К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, том 26-1

ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

СОЧИНЕНИЯ

Издание второе

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Москва 1962

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ
26

часть I

ПРЕДИСЛОВИЕ V

ПРЕДИСЛОВИЕ

Двадцать шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит «Теории прибавочной стоимости» Маркса, образующие четвертый том «Капитала».

«Теории прибавочной стоимости» написаны Марксом в период от января 1862 до июля 1863 года. Это произведение представляет собой составную часть обширной рукописи 1861- 1863 годов, озаглавленной Марксом «К критике политической экономии» и написанной в качестве непосредственного продолжения первого выпуска «К критике политической экономии», вышедшего в 1859 году. Рукопись 1861-1863 годов состоит из 23 тетрадей (со сквозной нумерацией страниц от 1 до 1472) общим объемом около 200 печатных листов и является первой более или менее систематической - хотя еще только черновой и незаконченной - разработкой всех четырех томов «Капитала». «Теории прибавочной стоимости» образуют самую большую по объему (около 110 печатных листов) и наиболее разработанную часть этой рукописи и представляют собой первый и единственный набросок четвертого, заключительного тома «Капитала». Этот том, в отличие от трех теоретических томов, Маркс называл исторической, историко-критической или историко-литературной частью своего труда.

Маркс начал писать «Теории прибавочной стоимости» в рамках того первоначального плана своей «Критики политической экономии», который намечался им в 1858-1862 годах.

На основании того, что Маркс сообщает о структуре своего труда в предисловии к первому выпуску «К критике политической экономии», в своих письмах 1858-1862 годов и в самой

ПРЕДИСЛОВИЕ VI

рукописи 1861-1863 годов, план этот можно представить в виде следующей схемы: I. Капитал: [Введение: Товар и деньги] а) Капитал вообще: 1. Процесс производства капитала: 2. Процесс обращения капитала 3. Единство того и другого, или Капитал и прибыль 1. Превращение денег в капитал 2. Абсолютная прибавоч. стоимость 3. Относительная прибавочная стоимость 4. Сочетание обеих 5. Теории прибавочной стоимости б) Конкуренция капиталов в) Кредит г) Акционерный капитал II. Земельная собственность III. Наемный труд IV. Государство V. Внешняя торговля VI. Мировой рынок Из этой схемы видно, что «Теории прибавочной стоимости» были первоначально задуманы Марксом как исторический экскурс к тому разделу его теоретического исследования о «капитале вообще», который был посвящен проблеме процесса производства капитала. Этот исторический экскурс должен был завершить раздел о процессе производства капитала, подобно тому как в первом выпуске «К критике политической экономии» глава о товаре завершалась историческим экскурсом «К истории анализа товара», а глава о деньгах - историческим экскурсом «Теории средств обращения и денег».

Таков был первоначальный замысел Маркса. Однако в процессе его осуществления исторический экскурс о домарксовских теориях прибавочной стоимости вышел далеко за рамки этого замысла. Так как все домарксовские экономисты делали ту ошибку, что рассматривали прибавочную стоимость не в ее чистом виде, а лишь в особых формах прибыли, ренты и процента, то сам материал исследуемых и критикуемых Марксом теорий требовал расширения рамок исследования. Критический анализ воззрений буржуазных экономистов на прибавочную стоимость неизбежно переплетался у Маркса с анализом их представлений о прибыли, о земельной ренте, о проценте и т. д. С другой стороны, для того чтобы критика ошибочных теорий была всесторонней и исчерпывающей, Маркс противопоставлял этим теориям положительную разработку тех или иных частей новой, самим Марксом созданной, экономической тео-

ПРЕДИСЛОВИЕ VII

рии, представляющей собой величайший революционный переворот во всей экономической науке.

Чтобы понять все своеобразие состава и структуры «Теорий прибавочной стоимости», необходимо иметь в виду еще следующее. К моменту начала работы Маркса над «Теориями» из трех теоретических частей «Капитала» в письменном виде была более или менее обработана, да и то далеко не целиком, только первая часть - «Процесс производства капитала» (эта проблема исследуется в первых пяти тетрадях рукописи 1861- 1863 годов), а вторая и третья части - вернее, отдельные их разделы - существовали лишь в виде предварительных фрагментарных набросков в черновой рукописи 1857-1858 годов, которая в 1939 году была опубликована Институтом марксизма-ленинизма на языке оригинала под редакционным заголовком «Grundrisse der Kritik der politischen Oekonomie (Rohentwurf)» («Основные черты критики политической экономии (Черновой набросок)»). Таким образом, Маркс, разрабатывая историческую часть своего труда, не мог просто ссылаться на те или иные страницы теоретической части, а должен был тут же давать и положительную разработку тех теоретических вопросов, которые возникали в связи с критическим разбором всей прежней политической экономии.

Все это привело к тому, что исторический экскурс «Теории прибавочной стоимости» разросся до огромных размеров. В обширной рукописи 1861-1863 годов историческая, или историко-критическая, часть занимает тетради от VI до XV включительно плюс тетрадь XVIII и ряд отдельных исторических очерков и заметок в тетрадях XX-XXIII.

Основной текст «Теорий прибавочной стоимости» содержится в тетрадях VI-XV и XVIII, написанных в период от января 1862 до января 1863 года включительно. К этому тексту и относится составленное Марксом оглавление, записанное на обложках тетрадей VI- XV. Оглавление это имеет большое значение для понимания общей структуры труда Маркса, его состава и его плана. В настоящем издании оно дается в самом начале первой части 26-го тома (стр. 3-5). Историко-критические очерки и заметки, содержащиеся в последних тетрадях рукописи и написанные весной и летом 1863 года, являются добавлениями к основному тексту.

В ходе работы над «Теориями прибавочной стоимости» все расширялся круг исследуемых Марксом проблем. Это в конце концов и привело его к мысли о необходимости выделить весь историко-критический материал в виде особой, четвертой книги «Капитала». В процессе работы Маркса над «Капиталом» все

ПРЕДИСЛОВИЕ VIII

больше и больше обнаруживалось решающее значение того трехчленного деления (1. Процесс производства капитала, 2. Процесс обращения капитала и 3. Единство того и другого), которое первоначально намечалось Марксом только для задуманного в более узком плане отдела «Капитал вообще» (см. схему первоначального плана труда Маркса на стр. VI). Это трехчленное деление оказалось настолько важным и настолько глубоким, что сюда постепенно были включены также и те темы, которые, согласно первоначальному плану, не входили в круг вопросов, отнесенных Марксом к отделу «Капитал вообще» (например, конкуренция капиталов, кредит, земельная рента). Параллельно с этим процессом формирования трех теоретических частей «Капитала», вбиравших в себя постепенно все теоретические проблемы политической экономии, у Маркса все больше укреплялось убеждение, что историко-критические исследования должны быть даны в виде отдельной книги - четвертой книги «Капитала».

Примерно через месяц после окончания работы над рукописью 1861-1863 годов Маркс (в письме от 15 августа 1863 года) писал Энгельсу об этой своей рукописи: «... я теперь смотрю на всю эту махину и вспоминаю, как мне пришлось решительно все опрокинуть и даже историческую часть обработать на основании частью совершенно неизвестного дотоле материала...». Говоря об «исторической части», Маркс имеет в виду «Теории прибавочной стоимости», которые, стало быть, уже тогда мыслились Марксом как особая - историческая - часть его труда; между тем еще в январе 1863 года Маркс предполагал распределить этот историко-критический материал по теоретическим отделам своего исследования о «капитале вообще», как это видно из составленных им планов первой и третьей частей «Капитала» (см. настоящий том, часть I, стр. 424-426).

О намерении Маркса критически проследить историю политической экономии начиная с середины XVII столетия свидетельствует обстоятельный историко-критический очерк о Петти, содержащийся в написанной в мае 1863 года XXII тетради рукописи 1861-1863 годов и носящий характерный заголовок «Из области истории: Петти». Этот очерк, не стоящий ни в какой внутренней связи ни с тем текстом, который ему предшествует, ни с тем, который за ним следует, явно предназначался Марксом для историко-критической части его труда. В очерке о Петти разбираются его взгляды на стоимость, заработную плату, земельную ренту, цену земли, процент и т. д. Такой широкий охват экономических воззрений Петти показывает, что уже в мае 1863 года у Маркса возникла та мысль,

ПРЕДИСЛОВИЕ IX

о которой он с полной определенностью писал четыре года спустя (30 апреля 1867 года) в письме к Зигфриду Мейеру, сообщая ему о структуре своего «Капитала»: «Том первый охватывает «Процесс производства капитала»... Во втором томе дается продолжение и окончание теории, а в томе третьем - история политической экономии с середины XVII столетия...» (вторую и третью книги «Капитала» Маркс тогда предполагал выпустить в виде одного тома).

Первое прямое упоминание о четвертой, «историко-литературной», книге «Капитала» мы находим в письме Маркса к Энгельсу от 31 июля 1865 года. Маркс пишет Энгельсу о ходе своей работы над «Капиталом»: «Осталось еще написать три главы, чтобы закончить теоретическую часть (первые 3 книги). Затем еще нужно написать 4-ю книгу, историколитературную; это для меня относительно наиболее легкая часть, так как все вопросы разрешены в первых трех книгах, а последняя является скорее повторением в исторической форме». Здесь может возникнуть вопрос, почему Маркс говорит о том, что четвертую книгу «Капитала» надо еще только «написать»: ведь в цитированном выше письме от 15 августа 1863 года он говорит об «исторической части» как о написанной уже. Различие в формулировках 1863 и 1865 годов объясняется тем, что в промежуток времени между ними, в течение 1863-1865 годов, Маркс заново переработал и переписал все три теоретические книги своего труда, а четвертая книга - «историко-литературная» - осталась в том первоначальном виде, в каком она была написана в 1862-1863 годах, и поэтому нуждалась в переработке в соответствии с новой редакцией первых трех книг «Капитала».

Из письма Маркса к Зигмунду Шотту от 3 ноября 1877 года видно, что Маркс и в дальнейшем рассматривал историческую часть «Капитала» как в известной степени уже написанную. Маркс сообщает здесь о своей работе над «Капиталом»: «... для себя я начал «Капитал» как раз в обратном порядке по сравнению с тем, как он предстанет перед публикой (начав работу с третьей, исторической, части), только с той оговоркой, что первый том, к которому я приступил в последнюю очередь, сразу был подготовлен к печати, в то время как оба другие тома остались в необработанной форме, свойственной каждому исследованию в его первоначальном виде». Здесь историческая часть названа третьей потому, что Маркс, как уже было упомянуто, предполагал вторую и третью книги «Капитала» выпустить в одном томе - в качестве второго тома, а четвертую книгу, рассматривающую «историю теории», - в качестве третьего тома.

ПРЕДИСЛОВИЕ X

Если о первом томе Маркс здесь говорит, что он к нему «приступил в последнюю очередь», то он имеет в виду окончательный, подготовленный к печати вариант этого тома, который был написан в 1866 и в первой половине 1867 года. Те подготовительные наброски о превращении денег в капитал и о производстве абсолютной и относительной прибавочной стоимости, которые содержатся в первых пяти тетрадях рукописи 1861- 1863 годов, подверглись в дальнейшем весьма основательной переработке и очень значительному пополнению и расширению. То же самое произошло и с теми разделами рукописи 1861- 1863 годов, которые содержат подготовительные наброски для будущих II и III томов «Капитала». Таким образом, из всей обширной рукописи 1861-1863 годов для Маркса с течением времени первостепенное значение сохранила только ее историческая, историко-критическая или историко-литературная, часть, которая к тому же занимала в этой рукописи наибольшее - можно сказать, центральное - место и была разработана с наибольшей полнотой. Это и дало Марксу основание сказать в письме к Зигмунду Шотту, что свой «Капитал» он начал писать с последней, исторической части, поскольку первый выпуск «К критике политической экономии», вышедший в 1859 году, Маркс рассматривал лишь как введение к исследованию капитала, а содержание первых пяти тетрадей рукописи 1861-1863 годов, представлявшее собой всего лишь предварительные, подготовительные наброски, уже не могло идти в счет после написанного в 1866-1867 годах I тома «Капитала».

То обстоятельство, что Маркс, по сути дела, начал писать свой великий экономический труд с конца, имело глубокие причины. К началу 60-х годов у Маркса в принципе были выработаны уже многие основные положения его экономического учения. Но в систематически обработанной форме к этому времени были закончены и опубликованы только две первые вводные главы: глава о товаре и глава о деньгах, составившие содержание первого выпуска «К критике политической экономии». То, что сам Маркс называл «основной главой» всего труда, т. е. исследование о капитале, все еще пребывало в совершенно нерасчлененном и неупорядоченном виде сугубо черновой рукописи 1857-1858 годов. «Материал был налицо; оставалось его оформить», - писал Маркс Лассалю 12 ноября 1858 года. Но для того чтобы завершить разработку своего экономического учения и придать надлежащую научную форму накопленному огромному материалу, Марксу необходимо было произвести генеральное размежевание со всей существовавшей до того времени политической экономией. Ведь эконо-

ПРЕДИСЛОВИЕ XI

мическое учение Маркса возникло не на пустом месте, а на основе творческой переработки и глубокой всесторонней критики всего того, что было написано домарксовскими экономистами. Поэтому, когда Маркс в августе 1861 года приступил к написанию главного и основного раздела своего труда - раздела о капитале, - он очень скоро прервал изложение своего учения о прибавочной стоимости, этого, по определению В. И. Ленина, краеугольного камня всей экономической теории Маркса, и начал подробно разрабатывать относящийся сюда исторический экскурс, озаглавленный им «Теории прибавочной стоимости» и разросшийся до таких размеров, что он стал основной частью всей рукописи 1861-1863 годов.

На всем протяжении этой исторической части рукописи 1861-1863 годов имеет место тесное сочетание и переплетение историко-критического исследования и теоретической разработки целого ряда кардинальных проблем экономической науки. Историко-критическое исследование раскрывает перед нами картину возникновения, развития и деградации буржуазной политической экономии от середины XVII до середины XIX века. В кругу своих близких друзей Маркс говорил о себе: «Я творю суд истории и воздаю каждому по его заслугам» («Воспоминания о Марксе и Энгельсе», М., 1956, стр. 70). В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс показывает, «в каких формах, явившихся историческими вехами, были впервые высказаны и развиты далее законы политической экономии» (см. настоящий том, часть I, стр. 347). Отмечая заслуги классиков буржуазной политической экономии, Маркс вместе с тем дает глубокую критику их классовой ограниченности и тех конкретных экономических ошибок, в которые они впадали в своих теориях. С величайшим мастерством Маркс вскрывает как методологические, так и классовые корни ошибочных экономических концепций и этим дает нам замечательные образцы того, как надо бороться с враждебными научному коммунизму воззрениями и теориями.

С другой стороны, даваемая в тесной связи с историко-критическим анализом домарксовских экономических теорий положительная разработка целого ряда важнейших экономических проблем имеет огромное значение в двух отношениях: во-первых, здесь видно, как Маркс пришел к тем или иным составным частям своей экономической теории, а во-вторых, здесь нередко дается более развернутая трактовка ряда вопросов, чем в написанных позже первых трех томах «Капитала» (например, о производительном труде, о неизбежности кризисов при капитализме, об абсолютной земельной ренте и национализации

ПРЕДИСЛОВИЕ XII

земли, о соотношении между индивидуальной и рыночной стоимостью товаров и т. д.).

Все это делает «Теории прибавочной стоимости» чрезвычайно важной составной частью в системе экономического учения марксизма. Они имеют непреходящее значение не только для понимания истории буржуазной политической экономии, но и для творческой разработки многих актуальных экономических проблем и для борьбы против современных вульгарных буржуазных экономистов и ревизионистов.

Целый ряд антинаучных концепций, имеющих хождение в современной вульгарной политической экономии, в той или иной мере воспроизводит те антинаучные воззрения, которые были подвергнуты сокрушительной критике уже в «Теориях прибавочной стоимости» Маркса. В качестве примеров можно указать апологетическую концепцию производительности всех профессий, антинаучные теории о возможности бескризисного развития капитализма, о спасительной роли непроизводительного потребления, человеконенавистнические теории о якобы фатальной неизбежности нищеты широких народных масс, о якобы неустранимом несоответствии между численностью населения на Земле и имеющимися природными ресурсами, разного рода вульгарные теории стоимости и т. д.

Основные выводы своего глубокого и многостороннего анализа истории буржуазной политической экономии Маркс в сжатом и обобщенном виде сформулировал в послесловии ко второму изданию I тома «Капитала» (январь 1873 года): «Поскольку политическая экономия является буржуазной, ... она может оставаться научной лишь до тех пор, пока классовая борьба находится в скрытом состоянии или обнаруживается лишь в единичных проявлениях». О классической буржуазной политической экономии в Англии Маркс пишет, что она «относится к периоду неразвитой классовой борьбы». С развитием классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией резко меняется характер буржуазной политической экономии.

Со времени завоевания буржуазией политической власти во Франции и в Англии «классовая борьба, практическая и теоретическая, принимает все более ярко выраженные и угрожающие формы. Вместе с тем пробил смертный час для научной буржуазной политической экономии... Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой» (см. настоящее издание, т. 23, стр. 14, 17).

На фоне этой общей деградации буржуазной политической экономии выделялись фигуры отдельных экономистов, пытав-

ПРЕДИСЛОВИЕ XIII

шихся, как говорит Маркс, «согласовать политическую экономию капитала с притязаниями пролетариата, которых уже нельзя было более игнорировать». Такая попытка «примирить непримиримое» в середине XIX века была предпринята Джоном Стюартом Миллем. Маркс отмечает всю безнадежность подобного рода попыток, которые целиком оставались в рамках буржуазной политической экономии и свидетельствовали о ее банкротстве. В этой связи Маркс со всей силой подчеркивает заслуги «великого русского ученого и критика» Н. Г.

Чернышевского, который в своих «Очерках из политической экономии (по Миллю)», как указывает Маркс, «мастерски показал» банкротство буржуазной политической экономии (там же, стр. 17-18).

Чернышевский писал свой критический разбор книги Джона Стюарта Милля «Principles of Political Economy» в 1860-1861 годах, т. е. почти в то самое время, когда Маркс работал над своими «Теориями прибавочной стоимости».

Через все экономические произведения Чернышевского проходит мысль о необходимости создания новой политической экономии, которую он в противоположность прежней политической экономии, характеризуемой им как «теория капиталистов», со всей определенностью называет «теорией трудящихся».

Создать новую, подлинно научную политическую экономию, означающую коренной революционный переворот в экономической науке, мог только вождь и учитель революционного пролетариата - Карл Маркс. И только Маркс, строя на принципиально новых началах грандиозное здание «Капитала», мог создать ту научную историю буржуазной политической экономии, которая дана в историко-критической части его гениального труда - в «Теориях прибавочной стоимости».

* * *

Как известно, Маркс не успел обработать рукопись «Теорий прибавочной стоимости» для печати. После его смерти эта рукопись, как и все остальное его рукописное наследие, перешла в руки его верного друга и великого соратника - Ф. Энгельса. С этого момента Энгельс важнейшим делом своей жизни считал обработку для печати и издание оставшихся после Маркса рукописных трудов и в первую очередь - не завершенных Марксом трех последних книг «Капитала».

Первые упоминания Энгельса о рукописи «Теорий прибавочной стоимости» встречаются в его письмах к Лауре Лафарг

ПРЕДИСЛОВИЕ XIV

от 22 мая 1883 года и к Каутскому от 16 февраля и 24 марта 1884 года. В последнем из этих писем Энгельс сообщает о достигнутой им договоренности с издателем «Капитала» Мейснером относительно той последовательности, в которой будут выходить вторая и третья книги «Капитала» и - как заключительная часть всего труда - «Теории прибавочной стоимости».

Более подробно об этой заключительной части «Капитала» Энгельс говорит в письме к Бернштейну, написанном в августе 1884 года. Здесь мы читаем: «...«История теории», между нами, тоже в основном написана. В рукописи «К критике политической экономии» ... имеется, как я, кажется, тебе здесь уже показывал, около 500 страниц в четвертую долю листа, посвященных «теориям прибавочной стоимости», где, правда, очень многое придется вычеркнуть, потому что впоследствии это было переработано по-иному, но останется все же еще достаточно».

Наиболее подробные сведения о рукописи «Теорий прибавочной стоимости» и о том, в каком виде Энгельс предполагал издать ее, даются в предисловии Энгельса ко II тому «Капитала» (предисловие это помечено 5 мая 1885 года). Указав, что «Теории прибавочной стоимости» составляют главную часть большой рукописи «К критике политической экономии», написанной в 1861-1863 годах, Энгельс продолжает: «Этот отдел содержит подробную критическую историю центрального пункта политической экономии, теории прибавочной стоимости, и, кроме того, в форме полемики с предшественниками, здесь излагается большая часть тех пунктов, которые впоследствии исследованы специально и в логической связи в рукописи, относящейся к книгам II и III. Я оставляю за собой право опубликовать критическую часть этой рукописи в виде книги IV «Капитала», причем из нее будут устранены многочисленные места, уже исчерпанные в книгах II и III. Как ни драгоценна эта рукопись, тем не менее для настоящего издания книги II ее не пришлось использовать» (см. настоящее издание, т. 24, стр. 4, 7).

В своих письмах конца 80-х и начала 90-х годов Энгельс несколько раз упоминает о своем намерении - после издания III тома «Капитала» приступить к подготовке IV тома, «Теорий прибавочной стоимости». При этом он уже гораздо менее категорически высказывается по вопросу об устранении теоретических экскурсов, содержащихся в рукописи «Теорий».

Последнее по времени упоминание Энгельса о рукописи «Теорий прибавочной стоимости» находится в письме Энгельса

ПРЕДИСЛОВИЕ XV

к Стефану Бауэру от 10 апреля 1895 года. Как видно из этого письма, Энгельс еще в 1895 году предполагал, что ему удастся выпустить в свет это произведение Маркса. Но подготовить к печати заключительный том «Капитала» Энгельс не успел: он умер спустя неполные четыре месяца после того, как было написано это письмо. Энгельс успел только исправить в рукописи «Теорий прибавочной стоимости» несколько бросившихся ему в глаза описок автора.

Из приведенных высказываний Энгельса явствует, что он придавал рукописи «Теорий прибавочной стоимости» очень большое значение и рассматривал ее как IV книгу - или IV том - «Капитала». Но из этих высказываний видно также, что в 1884-1885 годах Энгельс намеревался устранить из текста этой рукописи «многочисленные места, уже исчерпанные в книгах II и III».

В связи с этим, естественно, возникает вопрос: как быть с указанным намерением Энгельса?

Устранить из рукописи «Теорий прибавочной стоимости» целый ряд мест имел право только Энгельс, великий соратник и сподвижник Маркса, являющийся в известном смысле соавтором «Капитала». Для того чтобы части рукописи, оставшиеся после устранения этих мест, не оказались не связанными друг с другом фрагментами, их пришлось бы в значительной мере переработать и связать между собой специально написанными вставками. А на такого рода переработку текста Маркса имел право опять-таки только Энгельс.

Существует и еще одно основание в пользу сохранения в тексте «Теорий прибавочной стоимости» упомянутых «многочисленных мест». Намерение Энгельса устранить эти места было лишь его первоначальным намерением, возникшим у него до того, как он приступил к более детальному изучению рукописи «Теорий прибавочной стоимости». А мы знаем из предисловия Энгельса к III тому «Капитала», что в ходе непосредственной работы по подготовке рукописей Маркса к печати Энгельс иногда пересматривал свои первоначальные намерения и предположения. Так, V отдел III тома «Капитала» Энгельс первоначально хотел дать в своей собственной переработке, поскольку в рукописи Маркса этот отдел остался в недоработанном виде. Энгельс сообщает в своем предисловии, что он по меньшей мере три раза делал попытку коренным образом переработать данный отдел, но в конце концов отказался от этого намерения и решил ограничиться «упорядочением того, что имелось, сделав лишь самые необходимые дополнения» (см. настоящее издание, т. 25, ч. I, стр. 9). По аналогии с этим

ПРЕДИСЛОВИЕ XVI

можно предположить, что если бы Энгельс вплотную приступил к непосредственной подготовке для печати рукописи «Теорий прибавочной стоимости», то он сохранил бы содержащиеся в рукописи теоретические экскурсы. Это предположение тем более правдоподобно, что среди этих экскурсов имеются такие, в которых даны очень важные теоретические исследования Маркса, существенно дополняющие то, что изложено, например, в III томе «Капитала» - в особенности по разделу о земельной ренте.

Теоретические исследования, входящие в состав рукописи «Теорий прибавочной стоимости», получили весьма высокую оценку В. И. Ленина. В своих произведениях В. И. Ленин много раз обращается к «Теориям прибавочной стоимости» и при этом одинаково высоко ставит как историко-критическое, так и чисто теоретическое содержание этого труда Маркса.

Особенно высоко В. И. Ленин оценивает те разделы «Теорий прибавочной стоимости», в которых Маркс развивает свои собственные воззрения на природу земельной ренты (см. В. И.

Ленин. Соч., 4 изд., т. 5, стр. 110; т. 13, стр. 161, 249, 271, 273). В. И. Ленин указывает на «замечательные разъяснения Маркса в «Теориях прибавочной стоимости», где особенно наглядно показано и революционное в буржуазно-демократическом смысле значение национализации земли» (т. 28, стр. 289; см. также т. 13, стр. 274, 292-293; т. 15, стр. 148; т. 16, стр.

104 - и др.). В. И. Ленин приводит из «Теорий прибавочной стоимости» основные положения Маркса об абсолютной земельной ренте и констатирует, что они подтверждают правильность той трактовки этой проблемы, которая за несколько лет до опубликования «Теорий» была дана в работе Ленина «Аграрный вопрос и «критики Маркса»» (см. т. 5, стр. 110).

* * *

Рукопись «Теорий прибавочной стоимости» была впервые издана Каутским в 1905-1910 годах в трех томах, из которых второй был в свою очередь разделен на две части. Благодаря этому изданию замечательный труд Маркса стал известен довольно широкому кругу читателей и был переведен на ряд языков, в том числе и на русский. Однако по своему качеству издание Каутского было во многих отношениях неудовлетворительным, а кое в чем прямо-таки порочным.

Каутский отказался от мысли издать рукопись Маркса в качестве IV тома «Капитала», т. е. так, как это собирался сделать Энгельс и как это вытекало из содержания рукописи и из прямого высказывания Маркса о том, что писать «Капитал»

ПРЕДИСЛОВИЕ XVII

он начал с исторической части. Каутский объявил, что «Теории прибавочной стоимости» являются не IV томом «Капитала», а произведением «параллельным» «Капиталу», притом таким произведением, в котором якобы отсутствует всякий внутренний план и порядок. Эта глубоко ошибочная установка и стала источником тех произвольных приемов обращения с рукописью Маркса, которые позволил себе в своем издании Каутский. Он не понял своеобразной структуры труда Маркса, не понял того значения, которое имеют в нем сочетание и переплетение историко-критических исследований- с исследованиями самих экономических проблем в их положительном теоретическом аспекте. Поэтому он полностью игнорировал те оглавления Марксова труда, которые Маркс писал на обложках своих тетрадей и которые позволяют лучше понять не только внешнюю, но и внутреннюю последовательность отдельных глав и разделов. Отбросив все это, Каутский произвольно изменил структуру труда Маркса, сделал в нем неоправданные перестановки частей текста, перекроил по-своему первый и особенно второй том своего издания.

У Маркса рукопись «Теорий прибавочной стоимости» начинается кратким общим замечанием о том, что до сих пор все экономисты смешивали прибавочную стоимость с ее особыми формами прибыли и ренты, и небольшой вводной главой о Джемсе Стюарте, который впервые осознал невозможность вывести прибыль из обмена. Эта небольшая глава служит введением к разбору учения физиократов, которые первыми сделали попытку объяснить прибавочную стоимость путем анализа процесса производства. Далее Маркс переходит к исследованию учения Адама Смита, а затем снова возвращается к физиократам и рассматривает ту часть их учения, в которой они показали себя более глубокими исследователями, чем выступивший после них Адам Смит, а именно - знаменитую «Экономическую таблицу» Кенэ.

Такая последовательность первых глав «Теорий прибавочной стоимости» соответствует противоречивому, зигзагообразному ходу развития буржуазной политической экономии, где шаг вперед в понимании одних вопросов сопровождался иной раз шагом назад в трактовке других проблем.

Каутский грубо нарушил эту последовательность глав, данную Марксом. В самом начале своего издания он поместил четыре небольших отрывка, взятых из последних тетрадей рукописи 1861-1863 годов, перемешал связное изложение, даваемое Марксом в тетрадях VI- XVIII, с дополнительными набросками из тетрадей XX-XXIII, изъял из основного

ПРЕДИСЛОВИЕ XVIII

текста теоретические исследования Маркса, непосредственно связанные с критическим разбором воззрений Смита и Кенэ, и поместил их отдельно в виде особых приложений, оторвав их от историко-критического исследования Маркса.

Еще более бесцеремонно Каутский перетасовал текст во втором томе своего издания. Этот том был произвольно разбит Каутским на две отдельные книги, причем глава «Рикардовская теория прибыли», которая в рукописи Маркса содержит стройную и строго последовательную критику взглядов Рикардо на среднюю норму прибыли и на причины ее понижения, у Каутского была разорвана на две половины, помещенные в разных полутомах и отделенные друг от друга 350 страницами текста. Маркс показывает, что ошибки Рикардо в теории ренты наложили глубокую печать на рикардовское учение о прибыли. Поэтому не случайно в рукописи Маркса анализ рикардовской теории ренты предшествует главе «Рикардовская теория прибыли». Каутский этого не понял и произвольно перекроил текст, пытаясь подчинить его тому порядку изложения, который был применен Марксом в III томе «Капитала», где дается не историко-критическое исследование воззрений Рикардо, а систематическое изложение теории самого Маркса.

Расчленение текста рукописи на главы и параграфы в ряде случаев произведено Каутским без достаточного внимания к ходу рассуждений Маркса. Редакционные заголовки часто ограничиваются простым перечислением имен или же носят совершенно общий, абстрактный характер и не дают никакого указания на то, в какой связи рассматривается та или иная проблема, за что критикует Маркс того или другого экономиста, какие ошибки Маркс вскрывает в той или иной концепции. Иногда Каутский дает такие заголовки, которые могут вызвать у читателя совершенно неправильное представление, будто у таких буржуазных экономистов, как Ричард Джонс, уже имелись отдельные элементы марксистской политической экономии.

А в своих предисловиях к томам «Теорий» Каутский вообще смазывает принципиальную разницу между буржуазной и марксистской политической экономией, не говоря ни слова о том великом революционном перевороте, который Маркс совершил в экономической науке и для понимания которого как раз это произведение Маркса дает так много наглядного, конкретного материала.

В издании Каутского очень много ничем не оправданных купюр, как небольших по размеру, так и довольно крупных. В общей сложности Каутский исключил из текста не менее 5-6 печатных листов. Некоторые из опущенных Каутским

ПРЕДИСЛОВИЕ XIX

мест имеют особо важное значение. В качестве примеров можно привести тот отрывок из главы о Рамсее, где Маркс говорит о неизбежном ухудшении положения рабочего класса по мере накопления капитала (стр. 1098 рукописи Маркса), и то место из главы о Шербюлье, где речь идет об абсолютном уменьшении переменного капитала в более развитых отраслях капиталистического производства (стр. 1112-1113 рукописи Маркса).

Расшифровка рукописи Маркса произведена Каутским в целом ряде случаев в высшей степени небрежно. А это тем более непростительно для Каутского, что он в свое время пользовался советами и указаниями Энгельса, учившего Каутского, как разбирать трудно читаемый почерк Маркса. Даже в тех местах, где рукопись Маркса написана достаточно разборчиво, Каутский по небрежности допускал грубые ошибки и искажения при воспроизведении того, что написано у Маркса. Примером может служить грубая ошибка в расшифровке слова «Prozess» в главе о рикардовской теории накопления (стр. 703 рукописи Маркса). У Маркса сказано: «... При рассмотрении всего процесса в целом ясно, что производители жизненных средств не могут купить, для возмещения своего постоянного капитала, машины или сырье, если производители элементов, служащих для возмещения постоянного капитала, не купят у них произведенных ими жизненных средств, если, следовательно, этот процесс обращения не представляет собой по существу обмен между жизненными средствами и постоянным капиталом». В рукописи здесь ясно написано: «Den allgemeinen Prozess betrachtet...». Каутский слово «Prozess» заменил в своем издании словом «Profit» («прибыль») и этим сделал совершенно непонятной четкую мысль Маркса.

К грубым ошибкам, допущенным Каутским при расшифровке рукописи, надо еще добавить многочисленные неточности в переводе тех мест рукописи, которые написаны на английском и французском языках и которые в издании Каутского были даны в немецком переводе, а также некоторые неправильные редакционные вставки и необоснованные, неверные «исправления» Марксова текста.

В качестве иллюстрации каутскианских «исправлений» можно привести такой пример. В конце главы о рикардовской теории прибыли Маркс, критикуя взгляды Рикардо по вопросу о том влиянии, которое оказывают на среднюю норму прибыли и соответственно на цены производства более высокие, чем в метрополии, прибыли, получаемые от колониальной торговли, пишет: «... Высокие прибыли... приводят к тому, что цены одной части товарной массы поднимаются над стоимостью

ПРЕДИСЛОВИЕ XX

этих товаров выше, чем это бывает при низком уровне средней прибыли, тогда как цены другой части товаров опускаются ниже их стоимости в меньшей степени, чем при низких прибылях» (стр. 694 рукописи Маркса). Не поняв, что у Маркса речь здесь идет о влиянии на норму прибыли неэквивалентного обмена между метрополией и колониями, Каутский «исправил» это высказывание Маркса следующим образом: «... Благодаря высоким прибылям цены известной части товаров в большей степени превышают их стоимость, чем в том случае, когда средняя прибыль низка, в то время как цепы другой части товаров упадут еще ниже их стоимостей» («Теории прибавочной стоимости», т. II, ч. 2, 1936, стр. 144). Получилось полное извращение важной мысли Маркса о том, что высокие прибыли, проистекающие из ограбления колоний, повышают среднюю норму прибыли в метрополии и тем самым вызывают там общее повышение цен производства.

Кроме непростительной небрежности при воспроизведении текста рукописи, Каутский позволил себе также произвольную замену одних терминов Маркса другими. Так, термин «Arbeitsbedingungen» («условия труда») Каутский заменил термином «Produktionsmittel» («средства производства»), термин «Arbeitsinstrument» («орудие труда») - термином «Arbeitsmittel » («средство труда»), термины «Kostenpreis» («цена издержек») и «Durchschnittspreis » («средняя цена») - термином «Produktionspreis» («цена производства») и т. д.

* * *

Наличие в издании Каутского столь существенных недостатков и ошибок вызвало необходимость в принципиально новом издании «Теорий прибавочной стоимости», которое и было осуществлено Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в 1954-1961 годах (часть I вышла в 1954 году и была переиздана в 1955 году, часть II появилась в 1957 году, часть III - в начале 1961 года).

В основу нового издания «Теорий прибавочной стоимости» была положена подлинная рукопись Маркса, расшифровка которой была тщательно проверена и во многих случаях существенно уточнена. Для установления состава основного текста, его расположения и расчленения было использовано набросанное самим Марксом оглавление, о котором уже упоминалось выше.

Деление нового издания на три части вызвано, с одной стороны, большим объемом произведения, а с другой стороны -

ПРЕДИСЛОВИЕ XXI

его содержанием: первая часть трактует, в основном, о дорикардовской политической экономии, вторая часть - о Рикардо, третья - об экономистах послерикардовского периода.

Первая часть «Теорий прибавочной стоимости» содержит главным образом анализ и критику воззрений физиократов и Адама Смита. У физиократов Маркс отмечает две крупные заслуги в истории экономической науки: 1) они первые перенесли вопрос о происхождении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу производства, 2) они первые сделали попытку изобразить весь процесс воспроизводства и обращения капитала в масштабе целой страны. Исследуя экономические воззрения физиократов, Маркс вскрывает свойственную им, как и всем последующим буржуазным экономистам, ограниченность, состоящую в том, что они принимают буржуазные формы производства за вечные, естественные. Он также выявляет их двойственность в понимании прибавочной стоимости, которая выступает у них то как чистый дар природы, то как продукт прибавочного труда земледельца, присваиваемый собственником земли.

Противоречия и двойственность в трактовке важнейших экономических категорий - стоимости, прибавочной стоимости, производительного труда и т. д. - Маркс вскрывает также и в учении Адама Смита, который иногда очень близко подходил к правильным, научным представлениям об источнике стоимости и прибавочной стоимости, хотя и не сумел последовательно провести в своей теории эту научную линию. Подвергая критическому разбору теорию Смита, Маркс с большим мастерством выявляет имевшийся в ней вульгарный элемент, который впоследствии разросся в апологетические теории вульгарных экономистов, эпигонов Смита. В связи с критикой так называемой догмы Смита, сводившего всю стоимость общественного продукта к доходам, Маркс разрабатывает вопрос о воспроизводстве всего общественного капитала и особенно подробно останавливается на проблеме возмещения постоянного капитала. Анализируя взгляды Смита на производительный и непроизводительный труд, Маркс прослеживает также процесс той вульгаризации, которой подверглись эти взгляды у последующих экономистов. При этом Маркс всегда вскрывает не только методологические, но и классовые корни тех или иных концепций.

Во второй части «Теорий прибавочной стоимости» центральное место занимает критический анализ системы экономических взглядов Рикардо. Эта система является той кульминационной точкой, выше которой не могла подняться классическая

ПРЕДИСЛОВИЕ XXII

буржуазная политическая экономия. Рикардо пытался всю буржуазную экономику понять и объяснить на основе трудовой теории стоимости. При этом очень большую роль играла в его воззрениях теория земельной ренты, а одной из основных предпосылок этой теории была у Рикардо ошибочная идея о тождестве стоимости и цены производства, или «цены издержек», как здесь выражается Маркс. Эти особенности системы Рикардо и повели к тому, что свой анализ этой системы Маркс начинает с критики ошибочного отождествления стоимости и цены издержек. А перед этим Маркс дает в виде «отступления» критический разбор теории земельной ренты Родбертуса, сделавшего - правда, неудачную - попытку обосновать существование абсолютной земельной ренты, которую Рикардо отрицал.

Отмечая крупные теоретические заслуги Рикардо, Маркс вместе с тем подчеркивает принципиальные недостатки его метода, неспособность Рикардо связать закон средней нормы прибыли с законом стоимости, наличие вульгарного элемента в его теории прибыли, смешение процесса образования рыночной стоимости внутри какой-нибудь отрасли производства с процессом образования цены издержек, смешение законов прибавочной стоимости с законами прибыли и т. д. Критикуя теоретические ошибки Рикардо и вскрывая классовую ограниченность его воззрений, Маркс тут же развивает свои собственные воззрения на соотношение между стоимостью и ценой производства, на абсолютную и дифференциальную земельную ренту, на образование средней нормы прибыли и причины ее изменения, на процесс накопления капитала и его экономические последствия, на проблему кризисов и т. д.

В третьей части «Теорий прибавочной стоимости» рассматривается та критика, которой система Рикардо подверглась как справа - со стороны Мальтуса, представлявшего интересы землевладельческой аристократии и наиболее реакционных элементов буржуазии, - так и слева - со стороны английских утопических социалистов-рикардианцев; прослеживается процесс разложения рикардианской школы; показывается, как с обострением классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией процесс вульгаризации захватывает самые основы политической экономии, ее исходные положения, ее основные категории.

В главе о Мальтусе Маркс показывает нелепость и глубокую реакционность мальтусовской защиты расточительности непроизводительных классов, прославляемой Мальтусом как средство против перепроизводства. В главе о разложении рикардианской школы Маркс вскрывает процесс деградации буржуазной политической экономии, приведший ее к отказу

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIII

от всех ценных элементов рикардовской системы, к бесплодной схоластике, к бесстыдной апологетике капиталистического способа производства, ко все более и более вульгарным теориям и концепциям. В главе о социалистах-рикардианцах Маркс отмечает их заслуги в области критики капитализма и в то же время показывает их неспособность преодолеть буржуазные предпосылки рикардовской теории и несостоятельность их попыток построить на ее основах учение о социализме.

Третья часть «Теорий» заканчивается критическим разбором концепций Рамсея, Шербюлье и Ричарда Джонса, у которых Маркс, наряду с вульгарными взглядами на капитал и источник прибыли, отмечает некоторые зародыши представления об исторически преходящем характере капиталистического способа производства, - и большим дополнительным экскурсом «Доход и его источники. Вульгарная политическая экономия», в котором Маркс дает замечательный анализ сущности вульгарной политической экономии в ее отличии от классической буржуазной политической экономии.

Так как в ходе работы Маркса над «Теориями прибавочной стоимости» исследование Маркса, как об этом уже говорилось, вышло далеко за пределы первоначального замысла и Маркс в последних тетрадях рукописи 1861-1863 годов дал ряд дополнительных очерков и заметок об экономистах XVII и XVIII веков, то эти дополнительные очерки и заметки естественным образом вошли в Приложения к первой части, образуя позднейшие добавления к основному тексту, писавшемуся вначале в более узком плане. В Приложениях к первой части помещено также теоретическое исследование Маркса о производительном и непроизводительном труде (из XXI тетради рукописи 1861-1863 годов), являющееся весьма важным добавлением к историко-критической главе «Теории о производительном и непроизводительном труде», заметка об апологетической концепции производительности всех профессий (из V тетради рукописи 1861-1863 годов) и Относящиеся к январю 1863 года наброски планов I и III частей «Капитала» (из XVIII тетради той же рукописи).

В Приложениях ко второй части даны коротенькие дополнительные заметки Маркса, относящиеся к рассматриваемым во второй части вопросам и написанные Марксом на обложках тетрадей XI, XII и XIII.

В качестве Приложения к третьей части дан упомянутый выше большой экскурс «Доход и его источники. Вульгарная политическая экономия», носящий в основном теоретический характер, но имеющий немалое значение также и в историко-

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIV

критическом отношении. Его пришлось поместить в виде Приложения потому, что в оглавлении-плане последних глав «Теорий прибавочной стоимости», записанном Марксом на обложке XIV тетради, глава «Ричард Джонс» снабжена пометкой «Конец этой 5-й части», т. е. заключительной, историко-критической части раздела о процессе производства капитала, в качестве которой первоначально писались «Теории прибавочной стоимости». А сразу после этого в указанном оглавлении-плане идут слова «Эпизод: Доход и его источники», к которым в оглавлении XV тетради добавлено: «Вульгарная политическая экономия» (см. настоящий том, часть I, стр. 5). Под «эпизодом» Маркс подразумевал такой экскурс, который представляет собой вставку в основной текст или добавление к нему. Так как характерной чертой вульгарной политической экономии является то, что она цепляется за поверхностную видимость фетишизированных форм дохода и его источников, «эпизод» этот служит завершающим весь том добавлением к историко-критическому исследованию Маркса.

Текст рукописи «Теорий прибавочной стоимости» дается в той последовательности, в которой он содержится в тетрадях Маркса. Отдельные перестановки были сделаны только в тех случаях, где необходимость в них вытекала из указаний самого автора. Так, например, в VII тетради Маркс, трактуя о смитовской концепции производительного труда и упомянув в этой связи о вульгаризаторе взглядов Смита Жермене Гарнье, делает большое отступление, касающееся Джона Стюарта Милля. Оно начинается следующими словами: «Прежде чем разбирать взгляды Гарнье, изложим здесь эпизодически [т. е. в виде экскурса] кое-что о вышецитированном Милле младшем. То, что мы имеем в виду здесь сказать, относится собственно к дальнейшему, где речь будет идти о рикардовской теории прибавочной стоимости, а не к данному месту, где мы рассматриваем пока еще А. Смита». В соответствии с этим указанием Маркса и с оглавлением XIV тетради, составленным Марксом позднее, экскурс о Джоне Стюарте Милле перенесен в третью часть «Теорий», в главу о разложении рикардианской школы, где для Джона Стюарта Милля Марксом отведен специальный раздел. Другой пример перестановки: в X тетради имеется небольшая незаконченная глава об английском социалисте Брее (стр. 441-444 рукописи); между тем в составленном позднее (на обложке XIV тетради) оглавлении-плане последних глав «Теорий прибавочной стоимости» раздел «Брей как противник политико-экономов» отнесен Марксом к главе «Противники политико-экономов»; соответственно этому указанию

ПРЕДИСЛОВИЕ XXV

Маркса страницы 441-444 о Брее и перенесены в главу о противниках политико-экономов.

Расчленение текста на главы и параграфы произведено в соответствии с указаниями Маркса, имеющимися в составленном им оглавлении рукописи и в отдельных местах самой рукописи. В качестве заголовков составных частей рукописи использованы: 1) заголовки из оглавления Маркса, 2) те заголовки из составленных Марксом набросков планов I и III частей «Капитала», которые имеют отношение к тем или иным разделам рукописи «Теорий», 3) те немногочисленные заголовки, которые имеются в самом тексте «Теорий». Однако все это, вместе взятое, составляет только сравнительно небольшую часть всех тех заголовков, которыми необходимо было снабдить разделы и подразделы рукописи. Остальная, большая часть заголовков сформулирована редакцией на основании текста соответствующих частей рукописи с максимальным использованием терминов и формулировок самого Маркса. Заголовки, даваемые редакцией, - как и вообще все то, что принадлежит редакции, - заключены в квадратные скобки, для того чтобы их легко можно было отличить от тех заголовков, которые даны Марксом. В связи с этим те квадратные скобки, которые иногда встречаются в рукописи Маркса, заменены фигурными скобками.

Номера тетрадей рукописи Маркса всюду указаны в квадратных скобках римскими цифрами, номера страниц рукописи - арабскими цифрами. При этом, если текст дается без всяких перестановок, то номер страницы ставится только один раз, в самом начале каждой страницы рукописи. Если же текст печатается не подряд, а с теми или иными перестановками, то номер страницы рукописи (а при переходе к другой тетради - также и номер тетради) ставится как в начале отрывка, так и в конце его.

Немалые трудности при подготовке нового издания представила задача дать точный и в то же время удобочитаемый перевод «Теорий прибавочной стоимости». Дело в том, что текст рукописи во многих местах литературно не отработан. Мысль Маркса нередко выражена в сокращенной и лишь начерно набросанной форме. Потребовалось немало усилий для того, чтобы, не внося никакой отсебятины, найти адекватное выражение для передачи подлинного смысла рукописи. Хотя большая часть рукописи написана Марксом по-немецки, но он часто пользуется для выражения своих мыслей английскими и французскими оборотами, а иной раз и целиком переходит на английский или французский язык. При переводе рукописи

ПРЕДИСЛОВИЕ XXVI

на русский язык все это надо было унифицировать таким образом, чтобы мысль Маркса, выраженная на разных языках, получила однозначное и максимально точное выражение в тексте русского перевода.

В ходе работы над переводом рукописи были выявлены и исправлены всякого рода описки и неточности в цифровых расчетах, в приводимых цитатах и т. д., проверялись фактические данные, ссылки на источники, уточнялась терминология.

Каждая из трех частей нового издания «Теорий прибавочной стоимости» снабжена научно-справочным аппаратом, состоящим из примечаний, указателя цитируемой и упоминаемой литературы, указателя имеющихся русских переводов цитируемых Марксом книг и указателя имен.

По образцу русского издания 1954-1961 годов в Германской Демократической Республике подготовлено и выпущено аналогичное издание «Теорий прибавочной стоимости» на языке оригинала (Берлин, 1956-1962).

* * *

Настоящий том, выпускаемый в трех частях, во всем существенном и основном воспроизводит текст и научно-справочный аппарат отдельного издания «Теорий прибавочной стоимости», вышедшего в 1954-1961 годах. Изменения в тексте, отличающие 26-й том Сочинений от отдельного издания, касаются только некоторых деталей.

Кое-где уточнены редакционные заголовки. В перевод внесены отдельные уточнения и стилистические поправки. Добавлены новые примечания, а некоторые из прежних примечаний переработаны и расширены.

Пополнен указатель цитируемой и упоминаемой литературы. Именной указатель снабжен краткими аннотациями, как это принято в других томах Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса.

В конце третьей части 26-го тома будет дан предметный указатель ко всем трем частям тома.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС К. МАРКС ТЕОРИИ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ (IV ТОМ «КАПИТАЛА»)

Часть первая (главы I-VII)

3
[СОДЕРЖАНИЕ РУКОПИСИ]

[СОДЕРЖАНИЕ РУКОПИСИ

«ТЕОРИЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ» ]

[VI-219b] Содержание VI тетради: 5) Теории прибавочной стоимости2 a) Сэр Джемс Стюарт b) Физиократы c) А. Смит [VI-219b] [VII-272b] [Содержание VII тетради] 5) Теории прибавочной стоимости с) А. Смит (продолжение) (Исследование того, каким образом возможно, что годовая прибыль и годовая заработная плата покупают произведенные за год товары, которые кроме прибыли и заработной платы содержат еще и постоянный капитал) [VII-272b] [VIII-331b] [Содержание VIII тетради] 5) Теории прибавочной стоимости с) А. Смит (окончание)3 [VIII-331b] [IX-376b] [Содержание IX тетради] 5) Теории прибавочной стоимости c) А. Смит. Окончание d) Неккер [IX-376b] [X-421c] [Содержание X тетради] 5) Теории прибавочной стоимости Отступление. Экономическая таблица Кенэ e) Ленге 1

4
[СОДЕРЖАНИЕ РУКОПИСИ]

f) Брей g) Господин Родбертус. Отступление. Новая теория земельной ренты [X-421c] [XI-490a] [Содержание XI тетради] 5) Теории прибавочной стоимости g) Родбертус Отступление. Замечания об истории открытия так называемого рикардовского закона h) Рикардо Теория цены издержек у Рикардо и А. Смита (Опровержение)

Теория ренты Рикардо Таблицы дифференциальной ренты с пояснениями [XI-490a] [XII-580b]. [Содержание XII тетради] 5) Теории прибавочной стоимости h) Рикардо Таблица дифференциальной ренты с пояснениями (Рассмотрение влияния изменения стоимости жизненных средств и сырья - следовательно, также и стоимости машин - на органическое строение капитала) Теория ренты Рикардо Теория ренты А. Смита Рикардовская теория прибавочной стоимости Рикардовская теория прибыли [XII-580b] [XIII-670a] [Содержание XIII тетради] 5) Теории прибавочной стоимости и прочее h) Рикардо Рикардовская теория прибыли Рикардовская теория накопления. Критика ее. (Выведение кризисов из основной формы капитала)

Разное у Рикардо. Окончание раздела о Рикардо. (Джон Бартон) i) Мальтус [XIII-670a] [XIV-771a] [Содержание XIV тетради и план последних глав «Теорий прибавочной стоимости»] 5) Теории прибавочной стоимости i) Мальтус k) Разложение рикардианской школы (Торренс, Джемс Милль, Прево, полемические сочинения, Мак-Куллох, Уэйкфилд, Стирлинг, Дж. Ст. Милль)

5
[СОДЕРЖАНИЕ РУКОПИСИ]

l) Противники политико-экономов4 (Брей как противник политико-экономов)5 т) Рамсей п) Шербюлье о) Ричард Джонс6. (Конец этой 5-й части)

Эпизод: Доход и его источники7 [XIV-771a] [XV-862a] [Содержание XV тетради] 5) Теории прибавочной стоимости l) Пролетарские противники на рикардианской основе 2) Рейвнстон. Окончание8 3) и 4) Годскин9 (Наличное богатство в его отношении к движению производства)

Так называемое накопление [Aufhaufung] как всего лишь явление обращения (запасы и т. д. - резервуары обращения) (Сложные проценты; основанное на них объяснение уменьшения нормы прибыли)

Вульгарная политическая экономия10 (Развитие капитала, приносящего проценты, на основе капиталистического производства) (Капитал, приносящий проценты, и торговый капитал в их отношении к промышленному капиталу. Более старые формы. Производные формы) (Ростовщичество. Лютер и т. д.)11 [XV-862a]

[ОБЩЕЕ ЗАМЕЧАНИЕ]

[VI-220] Все политико-экономы делают ту ошибку, что рассматривают прибавочную стоимость не в чистом виде, не как таковую, а в особых формах прибыли и ренты. Какие теоретические заблуждения с необходимостью должны были отсюда возникнуть, это раскроется полнее в третьей главе, где анализируется та весьма превращенная форма, которую принимает прибавочная стоимость, выступая в виде прибыли12.

7
ПРЕДИСЛОВИЕ

8
ПРЕДИСЛОВИЕ

Первая страница рукописи К. Маркса «Теории прибавочной стоимости» (начало VI тетради рукописи 1861-1863 годов)

9
ПРЕДИСЛОВИЕ

9 [ГЛАВА ПЕРВАЯ]

СЭР ДЖЕМС СТЮАРТ [РАЗЛИЧЕНИЕ МЕЖДУ «ПРИБЫЛЬЮ ОТ ОТЧУЖДЕНИЯ»

И ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМ УВЕЛИЧЕНИЕМ БОГАТСТВА]

До физиократов прибавочная стоимость, - т. е. прибыль, прибавочная стоимость в форме прибыли, - выводилась исключительно из обмена, объяснялась продажей товара выше его стоимости. Сэр Джемс Стюарт в целом не вышел за рамки этого ограниченного воззрения; вернее даже будет сказать, что именно Стюарт его научно воспроизвел. Я говорю: «научно» воспроизвел. Дело в том, что Стюарт не разделяет иллюзии, будто прибавочная стоимость, получаемая отдельным капиталистом благодаря продаже товара выше его стоимости, есть созидание нового богатства. Поэтому он проводит различие между положительной прибылью и относительной прибылью: «Положительная прибыль ни для кого не означает потери; она является результатом увеличения труда, усердия или мастерства и вызывает увеличение или возрастание общественного достояния... Относительная прибыль означает для кого-то потерю; она отмечает колебание весов богатства между участвующими сторонами, но не предполагает никакого прибавления к совокупным фондам... Для понимания смешанной прибыли не требуется большого труда: это такая прибыль,.. которая отчасти относительна, а отчасти положительна... Оба вида могут существовать нераздельно в одной и той же сделке» («Principles of Political Economy», vol. I. The Works of Sir James Steuart etc., ed. by General Sir James Steuart, his son etc. in 6 volumes. London, 1805, стр. 275- 276).

Положительная прибыль возникает из «увеличения труда, усердия и мастерства». Стюарт не пытается дать себе отчет в том, как она возникает из этого увеличения. Его добавление относительно того, что эта прибыль вызывает увеличение и возрастание «общественного достояния», позволяет, по-видимому, сделать вывод, что Стюарт понимает под этим лишь увеличение массы потребительных стоимостей, обусловленное развитием

10
[ГЛАВА ПЕРВАЯ]

производительных сил труда, и что он рассматривает эту положительную прибыль совершенно отдельно от прибыли капиталистов, которая всегда предполагает увеличение меновой стоимости. Такое толкование полностью подтверждается его дальнейшим изложением.

А именно, он говорит: «В цене товаров я рассматриваю две вещи как действительно существующие и совершенно отличные одна от другой: действительную стоимость товаров и прибыль от отчуждения [profit upon alienation]» (стр. 244).

Цена товаров, стало быть, включает в себя два совершенно отличных друг от друга элемента: во-первых, их действительную стоимость, во-вторых - «прибыль от отчуждения», прибыль, реализуемую при их отчуждении, при их продаже. [221] Эта «прибыль от отчуждения» возникает, следовательно, из того, что цена товаров превышает их действительную стоимость, другими словами - из того, что товары продаются выше их стоимости. Выигрыш для одной стороны здесь всегда означает потерю для другой. Не создается никакого «прибавления к совокупным фондам». Прибыль, - следовало бы сказать, прибавочная стоимость, - относительна и сводится к «колебанию весов богатства между участвующими сторонами». Стюарт сам отклоняет то представление, что таким путем можно объяснить прибавочную стоимость. Его теория о «колебании весов богатства между участвующими сторонами», хотя она ничуть не затрагивает природу и происхождение самой прибавочной стоимости, имеет важное значение при рассмотрении распределения прибавочной стоимости между различными классами и по различным рубрикам, каковы прибыль, процент, рента.

Что Стюарт ограничивает всю прибыль отдельного капиталиста этой «относительной'прибылью», «прибылью от отчуждения», видно из следующего: «Действительная стоимость», говорит он, определяется в среднем тем «количеством» труда, которое «обыкновенно может выполнить работник данной страны... в течение дня, недели, месяца и т. д.». Во-вторых, «стоимостью средств существования работника и необходимых издержек, как для удовлетворения его личных потребностей, так и... для приобретения инструментов, относящихся к его профессии; все это опять-таки надо брать в среднем»... В-третьих, «стоимостью материалов» (стр. 244-245). «Если известны эти три статьи, то цена продукта определена. Она не может быть меньше суммы всех этих трех статей, т. е. меньше действительной стоимости. Все, что превышает эту последнюю, есть прибыль фабриканта. Эта прибыль будет всегда находиться в соответствии со спросом, и она поэтому будет изменяться в зависимости от обстоятельств» (цит. соч., стр. 245). «Отсюда возникает необходимость большого спроса для процветания мануфактур... Промышленники сообразуют свои расходы и свой образ жизни с той прибылью, в получении которой они уверены» (цит. соч., стр. 246).

11
СЭР ДЖЕМС СТЮАРТ

Отсюда ясно: прибыль «фабриканта», отдельного капиталиста, всегда есть «относительная прибыль», всегда есть «прибыль от отчуждения», всегда вытекает из того, что цена товара превышает его действительную стоимость, что товар продается выше его стоимости.

Следовательно, если бы все товары продавались по своей стоимости, то не существовало бы никакой прибыли.

Стюарт написал об этом особую главу, он подробно исследует, «как прибыли сливаются в одно целое с издержками производства» (цит. соч., том III, стр. 11 и сл.).

Стюарт, с одной стороны, отвергает то представление монетарной и меркантилистской системы, согласно которому продажа товаров выше их стоимости и возникающая отсюда прибыль создают прибавочную стоимость, положительное увеличение богатства*; с другой стороны, он остается приверженцем их взгляда, будто прибыль отдельного капитала есть не что иное, как этот избыток цены над [222] стоимостью - «прибыль от отчуждения», которая, однако, по его мнению, лишь относительна, так как выигрышу на одной стороне соответствует потеря на другой и поэтому движение прибыли сводится к «колебанию весов богатства между участвующими сторонами».

В этом отношении Стюарт является, стало быть, рациональным выразителем монетарной и меркантилистской системы.

Его заслуга в понимании капитала основывается на том, что он показал, каким образом происходит процесс отделения условий производства, как собственности определенного класса, от рабочей силы13. Этому процессу возникновения капитала Стюарт уделяет много внимания; правда, он еще не понимает этот процесс прямо как процесс возникновения капитала, но все же видит в нем условие существования крупной промышленности. Стюарт рассматривает этот процесс особенно в земледелии и правильно считает, что только благодаря этому процессу отделения, имевшему место в земледелии, и возникла мануфактурная промышленность как таковая. У А. Смита этот процесс отделения предполагается уже в готовом виде. (Книга Стюарта [вышла] в Лондоне в 1767 году, книга Тюрго [написана] в 1766 году, книга Адама Смита - в 1775 году.)

* Впрочем, даже монетарная система считает, что эта прибыль возникает не внутри страны, а только в обмене с другими странами. Меркантилистская система не видит дальше того, что эта стоимость представлена в деньгах (золоте и серебре) и что прибавочная стоимость находит поэтому свое выражение в торговом балансе, сальдируемом деньгами.

[ГЛАВА ВТОРАЯ]

ФИЗИОКРАТЫ

[1) ПЕРЕНЕСЕНИЕ ВОПРОСА О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПРИБАВОЧНОЙ

СТОИМОСТИ ИЗ СФЕРЫ ОБРАЩЕНИЯ В СФЕРУ ПРОИЗВОДСТВА.

ВЗГЛЯД НА ЗЕМЕЛЬНУЮ РЕНТУ КАК НА ЕДИНСТВЕННУЮ ФОРМУ

ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ]

Существенная заслуга физиократов состоит в том, что они в пределах буржуазного кругозора дали анализ капитала. Эта-то заслуга и делает их настоящими отцами современной политической экономии. Прежде всего, они дали анализ различных вещественных составных частей, в которых существует и на которые распадается капитал во время процесса труда.

Физиократам нельзя ставить в вину то, что ими, как и всеми их преемниками, эти вещественные формы существования капитала -инструменты, сырье и т. д. - рассматриваются как капитал в отрыве от тех общественных условий, в которых они выступают в капиталистическом производстве, короче говоря, рассматриваются в той форме, в какой они являются элементами процесса труда вообще, независимо от его общественной формы. Тем самым физиократы превращают капиталистическую форму производства в какую-то вечную естественную форму производства. Для них буржуазные формы производства с необходимостью принимают вид естественных форм производства. Большой заслугой физиократов было то, что они рассматривали эти формы как физиологические формы общества: как формы, вытекающие из естественной необходимости самого производства и не зависящие от воли, политики и т. д. Это - материальные законы; ошибка состоит здесь лишь в том, что материальный закон одной определенной исторической ступени общества рассматривается как абстрактный закон, одинаково господствующий над всеми формами общества.

Кроме этого анализа вещественных элементов, из которых состоит капитал в пределах процесса труда, физиократы ис-

13
ФИЗИОКРАТЫ

следуют те формы, которые капитал принимает в обращении (основной капитал, оборотный капитал, хотя термины, употребляемые физиократами, - еще иные), и вообще устанавливают связь между процессом обращения и процессом воспроизводства капитала. К этому следует вернуться в главе об обращении14.

В обоих этих главных пунктах А. Смит воспринял наследство физиократов. Его заслуга - в этом отношении - ограничивается тем, что он фиксировал абстрактные категории, придав большую устойчивость названиям, которыми он окрестил анализированные физиократами различия. [223] Как мы видели15, основой для развития капиталистического производства является вообще то, что рабочая сила, в качестве принадлежащего рабочим товара, противостоит условиям труда, как товарам, прочно обособившимся в виде капитала и существующим независимо от рабочих. Определение стоимости рабочей силы как товара имеет весьма существенное значение. Эта стоимость равна рабочему времени, которое требуется для создания жизненных средств, необходимых для воспроизводства рабочей силы, или равна цене жизненных средств, необходимых для существования рабочего как рабочего. Только на этой основе возникает различие между стоимостью рабочей силы и той стоимостью, которая создается путем применения этой рабочей силы, - различие, не существующее ни для какого другого товара, так как потребительная стоимость, а следовательно и потребление, всякого другого товара не может повысить его меновую стоимость или те меновые стоимости, которые из него получаются.

Таким образом, в основе современной политической экономии, занимающейся анализом капиталистического производства, лежит взгляд на стоимость рабочей силы как на нечто фиксированное, как на данную величину, каковой она практически и является в каждом определенном случае. Поэтому минимум заработной платы правомерно образует у физиократов ось их учения. Хотя они еще не познали природы самой стоимости, установление понятия минимума заработной платы было для них возможно потому, что эта стоимость рабочей силы выражается в цене необходимых жизненных средств, следовательно в некоторой сумме определенных потребительных стоимостей. Не уяснив себе природы стоимости вообще, они все же оказались в состоянии рассматривать стоимость рабочей силы как определенную величину, поскольку это нужно было для их исследований. Если они, далее, впали в ту ошибку, что рассматривали этот минимум как неизменную

14
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

величину, всецело определяемую, по их мнению, природой, а не ступенью исторического развития, которая сама есть подверженная изменениям величина, то это нисколько не затрагивает абстрактной правильности их выводов, так как различие между стоимостью рабочей силы и той стоимостью, которая создается путем применения этой рабочей силы, совершенно не зависит от того, какая величина, большая или меньшая, приписывается стоимости рабочей силы.

Физиократы перенесли исследование о происхождении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу непосредственного производства и этим заложили основу для анализа капиталистического производства.

Они совершенно правильно выставляют то фундаментальное положение, что производителен только такой труд, который создает прибавочную стоимость, т. е. только такой труд, в продукте которого содержится стоимость, превышающая сумму стоимостей, потребленных во время производства этого продукта. А так как стоимость сырья и материалов дана, а стоимость рабочей силы равна минимуму заработной платы, то ясно, что эта прибавочная стоимость может состоять только из избытка труда, отдаваемого рабочим капиталисту сверх того количества труда, которое он получает в виде своей заработной платы. Правда, в такой именно форме прибавочная стоимость еще не выступает у физиократов, так как они еще не свели стоимость вообще к ее простой субстанции: к количеству труда, или рабочему времени. [224] Способ изложения предмета у физиократов необходимым образом определяется, конечно, их общим взглядом на природу стоимости, которая в их понимании не есть определенный общественный способ существования человеческой деятельности (труда), а состоит из вещества, даваемого землей, природой, и из различных видоизменений этого вещества.

Различие между стоимостью рабочей силы и той стоимостью, которая создается путем применения этой рабочей силы, - т. е. прибавочная стоимость, которая в результате покупки рабочей силы достается тому, кто ее применяет, - ни в одной отрасли производства не выступает так осязательно и бесспорно, как в земледелии, этой первичной отрасли производства. Сумма жизненных средств, потребляемых рабочим из года в год, или масса вещества, потребляемая им, меньше той суммы жизненных средств, которую он производит. В промышленности непосредственно не видно вообще ни того, что рабочий производит свои жизненные средства, ни того, что сверх них он производит еще избыток. Процесс здесь опосред- Страница рукописи К. Маркса «Теории прибавочной стоимости» с поправкой Ф. Энгельса (в конце страницы)

17
ФИЗИОКРАТЫ

ствован куплей и продажей, различными актами обращения, и для его понимания необходим анализ стоимости вообще. В земледелии он непосредственно обнаруживается в избытке произведенных потребительных стоимостей над потребительными стоимостями, потребленными рабочим, а потому может быть понят и без анализа стоимости вообще, без ясного уразумения природы стоимости. Следовательно, этот процесс понятен также и в том случае, когда стоимость сводят к потребительной стоимости, а последнюю - к веществу вообще. Поэтому для физиократов земледельческий труд есть единственный производительный труд, так как, по их мнению, это единственный труд, создающий прибавочную стоимость, а земельная рента есть единственная форма прибавочной стоимости, известная им. В промышленности, полагают они, работник не увеличивает количества вещества: он лишь изменяет форму последнего. Материал - масса вещества - дается ему земледелием. Он, правда, присоединяет к веществу добавочную стоимость, но не своим трудом, а издержками производства своего труда: теми жизненными средствами, которые он потребляет в течение своей работы и сумма которых равна минимуму заработной платы, получаемому им от земледелия. Так как земледельческий труд рассматривается как единственно производительный труд, то та форма прибавочной стоимости, которая отличает земледельческий труд от промышленного труда, - земельная рента, - рассматривается как единственная форма прибавочной стоимости.

Поэтому-то у физиократов и не существует прибыли на капитал, прибыли в собственном смысле слова, по отношению к которой сама земельная рента является лишь одним из ее ответвлений. Прибыль представляется физиократам лишь как своего рода более высокая заработная плата, которая выплачивается земельными собственниками и потребляется капиталистами как доход (следовательно, она входит в издержки производства совершенно так же, как минимум заработной платы, получаемый обыкновенными рабочими) и которая увеличивает стоимость сырья потому, что она входит в издержки потребления капиталиста, промышленника, приходящиеся на время производства им продукта, на время превращения им сырья в новый продукт.

Поэтому некоторые физиократы, как, например, Мирабо старший, объявляют прибавочную стоимость в форме денежного процента - другое ответвление прибыли - ростовщичеством, противным природе. Тюрго, напротив, выводит правомерность денежного процента из того, что денежный капиталист мог бы купить землю, т. е. земельную ренту, и, следовательно,

18
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

его денежный капитал должен доставлять ему столько же прибавочной стоимости, сколько он получал бы, если бы превратил его в земельное владение. Таким образом, согласно этому взгляду, также и денежный процент не есть вновь созданная стоимость, не есть прибавочная стоимость; здесь только объясняется, почему часть полученной земельными собственниками прибавочной стоимости притекает к денежному капиталисту в форме процента, подобно тому как другими причинами [225] объясняется, почему к промышленному капиталисту часть этой прибавочной стоимости притекает в форме прибыли. Так как земледельческий труд, по мнению физиократов, есть единственно производительный труд, единственный труд, создающий прибавочную стоимость, то та форма прибавочной стоимости, которая отличает земледельческий труд от всех других отраслей труда, земельная рента, является для них всеобщей формой прибавочной стоимости. Промышленная прибыль и денежный процент являются лишь различными рубриками, по которым земельная рента распределяется и переходит определенными долями из рук земельных собственников в руки других классов. Это совершенно противоположно тому взгляду, которого придерживались, начиная с Адама Смита, позднейшие политико-экономы, ибо эти последние справедливо рассматривают промышленную прибыль как ту форму, в которой прибавочная стоимость первоначально присваивается капиталом, а потому - как первоначальную всеобщую форму прибавочной стоимости, процент же и земельную ренту они трактуют только как ответвления промышленной прибыли, которая распределяется промышленными капиталистами между различными классами, являющимися совладельцами прибавочной стоимости.

Кроме уже приведенного основания, - заключающегося в том, что земледельческий труд есть такой труд, где созидание прибавочной стоимости выступает в материально осязательном виде и обнаруживается помимо процессов обращения, - у физиократов были и другие мотивы, объясняющие их точку зрения.

Во-первых, в земледелии земельная рента выступает как третий элемент, как такая форма прибавочной стоимости, которая в промышленности либо совсем не существует, либо имеет только мимолетное существование. Это была прибавочная стоимость сверх прибавочной стоимости (сверх прибыли), следовательно - наиболее осязательная и наиболее бросающаяся в глаза форма прибавочной стоимости, прибавочная стоимость в квадрате.

19
ФИЗИОКРАТЫ

«Сельское хозяйство», как говорит доморощенный политико-эконом Карл Арнд («Die naturgemasse Volkswirtschaft» etc. Hanau, 1845, стр. 461-462), «создает - в виде земельной ренты - такую стоимость, которая не встречается в промышленности и в торговле: стоимость, остающуюся после возмещения всей выплаченной заработной платы и всей израсходованной прибыли на капитал».

Во-вторых. Если отвлечься от внешней торговли, - что физиократы вполне правильно делали и что они должны были делать для абстрактного рассмотрения буржуазного общества,- то ясно, что количество занятых в обрабатывающей промышленности и т. д. и совершенно оторванных от земледелия рабочих («свободных рук», как называет их Стюарт) определяется тем количеством сельскохозяйственных продуктов, которое производится земледельческими работниками сверх их собственного потребления.

«Ясно, что относительная численность тех людей, которые могут существовать не занимаясь земледельческим трудом, всецело определяется производительностью труда земледельцев» (R. Jones. On the Distribution of Wealth. London, 1831, стр. 159-160 (Русский перевод: Джонс, Ричард. Экономические сочинения. Соцэкгиз, 1937, стр. 114]).

Таким образом, земледельческий труд составляет естественную основу (см. об этом в одной из предыдущих тетрадей)16 не только для прибавочного труда в сфере самого земледелия, но и для превращения всех других отраслей труда в самостоятельные отрасли, а следовательно и для создаваемой в них прибавочной стоимости; поэтому ясно, что именно его до тех пор должны были рассматривать как созидателя прибавочной стоимости, пока вообще субстанцией стоимости считался определенный конкретный труд, а не абстрактный труд и его мера, рабочее время. [226] В-третьих. Всякая прибавочная стоимость, не только относительная, но и абсолютная, основывается на некоторой данной производительности труда. Если бы производительность труда достигла только такой степени развития, что рабочего времени одного человека хватало бы лишь для поддержания его собственной жизни, лишь для производства и воспроизводства его собственных жизненных средств, то не было бы никакого прибавочного труда и никакой прибавочной стоимости, не существовало бы вообще никакого различия между стоимостью рабочей силы и той стоимостью, которая создается путем применения этой рабочей силы. Возможность прибавочного труда и прибавочной стоимости обусловливается поэтому некоторой данной производительностью труда, такой производительностью, которая делает рабочую силу способной создавать новую стоимость, превышающую ее собственную стоимость,

20
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

производить более того, что необходимо для поддержания процесса существования. При этом, как мы уже видели в пункте втором, эта производительность, эта степень производительности, служащая исходной предпосылкой, должна быть налицо прежде всего в земледельческом труде, а потому она кажется даром природы, производительной силой природы.

Здесь, в земледелии, с самого начала дано в широких размерах содействие сил природы, увеличение рабочей силы [Arbeitskraft] человека путем применения и эксплуатации автоматически действующих сил природы. В промышленности это использование сил природы в крупном масштабе появляется только с развитием крупной промышленности. Базисом для развития капитала является определенная степень развития земледелия, будь то в собственной стране или в чужих странах. Постольку абсолютная прибавочная стоимость совпадает здесь с относительной. (Даже ярый противник физиократов Бьюкенен выдвигает это против А.

Смита, стараясь доказать, что и возникновению современной городской промышленности предшествовало развитие земледелия.)

В-четвертых. Так как заслугой и отличительным признаком физиократии является то, что она выводит стоимость и прибавочную стоимость не из обращения, а из производства, то она, в противоположность монетарной и меркантилистской системе, начинает по необходимости с той отрасли производства, которую вообще можно мыслить обособленно, независимо от обращения, от обмена, и которая предполагает не обмен между человеком и человеком, а только обмен между человеком и природой. [2) ПРОТИВОРЕЧИЯ В СИСТЕМЕ ФИЗИОКРАТОВ: ФЕОДАЛЬНЫЙ ОБЛИК СИСТЕМЫ И ЕЕ БУРЖУАЗНАЯ СУЩНОСТЬ; ДВОЙСТВЕННОСТЬ В ТРАКТОВКЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ]

Из указанных выше обстоятельств и проистекают противоречия в системе физиократии.

Фактически это - первая система, анализирующая капиталистическое производство и изображающая в виде вечных естественных законов производства те условия, в которых капитал производится и в которых он производит. Но, с другой стороны, она выступает скорее как буржуазное воспроизведение феодальной системы, господства земельной собственности; промышленные же отрасли, в которых капитал раньше всего получает самостоятельное развитие, кажутся ей «непроизводи-

21
ФИЗИОКРАТЫ

тельными» отраслями труда, всего лишь придатками земледелия. Первым условием развития капитала является отделение земельной собственности от труда, является то, что земля - это первичное условие труда - начинает противостоять свободному работнику как самостоятельная сила, как сила, находящаяся в руках особого класса. Поэтому в физиократической трактовке земельный собственник выступает как настоящий капиталист, т. е. как присвоитель прибавочного труда. Таким образом, феодализм изображается и объясняется здесь sub specie* буржуазного производства, а земледелие трактуется как та отрасль производства, в которой только и имеет место капиталистическое производство, т. е. производство прибавочной стоимости. В то время как феодализм благодаря этому приобретает буржуазный характер, буржуазное общество принимает феодальную видимость.

Эта видимость ввела в заблуждение принадлежавших к дворянству сторонников доктора Кенэ, как, например, патриархального чудака Мирабо старшего. У тех представителей [227] физиократической системы, которые видели дальше, особенно у Тюрго, эта иллюзия полностью исчезает, и физиократическая система выступает как выражение нового капиталистического общества, пробивающего себе дорогу в рамках феодального общества. Она, следовательно, соответствует буржуазному обществу той эпохи, когда оно вылупляется из феодализма. Исходный пункт поэтому находится во Франции, в стране преимущественно земледельческой, а не в Англии, стране, где преобладает промышленность, торговля и мореплавание. В Англии взор естественно направлен на процесс обращения, на то, что продукт приобретает стоимость, становится товаром лишь как выражение всеобщего общественного труда, как деньги. Поэтому, пока дело идет не о форме стоимости, а о величине стоимости и об увеличении стоимости, здесь прежде всего бросается в глаза «прибыль от отчуждения», т. е. описанная Стюартом относительная прибыль. Но когда речь заходит о том, чтобы показать, что прибавочная стоимость создается в сфере самого производства, то необходимо прежде всего обратиться к той отрасли труда, где она выступает наружу независимо от процесса обращения, т. е. к земледелию. Поэтому инициатива в этом отношении была проявлена в стране, где преобладало земледелие. Родственные физиократам идеи встречаются в фрагментарном виде у предшествовавших им старых писателей, как, например, отчасти в самой Франции

* - под углом зрения. Ред.

22
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

у Буагильбера. Но только у физиократов эти идеи становятся системой, означающей новый этап в науке.

Земледельческий работник, вынужденный довольствоваться минимумом заработной платы, «самым необходимым», воспроизводит больше этого «самого необходимого», и этот избыток есть земельная рента, прибавочная стоимость, которая присваивается собственниками основного условия труда - природы. Поэтому физиократы не говорят: работник работает сверх рабочего времени, необходимого для воспроизводства его рабочей силы, а потому стоимость, которую он создает, превышает стоимость его рабочей силы; или, другими словами, труд, который он отдает, больше того количества труда, которое он получает в форме заработной платы. Но они говорят: сумма потребительных стоимостей, потребляемых им во время производства, меньше той суммы потребительных стоимостей, которую он производит, и таким образом остается избыток потребительных стоимостей. - Если бы он работал только в течение того времени, которое необходимо для воспроизводства его собственной рабочей силы, то никакого избытка не получилось бы. Но физиократы отмечают и фиксируют только то обстоятельство, что производительная сила земли предоставляет работнику возможность в течение его рабочего дня, величина которого предполагается данной, производить больше того, что ему нужно потребить для поддержания своего существования. Таким образом, эта прибавочная стоимость выступает как дар природы, при содействии которой определенная масса органического вещества - семена растений, поголовье животных - придает труду способность превращать большее количество неорганического вещества в органическое.

С другой стороны, как нечто само собой разумеющееся предполагается, что земельный собственник противостоит работнику как капиталист. Земельный собственник оплачивает работнику его рабочую силу, которую тот предлагает ему в качестве товара, - а взамен этого не только получает эквивалент, но и присваивает себе весь прирост стоимости, созданный применением этой рабочей силы. При этом обмене предполагается, что вещественное условие труда и сама рабочая сила отчуждены друг от друга. Исходным пунктом берется феодальный земельный собственник, но он выступает как капиталист, выступает просто как товаровладелец, увеличивающий стоимость товаров, обмениваемых им на труд, и получающий обратно не только их эквивалент, но и избыток сверх этого эквивалента, так как он оплачивает рабочую силу лишь как товар. В качестве товаровладельца он противостоит свободному

23
ФИЗИОКРАТЫ

рабочему. Другими словами, этот земельный собственник является по существу капиталистом. Физиократическая система и в этом отношении права постольку, поскольку отделение работника от земли и от земельной собственности представляет собой основное условие [228] для капиталистического производства и производства капитала.

Отсюда в той же системе следующие противоречия: для нее, впервые пытавшейся объяснить прибавочную стоимость присвоением чужого труда, притом присвоением на основе товарного обмена, стоимость вообще не есть форма общественного труда, а прибавочная стоимость не есть прибавочный труд; для нее стоимость - это только потребительная стоимость, только вещество, а прибавочная стоимость - только дар природы, которая возвращает труду вместо данного количества органического вещества большее его количество. С одной стороны, земельная рента, - т. е. действительная экономическая форма земельной собственности, - высвобождена из феодальной оболочки земельной собственности, сведена просто к прибавочной стоимости, к избытку над заработной платой. С другой стороны, эта прибавочная стоимость - снова в феодальном духе - выводится из природы, а не из общества, из отношения к земле, а не из общественных отношений. Сама стоимость сводится всего лишь к потребительной стоимости, следовательно к веществу. Но в то же время в этом веществе физиократов интересует только количественная сторона, избыток произведенных потребительных стоимостей над потребленными, следовательно только количественное отношение потребительных стоимостей друг к другу, только их меновая стоимость, которая в конечном счете сводится к рабочему времени.

Все это - противоречия капиталистического производства того периода, когда оно, высвобождаясь из недр феодального общества, пока еще только дает самому этому феодальному обществу буржуазное толкование, но еще не нашло своей собственной формы; подобно тому как философия сначала вырабатывается в пределах религиозной формы сознания и этим, с одной стороны, уничтожает религию как таковую, а с другой стороны, по своему положительному содержанию сама движется еще только в этой идеализированной, переведенной на язык мыслей религиозной сфере.

Поэтому и в тех выводах, которые делают сами физиократы, кажущееся превознесение земельной собственности переходит в ее экономическое отрицание и в утверждение капиталистического производства. С одной стороны, все налоги переносятся на земельную ренту, или, другими словами, земельная

24
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

собственность подвергается частичной конфискации - мера, которую пыталось осуществить законодательство французской революции и к которой, как к завершающему выводу, приходит рикардианская, достигшая вполне развитой формы современная политическая экономия17. Так как единственной прибавочной стоимостью считается земельная рента и все налоги взваливаются, исходя из этого, на земельную ренту, то всякое обложение других форм дохода представляет собой только косвенный, а потому экономически вредный, тормозящий производство, путь обложения земельной собственности. Вследствие этого бремя налогов и тем самым всякое государственное вмешательство отстраняется от промышленности, и промышленность таким образом освобождается от какого бы то ни было вмешательства со стороны государства. Совершается это якобы для блага земельной собственности, не в интересах промышленности, а в интересах земельной собственности.

С этим связано: laissez faire, laissez aller*, ничем не стесняемая свободная конкуренция, освобождение промышленности от всякого государственного вмешательства, устранение монополий и т. д. Так как промышленность, по мнению физиократов, ничего не создает, а только превращает в другую форму даваемые ей земледелием стоимости; так как она не присоединяет к этим стоимостям никакой новой стоимости, а только возвращает в другой форме, в виде эквивалента, доставленные ей стоимости, то, естественно, представляется желательным, чтобы этот процесс превращения совершался без помех и обходился как можно дешевле, а это достигается лишь свободной конкуренцией, - достигается тем, что капиталистическое производство предоставляется самому себе. Выходит, что освобождение буржуазного общества от абсолютной монархии, воздвигнутой на развалинах феодального общества, совершается лишь в интересах [229] феодального земельного собственника, превратившегося в капиталиста и стремящегося только к обогащению. Капиталисты являются капиталистами только в интересах земельного собственника, совершенно так же, как в своем дальнейшем развитии политическая экономия заставляет их быть капиталистами лишь в интересах рабочего класса.

Из всего этого видно, как мало понимают физиократов современные экономисты, вроде издателя физиократов господина Эжена Дэра с его удостоенным премии очерком о них, когда считают, что специфические положения физиократов об исклю-

* - требование полной свободы действий (буквально: «предоставьте действовать, предоставьте вещам идти своим ходом»). Ред.

25
ФИЗИОКРАТЫ

чительной производительности земледельческого труда, о земельной ренте как единственной форме прибавочной стоимости, о выдающемся положении земельных собственников в системе производства - не стоят ни в какой связи и лишь случайно сочетаются у физиократов с провозглашением свободы конкуренции, с принципом крупной промышленности, капиталистического производства. Вместе с тем становится понятным, каким образом феодальная видимость этой системы - совершенно так же, как аристократический тон эпохи Просвещения - должна была сделать немалое количество феодальных господ восторженными приверженцами и распространителями такой системы, которая по существу провозглашала буржуазную систему производства на развалинах феодальной. [3) КЕНЭ О ТРЕХ КЛАССАХ ОБЩЕСТВА. ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ ФИЗИОКРАТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ У ТЮРГО: ЭЛЕМЕНТЫ БОЛЕЕ ГЛУБОКОГО АНАЛИЗА КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ]

Теперь мы просмотрим ряд мест частью для пояснения, частью для доказательства приведенных выше положений.

У самого Кенэ, в «Analyse du Tableau economique», нация состоит из трех классов граждан: «производительный, класс» (работники земледелия), «класс земельных собственников» и «бесплодный класс» («все граждане, занятые всякими Другими услугами и всякими другими работами, кроме земледелия») («Physiocrates» etc., edition Eugene Daire, Paris, 1846, I partie, стр. 58) [Русский перевод: Кенэ, Франсуа. Избранные экономические произведения. М., 1960, стр. 360].

Производительным классом, классом, создающим прибавочную стоимость, являются только работники земледелия, а не земельные собственники. Значение этого класса, класса земельных собственников, который не «бесплоден», так как он является представителем «прибавочной стоимости», вытекает не из того, что он создает эту прибавочную стоимость, а исключительно из того, что он ее присваивает.

У Тюрго физиократическая система приняла наиболее развитый вид. Местами у него «чистый дар природы» представлен даже как прибавочный труд, а с другой стороны, существующая для рабочего необходимость отдавать то, что превышает потребную для жизни заработную плату, объясняется отделением работника от условий труда, которые противостоят ему как собственность класса, превратившего их в предмет купли-продажи.

26
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

Первый довод в пользу того, что производителен один лишь земледельческий труд, состоит в том, что он является естественной основой и предпосылкой для самостоятельного существования всех других видов труда.

«Его» (земледельца) «труд сохраняет среди других видов труда, распределенных между различными членами общества, такое же первенствующее значение,.. какое труд, необходимый для добывания себе пищи, занимал среди различных работ, которые человек до общественного разделения труда должен был выполнять для удовлетворения своих разнообразных потребностей. Это не первенство в смысле почета или достоинства; это первенство, обусловленное физической необходимостью... То, что труд земледельца извлекает из земли сверх необходимого для удовлетворения его личных потребностей, образует единственный фонд заработной платы, которую получают все другие члены общества в обмен на свой труд. Эти последние - тем, что они в свою очередь используют получаемую ими при этом обмене плату для покупки продуктов земледельца, - возвращают ему точь-в-точь» (в вещественном выражении) «только то, что они получили. Таково существенное [230] различие между этими двумя видами труда» («Reflexions sur la Formation et la Distribution des Richesses» (1766).

Turgot. Oeuvres, edition Daire, Tome I, Paris, 1844, стр. 9-10).

Каким же образом возникает прибавочная стоимость? Возникает она не из обращения, но реализуется она в обращении. Продукт продается по своей стоимости, а не выше своей стоимости. Нет избытка цены над стоимостью. Но так как продукт продается по своей стоимости, продавец реализует прибавочную стоимость. Это возможно только потому, что сам он не полностью оплатил продаваемую им стоимость, иначе говоря потому, что продукт содержит в себе такую составную часть стоимости, которая не оплачена продавцом, не возмещена эквивалентом. Именно так и обстоит дело с земледельческим трудом. Продавец продает то, чего он не купил. Это некупленное Тюрго сначала изображает как «чистый дар природы». Но мы увидим, что этот «чистый дар природы» незаметным образом превращается у него в некупленный земельным собственником, но продаваемый им в земледельческих продуктах, прибавочный труд земледельцев.

«Как только земледелец своим трудом начинает производить сверх того, что необходимо для удовлетворения его потребностей, он получает возможность на этот избыток, предоставляемый ему природой как чистый дар сверх платы за его труд, покупать труд других членов общества. Эти последние, продавая ему свой труд, зарабатывают себе только на жизнь; земледелец же, кроме своих средств существования, пожинает еще такое богатство, которым он может самостоятельно и свободно распоряжаться, богатство, которого он не купил, но которое он продает. Он является, таким образом, единственным источником богатств, оживляющих своим обращением все виды труда в обществе, так как его труд является единственным трудом, производящим больше того, что составляет оплату труда» (цит. соч., стр. 11).

27
ФИЗИОКРАТЫ

В этой первой трактовке схвачена, во-первых, сущность прибавочной стоимости, схвачено именно то, что она есть такая стоимость, которая реализуется при продаже, но за которую продавец не дал никакого эквивалента, т. е. которую он не купил. Неоплаченная стоимость.

Но, во-вторых, этот избыток над «платой за труд» рассматривается как «чистый дар природы», так как вообще даром природы, чем-то таким, что зависит от ее производительности, является то обстоятельство, что работник способен произвести в течение своего рабочего дня больше, чем необходимо для воспроизводства его рабочей силы, больше, чем составляет его заработная плата. Согласно этой первой трактовке, весь продукт присваивается еще самим работником. И весь этот продукт распадается на две части. Первая часть образует заработную плату работника, - он изображается по отношению к самому себе как наемный работник, выплачивающий себе ту часть продукта, которая необходима для воспроизводства его рабочей силы, для поддержания его жизни. Вторая часть, остающаяся сверх этого, есть дар природы и образует прибавочную стоимость. Но природа этой прибавочной стоимости, этого «чистого дара природы» обрисовывается более ясно, как только отбрасывается предпосылка о «земледельце-собственнике земли» и две части продукта, заработная плата и прибавочная стоимость, достаются различным классам, одна - наемному работнику, другая - земельному собственнику.

Для того чтобы образовался класс наемных работников, будь то в промышленности, будь то в самом земледелии (первоначально все занятые в промышленности выступают лишь как stipendies, как наемные работники у «земледельца-собственника»), - условия труда должны отделиться от рабочей силы, а основой этого отделения служит то, что сама земля выступает как частная собственность одной части общества, так что другая его часть оказывается отстраненной от этого вещественного условия применения своего труда.

«Первоначально земельный собственник не отличался от земледельца... В то далекое время, когда каждый трудолюбивый человек находил столько земли, сколько [231] хотел, ни у кого не могло быть побуждения работать на другого... Но в конце концов каждый участок земли нашел себе хозяина, и те, которые не смогли добыть себе земельную собственность, не имели вначале другого выхода, как обменивать труд своих рук, осуществляемый в виде занятий наемного класса» (т. е. класса ремесленников, короче говоря - всех Неземледельческих работников), «на излишек продуктов земледельца-собственника» (стр. 12). «Земледелец-собственник», имея в своем распоряжении тот «значительный избыток», который земля давала в награду за его труд, мог «оплачивать людей этим избытком, чтобы они обрабатывали его землю; ведь для тех, кто живет на заработную плату,

28
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

безразлично, за какой род труда получать ее. Собственность на землю должна была поэтому отделиться от земледельческого труда, и это вскоре произошло... Земельные собственники начинают... избавлять себя от труда по обработке земли, взваливая его на наемных земледельцев» (цит. соч., стр. 13).

Тем самым отношение капитала и наемного труда появляется в самом земледелии. Оно появляется лишь с того момента, когда известная масса людей оказывается лишенной собственности на условия труда - и прежде всего на землю - и когда им нечего продавать кроме своего собственного труда.

Теперь для наемного рабочего, который не может уже производить никакого товара, а вынужден продавать самый труд свой, минимум заработной платы, эквивалент необходимых жизненных средств, неизбежно становится законом при его обмене с собственником условий труда.

«Простой рабочий, у которого нет ничего кроме рук и умения работать, имеет лишь столько, сколько ему удается получить от продажи своего труда другим... Во всех отраслях труда должен иметь место и действительно имеет место тот факт, что заработная плата рабочего ограничивается тем, что ему безусловно необходимо для поддержания жизни» (пит. соч., стр. 10).

И вот, как только появился наемный труд, «продукт земли делится на две части: одна из них включает в себя средства существования и прибыль земледельца, вознаграждающие его труд и составляющие то условие, при котором он берет на себя обработку полей собственника; остаток представляет собой ту самостоятельную и свободную часть, которую земля дает тому, кто ее обрабатывает, в качестве чистого дара, сверх затраченных им средств и оплаты его труда, и это составляет долю собственника, или доход, на который собственник может жить, не работая, и с которым он может делать, что захочет» (цит. соч., стр. 14).

Однако этот «чистый дар земли» выступает теперь уже определенно как такой подарок, который земля делает «тому, кто ее обрабатывает», т. е. как ее подарок труду, как производительная сила приложенного к земле труда, как такая производительная сила, которой труд обладает вследствие использования производительной силы природы и которую он черпает, таким образом, из земли, но черпает из нее только как труд. В руках собственника земли избыток выступает поэтому уже не как «дар природы», а как присвоение - без эквивалента - чужого труда, который благодаря производительности природы оказывается в состоянии производить средства существования сверх своих собственных потребностей, но который - в силу того, что он есть наемный труд, - вынужден ограничиваться присвоением себе из всего продукта труда только «того, что ему безусловно необходимо для поддержания жизни».

29
ФИЗИОКРАТЫ

«Земледелец производит свою собственную заработную плату и, кроме того, доход, служащий для оплаты всего класса ремесленников и других наемных лиц. Собственник получает все то, что он имеет, только благодаря труду земледельца» (следовательно, не благодаря «чистому дару природы»); «он получает от земледельца [232] средства существования для себя и то, чем он оплачивает работы других наемных лиц... Земледелец нуждается в собственнике только в силу существующих соглашений и законов» (цит. соч., стр. 15).

Здесь, стало быть, прибавочная стоимость прямо изображается как та часть труда земледельца, которую собственник земли присваивает себе без эквивалента и продукт которой он поэтому продает, не купив его. Однако Тюрго имеет в виду не меновую стоимость как таковую, не само рабочее время, а избыток продуктов, который труд земледельца сверх его собственной заработной платы доставляет земельному собственнику; но этот избыток продуктов является лишь овеществлением того количества времени, в течение которого земледелец работает на собственника бесплатно, сверх того времени, в течение которого он работает для воспроизводства своей заработной платы.

Мы видим, таким образом, что в пределах земледельческого труда физиократы правильно понимают прибавочную стоимость, что они рассматривают ее как продукт труда наемного работника, хотя самый труд этот они опять-таки рассматривают в той конкретной форме, в которой он представлен в потребительных стоимостях.

Заметим мимоходом, что капиталистический способ эксплуатации земледелия - «сдачу земель в аренду» - Тюрго считает «самым выгодным из всех способов, но этот способ применим только в такой стране, которая уже достаточно богата» (цит. соч., стр. 21). {При рассмотрении прибавочной стоимости необходимо из сферы обращения перейти в сферу производства, т. е. выводить прибавочную стоимость не просто из обмена товара на товар, а из того обмена, который в пределах самого производства происходит между собственниками условий труда и рабочими. Также и они, собственники условий труда и рабочие, противостоят друг другу как товаровладельцы, и поэтому здесь отнюдь не предполагается производство, независимое от обмена.} {В физиократической системе земельные собственники являются «нанимателями», а рабочие и предприниматели во всех других отраслях производства представляют собой «получателей заработной платы», или «наемных лиц». Отсюда также «управляющие» и «управляемые».}

30
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

Тюрго следующим образом анализирует условия труда: «В любой отрасли труда работник должен заранее иметь орудия труда и достаточное количество материалов, являющихся предметом его труда; затем он должен иметь возможность содержать себя до продажи своих изделий» (цит. соч., стр. 34).

Земля первоначально доставляет даром все эти «авансы», эти условия, при которых только и возможен труд, которые, следовательно, являются предпосылками процесса труда: «Она доставила первый фонд авансов еще до всякой обработки земли» в виде плодов, рыбы, животных и т. п., в виде орудий, - например, сучьев, камней, домашних животных, число которых возрастает благодаря процессу размножения и которые, кроме того, дают ежегодно такие продукты, как «молоко, шерсть, кожа и другие материалы, составившие, вместе с добытыми в лесу деревьями, первоначальный фонд для промышленного производства» (цит. соч., стр. 34).

И вот эти условия труда, эти «авансы» становятся капиталом, как только они должны авансироваться рабочему третьим лицом, а это наступает с того момента, когда у рабочего нет ничего кроме самой его рабочей силы.

«С тех пор как для значительной части членов общества их собственные руки стали единственным источником существования, те, которые таким образом жили на свою заработную плату, должны были получать коечто вперед как для того, чтобы иметь сырье для переработки, так и для того, чтобы прожить до выплаты им заработной платы» (пит. соч., стр. 37-38). [233] Тюрго определяет «капиталы» как «накопленные движимые ценности» (цит. соч., стр. 38). Первоначально земельный собственник или земледелец каждый день прямо выдает, например прядильщице льна, заработную плату и материал. С развитием промышленности становится необходимым применять более значительные «авансы» и обеспечивать постоянство этого процесса производства. Это и берут на себя «владельцы капиталов». В цене своих продуктов такой «владелец капитала» должен возместить себе все сделанные им «авансы», а также прибыль, равную той, «какую принесли бы ему его деньги, если бы он употребил их на покупку участка» (земли), и свою «заработную плату», «ибо несомненно, что при одинаковой прибыли он предпочел бы жить, совершенно не трудясь, на доходы с земли, которую мог бы приобрести на тот же капитал» (стр. 38-39).

«Промышленный наемный класс», в свою очередь, подразделяется «на предпринимателей-капиталистов и простых рабочих» и т. д. (стр. 39).

С «предпринимателями-фермерами» дело обстоит так же, как с этими предпринимателями-капиталистами. Они тоже должны получить обратно все «авансы» и, вместе с тем, прибыль, как в вышеуказанном случае.

31
ФИЗИОКРАТЫ

«Все это должно быть предварительно вычтено из цены продуктов земли; избыток служит земледельцу для уплаты собственнику за разрешение пользоваться его землей, на которой земледелец основывает свое предприятие. Это - арендная плата, доход собственника, чистый продукт, ибо все то, что земля производит для возмещения авансов всякого рода и прибылей того, кто делает эти авансы, не может рассматриваться как доход, а должно рассматриваться лишь как возмещение издержек по возделыванию земли; ведь если бы земледелец не выручал этих издержек, он не стал бы затрачивать свои средства и свой труд на обработку чужих полей»(цит. соч., стр. 40).

Наконец: «Хотя капиталы образуются отчасти из тех сбережений, которые делаются из прибылей работающих классов, но так как эти прибыли получаются всегда из земли, ибо все они оплачиваются или из дохода или из издержек производства этого дохода, то очевидно, что и капиталы, совершенно так же, как и доход, проистекают из земли; или, точнее, они являются не чем иным, как накоплением той части производимых землей ценностей, которую владельцы дохода или же те, с кем они делят свой доход, могут ежегодно откладывать, не затрачивая ее на удовлетворение своих потребностей» (стр. 66).

Вполне естественно, что раз земельная рента образует единственную форму прибавочной стоимости, то накопление капитала имеет своим источником одну только земельную ренту.

То, что капиталисты накопляют помимо нее, урезывается ими от их «заработной платы» (от их дохода, предназначенного для их потребления, ибо прибыль рассматривается именно как такого рода доход).

Так как прибыль, подобно заработной плате, причисляется к издержкам по обработке земли и только избыток образует доход земельного собственника, то на деле этот последний, несмотря на отводимое ему почетное место, отстраняется от всякого участия в издержках на обработку земли и тем самым перестает быть агентом производства, - совсем как у рикардианцев.

Возникновение физиократии было связано как с оппозицией против кольбертизма, так и, в особенности, со скандальным крахом системы Ло. [4) СМЕШЕНИЕ СТОИМОСТИ С ВЕЩЕСТВОМ ПРИРОДЫ (ПАОЛЕТТИ)] [234] Смешение, или, вернее, отождествление стоимости с веществом природы, а также связь этого взгляда со всей системой воззрений физиократов ясно выступают в следующих выдержках из сочинения Фердинандо Паолетти «I veri mezzi di render felici le societa» (отчасти направлено против Верри,

32
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

который в своих «Meditazioni sulla Economia politica» (1771) выступил против физиократов). (Паолетти из Тосканы, указанное сочинение - в XX томе издания Кустоди, Parte Moderna.)

«Такое увеличение количества материи», каким являются «произведения земли», «несомненно не имеет и никогда не сможет иметь места в промышленности, которая дает материи только форму, только видоизменяет ее; поэтому промышленность ничего не создает. Но промышленность, возражают мне, придает материи форму, следовательно она производительна; ибо она представляет собой производство если не материи, то формы. Хорошо, я этого не отрицаю; но это не создание богатства, а наоборот, не что иное, как расход... Политическая экономия предполагает и делает предметом своих изысканий физическое и реальное производство, каковое имеет место только в земледелии, потому что одно только земледелие увеличивает количество материальных предметов и продуктов, составляющих богатство... Промышленность покупает у земледелия сырье для того, чтобы его обработать. Промышленный труд, как уже было сказано, дает только форму этому сырью, но ничего к нему не прибавляет и не умножает его» (стр. 196-197). «Дайте повару некоторое количество гороха для приготовления обеда; он сварит его, как следует, и в готовом виде подаст вам на стол, но подаст он то же самое количество, которое получил; напротив, дайте такое же количество гороха огороднику, чтобы он вверил его земле, и он в свое время возвратит вам по меньшей мере вчетверо больше полученного. Это и есть настоящее и единственное производство» (стр. 197). «Вещи приобретают стоимость благодаря потребностям людей. Поэтому стоимость товаров - или увеличение этой стоимости - является следствием не промышленного труда, а расходов работающих» (стр. 198). «Лишь только появится какой-нибудь модный промышленный товар, он быстро распространяется как внутри страны, так и вне ее; и вот весьма скоро конкуренция других промышленников и купцов понижает его цену до надлежащего уровня, который... определяется стоимостью сырья и средств существования рабочих» (стр. 204-205). [5) ЭЛЕМЕНТЫ ФИЗИОКРАТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ У АДАМА СМИТА]

В земледелии раньше, чем во всех других отраслях производства, в крупных размерах применяются для процесса производства силы природы. Применение сил природы в промышленности бросается в глаза только на более высокой ступени развития промышленности. Из нижеследующей цитаты можно видеть, как А. Смит здесь еще отражает предысторию крупной промышленности и поэтому высказывает физиократические взгляды, между тем как Рикардо отвечает ему с точки зрения современной промышленности. [235] А. Смит в пятой главе второй книги своего труда [Русский перевод: А. Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.-Л., 1935, том I, стр. 307-308] говорит относительно земельной ренты:

33
ФИЗИОКРАТЫ

«Она есть произведение природы, которое остается за вычетом или возмещением всего того, что можно считать произведением человека. Она редко составляет меньше четверти всего продукта и часто превышает треть его. Равновеликое количество производительного труда, затраченного в мануфактурах, никогда не может дать столь большой массы вновь созданного продукта. В мануфактурах природа не делает ничего, все делается человеком; а полученный продукт всегда должен быть пропорционален силе агентов производства, создающих его».

В ответ на это Рикардо замечает в своих «Началах» (второе издание, 1819 год, примечание на стр. 61-62) [Русский перевод: Рикардо, Давид. Сочинения, том I. М., 1955, стр. 72, примечание]: «Разве природа не делает ничего для человека в промышленности? Разве силы ветра и воды, которые приводят в движение наши машины и корабли, равняются нулю? Разве давление атмосферы и упругость пара, которые делают нас способными заставлять работать самые изумительные машины, не дары природы? Я уже не говорю о действии тепла при размягчении и расплавлении металлов, о действии атмосферы в процессах окрашивания и брожения. Нельзя назвать ни одной отрасли промышленности, в которой природа не оказывала бы помощи человеку, притом помощи щедрой и даровой».

О том, что физиократы рассматривают прибыль лишь как вычет из ренты: «Физиократы говорят, например, о цене куска кружева, что одна часть ее просто возмещает то, что потребил рабочий, а другая часть только переходит из кармана одного человека» {а именно, земельного собственника} «в карман другого» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus» etc. London, 1821, стр. 96).

Из воззрения физиократов, рассматривающих прибыль (включая процент) лишь как доход, идущий на потребление капиталиста, вытекает также тот взгляд А. Смита и последующих экономистов, что накопление капитала обязано своим происхождением личным лишениям капиталиста, его бережливости и воздержанию. Физиократы могли утверждать это потому, что одна только земельная рента рассматривалась ими как настоящий, экономический, так сказать законный источник накопления.

«Он», т. е. труд земледельца, - говорит Тюрго, - «является единственным трудом, производящим больше того, что составляет оплату труда» (Тюрго, цит. соч., стр. 11).

Таким образом, прибыль здесь полностью включена в «оплату труда». [236] «Земледелец создает сверх этого возмещения» (своей собственной заработной платы) «доход земельного собственника, а ремесленник не создает никакого дохода ни для себя самого, ни для других» (цит. соч., стр. 16).

34
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

«Все то, что земля производит для возмещения авансов всякого рода и прибылей того, кто делает эти авансы, не может рассматриваться как доход, а должно рассматриваться лишь как возмещение издержек по возделыванию землю) (цит. соч., стр. 40).

А. Бланки в «Histoire de l'economie politique», Bruxelles, 1839, стр. 139, говорит о физиократах: «Они считали, что труд, прилагаемый к обработке земли, производит не только то, что необходимо работнику для его собственного пропитания в течение всего времени работы, но еще и некоторый избыток стоимости» (прибавочную стоимость), «который может быть присоединен к массе уже существующего богатства.

Они называли этот избыток чистым продуктом» . (Они рассматривают, следовательно, прибавочную стоимость в виде тех потребительных стоимостей, в которых она представлена.)

«Чистый продукт, с их точки зрения, должен был по необходимости принадлежать собственнику земли и составлял в его руках доход, которым он мог полностью располагать. А что было чистым продуктом других отраслей труда?.. Промышленники, торговцы, рабочие- все они рассматривались как служащие, наемные работники земледелия, этого верховного созидателя и распределителя всех благ. Согласно системе экономистов18, продукты труда всех этих людей представляли только эквивалент того, что потребили эти люди за время своей работы, так что по окончании последней общая сумма богатств оставалась совершенно такою же, какой была до того, если только рабочие или хозяева не откладывали, т. е. не сберегали чего-нибудь из того, что они имели право потребить. Таким образом, только труд, приложенный к земле, признавался производящим богатство, а труд в других отраслях производства рассматривался как бесплодный, ибо он не приводит-де ни к какому увеличению общественного капитала». {Итак, сущность капиталистического производства физиократы усматривали в производстве прибавочной стоимости. Именно это явление им надлежало объяснить. В этом и состояла проблема, после того как они отвергли «прибыль от отчуждения» меркантилистской системы.

«Чтобы иметь деньги», - говорит Мерсье де ля Ривьер, - «их надо купить, и после этой покупки человек не становится богаче, чем был раньше; он только получил деньгами ту же самую стоимость, какую отдал товарами» (Mercier de la Riviere, Ordre naturel et essentiel des societes politiques, том II, стр. 338).

Это относится как к [237] купле, так и к продаже, а равно и к результату всего метаморфоза товара, т. е. к результату продажи и купли, к обмену различных товаров по их стоимости, т. е. к обмену эквивалентов. Но откуда в таком случае берется прибавочная стоимость, т. е. откуда берется капитал? Такова была проблема, стоявшая перед физиократами. Их ошибка заключалась в том, что прирост вещества, который вследствие

35
ФИЗИОКРАТЫ

естественного произрастания растений и естественного размножения животных отличает земледелие и скотоводство от промышленности, они смешивали с приростом меновой стоимости. Для них основой была потребительная стоимость. А потребительной стоимостью всех товаров, сведенной, если воспользоваться термином схоластиков, к универсальной сущности, было для них вещество природы как таковое, увеличение которого в данной его форме имеет место только в сельском хозяйстве.}

Переводчик А. Смита Ж. Гарнье, который сам был физиократом, правильно излагает физиократическую теорию сбережения и пр. Прежде всего он говорит нам, что промышленность, - как это меркантилисты утверждали о всяком производстве, - может создавать прибавочную стоимость только посредством «прибыли от отчуждения», продавая товары выше их стоимости, так что происходит только новое распределение уже созданных стоимостей, но не присоединение новой стоимости к созданным раньше.

«Труд ремесленников и промышленников, не открывающий никакого нового источника богатства, может быть прибыльным только при выгодном обмене и имеет лишь чисто относительную стоимость, - стоимость, которая больше не будет иметь места, если снова не представится случай выиграть от обмена» (том V, стр. 266 его перевода А. Смита «Recherches sur la nature et les causes de la richesse des nations», Paris, 1802)19.

Или же те сбережения, которые они делают, - та стоимость, которую они сохраняют у себя за вычетом расходуемой ими, - должны делаться за счет сокращения их собственного потребления.

«Хотя труд ремесленников и промышленников не может добавить к совокупной массе богатств общества ничего другого кроме сбережений, делаемых наемными рабочими и капиталистами, но путем такого рода сбережений он может способствовать обогащению общества» (там же, стр. 266).

И подробнее: «Работники земледелия обогащают государство самим продуктом своего труда; напротив, работники промышленности и торговли могут обогащать его только сбережениями за счет своего собственного потребления. Это утверждение экономистов является следствием проводимого ими различения между земледельческим трудом и трудом промышленным и представляется столь же бесспорным, как и само это различение. В самом деле, труд ремесленников и промышленников может добавить к стоимости материи только стоимость их собственного труда, т. е. стоимость заработных плат и прибылей, которую должен был принести этот труд в соответствии с обычной в данной стране и в данное время нормой заработной платы [238] и прибыли. Эти заработные платы, каковы бы они ни были, малы ли они или велики, составляют вознаграждение за труд; это есть то,

36
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

что рабочий по праву может потребить и что он по предположению потребляет; ибо только путем потребления он в состоянии воспользоваться плодами своего труда, а в этом и состоит в действительности все его вознаграждение. Точно так же и прибыли, каковы бы они ни были, малы ли они или велики, рассматриваются как то, что изо дня в день потребляется капиталистом, причем естественно предполагается, что свои наслаждения он соразмеряет с величиной дохода, приносимого ему его капиталом. Итак, если бы рабочий не отказался от некоторой части удобств, на которые он имеет право соответственно обычной норме заработной платы, причитающейся за его труд; если бы капиталист не откладывал часть дохода, приносимого ему его капиталом, - то и тот и другой потребили бы к моменту завершения работы всю стоимость, получающуюся от этой работы. Таким образом, по окончании их труда вся масса богатств общества останется такой же, какой была до этого, если только они не сберегут часть того, что они имели право потребить и что они могли бы потребить, не рискуя быть обвиненными в расточительстве; в этом случае вся масса богатств общества увеличится на всю стоимость этих сбережений. Следовательно, можно с полным правом сказать, что лица, занятые в промышленности и торговле, могут увеличивать совокупную массу имеющегося в данном обществе богатства только путем личных лишений» (там же, стр. 263-264).

Гарнье также совершенно правильно нащупывает, что теория А. Смита о накоплении посредством сбережения покоится на этой физиократической основе (А, Смит был сильно заражен физиократией, и нигде он не обнаруживает этого более разительно, чем в своей критике физиократии). Гарнье говорит: «Наконец, если экономисты утверждали, что промышленность и торговля могут увеличивать национальное богатство только путем лишений, то Смит точно так же говорит, что промышленность работала бы впустую и капитал страны никогда не стал бы больше, если бы экономия не увеличивала его своими сбережениями (книга II, глава 3). Таким образом, Смит полностью согласен с экономистами» и т. д. (там же, стр. 270). [6) ФИЗИОКРАТЫ КАК СТОРОННИКИ КРУПНОГО КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ] [239] Как одно из непосредственных исторических обстоятельств, содействовавших распространению физиократии и даже самому возникновению ее, А. Бланки в вышецитированном сочинении приводит следующее: «От всех ценностей, распустившихся пышным цветом в лихорадочной атмосфере системы» (Ло), «не осталось ничего кроме разорения, опустошения и банкротства. Одна лишь земельная собственность уцелела в этой буре». {Потому-то, очевидно, у господина Прудона в «Philosophie de la Misere» земельная собственность и появляется только вслед за кредитом.}

37
ФИЗИОКРАТЫ

«Ее положение даже улучшилось, так как она, быть может впервые со времен феодализма, стала переходить из рук в руки и дробиться в широком масштабе» (цит. соч., стр. 138).

А именно: «Бесчисленные переходы из рук в руки, происходившие под влиянием системы, положили начало дроблению земельной собственности... Земельная собственность впервые вышла из того состояния неподвижности, в котором так долго держала ее феодальная система. Это было поистине пробуждение земельной собственности для земледелия... Она» (земля) «из режима мертвой руки перешла в режим обращения» (стр. 137-138).

Тюрго и выступает - совершенно так же, как Кенэ и другие приверженцы этого последнего - за капиталистическое производство в земледелии. Так, Тюрго говорит: «Сдача земель в аренду... Этот последний способ» (земледелие в крупном масштабе, основанное на современной системе аренды) «является самым выгодным из всех способов, но этот способ применим только в такой стране, которая уже достаточно богата» (см. Тюрго, цит. соч., стр. 21).

А Кенэ в своих «Maximes generales du gouvernement economique d'un royaume agricole» говорит: «Земли, предназначенные для выращивания зерновых хлебов, следует, насколько это только возможно, соединять в крупные фермы, эксплуатируемые богатыми земледельцами» (т. е. капиталистами), «потому что в крупных земледельческих предприятиях - по сравнению с мелкими - расходы на содержание и ремонт построек уменьшаются, издержки производства здесь пропорционально гораздо меньше, а чистый продукт гораздо больше» [«Physiocrates», издание Дэра, часть I, стр. 96-97] [Русский перевод, стр. 436].

Вместе с тем Кенэ в указанном месте признаёт, что результаты роста производительности земледельческого труда приходятся на долю «чистого дохода» и, следовательно, в первую очередь достаются земельному собственнику, т. е. владельцу прибавочной стоимости, и что относительное возрастание этой последней проистекает не из земли, а из общественных и тому подобных мероприятий по повышению производительности труда. [240] Ибо он говорит в указанном месте: «Всякое выгодное» {т. е. выгодное для «чистого продукта»} «сбережение того труда, который может быть выполнен с помощью животных, машин, силы воды и т. п., идет на пользу населению [и государству, потому что более значительный чистый продукт обеспечивает больший заработок для людей, занятых в других профессиях и работах]».

В то же время Мерсье де ля Ривьер (цит. соч., том II, стр. 407) смутно догадывается, что прибавочная стоимость, по крайней мере в промышленности (Тюрго, как упомянуто выше, распространяет это на все отрасли производства), имеет какое-то

38
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

отношение к самим промышленным рабочим. В указанном месте он восклицает: «Умерьте свой восторг, вы слепые поклонники обманчивых продуктов промышленности! Прежде чем восхвалять ее чудеса, откройте глаза и посмотрите, до какой степени бедны или, по крайней мере, стеснены в средствах те самые рабочие, которые владеют искусством превращать двадцать су в стоимость, равную тысяче экю!

Кому же достается это громадное увеличение стоимости? Посмотрите: те, руками которых оно создается, не знают достатка! Относитесь же с опаской к этому контрасту!» [7) ПРОТИВОРЕЧИЯ В ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДАХ ФИЗИОКРАТОВ.

ФИЗИОКРАТЫ И ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ]

Противоречия системы экономистов, взятой в целом. В числе сторонников абсолютной монархии был Кенэ.

«Власть должна быть единой... В деле правления система противодействующих друг другу сил гибельна, она лишь свидетельствует о раздоре среди высших и об угнетении низших» (в цитированных выше «Maximes generales» etc. [«Physiocrates», издание Дэра, часть I, стр. 81] [Русский перевод, стр. 432]).

Мерсье де ля Ривьер пишет: «Уже тем самым, что человеку предназначено жить в обществе, ему предназначено жить под властью деспотизма» («Ordre naturel et essentiel des societes politiques», том I, стр. 281).

А тут еще и «друг народа»20, маркиз де Мирабо, Мирабо-отец! И как раз эта школа своим laissez faire, laissez aller отвергает кольбертизм и вообще всякое вмешательство правительства в деятельность гражданского общества. Она позволяет государству жить только в порах этого общества, подобно тому как по учению Эпикура боги обитают в порах вселенной!

Прославление земельной собственности превращается на практике в требование перенесения налогов исключительно на земельную ренту, а это таит в себе возможность конфискации земельной собственности государством, - совсем как у радикальной части рикардианцев21.

Французская революция, вопреки возражениям Редерера и других, приняла эту налоговую теорию.

Сам Тюрго - радикальный буржуазный министр, деятельность которого была введением к французской революции. При всем своем мнимофеодальном облике физиократы работают рука об руку с энциклопедистами. [240] [241] Тюрго пытался предвосхитить мероприятия французской революции. Февральским эдиктом 1776 года он упразднил цехи. (Этот эдикт был отменен через три месяца после его опубликования.) Точно так же Тюрго освободил крестьян от

39
ФИЗИОКРАТЫ

дорожной повинности и пытался ввести единый налог на земельную ренту22. [241] Позже мы еще раз вернемся к крупной заслуге физиократов в деле анализа капитала23.

Здесь, стало быть, мы имеем пока что следующее. По мнению физиократов, прибавочная стоимость обязана своим происхождением производительности особого вида труда, земледелия. А эта особая производительность обязана своим существованием в общем и целом самой природе.

Согласно меркантилистской системе, прибавочная стоимость только относительна: что выигрывает один, то теряет другой. «Прибыль от отчуждения», или «колебание весов богатства между участвующими сторонами»*. Поэтому, если рассматривать совокупный капитал какой-нибудь страны, то внутри страны не происходит в действительности никакого образования прибавочной стоимости. Оно может иметь место только в сношениях одной нации с другими нациями. И тот излишек, который одна нация реализует по отношению к другой, выражается в деньгах (торговый баланс), так как именно деньги представляют собой непосредственную и самостоятельную форму меновой стоимости. В противоположность этому, - ибо меркантилистская система на деле отрицает образование абсолютной прибавочной стоимости, - физиократия желает объяснить последнюю: «чистый продукт». А так как внимание физиократов приковано к потребительной стоимости, то земледелие представляется им как единственный созидатель этого «чистого продукта». [8) ВУЛЬГАРИЗАЦИЯ ФИЗИОКРАТИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ У ПРУССКОГО РЕАКЦИОНЕРА ШМАЛЬЦА]

Одного из самых наивных представителей физиократии - как далеко ему до Тюрго! - мы встречаем в лице старого специалиста по выслеживанию демагогов24, прусского королевского тайного советника Шмальца. Шмальц говорит, например, следующее: «Если природа платит ему» (земельному собственнику) «процент вдвое более высокий, чем установленный законом денежный процент, то на каком разумном основании можно было бы лишить его этого дохода?» («Economie politique», traduit par Henri Jouffroy etc., tome I, Paris, 1826, стр. 90)25.

Минимум заработной платы формулируется физиократами так, что потребление (или издержки) рабочих равно получаемой

* См. настоящий том, часть I, стр. 9-11. Peд.

40
[ГЛАВА ВТОРАЯ]

ими заработной плате. Или, как господин Шмальц выражает это в общей форме: «Средняя заработная плата в той или иной профессии равна тому, что в среднем человек данной профессии потребляет за время своей работы» (цит. соч., стр. 120). [Далее мы читаем у Шмальца:]

«Земельная рента является единственным элементом национального дохода; [242] как проценты на вложенный капитал, так и заработная плата за все виды труда лишь переносят из рук в руки продукт этой земельной ренты» (цит. соч., стр. 309-310).

«Богатство нации заключается только в способности почвы ежегодно производить земельную ренту» (цит. соч., стр. 310).

«Если обратиться к самым основам, к первичным элементам стоимости всех предметов, каковы бы ни были эти предметы, то придется признать, что эта стоимость есть не что иное, как стоимость простых продуктов природы. Это значит, что хотя труд и придает предметам новую стоимость и таким образом увеличивает их цену, но все-таки эта новая стоимость, или эта увеличенная цена, состоит только из суммы стоимостей всех тех продуктов природы, которые были потреблены рабочим или употреблены им так или иначе для того, чтобы придать данным предметам новую форму» (цит. соч., стр. 313).

«Этот вид труда» (земледелие в собственном смысле слова) «есть единственный, который до известной степени можно назвать производительным, так как только он содействует производству новых тел... Труд в обрабатывающей промышленности только придает новую форму телам, произведенным природой» (цит. соч., стр.

15-16). [9) РАННЯЯ КРИТИКА ФИЗИОКРАТИЧЕСКОГО ПРЕДРАССУДКА В ВОПРОСЕ О ЗЕМЛЕДЕЛИИ (ВЕРРИ)]

Против предрассудка физиократов.

Верри (Пьетро), «Meditazioni sulla Economia politica» (впервые напечатано в 1771 году), XV том издания Кустоди, Parte Moderna.

«Все явления вселенной, созданы ли они рукой человека или же всеобщими законами природы, не дают нам идеи о действительном сотворении материи, а дают лишь идею о ее видоизменении. Соединение и разделение - вот единственные элементы, которые обнаруживает человеческий разум, анализируя идею производства. Производство стоимости и богатства в одинаковой степени имеет место как в том случае, когда земля, воздух и вода превращаются на поле в пшеницу, так и в том случае, когда под рукой человека клейкие выделения насекомых превращаются в шелковую ткань или когда отдельные кусочки металла соединяются вместе и образуют часовой механизм» (стр. 21-22).

Далее: Физиократы называют «класс работников промышленности бесплодным потому, что, по их мнению, стоимость промышленных изделий равна сырью плюс средства питания, потребляемые работниками промышленности во время обработки этого сырья» (стр. 25).

41
ФИЗИОКРАТЫ

[243] Верри, напротив, обращает внимание на постоянную бедность земледельцев в противоположность прогрессирующему обогащению работников промышленности и затем продолжает: «Это показывает, что промышленник получает в выручаемой им цене не только возмещение того, что потреблено, но и некоторую сумму сверх этого, и эта сумма представляет собой новое количество стоимости, созванное в производстве в течение года» (стр. 26). «Произведенная стоимость есть та часть цены земледельческого или промышленного продукта, которая составляет избыток над первоначальной стоимостью материалов и необходимых при их обработке издержек потребления. В земледелии подлежат вычету семена и потребление земледельца; в промышленности равным образом вычитаются сырье и потребление работника, и новой стоимости создается ежегодно ровно столько, сколько остается после такого вычета» (стр. 26-27).

[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

АДАМ СМИТ

[1) ДВА РАЗЛИЧНЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТОИМОСТИ У СМИТА:

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТОИМОСТИ КОЛИЧЕСТВОМ ЗАТРАЧЕННОГО

ТРУДА, СОДЕРЖАЩИМСЯ В ТОВАРЕ, И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЕЕ

КОЛИЧЕСТВОМ ЖИВОГО ТРУДА, ПОКУПАЕМЫМ В ОБМЕН

НА ЭТОТ ТОВАР]

А. Смит, как и все заслуживающие внимания экономисты, воспринял от физиократов понятие средней заработной платы, получившей у него название «естественной цены заработной платы»: «Человек всегда должен иметь возможность существовать своим трудом, и его заработная плата должна по меньшей мере быть достаточной для его существования. Она в большинстве случаев должна даже несколько превышать этот уровень, так как иначе рабочему было бы невозможно содержать семью, и раса этих рабочих вымерла бы в первом же поколении» ([перевод Гарнье] том I, книга I, глава 8, стр. 136) [Русский перевод, том I, стр. 63].

А. Смит констатирует с полной определенностью, что развитие производительных сил труда не идет на пользу самому рабочему. Так, мы у него читаем (книга I, глава 8, издание Мак-Куллоха, Лондон, 1828): «Продукт труда составляет естественное вознаграждение за труд, или его заработную плату. В том первобытном состоянии общества, которое предшествует возникновению частной собственности на землю и накоплению капитала, весь продукт труда принадлежит работнику. Ему не приходится делиться ни с земельным собственником, ни с хозяином. Если бы такое состояние общества продолжало существовать, то плата за труд возрастала бы вместе с увеличением производительных сил труда, порождаемым разделением труда. Все предметы должны были бы постепенно становиться более дешевыми». {Во всяком случае все те предметы, которые для своего воспроизводства требуют меньшего количества труда. Но они не только «должны были бы становиться более дешевыми», а и на самом деле стали дешевле.}

43
АДАМ СМИТ

«На производство их требовалось бы все меньшее количество труда; а так как товары, на производство которых затрачено одинаковое количество труда, при таком положении вещей естественно обменивались бы один на другой, то их соответственно можно было бы покупать [244] на продукт меньшего количества труда... Однако такое первобытное состояние общества, при котором работник получает весь продукт своего труда, не могло сохраниться после возникновения частной собственности на землю и накопления капитала. Это положение вещей отошло, следовательно, в прошлое задолго до того, как были достигнуты наиболее значительные успехи в увеличении производительных сил труда, и поэтому было бы бесполезно исследовать дальше, какое влияние это положение вещей могло бы оказать на вознаграждение за труд, или на заработную плату» (том I, стр. 107- 109) [Русский перевод, том I, стр. 60-61].

Здесь А. Смит очень тонко замечает, что развитие производительной силы труда начинается в действительно крупных размерах только с того момента, когда труд превращен в наемный труд и когда условия труда уже противостоят ему, с одной стороны, в виде земельной собственности, а с другой - в виде капитала. Развитие производительной силы труда начинается, следовательно, только при таких условиях, при которых сам работник уже не может присвоить себе результаты этого развития. Поэтому совершенно бесполезно исследовать, какие последствия это увеличение производительных сил имело бы (или должно было бы иметь) для «заработной платы», - которая здесь равна продукту труда, - при допущении, что продукт труда (или стоимость этого продукта) принадлежит самому работнику.

А. Смит очень сильно заражен физиократическими представлениями, и через его сочинение проходят подчас целые напластования, которые принадлежат физиократам и полностью противоречат взглядам, выдвинутым им самим. Например, в учении о земельной ренте и т. д.

Для нашей цели могут быть оставлены совершенно без внимания эти, не характерные для Смита, составные части его труда, в которых он является просто физиократом26.

В первой части этого сочинения, в связи с анализом товара, я уже показал27, как А. Смит колеблется между различными определениями меновой стоимости, а именно - между определением стоимости товаров количеством необходимого для их производства труда и определением ее тем количеством живого труда, на которое может быть куплен товар, или, что сводится к тому же самому, тем количеством товара, на которое может быть куплено определенное количество живого труда; первое определение у него то смешивается со вторым, то вытесняется этим последним. Во втором из этих определений Смит делает мерой стоимости товаров

44
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

меновую стоимость труда, фактически - заработную плату; ибо заработная плата равна тому количеству товаров, которое приобретается взамен определенного количества живого труда, или равна тому количеству труда, которое может быть куплено на определенное количество товаров. Но стоимость труда, или, вернее, рабочей силы, как и стоимость всякого другого товара, подвержена изменениям и ничем специфически не отличается от стоимости других товаров. Здесь масштабом стоимости и основанием для ее объяснения объявляется сама стоимость, - получается, следовательно, порочный круг.

Однако из дальнейшего изложения будет видно, что эти колебания и это смешение совершенно разнородных определений не сбивают Смита с пути в его исследованиях о природе и происхождении прибавочной стоимости, потому что всюду, где Смит развивает свои положения, он на деле, даже не сознавая этого, придерживается правильного определения меновой стоимости товаров, а именно определения ее содержащимся в товарах количеством затраченного на них труда, или рабочим временем. [244] [VII-283a] {На многих примерах можно показать, как часто А. Смит на протяжении своего сочинения, - там, где он объясняет действительные факты, - рассматривает содержащееся в продукте количество труда как стоимость и как фактор, определяющий стоимость.

Часть этого материала цитирована у Рикардо28. На этом основано все учение Смита о влиянии разделения труда и усовершенствования машин на цену товаров. Здесь достаточно привести одно только место. В 11-й главе первой книги А. Смит говорит об удешевлении в его время многих промышленных товаров по сравнению с предыдущими столетиями, относительно которых он замечает: «Требовалось гораздо большее количество труда [283b] для изготовления этих предметов, а потому, будучи доставлены на рынок, они должны были продаваться, или поступать в обмен, за цену большего количества труда» ([перевод Гарнье] том II, стр. 156) [Русский перевод, том I, стр. 218-219].} [VII-283b] [VI-245] А затем, указанное противоречие и переход от одного способа объяснения к другому имеют у А. Смита более глубокую основу. (Рикардо, вскрывая противоречие Смита, не заметил этой более глубокой основы, не дал правильной оценки вскрытому им противоречию, а потому и не разрешил его.) Предположим, что все работники являются товаропроизводителями, что они не только производят свои товары, но и продают их. Стоимость этих товаров определена содержащимся в них необходимым рабочим временем. Следовательно, если

45
АДАМ СМИТ

товары продаются по их стоимости, то на товар, являющийся продуктом двенадцатичасового рабочего времени, работник покупает опять-таки двенадцатичасовое рабочее время в форме другого товара, т. е. двенадцатичасовое рабочее время, овеществленное в другой потребительной стоимости. Таким образом, стоимость его труда равна стоимости его товара, т. е. равна продукту двенадцатичасового рабочего времени. Продажа и следующая за ней покупка, одним словом, весь процесс обмена - метаморфоз товара - не вносит никаких изменений в положение дела. Он изменяет только вид той потребительной стоимости, в которой представлено это двенадцатичасовое рабочее время. Стало быть, стоимость труда равна стоимости продукта труда. Во-первых, в товарах, - поскольку обмен их производится в соответствии с их стоимостью, - обмениваются равные количества овеществленного труда. А во-вторых, определенное количество живого труда обменивается на равное количество овеществленного труда, потому что, с одной стороны, живой труд овеществляется в продукте, в товаре, принадлежащем работнику, а с другой стороны, товар этот в свою очередь обменивается на другой товар, в котором содержится равновеликое количество труда. Следовательно, на самом деле определенное количество живого труда обменивается на равновеликое количество овеществленного труда. Таким образом, не только товар обменивается на товар в том соотношении, в каком в них представлены, в овеществленном виде, равные количества рабочего времени, но и известное количество живого труда обменивается на товар, в котором представлено, в овеществленном виде, такое же количество труда.

При таком предположении стоимость труда (количество товара, которое может быть куплено на данное количество труда, или количество труда, которое может быть куплено на данное количество товара) могла бы приобрести значение меры стоимости товара совершенно так же, как и содержащееся в товаре количество труда. Это было бы возможно в силу того, что стоимость труда выражала бы, в овеществленном виде, такое его количество, которое всегда было бы равно количеству живого труда, необходимому для производства этого товара, - иными словами: определенное количество живого рабочего времени всегда получало бы в свое распоряжение такое количество товара, в котором было бы представлено, в овеществленном виде, столько же рабочего времени. Но при всех тех способах производства - особенно же при капиталистическом способе производства, - где вещественные условия труда принадлежат одному классу (или нескольким),

46
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

а другому классу, рабочему классу, принадлежит, напротив, одна лишь рабочая сила, имеет место прямо противоположное явление. Продукт труда, или стоимость продукта труда, не принадлежит рабочему. Определенное количество живого труда не получает в свое распоряжение равного ему количества овеществленного труда; другими словами, определенное количество овеществленного в товаре труда получает в свое распоряжение большее количество живого труда, чем то, которое содержится в самом товаре.

Но так как А. Смит совершенно правильно берет за исходную точку товар и обмен товаров и у него поэтому производители первоначально противостоят друг другу только как товаровладельцы - как продавцы товаров и покупатели товаров, - то он обнаруживает (так ему представляется дело), что в обмене между капиталом и наемным трудом, между [246] трудом овеществленным и трудом живым, общий закон тотчас же теряет силу и товары (потому что и труд является товаром, поскольку он покупается и продается) обмениваются уже не в соответствии с представленными в них количествами труда. Отсюда он делает вывод, что коль скоро условия труда уже противостоят наемному рабочему в форме земельной собственности и капитала, рабочее время перестает быть имманентной мерой, регулирующей меновую стоимость товаров. Смит скорее должен был бы, - как справедливо заметил по его адресу Рикардо, - сделать тот обратный вывод, что выражения «количество труда» и «стоимость труда» перестали быть тождественными и, следовательно, что относительная стоимость товаров, хотя она регулируется содержащимся в них рабочим временем, не регулируется уже больше стоимостью труда, так как это последнее выражение оставалось правильным лишь до тех пор, пока оно было тождественно с первым. В дальнейшем, в связи с Мальтусом29, можно будет показать, что даже в том случае, если бы работник присваивал свой собственный продукт, т. е. стоимость своего собственного продукта, само по себе неправильно и нелепо было бы принимать эту стоимость, или стоимость труда, за меру стоимостей в том же смысле, в каком мерой стоимостей и создающим стоимость элементом является рабочее время, или самый труд. Даже и в этом случае труд, покупаемый на какой-нибудь товар, не мог бы иметь значение меры в том же смысле, в каком это значение присуще труду, содержащемуся в данном товаре. Один был бы всего лишь показателем другого.

Как бы то ни было, А. Смит чувствует, что из закона, определяющего обмен товаров, трудно вывести обмен между капиталом и трудом, имеющий, очевидно, своей основой совершенно про-

47
АДАМ СМИТ

тивоположные этому закону и противоречащие ему принципы. И противоречие это оставалось необъяснимым, пока капитал противопоставлялся прямо труду, а не рабочей силе. А.

Смит хорошо знал, что рабочее время, затрачиваемое на воспроизводство и содержание рабочей силы, весьма отличается от того труда, который может выполнить она сама. По этому вопросу он даже ссылается на сочинение Кантильона «Essai sur la nature du commerce».

«Этот автор», - пишет Смит о Кантильоне, - «добавляет, что труд сильного раба признается имеющим вдвое большую стоимость, чем расход на его содержание, а труд самого слабого рабочего, как он полагает, не может стоить меньше, чем труд сильного раба» (книга I, глава 8, стр. 137. Перевод Гарнье, том I) [Русский перевод, том I, стр. 63].

С другой стороны, удивительно, что А. Смит не понял, как мало общего имеет смутившее его обстоятельство с тем законом, который регулирует обмен одного товара на другой. Обмен товаров А и В пропорционально содержащемуся в них рабочему времени нисколько не нарушается теми пропорциями, в которых производители этих товаров распределяют между собой продукты А и В, или, точнее, их стоимость. Если одна часть продукта А достается земельному собственнику, другая - капиталисту, третья - рабочему, то, каковы бы ни были получаемые ими доли, это нисколько не меняет того положения вещей, что само А обменивается на В соответственно своей стоимости. Соотношение рабочего времени, содержащегося в каждом из обоих товаров - А и В, совершенно не зависит от того, как содержащееся в А или В рабочее время присваивается различными лицами.

«Когда произойдет обмен сукна на холст, производители сукна будут иметь в холсте точно такие же доли, какие они раньше имели в сукне» («Misere de la philosophie», стр. 29)30.

Таков и тот довод, который рикардианцы с полным правом выдвигали впоследствии против [247] А. Смита. Точно так же мальтузианец Джон Кейзнов пишет: «Обмен товаров и их распределение должны рассматриваться отдельно друг от друга... Обстоятельства, оказывающие влияние на одно, не всегда действуют на другое. Например, уменьшение издержек производства одного какого-нибудь товара изменит его отношение ко всем остальным; но оно вовсе не должно обязательно изменить распределение самого этого товара или каким бы то ни было образом повлиять на распределение других товаров. С другой стороны, общее уменьшение стоимости, одинаково распространяющееся на все товары, не изменит их соотношения между собой. Оно может отразиться, - но может и не отразиться, - на их распределении» и т. д. (Джон Кейзнов, в предисловии к его изданию книги Мальтуса «Definitions in Political Economy », London, 1853).

48
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

Но так как «распределение» стоимости продукта между капиталистом и рабочим само основывается на обмене товаров- обмене между товарами и рабочей силой, - то это, естественно, вызывает путаницу у А. Смита. То обстоятельство, что А. Смит за меру стоимости принимал еще и стоимость труда, или покупательную силу того или иного товара (или же денег) по отношению к труду, привело к нарушению хода его мысли там, где он дает теорию цен, исследует действие конкуренции на норму прибыли и т. д., лишило вообще его сочинение всякого единства и явилось даже причиной того, что большое количество существенных вопросов выпало из круга его исследования. Однако на общий ход его мысли относительно прибавочной стоимости это, как мы сейчас увидим, не повлияло, так как Смит здесь всегда придерживается правильного определения стоимости затраченным рабочим временем, содержащимся в различных товарах.

Итак, перейдем теперь к его трактовке вопроса.

Но предварительно следует упомянуть еще об одном обстоятельстве. А. Смит смешивает различные вещи. Во-первых, в пятой главе первой книги он говорит: «Человек богат или беден в зависимости от того, в какой степени он обладает средствами, чтобы обеспечить себя предметами необходимости, удобства и удовольствия. Но, после того как установилось разделение труда во всех отраслях, человек лишь очень небольшую часть этих предметов в состоянии добывать собственным трудом; значительно большую часть их он должен получать от труда других людей; и он будет богат или беден в зависимости от того, как велико количество того труда, которым он может распоряжаться, или которое он может купить. Поэтому стоимость всякого товара для того, кто, обладая им, имеет в виду обменять его на другие предметы, а не использовать его или лично потребить, равна количеству труда, которое этот товар может купить, или получить в свое распоряжение. Таким образом, труд представляет собой действительную меру меновой стоимости всех товаров» (том I, стр. 59-60) [Русский перевод, том I, стр. 30].

Далее: «Они» (товары) «содержат стоимость известного количества труда, которое мы обмениваем на то, что, по нашему предположению, [248] содержит в данное бремя стоимость такого же количества труда... Не золотом или серебром, а только трудом были приобретены первоначально все богатства мира; и стоимость их для того, кто владеет ими и кто хочет обменять их на какие-либо новые продукты, в точности равна количеству труда, которое он в состоянии купить на них, или получить в свое распоряжение» (книга I, глава 5, стр. 60-61) [Русский перевод, том I, стр. 30].

Наконец: «Как говорит господин Гоббс, богатство - это сила; но человек, который приобретает или получает по наследству большое состояние,

49
АДАМ СМИТ

не обязательно приобретает вместе с ним политическую власть, гражданскую или военную... Та сила, которую немедленно и прямо дает ему это богатство, есть не что иное, как покупательная сила; это - право распоряжаться всяким трудом другого человека или всяким продуктом этого труда, находящимся на рынке» (там же, стр. 61) [Русский перевод, том I, стр. 31].

Мы видим, что во всех этих местах Смит смешивает «труд другого человека» с «продуктом этого труда». С тех пор как установилось разделение труда, меновая стоимость товара, принадлежащего тому или иному лицу, выражается в тех чужих товарах, которые данное лицо в состоянии купить, т. е. в количестве чужого труда, содержащемся в этих товарах, в количестве овеществленного чужого труда. И это количество чужого труда равняется тому количеству труда, которое содержится в его собственном товаре. Смит заявляет вполне определенно: «Товары содержат стоимость известного количества труда, которое мы обмениваем на то, что, по нашему предположению, содержит в данное время стоимость такого же количества труда».

Ударение стоит здесь на порожденной разделением труда перемене, выражающейся в том, что богатство состоит уже не в продукте собственного труда, а в том количестве чужого труда, которое этот товар получает в свое распоряжение, - в том количестве общественного труда, которое он в состоянии купить и которое определяется количеством труда, содержащимся в нем самом. На самом деле здесь скрывается лишь понятие меновой стоимости - мысль о том, что мой труд только как общественный определяет мое богатство, что оно, следовательно, определяется продуктом моего труда, предоставляющим в мое распоряжение равное количество общественного труда. Мой товар, содержащий определенное количество необходимого рабочего времени, дает мне возможность распоряжаться всяким другим товаром равной стоимости, следовательно равным количеством чужого труда, овеществленного в других потребительных стоимостях. Ударение стоит здесь на вызванном разделением труда и меновой стоимостью приравнивании моего труда к чужому труду, иными словами, к общественному труду (от Адама ускользает, что и мой труд, или труд, содержащийся в моих товарах, определен уже общественно и что он существенно изменил свой характер), а отнюдь не на различии между овеществленным трудом и живым трудом и не на специфических законах их обмена. На самом деле А. Смит говорит здесь только то, что стоимость товаров определена содержащимся в них рабочим временем и что богатство

50
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

товаровладельца состоит в том количестве общественного труда, которым он распоряжается.

Однако отождествление труда и продукта труда, [249] действительно, дает уже здесь первый повод к тому, чтобы определение стоимости товаров содержащимся в них количеством труда было смешано с определением их стоимости тем количеством живого труда, которое может быть куплено на эти товары, т. е. с определением стоимости товаров стоимостью труда. Если А. Смит говорит: «Богатство человека более велико или менее велико в точном соответствии с величиной этой силы, т. е. с количеством труда других людей, которым он, благодаря своему богатству, может распоряжаться, или, что то же самое» (вот оно, это ошибочное отождествление!), «с продуктом труда других людей, который он может купить» (там же, стр. 61) [Русский перевод, том I, стр. 31], - то точно так же он мог бы сказать: богатство человека находится в соответствии с тем количеством общественного труда, которое содержится в его собственных товарах, составляющих его «богатство». Смит это и отмечает: «Они» (товары) «содержат стоимость известного количества труда, которое мы обмениваем на то, что, по нашему предположению, содержит в данное время стоимость такого же количества труда». (Слово «стоимость» является здесь лишним и бессмысленным.)

Ложный вывод обнаруживается уже в этой же пятой главе, когда он, например, говорит: «Таким образом, труд, никогда не изменяясь в своей собственной стоимости, является единственной действительной и окончательной мерой, которая во все времена и повсюду может служить для оценки и сравнения стоимости всех товаров» (там же, стр. 66) [Русский перевод, том I. стр. 32-33].

То, что верно по отношению к самому труду, а потому и к его мере, рабочему времени, - тот именно вывод, что стоимость товаров всегда пропорциональна овеществленному в них рабочему времени, как бы ни изменялась стоимость труда, - приписывается здесь самой этой изменчивой стоимости труда.

Здесь А. Смит рассматривает пока еще только товарный обмен вообще: природу меновой стоимости, разделения труда, а также природу денег. Участники обмена противостоят еще друг другу только как товаровладельцы. Они покупают чужой труд в форме товара, подобно тому как в форме товара выступает и их собственный труд. Поэтому количество общественного труда, которым они распоряжаются, равно количеству труда, содержащемуся в том товаре, посредством которого они сами покупают. Но когда А. Смит в следующих главах переходит

51
АДАМ СМИТ

к обмену между трудом овеществленным и трудом живым, между капиталистом и рабочим, и при этом подчеркивает, что теперь стоимость товара определяется уже не тем количеством труда, которое содержится в нем самом, а отличающимся от этой величины количеством чужого живого труда, которое можно посредством этого товара получить в свое распоряжение, т. е. купить, - то это в действительности вовсе не означает, что сами товары обмениваются теперь уже не в соответствии с содержащимся в них рабочим временем. Это означает только то, что обогащение, увеличение содержащейся в товаре стоимости и степень этого увеличения зависят от большего или меньшего количества живого труда, приводимого в движение овеществленным трудом. И в таком именно смысле это правильно. Но у Смита здесь остается неясность. [2) ОБЩАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ У СМИТА. ВЗГЛЯД НА ПРИБЫЛЬ, ЗЕМЕЛЬНУЮ РЕНТУ И ПРОЦЕНТ КАК НА ВЫЧЕТЫ ИЗ ПРОДУКТА ТРУДА РАБОЧЕГО] [250] В шестой главе первой книги А. Смит переходит от тех отношений, при которых предполагается, что производители противостоят друг другу только как продавцы товаров и товаровладельцы, к отношениям обмена между владельцами условий труда и владельцами одной лишь рабочей силы.

«В том первобытном, неразвитом состоянии общества, которое предшествует накоплению капиталов и возникновению частной собственности на землю, единственным основанием, которое могло дать правило для обмена, было, по-видимому, количество труда, необходимое для приобретения различных предметов обмена...

Вполне естественно, что продукт, на изготовление которого требуется обычно труд двух дней или двух часов, будет иметь вдвое большую стоимость, чем продукт, на изготовление которого требуется обычно труд одного дня или одного часа» (том I, книга I, глава 6, стр. 94-95. Перевод Гарнье) [Русский перевод, том I, стр. 45].

Итак, рабочее время, необходимое для производства различных товаров, определяет то соотношение, в котором они обмениваются друг на друга, другими словами - их меновую стоимость.

«При таком положении вещей весь продукт труда принадлежит работнику, и количество труда, обычно затрачиваемое на приобретение или на производство какого-нибудь товара, представляет собой единственное обстоятельство, определяющее то количество труда, которое обычно может быть куплено, получено в распоряжение или обменено на этот товар» (там же, стр. 96) [Русский перевод, том I, стр. 45].

Следовательно: при такой предпосылке работник является простым продавцом товаров, и один человек распоряжается

52
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

трудом другого лишь тогда, когда он на свой товар покупает товар этого другого. Таким образом, он посредством своего товара получает в свое распоряжение лишь такое количество труда другого человека, какое содержится в его собственном товаре, так как оба они обменивают между собой только товары, а меновая стоимость товаров определяется содержащимся в них рабочим временем или количеством труда.

Но,- продолжает Адам: «Лишь только появляются запасы, накопленные в руках отдельных лиц, некоторые из них начинают, естественно, пользоваться этими запасами для того, чтобы дать работу трудолюбивым людям, снабжая их материалами и средствами существования, в расчете извлечь прибыль из продажи продуктов их труда, или из того, что труд этих рабочих присоединяет к стоимости обрабатываемых материалов» (там же, стр. 96) [Русский перевод, том I, стр. 46].

До того как перейти к дальнейшему, задержимся несколько на этой цитате. Прежде всего, откуда берутся «трудолюбивые люди», которые не имеют ни средств существования, ни материала для труда, - люди, у которых выбита почва из-под ног? Если освободить выражение Смита от его наивной формы, то смысл его сведется к следующему: капиталистическое производство берет свое начало с того момента, когда условия труда становятся собственностью одного класса, а в распоряжении другого класса остается одна только рабочая сила. Это отделение труда от условий труда и образует предпосылку капиталистического производства.

Но, во-вторых, что имеет в виду А. Смит, утверждая, что «работодатели» применяют рабочих «в расчете извлечь прибыль из продажи продуктов их труда, или из того, что труд [251] этих рабочих присоединяет к стоимости обрабатываемых материалов»? Хочет ли он этим сказать, что прибыль возникает из продажи, что товар продается выше его стоимости, что прибыль, следовательно, есть то, что Стюарт называет «прибылью от отчуждения», являющейся не чем иным, как «колебанием весов богатства между участвующими сторонами»*? Вот какой ответ дает он сам: «При обмене готового изделия на деньги или на труд» (здесь - источник новой ошибки) «или на другие товары, к оплате цены материалов и заработной платы рабочих должна быть прибавлена еще некоторая сумма, составляющая прибыль предпринимателя, рискующего своим капиталом в этом деле» (там же) [Русский перевод, том I, стр. 46].

К этому «риску» нужно будет вернуться в дальнейшем изложении, в главе об апологетических объяснениях прибыли (см.

* См. настоящий том, часть I, стр. 9-11. Ред.

53
АДАМ СМИТ

тетрадь VII, стр. 173)31. Возникает ли эта «некоторая сумма, составляющая прибыль предпринимателя при обмене готового изделия», из продажи товара выше его стоимости, является ли она стюартовской «прибылью от отчуждения»?

«Поэтому», - непосредственно вслед за этим продолжает Адам, - «та стоимость, которую рабочие присоединяют к материалу, распадается теперь» (с тех пор как возникло капиталистическое производство) «на две части, из которых одна оплачивает их заработную плату, а другая оплачивает прибыль предпринимателя на всю сумму капитала, авансированного в виде заработной платы и материала, идущего в обработку» (там же, стр. 96-97) [Русский перевод, том I, стр. 46].

Итак, Смит заявляет здесь вполне определенно: прибыль, получаемая при продаже «готового изделия», возникает не из самой продажи, не из того, что товар продается выше его стоимости, - она не есть «прибыль от отчуждения». Дело обстоит как раз наоборот. Стоимость, т. е. количество труда, прибавляемое рабочими к материалу, распадается на две части.

Одна часть оплачивает заработную плату рабочих или уже оплачена полученной рабочими заработной платой. Рабочие отдают в виде этой части только такое количество труда, какое они получили в форме заработной платы. Другая часть образует прибыль капиталиста, т. е. она представляет собой определенное количество труда, которое капиталист продает, хотя и не оплатил его. Следовательно, если капиталист продает товар по его стоимости, т. е. по количеству содержащегося в нем рабочего времени, иными словами, если обмен этого товара на другие товары происходит согласно закону стоимости, то прибыль капиталиста проистекает из того, что он, не оплатив часть содержащегося в товаре труда, тем не менее продает ее. Тем самым А. Смит сам опроверг ту свою мысль, что если рабочему уже не принадлежит весь продукт его труда и он принужден делить этот продукт - или его стоимость - с собственником капитала, то этим устраняется закон, по которому соотношение, в каком обмениваются друг на друга товары, - или их меновая стоимость, - определяется количеством овеществленного в них рабочего времени. Более того, он выводит прибыль капиталиста именно из того, что последний не оплатил часть присоединенного к товару труда, откуда и возникает прибыль, получаемая им при продаже товара. Мы увидим, как в дальнейшем Смит в еще более буквальном смысле выводит прибыль из труда, выполняемого рабочим сверх того количества труда, которым рабочий оплачивает - т. е. возмещает эквивалентом - свою заработную плату. Тем самым Смит уловил истинное происхождение прибавочной стоимости. Вместе с тем

54
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

он со всей определенностью отметил, что она возникает не из [252] авансированного фонда, стоимость которого, - как бы полезен он ни был в реальном процессе труда, - простонапросто только вновь появляется в продукте, а возникает исключительно из нового труда, который «рабочие присоединяют к материа

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ 26

ПРЕДИСЛОВИЕ

[СОДЕРЖАНИЕ РУКОПИСИ

«ТЕОРИЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ» ]

[ОБЩЕЕ ЗАМЕЧАНИЕ]

[ГЛАВА ВТОРАЯ]

ФИЗИОКРАТЫ

[1) ПЕРЕНЕСЕНИЕ ВОПРОСА О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПРИБАВОЧНОЙ

СТОИМОСТИ ИЗ СФЕРЫ ОБРАЩЕНИЯ В СФЕРУ ПРОИЗВОДСТВА.

ВЗГЛЯД НА ЗЕМЕЛЬНУЮ РЕНТУ КАК НА ЕДИНСТВЕННУЮ ФОРМУ

ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ]

[ГЛАВА ТРЕТЬЯ]

АДАМ СМИТ

[1) ДВА РАЗЛИЧНЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТОИМОСТИ У СМИТА:

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТОИМОСТИ КОЛИЧЕСТВОМ ЗАТРАЧЕННОГО

ТРУДА, СОДЕРЖАЩИМСЯ В ТОВАРЕ, И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЕЕ

КОЛИЧЕСТВОМ ЖИВОГО ТРУДА, ПОКУПАЕМЫМ В ОБМЕН

НА ЭТОТ ТОВАР]

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ
26