость, обусловленной тем, что прибавляется средняя прибыль, то Мальтус говорит:
23
Т. Р. МАЛЬТУС
«Труд - не единственный элемент, затраченный на производство капитала» («Definitions», edited by Cazenove, стр. 29).
«Что такое издержки производства?.. Это - то количество труда, в его натуральной форме, которое требуется для производства товара и для получения потребляемых при его производстве орудий и материалов, плюс то добавочное количество труда, которое соответствует обычной прибыли на авансированный капитал за все время его авансирования» (там же, стр. 74-75).
«По той же причине совершенно неправ г-н Милль, называя капитал накопленным трудом. Капитал можно было бы, пожалуй, назвать накопленным трудом плюс прибыль, но его безусловно нельзя определять как один лишь накопленный труд, если только мы не решимся назвать прибыль трудом» (там же, стр. 60-61).
«Совершенно ошибочно говорить, что стоимости товаров регулируются или определяются необходимым для их производства количеством труда и капитала. Совершенно правильно будет сказать, что они регулируются количеством труда и прибыли, необходимым для их производства» (там же, стр. 129).
По этому поводу Кейзнов говорит в примечании на стр. 130: «Против выражения «труд и прибыль» можно возразить, что это не соотносительные понятия, так как труд есть деятельность, а прибыль - результат, первый есть причина, а вторая - следствие. Поэтому г-н Сениор заменил это выражение выражением «труд и воздержание» (а именно, по Сениору: «Кто превращает свой доход в капитал, тот воздерживается от тех удовольствий, которые доставило бы ему расходование этого капитала») ... Надо признать, однако, что не воздержание, а производительное применение капитала является причиной прибыли».
Великолепное объяснение! Стоимость товара состоит из содержащегося в нем труда плюс прибыль; из труда, который содержится в нем, и из труда, который в нем не содержится, но подлежит оплате при покупке товара.
Дальнейшая полемика Мальтуса против Рикардо: «Утверждение Рикардо, что в той же самой мере, в какой повышается стоимость заработной платы, прибыль понижается, и наоборот, верно лишь при предположении, что товары, на производство которых затрачено одно и то же количество труда, всегда имеют одинаковую стоимость, - предположение, которое оказывается верным едва ли в одном случае из 500, как это необходимо происходит вследствие того, что с развитием цивилизации и техники количество применяемого основного капитала все время возрастает, а периоды оборота оборотного капитала становятся все более различными и неравными» («Definitions», London, 1827, стр. 31-32). (То же самое место - на стр. 53-54 издания Кейзнова, где Мальтус дословно говорит следующее: «Естественное положение вещей» искажает рикардовскую меру стоимости, так как это положение вещей «с развитием цивилизации и техники имеет тенденцию непрерывно увеличивать количество применяемого основного капитала и делать периоды оборота оборотного капитала все более различными и неравными».)
«Сам г-н Рикардо признаёт значительные исключения из своего правила; но если рассмотреть случаи, относящиеся к его исключениям, т. е. те случаи, где количества применяемого основного капитала неодинаковы
24
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
и обладают различной долговечностью и где периоды оборота применяемого оборотного капитала различны, то мы найдем, что случаи эти столь многочисленны, что правило можно считать исключением, а исключения - правилом» («Definitions», edited by Cazenove, стр. 50). [7) ВУЛЬГАРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТОИМОСТИ У МАЛЬТУСА.
ВЗГЛЯД НА ПРИБЫЛЬ КАК НА НАДБАВКУ К СТОИМОСТИ ТОВАРОВ.
ПОЛЕМИКА МАЛЬТУСА ПРОТИВ РИКАРДОВСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ]
В соответствии со сказанным раньше, Мальтус дает еще и такое определение стоимости10: «Стоимость - это даваемая товару оценка, основанная на его издержках для покупателя, или на той жертве, которую должен принести покупатель, чтобы приобрести товар, и которая измеряется количеством труда, даваемым им в обмен на этот товар, или, что сводится к тому же самому, тем трудом, которым товар распоряжается» (там же, стр. 8-9).
В качестве различия между Мальтусом и Рикардо Кейзнов отмечает также следующее: [763] «Г-н Рикардо вместе с А. Смитом принимал труд за правильную меру издержек, но он применял эту меру лишь к издержкам для производителя... Она одинаково применима и как мера издержек для покупателя» (там же, стр. 56-57).
Другими словами: стоимость товара равна сумме денег, которую должен заплатить покупатель, а эта сумма денег лучше всего оценивается той массой простого труда, которая может быть куплена на эти деньги*. Но чем определяется эта сумма денег, об этом здесь, конечно, не сказано ни слова. Перед нами совершенно вульгарное представление, какое люди имеют об этом предмете в обыденной жизни, - простая тривиальность, высокопарно выраженная. Другими словами, это означает не что иное, как отождествление цены издержек и стоимости, - смешение, которое у А. Смита и еще более у Рикардо противоречит их действительному анализу, но которое Мальтус возводит в закон. Тем самым здесь перед нами то представление о стоимости, которое свойственно погрязшему в конкуренции и знающему только создаваемую ею видимость филистеру мира конкуренции. Чем же определяется цена издержек? Величиной авансированного капитала плюс прибыль. А чем определяется прибыль? Откуда берется фонд для нее, откуда берется прибавочный продукт, в котором представлена эта прибавочная стоимость? Если речь идет лишь о номинальном повышении
* Мальтус заранее предполагает существование прибыли, чтобы затем измерять ее стоимостную массу внешней мерой. Он не затрагивает вопроса о возникновении и внутренней возможности прибыли.
25
Т. Р. МАЛЬТУС
денежной цены, то повысить стоимость товаров - самое легкое дело. А чем определяется стоимость авансированного капитала? Стоимостью содержащегося в нем труда, говорит Мальтус. А чем определяется последняя? Стоимостью тех товаров, на которые расходуется заработная плата. А стоимость этих товаров? Стоимостью труда плюс прибыль. Мы так и не перестаем вращаться в порочном кругу. Предположим, что рабочему действительно уплачивается стоимость его труда, т. е. что товары (или сумма денег), составляющие его заработную плату, равны стоимости товаров (сумме денег), в которых овеществляется его труд, так что, получая 100 талеров заработной платы, он присоединяет к сырью и т. д., - короче, к авансированному [постоянному] капиталу, - также всего лишь стоимость в 100 талеров. В таком случае прибыль может вообще состоять лишь из делаемой при продаже продавцом надбавки к действительной стоимости товара. Это делают все продавцы. Поскольку, следовательно, капиталисты обмениваются товарами друг с другом, никто из них ничего не реализует путем такой надбавки, и меньше всего таким путем образуется добавочный фонд, из которого они могли бы черпать свои доходы. Только те капиталисты, товары которых входят в потребление рабочего класса, будут получать действительную, а не воображаемую прибыль, ибо они продают обратно рабочим товар дороже, чем купили его у них. Товар, купленный ими у рабочих за 100 талеров, они продадут обратно рабочим за 110 талеров, т. е. они продадут им обратно только 10/11 продукта, a 1/11 оставят себе. Но это означает лишь то, что из тех, например, 11 часов, в течение которых работал рабочий, ему оплачивается только 10 часов, ему дается лишь продукт 10 часов, тогда как один час, или продукт одного часа, достается без эквивалента капиталисту, А ведь это, в свою очередь, означает, что - во взаимоотношениях с рабочим классом - прибыль получается оттого, что рабочий класс часть своего труда отдает капиталистам даром, что, следовательно, «количество труда» не сводится к тому же самому, что и «стоимость труда». Но все другие капиталисты получали бы прибыль только в воображении, так как у них не было бы указанного выхода.
Как мало понял Мальтус исходные положения Рикардо, как он абсолютно не понимает того, что получение прибыли возможно иным путем, чем путем надбавки к стоимости, разительно показывает, между прочим, следующее место: «Можно признать, что первоначально товары, если их сразу же изготовляли и сразу же пускали в употребление, были результатом одного лишь труда и что поэтому их стоимость определялась количеством этого
26
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
труда; но совершенно невозможно думать, что такие товары применялись в качестве капитала при производстве других товаров без того, чтобы капиталист на определенное время не лишался возможности пользоваться авансированным им капиталом и чтобы он не требовал за это вознаграждения в виде прибыли. На ранних стадиях развития общества, когда капиталов, авансируемых на производство товаров, было сравнительно мало, это вознаграждение было высоким и вследствие высокой нормы прибыли оказывало значительное влияние на стоимость таких товаров. На позднейших стадиях развития общества прибыль оказывает сильное влияние на стоимость капитала и товаров вследствие значительно возросшего количества применяемого основного капитала и вследствие удлинения того срока, на который авансируется значительная часть оборотного капитала, пока он возмещается капиталисту из выручки. В обоих случаях на то соотношение, в каком товары обмениваются друг на друга, существенное влияние оказывает различное количество прибыли» («Definitions», edited by Cazenove, стр. 60).
Установление понятия относительной заработной платы - одна из крупнейших заслуг Рикардо. Суть дела заключается в том, что стоимость заработной платы (а потому также и прибыли) всецело зависит от отношения той части рабочего дня, в течение которой рабочий работает на самого себя (для производства или воспроизводства своей заработной платы), к той части его рабочего времени, которая принадлежит капиталисту. Экономически это очень важно; в сущности, это - лишь другое выражение для правильной теории прибавочной стоимости11. Далее, это важно для понимания социального отношения обоих [764] классов.
Мальтус чует здесь что-то неладное, что и заставляет его выступить со своими возражениями: «До г-на Рикардо я не встречал ни одного автора, который употреблял бы когда-либо термин заработная плата, или действительная заработная плата, в таком смысле, который подразумевает некоторую пропорцию». (Рикардо говорит о стоимостном выражении заработной платы, которое, действительно, выявляет себя и как приходящаяся на долю рабочего часть продукта12.)
«Прибыль, действительно, подразумевает некоторую пропорцию; и норма прибыли всегда справедливо выражалась в процентах по отношению к стоимости авансированного капитала». {Что Мальтус понимает под стоимостью авансированного капитала, сказать очень трудно, а для него самого даже и невозможно. По Мальтусу, стоимость товара равна содержащемуся в товаре авансированному капиталу плюс прибыль. Но так как авансированный капитал состоит, кроме непосредственного труда, еще и из товаров, то стоимость авансированного капитала равна содержащемуся в нем авансированному капиталу плюс прибыль. Таким образом, прибыль равняется
27
Т. Р. МАЛЬТУС
прибыли на авансированный капитал плюс прибыль на прибыль. И так in infinitum*.}
«Но что касается заработной платы, то ее повышение или понижение всегда рассматривали не в зависимости от той пропорции, в какой она может находиться ко всему продукту, получаемому благодаря определенному количеству труда, а в зависимости от большего или меньшего количества определенного продукта, получаемого рабочим, или в зависимости от того, дает ли этот продукт больше или меньше власти распоряжаться предметами необходимости и удобства» («Definitions», London, 1827, стр. 29-30).
Так как при капиталистическом производстве непосредственной целью является меновая стоимость - увеличение меновой стоимости,- то важно знать, как ее измерять. Так как стоимость авансированного капитала выражается в деньгах (действительных или же счетных), то степень этого увеличения измеряется по отношению к денежной величине самого капитала, и за масштаб берется капитал (сумма денег) определенной величины - 100.
«Прибыль на капитал», - говорит Мальтус, - «состоит в разнице между стоимостью авансированного капитала и той стоимостью, которую имеет товар, когда его продают или потребляют» («Definitions», London, 1827, стр. 240-241). [8) НЕСООТВЕТСТВИЕ МЕЖДУ ВЗГЛЯДАМИ МАЛЬТУСА НА ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ ТРУД И НАКОПЛЕНИЕ И ЕГО ТЕОРИЕЙ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ] [а)] ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ И НЕПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ ТРУД «Доход расходуется в целях непосредственного поддержания жизни и получения наслаждений, а капитал расходуется в целях получения прибыли» («Definitions», London, 1827, стр. 86).
«Рабочий и домашний слуга представляют собой два орудия, которыми пользуются для совершенно различных целей: первый должен помогать приобретать богатство, второй должен помогать потреблять его» (там же, стр. 94)13.
Удачно следующее определение производительного рабочего: «Производительный рабочий - это такой рабочий, который непосредственно увеличивает богатство своего хозяина» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 47 [примечание]).
С этим надо сопоставить еще следующее место: «Единственное производительное потребление в собственном смысле слова, это - потребление и уничтожение богатства капиталистами с целью
* - до бесконечности. Ред.
28
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
воспроизводства... Рабочий, работающий у капиталиста, ту часть своей заработной платы, которую он не сберегает, потребляет, конечно, как доход для поддержания своей жизни и для получения наслаждений, а не как капитал в целях производства. Он является производительным потребителем для лица, применяющего его труд, и для государства, но, строго говоря, не для самого себя» («Definitions», edited by Cazenove, стр. 30). [б)] НАКОПЛЕНИЕ «Ни один политико-эконом нашего времени не может под сбережением подразумевать простое накапливание ценностей; а если не говорить об этой ограниченной и бесплодной операции, то термин «сбережение» в отношении к национальному богатству может употребляться только в том смысле, который проистекает из различного применения того, что сберегается, на основе реального различия, существующего между разными видами труда, нанимаемого на сберегаемые средства» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 38-39).
«Накопление капитала есть применение части дохода в качестве капитала. Капитал может поэтому возрастать без возрастания наличного имущества, или богатства» («Definitions», edited by Cazenove, стр. 11).
«Если среди рабочего класса страны, зависящей главным образом от промышленности и торговли, значительное распространение приобретают благоразумные привычки в отношении брака, то это может повредить такой стране» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 215).
И это говорит проповедник предупредительных мер против перенаселения!
«Нужда в предметах необходимости - вот что главным образом побуждает рабочий класс производить предметы роскоши; если бы этот стимул был устранен или значительно ослаблен, так что предметы необходимости можно было бы получать при очень небольшой затрате труда, то мы имели бы все основания полагать, что производству предметов комфорта уделялось бы не больше времени, а меньше» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 334).
Но важнее всего в устах теоретика перенаселения следующее высказывание: «Так как из природы народонаселения вытекает, что прирост рабочего населения не может быть доставлен на рынок, для удовлетворения возросшего спроса, раньше, чем через 16-18 лет, тогда как превращение дохода в капитал путем сбережений может совершаться гораздо быстрее, то страна постоянно подвержена риску, что фонды для содержания труда будут возрастать быстрее, нем население» (там же, стр. 319-320). [765] Кейзнов правильно замечает: «Когда капитал употребляется на авансирование рабочим их заработной платы, это ничего не прибавляет к фондам для содержания труда, а просто сводится к применению определенной части этих уже существующих фондов для целей производства» («Definitions in Political Economy», edited by Cazenove, стр. 22, примечание).
29
Т. Р. МАЛЬТУС
[9)] ПОСТОЯННЫЙ И ПЕРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛ
[В МАЛЬТУСОВСКОМ ИХ ПОНИМАНИИ]
«Накопленный труд» (следовало бы, собственно, сказать: материализованный труд, овеществленный труд) «есть труд, затраченный на производство сырья и орудий, применяемых при производстве других товаров» («Definitions in Political Economy», edited by Cazenove, стр. 13).
«Говоря о труде, затраченном на производство товаров, труд, затраченный на производство необходимого для их производства капитала, следовало бы называть накопленным трудом - в отличие от непосредственного труда, применяемого последним капиталистом» [т. е. на последней стадии производства товара] (там же, стр.
28-29).
Конечно, очень существенно проводить это различие. Но у Мальтуса оно остается совершенно бесплодным.
Мальтус делает попытку прибавочную стоимость или, по крайней мере, ее норму (что он, впрочем, всегда смешивает с прибылью и нормой прибыли) трактовать как отношение к переменному капиталу, к той части капитала, которая затрачивается на непосредственный труд. Но у Мальтуса попытка эта - совершенно ребяческая, да иной она и не могла быть при его взгляде на стоимость. В своих «Principles of Political Economy» [2nd edition] он говорит: «Предположим, что капитал затрачен только на заработную плату. 100 ф. ст. затрачено на непосредственный труд. Если выручка к концу года составляет 110, 120 или 130 ф. ст., то очевидно, что в каждом из этих случаев прибыль будет определяться величиной той части стоимости совокупного продукта, которая требуется для оплаты применяемого труда. Если стоимость продукта на рынке равна 110, то часть, требующаяся для оплаты рабочих, будет равна 10/11 стоимости продукта, а прибыль составит 10%. Если стоимость продукта 120, то приходящаяся на оплату труда доля будет равна 10/12, а прибыль составит 20%; если стоимость продукта 130, то часть, требующаяся для оплаты авансированного труда, равна 10/13, а прибыль составляет 30%. Теперь предположим, что капитал, авансированный капиталистом, состоит не только из труда. Капиталист ожидает одинаковой выгоды от всех авансируемых им частей капитала. Предположим, что 1/4 авансируемой суммы затрачивается на оплату труда (непосредственного); 3/4 состоят из накопленного труда и прибыли, а также тех добавлений к ней, которые вызваны существованием рент, налогов и прочих выплат. В таком случае совершенно правильным будет утверждение, что прибыль капиталиста изменяется вместе с изменением стоимости этой 1/4 его продукта в сравнении с количеством применяемого труда. Например, фермер затрачивает в земледелии 2000 ф. ст., в том числе 1500 на семена, содержание лошадей, износ своего основного капитала, проценты на свой основной и оборотный капитал, ренту, десятину, налоги и т. д. - и 500 на непосредственный труд, а его выручка в конце года составляет 2400 ф. ст. Прибыль такого фермера составит 400 на 2000 ф. ст., т. е. 20%. И столь же ясно, что если мы возьмем 1/4 стоимости продукта, т. е. 600 ф. ст., и сравним ее с суммой, выплаченной в виде заработной платы за непосредственный труд, то в результате получится точно такая же норма прибыли» (стр. 267-268).
30
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Мальтус впадает здесь в лорд-дендриеризм14. Он хочет (смутное чутье ему подсказывает, что прибавочная стоимость, а потому и прибыль, находится в определенном отношении к переменному, затрачиваемому на заработную плату капиталу) доказать, что «прибыль определяется величиной той части стоимости совокупного продукта, которая требуется для оплаты применяемого труда». Вначале он рассуждает постольку правильно, поскольку предполагает, что весь капитал состоит из переменного капитала, из капитала, затрачиваемого на заработную плату. В этом случае прибыль и прибавочная стоимость, действительно, тождественны. Но и в этом случае Мальтус ограничивается совершенно нелепым замечанием. Если затраченный капитал равняется 100, а прибыль - 10%, то стоимость продукта равна 110, прибыль составляет 1/10 затраченного капитала (следовательно, 10% по отношению к нему) и 1/11 стоимости совокупного продукта, куда Мальтус включил уже стоимость самой прибыли.
Итак, прибыль составляет 1/11 стоимости совокупного продукта, а авансированный капитал составляет 10/11 этой стоимости. То обстоятельство, что 10% прибыли могут быть по отношению к стоимости совокупного продукта выражены таким образом, что не состоящая из прибыли часть стоимости совокупного продукта равна 10/11 совокупного продукта, или что продукт, имеющий стоимость в 110 ф. ст. и включающий 10% прибыли, содержит затраты в размере 10/11 своей стоимости, на которые и получена эта прибыль,- это блестящее математическое рассуждение так забавляет Мальтуса, что он повторяет такое же вычисление на примерах с прибылью в 20, 30 и т. д. процентов. До сих пор мы по-прежнему имеем всего лишь тавтологию. Прибыль, это - процентное отношение к затраченному капиталу; стоимость совокупного продукта содержит стоимость прибыли, а затраченный [766] капитал есть стоимость совокупного продукта минус стоимость прибыли. Следовательно, 110-10 = 100.
Но 100 составляет 10/11 от 110. Однако пойдем дальше.
Возьмем капитал, состоящий не только из переменного, но также из постоянного капитала. «Капиталист ожидает одинаковой выгоды от всех авансируемых им частей капитала».
Правда, это противоречит только что выставленному утверждению, что прибыль (следовало сказать: прибавочная стоимость) определяется отношением к затраченному на заработную плату капиталу. Но какое это имеет значение? Мальтус не такой человек, который стал бы противоречить «ожиданиям» или представлениям «капиталиста». Но здесь он побивает рекорд. Возьмем капитал в 2000 ф. ст., причем 3/4 его, или 1500 ф. ст.,
31
Т. Р. МАЛЬТУС
составляют постоянный капитал, а 1/4, или 500 ф. ст., - переменный капитал. Прибыль = 20%. Тогда прибыль составит 400, а стоимость продукта 2000 + 400 = 2400 ф. ст.15. Возьмем [продолжает Мальтус] 1/4 совокупного продукта. Стоимость этой четверти равна 600 ф. ст.
Одна четверть затраченного капитала равна 500 ф. ст., т. е. той части всего авансированного капитала, которая затрачена на заработную плату, а 100 ф. ст. составляют одну четверть прибыли и равны той части совокупной прибыли, которая приходится на всю сумму выплаченной капиталистом заработной платы. И это, по мнению Мальтуса, должно доказывать, «что прибыль капиталиста изменяется вместе с изменением стоимости этой 1/4 его продукта в сравнении с количеством применяемого труда». В действительности это доказывает лишь то, что прибыль определенной процентной нормы, например в 20%, на данный капитал, например в 4000 ф. ст., образует прибыль в 20% на каждую отдельную часть этого капитала, что представляет собой тавтологию. Но это абсолютно не является доказательством наличия какого-нибудь определенного, особого, специфического отношения этой прибыли к той части капитала, которая затрачивается на заработную плату. Если я возьму вместо l/4, как это сделал г-н Мальтус, 1/24 совокупного продукта, т. е. 100 ф. ст. (из 2400 ф. ст.), то эти 100 ф. ст. также содержат 20% прибыли, иными словами: 1/6 этой суммы составляет прибыль. Капитал в таком случае составлял бы 831/3 ф. ст., а прибыль - 162/3 ф. ст. И если бы эти 831/3 ф. ст. были равны, например, стоимости одной лошади, применяемой в производстве, то по Мальтусу было бы доказано, что прибыль изменяется вместе с изменением стоимости лошади, или вместе с такой частью совокупного продукта, которая в 284/5 раза меньше целого.
Такое убожество Мальтус проявляет там, где он становится на собственные ноги и не имеет возможности совершать плагиат у Таунсенда, Андерсона или у кого-нибудь еще. Заслуживает внимания, по существу (оставляя в стороне то, что характерно для этого субъекта), его смутная догадка о том, что прибавочную стоимость следует исчислять на ту часть капитала, которая затрачивается на заработную плату. {При данной норме прибыли совокупная прибыль, масса прибыли, всегда зависит от величины авансированного капитала. А накопление определяется тогда той частью этой массы, которая обратно превращается в капитал. Но эта часть, так как она равна совокупной прибыли минус потребленный капиталистом доход, будет зависеть не только от стоимости этой массы, но и от дешевизны тех товаров, которые капиталист может
32
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
на нее купить, - отчасти от дешевизны товаров, входящих в его потребление, в его доход, отчасти от дешевизны товаров, входящих в постоянный капитал. Так как норма прибыли предполагается здесь данной, то точно так же предполагается данной и заработная плата.} [10)] МАЛЬТУСОВСКАЯ ТЕОРИЯ СТОИМОСТИ [ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ]
По Мальтусу, стоимость труда никогда не изменяется (это перешло от Адама Смита), изменяется лишь стоимость того товара, который я получаю за труд*. Пусть в одном случае заработная плата составляет 2 шилл. за рабочий день, в другом - 1 шилл. В первом случае за то же самое рабочее время капиталист дает вдвое больше шиллингов, чем во втором. Но во втором случае за тот же самый продукт рабочий отдает вдвое больше труда, чем в первом случае, потому что во втором случае он отдает целый рабочий день за 1 шилл., а в первом - только половину рабочего дня. Г-н Мальтус видит только то, что капиталист дает за один и тот же труд то больше, то меньше шиллингов. Он не видит, что и рабочий в полном соответствии с этим отдает за определенный продукт то больше, то меньше труда.
«Давать больше продукта за определенное количество труда или получать больше труда за определенное количество продукта, - с его» (Мальтуса) «точки зрения одно и то же. А между тем всякий подумал бы, что это как раз противоположные вещи» («Observations on certain Verbal Disputes in Political Economy, particularly relating to Value, and to Demand and Supply». London, 1821, стр. 52).
Очень правильно в этом же сочинении («Observations on certain Verbal Disputes» etc. London, 1821) отмечено, что труд как мера стоимости - в том смысле, в каком его здесь берет Мальтус, придерживаясь одной из концепций А. Смита, - мог бы точно таким же образом служить мерой стоимости, как и всякий другой товар, и что он, труд, не был бы в этом смысле такой хорошей мерой, какой в действительности являются деньги. Здесь вообще речь могла бы идти только о мере стоимостей в том смысле, в каком мерой стоимости являются деньги. [767] Вообще надо иметь в виду, что мера стоимостей (в смысле денег) никогда не бывает тем, что делает товары соизмеримыми друг с другом,- см. первую часть моего сочинения, стр. 4516: «Наоборот, только соизмеримость товаров как овеществленного рабочего времени делает золото деньгами».
* См. настоящий том, часть III, стр. 19-21. Ред.
33
Т. Р. МАЛЬТУС
Как стоимости, товары представляют собой нечто единое, они - всего лишь выражения одной и той же единой субстанции - общественного труда. Мера стоимости (деньги) уже предполагает их как стоимости и относится лишь к выражению и величине этой стоимости.
Мера стоимости товаров всегда относится к превращению стоимостей в цены, она уже предполагает стоимость.
То место в «Observations», которое имелось в виду выше, гласит: «Г-н Мальтус говорит: «В одном и том же месте и в одно и то же время те различные количества поденного труда, которыми могут распоряжаться различные товары, будут в точности соответствовать относительным меновым стоимостям этих товаров, и наоборот»17. Если это верно в отношении труда, то это точно так же верно и в отношении любой другой вещи» («Observations on certain Verbal Disputes», стр. 49). «Деньги в одно и то же время и в одном и том же месте очень хорошо функционируют в качестве меры стоимостей... Но это» (т. е. положение Мальтуса), «по-видимому, не верно в отношении труда. Труд не есть мера даже в одно и то же время и в одном и том же месте. Возьмем такое количество хлеба, которое в одно и то же время и в одном и том же месте равняется по стоимости определенному бриллианту; будут ли хлеб и бриллиант, если они уплачиваются за труд в их натуральной форме, распоряжаться одинаковым количеством труда? Могут сказать: не будут, но бриллиант покупает деньги, при помощи которых можно получить в свое распоряжение такое же количество труда... Такого рода метод определения стоимости бесполезен, ибо его можно применять только при условии, что его поправляют при помощи другого метода, который он якобы заменил. Мы можем лишь заключить, что хлеб и бриллиант распоряжаются одинаковым количеством труда потому, что они обладают одинаковой стоимостью в деньгах. А нам предлагали сделать тот вывод, что две вещи обладают одинаковой стоимостью потому, что они распоряжаются одинаковыми количествами труда» (там же, стр. 49-50). [11)] ПЕРЕПРОИЗВОДСТВО, «НЕПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ ПОТРЕБИТЕЛИ» И Т. Д. [ЗАЩИТА МАЛЬТУСОМ РАСТОЧИТЕЛЬНОСТИ «НЕПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ»
КАК СРЕДСТВА ПРОТИВ ПЕРЕПРОИЗВОДСТВА]
Из теории стоимости Мальтуса вытекает все его учение о необходимости постоянно растущего непроизводительного потребления, которое с такой назойливостью излагал сей проповедник теории перенаселения (перенаселения, проистекающего из недостатка жизненных средств). Стоимость товара равна стоимости авансированных материалов, машин и т. д. плюс количество содержащегося в нем непосредственного труда, что у Мальтуса объявляется равным стоимости содержащейся в товаре заработной платы плюс надбавка прибыли ко всем этим авансам соответственно уровню общей нормы прибыли.
34
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Эта включаемая в цену товара номинальная надбавка и образует, по Мальтусу, прибыль и является условием предложения, т. е. воспроизводства товара. Все эти элементы образуют цену для покупателя в отличие от цены для производителя, а цена для покупателя и есть действительная стоимость товара. Теперь спрашивается, каким образом реализуется эта цена?
Кто должен ее платить? И из какого фонда она должна быть уплачена?
При рассмотрении взглядов Мальтуса мы должны проводить следующее разграничение (чего сам он не сделал). Одна часть капиталистов производит такие товары, которые непосредственно входят в потребление рабочего; другая часть производит такие товары, которые входят в это потребление либо только косвенно (поскольку они, как сырье, машины и т. д., входят в капитал, необходимый для производства предметов необходимости), либо же совсем не входят в потребление рабочего, так как они входят лишь в доход нерабочих.
Итак, рассмотрим сперва тех капиталистов, которые производят предметы, входящие в потребление рабочих. Эти капиталисты не только покупают труд рабочих, но и продают рабочим произведенный последними продукт. Если присоединяемое рабочим количество труда стоит 100 талеров, то капиталист уплачивает рабочему 100 талеров. И это [по Мальтусу] есть единственная стоимость, которую купленный капиталистом труд присоединяет к сырью и т. д. Таким образом, рабочий получает стоимость своего труда и отдает капиталисту взамен лишь эквивалент этой стоимости. Но хотя номинально рабочий получает эту стоимость, в действительности он получает меньшую массу товаров, чем он произвел. В действительности он получает обратно только часть своего труда, овеществленного в продукте. А именно, предположим ради упрощения, как это часто делает сам Мальтус, что капитал состоит лишь из затраченного на заработную плату капитала. Если 100 талеров авансированы рабочему, чтобы произвести товар, и эти 100 талеров представляют собой стоимость купленного труда и единственную стоимость, которую этот труд присоединяет к продукту, то капиталист, тем не менее, продает этот товар за 110 талеров, и рабочий на 100 талеров может выкупить только 10/11 продукта; 1/11 продукта - стоимость в 10 талеров или масса прибавочного продукта, в котором представлена эта прибавочная стоимость в 10 талеров,- достается капиталисту. Если капиталист продает товар за 120 талеров, то рабочий получает только 10/12, а капиталист 2/12 продукта и его стоимости. Если капиталист продает товар за 130 талеров (30%), то рабочий получает лишь 10/13, а капиталист 3/13 продукта. Если капиталист продает с над-
35
Т. Р. МАЛЬТУС
бавкой в 50%, т. е. за 150 талеров, то рабочий получает 2/3, а [768] капиталист 1/3 продукта.
Чем выше цена, по которой капиталист продает свой товар, тем меньше доля рабочего, тем больше собственная доля капиталиста в стоимости продукта, а следовательно также и в количестве продукта, тем меньшую часть стоимости продукта или самого продукта может рабочий выкупить за стоимость своего труда. Дело нисколько не меняется в том случае, если кроме переменного капитала авансируется еще и постоянный капитал, например, кроме 100 талеров на заработную плату авансируется еще 100 талеров на сырье и т. д. В этом случае, при норме прибыли в 10%, капиталист продает товар не за 210 талеров, а за 220 (из которых постоянный капитал составляет 100 талеров, а продукт [непосредственного] труда - 120 талеров). {«Nouveaux Principes» etc. Сисмонди впервые появились в 1819 году*.}
В рассматриваемом случае, у категории капиталистов А, которая производит предметы, непосредственно входящие в потребление рабочих, т. е. предметы необходимости, мы имеем, следовательно, такое положение вещей, когда путем включаемой в цену товара номинальной надбавки, - нормальной надбавки прибыли к цене авансированного капитала, - действительно создается прибавочный фонд для капиталиста, так как этим окольным путем капиталист возвращает рабочему только часть продукта последнего, а другую часть присваивает себе. Но такой результат получается не благодаря тому, что капиталист продает рабочему весь продукт по повышенной стоимости, а благодаря тому, что именно повышение стоимости продукта лишает рабочего возможности выкупить на свою заработную плату весь продукт, позволяя ему выкупить лишь часть этого продукта. Отсюда понятно, что спрос рабочего никогда не может быть достаточным для того, чтобы реализовать избыток покупной цены над издержками производства [cost price]18, - т. е. прибыль и «стоимость» товара. Напротив, фонд прибыли имеется лишь потому, что рабочий не в состоянии на свою заработную плату выкупить весь свой продукт, т. е. потому, что его спрос не соответствует предложению. Таким образом, капиталист категории А располагает определенным количеством товара определенной стоимости (в данном случае - в 20 талеров), которое ому не нужно для возмещения капитала и которое он может частью истратить как доход, частью употребить для накопления. Нотабене: в каком объеме капиталист располагает таким
* См. настоящий том, часть III, стр. 48-49. Ред.
36
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
фондом, зависит от стоимостной надбавки к издержкам производства, которую он сделал и которая определяет пропорцию, в какой совокупный продукт делится между капиталистом и рабочим.
Перейдем теперь к категории капиталистов В, которая доставляет категории А сырье, машины и т. д. - короче, постоянный капитал. Категория В может продавать свои продукты только категории А, ибо она не может продавать свои собственные товары ни рабочим, которым нечего делать с капиталом (сырьем, машинами и т. д.), ни капиталистам, производящим предметы роскоши (т. е. все то, что не является предметами необходимости, не входит в обычное потребление рабочего класса), ни таким капиталистам, которые производят постоянный капитал, требующийся для производства предметов роскоши.
Выше мы видели, что в капитале, авансированном категорией А, имеется 100 талеров для постоянного капитала. Фабрикант этого постоянного капитала, если норма прибыли составляет 10%, произвел его при издержках производства в 9010/11 талера, а продает за 100 талеров (9010/11:91/11 = 100:10). Следовательно, он получает свою прибыль за счет категории А. И поэтому он получает из продукта категории А, продаваемого за 220 талеров, свои 100 талеров, а не только 9010/11, на которые он, предположим, покупает непосредственный труд. В получает свою прибыль отнюдь не от своих рабочих, продукт которых стоимостью в 9010/11 талера он не может обратно продать им за 100 талеров, так как они вообще ничего у него не покупают.
Тем не менее у рабочих категории В дело обстоит точно так же, как и у рабочих категории А.
За 9010/11 талера они получают такое количество товара, которое имеет стоимость в 9010/11 талера лишь номинально, ибо каждая часть продукта А одинаково повышена в цене, или каждая часть его стоимости представляет, соответственно надбавке прибыли, уменьшенную часть продукта. {Однако такое взвинчивание цен может продолжаться лишь до известного пункта, ибо рабочий должен получать достаточно товара, чтобы иметь возможность жить и воспроизводить свою рабочую силу. Если бы капиталист А накинул 100 процентов и продавал товар, который ему обходится в 200 талеров, за 400 талеров, то рабочий мог бы выкупить только 1/4 продукта (если он получает 100 талеров). И если бы рабочему, для того чтобы существовать, нужна была половина продукта, то капиталист должен был бы платить ему 200 талеров. Таким образом, капиталист удерживал бы за собой только 100 талеров (100 та-
37
Т. Р. МАЛЬТУС
леров составляют постоянный капитал и 200 - заработную плату). Следовательно, получалось бы то же самое, как если бы капиталист продал товар, который ему обходится в 200 талеров, за 300 талеров и уплатил рабочему 100 талеров заработной платы.}
Свой фонд прибыли капиталист категории В получает не (непосредственно) благодаря своим рабочим, а благодаря продаже своего товара капиталисту категории А. Продукт А не только служит капиталисту категории В для реализации его прибыли, но и образует его собственный фонд прибыли. Между тем ясно, что капиталист А полученную благодаря рабочим прибыль не может реализовать путем продажи своего товара капиталисту В и что капиталист В, точно так же как и собственные рабочие капиталиста А, не может предъявлять достаточный спрос на его продукт (чтобы обеспечить его сбыт по его стоимости). Здесь, наоборот, вступает в силу уже обратное действие. [769] Чем более высокую надбавку прибыли делает капиталист А, тем больше, в ущерб его рабочим, та часть совокупного продукта, которую он присваивает себе и которая отсутствует у капиталиста В.
Капиталист В делает надбавку в той же мере, как и капиталист А. Капиталист В платит своим рабочим по-прежнему 9010/11 талера, хотя они за эти деньги получают меньше товара.
Но если А берет 20% вместо 10, то В тоже берет 20% вместо 10 и продает свой товар за 1091/11 талера вместо 100. Тем самым увеличивается эта часть затрат для А.
А и В можно даже с полным правом рассматривать как одну категорию (В относится к издержкам А, и чем больше капиталист А должен из совокупного продукта уплачивать капиталисту В, тем меньше остается ему самому). Из капитала в 29010/11 талера В владеет 9010/11 и А - 200. Оба вместе затрачивают 29010/11 талера и получают 291/11 талера прибыли. В ни при каких условиях не может выкупить у А больше, чем на 100 талеров, причем в эту сумму включена его прибыль в 91/11 талера. Оба вместе, как сказано, имеют доход в 291/11 талера.
Что касается теперь категорий С и D, где С обозначает капиталистов, производящих постоянный капитал, необходимый для производства предметов роскоши, а D - капиталистов, непосредственно производящих предметы роскоши, то прежде всего ясно, что непосредственный спрос для С создает только D. Капиталист категории D является покупателем товаров капиталиста С. А капиталист С может реализовать прибыль только путем продажи своих товаров капиталисту D по повышенной цене, включающей номинальную надбавку к издержкам
38
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
производства этих товаров. Капиталист D должен платить капиталисту С больше, чем необходимо для того, чтобы С возместил все составные части [издержек производства] своих товаров. Капиталист D в свою очередь накидывает прибыль отчасти на постоянный капитал, произведенный для него капиталистом С, отчасти на капитал, авансированный на заработную плату непосредственно самим D. На прибыль, которую С получает от D, он может купить часть товаров D, хотя он и не может этим способом израсходовать всю свою прибыль, потому что ему нужны также предметы необходимости для себя самого, а не только для рабочих, для которых он обменивает реализуемый у D капитал. Во-первых, реализация товара С зависит непосредственно от продажи его капиталисту D; во-вторых, если эта продажа осуществилась, то спрос, создаваемый прибылью капиталиста С, в такой же мере не может реализовать всю стоимость товара, продаваемого капиталистом D, как спрос капиталиста В не может реализовать всю стоимость товаров А.. Ведь прибыль, вырученная капиталистом С, получена от капиталиста D, и если С в свою очередь затрачивает ее на товары D, а не на другие товары, то все же его спрос никогда не может превышать прибыль, полученную от D.
Прибыль капиталиста С всегда должна быть гораздо меньше, чем капитал D, гораздо меньше, чем весь его спрос, и она никогда не образует источника прибыли для D (самое большее, здесь имеет место лишь то, что D несколько надувает С, делая накидку на те товары, которые он обратно ему продает), - так как прибыль, получаемая капиталистом С, притекает непосредственно из кармана капиталиста D.
Ясно, далее, что если капиталисты внутри каждой категории, будь то категория С или категория D, взаимно продают друг другу свои товары, то ни один из них ничего при этом не выгадывает и никакой прибыли не реализует. Капиталист m продает капиталисту n за 110 талеров товар, стоящий только 100 талеров, но то же самое делает и n по отношению к m.
После обмена, как и до обмена, каждый владеет таким количеством товара, издержки производства которого составляют 100 талеров. Каждый получает за 110 талеров только такой товар, который обходится в 100 талеров. Надбавка не дает ему большего господства над товаром другого, чем она дает другому над его товаром. А что касается стоимости, то совершенно одинаковый результат получился бы и в том случае, если бы каждый, m и n, не обменивая своего товара, доставил бы себе удовольствие тем, что назвал бы его не 100 талерами, а 110 талерами.
39
Т. Р. МАЛЬТУС
Далее ясно, что [по Мальтусу] номинальная прибавочная стоимость в категории D (ибо категория С заключена в категории D) не представляет действительного прибавочного продукта. То обстоятельство, что рабочий вследствие надбавки, делаемой капиталистом А, получает за 100 талеров уменьшенное количество предметов необходимости, непосредственно может быть безразличным для капиталиста D. Капиталист D по-прежнему должен затратить 100 талеров для найма определенного числа рабочих. Он уплачивает рабочим стоимость их труда, и кроме этого они [по Мальтусу] ничего не присоединяют к продукту, они дают своему нанимателю лишь эквивалент полученной ими заработной платы. Избыток над этим эквивалентом капиталист D может получить только путем продажи товара третьим лицам, поскольку он продает им свой товар выше издержек производства.
В действительности фабрикант [предметов роскоши, например] зеркал имеет в своем продукте такую же прибавочную стоимость и такой же прибавочный продукт, как и фермер.
Ибо продукт содержит неоплаченный труд (прибавочную стоимость), и этот неоплаченный труд точно так же представлен в продукте, как и оплаченный труд. Неоплаченный труд представлен в прибавочном продукте. Часть зеркал не стоит фабриканту ничего, хотя она имеет стоимость, ибо в ней точно так же содержится труд, как и в той части зеркал, которая возмещает авансированный капитал. Эта прибавочная стоимость в прибавочном продукте существует до продажи зеркал, а не возникает впервые только в результате этой продажи.
Напротив, если бы рабочий в своем непосредственном труде давал лишь эквивалент за тот накопленный труд, который он получает в виде заработной платы, то не существовало бы ни [770] прибавочного продукта, ни соответствующей ему прибавочной стоимости. Однако у Мальтуса, у которого рабочий возвращает капиталисту лишь эквивалент заработной платы, дело происходит иначе.
Ясно, что категория D (включая С) не может искусственно создать себе прибавочный фонд таким же путем, как категория A, а именно, продавая свой товар обратно рабочим дороже, чем она купила его у них, и таким образом присваивая себе, после возмещения затраченного капитала, часть совокупного продукта. Ибо рабочие не являются покупателями товара категории D. Ее прибавочный фонд не может возникнуть и тем путем, что капиталисты категории D продают свои товары друг другу, иными словами, путем такого обмена, который происходит внутри этой же категории. Следовательно, это осуществимо лишь тем путем, что категория D продает свой продукт
40
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
категориям А и В. Так как капиталисты категории D продают товар стоимостью в 100 талеров за 110 талеров, то капиталист категории А может купить на 100 талеров только 10/11 их продукта, а 1/11 они оставляют себе, и эту часть своих собственных товаров они могут потребить сами или обменять на другие товары своей собственной категории D.
У всех тех капиталистов, которые непосредственно не производят предметов необходимости и которые, следовательно, не продают обратно рабочим наибольшей или значительной части своих товаров, дело обстоит [с точки зрения Мальтуса] следующим образом: Предположим, что их постоянный капитал равен 100 талерам. Если, далее, капиталист уплачивает 100 талеров в виде заработной платы, то он уплачивает рабочим стоимость их труда. Рабочие присоединяют к стоимости в 100 талеров еще 100 талеров, и таким образом совокупная стоимость (издержки производства) продукта составляет 200 талеров. Откуда же берется прибыль? Капиталист продает товар, который стоит 200 талеров, за 220 талеров, если средняя норма прибыли равна 10%. Если он действительно продает товар за 220 талеров, то ясно, что для воспроизводства этого товара достаточно 200 талеров: 100 - на сырье и т. д., 100 - на заработную плату; а 20 талеров капиталист кладет себе в карман и может их израсходовать как доход или употребить на накопление капитала.
Но кому продает он товар на 10% выше его «производственной стоимости», которая, по Мальтусу, отличается от «продажной стоимости», или действительной стоимости, так что на самом деле прибыль равняется разности между продажной стоимостью и производственной стоимостью, или продажной стоимости минус производственная стоимость? Путем обмена или продажи друг другу эти капиталисты не могут реализовать никакой прибыли. Если А продает В товар стоимостью в 200 талеров за 220 талеров, то В проделывает с А точно такую же штуку. Оттого, что эти товары переходят из одних рук в другие, не изменяется ни их стоимость, ни их количество. То количество товара, которое раньше находилось в руках А, находится теперь в руках В, и наоборот. То обстоятельство, что теперь 110 означает то, что раньше означало 100, нисколько не меняет дела. Покупательная способность нисколько не изменилась ни у А, ни у В.
Но рабочим эти капиталисты, согласно предположению, продать свои товары не могут.
Следовательно, они должны продать свои товары капиталистам, и именно тем, которые производят предметы необхо-
41
Т. Р. МАЛЬТУС
димости. У этих последних капиталистов благодаря обмену с рабочими в самом деле имеется действительный прибавочный фонд. Образование номинальной прибавочной стоимости действительно дало им в руки прибавочный продукт. И это есть единственный прибавочный фонд, который пока существует. Прибавочный фонд для других капиталистов должен возникнуть только благодаря тому, что они продают этим владельцам прибавочного фонда свои товары выше их производственной стоимости.
Что касается капиталистов, производящих постоянный капитал, требующийся для производства предметов необходимости, то мы уже видели, что производитель предметов необходимости обязательно должен покупать у них. Эти покупки входят в его издержки производства. Чем выше его прибыль, тем дороже обходятся ему его авансы, на которые накидывается та же норма прибыли. Если производитель предметов необходимости продает с надбавкой в 20% вместо 10, то производитель его постоянного капитала тоже накидывает 20% вместо 10. И он требует за 9010/11 уже не 100, а 1091/11 или, в круглых цифрах, 110, так что [производственная] стоимость продукта составляет теперь 210, а 20% с этой суммы равняется 42, так что [продажная] стоимость всего продукта равна теперь 252. Из этой суммы рабочий получает 100. Капиталист получает теперь в качестве прибыли больше 1/11 совокупного продукта; раньше, когда он продавал этот продукт за 220, он получал лишь 1/11. Масса продукта осталась та же, но часть, достающаяся капиталисту, увеличилась по стоимости и по количеству.
Что же касается других капиталистов, которые не производят ни предметов необходимости, ни капитала, входящего в производство этих предметов необходимости, то они [могут]* получать прибыль только путем продажи своих товаров двум первым категориям капиталистов. Если эти две первые категории берут себе 20%, то и вышеуказанные капиталисты берут себе [столько же].
Но [обмен] первой категории капиталистов [с рабочими] очень отличается от обмена между обеими категориями капиталистов. Первая [благодаря обмену] с рабочими образовала действительный прибавочный фонд предметов необходимости, прибавочный продукт, [который, в качестве прироста] капитала, находится в их распоряжении, так что они частью могут
* Здесь в рукописи вырван нижний левый край страницы, на котором находились начальные слова нескольких строк текста. Эти недостающие слова восстановлены редакцией по смыслу и даются в квадратных скобках. Ред.
42
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
использовать этот фонд для накопления, а частью [затрачивают] его [как доход], будь то на покупку своих собственных предметов необходимости, будь то на покупку предметов роскоши. Здесь прибавочная стоимость действительно [представляет] [XIV- 771] прибавочный труд и прибавочный продукт, хотя [у Мальтуса] этот результат достигается неуклюже, окольным путем, посредством включаемой в цену товара надбавки. Допустим, что стоимость продукта рабочих, производящих предметы необходимости, действительно равна лишь 100 талерам. Но так как для уплаты заработной платы достаточно 10/11 продукта, то капиталист может затратить всего лишь 9010/11 талера, на которые он получает прибыль в 91/11 талера.
Если же он, воображая, что стоимость труда и количество труда тождественны, уплатит рабочим 100 талеров, а продаст им товар за 110, то он по-прежнему получит 1/11 продукта. То обстоятельство, что эта 1/11 продукта стоит теперь 10 талеров вместо 91/11 не является выгодой для капиталиста, так как теперь вместо 9010/11 талера капитала он авансировал 100 талеров капитала.
Но что касается других категорий капиталистов, то у них [по Мальтусу] нет никакого реального прибавочного продукта, нет ничего такого, в чем было бы представлено прибавочное рабочее время. Продукт труда в 100 талеров они продают за 110 и только благодаря такой включаемой в цену товара надбавке этот капитал должен-де превратиться в капитал плюс доход.
Как же теперь обстоит дело, с точки зрения нашего лорда Дендриери*, между этими двумя категориями капиталистов?
Продукт вновь присоединенного труда19 стоимостью в 100 талеров производители предметов необходимости продают за 110 талеров (потому что они уплатили в качестве заработной платы не 9010/11 талера, а 100 талеров). Но они являются единственными обладателями прибавочного продукта. Если другие капиталисты продают им продукт стоимостью в 100 талеров тоже за 110 талеров, то они, эти другие капиталисты, действительно возмещают свой капитал с прибылью. Почему? Потому, что предметов необходимости стоимостью в 100 талеров им достаточно, чтобы оплатить своих рабочих, - стало быть, 10 талеров они удерживают для себя. Или, точнее, потому, что они в действительности получают предметы необходимости стоимостью в 100 талеров, в то время как 10/11 этих предметов необходимости достаточно, чтобы они могли оплатить своих рабочих, ибо они оказываются тогда в таком же положении, в каком находятся капиталисты категорий А и В. Последние, напротив,
* - Мальтуса. Ред.
43
Т. Р. МАЛЬТУС
получают взамен лишь такое количество продукта, в котором представлена стоимость в 100 талеров. Что номинально продукт стоит 110 талеров, это не дает им ни гроша, ибо ни количественно, как потребительная стоимость, он не представляет большую массу, чем та, которая доставляется содержащимся в 100 талерах рабочим временем, ни [по стоимости] они не могут возместить этим продуктом, сверх капитала в 100 талеров, еще и капитал в 10 талеров.
Это было бы возможно только при обратной продаже товаров с их стороны.
Хотя капиталисты и той и другой категории продают друг другу за 110 то, что стоит 100, однако при этом обмене только в руках второй категории 100 действительно имеет значение 110. Капиталисты первой категории за стоимость в 110 получили на самом деле лишь стоимость в 100. И свой прибавочный продукт капиталисты этой первой категории продают по более высокой цене только потому, что оплачивают выше стоимости предметы [роскоши], входящие в их до ход. Но в действительности прибавочная стоимость, реализуемая капиталистами второй категории, ограничивается лишь получаемой ими долей в том прибавочном продукте, который реализован первой категорией, так как сами они никакого прибавочного продукта не создают.
В связи с этим удорожанием предметов роскоши Мальтус весьма кстати вспоминает, что ближайшей целью капиталистического производства является не расточительство, а накопление. Следовательно, категория капиталистов А в результате такой невыгодной для нее торговли, - при которой она снова теряет некоторую часть захваченных ею у рабочих плодов, - сократит свой спрос на предметы роскоши. Но если она это сделает и начнет больше накоплять, то сократится платежеспособный спрос на производимые ею предметы необходимости, для этих последних сократится рынок, который в полном объеме не может быть создан спросом рабочих и производителей постоянного капитала. Вследствие этого понизилась бы цена предметов необходимости, а между тем только благодаря повышению этой цены, благодаря включаемой в нее номинальной надбавке и пропорционально величине этой надбавки- категория капиталистов А выжимает из рабочих свой прибавочный продукт. Если бы цена предметов необходимости понизилась со 120 до 110, то прибавочный продукт этой категории и ее прибавочная стоимость понизились бы с 2/12 до 1/11. А вместе с этим в еще гораздо большей степени сократился бы также и рынок для производителей предметов роскоши, сократился бы спрос на эти предметы.
44
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Первая категория капиталистов продает при обмене со второй действительный прибавочный продукт, после того как капитал этой первой категории уже возмещен. Напротив, вторая категория продает лишь свой капитал, чтобы путем этой продажи превратить его из капитала в капитал плюс доход. Таким образом, все производство (и особенно его прирост) поддерживается в движении лишь благодаря удорожанию предметов необходимости, которому, однако, с другой стороны, должна была бы соответствовать такая цена предметов роскоши, которая была бы обратно пропорциональна действительной массе этих последних. Капиталисты второй категории, продавая за 110 то, что стоит 100, тоже ничего не выгадывают при этом обмене, ибо в действительности они получают обратно такие 110, которые тоже стоят лишь 100. Но эти 100 (в виде предметов необходимости) возмещают капитал плюс прибыль, тогда как те 100 [в виде предметов роскоши] только по названию фигурируют как 110. Выходит, следовательно, что при этом обмене капиталисты первой категории получают предметы роскоши стоимостью в 100. Они на 110 покупают предметы роскоши стоимостью в 100. Но для второй категории капиталистов эти 110 имеют стоимость 110, потому что она уплачивает 100 за труд (возмещает свой капитал) и удерживает 10 как избыток. [772] Трудно понять, как вообще прибыль может проистекать из того, что обменивающиеся стороны продают друг другу свои товары с одинаковой надбавкой, в одинаковой степени надувают друг друга.
Это затруднение было бы устранено, если бы, кроме обмена одной категории капиталистов с их рабочими и обмена различных категорий капиталистов между собой, на сцену выступила еще третья категория покупателей - своего рода deus ex machina*, - которая оплачивает товары по их номинальной стоимости, но в свою очередь никому никаких товаров не продает, не повторяет со своей стороны эту игру, т. е. такая категория, которая проделывает процесс Д-Т, но не Д-Т-Д, которая покупает не с целью возмещения с прибылью своего капитала, а с целью потребления товаров, категория, которая покупает, но не продает.
В этом случае капиталисты реализовали бы прибыль не благодаря обмену своими товарами между собой, а 1) благодаря обмену с рабочими, продавая им обратно часть совокупного продукта за те самые деньги, на которые купили у них весь совокупный продукт (после вычета постоян-
* - буквально: «бог из машины» (в античном театре актеры, изображавшие богов, появлялись на сцене с помощью особых механизмов); в переносном смысле - неожиданно появляющееся лицо, которое спасает положение. Ред.
45
Т. Р. МАЛЬТУС
ного капитала); 2) благодаря той части предметов необходимости и предметов роскоши, которая продается покупателям третьей категории. Так как эта категория покупателей уплачивает 110 за 100, не продавая обратно 100 за 110, то этим путем действительно, а не только номинально, капиталисты реализовали бы прибыль в 10%. Прибыль выручалась бы двояким способом: тем, что из совокупного продукта возможно меньше продавалось бы обратно рабочим и возможно больше продавалось бы третьей категории, которая платит наличными деньгами, сама ничего не продавая, покупает, чтобы потреблять.
Но такие покупатели, которые не являются вместе с тем продавцами, должны быть такими потребителями, которые не являются вместе с тем производителями, - они должны быть непроизводительными потребителями, и именно эта категория непроизводительных потребителей и разрешает у Мальтуса коллизию. Но эти непроизводительные потребители должны быть вместе с тем платежеспособными потребителями, должны создавать действительный спрос, и к тому же находящиеся в их обладании и ежегодно расходуемые ими суммы стоимости должны быть достаточны не только для оплаты производственной стоимости тех товаров, которые они покупают и потребляют, но и, кроме того, для оплаты номинальной надбавки прибыли, прибавочной стоимости, разности между продажной стоимостью и производственной стоимостью. Эта категория будет представлять в обществе потребление ради потребления, как класс капиталистов представляет производство ради производства; одни выступают как представители «страсти к расточительству», а другие - как представители «страсти к накоплению» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 326). Стремление к накоплению поддерживается у класса капиталистов тем, что их выручка постоянно превышает их затраты, а ведь прибыль и служит стимулом к накоплению. Несмотря на это их пристрастие к накоплению, дело не доходит до перепроизводства или же возникновение перепроизводства очень затруднено, так как непроизводительные потребители не только образуют огромный отводный канал для выбрасываемых на рынок продуктов, но и со своей стороны не выбрасывают на рынок никаких продуктов; так что, как бы много их ни было, они не создают конкуренцию для капиталистов, а наоборот, все они являются представителями только спроса без предложения и поэтому уравновешивают перевес предложения над спросом, имеющий место на стороне капиталистов.
Но откуда берутся ежегодные платежные средства этого класса? Это прежде всего земельные собственники, присваивающие
46
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
себе, под титулом ренты, значительную часть стоимости годового продукта и расходующие отнятые таким путем у капиталистов деньги на потребление произведенных капиталистами товаров, при покупке которых капиталисты их надувают. Сами эти земельные собственники не должны заниматься производством и, как правило, не занимаются им. Существенно то, что, поскольку они расходуют деньги на покупку труда, они держат не производительных рабочих, а только нахлебников, помогающих им проедать их богатство, домашних слуг, которые поддерживают на высоком уровне цену предметов необходимости, так как они только покупают эти предметы необходимости, но сами не содействуют тому, чтобы предложение этих или каких-либо других товаров увеличивалось. Однако этих получателей земельной ренты недостаточно для того, чтобы создать «достаточный спрос». Необходимо прибегнуть к искусственным средствам. Эти последние заключаются в высоких налогах, в наличии большого количества обладателей государственных и церковных синекур, в содержании больших армий, в выплате крупных пенсий, в десятинах в пользу попов, в значительном государственном долге и - время от времени - в дорогостоящих войнах. Таковы «целительные средства» по Мальтусу («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 408 и следующие).
Итак, третья категория покупателей, привлеченная Мальтусом в качестве «целительного средства», - которая покупает, не продавая, и потребляет, не производя, - с самого начала получает значительную часть стоимости годового продукта, не платя за нее, и обогащает производителей тем, что последние сперва вынуждены даром отпустить этой категории покупателей деньги на покупку их товаров, а затем [773] возвращают себе эти деньги, продавая ей свои товары выше их стоимости, или получая от нее обратно большую стоимость в деньгах, чем доставляют ей в товарах. И это повторяется из года в год. [12) СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПОЛЕМИКИ МАЛЬТУСА ПРОТИВ РИКАРДО. ИЗВРАЩЕННОЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ МАЛЬТУСОМ ВЗГЛЯДОВ СИСМОНДИ НА ПРОТИВОРЕЧИЯ БУРЖУАЗНОГО ПРОИЗВОДСТВА. АПОЛОГЕТИЧЕСКАЯ ПОДОПЛЕКА МАЛЬТУСОВСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ВОЗМОЖНОСТИ ВСЕОБЩЕГО ПЕРЕПРОИЗВОДСТВА]
Выводы Мальтуса сделаны совершенно правильно из его основной теории стоимости; но эта теория в свою очередь достопримечательным образом была приспособлена к его цели -
47
Т. Р. МАЛЬТУС
апологии существующего в Англии положения вещей, лендлордизма, «государства и церкви», получателей пенсий, сборщиков налогов, церковной десятины, государственного долга, биржевых маклеров, церковных сторожей, попов и лакеев («национальные издержки»), с которыми рикардианцы боролись как с бесполезными и устарелыми наростами буржуазного производства, являющимися обузой для него. Рикардо отстаивал буржуазное производство quand meme*, поскольку оно является максимально беспрепятственным развертыванием общественных производительных сил, и при этом не заботился о судьбе носителей производства, будь то капиталисты или рабочие. Он признавал историческую правомерность и необходимость этой ступени развития. Насколько у него отсутствует историческое чутье по отношению к прошлому, настолько он живет в историческом фокусе своего времени. Мальтус тоже хочет возможно более свободного развития капиталистического производства, поскольку именно нищета его главных носителей, трудящихся классов, является условием этого развития; но в то же время оно, по Мальтусу, должно приспособиться к «потребностям потребления» аристократии и ее разветвлений в государстве и церкви, должно вместе с тем служить материальной основой для устарелых притязаний, предъявляемых представителями таких интересов, которые унаследованы от феодализма и абсолютной монархии. Мальтус приемлет буржуазное производство, поскольку оно не революционно, поскольку оно образует не момент исторического развития, а всего лишь более широкую и более удобную материальную основу для «старого» общества.
Итак, с одной стороны, мы имеем рабочий класс, который в силу закона народонаселения всегда оказывается избыточным в сравнении с предназначенными для него жизненными средствами, - перенаселение в результате недопроизводства; далее, мы имеем класс капиталистов, который благодаря этому закону народонаселения всегда бывает в состоянии продавать обратно рабочим их собственный продукт по таким ценам, что рабочие получают из него лишь столько, сколько необходимо, чтобы душа держалась в теле; и, наконец, мы имеем немалую часть общества, состоящую из паразитов, сибаритствующих трутней, частью господ, частью слуг, которые - частью под титулом ренты, частью под политическими титулами - безвозмездно забирают у класса капиталистов значительную долю богатства, но деньгами, отнятыми у капиталистов, оплачивают покупаемые
* - во что бы то ни стало, несмотря ни на что. Ред.
48
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
у этих же капиталистов товары выше их стоимости. Класс капиталистов подстегивается к производству стремлением к накоплению, непроизводительные же группы являются в экономическом отношении представителями лишь стремления к потреблению, представителями расточительства. И притом это изображается как единственное средство избежать перепроизводства, которое существует одновременно с перенаселением - перенаселением именно по сравнению с производством. Наилучшим целительным средством от того и другого объявляется чрезмерное потребление классов, стоящих вне производства. Диспропорция между рабочим населением и производством устраняется тем, что часть продукта съедается бездельниками, не принимающими никакого участия в производстве. Диспропорция перепроизводства, вызываемого капиталистами, устраняется перепотреблением, практикуемым представителями наслаждающегося богатства.
Мы видели, как ребячески слаб, тривиален и бессодержателен Мальтус там, где он, опираясь на слабую сторону воззрений А. Смита, пытается построить контртеорию в противовес той теории, которую построил Рикардо, опираясь на сильную сторону воззрений А. Смита.
Едва ли можно встретить более комические потуги немощности, чем сочинение Мальтуса о стоимости. Но лишь только он переходит к практическим выводам и тем самым снова вступает в ту область, в которой он подвизался как своего рода экономический Абрагам а Санта Клара20, он оказывается вполне в своей стихии. Однако он и здесь не изменяет своей натуре прирожденного плагиатора. Кто с первого взгляда поверил бы, что «Principles of Political Economy» Мальтуса представляют собой лишь мальтузианизированный перевод книги Сисмонди «Nouveaux Principes d'economie politique»? И все же это так. Книга Сисмонди появилась в 1819 году. Год спустя увидела свет Мальтусова английская карикатура этой книги.
Как раньше у Таунсенда и Андерсона, так теперь у Сисмонди Мальтус снова нашел теоретическую точку опоры для одного из своих многословных экономических памфлетов, причем ему наряду с этим пригодились еще и почерпнутые из рикардовских «Principles» новые теории. [774] Если, выступая против Рикардо, Мальтус боролся с той тенденцией капиталистического производства, которая является революционной по отношению к старому обществу, то у Сисмонди он с непогрешимым поповским инстинктом заимствовал только то, что реакционно по отношению к капиталистическому производству, по отношению к современному буржуазному обществу.
49
Т. Р. МАЛЬТУС
Я исключаю здесь Сисмонди из моего исторического обзора, потому что критика его взглядов относится к той части, которой я смогу заняться только после этого моего сочинения, - к рассмотрению реального движения капитала (конкуренция и кредит).
Что Мальтус приспособил к своим целям взгляды Сисмонди, видно уже из заголовка одной главы его «Principles of Political Economy». Она называется так: «Необходимость соединения производительных сил со средствами распределения для обеспечения непрерывного роста богатства» ([2nd edition] стр. 361). [Там сказано:]
«Одни лишь производительные силы еще не обеспечивают создания соответствующей степени богатства.
Необходимо еще кое-что другое, чтобы в полной мере привести эти силы в действие. Это другое есть действительный и не встречающий препятствия спрос на все, что производится. И больше всего содействует, повидимому, достижению этой цели такое распределение продуктов и такое приспособление этих продуктов к потребностям тех, кто их потребляет, при котором меновая стоимость всей массы продуктов постоянно увеличивается» («Principles of Political Economy», 2nd edition, стр. 361).
Далее, в таком же сисмондистском и антирикардовском духе написано следующее место: «Богатство страны зависит, с одной стороны, от количества продуктов, получаемых благодаря ее труду, а с другой стороны, от такого приспособления этого количества к потребностям и покупательной способности наличного населения, которое, как можно думать на основании расчетов, должно придать этому количеству продуктов стоимость. Нет более достоверного положения, чем то, что богатство не определяется одним только из этих факторов» (пит. соч., стр. 301). «Но, быть может, теснее всего богатство и стоимость связаны тем обстоятельством, что стоимость необходима для производства богатства» (там же).
Это специально направлено против Рикардо, против 20-й главы его сочинения, озаглавленной «Стоимость и богатство, их отличительные свойства». Рикардо говорит там, в частности, следующее: «Итак, стоимость существенно отличается от богатства, ибо она зависит не от изобилия, а от трудности или легкости производства» (Ricardo. Principles, 3rd edition, стр. 320) [Русский перевод: Рикардо, Давид. Сочинения, том I. Москва, 1955, стр. 226]. {Впрочем, стоимость может увеличиваться также и при увеличении «легкости производства». Предположим, что в какой-либо стране население возрастает с 1 миллиона человек до 6 миллионов. Один миллион работал по 12 часов в день. 6 миллионов так развили производительные силы, что каждый производит
50
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
за 6 часов столько, сколько раньше производилось за 12 часов. Тогда, согласно собственному взгляду Рикардо, богатство увеличилось бы в шесть раз, а стоимость увеличилась бы в три раза.}
«Богатство не зависит от стоимости. Человек богат или беден в зависимости от изобилия предметов необходимости и роскоши, которыми он может располагать... Только в результате смешения понятий стоимости и богатства, или благосостояния, можно было прийти к утверждению, что богатство может быть увеличено путем уменьшения количества товаров, т. е. предметов необходимости, комфорта и удовольствия. Если бы мерой богатства была стоимость, тогда этого нельзя было бы отрицать, так как стоимость товаров возрастает вследствие их редкости; но... если богатство заключается в предметах необходимости и роскоши, то оно не может быть увеличено путем уменьшения их количества» (там же, стр. 323-324) (Русский перевод, том I, стр. 228].
Другими словами, Рикардо здесь говорит: богатство состоит только из потребительных стоимостей. Он превращает буржуазное производство просто-напросто в производство ради потребительной стоимости: весьма недурное представление о таком способе производства, в котором господствует меновая стоимость. Специфическую форму буржуазного богатства он рассматривает как нечто лишь формальное, не затрагивающее содержания этого богатства. Поэтому он и отрицает те противоречия буржуазного производства, которые бурно прорываются наружу в кризисах. Отсюда его совершенно неправильное понимание денег. По той же причине при рассмотрении процесса производства капитала он совершенно не принимает во внимание процесс обращения, поскольку последний включает в себя метаморфоз товаров, необходимость превращения капитала в деньги. Во всяком случае никто не выяснил лучше и определеннее, чем сам Рикардо, что буржуазное производство не является производством богатства для производителей (как он неоднократно называет рабочих)21, что, следовательно, производство буржуазного богатства отнюдь не есть производство «изобилия», предметов необходимости и роскоши для людей, которые их производят,- а между тем дело должно было бы обстоять именно так, если бы производство являлось лишь средством для удовлетворения потребностей производителей, таким производством, в котором господствовала бы только потребительная стоимость. Однако тот же Рикардо говорит: «Если бы мы жили в одном из параллелограммов г-на Оуэна22 и пользовались всеми нашими продуктами сообща, то никто не мог бы страдать от их изобилия; но пока общество устроено так, как оно устроено в настоящее время, изобилие часто будет вредным для производителей, а недоста-
51
Т. Р. МАЛЬТУС
ток - благодетельным для них» («On Protection to Agriculture», 4th edition, London, 1822, стр. 21) [Русский перевод: Рикардо, Давид. Сочинения, том III. Москва, 1955, стр. 53]. [775] Рикардо рассматривает буржуазное, еще точнее - капиталистическое производство как абсолютную форму производства. Это значит, что, по его мнению, определенные формы производственных отношений капиталистического производства нигде не могут вступать в противоречие с целью производства как такового, или сковывать эту цель, состоящую в создании изобилия, которое заключает в себе как количество потребительных стоимостей, так и многообразие их, что, в свою очередь, обусловливает высокое развитие человека как производителя, всестороннее развитие его производительных способностей. И тут Рикардо попадает в смешное противоречие с самим собой. Когда мы говорим о стоимости и богатстве, мы должны, согласно разъяснениям Рикардо, иметь в виду лишь общество в целом. А когда мы говорим о капитале и труде, то Рикардо считает чем-то само собой разумеющимся, что «валовой доход» существует только для того, чтобы создавать «чистый доход». В буржуазном производстве Рикардо восхищается фактически именно тем, что его определенные формы дают простор свободному - по сравнению с более ранними формами производства - развитию производительных сил. В тех случаях, когда эти формы перестают это делать или когда выступают наружу те противоречия, в рамках которых они это делают, Рикардо отрицает противоречия, или, вернее, он сам выражает противоречие в другой форме, выставляя в качестве ultima Thule* богатство как таковое, массу потребительных стоимостей самоё по себе, безотносительно к производителям.
Сисмонди глубоко чувствует, что капиталистическое производство само себе противоречит, что его формы - его производственные отношения - с одной стороны, подстегивают к необузданному развитию производительной силы и богатства, но что, с другой стороны, отношения эти ограничены определенными условиями и что свойственные им противоречия потребительной и меновой стоимости, товара и денег, покупки и продажи, производства и потребления, капитала и наемного труда и т. д. принимают тем большие размеры, чем дальше развивается производительная сила. Особенно он чувствует основное противоречие: с одной стороны, неограниченное развитие производительной силы и увеличение богатства, которое вместе
* - нечто последнее, крайняя точка, крайний продел, конечная цель (буквально: крайняя Фула - островная страна, находившаяся, по представлению древних, на крайнем cевеpe Европы). Ред.
52
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
с тем состоит из товаров и должно быть превращено в деньги; с другой стороны, как основа этого, ограничение массы производителей предметами первой необходимости. Поэтому для Сисмонди кризисы являются не случайностью, как это получается у Рикардо, а существенными проявлениями имманентных противоречий, разражающимися в бурной форме, охватывающими широкую область и повторяющимися через определенные периоды. И вот он все время колеблется: что должно быть обуздано государством - производительные ли силы, чтобы привести их в соответствие с производственными отношениями, или производственные отношения, чтобы привести их в соответствие с производительными силами? При этом он часто ищет спасения в прошлом; он становится «laudator temporis acti»* или же пытается укротить противоречия при помощи также и другого рода регулирования отношений между доходом и капиталом, между распределением и производством, не понимая, что отношения распределения суть лишь отношения производства sub alia specie**. Он метко критикует противоречия буржуазного производства, но он их не понимает, а потому не понимает и процесса их разрешения. Однако в основе у него действительно имеется смутная догадка о том, что развившимся в недрах капиталистического общества производительным силам, материальным и социальным условиям создания богатства, должны соответствовать новые формы присвоения этого богатства; что буржуазные формы являются лишь преходящими и полными противоречий формами, в которых богатство получает всегда лишь противоречивое существование, повсюду выступая вместе с тем как своя собственная противоположность. Это - такое богатство, которое всегда имеет своей предпосылкой бедность и которое развивается лишь за счет того, что оно развивает бедность.
Мы видели, в какой восхитительной форме Мальтус присваивает себе взгляды Сисмонди.
В утрированном и еще гораздо более отвратительном виде теория Мальтуса содержится в сочинении Томаса Чалмерса (профессора теологии) «On Political Economy in connexion with the Moral State and Moral Prospects of Society» (2nd edition, London, 1832). Здесь перед нами не только в теоретическом плане еще сильнее выступает поповский элемент, но и в практическом плане еще сильнее чувствуется член «установленной церкви»23, «экономически» защищающий ее «земные блага» и всю систему установлений, с которыми эта церковь стоит и падает.
* - «хвалителем минувшего времени» (Гораций, «Наука поэзии»). Peд.
** - под другим углом зрения. Ред.
53
Т. Р. МАЛЬТУС
Вот те положения Мальтуса относительно рабочих, которые имелись в виду выше: «Потребление и спрос, имеющие место у рабочих, занятых производительным трудом, совершенно недостаточны для того, чтобы давать стимул к накоплению и применению капитала» («Principles of Political Economy » [2nd edition], стр. 315).
«Ни один фермер не возьмет на себя труд надзора за работой десяти добавочных рабочих только потому, что весь его продукт будет тогда продан на рынке за цену, повышенную ровно на столько, сколько он уплатил добавочным рабочим. В предшествовавшем состоянии спроса и предложения того товара, о котором идет речь, или в его цене, должно было наступить - еще до того как новыми рабочими был создан добавочный спрос и независимо от этого спроса - нечто такое, что оправдывает применение добавочного количества рабочих в производстве этого товара» (там же, стр. 312).
«Спрос, создаваемый самим производительным рабочим, никогда не может быть достаточным спросом, [776] ибо он не распространяется на все то количество продукта, которое рабочий производит. Если бы имело место последнее, то не было бы прибыли, а следовательно и мотива для применения труда рабочего. Само существование прибыли, приносимой каким-либо товаром, предполагает спрос, выходящий за пределы того спроса, который предъявляется рабочими, создавшими этот товар» (стр. 405, примечание).
«Так как сильное увеличение потребления рабочего класса должно значительно повысить издержки производства, то оно должно понизить прибыль и ослабить или уничтожить мотив к накоплению» (там же, стр. 405).
«Нужда в предметах необходимости - вот что главным образом побуждает рабочий класс производить предметы роскоши; если бы этот стимул был устранен или значительно ослаблен, так что предметы необходимости можно было бы получать при очень небольшой затрате труда, то мы имели бы все основания полагать, что производству предметов комфорта уделялось бы не больше времени, а меньше» (там же, стр. 334).
Мальтус не заинтересован в том, чтобы скрывать противоречия буржуазного производства; наоборот, он заинтересован в выпячивании этих противоречий, - с одной стороны, чтобы доказывать необходимость нищеты рабочего класса (она действительно необходима для этого способа производства); с другой стороны, чтобы доказывать капиталистам, что откормленные духовенство и чиновничество необходимы для создания достаточного спроса на продаваемые капиталистами продукты. Поэтому Мальтус и доказывает, что для «непрерывного увеличения богатства» не достаточно ни роста населения, ни накопления капитала (там же, стр. 319-320), ни плодородия почвы (стр. 331 и следующие), ни «сберегающих труд изобретений», ни расширения «внешних рынков» (стр. 352, 359).
«Как рабочие, так и капитал могут оказаться в избытке по сравнению с возможностью их прибыльного применения» (там же, стр. 414).
54
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Поэтому, в противовес рикардианцам, Мальтус выпячивает возможность всеобщего перепроизводства (там же, стр. 326 и в других местах).
Главные положения, которые он выдвигает в этой связи, таковы: «Спрос всегда определяется стоимостью, а предложение - количеством» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 316).
«Товары обмениваются не только на товары, но также на производительный труд и личные услуги, а по сравнению с ними, как и по сравнению с деньгами, может иметь место всеобщее переполнение рынка товарами» (там же).
«Предложение всегда должно быть пропорционально количеству, а спрос - стоимости» («Definitions in Political Economy», edited by Cazenove, стр. 65).
««Ясно»», - говорит Джемс Милль, - ««что все то, что человек произвел и не желает оставить для своего собственного потребления, составляет запас, который он может отдать в обмен на другие товары. Поэтому его желание покупать и его средства для покупки товаров - другими словами, его спрос - в точности равны количеству произведенных им продуктов, которые он не намерен потребить сам»»*... «Совершенно очевидно» [возражает Мальтус Джемсу Миллю], «что его средства для покупки других товаров пропорциональны не количеству его собственных товаров, которые он произвел и хочет сбыть, а их меновой стоимости; и если только меновая стоимость товара случайно не окажется пропорциональной его количеству, то не может быть верным утверждение, что спрос и предложение каждого индивида всегда равны друг другу» (там же, стр. 64-65).
«Если бы спрос каждого индивида равнялся его предложению в точном смысле слова, то это доказывало бы, что каждый индивид всегда может продать свой товар по цене, равной издержкам производства, включая справедливую прибыль. Тогда даже частичное переполнение рынка было бы невозможно. Этот аргумент доказывает слишком много... Предложение всегда должно быть пропорционально количеству, а спрос - стоимости» («Definitions in Political Economy», London, 1827, стр. 48, примечание).
«Милль здесь понимает под спросом его» (покупателя) «средства для покупки. Но эти средства для покупки других товаров пропорциональны не количеству его собственных товаров, которые он произвел и хочет сбыть, а их меновой стоимости; и если только меновая стоимость товара случайно не окажется пропорциональной его количеству, то не может быть верным утверждение, что спрос и предложение каждого индивида всегда равны друг другу» (там же, стр. 48-49).
«Ошибочно утверждение Торренса, что «рост предложения есть единственная причина увеличения действительного спроса»**. Если бы это было так, то как трудно было бы человечеству снова оправиться при временном уменьшении количества пищи и одежды. Но когда уменьшается количество пищи и одежды, возрастает их стоимость; денежная цена остающегося количества пищи и одежды будет в течение некоторого времени возрастать сильнее, чем уменьшается их количество, тогда как денежная цена труда может оставаться неизменной.
Необходимым следствием этого
* Ср. настоящий том, часть III, стр. 99. Ред.
** Ср. там же, стр. 74. Ред.
55
Т. Р. МАЛЬТУС
является возможность приводить в движение большее, чем прежде, количество производительного труда» (стр.
59-60).
«Все товары у какой-нибудь нации могут одновременно понизиться в цене по сравнению с деньгами или трудом» (стр. 64 и следующие). «Таким образом, возможно всеобщее переполнение рынка товарами» (там же).
«Все цены товаров могут упасть ниже издержек производства» (там же).
* * * [777] Остается еще отметить лишь то, что Мальтус говорит о процессе обращения: «Если мы считаем стоимость примененного основного капитала частью авансируемого капитала, то остающуюся в конце года стоимость основного капитала мы должны считать частью годовой выручки... В действительности авансируемый им» (капиталистом) «ежегодно капитал состоит лишь из его оборотного капитала, износа его основного капитала вместе с процентами на основной капитал и процентов на ту часть его оборотного капитала, которая состоит из денег, употребляемых для производства его годовых платежей по мере наступления их сроков» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 269).
Я утверждаю, что амортизационный фонд, т. е. фонд для возмещения износа основного капитала, является вместе с тем и фондом для накопления. [13) КРИТИКА РИКАРДИАНЦАМИ МАЛЬТУСОВСКОЙ КОНЦЕПЦИИ «НЕПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ»]
Я хочу еще привести несколько выдержек из одного рикардианского сочинения, направленного против теории Мальтуса. Что касается содержащихся в том же сочинении выпадов, с капиталистической точки зрения, против мальтусовских непроизводительных потребителей вообще и лендлордов в частности, то я в другом месте покажу, что с точки зрения рабочих они дословно имеют силу и против капиталистов (это следует отнести к разделу об «апологетической трактовке отношения капитала и наемного труда»24). [Анонимный рикардианец пишет:]
«Исходя из того, что применение капитала возрастает лишь при условии, если может быть обеспечена прежняя или более высокая норма прибыли, и что одно лишь увеличение капитала само по себе не гарантирует такую норму прибыли, а действует в обратном направлении, г-н Мальтус и те, кто рассуждает, как он, хотят найти такой источник, который не зависел бы от самого производства, который находился бы вне последнего, - источник, прогрессивный рост которого мог бы идти в ногу с прогрессивным ростом капитала и из которого можно было бы получать постоянные добавочные количества прибыли требующейся величины» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr.
Malthus» etc. London, 1821, стр. 33-34).
56
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
Таким источником, по Мальтусу, являются «непроизводительные потребители» (там же, стр. 35).
«Г-н Мальтус говорит иногда так, как будто имеются два различных фонда, капитал и доход, предложение и спрос, производство и потребление, которые должны следить за тем, чтобы идти в ногу друг с другом и не опережать друг друга. Как будто помимо всей массы произведенных товаров требуется еще другая масса, падающая, надо думать, с неба, для того чтобы купить эти произведенные товары... Такой фонд потребления, которого требует г-н Мальтус, может быть получен лишь за счет производства» (стр. 49-50).
«Его» (Мальтуса) «рассуждения постоянно оставляют нас в недоумении, следует ли расширять производство или ограничивать его. Когда человек нуждается в спросе, неужели г-н Мальтус будет рекомендовать этому человеку дать кому-нибудь денег, чтобы тот купил его товары? Вероятно, не будет» (стр. 55). Конечно, будет!
«Продавая свои товары, вы ставите себе целью получить определенную сумму денег; нет никакого смысла в том, чтобы отдать кому-нибудь даром эту сумму денег с тем, чтобы он затем мог вернуть вам эти деньги, купив на них ваши товары. С таким же успехом вы могли бы сразу сжечь свои товары, и вы оказались бы тогда в таком же положении» (стр. 63).
В отношении Мальтуса анонимный автор прав. Но из того, что «вся масса произведенных [товаров» представляет собой один и тот же фонд - фонд производства и фонд потребления, фонд предложения и фонд спроса, фонд капитала и фонд дохода, - отнюдь не следует, что безразлично, как весь этот совокупный фонд распределяется между этими различными категориями.
Анонимный автор не понимает, что именно подразумевает Мальтус под «недостаточностью» «спроса» рабочих для капиталиста.
«Что касается спроса со стороны труда, то это есть предоставление труда в обмен на товары, или... предоставление будущей добавочной стоимости, присоединяемой к стоимости материала, в обмен на наличные, готовые продукты... Это - действительный спрос, увеличение которого имеет для производителя существенное значение» и т. д. (цит. соч., стр. 57).
Мальтус имеет в виду не предложение труда (что наш автор называет «спросом со стороны труда»), а тот спрос на товары, который рабочий может предъявлять благодаря полученной им заработной плате; это те деньги, с которыми рабочий, в качестве покупателя, появляется на товарном рынке. И относительно этого спроса Мальтус правильно замечает, что он никогда не может быть достаточным для предложения товаров со стороны капиталиста. В противном случае рабочий мог бы выкупить на свою заработную плату весь свой продукт. [778] Тот же автор говорит: «Увеличенный спрос [на получение работы] с их» (рабочих) «стороны означает их готовность брать себе менее значительную долю продукта и оставлять более значительную долю его тем, кто их, рабочих, нанимает; и если говорят, что это сокращает потребление и тем самым увеличивает
57
Т. Р. МАЛЬТУС
переполнение рынка, то я могу лишь ответить, что в таком случае переполнение рынка оказывается синонимом высокой прибыли» (пит. соч., стр. 59).
По мысли автора, это замечание должно было звучать как насмешка, но фактически оно содержит в себе основную тайну «переполнения рынка».
Относительно «Essay on Rent» Мальтуса25 наш автор говорит: «Публикуя свой «Essay on Rent», г-н Мальтус, вероятно, отчасти имел в виду выступить против лозунга «Долой лендлордов!», который тогда «красными буквами был написан на стенах», встать на защиту этого класса и доказать, что они не похожи на монополистов. Что земельная рента не может быть упразднена, что ее рост представляет собой естественное явление, сопутствующее, как правило, росту богатства и населения, - это он показал; но народный клич «Долой лендлордов!» вовсе и не означал обязательно, что не должно быть такой вещи, как рента, а скорее означал только то, что она должна равномерно распределяться среди всего населения, в соответствии с так называемым «планом Спенса»26. Когда г-н Мальтус переходит к тому, чтобы взять земельных собственников под защиту от ненавистного названия монополистов и от замечания Адама Смита, что «они любят пожинать там, где не сеяли», то кажется, что он ратует всего лишь за другое название... Во всех этих его рассуждениях слишком много от адвоката» (цит. соч., стр. 108-109). [14) РЕАКЦИОННАЯ РОЛЬ СОЧИНЕНИЙ МАЛЬТУСА И ИХ ПЛАГИАТОРСКИЙ ХАРАКТЕР. МАЛЬТУСОВСКАЯ АПОЛОГЕТИКА СУЩЕСТВОВАНИЯ «ВЫСШИХ» И «НИЗШИХ» КЛАССОВ]
Книга Мальтуса «On Population» была памфлетом против французской революции и современных ей идей о реформах в Англии (Годвин и др.). Она представляла собой апологию нищеты рабочего класса. Теория была плагиатом у Таунсенда и других.
Его «Essay on Rent» представлял собой памфлет в защиту лендлордов против промышленного капитала. Теория была плагиатом у Андерсона.
Его «Principles of Political Economy» были памфлетом в защиту интересов капиталистов против рабочих и в защиту интересов аристократии, церкви, пожирателей налогов, всякого рода лизоблюдов и т. д. против капиталистов. Теория позаимствована у А. Смита. Там, где теория - собственного изобретения, она плачевна. При дальнейшем изложении теории основой служит Сисмонди. [XIV-778]
* * * [VIII-345] {В своем «Essai sur la Population» (5th edition, traduction de P. Prevost. Geneve, 1836. Troisieme edition. Tome IV, стр. 104-105) Мальтус со своей обычной «глубокой
58
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
философией» делает следующее замечание против некоего плана подарить коров английским коттерам*: «Указывалось на то, что коттеры, имеющие коров, более трудолюбивы и ведут более правильную жизнь, чем те, которые не имеют коров... Большинство из тех, которые теперь имеют коров, купили их на средства, полученные своим трудом. Поэтому правильнее будет сказать, что труд дал им коров, чем сказать, будто коровы дали им вкус к труду».
Ну что ж, верно, что выскочкам среди буржуазии их усердие в труде (вместе с эксплуатацией чужого труда) дало коров, так же как их сыновьям коровы дают вкус к праздности. Если бы у их коров отняли - не способность давать молоко, а - способность распоряжаться неоплаченным чужим трудом, то это было бы весьма полезно для поддержания у этих выскочек вкуса к труду.
Тот же «глубокий философ» замечает: «Ясно, что все люди не могут принадлежать к средним классам. Необходимы высшие и низшие классы» (конечно, без крайних не было бы и средних), «и они, кроме того, очень полезны. Если бы никто в обществе не мог надеяться на повышение и не должен был бы бояться понижения и если бы труд не приносил вознаграждения, а лень не влекла за собой наказания, то нигде не видно было бы того усердия, того рвения, с каким каждый стремится улучшить свое положение, что составляет важнейшую пружину [346] общественного благополучия» (там же, стр. 112).
Низшие должны существовать для того, чтобы высшие боялись понижения, а высшие - для того, чтобы низшие надеялись на повышение. Чтобы лень влекла за собой наказание, рабочий должен быть беден, а рантье и столь любимый Мальтусом земельный собственник должны быть богаты. А что подразумевает Мальтус под вознаграждением труда? Как мы увидим дальше**, Мальтус имеет в виду то, что рабочий должен отдавать часть своего труда без эквивалента. Прекрасный стимул, если бы только стимулом служило «вознаграждение», а не голод. В лучшем случае все сводится к тому, что тот или иной рабочий может питать надежду на то, что и он когда-нибудь будет эксплуатировать рабочих.
«Чем больше распространяется монополия», - говорит Руссо, - «тем тяжелее цепь для эксплуатируемых»27.
Иначе думает «глубокий мыслитель» Мальтус. В лучшем случае он надеется на то, что численность среднего класса будет возрастать, а пролетариат (работающий пролетариат) будет
* - батракам, получавшим от земельного собственника или фермера-арендатора, на которого они работали, небольшой деревенский домик (коттедж) и клочок земли возле него. Ред.
** См. в третьей части настоящего тома стр. 25, 29, 34-37 и др. Ред.
59
Т. Р. МАЛЬТУС
составлять относительно все уменьшающуюся часть всего населения (хотя он и возрастает абсолютно). Сам Мальтус считает эту свою надежду более или менее утопической. Но таков и в самом деле ход развития буржуазного общества.
«Мы должны питать надежду», - говорит Мальтус, - «что когда-нибудь в будущем те методы, которые сокращают труд и которые уже проделали столь быстрое развитие, в конце концов удовлетворят все потребности самого богатого общества с меньшим количеством человеческого труда, чем требуется теперь для этой цели; и если тогда рабочий и не будет избавлен от части того тяжелого бремени, которое тяготеет над ним в настоящее время» (он по-прежнему должен будет работать в поте лица своего столько же, сколько и раньше, и относительно все больше для других и все меньше для самого себя), «то все же число тех, на чьи плечи общество взваливает столь тяжелое бремя, уменьшится» (там же, стр. 113).} [VIII - 346] [15) ИЗЛОЖЕНИЕ ПРИНЦИПОВ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ МАЛЬТУСА В АНОНИМНОМ СОЧИНЕНИИ «OUTLINES OF POLITICAL ECONOMY»] [XIV-778] Сочинением, излагающим мальтусовские принципы, являются анонимные «Outlines of Political Economy; being a plain and short view of the Laws relating to the Production, Distribution, and Consumption of Wealth». London, 1832.
Автор этого сочинения* с самого начала указывает на тог практический мотив, в силу которого мальтузианцы выступают против определения стоимости рабочим временем: «Учение, что труд есть единственный источник богатства, является, надо полагать, столь же опасным, как и ошибочным, ибо оно пагубным образом дает опору тем, кто утверждает, что вся собственность принадлежит рабочим классам и что доля, которую получают другие, будто бы отнята у рабочих грабительским или мошенническим путем» (назв. соч., стр. 22, примечание).
В следующей фразе у анонимного автора яснее, чем у Мальтуса, выступает смешение стоимости товара с использованием стоимости товара или денег в качестве капитала. В последнем смысле происхождение прибавочной стоимости выражено правильно: «Стоимость капитала, т. е. количество труда, которого он стоит, или которым он может распоряжаться, всегда больше того количества труда, которое было на него затрачено, и эта разность образует прибыль, или вознаграждение, получаемое владельцем капитала» (там же, стр. 32).
Правильно также и следующее, взятое у Мальтуса, соображение относительно того, почему в условиях капиталистического
* - Джон Кейзнов. Ред.
60
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
производства прибыль следует относить к издержкам производства: «Прибыль на примененный капитал» {а «без получения этой прибыли не было бы достаточного мотива для того, чтобы производить товар»} «есть существенное условие предложения, и в качестве такого условия она образует одну из составных частей издержек производства» (там же, стр. 33).
В следующем отрывке содержится, с одной стороны, правильная мысль о том, что прибыль на капитал проистекает непосредственно из обмена капитала на труд, а с другой стороны - здесь излагается мальтусовское учение о прибыли, которая создается будто бы при продаже: «Прибыль человека зависит не от того, что он распоряжается продуктом труда других людей, а от того, что он распоряжается самим трудом» (здесь намечено правильное разграничение между обменом товара на товар и обменом товара, в качестве капитала, на труд). «Если человек может продать свои товары» [779] (при понижении стоимости денег) «по более высокой цене, в то время как заработная плата его рабочих остается без изменения, то он, несомненно, выгадывает от повышения цены, независимо от того, повышаются ли цены других товаров или нет. Менее значительная доля того, что он производит, достаточна теперь для того, чтобы привести в движение этот труд, и потому более значительная доля остается для него самого» (там же, стр. 49-50).
То же самое происходит и в том случае, когда, например вследствие введения новых машин, химических процессов и т. д., капиталист производит товар ниже его прежней стоимости, а продает его или по прежней стоимости или, во всяком случае, выше той его индивидуальной стоимости, до которой он теперь спустился. В этом случае рабочий, правда, не работает непосредственно меньше времени на самого себя и больше на капиталиста. Но теперь менее значительная доля того, что он производит, достаточна для того, чтобы при воспроизводстве «привести в движение этот труд». Фактически, следовательно, рабочий в обмен на получаемый им овеществленный труд дает большую, чем прежде, часть своего непосредственного труда. Он получает, например, по-прежнему 10 ф. ст. Но эти 10 ф. ст., - хотя по отношению к обществу они представляют то же самое количество труда, - тут являются продуктом не такого же количества рабочего времени, как прежде, а, может быть, на один час меньшего. Следовательно, рабочий фактически работает более продолжительное время на капиталиста и менее продолжительное время на самого себя. Результат был бы тот же самый, если бы рабочий получал теперь всего лишь 8 ф. ст., но эти 8 ф. ст. вследствие возросшей производительности его труда представляли бы ту же массу потребительных стоимостей, какую раньше представляли 10 ф. ст.
61
Т. Р. МАЛЬТУС
По поводу упомянутых выше рассуждений [Джемса] Милля о тождестве спроса и предложения* анонимный автор замечает: «Предложение каждого человека зависит от количества, которое он доставляет на рынок; его спрос на другие предметы зависит от стоимости его предложения. Предложение есть нечто определенное, оно зависит от него самого; спрос является чем-то неопределенным, он зависит от других. Предложение может оставаться неизменным, в то время как спрос изменяется. Сто квартеров зерна, доставляемые данным лицом на рынок, могут г. один период времени стоить 30 шилл. за квартер, а в другой период - 60 шилл. Количество, или предложение, в обоих случаях одинаково, но спрос данного лица, или его способность покупать другие вещи, в последнем случае вдвое больше, нем в первом» (там же, стр. 111-112).
Об отношении между трудом и машинами анонимный автор говорит следующее: «Когда количество производимых товаров увеличивается в результате более рационального распределения труда, то не требуется большего спроса, чем прежде, чтобы содержать весь тот труд, который применялся раньше» (как так? Если труд распределен более рационально, то с затратой того же количества труда будет произведено больше товаров; поэтому предложение будет возрастать, и разве для поглощения его не потребуется увеличения спроса? Разве не прав А. Смит, когда он говорит, что разделение труда зависит от размеров рынка? В действительности, что касается [необходимости увеличения] спроса извне, то в этом отношении нет никакой разницы [между тем, что имеет место при введении более рационального распределения труда, и тем, что имеет место при введении машин], - только при введении машин [увеличение спроса необходимо] в больших размерах. Но «более рациональное распределение труда» может потребовать того же или даже большего числа рабочих, чем прежде, тогда как введение машин при всех обстоятельствах должно уменьшить ту долю капитала, которая затрачивается на непосредственный труд), - «между тем как с введением машин часть рабочих несомненно лишится работы, если не произойдет увеличения спроса или падения заработной платы или прибыли.
Предположим, что имеется товар стоимостью в 1200 ф. ст., из которых 1000 ф. ст. составляют заработную плату 100 рабочих (по 10 ф. ст. на каждого рабочего), а 200 ф. ст. составляют прибыль при норме в 20%. Представим себе теперь, что этот же товар может быть произведен с помощью труда 50 рабочих, применяющих машину, стоившую труда других 50 рабочих и нуждающуюся в труде 10 рабочих для сохранения ее в надлежащем
* См. настоящий том, часть II, стр. 548-549, 560 и 561, и часть III, стр. 54 и 99-102. Ред.
62
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
состоянии; производитель будет тогда в состоянии понизить цену производимого им товара до 800 ф. ст. и все же будет получать по-прежнему такое же вознаграждение за применение своего капитала.
Заработная плата 50 рабочих составляет .......................................... 500 ф. ст.
Заработная плата 10 рабочих для сохранения машины в надлежащем состоянии .................................................................... 100 ф. ст.
Прибыль в 20%: на оборотный капитал в 500 ф. ст. ................................. 200 ф. ст. на основной капитал в 500 ф. ст. ------------------------ Итого ................................................................... 800 ф. ст.» {(«Заработная плата 10 рабочих для сохранения машины в надлежащем состоянии» представляет здесь годичный износ машины. В противном случае расчет неправилен, так как труд по ремонту прибавляется к первоначальным издержкам производства машины.) Раньше предприниматель должен был ежегодно затрачивать 1000 ф. ст., но зато и продукт имел тогда стоимость в 1200 ф. ст. Теперь он раз навсегда затратил на машину 500 ф. ст.; эту сумму ему, следовательно, не приходится больше затрачивать каким-либо другим образом. Ему придется затрачивать ежегодно 100 ф. ст. на «сохранение машины в надлежащем состоянии» и 500 ф. ст. на заработную плату (ибо в этом примере нет сырья). Ему приходится ежегодно затрачивать лишь 600 ф. ст., но на свой совокупный капитал он по-прежнему получает 200 ф. ст. прибыли. Масса и норма прибыли остались прежние. Но его годовой продукт составляет теперь всего только 800 ф. ст.}
«Те люди, которые раньше должны были платить за товар 1 200 ф. ст., могут теперь сэкономить 400 ф. ст., которые они могут затратить на что-нибудь другое или на покупку большего количества того же товара. Если эти 400 ф. ст. будут затрачены на [780] продукт непосредственного труда, то они дадут работу не больше чем 33,4 рабочим, тогда как число рабочих, которые в результате введения машины лишились работы, составит 40.
Ибо Заработная плата 33,4 рабочих по 10 ф. ст. на каждого составляет ............................................................................. 334 ф. ст.
Прибыль при норме в 20% .................................................................. 66 ф. ст. ------------------------ Итого ................................................................... 400 ф. ст.» {Это означает, иными словами, следующее: если 400 ф. ст. затрачиваются на товары, являющиеся продуктом непосредственного труда, и если заработная плата составляет 10 ф. ст. на одного рабочего, то товары, стоящие 400 ф. ст., должны быть продуктом труда менее чем 40 рабочих. Будь эти товары продуктом труда 40 рабочих, они содержали бы только оплаченный труд. Стоимость труда (или овеществленное в заработной плате количество труда) была бы равна стоимости продукта
63
Т. Р. МАЛЬТУС
(количеству труда, овеществленного в товаре). Но товары на 400 ф. ст. содержат неоплаченный труд, который как раз и образует прибыль. Следовательно, они должны быть продуктом труда менее чем 40 рабочих. Если прибыль равна 20%, то только 5/6 продукта могут состоять из оплаченного труда, т. е. приблизительно 334 ф. ст., что соответствует 33,4 рабочим по 10 ф. ст. на каждого. Шестая часть, т. е. приблизительно 66 ф. ст., представляет неоплаченный труд. Совершенно таким же способом Рикардо доказал, что машины, даже если их денежная цена столь же высока, как и цена того непосредственного труда, который они заменяют, никогда не могут быть продуктом такого же количества труда*.}
«Если бы они» (т. е. указанные 400 ф. ст.) «были затрачены на покупку большего количества того же товара или на покупку какого-либо другого товара, для изготовления которого употреблен основной капитал того же рода и в том же количестве, то они дали бы работу лишь 30 рабочим. Ибо Заработная плата 25 рабочих по 10 ф. ст. на каждого составляет ....................................................................... 250 ф. ст.
Заработная плата 5 рабочих для сохранения машины в надлежащем состоянии ................................................. 50 ф. ст.
Прибыль на 250 ф. ст. оборотного и 250 ф. ст. основного капитала ....................................................................... 100 ф. ст. ------------------------ Итого ............................................................. 400 ф. ст.» {Дело в том, что в случае применения машин производство товара стоимостью в 800 ф. ст. требует такой затраты на машину, которая составляет 500 ф. ст.; следовательно, для производства товара стоимостью в 400 ф. ст. затрата на машину составит лишь 250 ф. ст. Затем, для обслуживания машины стоимостью в 500 ф. ст. требуется 50 рабочих; следовательно, для обслуживания машины стоимостью в 250 ф. ст. требуется 25 рабочих (250 ф. ст.). Далее, «сохранение машины в надлежащем состоянии» - воспроизводство машины стоимостью в 500 ф. ст. - требует 10 рабочих; следовательно, для воспроизводства машины стоимостью в 250 ф. ст. требуется 5 рабочих (50 ф. ст.). Таким образом, мы получаем 250 ф. ст. основного и 250 ф. ст. оборотного капитала - итого 500 ф. ст. Прибыль на этот капитал при норме в 20% составляет 100 ф. ст. Итак, продукт содержит в себе 300 ф. ст. заработной платы и 100 ф, ст. прибыли - итого 400 ф. ст. При этом занято 30 рабочих. Здесь во всех случаях предполагается, что капиталист (занятый производством) или заимствует капитал из сбережений (400 ф. ст.), помещенных потребителями у банкира, или сам владеет
* См. настоящий том, часть II, стр. 611-612. Ред.
64
[ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ]
капиталом сверх тех 400 ф. ст., которые равны сумме, сбереженной из дохода потребителей.
Ибо при капитале в 400 ф. ст. он не может затратить 250 ф. ст. на машину и 300 ф. ст. на заработную плату.}
«Когда вся сумма в 1200 ф. ст. затрачивалась на продукт непосредственного труда, то стоимость продукта распадалась на 1000 ф. ст. заработной платы и 200 ф. ст. прибыли» (число рабочих - 100, заработная плата - 1000 ф. ст.). «Когда та же сумма затрачивалась частью одним, частью другим способом,.. то стоимость продукта распадалась на 934 ф. ст. заработной платы и 266 ф. ст. прибыли» (а именно, 60 рабочих в предприятии, применяющем машины, и 33,4 рабочих, работающих без машин, т. е. общее число рабочих равно 93,4 и получают они в общей сложности 934 ф. ст.). «Наконец, при третьем предположении, когда вся сумма затрачена на совместный продукт машины и труда, стоимость продукта распадается на 900 ф. ст. заработной платы» (ибо в этом случае число рабочих - 90) «и 300 ф. ст. прибыли» (там же, стр. 114-117). [781] «Капиталист не может после введения машины применять столько же труда, как и прежде, без дальнейшего накопления капитала. Однако доход, который сберегают потребители данного предмета после того, как цена последнего упала, создаст, благодаря росту их потребления этого или какого-нибудь другого предмета, спрос на часть того труда, который был вытеснен машиной, хотя и не на весь этот труд» (там же, стр. 119).
«Г-н Мак-Куллох полагает, что введение машин в одной отрасли производства с необходимостью создает такой же или еще больший спрос на уволенных рабочих в какой-нибудь другой отрасли производства. Чтобы доказать это, он предполагает, что те ежегодные отчисления, которые необходимы для возмещения стоимости машины к тому времени, когда она будет полностью изношена, создают каждый год все возрастающий спрос на труд28. Но так как эти ежегодные отчисления в общей сложности могут к концу определенного срока равняться лишь первоначальной стоимости машины вместе с процентами на нее за весь период действия машины, то нелегко понять, каким образом они когда бы то ни было могут создать спрос на труд, превышающий тот, который имел бы место, если бы машина не применялась» (там же, стр. 119-120).
Амортизационный фонд, конечно, сам в свою очередь может служить для накопления в тот промежуток времени, когда износ машины только исчисляется, но фактически не дает о себе знать. Но во всяком случае этот созданный таким путем спрос на труд гораздо меньше, чем он был бы в том случае, если бы на заработную плату затрачивался весь вложенный в машины капитал, а не только то ежегодное отчисление, которое необходимо для возмещения ежегодного изнашивания машин. Мак Петер*, как всегда, осел. Место это только потому заслуживает внимания, что здесь высказывается мысль, что амортизационный фонд сам является фондом накопления.
* - насмешливо вместо Мак-Куллоха (по-немецки «dummer Peter» означает «дурак», «болван»). Ред.
65
[ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ]
РАЗЛОЖЕНИЕ РИКАРДИАНСКОЙ ШКОЛЫ
1) Р. ТОРРЕНС
[а) ВОПРОС О СООТНОШЕНИИ МЕЖДУ СРЕДНЕЙ НОРМОЙ ПРИБЫЛИ И ЗАКОНОМ СТОИМОСТИ У СМИТА И РИКАРДО] [782] R. Torrens. An Essay on the Production of Wealth. London, 1821.
Наблюдение конкуренции - внешних проявлений производства - показывает, что равновеликие капиталы приносят в среднем равную прибыль, или что при данной средней норме прибыли масса прибыли зависит от величины авансированного капитала (а только это и означает средняя норма прибыли).
А. Смит зарегистрировал этот факт. У него не вызывал каких-либо мучительных сомнений вопрос о связи этого факта с выдвинутой им теорией стоимости; этот вопрос тем менее его тревожил, что наряду со своей, так сказать, эзотерической теорией стоимости он выдвинул еще различные другие теории и мог по своему усмотрению придерживаться той или другой из них. Единственное соображение, на которое его натолкнуло указанное положение вещей, было им высказано в полемике против того взгляда, который стремится свести прибыль к заработной плате за труд по надзору: ведь, помимо всех других обстоятельств, труд по надзору не возрастает в такой же мере, в какой растет масштаб производства, и к тому же стоимость авансированного капитала (вследствие, например, дороговизны сырья) может возрастать и без увеличения масштаба производства29. Имманентный закон для определения средней прибыли и самой величины ее отсутствует в концепции Смита. Смит ограничивается утверждением, что конкуренция уменьшает этот х.
Рикардо везде (если не считать немногочисленных и лишь случайных отдельных замечаний) непосредственно отождествляет
66
[ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ]
прибыль с прибавочной стоимостью. Поэтому согласно Рикардо товары продаются с прибылью но потому, что они продаются выше своей стоимости, а потому, что они продаются по своей стоимости. Однако при рассмотрении стоимости (в главе 1-й его «Principles») он является первым, кто вообще задумался над отношением определения стоимости товаров к тому явлению, что равновеликие капиталы приносят равную прибыль. Это возможно для них лишь постольку, поскольку товары, производимые ими, хотя и не продаются по одинаковым ценам (впрочем, можно сказать, что в итоге получается одинаковая цена, если мы стоимость непотребленной части основного капитала прибавим к стоимости продукта), но тем не менее приносят одинаковую прибавочную стоимость, одинаковый избыток цены над ценой авансированного капитала. И вот Рикардо первый обратил внимание на то, что капиталы одинаковой величины отнюдь не имеют одинакового органического строения. Различие в этом строении он воспринял в том виде, в каком он нашел его у А. Смита, - оборотный и основной капитал, - т. е. он знает лишь различия, проистекающие из процесса обращения.
Рикардо отнюдь не говорит прямо о том, что закону стоимости prima facie* противоречит тот факт, что капиталы неодинакового органического строения, приводящие, стало быть, в движение неодинаковые массы непосредственного труда, производят товары одной и той же стоимости и приносят одну и ту же прибавочную стоимость (которую он отождествляет с прибылью). Напротив, приступая к исследованию стоимости, он уже предполагает существование капитала и общей нормы прибыли. Рикардо с самого начала отождествляет цены издержек и стоимости и не видит, что эта предпосылка с самого же начала противоречит prima facie закону стоимости. Лишь на основе этой предпосылки, включающей в себя главное противоречие и основную трудность, он приходит к рассмотрению частного случая - изменения заработной платы, повышения или падения ее. Чтобы норма прибыли оставалась при этом одинаковой, повышение или падение заработной платы, чему соответствует падение или повышение прибыли, должно неодинаково действовать на капиталы различного органического строения. Если заработная плата повышается, а прибыль, следовательно, уменьшается, то падают цены тех товаров, для производства которых требуется относительно больший основной капитал. В обратном случае имеет место обратное. Выхо-
* - на первый взгляд. Ред.
67
РАЗЛОЖЕНИЕ РИКАРДИАНСКОЙ ШКОЛЫ
дит, что «меновые стоимости» товаров не определяются в этом случае рабочим временем, требующимся для производства каждого из этих товаров. Иными словами: эта категория одинаковой нормы прибыли, получаемой капиталами различного органического строения (однако Рикардо приходит к этому выводу только в отдельном случае и только таким окольным путем), противоречит закону стоимости, или, как говорит Рикардо, образует исключение из него, по поводу чего Мальтус справедливо замечает, что с развитием [783] промышленности рикардовское правило становится исключением, а исключение - правилом*. Само противоречие не получает у Рикардо ясного выражения - в форме: хотя один товар содержит больше неоплаченного труда, чем другой, - ибо при одинаковой норме эксплуатации рабочих количество неоплаченного труда зависит от количества оплаченного труда, т. е. от количества применяемого непосредственного труда, - товары тем не менее доставляют одинаковые стоимости, или одинаковый избыток неоплаченного труда над оплаченным. Напротив, у Рикардо противоречие фигурирует лишь в частной форме: в некоторых случаях заработная плата - изменение заработной платы - оказывает влияние на цены издержек товаров (Рикардо говорит: на их меновые стоимости).
Различия в периодах оборота капитала, - вследствие которых, остается ли капитал в течение более длительного срока в процессе производства (хотя и не в процессе труда)30 или в процессе обращения, он для своего оборота требует не больше труда, а больше времени, - эти различия точно так же не влияют на равенство прибылей. И это опять-таки противоречит закону стоимости, - по Рикардо, это опять-таки исключение из закона стоимости.
Таким образом, Рикардо изобразил дело очень односторонне. Если бы он выразил его в общей форме, то он получил бы также и общее решение вопроса.
Но за ним остается большая заслуга: Рикардо догадывается о существовании различия между стоимостями и ценами издержек, и он формулирует для определенных случаев, - хотя и лишь в виде исключений из закона, - то противоречие, что капиталы неодинакового органического строения, т. е. в конечном счете всегда капиталы, эксплуатирующие неодинаковые количества живого труда, доставляют одинаковые прибавочные стоимости (прибыли) и, - если не учитывать того обстоятельства, что часть основного капитала входит в процесс труда,
* См. настоящий том, часть III, стр. 23-24. Ред.
68
[ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ]
не входя в процесс образования стоимости, - одинаковые стоимости, товары одинаковых стоимостей (точнее, цен издержек, но Рикардо смешивает это). [б) ПУТАНИЦА У ТОРРЕНСА В ВОПРОСЕ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ СТОИМОСТИ ТРУДОМ И В ВОПРОСЕ ОБ ИСТОЧНИКЕ ПРИБЫЛИ.
ЧАСТИЧНЫЙ ВОЗВРАТ К А. СМИТУ И К КОНЦЕПЦИИ «ПРИБЫЛИ ОТ ОТЧУЖДЕНИЯ»]
Как мы видели выше*, Мальтус использует это [открытое Давидом Рикардо противоречие между законом стоимости и одинаковой прибылью у неодинаковых по своему строению капиталов] для отрицания рикардовского закона стоимости.
Торренс уже в самом начале своего сочинения исходит из этого открытия Рикардо, - но отнюдь не для того, чтобы разрешить проблему, а для того, чтобы само это «явление» представить как закон явления: «Предположим, что применяются капиталы различной степени долговечности. Пусть, например, фабрикант сукна и фабрикант шелка применяют капиталы в 2000 ф. ст. каждый, причем первый затрачивав г 1500 ф. ст. на долговечные машины и 500 ф. ст. на заработную плату и материалы, тогда как второй затрачивает на долговечные машины только 500 ф. ст., а на заработную плату и материалы - 1500 ф. ст. Предположим, что ежегодно потребляется 1/10 этого основного капитала и что норма прибыли составляет 10%. Так как в таком случае капитал в 2000 ф. ст., чтобы принести фабриканту сукна 10% прибыли, должен дать ему выручку в 2200 ф. ст. и так как стоимость основного капитала в результате процесса производства уменьшилась с 1500 до 1350 ф. ст., то произведенные фабрикантом сукна товары должны быть проданы за 850 ф. ст. И точно таким же образом, так как основной капитал фабриканта шелка уменьшился в результате процесса производства на 1/10, или с 500 до 450 ф. ст., то произведенный шелк, для того чтобы принести фабриканту шелка обычную норму прибыли на весь его капитал в 2000 ф. ст., должен быть продан за 1750 ф. ст... Когда применяются капиталы одинаковой величины, но разной долговечности, то произведенные в одной отрасли производства товары вместе с оставшимся в этой отрасли капиталом будут равны по меновой стоимости продуктам и оставшемуся капиталу в другой отрасли производства» (Torrens. An Essay on the Production of Wealth. London, 1821, стр. 28-29).
Явление, обнаруживающееся в сфере конкуренции, здесь только отмечается, регистрируется. Равным образом здесь просто предполагается «обычная норма прибыли», но не объяснено, откуда она берется, и нет даже смутного представления о том, что это нуждается в объяснении.
«Равновеликие капиталы, или, другими словами, одинаковые количества накопленного труда, нередко приводят в движение различные количества непосредственного труда, но это нисколько не меняет дела» (стр.
29-30),
* См. настоящий том, часть III, стр. 4 и 21-24. Ред.
69
РАЗЛОЖЕНИЕ РИКАРДИАНСКОЙ ШКОЛЫ
- а именно, не меняет того положения вещей, что стоимость продукта плюс оставшийся непотребленным капитал доставляют равные стоимости - или, что одно и то же, равные прибыли.
Заслуга этого положения Торренса состоит не в том, что он и здесь снова лишь регистрирует явление, не объясняя его, а в том, что различие между капиталами он определяет в том смысле, что одинаковые по своей величине капиталы приводят в движение неодинаковые количества живого труда, хотя он опять портит дело тем, что изображает это как «особый» случай. Если стоимость равна труду, затраченному на производство товара и овеществленному в нем, то ясно, что - при продаже товаров по их стоимости - содержащаяся в товарах прибавочная стоимость может быть равна лишь содержащемуся в них неоплаченному труду, или прибавочному труду. Но количество этого прибавочного труда - при одной и той же норме эксплуатации рабочих - не может быть одинаковым у капиталов, «приводящих в движение различные количества непосредственного труда», все равно, обусловливается ли это различие непосредственным процессом производства или периодом обращения. Итак, заслуга Торренса в том, что у него имеется эта формулировка. Какой же вывод делает он отсюда? Тот вывод, что здесь [784] при капиталистическом производстве происходит переворот в законе стоимости, т. е. что закон стоимости, абстрагированный из капиталистического производства, противоречит явлениям капиталистического производства. А что ставит Торренс на место этого закона? Абсолютно ничего, кроме грубого, бездумного словесного выражения тоk