К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, том 9

ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

СОЧИНЕНИЯ

Издание второе

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Москва 1957

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ
9

ПРЕДИСЛОВИЕ

Девятый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит статьи и корреспонденции, написанные с марта по декабрь 1853 года. Большинство этих статей было опубликовано в американской газете «New-York Daily Tribune».

В период, к которому относятся входящие в настоящий том произведения Маркса и Энгельса, в европейских странах господствовала глубокая политическая реакция. После поражения революций 1848-1849 гг. революционно-демократическая печать была задушена. У Маркса и Энгельса не оказалось других возможностей для общения с массами и воздействия на общественное мнение, кроме выступлений на страницах прогрессивной в то время газеты «New-York Daily Tribune», сотрудником которой Маркс стал с августа 1851 года. Публицистическая работа в «Tribune» стала с этих пор для Маркса, а также и для Энгельса, которого Маркс неофициально привлек к написанию статей, одной из важных сторон их революционной деятельности.

Наряду с сотрудничеством в «New-York Daily Tribune» Маркс написал в это время ряд статей для чартистской газеты «People's Paper», которая начала выходить с мая 1852 г. под редакцией Э. Джонса. Кроме того отдельные статьи Маркса, написанные для «Tribune», одновременно публиковались в «People's Paper». В сокращенном виде некоторые статьи Маркса из «Tribune» были перепечатаны в немецкой газете «Reform», которая с марта 1853 г. издавалась в США при ближайшем участии И. Вейдемейера.

Революционная публицистика Маркса и Энгельса была неразрывно связана с их теоретическими занятиями и со всей их

ПРЕДИСЛОВИЕ VI

партийно-политической деятельностью. Свою журналистскую работу Маркс сочетал с исследованием важнейших проблем политической экономии, с изучением всемирной истории, в том числе истории, экономики и социального строя колониальных стран, внешней политики и дипломатии европейских государств. Энгельс продолжал систематически изучать военные науки, занимался проблемами языкознания, славянскими и восточными языками.

В статьях, написанных для газеты, Маркс и Энгельс опирались на результаты своих научных исследований. В то же время журналистская деятельность помогала им следить за событиями в экономической и политической жизни, собирать факты и накапливать материал для научных трудов. Так значительная часть экономических материалов, приведенных Марксом в статьях для «Tribune», была позднее использована им в «Капитале». Основоположники научного коммунизма не только сами уделяли исключительное внимание разработке теории, но и побуждали своих сторонников использовать наступивший временный перерыв в революционных боях для пополнения своих теоретических знаний и подготовки к новому революционному подъему. Маркс и Энгельс твердо верили в то, что торжество контрреволюционных сил носит преходящий характер, и эту веру они старались вселить в ряды пролетарских борцов.

Несмотря на отсутствие после роспуска Союза коммунистов какой-либо международной пролетарской организации, Маркс и Энгельс продолжали поддерживать связи с деятелями рабочего движения разных стран, стремясь оказать на них идейное влияние, помочь им в их трудной борьбе в условиях реакции. Через прежних членов Союза коммунистов И. Вейдемейера и А. Клусса Маркс и Энгельс стремились воздействовать на рабочее движение в Америке, через Э. Джонса и других лидеров революционного чартизма - на английских рабочих. Свою публицистическую деятельность в «New-York Daily Tribune» и в «People's Paper » Маркс и Энгельс стремились использовать для раскрытия пороков и язв капиталистического строя, для обличения реакционных порядков в европейских государствах, для критики буржуазной идеологии, для обоснования позиции и тактики пролетариата в важнейших вопросах внутренней и внешней политики различных стран.

Серьезным препятствием для пропаганды взглядов Маркса и Энгельса на страницах «Tribune» служило буржуазное мировоззрение ее редакторов. Это обстоятельство требовало от Маркса и Энгельса особой гибкости, умения иной раз не прямо, а иноска-

ПРЕДИСЛОВИЕ VII

зательно выражать свои взгляды и в то же время последовательно проводить в своих статьях линию, во многом отличную от линии редакции газеты. Уже в 1853 г. в отношении редакции газеты к Марксу стали сказываться не только коренные различия во взглядах, но и типичные для буржуазных журналистских нравов бесцеремонность и эксплуататорский подход владельцев и редакторов газет к своим сотрудникам. Редакция «Tribune» стала, не спрашивая согласия Маркса, помещать присылаемые им статьи в виде передовых, без указания фамилии автора. Ряд статей Маркса вообще не был опубликован. Некоторые из его статей редакция произвольно делила на части, подвергала редакционной правке, снабжала собственными добавлениями, нередко противоречащими содержанию и стилю присланных Марксом статей. Такие действия редакции вызывали возмущение Маркса и неоднократные протесты с его стороны. В то же время, при почти полном отсутствии рабочей и революционнодемократической печати, Маркс вынужден был дорожить своим сотрудничеством в «New- York Daily Tribune».

Содержание публицистики Маркса и Энгельса этого периода чрезвычайно богато и разносторонне. В своих статьях они освещали все сколько-нибудь значительные явления в рабочем движении, борьбу угнетенных народов за свою свободу и независимость, экономику различных стран, важнейшие политические и военные события в Европе, Азии и Америке.

Применяя метод диалектического материализма, Маркс и Энгельс подвергали разнообразные текущие события всестороннему, глубоко научному анализу и делали при этом ряд весьма важных теоретических обобщений и политических выводов.

Внимание Маркса и Энгельса, как это видно из публикуемых в томе работ, привлекали в это время главным образом три группы вопросов: экономическое положение европейских стран, особенно наиболее развитой страны капитализма - Англии, и связанные с этим перспективы нового подъема демократических и пролетарских движений; колониальная политика капиталистических держав и национально-освободительная борьба угнетенных народов; международные отношения, в связи с обострением противоречий между европейскими государствами на Ближнем Востоке, подготовкой войны и началом военных действий между Россией и Турцией.

Новой и важной чертой в научной и публицистической деятельности основоположников марксизма в этот период является глубокий интерес, который они стали проявлять к историческим судьбам колониальных и зависимых стран Азии, в первую

ПРЕДИСЛОВИЕ VIII

очередь Индии и Китая. Именно с этого времени начинаются их систематические выступления в печати со статьями, освещающими положение в этих странах и разоблачающими грабительскую колониальную политику капиталистических стран.

Анализируя экономическое положение европейских стран, Маркс в публикуемых в настоящем томе статьях «Вопрос о войне. - Население Англии и торговые отчеты. - Парламентские дела», «Политические события. - Недостаток хлеба в Европе», «Западные державы и Турция. - Симптомы экономического кризиса», «Война. - Забастовки. - Дороговизна жизни» и во многих других характеризует состояние промышленного производства, в первую очередь в Англии, сельского хозяйства, внутренней и международной торговли, рыночных цен, валютных курсов и т. д. На многочисленных примерах Маркс прослеживает различные фазы очередного торгово-промышленного цикла и конкретизирует выдвинутое им еще в экономических работах 40-х годов положение о циклическом характере развития производства при капитализме. Раскрывая действующие в капиталистической экономике закономерности, Маркс опровергает в своих статьях фальшивые утверждения буржуазных экономистов и публицистов, изображавших капитализм как систему, будто бы основанную на гармонии, несущую процветание всем классам населения и соответствующую самим законам природы. Вся тайна буржуазной политической экономии, указывал Маркс, «состоит попросту в превращении преходящих общественных отношений, свойственных определенной исторической эпохе и соответствующих данному уровню материального производства, в вечные, всеобщие, незыблемые законы, в естественные законы, как их называют экономисты» (см. настоящий том, стр. 257). Основной порок буржуазной политической экономии, писал Маркс, состоит в том, что ее представители «не видят дальше экономических границ данной эпохи, не понимая, что эти границы сами носят ограниченный характер и так же неизбежно исчезнут в ходе развития истории, как они были созданы этим развитием» (там же).

В статьях Маркса содержится острая характеристика буржуазного либерализма в лице английских фритредеров, которые прикрывали лицемерными фразами о «свободе», о «гармонии», о «процветании» бесчеловечную эксплуатацию наемных рабочих. Маркс показывает подлинный облик фритредеров как апологетов капитализма и врагов рабочего класса. Он разоблачает распространявшиеся фритредерами иллюзии об исчезновении экономических кризисов с введением свободы торговли.

ПРЕДИСЛОВИЕ IX

Беспочвенность утверждений фритредеров о возможности бескризисного развития капитализма ярко обнаружилась, как отмечает Маркс, уже в конце 1853 г., когда фаза процветания сменилась фазой застоя в промышленности и торговле и во многих отраслях производства стали наблюдаться кризисные явления. Разразившийся в 1857 г. первый мировой кризис полностью подтвердил правильность положения Маркса о неизбежности наступления нового экономического кризиса и о тщетности всех попыток буржуазии устранить противоречия, органически свойственные капитализму.

В тесной связи с экономическими обзорами Маркса стоят его статьи по финансовому вопросу: «Новая финансовая махинация, или Гладстон и пенсы», «Достижения министерства», «Фунты, шиллинги, пенсы, или классовый бюджет и кому он идет на пользу», «Мыло для народа, лакомый кусок для «Times». - Бюджет коалиционного министерства» и другие.

Часть этих статей была написана для чартистской газеты «People's Paper». В них Маркс раскрывает перед рабочим читателем классовую природу экономической политики буржуазного государства, подлинную суть финансовых и налоговых мероприятий английского правительства. Рассматривая бюджет Глад-стона как «классовый бюджет, бюджет буржуазии, написанный пером аристократа», Маркс показывает сложную механику буржуазной финансовой и налоговой системы, как орудия угнетения народных масс. В этих статьях, так же как в статьях на другие экономические темы, нарисована яркая картина тяжелого положения трудящихся Англии, абсолютного и относительного обнищания рабочих, обострения противоречий между буржуазией и пролетариатом, проявляющегося в крупных классовых конфликтах.

Большое внимание в своих статьях Маркс уделяет освещению стачечной борьбы английских рабочих и деятельности развивавшихся в ходе этой борьбы профессиональных объединений - тред-юнионов. В статьях «Английское процветание.- Забастовки. - Турецкий вопрос. - Индия», «Русская политика по отношению к Турции. - Рабочее движение в Англии», «Паника на лондонской бирже. - Забастовки» и других Маркс приводит подробные сведения о стачках, происходивших в промышленных округах Англии, подчеркивая новое и положительное явление - участие в этих стачках неорганизованных рабочих; он анализирует требования стачечников, разоблачает свирепые действия фабрикантов и буржуазных властей против бастующих рабочих, дает оценку характера и роли забастовочного движения в освободительной борьбе пролетариата.

ПРЕДИСЛОВИЕ X

Забастовки рассматриваются Марксом как яркое выражение происходящей в капиталистическом обществе классовой войны, войны между трудом и капиталом. Маркс доказывает, что стачки представляют собой закономерное явление в условиях капиталистического строя, что они служат средством для обуздания произвола фабрикантов, для обеспечения рабочим необходимых условий существования.

Исключительную важность представляют собой выводы Маркса о значении забастовок как фактора, пробуждающего энергию трудящихся, сплачивающего их на борьбу против эксплуататоров. Эти идеи являются прямым развитием положений основоположников марксизма о рабочих объединениях как школе классовой борьбы пролетариата, высказанных еще в произведениях «Положение рабочего класса в Англии», «Нищета философии» и «Манифест Коммунистической партии». Главное значение стачек Маркс видит в том моральном и политическом влиянии, которое они оказывают на рабочих, воспитывая их в духе пролетарской солидарности, способствуя их сплочению и организации. «Если бы не было сменяющих друг друга продолжительных фаз застоя, процветания, лихорадочного возбуждения, кризиса и крайнего упадка, через которые проходит современная промышленность в своих периодически повторяющихся циклах, если бы не было обусловленного этой сменой фаз повышения и понижения заработной платы и постоянной, тесно связанной с этими колебаниями заработной платы и прибыли, войны между хозяевами и рабочими, рабочий класс Великобритании и всей Европы был бы подавленной, умственно отсталой, внутренне опустошенной, покорной массой, для которой освобождение собственными силами было бы так же невозможно, как для рабов Древней Греции и Рима» (см. настоящий том, стр. 175).

В связи с характеристикой рабочего движения в Англии Маркс развивает дальше высказанные им еще в «Нищете философии» идеи о единстве экономической и политической борьбы и о решающем значении политической борьбы для освобождения пролетариата от капиталистического рабства. В ряде своих статей Маркс подчеркивает недостаточность одной экономической борьбы при всем ее значении для сплочения и воспитания рабочих, необходимость организации пролетариата в национальном масштабе, важность для рабочего класса формирования собственной массовой политической партии и развертывания борьбы за завоевание политической власти. Маркс и Энгельс поддерживали Джонса и других революционных чартистских лидеров, стремившихся объединить английский про-

ПРЕДИСЛОВИЕ XI

летариат в общенациональном масштабе, возродить чартистское движение на новой основе, сочетая борьбу за Хартию с пропагандой революционного социализма. Основоположники марксизма придавали огромное значение борьбе английских рабочих за Народную хартию, предусматривавшую введение в стране всеобщего избирательного права. В условиях, когда пролетариат Англии составлял большинство населения страны, а правящие классы еще не имели сильной военно-бюрократической машины, всеобщее избирательное право могло послужить рычагом для установления политического господства пролетариата как необходимой предпосылки для проведения революционных социалистических преобразований. Речи Джонса на рабочих митингах, которые Маркс нередко цитировал в своих корреспонденциях, носят на себе печать плодотворного влияния научного коммунизма на этого выдающегося деятеля английского пролетариата.

С пристальным вниманием следили Маркс и Энгельс и за признаками начинавшегося революционного брожения в странах европейского континента. В своих статьях Маркс отмечал наличие глухого недовольства народных масс в Германии, Франции, Италии.

В статье «Русская победа. - Позиция Англии и Франции» Маркс указывал на обострение политической обстановки во Франции под влиянием экономических трудностей, роста дороговизны и т. д. Недовольство широких масс, в особенности значительной части крестьянства, мероприятиями правительства Луи Бонапарта, подчеркивал Маркс, свидетельствовало о непрочности контрреволюционного режима Второй империи. В упомянутой уже статье «Политические события. - Недостаток хлеба в Европе» Маркс отмечает ряд хлебных бунтов, происшедших в Папской области, Равенне и других местах Италии. Касаясь перспектив национально-освободительного движения в Италии, Маркс в своих статьях 1853 г. продолжал критиковать Мадзини и его сторонников, которые не считались с объективными условиями и придерживались своей прежней заговорщической тактики.

Против заговорщической тактики, авантюризма и сектантства в революционном движении направлен также памфлет Маркса «Рыцарь благородного сознания», примыкающий по своему содержанию к опубликованным в 8-м томе Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса работам «Великие мужи эмиграции» и «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов». В этом произведении Маркс продолжает обличать мелкобуржуазную псевдореволюционность и фразерство, демагогическую игру

ПРЕДИСЛОВИЕ XII

в революции и заговоры, которым предавались вожаки мелкобуржуазной эмиграции. Специальной целью памфлета было разоблачение одного из главарей бывшей сектантской фракции Союза коммунистов А. Виллиха, использовавшего эмигрантскую демократическую печать для клеветнических выпадов против пролетарских революционеров. В работе Маркса, в которую было включено также письмо Энгельса о Виллихе, дана сатирически заостренная характеристика этого типичного героя мелкобуржуазной фразы, защитника авантюристской тактики. На примере смехотворных «революционных» планов Виллиха Маркс резко осуждает присущий сторонникам заговорщической тактики волюнтаризм и субъективизм, неумение трезво оценивать обстановку, их крайнюю неустойчивость в политике. Помимо разоблачительных материалов памфлет «Рыцарь благородного сознания» содержит ряд важных сведений из истории Союза коммунистов и международного рабочего движения после революций 1848-1849 годов.

В противоположность Мадзини, Виллиху и другим мелкобуржуазным деятелям, игнорировавшим объективные экономические и политические условия и делавшим ставку на «революционные» авантюры и заговоры, Маркс считал главным фактором в подготовке нового революционного подъема рост экономических противоречий капитализма, неизбежное наступление нового экономического и политического кризиса и связанное с этим обострение классовой борьбы в странах Европы. Маркс писал, что «отнюдь не декламации демагогов и не празднословие дипломатов приведут дело к кризису; надвигающиеся экономические бедствия и социальные потрясения - вот что является верным предвестником европейской революции» (см. настоящий том, стр. 322).

При анализе предпосылок и перспектив будущих революций в Европе Маркс учитывает теперь и новый важный фактор. Он подчеркивает революционизирующее влияние на европейские страны тех глубоких перемен, которые назревали в странах азиатского континента, ставших объектом захватнической, колонизаторской политики капиталистических государств. Основоположники марксизма придавали огромное значение революционным последствиям ломки патриархально-феодальных отношений в странах Востока, особенно в Китае и Индии, в результате втягивания этих стран в орбиту капиталистического развития. С глубоким сочувствием следили Маркс и Энгельс за нараставшей в этих странах освободительной борьбой народных масс против колонизаторов. В 1853 г. Маркс выступил с рядом специальных статей на эту тему, публикуемых в данном

ПРЕДИСЛОВИЕ XIII

томе. Эти статьи, основанные на тщательном изучении многочисленных источников, служат ярким образцом непримиримой борьбы Маркса и Энгельса против колониализма, против варварского угнетения и эксплуатации капиталистическими державами народов колониальных и зависимых стран.

В глубокой по своему содержанию статье «Революция в Китае и в Европе» Маркс подробно рассматривает влияние захватнической политики колониальных капиталистических держав, в первую очередь Англии, на внутреннее положение крупнейшей страны Азии.

Маркс отмечает разрушительное воздействие на китайскую местную промышленность конкуренции английских товаров; ввоз англичанами в Китай опиума вызвал утечку из Китая серебра в таких размерах, что это стало грозить катастрофическим истощением китайской экономики; контрибуция, которую пришлось Китаю платить Англии в результате грабительской первой «опиумной» войны, имела своим последствием огромный рост налогов. Все это, наряду с внутренними причинами социального характера, привело к широкой крестьянской революции в Китае, направленной против местных феодалов и иноземных захватчиков и известной в истории как восстание тайпинов.

«Каковы бы ни были, - писал Маркс, - социальные причины, которые вызвали хронические восстания, продолжающиеся уже около десяти лет в Китае и вылившиеся теперь в единую могучую революцию, и в какой бы форме - религиозной, династической или национальной - эти причины ни проявлялись, толчок к этому взрыву был несомненно дан английскими пушками, при помощи которых Англия принудила Китай ввозить наркотическое снадобье, именуемое опиумом» (см. настоящий том, стр. 99).

Отмечая, что вооруженные силы Англии, Франции и США оказывают прямую поддержку реакционной маньчжурской династии в деле подавления тайпинского восстания, Маркс разоблачает палаческие действия европейской и американской буржуазии, играющей роль душителя освободительных народных движений в странах Востока.

На основании глубокого анализа Маркс приходит к выводу, что революция в Китае должна в дальнейшем оказать влияние на Англию, а через нее на всю Европу, События в Китае влекли за собой сужение китайского рынка для английской торговли, что в свою очередь должно было ускорить наступление промышленного кризиса. Подчеркивая международное значение китайской революции, Маркс писал, что она «бросит искру в готовую взорваться мину современной промышленной системы и

ПРЕДИСЛОВИЕ XIV

заставит разразиться давно назревающий всеобщий кризис, за которым, когда он распространится за границей, непосредственно последуют политические революции на континенте» (см. настоящий том, стр. 103).

Вывод Маркса о связи и взаимном влиянии революционного движения в Европе и на Востоке имел для марксистов важнейшее значение при разработке проблем колониальных революций. Этот вывод был положен В. И. Лениным в основу разработанного им учения об освободительной борьбе народных масс колоний как важнейшего резерва пролетарской революции.

В настоящий том входит группа статей Маркса об Индии - «Британское владычество в Индии», «Ост-Индская компания, ее история и результаты ее деятельности», «Будущие результаты британского владычества в Индии» и другие. Эти статьи, составляющие как бы единую серию, по глубине научного анализа и по силе обличения английских колонизаторов относятся к лучшим произведениям Маркса по национально-колониальному вопросу.

В статьях об Индии Маркс на примере британского владычества над этой огромной, обладающей колоссальными природными богатствами и древнейшей цивилизацией страной, раскрывает характерные черты системы колониального господства капиталистических государств над отсталыми в экономическом отношении странами Востока. Он прослеживает важнейшие этапы завоевания и колониального порабощения Индии англичанами, начиная с эпохи первоначального капиталистического накопления. Маркс вскрывает роль Ост-Индской компании, которая служила орудием покорения Индии, осуществляя захваты индийской территории посредством грабительских войн, использования феодальных распрей между местными князьями, разжигания племенной и кастовой розни. Маркс подчеркивает, что грабежи и захваты, совершаемые колонизаторами в Индии, служили источником обогащения и усиления в самой Англии олигархии земельных магнатов и денежных воротил. С огромной обличительной силой показывает Маркс, как хищническая каста дельцов из Сити, крупных землевладельцев и чиновников, состоявших на службе у Компании, обогащалась за счет народных масс Индии, доведенных колонизаторами до крайней нищеты. В статье «Вопрос о турецкой войне. - Газета «New-York Tribune» в палате общин. - Управление Индией»

Маркс отмечает паразитический характер созданной английской олигархией бюрократической системы управления, при которой массы индийского народа были обречены на полное бесправие и отданы на произвол английских колони-

ПРЕДИСЛОВИЕ XV

альных властей. Резко бичует Маркс убогие реформы в управлении Индией, которые проводили правящие классы Англии без всякого участия представителей индийского народа. Раскрывая классовый смысл этих реформ, Маркс показывает, что они вызывались стремлением различных слоев английской торгово-промышленной буржуазии ограничить монополию Ост-Индской компании и, добившись прямого доступа к индийским рынкам и доходам от налогов в Индии, увеличить свою долю в колониальной эксплуатации индийского народа.

Маркс рисует потрясающую картину хищнического хозяйничания английских колонизаторов в Индии. Унаследовав от восточных правителей такие отрасли управления, как финансовое и военное ведомства, и используя их для ограбления и угнетения народа, английские властители Индии пренебрегли третьей отраслью, которой уделяли внимание даже восточные деспоты, - ведомством общественных работ. В результате этого ирригационное земледелие в Индии пришло в полнейший упадок. Конкуренция английских промышленных товаров разорила местное ремесленное производство, особенно ручное прядение и ткачество, и обрекла на гибель миллионы жителей Индии. Огромным бременем для населения являлись поземельный налог, соляной налог и вся система финансового вымогательства, применяемая колонизаторами. Разрушив отсталые патриархальные формы общинного землевладения, англичане в то же время сохраняли и консервировали в общественном и политическом строе Индии множество феодальных пережитков, тормозивших прогрессивное развитие страны. В результате введения англичанами в Бенгальском президентстве системы заминдари, а в Мадрасском и Бомбейском - системы райятвари в аграрном строе Индии сохранились и даже усилились различные виды кабальной аренды, докапиталистические формы эксплуатации крестьян помещиками, земельными посредниками, налоговыми сборщиками. И при той и при другой системе, отмечает Маркс, «крестьяне-райяты, а они составляют одиннадцать двенадцатых всего индийского населения, подвергаются ужасающей пауперизации» (см. настоящий том, стр. 222). Маркс приходит к выводу, что бедствия, причиненные Индии британскими завоевателями, «неизмеримо более глубоки, чем все бедствия, испытанные Индостаном раньше» (см. настоящий том, стр. 131). В связи с этим Маркс высказывает глубокую мысль о том, что хищническая, эксплуататорская сущность капитализма нигде так отчетливо не проявляется, как именно в колониях. «Глубокое лицемерие и присущее буржуазной цивилизации варварство предстают пред нашим взором в обнаженном виде, когда

ПРЕДИСЛОВИЕ XVI

мы эту цивилизацию наблюдаем не у себя дома, где она принимает респектабельные формы, а в колониях, где она выступает без всяких покровов» (см. настоящий том, стр. 229).

Беспощадно разоблачая английских колонизаторов, Марке вместе с тем показывает, что, движимые лишь интересами наживы и колониального грабежа, они вынуждены были содействовать зарождению элементов капиталистической экономики в Индии. Появление капиталистических отношений сопровождалось особенно острыми страданиями народных масс Индии, поскольку оно происходило в условиях господства колонизаторов, мешавших свободному развитию капитализма в колониях и допускавших там возникновение лишь тех отраслей промышленности, которые были выгодны им самим. Но том не менее, допуская возникновение в Индии зачатков капиталистического производства и разрушая таким путем патриархально-феодальный уклад, английские захватчики, отмечает Маркс, невольно содействуют созданию предпосылок для роста тех сил, которые в будущем должны будут уничтожить их господство и покончить с колониальным угнетением Индии.

Подходя к вопросу о характере и результатах колонизаторской политики англичан в Индии с позиций диалектического и исторического материализма, Маркс на этом примере ярко вскрыл противоречивость и двойственность всей буржуазной эпохи в целом. Период господства буржуазии, указывал Маркс, призван создать материальный базис для нового, социалистического общества. Эти материальные предпосылки создаются ценою невероятных жертв со стороны народных масс, жестоко эксплуатируемых буржуазией, которая заставляет целые народы идти тяжким путем крови и грязи, нищеты и унижений. Лишь после социалистической революции «человеческий прогресс перестанет уподобляться тому отвратительному языческому идолу, который не желал пить нектар иначе, как из черепов убитых» (см. настоящий том, стр. 230).

Маркс подчеркивает, что само по себе развитие производительных сил в Индии, связанное с возникновением капиталистических отношений, не принесет облегчения индийским народным массам и не улучшит их положения. Чтобы достигнуть этого, народу необходимо самому овладеть производительными силами, стать хозяином своей страны, покончить с колониальным владычеством чужеземцев. «Население Индии, - писал Маркс, - не сможет пожать плодов созревания тех элементов нового общества, которые посеяла среди него британская буржуазия, пока в самой Великобритании ныне правящие классы

ПРЕДИСЛОВИЕ XVII

не будут вытеснены промышленным пролетариатом, или пока сами индийцы не станут достаточно сильными, чтобы навсегда сбросить с себя английское иго» (см. настоящий том, стр.

228- 229). Освобождения Индии можно добиться путем пролетарской революции в Англии или путем освободительной борьбы самого индийского народа против господства колонизаторов - таков тот революционный вывод, который делает Маркс в своих статьях, посвященных положению Индии. Все эти статьи проникнуты твердой уверенностью в том, что в будущем, когда Индия избавится от колониального рабства, наступит возрождение «этой великой и интересной страны».

К работам Маркса, направленным против колониализма, относится и публикуемая в томе статья «Индийский вопрос. - Ирландское арендное право». Рассматривая Ирландию как первую английскую колонию, Маркс показывает в этой статье грабительские методы эксплуатации ирландского крестьянства английскими лендлордами. Он подчеркивает, что в результате английского завоевания и национального порабощения Ирландии в этой стране были сохранены полуфеодальные отношения, «которые дают возможность маленькой касте хищных лордиков диктовать ирландскому народу, на каких условиях ему дозволяется пользоваться землей и жить на ней» (см. настоящий том, стр. 163).

В статьях Маркса о Китае, Индии, Ирландии были впервые заложены теоретические основы политики пролетариата в национально-колониальном вопросе. Основные идеи, содержащиеся в этих и более поздних статьях и письмах Маркса и Энгельса на эти темы, послужили отправным пунктом при творческой разработке В. И. Лениным национально-колониального вопроса в эпоху империализма.

В тесной связи с вопросами о перспективах революционно-демократического и пролетарского движений и национально-освободительных войн Маркс и Энгельс рассматривают проблемы международных отношений. Статьи, посвященные этим вопросам, составляют значительную часть настоящего тома. Основоположники марксизма считали одной из важнейших задач пролетарских революционеров овладение тайнами международной политики, разоблачение скрытых козней дипломатии господствующих классов, их захватнических планов и действий. Воспитывая рабочий класс в духе пролетарского интернационализма, основоположники марксизма видели в нем силу, способную оказать активное противодействие шовинистической и агрессивной политике господствующих классов. Они подчеркивали необходимость для рабочего класса придержи-

ПРЕДИСЛОВИЕ XVIII

ваться в международных конфликтах своей собственной революционной линии, рассчитанной на полное осуществление буржуазно-демократических преобразований в Европе и на подготовку условий для победоносной пролетарской революции. С такой позиции - с позиции «шестой державы», как называли Маркс и Энгельс европейскую революцию,-подходили они к освещению любого международного вопроса.

В статьях Маркса и Энгельса на международные темы подвергается бичующей критике вся система международных отношений, созданная реакционными правителями европейских государств во время Венского конгресса. Эту систему основоположники марксизма рассматривали как препятствие прогрессивному развитию Европы, освобождению угнетенных наций, национальному объединению политически раздробленных стран. Они сурово клеймили применяемые дипломатией господствующих классов методы натравливания одних наций на другие, запугивания и шантажа, грубого вмешательства во внутренние дела малых государств.

В центре внимания Маркса и Энгельса были в это время обострившиеся противоречия европейских держав на Ближнем Востоке, борьба между ними за раздел владений Турецкой империи, за господство над Босфором и Дарданеллами, за преобладание на Балканах и в странах Передней Азии. Этому так называемому восточному вопросу посвящена большая группа статей Маркса и Энгельса, входящих в настоящий том. Уже в первых статьях на эту тему, написанных Энгельсом, - «Действительно спорный пункт в Турции», «Турецкий вопрос», «Что будет с Европейской Турцией?» - изложена точка зрения основоположников марксизма на восточный вопрос. Анализируя положение, исторически сложившееся на Ближнем Востоке и на Балканах в результате турецкого завоевания, Энгельс раскрывает экономические, политические и военные причины соперничества между европейскими державами в связи с вопросом о судьбах турецких владений и обосновывает позицию революционного пролетариата и европейской демократии в восточном вопросе.

К восточному вопросу, как и к другим международным вопросам, Маркс и Энгельс подходили с точки зрения интересов революции. В противоположность мнению многих западноевропейских дипломатов и публицистов, в частности английского публициста Д. Уркарта, выступавшего за сохранение реакционной феодальной Оттоманской империи, Маркс и Энгельс видели в ней в то время величайший тормоз для исторического прогресса народов, оказавшихся под властью турецких

ПРЕДИСЛОВИЕ XIX

завоевателей. Основоположники марксизма поддерживали требование предоставления национальной независимости этим народам и выступали за создание независимого славянского государства на Балканах. Освобождение угнетенных народов Балканского полуострова от турецкого гнета Маркс и Энгельс считали одной из важных задач европейской революции.

Разоблачая политику западноевропейских правительств в восточном вопросе, лицемерно прикрывавших свое противодействие освобождению народов Балканского полуострова фальшивой доктриной сохранения и в этом районе положения вещей, установленного Венским конгрессом, Энгельс клеймит защитников status quo как поборников «дипломатии трусости и рутины», как противников прогрессивного решения восточной проблемы. «Нет, дипломатия и правительства, действующие на старый лад, никогда не разрешат этого затруднения. Решение турецкой проблемы, как и других великих проблем, выпадет на долю европейской революции. И вовсе не является самонадеянностью причислять этот на первый взгляд посторонний вопрос к тому, что законно входит в сферу этого великого движения.

Начиная с 1789 г., границы революции неизменно передвигаются все дальше. Ее последними рубежами были Варшава, Дебрецен, Бухарест; аванпостами ближайшей революции должны быть Петербург и Константинополь. Это два наиболее уязвимых пункта, в которых должен быть атакован русский антиреволюционный колосс» (см. настоящий том, стр. 33).

В 50-е годы XIX века Маркс и Энгельс продолжали вести борьбу против царского самодержавия, являвшегося, как это наглядно показали события 1848-1849 гг., злейшим врагом революции. Они боролись также против тех реакционных сил в европейских странах, которые, использовав царизм как орудие подавления революционного движения, стремились сохранить его и в дальнейшем как оплот реакции. В целом ряде своих статей, вошедших в настоящий том, Маркс и Энгельс обличали деспотический полицейский режим, господствовавший в царской России, завоевательную политику царизма, интриги царской дипломатии и потворство царизму со стороны ряда западноевропейских политических деятелей. Основоположники марксизма срывали с царского правительства маску «друга» и «покровителя» балканских народов. Они показали, что царизм стремился использовать в захватнических и контрреволюционных целях те симпатии, которые питали народы Балканского полуострова, особенно южные славяне, к России, к русскому народу. В то время как победы России в войнах с Турцией объективно способствовали освободительной борьбе

ПРЕДИСЛОВИЕ XX

этих народов против турецкого ига, реакционная политика царизма неизбежно должна была вызвать противодействие со стороны славянских народов, боровшихся за свою свободу и национальную независимость.

Маркс и Энгельс рассматривали царизм как главный оплот европейской реакции, как угнетателя русского народа, а также и других пародов Российской империи. В усилении царизма Маркс и Энгельс видели огромную опасность для европейской демократии. «Полвека тому назад, - писал Ленин в 1909 г., - за Россией прочно укреплена была слава международного жандарма. Наше самодержавие в течение прошлого века сделало не мало для поддержки всяческой реакции в Европе и даже для прямого военного подавления революционных движений в соседних странах. Достаточно вспомнить хотя бы венгерский поход Николая I и неоднократные расправы с Польшей, чтобы понять, почему вожди международного социалистического пролетариата, начиная с 40-х годов, неоднократно указывали европейским рабочим и европейской демократии на царизм, как на главный оплот реакции во всем цивилизованном мире.

Революционное движение в России, начиная с последней трети XIX века, понемногу изменило это положение дела. Чем сильнее колебался царизм под ударами растущей революции в его собственной стране, тем слабее становился он в качестве врага свободы в Европе» (В. И. Ленин. Сочинения, т. 15, стр. 425).

Ряд статей, входящих в том, посвящен анализу позиции Англии в восточном вопросе. Сюда относятся такие статьи, как «Уркарт. - Бем. - Турецкий вопрос в палате лордов», «Турецкий вопрос в палате общин», «Четверное соглашение. - Англия и война» и многие другие. В них подвергается беспощадной критике внешняя политика английского правительства, которая, как неоднократно подчеркивали Маркс и Энгельс, диктовалась узкокорыстными интересами буржуазно-аристократической олигархии. Основоположники марксизма видели во внешней политике британского кабинета проявление той же самой контрреволюционной роли, которую буржуазно-аристократическая Англия играла в Европе со времен войн против французской буржуазной революции и которая ярко обнаружилась и в 1848-1849 гг., когда английская буржуазия в союзе с царизмом и с другими реакционными силами выступила как душитель революционного движения. Маркс и Энгельс подчеркивали, что английские правящие круги весьма опасались перерастания конфликта с Россией в восточном вопросе во

ПРЕДИСЛОВИЕ XXI

всеобщий революционный пожар на континенте, который легко мог найти отклик и среди народных масс Великобритании, и это обстоятельство накладывало печать на всю британскую дипломатию. В статьях Маркса и Энгельса остро подмечен целый ряд характерных, традиционных черт дипломатии господствующих классов Англии: ее двуличие, стремление действовать чужими руками, провокационная роль во многих европейских кризисах, вероломное обращение со своими союзниками.

Своими выступлениями против английской правящей олигархии Маркс и Энгельс стремились содействовать борьбе прогрессивных, демократических сил Англии за ликвидацию олигархического режима и изменение внутренней и внешней политики Великобритании.

Этой цели в частности служила серия обличительных статей Маркса «Лорд Пальмерстон», печатавшихся в «People's Paper» и в неполном виде в «New-York Daily Tribune». Некоторые статьи этой серии переиздавались в Англии в виде отдельных брошюр.

«Лорд Пальмерстон» - блестящий памфлет, написанный на основе детального изучения многочисленных дипломатических документов, парламентских дебатов и прессы. В этом произведении Маркс с поразительной меткостью и остроумием нарисовал портрет Пальмерстона - одного из наиболее видных представителей олигархии, крупнейшего государственного деятеля буржуазно-аристократической Англии. В характеристике, данной Марксом Пальмерстону, содержится оценка всей английской правительственной системы, всего политического курса официальной Англии. Маркс обнажает классовые корни этой системы, показывая, что английские государственные деятели типа Пальмерстона больше всего были озабочены тем, чтобы «небосвод земельных и денежных магнатов» оставался безоблачным.

На примере отношения Пальмерстона к ирландскому вопросу, к итальянскому, венгерскому, польскому национальным движениям Маркс выявляет всю контрреволюционность английской политики, демагогически прикрываемую либеральными фразами и лицемерным выражением мнимого сочувствия к жертвам деспотизма. Являясь на словах поборником «конституционализма», Пальмерстон в самой Англии был инициатором полицейских мер и противником всяких прогрессивных реформ, а в Европе - в Греции, Испании, Португалии - поддерживал реакционные монархические правительства и заигрывал с бонапартистскими кругами во Франции. Политика Пальмерстона, отличавшаяся коварством, изворотливостью, лицемерием и цинизмом, была, как подчеркивал Маркс, глубоко антинародна.

ПРЕДИСЛОВИЕ XXII

В своем памфлете, а также в статье «Отставка Пальмерстона» Маркс показывает, что и в восточном вопросе Пальмерстон и другие представители правящей английской олигархии прибегали к подобным же вероломным и двуличным приемам, что их политика и здесь отличалась контрреволюционными тенденциями. Следует, однако, отметить, что при всей меткости характеристики Пальмерстона, как типичного выразителя интересов господствующих классов Англии, Маркс не избежал некоторых преувеличений в оценке отдельных сторон деятельности этого английского министра. Стремясь подчеркнуть общность контрреволюционных устремлений русского царизма и английской олигархии, Маркс в своем памфлете несколько преувеличил прислужническую роль Пальмерстона по отношению к царскому самодержавию. Позиция Пальмерстона, как и других представителей английской олигархии, в восточном вопросе определялась не только боязнью революции и желанием в борьбе с ней использовать самодержавие, но и агрессивными стремлениями господствующих классов- Англии на Ближнем Востоке, их завоевательными намерениями в отношении Кавказа, их планами усиления за счет царской России, сыгравшими немалую роль в возникновении Крымской войны.

При написании памфлета против Пальмерстона Маркс использовал материалы Д. Уркарта, что дало повод некоторым буржуазным газетам того времени и ряду более поздних буржуазных писателей распространять вымысел о мнимой тождественности позиций Маркса и Уркарта в восточном вопросе. Однако уже статьи данного тома, в которых содержатся критические замечания Маркса о позиции Уркарта, доказывают полную несостоятельность этой версии. На деле Маркс и Энгельс коренным образом расходились с Уркартом, оценивая его взгляды как реакционные. Это, однако, не мешало Марксу использовать отдельные факты, приводимые Уркартом, а также оппозиционные печатные органы уркартистов для обличения английского правительства.

В ряде своих статей «Лондонская пресса. - Политика Наполеона в турецком вопросе» и в других Маркс раскрывает истинную подоплеку позиции бонапартистской Франции во время восточного кризиса. Разоблачая авантюристские и династические цели Луи Бонапарта в восточном конфликте, приведшем к Крымской войне, Маркс подчеркивает, что для Луи Бонапарта внешние авантюры являлись средством сохранения реакционной бонапартистской диктатуры и способом добиться от властителей тогдашней Европы признания узурпатора императорского престола Франции «респектабельным» монархом.

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIII

Политике правящих классов, ввергавших народы в войны ради захватнических целей, Маркс и Энгельс противопоставляли идею подлинно революционной войны против царизма во имя демократического переустройства Европы, освобождения поляков, венгров, южных славян и других угнетенных наций, во имя национального объединения революционнодемократическим путем Германии, а также Италии. Такая война, подчеркивали они, повлекла бы за собой крушение контрреволюционных режимов во Франции, Англии и других европейских странах и способствовала бы в конечном счете приходу к власти самого передового класса современного общества - пролетариата.

В томе публикуется ряд военных обзоров, написанных Энгельсом в связи с начавшимися военными действиями между Россией и Турцией. В этих обзорах (см. статьи «Война на Дунае», «Священная война» и др.) Энгельс анализирует условия военных действий на кавказском и балканском театрах войны, соотношение сил воюющих сторон, первые боевые операции обеих армий. Следует при этом учитывать, что статьи Энгельса писались по следам событий и он не имел времени и возможности для всесторонней проверки сообщений с театра военных действий. Так например, влияние односторонней, тенденциозной информации сказалось на оценке морского сражения при Синопе в статье Энгельса «Ход турецкой войны».

Вследствие неточности информации в ряде статей Энгельса («Русские в Турции», «Передвижения армий в Турции») были приведены преувеличенные данные о численности русских войск на Дунае. Энгельс вскоре сам убедился в этом и внес в свои последующие статьи (см. настоящий том, стр. 491-493, 541-543) существенные уточнения в эти данные, изменив в связи с этим некоторые свои оценки и прогнозы относительно военных действий.

Большая серия статей Энгельса о Крымской войне, публикуемая в настоящем томе, а также в 10 и 11 томах Сочинений, содержит весьма ценные выводы по вопросам стратегии и тактики и представляет большой интерес, в первую очередь для военных специалистов и историков военного искусства. В статьях о Крымской кампании Энгельс сделал новый важный шаг в разрешении поставленной им перед собой задачи - теоретического обобщения опыта современных ему войн на основе исторического материализма.

* * *

В настоящий том включено 13 статей Маркса и Энгельса, не вошедших в первое издание Сочинений и впервые публикуе-

ПРЕДИСЛОВИЕ XXIV

мых на русском языке. В отличие от первого издания Сочинений, где многие статьи Маркса и Энгельса из «New-York Daily Tribune» были опубликованы не в цельном виде, а разрозненными отрывками, сгруппированными в соответствии с их тематикой (при этом иногда некоторые отрывки из статей вовсе опускались), в настоящем издании все статьи Маркса и Энгельса публикуются в том виде, в каком они были в свое время напечатаны в газете.

Как неоднократно указывали в своих письмах Маркс и Энгельс, редакция «New-York Daily Tribune» произвольно обращалась с текстом их статей, особенно тех, которые печатались без подписи, в виде передовых. В некоторых из этих статей при подготовке тома были обнаружены редакционные добавления; в таких случаях добавленный редакцией текст дается в настоящем издании в примечании к соответствующему месту статьи. Выявленные в тексте «New-York Daily Tribune» и других газетах явные опечатки в цитатах., именах собственных, географических названиях, цифровых данных, датах и т. д. исправлены на основании проверки по источникам, которыми пользовались Маркс и Энгельс, а также по материалам Архива Института марксизма-ленинизма. Названия статей даны в полном соответствии с тем, как они были озаглавлены при их публикации в газетах. В тех случаях, когда название статьи, отсутствующее в оригинале, дано Институтом марксизма-ленинизма, перед заглавием стоит звездочка.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС МАРТ - ДЕКАБРЬ 1853

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС БРИТАНСКАЯ ПОЛИТИКА.- ДИЗРАЭЛИ. - ЭМИГРАНТЫ. - МАДЗИНИ В ЛОНДОНЕ. - ТУРЦИЯ Лондон, вторник, 22 марта 1853 г.

Наиболее важным событием в современной истории партий является уход Дизраэли с поста лидера «большого консервативного» меньшинства2. Дизраэли, как выяснилось, еще за восемь - девять недель до отставки торийского кабинета намеревался выбросить за борт своих прежних союзников и отказался от этого намерения лишь в результате настоятельных требований лорда Дерби. И вот теперь отстранен сам Дизраэли, и его место официально занял сэр Джон Пакингтон - человек спокойный, осторожный, не лишенный способностей руководителя, но в то же время мрачная фигура, настоящее воплощение обветшалых предрассудков и старомодных настроений английской землевладельческой аристократии. Эта смена руководства означает полное и, быть может, окончательное преобразование партии тори. Дизраэли может поздравить себя по поводу своей эмансипации от хвастливых землевладельцев. Каково бы ни было наше мнение о человеке, который, как говорят, презирает аристократию, ненавидит буржуазию и не любит народ, - он, бесспорно, является самым способным из членов настоящего парламента, а гибкость его характера помогает ему лучше приспособляться к меняющимся общественным потребностям.

Что касается вопроса об эмигрантах, то, как я уже сообщал в своей последней статье, после речи лорда Пальмерстона в палате общин австрийские газеты заявили, что бесполезно добиваться удовлетворения от кабинета, развращенного тлетворным влиянием Пальмерстона. Но едва лишь по телеграфу в Вену было передано заявление Абердина в палате лордов,

2
К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

как положение дел снова изменилось3. Те же самые газеты утверждают теперь, что «Австрия верит в благородство английского кабинета», а полуофициальный орган «Oesterreichische Correspondenz»4 опубликовал следующее сообщение своего парижского корреспондента: «Вернувшись в Париж, лорд Каули заявил французскому императору, что дипломатические представители Англии при дворах северных государств получили официальную инструкцию, предписывающую приложить все усилия к тому, чтобы удержать северные державы от представления коллективной ноты английскому правительству, а в качестве основания для отказа от подобного шага выдвинуть то соображение, что английское правительство тем лучше сможет удовлетворить требование этих держав, чем больше будет поддерживаться в глазах всей Англии видимость того, что оно действует в этом вопросе независимо и по своей доброй воле...

Британский посол, лорд Каули, убеждал французского императора, что он может целиком довериться британскому кабинету, тем более что император мог бы всегда, по своему усмотрению, предпринять любой шаг, который он счел бы нужным в случае, если бы это доверие не оправдалось... Французский император согласился подвергнуть испытанию искренность британского кабинета, сохранив при этом за собой полную свободу действий на будущее, и теперь он пытается убедить другие державы последовать его примеру».

Вы видите, чего ожидают от «се cher Aberdeen»*, как обычно называл его Луи-Филипп, и каковы те обещания, которые, должно быть, Абердин дал. За этими обещаниями теперь уже фактически последовали дела. На прошлой неделе английская полиция составила список проживающих в Лондоне эмигрантов с континента. Несколько сыщиков в штатском рыскали по площадям, улицам и домам и записывали приметы эмигрантов; они обращались большей частью к ближайшим трактирщикам, а в отдельных случаях под предлогом розыска преступников проникали даже в квартиры некоторых эмигрантов и рылись в их бумагах.

В то время как полиция на континенте тщетно охотится за Мадзини, а нюрнбергские власти приказали держать городские ворота на запоре для того, чтобы схватить его («никто еще не был повешен, не будучи пойман», гласит старая немецкая пословица), в то время, наконец, как английская пресса печатает множество сообщений относительно предполагаемого местопребывания Мадзини, - он вот уже несколько дней пребывает в Лондоне целым и невредимым.

Князь Меншиков, произведя смотр русским войскам, находящимся в Дунайских княжествах, и проинспектировав

* - «этого милого Абердина». Ред.

3
БРИТАНСКАЯ ПОЛИТИКА. - ТУРЦИЯ

армию и флот в Севастополе, где по его приказанию были в его присутствии проведены маневры, заключавшиеся в посадке войск на суда и высадке их на берег, 28 февраля вступил в высшей степени театральным образом в Константинополь; его свита состояла из двенадцати лиц, включая адмирала, командующего русской эскадрой в Черном море*, одного дивизионного генерала**, нескольких штабных офицеров и г-на Нессельроде-младшего в качестве секретаря посольства. Меншиков встретил со стороны греческого и русского населения такой прием, словно это был сам православный царь, прибывший в Царьград для того, чтобы вернуть его к истинной вере. Здесь, в Лондоне, а также в Париже, величайшую сенсацию вызвало известие, что князь Меншиков, не удовлетворившись отставкой Фуад-эфенди, потребовал, чтобы султан отказался в пользу русского императора не только от протектората над всеми христианами в Турции, но также и от права назначения греческого патриарха; что султан обратился за помощью к Англии и Франции; что полковник Роуз, британский поверенный в делах, спешно послал пароход «Уосп» на Мальту для того, чтобы. немедленно вызвать английский флот в Архипелаг, а русские суда бросили якорь в Килии, близ Дарданелл. Парижская газета «Moniteur»5 сообщает, что французская эскадра в Тулоне получила приказ направиться в греческие воды. Адмирал Дандас, однако, все еще находится на Мальте. Из всего этого следует, что в Европе вновь поставлен в ordre du jour*** восточный вопрос,- факт, в котором нет ничего удивительного для людей, знакомых с историей.

Всякий раз, когда утихает на время революционный ураган, один и тот же вопрос непременно вновь всплывает на поверхность - это вечный «восточный вопрос». Так было, когда отшумели бури первой французской революции и после Тильзитского мира Наполеон и русский царь Александр поделили между собой всю континентальную Европу6; тогда Александр воспользовался наступившим на короткое время затишьем и двинул в Турцию армию, чтобы «протянуть руку помощи» тем силам, которые стремились разрушить изнутри эту клонящуюся к гибели империю. Некоторое время спустя, едва только Лайбахским и Веронским конгрессами были подавлены революционные движения в Западной Европе7, Николай, преемник Александра, нанес новый удар Турции. Потом, через несколько лет, когда отзвучала июльская революция и сопровождавшие

* - Корнилова В. А. Ред.

** - Непокойчицкого А. А. Ред.

*** - порядок дня. Ред.

4
К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

ее восстания в Польше, Италии и Бельгии, и Европа, в том виде, какой она приобрела в 1831 г., казалось, избавилась от внутренних потрясений, - восточный вопрос в 1840 г. вновь чуть было не втянул «великие державы» во всеобщую войну8. И ныне, когда пораженные близорукостью правящие пигмеи похваляются тем, что они якобы счастливо избавили Европу от опасностей анархии и революции, вновь выступает на сцену все тот же неразрешимый вопрос, все тот же неисчерпаемый источник затруднений: как быть с Турцией?

Турция является больным местом европейского легитимизма. Бессилие легитимистской, монархической системы со времени первой французской революции находит свое выражение в одном принципе: сохранять status quo*. Это всеобщее соглашение - упорно сохранять вещи в том виде, в каком они оказались в результате стихийного или случайного стечения обстоятельств, - является testimonium paupertatis**, признанием ведущими державами своей полной неспособности сделать что-либо для прогресса или цивилизации. Наполеон умел в одно мгновение решать участь целого континента и притом делать это так, что в его решении одновременно обнаруживались и гениальность и целеустремленность. Представителям европейского легитимизма, собравшимся на Венский конгресс9, со всей их «коллективной мудростью» потребовалось несколько лет для выполнения той же задачи; причем они на этой почве перессорились друг с другом, создали поистине невероятную путаницу и нашли это занятие столь смертельно скучным, что с тех пор у них пропала к нему всякая охота, и они более не пытались перекраивать Европу. Мирмидоняне посредственности, как их называл Беранже10, без знания истории и понимания исторических фактов, без идей и инициативы, они обоготворили status quo - их же собственную коллективную стряпню, несмотря на то, что сами сознавали, насколько аляповато и бездарно было это произведение их искусства.

Но Турция столь же мало, как и остальной мир, остается неподвижной; и как раз в тот момент, когда реакционной партии удалось восстановить в цивилизованной Европе то, что она считала status quo ante***, оказалось, что в Турции за это время status quo претерпел весьма большие изменения, что возникли новые вопросы, новые интересы, новые отношения. И бедняги дипломаты должны снова начать свою работу с того самого места, где она была прервана всеобщим потрясением

* - существующий порядок, существующее положение. Ред.

** - свидетельством о бедности. Ред.

*** - положение, существовавшее до определенного момента. Ред.

5
БРИТАНСКАЯ ПОЛИТИКА. - ТУРЦИЯ

восемь - десять лет тому назад. Сохранить в Турции status quo! С подобным же успехом можно было бы попытаться приостановить на определенной стадии гниение трупа павшей лошади и предотвратить его полное разложение. Турция разлагается и будет все больше разлагаться, пока продолжает существовать нынешняя система «равновесия сил» и сохранения status quo. И потому она, вопреки всем конгрессам, протоколам и ультиматумам, будет систематически вносить свою ежегодную лепту в дело дипломатических затруднений и международных распрей, подобно тому как всякое другое гниющее тело обильно выделяет в окружающую среду болотный газ и другие «благоухающие» газообразные вещества.

Посмотрим, в чем заключается самый вопрос. Турция состоит из трех совершенно различных частей: африканских вассальных княжеств - а именно, Египта и Туниса, Азиатской Турции и Европейской Турции. Не будем пока касаться африканских владений, из которых только Египет можно считать страной, действительно подчиненной султану. Но в большей мере чем кому-либо Египет принадлежит англичанам и при будущем разделе Турции безусловно составит их долю. Азиатская Турция представляет собой настоящее средоточие тех сил, которыми еще обладает Турецкая империя. В продолжение четырех столетий турки обитали преимущественно в Малой Азии и в Армении, служивших резервуаром для постоянного пополнения турецких армий, начиная с тех, которые стояли под стенами Вены, и кончая армиями, разбитыми при Кулевче11 в результате не очень искусных маневров Дибича.

Азиатская Турция, несмотря на малочисленность населения, образует все же слишком сплоченную массу фанатиков-мусульман, принадлежащих к турецкой национальности, чтобы вызвать в настоящий момент какие-либо попытки к ее завоеванию. И в самом деле, при всяком обсуждении «восточного вопроса» из азиатских областей в расчет принимаются только Палестина и христианские долины Ливана.

Настоящим яблоком раздора постоянно является Европейская Турция, большой полуостров к югу от Савы и Дуная. Этот прекрасный край имеет несчастье быть населенным целым конгломератом различных рас12 и национальностей, о которых трудно сказать, какие из них наименее подготовлены к прогрессу и цивилизации. Двенадцать миллионов славян, греков, валахов, арнаутов13 находятся в подчинении у одного миллиона турок, и до недавнего времени казалось сомнительным, что не турки, а какой-либо другой элемент из всех этих различных рас наиболее способен осуществлять господство, которое,

6
К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

при наличии такого смешанного населения, не могло не принадлежать лишь одной из этих национальностей. Но когда мы видим, какое жалкое крушение терпели все попытки турецкого правительства стать на путь цивилизации и как исламистский фанатизм, опорой которого является преимущественно турецкая чернь нескольких крупных городов, неизменно прибегает к помощи Австрии и России только для того, чтобы опять добиться власти и уничтожить любые прогрессивные начинания; когда мы видим, как власть центрального, то есть турецкого, правительства из года в год ослабляется восстаниями в христианских провинциях, из которых ни одно не бывает совершенно безуспешным из-за слабости Порты и вмешательства соседних государств; когда мы видим, наконец, что Греция добивается своей независимости, что Россия завоевывает часть Армении, а Молдавия, Валахия и Сербия одна за другой становятся под протекторат этой державы, - то мы должны согласиться с тем, что пребывание турок в Европе представляет собой серьезное препятствие для развития всех ресурсов, которыми обладает фракийско-иллирийский полуостров.

Трудно назвать турок господствующим классом в Турции, ибо взаимоотношения различных классов общества там отличаются такой же запутанностью, как и отношения между различными расами. В зависимости от местности и разных обстоятельств, турок бывает рабочим, крестьянином-арендатором, мелким земельным собственником, купцом, феодальным землевладельцем, стоящим на самой низкой и варварской ступени феодализма, чиновником или военным; но какое бы социальное положение он ни занимал, он принадлежит к привилегированной религии и национальности-он один имеет право носить оружие, и самый высокопоставленный христианин обязан при встрече уступать дорогу мусульманину, принадлежащему к низшему слою общества. В Боснии и Герцеговине дворянство славянского происхождения перешло в мусульманство, в то время как масса народа осталась «райей», то есть христианами. Таким образом, в этой провинции господствующая религия и господствующий класс совпадают, и вообще босняк-мусульманин стоит на одной ступени со своим единоверцем турецкого происхождения.

Главным оплотом турецкого населения в Европе, - не считая резервов, которые всегда можно привлечь из Азии, - является городская чернь Константинополя и нескольких других больших городов. Она преимущественно турецкого происхождения и, несмотря на то, что ее работодателями являются главным образом христиане-капиталисты, она все же ревниво защищает свое воображаемое превосходство и реальное право

7
БРИТАНСКАЯ ПОЛИТИКА. - ТУРЦИЯ

безнаказанно бесчинствовать, которое дает ей, в противовес христианам, принадлежность к привилегированной религии - исламу. Хорошо известно, что при любом важном coup d'etat* эту чернь необходимо привлечь на свою сторону посредством подкупа и лести. Она-то и образует, не считая нескольких колонизованных округов, значительную и компактную массу турецкого населения в Европе. И, разумеется, рано или поздно станет, совершенно необходимым освободить одну из прекраснейших частей европейского континента от господства черни, по сравнению с которой чернь времен Римской империи представляла собой собрание мудрецов и героев.

Из других национальностей коснемся, прежде всего, в нескольких словах арнаутов; это - отважный горный народ, который составляет коренное население страны, расположенной на склонах побережья Адриатики; он говорит на своем особом языке, принадлежащем, повидимому, к великой индоевропейской семье языков. Арнауты - частью христиане грекоправославного вероисповедания, частью же мусульмане и как будто бы, судя по всему, что мы о них знаем, еще очень мало подготовлены к цивилизации. Их разбойничьи привычки должны будут заставить любое соседнее правительство держать их в строгом военном подчинении, пока промышленный прогресс в окружающих областях не обеспечит им занятия в качестве дровосеков и водовозов, как это произошло с гальегами14 в Испании и вообще с другими горными жителями.

Валахи, или дако-румыны, составляющие основную массу населения области, расположенной между нижним Дунаем и Днестром, представляют собой чрезвычайно смешанный народ, принадлежащий к православной церкви и говорящий на языке, который происходит от латинского и во многом напоминает итальянский. Из них жители: Трансильвании и Буковины - подданные Австрийской империи, а жители Бессарабии - Российской империи; население же Молдавии и Валахии, единственных двух княжеств, где дако-румынская раса достигла политического существования, имеет своих собственных князей, номинально являющихся вассалами Порты, а фактически находящихся под верховенством России. О трансильванских валахах мы много слышали во время венгерской войны15. Эту доведенную до варварского состояния массу, над которой до сих пор тяготеет феодальный гнет венгерских земельных магнатов, превращенных к тому же, в соответствии с австрийской системой, в орудие всяческих правительственных вымогательств,

* - государственном перевороте. Ред.

8
К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

австрийцы подкупом и обещаниями привлекли на свою сторону, так же как они это проделали с крепостными русинами в Галиции в 1846 г.16, и валахи начали опустошительную войну против венгров, превратившую Трансильванию в пустыню. Дако-румыны турецких княжеств имеют, по крайней мере, свое дворянство и политические учреждения; и туда, несмотря на все усилия России, все же проник революционный дух, как это достаточно хорошо показало восстание 1848 года17. Притеснения и вымогательства, которым они подвергались во время русской оккупации с 1848 г., без сомнения должны были еще больше усилить в них этот дух, несмотря на узы общей религии и царистско-поповское суеверие, заставлявшие их до сих пор смотреть на коронованного главу православной церкви как на своего естественного покровителя. И если дело обстоит действительно так, то валашская национальность может сыграть важную роль в окончательном решении вопроса об этих областях.

Греки и Турции- большей частью славянского происхождения, хотя они и приняли новогреческий язык; и действительно, в настоящее время признано всеми, что за исключением нескольких знатных семейств в Константинополе и Трапезунде, даже в самой Греции можно найти весьма мало чистокровных эллинов. Греки, наряду с евреями, составляют главную массу торговцев в морских портах и многих городах внутри страны. В некоторых округах они занимаются также земледелием. Но нигде, за исключением Фессалии и, быть может, Эпира, они ни по своей численности, ни по плотности населения, ни по своему национальному сознанию не играют как нация какой-либо политической роли. Влияние, которым пользовались в Константинополе представители немногих греческих знатных семейств в качестве драгоманов (переводчиков), почти утрачено ими с тех пор, как турки стали получать образование в Европе, а европейские посольства завели себе атташе, владеющих турецким языком.

Переходим теперь к расе, которая образует основную массу населения и кровь которой преобладает всюду, где имело место расовое смешение. Можно утверждать, что она составляет основной костяк христианского населения от Мореи до Дуная и от Черного моря до арнаутских гор. Это - славянская раса и, в частности, та ветвь ее, которая известна под названием иллирийской (Ilirski) или южнославянской (Jugoslavenski). Вслед за западными славянами (поляками и чехами) и восточными славянами (русскими) она составляет третью ветвь той многочисленной семьи славянских народов, которая живет, в послед-

9
БРИТАНСКАЯ ПОЛИТИКА. - ТУРЦИЯ

ние двенадцать столетий на востоке Европы. Южные славяне населяют не только большую часть Турции, но и Далмацию, Хорватию, Славонию и Южную Венгрию. Все они говорят на одном и том же языке, весьма близком к русскому, который из всех славянских языков для уха западноевропейца несомненно наиболее музыкален. Хорваты и часть далматинцевримско-католического вероисповедания; все остальные принадлежат к православной церкви.

Католики употребляют латинский алфавит, приверженцы православной церкви пишут кириллицей, употребляющейся также и в русском и старославянском, или церковнославянском, языках. Это обстоятельство, наряду с различием вероисповеданий, служило препятствием такому национальному развитию, которое вовлекло бы в свою орбиту все области, населяемые южными славянами. Житель Белграда не в состоянии прочесть напечатанную на его собственном языке книгу, если она издана в Аграме или Бече*; возможно, что он откажется даже взять ее в руки, ибо она напечатана «еретическим» шрифтом и по правилам «еретической» орфографии. В то же время для него не составит никакого труда прочитать и понять книгу, изданную на русском языке в Москве, поскольку оба языка весьма схожи друг с другом, в особенности в отношении старославянской этимологической системы орфографии, и, кроме того, книга эта напечатана «ортодоксальным» (православным) шрифтом. Масса славян православного вероисповедания не желает даже, чтобы ее библии, богослужебные книги и молитвенники печатались в ее собственной стране, так как она убеждена, что все, напечатанное в священной Москве или в императорской типографии в С.-Петербурге, отличается особой правильностью, ортодоксальностью и святостью. Несмотря на все панславистские усилия аграмских или пражских энтузиастов18, серб, болгарин, боснийский «райя», крестьянин-славянин из Македонии и Фракии питают большую национальную симпатию к русским и имеют с ними больше точек соприкосновения, больше средств духовного общения, чем с южными славянами-католиками, говорящими на одном с ними языке. Что бы ни произошло, они взирают на Петербург в ожидании мессии, который освободит их от всех зол; и если они называют Константинополь своим Царьградом, своим царским городом, то они делают это как в надежде на появление с севера православного царя, который вступит в этот город и восстановит истинную веру, так и в память о другом православном царе, который владел Константинополем до турецкого завоевания страны.

* - сербское название Вены. Ред.

10
К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

В большей части Турции славяне находятся под непосредственным владычеством турок, хотя и сами выбирают свои местные власти; кое-где (в Боснии) они приняли религию своих завоевателей. Только в двух областях Турции славянская раса сохранила свою политическую самостоятельность или завоевала ее. Одна из них - Сербия, расположенная в долине реки Моравы, - область с отчетливо обозначенными естественными границами, которая шестьсот лет тому назад играла выдающуюся роль в истории этих стран. Русская война 1806 г.19 дала сербам, которых турки долго держали под гнетом, возможность приобрести самостоятельность, хотя и под турецким верховенством. С того времени Сербия постоянно находилась под прямым покровительством России. Но, так же как и в Молдавии и Валахии, политическое существование вызвало к жизни новые потребности и побудило Сербию расширить свои связи с Западной Европой. Цивилизация начала пускать корни, выросла торговля, возникли новые идеи, и вот мы обнаруживаем в самом центре, в самой цитадели русского влияния, в славянской и православной Сербии антирусскую прогрессивную партию (разумеется, весьма умеренную в своих реформаторских требованиях) во главе с бывшим министром финансов Гарашаниным20.

Если греко-славянское население станет когда-либо хозяином страны, в которой оно живет и в которой оно составляет три четверти всего населения (семь миллионов человек), то нет никакого сомнения, что те же потребности постепенно приведут к появлению в его среде антирусской прогрессивной партии, которая неизбежно зарождалась каждый раз после того, как та или иная часть этого населения становилась полунезависимой от Турции.

Черногория представляет собой не плодородную равнину с относительно большими городами, а бесплодную, трудно проходимую горную страну. В ней прочно укрепились разбойники, которые совершают набеги на равнины и прячут награбленную добычу в своих горных крепостях. Эти романтические, но довольно грубоватые господа давно уже стали в тягость Европе, однако с политикой России и Австрии вполне гармонирует то обстоятельство, что обе они защищают право черногорцев (Tsernogorci) сжигать села, убивать их жителей и угонять скот.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом между 12 и 22 марта 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3736, 7 апреля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс Печатается по тексту газеты.

Перевод с английского На русском языке полностью публикуется впервые

Ф. ЭНГЕЛЬС

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СПОРНЫЙ ПУНКТ В ТУРЦИИ

Приходится удивляться, что в нынешней дискуссии по восточному вопросу английские газеты не подчеркнули более решительно те жизненные интересы Великобритании, которые делают ее упорным и непримиримым противником русских планов аннексий и территориального расширения. Англия не может согласиться, чтобы Россия завладела Дарданеллами и Босфором. Это событие нанесло бы и в торговом, и в политическом отношении тяжелый, если не смертельный удар британской мощи. Очевидность этого явствует из простой констатации фактов, касающихся торговых отношений между Англией и Турцией.

До открытия прямого пути в Индию Константинополь был центром обширной торговли.

Да и в настоящее время, несмотря на то, что продукты, производимые Индией, попадают в Европу сухопутным путем, через Персию, Туран* и Турцию, турецкие порты ведут весьма значительную, быстро возрастающую посредническую торговлю как с Европой, так и с внутренними областями Азии. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на карту. Вся отдаленная от морей территория, начиная Шварцвальдом и кончая песчаными холмами Великого Новгорода, орошается реками, впадающими в Черное или Каспийское море. Дунай и Волга, эти две гигантские реки Европы, Днестр, Днепр и Дон - все они образуют естественные каналы для перевозки продуктов из отдаленных от моря областей в Черное море; мы говорим - Черное море, так как и к Каспийскому морю можно добраться только через Черное море.

Две трети Европы, то есть

* - употреблявшееся в прошлом название Туркестанской (Туранской) низменности. Ред.

12
Ф. ЭНГЕЛЬС

часть Германии и Польши, вся Венгрия, наиболее плодородные части России и, кроме того, вся Европейская Турция в отношении своего экспорта и продуктообмена связаны естественными узами с Понтом Эвксинским*, тем более, что все эти страны - преимущественно земледельческие, и громоздкость их продукции неизбежно делает водные перевозки основным видом транспорта. Венгерское, польское, южнорусское зерно, шерсть и кожа из этих же стран появляются на наших западных рынках в количествах, возрастающих из года в год, и все они грузятся на суда в Галаце, Одессе, Таганроге и других портах Понта Эвксинского.

Существует еще одна важная отрасль торговли на Черном море. Константинополь и, в особенности, Трапезунд в Азиатской Турции являются главными центрами караванной торговли с внутренней Азией, с долинами Тигра и Евфрата, с Персией и Туркестаном. И эта торговля также быстро растет. Греческие и армянские купцы из двух названных выше городов ввозят большое количество английских фабричных товаров, которые благодаря своим низким ценам быстро вытесняют произведения домашней промышленности азиатских гаремов. Трапезунд по своему местоположению приспособлен для этой торговли лучше всякого другого пункта. С тыла к нему примыкают армянские возвышенности, гораздо более проходимые, чем сирийская пустыня, и расположен он достаточно близко от Багдада, Шираза и Тегерана; последний служит промежуточным торговым пунктом для караванов, идущих из Хивы и Бухары. Какое большое значение приобретает эта торговля и черноморская торговля вообще, можно воочию увидеть на манчестерской бирже, где появляется все большее число смуглых греческих дельцов, которые начинают играть все большую роль, и где наряду с немецкой и английской раздается греческая и южнославянская речь.

Торговля Трапезунда становится также чрезвычайно серьезной политической проблемой, так как она является источником новых столкновений интересов России и Англии во внутренней Азии. До 1840 г. русские обладали в этом районе почти исключительной монополией на торговлю иностранными промышленными товарами. Русские товары проникали вплоть до самого Инда и в некоторых случаях даже пользовались предпочтением перед английскими. Можно смело утверждать, что до афганской войны и до завоевания Синда и Пенджаба21 английская торговля с внутренней Азией почти равнялась нулю. Теперь дело обстоит иначе.

Острая необходимость беспрерывного расши-

* - Древнее название Черного моря. Ред.

13
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СПОРНЫЙ ПУНКТ В ТУРЦИИ

рения торговли - этот fatum*, который словно привидение преследует современную Англию и, если его тотчас же не умилостивить, вызывает ужасные потрясения, распространяющиеся от Нью-Йорка до Кантона и от С.-Петербурга до Сиднея, - эта неумолимая необходимость принуждает английскую торговлю наступать на внутреннюю Азию одновременно с двух сторон: с Инда и с Черного моря. И хотя мы очень мало знаем о размерах русского экспорта в эту часть света, мы все же из факта увеличения английского экспорта в эти области можем смело заключить, что русская торговля там, вероятно, заметно сократилась. Поле торговой битвы между Россией и Англией перенесено с Инда к Трапезунду, и русская торговля, которая раньше доходила до границ английской империи на Востоке, теперь оттеснена на оборонительные рубежи, проходящие по самому краю ее собственной таможенной границы. Значение этого обстоятельства с точки зрения того или иного решения восточного вопроса в будущем и с точки зрения той роли, которую могут сыграть при этом как Россия, так и Англия,- совершенно очевидно. Эти страны есть и постоянно будут антагонистами на Востоке.

Перейдем теперь к более конкретной оценке черноморской торговли. Согласно лондонскому журналу «Economist»22, стоимость английского экспорта в турецкие области, включая Египет и Дунайские княжества, равнялась: в 1840 г. ............................ 1 440 592 ф. ст. » 1842 » ............................. 2 068 842 » » » 1844 » ............................. 3 271 333 » » » 1846 » ............................. 2 707 571 » » » 1848 » ............................. 3 626 241 » » » 1850 » ............................. 3 762 480 » » » 1851 » ............................. 3 548 959 » »

Из этих сумм по меньшей мере две трети должны быть отнесены на долю портов Черного моря, включая Константинополь. И вся эта быстро растущая торговля зависит от того, насколько можно доверять державе, владеющей Босфором и Дарданеллами, этими ключами к Черному морю. Кто держит их в своих руках, тот может по произволу открывать и закрывать доступ к этому отдаленному уголку Средиземного моря. И если Россия когда-нибудь завладеет Константинополем, можно ли ожидать, что она станет держать открытыми те самые ворота, через которые Англия ворвалась в сферу русской торговли?

* - рок. Ред.

14
Ф. ЭНГЕЛЬС

Так обстоит дело с торговым значением Турции и, в частности, Дарданелл. Ясно, что от полной свободы провоза торговых грузов через эти ворота в Черное море зависит судьба не только весьма обширной торговли, но и основных связей между Европой и Средней Азией, а следовательно, и основного средства восстановления цивилизации в этой обширной области.

Рассмотрим теперь вопрос с военной точки зрения. Торговое значение Дарданелл и Босфора делает их одновременно также первоклассными военными позициями, то есть такими позициями, которые будут иметь решающее значение в каждой войне. Аналогичными пунктами являются Гибралтар, а также Хельсингёр на Зунде. Но Дарданеллы даже важнее этих пунктов вследствие своего географического положения. Орудия Гибралтара или Хельсингёра не могут господствовать над всем пространством тех проливов, у которых они расположены, и нуждаются еще в поддержке флота для того, чтобы совершенно закрыть их. В то же время проливы Дарданеллы и Босфор так узки, что небольшое число укреплений, построенных в надлежащих местах и хорошо вооруженных, - как это немедленно же сделает Россия в случае овладения проливами, -может образовать непреодолимую преграду для соединенных флотов всего мира при попытке их пройти через проливы. Черное море стало бы в этом случае в большей степени русским озером, чем даже Ладожское озеро, которое расположено в самом сердце России. Силы сопротивления кавказцев сразу бы иссякли. Трапезунд стал бы русским портом, а Дунай - русской рекой. Кроме того, потеряв Константинополь, Турецкая империя оказалась бы разрезанной на две части: Азиатская и Европейская Турция не имели бы никакой возможности сообщаться между собой или взаимно поддерживать друг друга, и главные силы турецкой армии, отброшенные в Азию, оказались бы совершенно обезвреженными. Покорение Македонии, Фессалии, Албании не представляло бы для завоевателя никаких затруднений, так как эти области были бы обойдены и отрезаны от главных сил; им не оставалось бы ничего другого, как молить о пощаде и просить о присылке армии для поддержания внутреннего порядка.

Но можно ли предположить, что эта столь гигантская и столь разросшаяся держава могла бы остановиться на полдороге, зайдя уже так далеко в своем стремлении превратиться в мировую империю? Если бы даже она этого и пожелала, ей не позволили бы обстоятельства. В результате аннексии Турции и Греции она приобретет превосходные морские порты, между тем как греки доставят ей искусных моряков для военного флота. Приобретя Константинополь, она утвердится

15
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СПОРНЫЙ ПУНКТ В ТУРЦИИ

в преддверии Средиземного моря; овладев Дураццо и албанским побережьем от Антивари до Арты, она проникнет в самый центр Адриатики, имея в поле зрения британские Ионические острова и находясь в 36 часах плавания на пароходе от Мальты. Окружив австрийские владения с севера, востока и юга, Россия вполне сможет обращаться с Габсбургами как со своими вассалами. И еще кое-что стало бы возможным, даже вероятным. Изломанная и извилистая западная граница империи, не совпадающая с естественными рубежами, потребовала бы исправления; и при этом оказалось бы, что естественная граница России идет от Данцига или Штеттина до Триеста. И поскольку одно завоевание неизбежно влечет за собой другое, а одна аннексия - другую, завоевание Турции Россией явилось бы только прелюдией к аннексии Венгрии, Пруссии, Галиции и к окончательному созданию той славянской империи, о которой мечтали некоторые фанатичные философы панславизма.

Россия - безусловно страна, стремящаяся к завоеваниям, и она была ею в продолжение целого столетия, пока великое движение 1789 г. не породило ее грозного противника, полного могучих жизненных сил. Мы разумеем европейскую революцию, взрывчатую силу демократических идей и врожденного человеку стремления к свободе. Начиная с этого времени на европейском континенте существуют фактически только две силы: с одной стороны Россия и абсолютизм, с другой - революция и демократия. Теперь революция кажется подавленной, но она живет, и ее боятся так же сильно, как боялись всегда. На это указывает ужас, охвативший реакцию при известии о последнем восстании в Милане23. Но если Россия овладеет Турцией, ее силы увеличатся почти вдвое, и она окажется сильнее всей остальной Европы, вместе взятой. Такой оборот событий был бы неописуемым несчастьем для дела революции. Сохранение турецкой независимости или пресечение аннексионистских планов России, в случае возможного распада Оттоманской империи, являются делом величайшей важности.

В данном случае интересы революционной демократии и Англии идут рука об руку. Ни та, ни другая не могут позволить царю сделать Константинополь одной из своих столиц, и если дело дойдет до крайности, то мы увидим, что обе эти силы окажут царю одинаково решительное противодействие.

Написано Ф. Энгельсом между 23 и 28 марта 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3740, 12 апреля 1853 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского

К. МАРКС

ЛОНДОНСКАЯ ПРЕССА. - ПОЛИТИКА НАПОЛЕОНА

В ТУРЕЦКОМ ВОПРОСЕ

Лондон, 25 марта 1853 г.

Вплоть до сегодняшнего утра не поступало никаких новых достоверных известий из Турции. Парижский корреспондент газеты «Morning Herald»25 сообщает в сегодняшнем номере, что из авторитетных источников ему стало известно о вступлении русских в Бухарест. В газете «Courrier de Marseille» от 20 сего месяца мы читаем: «Мы можем довести до сведения наших читателей содержание ноты, врученной Высокой Порте г-ном Озеровым сразу же после отъезда графа Лейнингена и до грубой выходки князя Меншикова на заседании Дивана.

Главные пункты, которые затрагивает эта дипломатическая нота, сводятся к следующему: граф Нессельроде самым энергичным образом заявляет свою претензию Порте по поводу того, что она, невзирая на свои официальные обещания не нападать на черногорцев, повела против этого народа кровопролитную войну, вызвав этим величайшее недовольство петербургского кабинета. А посему для того, чтобы обеспечить черногорцам надлежащую защиту и предохранить их от новых бедствий, Россия намерена предложить Порте признать независимость Черногории. Нота содержит также протест против блокады албанского побережья и заканчивается требованием к султану уволить в отставку тех министров, действия которых всегда вызывали недоразумения между двумя правительствами. Говорят, что Турция, получив эту ноту, согласилась уступить, хотя и с сожалением, лишь в одном вопросе, касающемся отставки министров, в частности, отставки зятя султана Фуад-эфенди, который в настоящее время уже заменен Рифаат-пашой, сторонником России. Порта, однако, отказалась признать независимость Черногории. Тогда князь Меншиков, не отдав предварительно обычной дани вежливости министру иностранных дел, лично предстал перед Диваном, в нарушение всех дипломатических норм, и в резкой форме потребовал от него принятия предъявленных им требований Это требование привело к тому, что Порта обратилась за покровительством к Англии и Франции».

17
ЛОНДОНСКАЯ ПРЕССА. - ПОЛИТИКА НАПОЛЕОНА В ТУРЕЦКОМ ВОПРОСЕ

В Древней Греции об ораторе, молчание которого оплачивалось, говорилось, что у него «бык на языке». Следует заметить, что этим быком была серебряная монета египетского происхождения26. О газете «Times»27 мы могли бы также сказать, что в течение всего периода, когда вновь возродился восточный вопрос, у нее на языке был бык, - если не на том основании, что она хранила молчание, то по крайней мере на основании того, что она писала.

Вначале эта изобретательная газета защищала австрийское вмешательство в дела Черногории под тем предлогом. что вопрос касается христианства. Но позднее, когда вмешалась Россия, газета отбросила этот аргумент и стала уверять, что все сводится к спору между православной и католической церквами, не представляющему никакого интереса для «верноподданной паствы» англиканской церкви. Потом она стала распространяться о значении турецкой торговли для Великобритании и, поскольку это значение велико, сделала вывод, что Великобритания может только выиграть, если променяет турецкую свободу торговли на русские запретительные и австрийские покровительственные пошлины. Затем газета «Times» старалась доказать, что Англия в деле обеспечения продовольствием зависит от России и потому должна молчаливо склониться перед географическими воззрениями царя. Сколь приятным комплиментом для превозносимой «Times» торговой системы и сколь привлекательным аргументом звучит утверждение, что ради смягчения зависимости Англии от России Черное море должно стать русским озером, а Дунай - русской рекой! Когда газета «Times» была выбита с этой легко уязвимой позиции, она обратилась к широко распространенному утверждению, что Турецкая империя безнадежно разваливается, а это, по мнению «Times», является решающим аргументом в пользу того, что Россия в настоящее время должна стать душеприказчиком и наследником этой империи. Потом газета «Times» решила, что нужно подчинить жителей Турции «чистому правлению» и цивилизующему влиянию России и Австрии, припомнив древнее изречение, что мудрость приходит с Востока, и позабыв недавно высказанное ею же самой утверждение, что «режим, который Австрия поддерживает в своих собственных провинциях и королевствах, является режимом произвола и администрирования, режимом тирании, не регулируемым никакими законами». В заключение, и это является уж верхом бесстыдства, «Times» поздравляет себя по поводу своих «блестящих» передовиц по восточному вопросу!

Вся лондонская пресса, утренние и вечерние газеты, ежедневные и еженедельные органы, восстали, как один, против

18
К. МАРКС

этой «ведущей газеты». Газета «Morning Post»28 насмехается над своими коллегами из «Times», упрекая их в намеренном распространении ложных и нелепых известий. Газета «Morning Herald» называет «Times» «нашим еврейско-австро-русским современником», а газета «Daily News»29 более кратко характеризует ее как «орган Бруннова». Близнец «Times» - газета «Morning Chronicle»30 - наносит ей такой удар: «Журналисты, которые предлагают выдать Турецкую империю России во имя коммерческого благополучия дюжины греческих фирм, могут по праву притязать на монополию в отношении блестящего остроумия!»

Газета «Morning Advertiser»31 говорит: «Газета «Times» права, когда уверяет, что она одинока в своей защите русских интересов... Она, правда, печатается на английском языке. Но это - единственное, что есть в ней английского. Там, где вопрос касается России, она насквозь русская».

Без сомнения, русский медведь не уберет своих лап, пока он убежден, что «entente cordiale »* между Англией и Францией32 носит преходящий характер. В этом отношении интересно следующее поразительное стечение обстоятельств. В тот самый день, когда газета «Times» пыталась убедить лордов Абердина и Кларендона в том, что турецкие дела, это - всего лишь мелочная ссора между Францией и Россией, «roi des droles»**, как Гизо обычно называл г-на Гранье де Кассаньяка, сделал в «Constitutionnel»33 открытие, что вся эта история сводится лишь к ссоре между лордом Пальмерстоном и царем. Поистине, читая эти газеты, понимаешь греческих ораторов с македонскими «быками» на языках во времена, когда Демосфен выступал со своими пламенными филиппиками.

Что касается британской аристократии, представленной коалиционным министерством, то она, если бы это потребовалось, пожертвовала бы национальными английскими интересами в угоду своим особым классовым интересам и допустила бы укрепление молодого деспотизма на Востоке в надежде найти поддержку для своей хилой олигархии на Западе. Что касается Луи-Наполеона, то он колеблется. Все его симпатии принадлежат самодержцу, систему правления которого он ввел во Франции, а все его антипатии направлены против Англии, парламентскую систему которой он во Франции уничтожил. Кроме того, если он позволит царю грабить на Востоке, последний, быть может, позволит ему грабить на Западе. С другой стороны, он

* - «сердечное согласие». Ред.

** - «король шутов». Ред.

19
ЛОНДОНСКАЯ ПРЕССА. - ПОЛИТИКА НАПОЛЕОНА В ТУРЕЦКОМ ВОПРОСЕ

не совсем уверен в чувствах, которые Священный союз питает к «хану-выскочке». Поэтому он ведет двусмысленную политику, стремясь одурачить великие державы Европы так же, как он в свое время одурачил парламентские партии французского Национального собрания.

Демонстративно братаясь с английским послом в Турции, лордом Стратфордом де Редклиффом, он одновременно обхаживает русскую княгиню фон Ливен, давая ей самые льстивые обещания, и посылает ко двору султана г-на Делакура, горячего сторонника австрофранцузского союза в противовес англо-французскому. Он отдает приказ тулонскому флоту направиться в греческие воды, а на следующий день объявляет в «Moniteur», что это произошло без какого-либо предварительного согласования с Англией. Приказывая одному из своих органов, «Pays»34, трактовать восточный вопрос как в высшей степени важный для Франции, он одновременно разрешает другому своему органу, «Constitutionnel», утверждать, что в восточном вопросе на карту поставлены русские, австрийские и английские интересы, а интересы Франции затронуты в нем лишь косвенным образом, и потому-де она занимает совершенно независимую позицию. Кто ему предложит больше, Россия или Англия, -вот как стоит для него вопрос.

Написано К. Марксом 25 марта 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3739, 11 апреля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке полностью публикуется впервые

Ф. ЭНГЕЛЬС

ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС

Лишь с недавних пор западноевропейская и американская публика получила возможность составить более или менее правильное суждение о турецких делах. Турция была до греческого восстания35 во всех отношениях terra incognita*, и распространенные о ней среди публики банальные представления покоились больше на сказках из «Тысячи и одной ночи», чем на исторических фактах. Правда, официальные дипломатические представители, побывавшие в Турции, хвастались, что они обладают более точными знаниями; но и эти знания были ничтожными, так как никто из этих официальных лиц не потрудился изучить турецкий, южнославянский или новогреческий языки и все они без исключения полагались на тенденциозные сообщения переводчиков-греков и франкских** купцов. К тому же эти праздные дипломаты постоянно тратили свое время на всевозможные интриги. Похвальное исключение составляет среди них только Йозеф фон Гаммер, немецкий историк Турции. Эти господа нисколько не интересовались народом, учреждениями и общественным строем страны; они занимались только двором и, в особенности, греческими фанариотами36, хитрыми посредниками между двумя сторонами, из которых каждая была одинаково не осведомлена относительно действительного состояния сил и ресурсов другой. Все действия

* - неизвестная земля. Ред.

** - то есть западноевропейских (франки - распространенное на Ближнем Востоке название жителей Западной Европы). Ред.

21
ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС

западной дипломатии по отношению к Турции долгое время покоились и, как это ни странно, даже в настоящее время в значительной мере покоятся на традиционных представлениях и суждениях, основанных на столь жалкой информации.

Но в то время как Англия, Франция и в течение длительного времени даже Австрия бродили в потемках, пытаясь определить свою восточную политику, их всех перехитрила другая держава. В России, - которая сама является страной с полуазиатскими общественными условиями, обычаями, традициями и учреждениями, - нашлось достаточно людей, способных понять истинное положение и характер Турции. В России та же религия, которую исповедуют девять десятых населения Европейской Турции; русский язык почти не отличается от языка семи миллионов турецких подданных; а хорошо известная легкость, с какой русские обучаются говорить на иностранных языках, даже не вполне владея ими, дала возможность агентам России, щедро оплачиваемым за свою службу, без особого труда полностью освоиться с турецкими делами. И русское правительство с давних пор использовало свое чрезвычайно благоприятное положение в Юго-Восточной Европе. Сотни русских агентов разъезжали по Турции, внушая христианам греко-православного вероисповедания, что православный император является главой, естественным покровителем и избавителем угнетенной восточной церкви, призванным в конце концов освободить ее; южным славянам они особенно внушали мысль о нем как о всемогущем царе, который рано или поздно объединит? под одним скипетром все ветви великой славянской расы и сделает ее господствующей расой Европы.

Духовенство греческой церкви уже давно составило обширный заговор для распространения этих идей. Русское золото и русское влияние в большей или меньшей степени непосредственно содействовало вспышке сербского восстания 1804 г.37 и восстанию греков в 1821 году.

Где бы ни поднимали турецкие паши знамя мятежа против центральной власти, в русских интригах и в русских деньгах никогда не было недостатка. И когда таким образом вопрос о внутреннем положении Турции окончательно ставил в тупик западных дипломатов, знавших о действительном положении дел не больше, чем о людях на луне, объявлялась война, русские армии двигались на Балканы, и от расчленяемой Оттоманской империи отрывался один кусок за другим.

Правда, за последние тридцать лет было много сделано для осведомления широкой публики о положении Турции. Немецкие

22
Ф. ЭНГЕЛЬС

филологи и критики познакомили нас с ее историей и литературой; английские резиденты и английские торговцы собрали много данных об общественном строе империи. Но дипломатические мудрецы, по-видимому, высокомерно относятся ко всему этому и с предельным упрямством цепляются за традиции, порожденные знакомством с восточными сказками и усиленные не менее удивительными россказнями клики греческих торгашей, наиболее продажной из всех, когда-либо существовавших.

Каков же естественный результат? Он заключается в том, что вследствие невежества, тупости, постоянных колебаний и трусости западноевропейских правительств Россия неуклонно и последовательно достигала своих целей во всех существенных вопросах. Начиная с битвы при Наварине38 и кончая теперешним восточным кризисом, выступления западных держав либо расстраивались из-за взаимных распрей, которые возникали большей частью на почве их общего незнания восточных дел и на почве мелочной зависти, совершенно, должно быть, непонятной для восточных людей, либо же каждое их выступление прямо служило непосредственно интересам России. И не только греки, - живущие как в Греции, так и в Турции, - а также славяне видят в России свою естественную покровительницу; больше того, даже само константинопольское правительство, которое все больше теряет надежду на то, что послы западных держав, кичащиеся своей полной неспособностью составить самостоятельное суждение о турецких делах, поймут, наконец, его неотложные нужды и его действительное положение, - само это турецкое правительство каждый раз вынуждено обращаться к милости России и искать покровительства у той державы, которая открыто заявляет о своем твердом намерении прогнать всех турок за Босфор и водрузить крест святого Андрея на минаретах Айя-Софии.

Вопреки дипломатической традиции эти постоянные и успешные посягательства России вызвали, наконец, в кабинетах западноевропейских держав глухое и смутное предчувствие приближающейся опасности. Предчувствие это и привело к выдвижению, в качестве великого дипломатического патентованного средства, принципа, согласно которому поддержание status quo в Турции является непременным условием для мира во всем мире. Прикрывающие высокопарными фразами свою бездарность, некоторые современные государственные мужи ни в чем не могли столь ясно обнаружить присущее им невежество и беспомощность, как в этой аксиоме, которая, оставаясь все время мертвой буквой, за последние двадцать лет стала священной традицией,

23
ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС

столь же почтенной и неоспоримой, как Magna Charta короля Иоанна39. Поддержание status quo! О, конечно! Только для того, чтобы поддержать status quo, Россия вызвала восстание в Сербии, сделала Грецию независимой, присвоила себе протекторат над Молдавией и Валахией и удержала за собой часть Армении. Англия и Франция и пальцем не пошевелили, когда все это совершалось. Только один раз они подали признаки жизни: это было в 1849 г., когда им пришлось защищать не Турцию, а венгерских эмигрантов40. По мнению европейской дипломатии и даже европейской прессы весь восточный вопрос сводится к следующей дилемме: либо русские в Константинополе, либо - поддержание status quo. Ничего другого, кроме этой альтернативы, им никогда не приходило на ум.

Для иллюстрации обратимся к лондонской прессе. Мы видим, что «Times» выступает за расчленение Турции и объявляет турецкую расу неспособной больше управлять этим прекрасным уголком Европы. Со своим обычным искусством «Times» дерзко обрушивается на старую дипломатическую традицию поддержания status quo и заявляет, что дальнейшее сохранение status quo невозможно. Газета употребляет весь свой талант, чтобы доказать эту невозможность с самых различных точек зрения и засвидетельствовать симпатии Англии к новому крестовому походу против последних потомков сарацин. Никто не станет отрицать, что такое бесцеремонное нападение на обветшалую и бессмысленную фразу, которая еще два месяца тому назад была священной и для «Times», является заслугой. Но кто знает эту газету, тот знает также, что эта необычная смелость направлена непосредственно на обслуживание интересов России и Австрии. Выдвигаемые на столбцах «Times» правильные постулаты о полной невозможности сохранить Турцию в ее теперешнем состоянии служат только для того, чтобы подготовить английскую публику и весь мир к наступлению такого момента, когда важнейший пункт в завещании Петра Великого41 - завоевание Босфора - станет совершившимся фактом.

Противоположную точку зрения представляет «Daily News», орган либералов. «Times», по крайней мере, постигает новую и верную сторону этого вопроса, правда, чтобы затем исказить ее в корыстных целях. На столбцах же либерального органа, наоборот, царит полнейшая ясность, но она является не более чем выражением обывательского духа. В самом деле, «Daily News» не видит дальше порога своего собственного дома. Эта газета ясно отдает себе отчет в том, что расчленение Турции

24
Ф. ЭНГЕЛЬС

при теперешних обстоятельствах должно привести русских в Константинополь, что это было бы большим несчастьем для Англии, что миру во всем мире угрожала бы в этом случае опасность, а торговля на Черном море была бы подорвана и что возникла бы необходимость дальнейшего вооружения английских баз и усиления английского флота в Средиземном море. По этой причине «Daily News» стремится вызвать среди английской публики возмущение и страх. Разве раздел Турции не был бы таким же преступлением, как раздел Польши? Разве христиане не пользуются в Турции большей религиозной свободой, чем в Австрии и России?

Разве турецкое правительство не является умеренным, отеческим правительством, позволяющим различным нациям, вероисповеданиям и местным корпорациям самим улаживать свои собственные дела? Разве Турция не рай по сравнению с Австрией и Россией? Разве жизнь и собственность там не гарантированы? И не является ли английская торговля с Турцией более значительной, чем с Россией и Австрией, вместе взятыми, и разве не растет она из года в год? И далее следует составленный в стиле сплошных дифирамбов, - поскольку «Daily News» вообще способна к дифирамбам, - апофеоз Турции, турок и всего турецкого, что должно казаться совершенно непостижимым большинству читателей этой газеты.

Ключ к этому странному энтузиазму по отношению к туркам можно найти в произведениях Давида Уркарта, эсквайра, члена парламента. Этот джентльмен, шотландец по происхождению, полный распространенных на его родине средневековых и патриархальных представлений, но получивший современное образование цивилизованного англичанина, попал, - провоевав три года с турками в Греции, - в Турцию и оказался первым из страстных почитателей турок. Романтический шотландский горец почувствовал себя вновь как дома, находясь в ущельях Пинда и Балкан. Его работы о Турции, хотя они и содержат много ценных сведений, можно свести к трем следующим парадоксам, которые звучат буквально так: 1) если бы г-н Уркарт не был британским подданным, он решительно предпочел бы быть турком; 2) если бы он не был пресвитерианским кальвинистом, он не желал бы принадлежать ни к какой иной религии, кроме ислама, и 3) Англия и Турция - единственные две страны на свете, которые пользуются самоуправлением, а также религиозной и гражданской свободой.

Этот самый Уркарт стал с тех пор большим авторитетом в восточном вопросе для всех английских либералов, выступающих против Пальмерстона, и именно он снабжает

25
ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС

газету «Daily News» материалами для ее панегириков в честь Турции.

Единственный заслуживающий известного внимания аргумент сторонников такого подхода к вопросу состоит в следующем: «Утверждают, что Турция-в состоянии упадка. Но где он, этот упадок? Разве в Турции не происходит быстрого распространения цивилизации и расширения торговли? Там, где вы не видите ничего, кроме упадка, наши статистики доказывают только прогресс». Но было бы большой ошибкой приписывать все увеличивающуюся торговлю на Черном море одной только Турции, а между тем в данном случае так именно и поступают. Это все равно, как если бы мы захотели судить о способности к торговому и промышленному развитию Голландии-страны, являющейся проезжей дорогой к большей части Германии, - по ее огромным экспорту и импорту, представляющим собой на девять десятых только транзит. И вот то, что в отношении Голландии любой статистик сразу же признал бы грубой фальсификацией, вся английская либеральная пресса, включая ученый журнал «Economist», пытается навязать легковерной публике в отношении Турции. И, далее, кто ведет торговлю в Турции? Во всяком случае не турки. 'Когда они еще пребывали в своем первобытном кочевом состоянии, их метод ведения торговли заключался в ограблении караванов; теперь, когда они стали несколько более цивилизованными, он состоит во всевозможных произвольных и насильственных поборах. Греки, армяне, славяне и западно-европейцы, обосновавшиеся в больших морских портах, держат в своих руках всю торговлю, и у них нет решительно никаких оснований благодарить турецких беев и пашей за возможность ею заниматься. Удалите всех турок из Европы, торговля от этого ничуть не пострадает. А что касается прогресса цивилизации вообще, то кто же является носителем его во всех частях Европейской Турции? Во всяком случае не турки, так как количество их незначительно и они рассеяны по стране; едва ли можно утверждать, что они где-либо прочно осели, кроме Константинополя и двух-трех небольших сельских округов. Именно славянская и греческая буржуазия во всех городах и торговых пунктах является подлинной опорой всякого рода цивилизации, какая только действительно проникает в страну. Эта часть населения становится все богаче и влиятельнее, а турки все более и более оттесняются на задний план. Если бы они не имели монополии на гражданские и военные должности, они скоро совершенно исчезли бы. Но эта монополия станет невозможной в будущем, и сила турок

26
Ф. ЭНГЕЛЬС

превратится в бессилие, сохраняясь лишь как препятствие на пути к прогрессу. Факт остается фактом - от турок следует освободиться. Тем не менее утверждать, что это можно сделать лишь путем замены турок русскими или австрийцами, значит одновременно утверждать, что теперешнее политическое состояние Европы будет продолжаться вечно. Но кто решится отстаивать такого рода утверждение?

Написано Ф. Энгельсом в конце марта 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3746, 19 апреля 1853 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского

К. МАРКС

БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР

Лондон, пятница, 1 апреля 1853 г.

Наконец-то пятой из «великих держав», Пруссии, представился счастливый случай внести свой вклад в великие разоблачения «демагогических происков» революционеров, сделанные австрийской полицией42.

«Правительство», - как уверяют нас его официальные органы, - «получив доказательство, что вожди демократической партии постоянно имели отношение к революционной пропаганде, приказало произвести 29 марта в Берлине домашние обыски, при этом удалось арестовать 40 человек, среди которых были Штрекфус и бывшие депутаты прусского Национального собрания - Берендс, Вальдек и другие. Обыски были произведены в домах 80 лиц, заподозренных в участии в заговоре. Были найдены оружие и боевые припасы».

Не удовлетворившись опубликованием этих «потрясающих фактов» в своих официальных органах, прусское правительство сочло уместным передать их по телеграфу английскому министерству иностранных дел.

Для того чтобы разоблачить тайну этого нового полицейского фарса, необходимо вернуться несколько назад. Спустя два месяца после coup d'etat* Бонапарта полицейпрезидент Берлина г-н Хинкельдей и его подчиненный, полицейский советник г-н Штибер, сговорились между собой: первому стать прусским Мопа, второму - прусским Пьетри. Прославленное всемогущество французской полиции, по-видимому, не давало им покоя. Хинкельдей обратился к г-ну фон Вестфалену, министру внутренних дел, сделав этому недалекому и фанатичному реакционеру (г-н фон Вестфален является моим шурином,

* - государственного переворота. Ред.

28
К. МАРКС

и я имел полную возможность познакомиться с его умственными способностями) лживое представление, доказывая необходимость сосредоточения всех полицейских сил прусского государства в руках полицейпрезидента Берлина. Он утверждал, что, для того чтобы сделать действия полиции более оперативными, она должна быть независимой от министра внутренних дел и доверена исключительно ему, Хинкельдею. Министр фон Вестфален представляет наиболее заскорузлые круги прусской аристократии, тогда как министр-президент г-н фон Мантёйфель представляет старую бюрократию. Оба они являются соперниками, и первый усмотрел в предложении Хинкельдея, несмотря на то что оно явно сужало сферу деятельности его собственного департамента, средство для нанесения удара своему сопернику, брат которого, г-н фон Мантёйфель, занимал пост директора в министерстве внутренних дел и ему специально был вверен контроль над всей полицией. Г-н фон Вестфален представил поэтому предложение Хинкельдея на рассмотрение Государственного совета, заседавшего под председательством самого короля*.

Прения носили весьма ожесточенный характер. Мантёйфель, поддержанный принцем Прусским, возражал против предложения об учреждении независимого министерства полиции. Король склонялся к предложению г-на фон Вестфалена и в заключение предложил соломоново решение, заявив, что он последует примеру Бонапарта и создаст министерство полиции, «если необходимость подобного шага будет доказана ему фактами». Тогда для того, чтобы доставить такие факты, Хинкельдей и Штибер избрали дело кёльнских коммунистов.

Вам уже известны их героические подвиги на кёльнском процессе43. После его окончания прусское правительство решило возвысить явного клятвопреступника Штибера. человека, которого освистывали при каждом его появлении на улицах Кёльна, возведя его в должность полицейдиректора Кёльна. Но вмешались г-н Бетман-Гольвег и другие благонамеренные консервативные депутаты Рейнской Пруссии, предупреждая министров, что подобное открытое оскорбление общественного мнения этой провинции может иметь весьма угрожающие последствия в момент, когда Бонапарт домогается естественных границ Франции44.

Правительство уступило, удовольствовавшись назначением Штибера полицейдиректором Берлина в награду за клятвопреступления, совершенные им в Кёльне, и кражи, совершенные в Лондоне. На этом. однако, дело приостанови-

* - Фридриха-Вильгельма IV. Ред.

29
БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР

лось. Выполнить желание г-на Хинкельдея - создать для него независимое министерство полиции - на основе кёльнского процесса оказалось невозможным. Хинкельдей и Штибер выжидали благоприятного случая. К счастью, подоспело восстание в Милане. Штибер тотчас же произвел двадцать арестов в Берлине. Но затея была слишком смехотворной, чтобы начать судебное преследование. Однако затем последовало покушение Либени, и теперь король оказался вполне готовым принять решение. Охваченный ужасными опасениями, он тотчас признал необходимым иметь независимое министерство полиции, и Хинкельдей увидел свои мечты осуществленными. Королевский указ сделал его прусским Мопа, в то время как брат г-на фон Мантёйфеля подал в отставку. Самая поразительная часть комедии, однако, была еще впереди. Едва г-н Хинкельдей был возведен в новое звание, как немедленно был раскрыт «большой берлинский заговор». Этот заговор, следовательно, был устроен со специальной целью доказать необходимость г-на Хинкельдея. Это был подарок г-на Хинкельдея слабоумному королю в обмен на только что приобретенную полицейскую самодержавную власть. Помощник Хинкельдея, изобретательный Штибер, сделавший в Кёльне открытие, что все письма, оканчивающиеся словами «привет» и «братство», несомненно свидетельствуют о наличии коммунистического заговора, теперь сделал открытие, что в Берлине с некоторых пор появилось угрожающее количество «калабрийских шляп» и что калабрийская шляпа является, несомненно, «условным знаком» революционеров. Опираясь на это важное открытие, Штибер произвел 18 марта несколько арестов, главным образом среди рабочих и иностранцев, которых обвинили в ношении калабрийских шляп. 23-го того же месяца был произведен обыск в доме купца Карла Делиуса в Магдебурге, брата депутата второй палаты; он также имел роковое пристрастие к калабрийским шляпам. Наконец, как я сообщил в начале этой статьи, 29-го истекшего месяца в Берлине был произведен великий coup d'etat, направленный против калабрийских шляп. Все, кто сколько-нибудь знаком с мелкотравчатой оппозицией Вальдека, Берендса и других, весело посмеются по поводу «оружия и боевых припасов», обнаруженных у этих самых что ни на есть безобидных Брутов.

Но какой бы бессмысленной ни казалась эта полицейская комедия, разыгранная, так сказать, по чисто личным мотивам гг. Хинкельдея и Штибера, она не лишена значения. Прусское правительство раздражено пассивным сопротивлением, которое оно встречает повсюду.

Оно ощущает дыхание революции

30
К. МАРКС

в атмосфере кажущейся апатии. Оно приходит в отчаяние, не находя этого призрака в осязаемой форме, и испытывает нечто вроде избавления от кошмара всякий раз, когда полиция доставляет ему реальное воплощение этого вездесущего, но невидимого врага. Правительство наступает, оно будет наступать и впредь, и оно преуспеет в деле превращения пассивного сопротивления народа в активное.

Написано К. Марксом 1 апреля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3745, 18 апреля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые

Ф. ЭНГЕЛЬС

ЧТО БУДЕТ С ЕВРОПЕЙСКОЙ ТУРЦИЕЙ?

Мы видели, как государственные мужи Европы из-за упрямого невежества, традиционной рутины и унаследованной лености мысли избегают даже попытки дать ответ на этот вопрос.

Абердин и Пальмерстон, Меттерних и Гизо, не говоря уже об их республиканских и конституционных преемниках периода 1848-1852 гг., имена которых никогда не будут упомянуты потомством, - все отчаялись найти какое-либо решение этого вопроса.

А тем временем медленно, но неуклонно, шаг за шагом подбирается к Константинополю Россия, невзирая на все дипломатические ноты, интриги и маневры Франции и Англии.

И хотя все партии во всех странах Европы признают этот факт постоянного продвижения России, тем не менее ни один из официальных государственных деятелей не сумел его объяснить. Они видят влияние этого факта, видят даже его конечные последствия, но причина все же остается для них скрытой, несмотря на то, что все объясняется очень просто.

Могущественным стимулом, толкающим Россию к овладению Константинополем, является не что иное, как то самое средство, при помощи которого имелось в виду удержать ее от этого, то есть пустая и никогда на деле не проводившаяся теория сохранения status quo.

В чем состоит status quo? Для христианских подданных Порты это означает просто увековечение их угнетения Турцией. И пока они остаются под игом турецкого владычества, они будут видеть в главе греко-православной церкви, в повелителе шестидесяти миллионов православных, кем бы он

32
Ф. ЭНГЕЛЬС

ни был в других отношениях, своего естественного освободителя и покровителя. Таким образом, та самая дипломатическая система, которая изобретена для предотвращения русских захватов в Турции, вынуждает десять миллионов православных христиан в Европейской Турции обращаться за помощью к России.

Рассмотрим факты, известные нам из истории. Еще до царствования Екатерины II Россия не упускала ни одного случая, чтобы добиться для себя преимуществ в Молдавии и Валахии.

В конце концов при заключении Адрианопольского договора (1829 г.)45 ей удалось получить такие широкие привилегии, что вышеупомянутые княжества в настоящее время в большей мере подчинены России, чем Турции. Когда в 1804 г. вспыхнула сербская революция, Россия немедленно взяла под свою защиту восставших «райя» и, поддержав их в двух войнах, гарантировала им в двух договорах независимость их страны во внутренних делах46. А кто решил исход борьбы во время греческого восстания? Не янинский паша Али со всеми его заговорами и мятежами, не битва при Наварине, не французская армия в Морее, не лондонские конференции и протоколы, а русская армия Дибича, перешедшая Балканы и вступившая в долину Марицы47. И вот в то время как Россия безбоязненно совершала дело расчленения Турции, западные дипломаты продолжали гарантировать и поддерживать как некую святыню status quo и неприкосновенность территории Оттоманской империи!

До тех пор пока традиционная политика сохранения любой ценой status quo и самостоятельности Турции в ее нынешнем состоянии будет руководящим принципом западной дипломатии, девять десятых населения Европейской Турции будет видеть в России свою единственную опору, свою освободительницу, своего мессию.

Теперь предположим на миг, что с турецким владычеством на грекославянском полуострове покончено и что там существует форма правления, более отвечающая интересам народа. Каково было бы в этом случае положение России? Известно, что в каждом государстве, которое возникало на турецкой территории и достигало полной или частичной независимости, образовывалась сильная антирусская партия. И если это имело место тогда, когда русская помощь являлась единственным прибежищем от турецкого гнета, чего же мы можем ожидать, когда страх перед этим гнетом исчезнет?

Но если власть турок будет оттеснена за Босфор, если различные национальности, населяющие Балканский полуостров,

33
ЧТО БУДЕТ С ЕВРОПЕЙСКОЙ ТУРЦИЕЙ

обретут свободу и им будет предоставлена свобода вероисповедания, если откроются настежь двери для планов и махинаций, противоречивых стремлений и интересов всех великих держав Европы, - разве не вызовет это всеобщую войну? Такой вопрос задает дипломатия трусости и рутины.

Нельзя, конечно, ожидать, чтобы Пальмерстоны, Абердины, Кларендоны, различные министры иностранных дел на континенте оказались способными на что-либо подобное. Они не могут и подумать об этом без содрогания. Но тот, кто, изучая историю, научился воздавать должное вечным переменам в человеческих судьбах, в которых нет ничего постоянного, кроме самого непостоянства, ничего неизменного, кроме самого изменения; кто следит за неумолимым ходом истории, колесница которой безжалостно катится по развалинам империй, без малейшего сострадания сокрушая целые поколения; словом, кто не закрывает глаза на то, что никакие демагогические воззвания и мятежные прокламации не могут действовать так революционно, как простые и очевидные исторические факты - тот, кто только понял и оценил необычайно революционный характер нашей эпохи, в которой совместное действие пара и ветра, электричества и печатного станка, артиллерии и золотых россыпей производит в течение одного года больше изменений и революций, чем раньше происходило их на протяжении целого столетия, тот, наверное, не испугается постановки этого исторического вопроса только потому, что его надлежащее разрешение может повлечь за собой европейскую войну.

Нет, дипломатия и правительства, действующие на старый лад, никогда не разрешат этого затруднения. Решение турецкой проблемы, как и других великих проблем, выпадет на долю европейской революции. И вовсе не является самонадеянностью причислять этот на первый взгляд посторонний вопрос к тому, что законно входит в сферу этого великого движения.

Было бы пустой игрой фантазии пытаться набросать подробный план возможного раздела территории Европейской Турции. Можно придумать, по крайней мере, двадцать таких проектов, любой из которых выглядел бы столь же пригодным, как и все остальные. То, что мы намерены предпринять, это

34
Ф. ЭНГЕЛЬС

не сочинять фантастические программы, а сделать общие выводы из бесспорных фактов. А с этой точки зрения рассматриваемый вопрос имеет две стороны.

Во-первых, нельзя опровергнуть тот факт, что полуостров, называемый обычно Европейской Турцией, является естественным, унаследованным от предков достоянием южнославянской расы. Из двенадцати миллионов населения семь принадлежат к ней. Она владеет страной в продолжение двенадцати столетий. Не считая редкого населения, происходящего от славянского корня, но перенявшего греческий язык, соперниками славян являются только турецкие или арнаутские варвары, давно уже вызвавшие осуждение как самые закоренелые противники всякого прогресса. Наоборот, южные славяне являются единственными носителями цивилизации во внутренних частях страны. Они еще, правда, не образовали нации, но в Сербии они уже имеют сильное и сравнительно просвещенное национальное ядро. У сербов есть своя собственная история и своя собственная литература. Своей теперешней внутренней самостоятельностью они обязаны одиннадцатилетней отважной борьбе с противником, значительно превосходящим их численностью. За последние двадцать лет они добились быстрого роста культуры и средств цивилизации. Христиане в Болгарии, Фракии, Македонии и Боснии смотрят на Сербию как на центр, вокруг которого они все должны объединиться в будущей борьбе за независимость и национальное существование. И действительно, можно утверждать, что чем больше консолидируется Сербия и сербская национальность, тем больше оттесняется на задний план непосредственное влияние России на турецких славян. Ибо Сербия, для того чтобы занимать соответствующее положение как христианское государство, должна была заимствовать у Западной Европы свои политические учреждения, свои школы, свою науку, свою промышленную организацию. Этим объясняется та аномалия, что Сербия, несмотря на покровительство России, является конституционной монархией, притом с самого момента своего освобождения.

Как бы ни связывала русских и турецких славян их родственная близость и общность религии, все же их интересы начнут решительно расходиться с того дня, когда последние обретут свободу. Торговые потребности, вытекающие из географического положения обеих стран, делают это понятным. В России, компактной континентальной стране, преобладает производство сельскохозяйственных продуктов и когда-нибудь, возможно, разовьется и промышленное производство. Греко-славянский полуостров, занимающий незначительное простран-

35
ЧТО БУДЕТ С ЕВРОПЕЙСКОЙ ТУРЦИЕЙ

ство по сравнению с огромной протяженностью его береговой линии, омываемой тремя морями, над одним из которых он господствует, является в настоящее время по преимуществу страной транзитной торговли, хотя и обладает превосходными ресурсами для развития собственной промышленности. Россия заинтересована в монополии, а южные славяне - в расширении рынка. Кроме того, они - конкуренты в Средней Азии, причем в то время как насущные интересы России требуют не допускать проникновения туда каких-либо других товаров, кроме своих собственных, южные славяне уже и сейчас весьма заинтересованы в ввозе западноевропейских товаров на восточные рынки. Как может при таких условиях установиться между обеими нациями взаимное согласие? И в самом деле, турецкие южные славяне и греки даже теперь имеют больше общих интересов с Западной Европой, чем с Россией. А когда железнодорожные линии, идущие ныне от Остенде, Гавра и Гамбурга к Пешту, будут продолжены до Белграда и Константинополя (как это сейчас проектируется), влияние западной цивилизации и западной торговли на юго-востоке Европы станет постоянным.

С другой стороны, славяне в Турции особенно сильно страдают от гнета военных оккупантов-мусульман, которых они должны содержать. Этот класс военных оккупантов объединяет в своих руках все государственные функции: военные, гражданские и судебные. Но разве русская правительственная система - повсюду, где она не переплетена с феодальными учреждениями, - не то же самое, что военная оккупация, при которой гражданская власть и судебная иерархия организованы по военному образцу и которую должен целиком оплачивать народ? А тот, кто полагает, что подобного рода система может прельстить южных славян, тот пусть ознакомится с историей Сербии, начиная с 1804 года. Кара-Георгий, основатель сербской независимости, был покинут народом, Милош Обренович, восстановивший эту независимость, был с позором изгнан из страны - и оба за то, что сделали попытку ввести русскую самодержавную систему с неотделимыми от нее коррупцией, полувоенной бюрократией и вымогательствами, наподобие тех, которые практикуются турецкими пашами.

Итак, вот каково простое и окончательное решение вопроса. История и современные факты в одинаковой мере указывают на необходимость основания в Европе на развалинах мусульманской империи свободного, независимого христианского государства. Уже ближайший революционный толчок по всей вероятности сделает это событие неизбежным, ибо в этом случае вряд ли дело обойдется без давно назревающего конфликта

36
Ф. ЭНГЕЛЬС

между русским абсолютизмом и европейской демократией. Англия должна будет принять участие в этом конфликте, какое бы правительство ни стояло в этот момент у власти. Эта страна никогда не сможет согласиться с тем, чтобы Россия овладела Константинополем. Она должна будет выступить на стороне врагов царя и способствовать образованию независимого славянского правительства на месте одряхлевшей и обессилевшей Высокой Порты48.

Написано Ф. Энгельсом в начале апреля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3748, 21 апреля 1853 г. в качестве передовой Печатается по тексту газеты Перевод с английского

К. МАРКС

БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР.- ЛОНДОНСКАЯ ПОЛИЦИЯ.

МАДЗИНИ. - РАДЕЦКИЙ

Лондон, пятница, 8 апреля 1853 г.

В то время, когда я писал свою последнюю статью о большом заговоре, раскрытом г-ном Штибером*, я еще не мог знать, что мой взгляд на это дело будет более или менее подтвержден двумя консервативными берлинскими газетами. Газета «Preusisches Wochenblatt»49, орган консервативной фракции, возглавляемой г-ном Бетман-Гольвегом, была 2 апреля конфискована за то, что рекомендовала своим читателям «не слишком доверять сказкам полиции по поводу последних арестов». Но гораздо большее значение имеет статья, появившаяся в «Zeit»50 - полуофициальной газете той группы в прусском правительстве, которую возглавляет г-н фон Мантёйфель. «Zeit» вынуждена сделать следующее признание: «Кто не поражен слепотой, тот не может не видеть, что многочисленные и неразрешимые осложнения в общем положении Европы должны рано или поздно привести к страшному взрыву. Искренние старания европейских великих держав могут на время отсрочить этот взрыв, но они совершенно не в состоянии вообще предотвратить его, хотя бы они сделали все, что в силах человеческих... Мы считаем своим долгом не скрывать дальше, что недовольство распространяется все шире; оно тем опаснее и тем больше заслуживает серьезного внимания, что оно не показывается на поверхности, а все глубже и глубже укореняется в умах людей. Следует сказать без обиняков, что это недовольство вызывается попытками осуществить в Пруссии контрреволюцию - попытками, которые недавно с невероятным etourderie** выставлялись напоказ».

«Zeit» допускает ошибку только в своем заключении. Прусской контрреволюции отнюдь не кладется сейчас начало,

* См. настоящий том, стр. 27-30. Ред.

** - легкомыслием. Ред.

38
К. МАРКС

наоборот, она близка к своему завершению. Это - не новое явление, оно началось еще 20 марта 1848 г. и с этого дня неуклонно усиливалось. В настоящий момент прусское правительство вынашивает два крайне опасных проекта. Один из них ограничивает свободу раздела недвижимого имущества, а другой отдает народное образование под опеку церкви. Трудно было бы придумать две другие меры, более способные оттолкнуть крестьянство Рейнской Пруссии и буржуазию всего королевства. Отмечу еще в качестве курьеза принудительный роспуск Берлинского гигиенического общества (Союза взаимопомощи больных) в связи с «раскрытием большого заговора». Общество это насчитывало около 10000 членов, принадлежавших к рабочему классу. Правительство убеждено, по-видимому, что существующая конституция прусского государства несовместима с «гигиеной».

Лондонская пресса, не подозревавшая до сих пор о действиях лондонской полиции, была удивлена сообщением венской «Presse»51 и ведущей реакционной газеты Бельгии «Emancipation »52 о том, что лондонская полиция составила списки всех проживающих в Лондоне политических эмигрантов с различными подробностями, касающимися их личных дел и поведения.

«Раз подобная система допускается в отношении иностранцев», - восклицает газета «Morning Advertiser», - «она будет применяться для ознакомления с подробностями личной жизни и наших соотечественников всякий раз, когда правительство или любой из его членов сочтут это целесообразным... Не прискорбно ли, что лондонские полицейские будут призваны исполнять ту же позорную роль, для которой предназначены их коллеги на континенте?»

Кроме упомянутых сообщений бельгийской и других газет, в лондонской прессе сегодня помещено телеграфное сообщение из Вены о том, что «вопрос об эмигрантах разрешен: британское правительство обещало тщательно следить за эмигрантами и карать их по всей строгости законов всякий раз, когда они будут уличены в участии в каких-либо революционных интригах».

«Morning Advertiser» замечает по этому поводу: «Никогда еще Англия не выглядела столь униженной, как сейчас, когда она пала ниц перед Австрией. Ничто не может сравниться с этим унижением. Дойти до него было суждено коалиционному кабинету».

Мне стало известно из весьма достоверного источника, что судебные чиновники короны собираются возбудить преследование против Мадзини, как только будет подтверждено его пребывание в Лондоне. С другой стороны, я слышал, что в

39
БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР. - ЛОНДОНСКАЯ ПОЛИЦИЯ

палате общин будет сделан запрос министрам относительно их скандальной сделки с Австрией и вообще относительно их намерений в вопросе об эмигрантах.

Я писал в одной из своих предыдущих статей, что Радецкий был рад воспользоваться миланским восстанием в качестве повода, «для того, чтобы под фальшивыми предлогами заполучить деньги»53. Эта точка зрения была вскоре подтверждена самым недвусмысленным образом. В одной из своих последних прокламаций Радецкий объявил аннулированными и недействительными все долговые обязательства и закладные, выданные с 1847 г. под имения ломбардских эмигрантов, на которые был наложен секвестр. Эта конфискация не может быть оправдана ничем иным, кроме horror vacui*, испытываемой австрийской казной. Сентиментальная буржуазия всюду принесла революцию в жертву своему богу, именуемому Собственностью. Теперь контрреволюция отрекается от этого бога.

По подводному кабелю сегодня получено сообщение, что князь Меншиков заключил соглашение с Портой, что русские войска получили приказ отойти от турецких границ и что восточный вопрос на этот раз опять улажен.

* - боязни пустоты. Ред.

Написано К. Марксом 8 апреля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3748, 21 апреля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс Печатается по тексту газеты Перевод с английского

К. МАРКС

ДОБРОВОЛЬНЫЕ ПРИЗНАНИЯ ГИРША

«Добровольные признания» Гирша54, как мне представляется, стоят чего-либо лишь постольку, поскольку они подтверждаются другими фактами, именно потому, что эти признания противоречат друг другу. Возвратившись из Кёльна по окончании своей миссии, Гирш на одном открытом рабочем собрании заявил, что Виллих является его сообщником. Естественно, что предложение запротоколировать это мнимое признание было с презрением отвергнуто. Различные лица намекали мне, - не знаю, делалось ли это по поручению Гирша или независимо от пего, - что Гирш якобы выразил готовность сделать мне полное признание. Я это отклонил. Позднее мне стало известно, что Гирш находится в крайней нищете.

Поэтому я не сомневаюсь в том, что его «самые последние» признания написаны в интересах той партии, которая его в данный момент оплачивает. Удивительно, что находятся люди, которые считают необходимым укрываться за спиной какого-то Гирша.

Ограничусь пока несколькими замечаниями. Мы располагаем некоторыми другими добровольными признаниями шпионов - Видока, Шеню, Делаода55 и пр. В одном пункте они совпадают. Все эти шпионы не обычные шпионы, а шпионы благородные, подлинные отпрыски «куперовского шпиона»56. Их добровольные признания неизбежно представляют собой лишь самооправдание.

Гирш, например, пытается намекнуть, что не он, а полков-пик Бандья донес Грейфу, а последний сообщил Флёри о дне собраний моих партийных товарищей. Наши собрания в тех

41
ДОБРОВОЛЬНЫЕ ПРИЗНАНИЯ ГИРША

нескольких случаях, когда на них присутствовал Гирш, происходили по четвергам; однако после того, как Гирш был изгнан, они стали проводиться по средам. Поддельные же протоколы заседаний57, как до участия Гирша, так и после его изгнания, датированы четвергом.

Кто же, кроме Гирша, мог допустить подобное «недоразумение»!

По другому пункту Гирш оказался счастливее. Бандья, согласно утверждению Гирша, неоднократно передавал сведения относительно моей переписки с Германией. Поскольку все имеющие отношение к этому данные в материалах кёльнского судебного процесса фальшивы, то, конечно, трудно решить, кто их сочинил. Перейдем теперь к Бандье.

Является Бандья шпионом или нет, - он никогда не мог стать опасным для меня или моих партийных товарищей, ибо я никогда не говорил с ним о моих партийных делах, да и сам Бандья, - как он напомнил мне об этом в одном из своих оправдательных писем, - всячески избегал заводить разговор об этих делах. Итак, шпион он или нет, он не мог ничего выдать, потому что ничего не знал. Это подтвердили материалы кёльнского процесса. Они подтвердили, что за исключением тех признаний, которые были сделаны в Германии, и документов, захваченных там же, прусская полиция ничего больше не знала о партии, к которой я принадлежу, и поэтому была вынуждена преподносить самые нелепые небылицы.

Но Бандья продал полиции брошюру Маркса «об эмигрантах»?58

В присутствии других лиц Бандья узнал от меня, что Эрнст Дронке, Фридрих Энгельс и я намерены напечатать сочинение о немецкой эмиграции в Лондоне, которое должно было публиковаться в нескольких выпусках. Бандья заверил, что он смог бы в Берлине подыскать издателя. Я предложил ему немедленно навести справки. Дней через восемь-десять он сообщил, что один берлинский книгоиздатель, некий Эйзерман, согласен взять на себя издание первого выпуска при условии, что авторы останутся анонимными, так как в противном случае он опасается конфискации. Я на это пошел, но, со своей стороны, выдвинул условие, чтобы гонорар был уплачен сразу же посла вручения рукописи, - я хотел избежать повторения опыта, который я имел с «Revue der Neuen Rheinischen Zeitung»59, - и чтобы рукопись была напечатана немедленно после ее доставки. Я поехал к Энгельсу в Манчестер, где мы написали брошюру. Тем временем Бандья доставил моей жене письмо из Берлина, в котором Эйзерман принимал мои условия, но указывал, что опубликование второго выпуска будет зависеть от

42
К. МАРКС

распространения первого. Когда я вернулся, Бандья получил рукопись, а я - гонорар.

Печатание, однако, затягивалось под всевозможными благовидными предлогами. Я стал кое-что подозревать; отнюдь не то, что рукопись была передана полиции для того, чтобы полиция ее напечатала. Я готов сегодня же вручить мои рукописи даже русскому императору, если бы он, со своей стороны, согласился завтра же сдать их в печать. Напротив, я опасался именно того, что рукопись будут держать под спудом.

В рукописи мы нападали на модных крикунов, конечно, не потому, что они опасные для государства революционеры, а потому, что они играют роль контрреволюционного отребья.

Мои подозрения подтвердились. Георг Веерт, которого я просил навести справки в Берлине об Эйзермане, написал мне, что никакого Эйзермана ему разыскать не удалось. Вместе с Дронке я отправился к Бандье. Эйзерман теперь уже оказался всего лишь управляющим у Якоба Кольмана. Так как для меня было важно иметь заявление Бандьи в письменном виде, я настоял на том, чтобы он в моем присутствии написал письмо Энгельсу в Манчестер, повторил в нем все сказанное мне и сообщил адрес Кольмана. Одновременно я написал несколько строк Бруно Бауэру с просьбой узнать, кто живет в том доме, на который мне указал Бандья как на дом Кольмана. Однако ответа я не получил. Мнимый же издатель на мои многократные письма ответил мне, что я никаким контрактом не оговорил точной даты выхода рукописи в свет и что ему лучше знать, когда для этого наступит подходящий момент. В последующем письме он разыграл роль обиженного. Наконец, Бандья заявил мне, что издатель отказывается напечатать рукопись и перешлет ее обратно. Сам же Бандья скрылся в Париже.

Берлинские письма и письма Бандьи, содержащие все переговоры, а также попытки Бандьи оправдаться, находятся в моих руках.

Но почему меня не смутили подозрения, которые немецкая эмиграция распространяла в отношении Бандьи? Да потому, что я знал «предысторию» этих подозрений. Оставляю пока эту предысторию, как она того заслуживает, в тени.

Потому, что я знал, что Бандья во время венгерской войны в качестве революционного офицера выполнял подобного рода поручения. Потому, что он переписывался с Семере, к которому я отношусь с уважением, и находился в дружественных отношениях с генералом Перцелем. Потому, что я своими глазами видел документ, в котором Кошут назначал Бандью своим на-

43
ДОБРОВОЛЬНЫЕ ПРИЗНАНИЯ ГИРША

чальником полиции in partibus*, - документ, скрепленный подписью доверенного лица Кошута графа Сирмои, проживавшего в одном доме с Бандьей. Эта должность, которую Бандья занимал у Кошута, также объясняет необходимое общение Бандьи с полицейскими. Если не ошибаюсь, Бандья еще и в настоящее время является агентом Кошута в Париже.

Венгерские лидеры знали, с кем они имели дело. Чем же по сравнению с ними рисковал я?

Ничем, кроме возможности утайки копии рукописи, оригинал которой я сохранил у себя.

Позднее я сделал запрос книгоиздателю Лициусу во Франкфурте-на-Майне и другим издателям в Германии, не пожелают ли они издать упомянутую рукопись. Они ответили, что в настоящих условиях это невозможно. За последнее время появилась надежда на издание рукописи за пределами Германии.

После этих разъяснений, которые я, разумеется, адресую не г-ну Гиршу, а моим соотечественникам в Америке, остается ли «открытым» вопрос, почему прусская полиция была заинтересована в том, чтобы держать под спудом памфлет против Кинкеля, Виллиха и прочих «великих мужей эмиграции»?

О Эриндур, объясни мне Эту двойственность натуры!**

Лондон, 9 апреля 1853 г.

* - in partibus infidelium - за границей (буквально: «в стране неверных»- добавление к титулу католических епископов, назначавшихся на чисто номинальные должности епископов нехристианских стран). Ред.

** Из драмы Мюльнера «Вина», акт II, сцена пятая. Ред.

Написано К. Марксом 9 апреля 1853 г.

Напечатано о «Belletristisches Journal und New-Yorker Criminal-Zeitung» 5 мая 1853 г.

Подпись: Карл Маркс Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого На русском языке публикуется впервые К. МАРКС НОВАЯ ФИНАНСОВАЯ МАХИНАЦИЯ, ИЛИ ГЛАДСТОН И ПЕНСЫ Наши читатели знают по собственному горькому опыту и убедились, ощущая пустоту в своих карманах, что в результате совершенных в прошлом финансовых махинаций на плечи народа был взвален государственный долг, равный 800000000 фунтов стерлингов. Этот долг был сделан главным образом для того, чтобы предотвратить освобождение американских колоний и противодействовать французской революции прошлого столетия. Влияние роста государственного долга на увеличение государственных расходов можно увидеть из следующей таблицы: 1. Государственный долг61

При вступлении на престол королевы Анны после смерти Вильгельма (1701) ...........................................16 394 702 ф. ст.

При вступлении на престол Георга I (1714) ................................54 145 363 » »

К началу царствования Георга II (1727) .......................................52 092 235 » »

К началу правления Георга III (1760) ...........................................146 682 844 » »

После американской войны (1784) ...............................................257 213 043 » »

К концу антиякобинской войны (1801) ........................................579 931 447 » »

В январе 1810 г. (во время наполеоновской войны) ................... 811 898 082 » »

После 1815 г. .................................................................-около 1 000 000 000 » » 2. Государственные расходы Все расходы, включая проценты по государственному долгу, составляли: При вступлении на престол королевы Анны после смерти Вильгельма (1701) ......................................................5 610 987 ф. ст.

При вступлении на престол Георга I (1714) ................................6 633 581 » »

К началу царствования Георга II (1727) .......................................5 441 248 » »

К началу правления Георга III (1760) ...........................................24 456 940 » »

К концу антиякобинской войны (1801) ........................................61 278 018 » » 60

45
НОВАЯ ФИНАНСОВАЯ МАХИНАЦИЯ, ИЛИ ГЛАДСТОН И ПЕНСЫ

3. Государственные налоги При королеве Анне (1701) .............................................................4 212 358 ф. ст.

При короле Георге I (1714) ...........................................................6 762 643 » »

При короле Георге II (1727) ..........................................................6 522 540 » »

При короле Георге III (1760) .........................................................8 744 682 » »

После американской войны (1784) ...............................................13 300 921 » »

После антиякобинской войны (1801) ...........................................36 728 971 » »

В 1809 г. ..........................................................................................70 240 226 » »

После 1815 г. .................................................................около 82 000 000 » »

Народ хорошо знает, испытав это на своем собственном кармане, каким бременем являются налоги, вызванные государственным долгом; однако многим неизвестны те специфические формы, в которых этот долг существовал в период его образования и продолжает существовать в настоящее время. «Государство» - это воплощение совместного господства объединившихся земельных и денежных магнатов - нуждается в деньгах для того, чтобы осуществлять угнетение внутри страны и за ее пределами. Оно занимает деньги у капиталистов и ростовщиков и выдает им взамен клочок бумаги, которым обязуется уплачивать определенную сумму в виде процентов за каждые 100 ф. ст., взятые взаймы. Средства для выплаты этих денег оно выжимает из рабочего класса посредством налогов и, таким образом, народ является поручителем за своих угнетателей перед людьми, которые ссужают этим угнетателям деньги для того, чтобы они душили народ. Займы, составляющие государственный долг, носят различные наименования; иногда по ним уплачивают 3, иногда 31/2 или 4 процента и т. д., и, соответственно процентной ставке, а также другим условиям, государственные ценные бумаги называются по-разному - трехпроцентными и т. д.

Так как не только рабочий класс, но также фабриканты и лендлорды вынуждены оплачивать известную долю этих процентов и они стремятся платить как можно меньше, то каждый канцлер казначейства, если только он не виг, пытается тем или иным способом соответственно уменьшить тяжесть этого бремени.

6 апреля, прежде чем был внесен бюджет нынешнего министерства, г-н Гладстон предложил палате общин несколько резолюций относительно государственного долга. Еще до этого выступления газета «Morning Chronicle» сообщила, что должны быть внесены крайне важные резолюции, «имеющие, согласно слухам, огромное значение и представляющие исключительный интерес». Благодаря этим слухам курс государственных

46
К. МАРКС

ценных бумаг поднялся. Создалось впечатление, что Гладстон собирается погасить государственный долг. Итак, «чего ради был поднят весь этот шум»?62

Конечной целью предложений г-на Гладстона было, как заявил он сам, понижение процента по различным государственным бумагам до 21/2. В 1822-1823, 1824-1825, 1830- 1831, 1844-1845 гг. уже имело место понижение процента соответственно с 5 до 41/2, с 41/2 до 4, с 4 до 31/2, с 31/2 до 3. Почему же не понизить и теперь процент с 3 до 21/2?

Но посмотрим, каким образом г-н Гладстон предлагает достичь эту цель.

Во-первых, он предлагает объединить под одним общим названием различные бумаги на сумму в 9500000 ф. ст., связанные главным образом со старой дутой Компанией Южных морей63, и принудительно понизить процент по ним с 3 до 23/4. Это даст постоянную ежегодную экономию приблизительно в 25000 фунтов стерлингов. Изобретение нового общего названия для различных бумаг и экономия в 25000 ф. ст. при ежегодных расходах в 30000000 ф. ст., право, не заслуживают особого восхищения.

Во-вторых, он предлагает выпустить новые ценные бумаги под названием бон казначейства на сумму, не превышающую 30000000 фунтов стерлингов. Эти боны могут размещаться без взимания каких-либо комиссионных, принося до 1 сентября 1864 г. 23/4 процента, а начиная с этого срока до 1 сентября 1894 г. - 21/2 процента. Это означает не что иное, как создание нового финансового механизма в интересах денежного и торгового класса. Когда он говорит «без комиссионных», это значит без всяких расходов для купцов из Сити. В настоящее время имеются векселя казначейства на сумму в 18000000 ф. ст., приносящие 11/2 процента.

Не является ли убытком для страны платить по бонам казначейства на 1 процент больше чем по векселям казначейства? Во всяком случае, это второе предложение ни в коей мере не способствует уменьшению государственного долга. Векселя казначейства могут обращаться только в Великобритании, боны же казначейства могут передаваться как обыкновенные векселя; таким образом, это мероприятие выгодно только купцам Сити, народ же должен будет заплатить за него дорогой ценой.

Теперь, наконец, мы переходим к единственному важному пункту, к трехпроцентным консолям и к «трехпроцентным пониженным» бумагам, составляющим вместе капитал почти в 500000000 фунтов стерлингов. Поскольку существует постановление парламента, запрещающее принудительное пони-

47
НОВАЯ ФИНАНСОВАЯ МАХИНАЦИЯ, ИЛИ ГЛАДСТОН И ПЕНСЫ

жение процента по этим бумагам без предварительного предупреждения за, двенадцать месяцев, г-н Гладстон избирает метод добровольного обмена и предлагает на усмотрение держателей трехпроцентных бумаг различные комбинации по обмену их на другие бумаги, которые должны быть выпущены согласно его проекту. Держатели трехпроцентных бумаг смогут выбрать один из следующих трех способов обмена каждых 100 ф. ст. в этих бумагах: 1. Частичный обмен трехпроцентных бумаг на боны казначейства: каждые 100 ф. ст. в этих бумагах меняются на бону казначейства такого же достоинства, приносящую ежегодно в виде процентов 2 фунта 15 шилл. до 1864 г. и после этого до 1894 г. - 2 фунта 10 шиллингов. Если бы 21/2-процентные боны казначейства на всю сумму в 30000000 ф. ст. заменили собой трехпроцентные бумаги на сумму в 30000000 ф. ст., то получилась бы экономия, равная в течение первых десяти лет 75000 ф. ст., а позднее- 150000 ф. ст., всего же - 225000 фунтам стерлингов. Однако правительство было бы обязано по истечении сорока лет выплатить все 30000000 фунтов стерлингов. Этот проект ни в какой мере не ведет ни к ликвидации, ни к сколько-нибудь значительному сокращению государственного долга. Что значит экономия в 225000 ф. ст., когда ежегодный расход составляет 30000000 фунтов стерлингов?

2. Согласно второму предложению, держатели трехпроцентных бумаг за каждые 100 ф. ст. в этих бумагах могут получить 82 фунта 10 шилл. новыми 31/2-процентными бумагами, по которым до 5 января 1894 г. будут уплачиваться проценты в размере 3 фунтов 10 шилл. со 100 фунтов стерлингов. Результатом явилось бы то, что лица, согласившиеся принять 31/2- процентные бумаги, получали бы с каждых теперешних 100 ф. ст. вместо 3 фунтов 2 фунта 17 шилл. 9 пенсов дохода, то есть на 2 шилл. 3 пенса меньше. Если бы все 500000000 ф. ст. были обменены подобным образом, нация должна была бы выплачивать ежегодно вместо нынешних 15000000 ф. ст. только 14437500 ф. ст., что означало бы экономию в 562500 ф. ст. в год. Но ради этой экономии в 562500 ф. ст. парламент должен связать себе руки на целое полстолетие и гарантировать процент, превышающий 24/5, в такое неустойчивое время, когда крайне ненадежна любая процентная ставка! Однако Гладстон выиграл бы одно: по истечении сорока лет вместо трехпроцентных бумаг, ограждаемых в настоящее время правилом о двенадцатимесячном предупреждении, имелись бы 31/2-процентные бумаги, которые парламент мог бы выкупить по номинальной

48
К. МАРКС

стоимости. Гладстон предлагает не устанавливать предельной суммы для выпуска этих 31/2- процентных бумаг.

3. Третье предложение состоит в следующем: вместо каждых 100 ф. ст. в трехпроцентных бумагах держатели получают 110 ф. ст. новыми 21/2-процентными бумагами, с уплатой процентов до 1894 года. Когда г-н Гладстон 6 апреля впервые внес свой проект в палату общин, он не ограничивал суммы подлежащих выпуску новых 21/2-процентных бумаг. Но когда г-н Дизраэли указал на то, что, сравнив это предложение с двумя другими, каждый разумный человек предпочтет обменять 100 ф. ст. в трехпроцентных бумагах на 110 ф. ст. в 21/2- процентных и что в результате обмена 500000000 ф. ст. трехпроцентными бумагами на новые бумаги нация, с одной стороны, сберегала бы 1250000 ф. ст. ежегодно, но зато, с другой стороны, государственный долг увеличился бы на 50000000 ф. ст., - г-н Гладстон на следующий день изменил свой проект и предложил ограничить выпуск новых 21/2-процентных бумаг 30000000 фунтов стерлингов. Из-за этого ограничения его предложение теряет почти всякое влияние на громадную сумму государственного долга; оно увеличивает ее лишь на 3000000 фунтов стерлингов.

Теперь вы знаете, что представляет собой «один из наиболее важных и грандиозных финансовых проектов, которые когда-либо вносились». Быть может, вообще нет большего надувательства, чем так называемые финансы. Простейшие операции, касающиеся бюджета и государственного долга, жрецы этой «тайной науки» облекают в непонятную терминологию, за которой скрываются обыденные уловки с выпуском бумаг различных наименований, обменом старых бумаг на новые, понижением процента и повышением номинальной величины основной суммы, повышением процента и уменьшением основной суммы, установлением премий, бонусов и привилегированных вкладов, введением различия между погашаемыми и непогашаемыми аннуитетами и искусственной градацией льгот по передаче различных бумаг. Вся эта отвратительная биржевая схоластика и невероятное нагромождение деталей совершенно сбивают с толку публику. В то же время каждая такая финансовая операция создает благоприятную возможность для усиления вредоносной и хищнической деятельности ростовщиков, которые алчно стремятся использовать эту возможность. Без сомнения, г-н Гладстон является мастером подобного рода финансовой алхимии, и его предложение не может быть лучше охарактеризовано, чем словами г-на Дизраэли: «Мне кажется, что изобретательность и ум самых ловких казуистов никогда не смогли бы придумать более сложного и замысловатого меха-

49
НОВАЯ ФИНАНСОВАЯ МАХИНАЦИЯ, ИЛИ ГЛАДСТОН И ПЕНСЫ

низма для получения столь ничтожных результатов. В сочинении Фомы Аквинского есть глава, в которой рассматривается вопрос, сколько ангелов могло бы танцевать на острие иглы. Это - одно из самых редкостных рассуждений, какое только мог породить человеческий гений, и я нахожу в предлагаемых резолюциях нечто общее с этим выдающимся творением ума».

Мы уже указывали, как вы помните, что конечной целью плана Гладстона было введение «нормальных» 21/2-процентных государственных ценных бумаг. И вот для достижения этой цели он намерен выпустить весьма ограниченное число этих 21/2-процентных бумаг и неограниченное число 31/2-процентных. Для осуществления ограниченного выпуска 21/2- процентных бумаг он понижает процентную ставку на 1/2 процента и увеличивает основную сумму посредством десятипроцентного бонуса. Для того чтобы избавиться от трудности, доставляемой законодательством о трехпроцентных бумагах, на основании которого эти бумаги ограждены двенадцатимесячным предупреждением, он предпочитает связать себя определенным законом на полвека вперед. Короче говоря, если он добьется своего, английский народ в течение полустолетия будет лишен каких-либо шансов освободиться от финансовых пут.

Всякий согласится, что если билль об отмене ограничений прав евреев был маленькой попыткой установления религиозной терпимости, что если билль о канадском резервном фонде был маленькой попыткой признания колониального самоуправления, а резолюция об образовании была маленькой попыткой обойти вопрос о народном образовании, то финансовый проект Гладстона является самой маленькой попыткой справиться с гигантским чудовищем, именуемым государственным долгом Великобритании.

Написано К. Марксом 12 апреля 1853 г.

Напечатано в «The People's Paper» № 50, 16 апреля 1853 г.

Подпись: К. М.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского

К. МАРКС

ДОСТИЖЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА

Лондон, вторник, 12 апреля 1853 г.

Самое лучшее, по-видимому, что можно сказать в пользу коалиционного министерства, это то, что оно выражает бессилие власти в переходный момент, когда возможным является не реальное правительство, а лишь его видимость, когда старые партии сходят со сцены, а новые еще не консолидировались.

Каковы же достижения «правительства всех талантов» в течение первого квартала его деятельности? Два чтения билля об отмене ограничений прав евреев и три чтения билля о канадском церковном резервном фонде. Последний билль даст возможность канадскому законодательному органу распоряжаться некоторой частью доходов от продажи земель - доходов, которые прежде шли исключительно в пользу привилегированных англиканской и пресвитерианской церквей. Когда этот билль впервые был внесен в палату общин лордом Джоном Расселом, он состоял из трех статей. Третья статья предусматривала отмену закона, в силу которого за счет государственного консолидированного фонда следовало покрывать дефицит в те годы, когда сумма, вырученная от продажи канадских земель, не достигала 9285 фунтов стерлингов. Этот билль был принят во втором чтении, но когда он обсуждался в палате, заседавшей в качестве комитета65 (18 марта), лорд Джон неожиданно предложил изъять им же внесенную третью статью. Следовательно, если бы канадский законодательный орган секуляризировал церковный резервный фонд, английскому народу пришлось бы ежегодно выплачивать из своего кармана около 10000 ф. ст. на содержание секты, находящейся от него на расстоянии нескольких тысяч миль. Радикальный министр 64

51
ДОСТИЖЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА

сэр У. Молсуорт, который возражает против каких-либо субсидий духовенству, сам стал, повидимому, приверженцем доктрины лорда Джона, согласно которой «британские колонии могут быть освобождены от такого бремени как государственная церковь только за счет английского народа в метрополии».

В течение первых трех месяцев деятельности министерства радикалы внесли три резолюции. Г-н Коллиер предложил упразднить церковные суды, г-н Уильямс предложил, чтобы налог на наследуемое имущество и пошлины, уплачиваемые при утверждении завещаний, были распространены также на недвижимое имущество, а г-н Юм предложил отменить все «чисто покровительственные» пошлины. Министерство, само собой разумеется, воспротивилось этим «радикальным» реформам. Однако коалиционное министерство противится им совершенно иным способом, чем это делают тори. Последние твердо заявили о своем решении сопротивляться «посягательствам демократии». Коалиционное же министерство фактически делает то же самое, но делает это под предлогом необходимости более тщательной подготовки реформ. Оно живет реформами, подобно тому как другие министерства жили злоупотреблениями. Делая вид, что оно ревностно занимается реформами, оно фактически придумало совершенную систему для их оттягивания: то «желательно дождаться результатов предстоящего расследования», то «только что назначена комиссия и ничего нельзя сделать до получения ее заключения», то «правительство как раз занято рассмотрением этого вопроса» и надеется, что его напряженная умственная работа не будет прервана, то «вопрос заслуживает внимания палаты и будет обсуждаться, когда представится подходящий случай», «надлежащее время еще не наступило», «недалеко уже то время, когда будет необходимо кое-что сделать». Частичные мероприятия должны быть отсрочены для того, чтобы реорганизовать всю систему, либо же вся система должна быть сохранена для того, чтобы провести частичные мероприятия. «Политика воздержания», провозглашенная в восточном вопросе, является также и внутренней политикой министерства.

Когда лорд Джон Рассел впервые огласил программу коалиционного министерства и она произвела всеобщее замешательство, его сторонники воскликнули: «Мы должны иметь чтото такое, что вызывало- бы энтузиазм. Пусть речь будет идти о народном образовании. Наш Рассел вынашивает поразительный план организации народного образования. Вы еще услышите об этом».

Теперь мы об этом услышали. 4 апреля Рассел охарактеризовал в общих чертах проектируемую им реформу образования.

52
К. МАРКС

Ее основные моменты заключаются в предоставлении муниципальным советам права взимать местный налог для поддержания существующих школ, которым вменяется в обязанность преподавание догматов англиканской церкви. Что же касается университетов, этих баловней государственной церкви, этих главных противников всякой реформы, то лорд Джон надеется, «что университеты сами реформируют себя». Хорошо известны злоупотребления благотворительными фондами, предназначенными для учебных заведений. О размерах этих фондов можно составить себе представление по следующим данным: «Имеется 24 ежегодно пополняемых благотворительных фонда размером от 2000 до 3000 ф. ст., 10 - размером от 3000 до 4000 ф. ст., 4 - размером от 4000 до 5000 ф. ст., 2 - размером от 5000 до 6000 ф. ст., 3 - размером от 8000 до 9000 ф. ст. и по одному размером в 10000 ф. ст., 15000 ф. ст., 20000 ф. ст., 25000 ф. ст., 30000 ф. ст. и 35000 фунтов стерлингов».

Не требуется особой проницательности для того, чтобы догадаться, почему олигархи, живущие за счет злоупотреблений этими фондами, проявляют весьма большую осторожность в обращении с ними. Рассел предлагает: «Дела о благотворительных фондах с поступлениями, не превышающими 30 ф. ст. в год, должны рассматриваться в судах графств, а в случае превышения этой суммы - в канцлерском суде хранителем архивов. Однако ни в одном из этих судов дело не должно возбуждаться без разрешения комитета Тайного совета, назначенного для этой цели».

Чтобы возбудить в королевских судах дело о возмещении расхищенных благотворительных фондов, первоначально предназначенных для народного образования, требуется разрешение комитета. Разрешение! Но Рассел, даже выдвинув эту оговорку, не чувствует себя совершенно уверенным. Он добавляет: «Если обнаружится, что администрация какой-либо школы виновна в злоупотреблениях, никому кроме комитета Тайного совета не будет разрешено вмешиваться».

Это - настоящая реформа в старом английском смысле этого слова. Она не создает ничего нового и не упраздняет ничего старого. Ее целью является сохранение прежней системы путем придания ей новой, более приемлемой формы, путем, так сказать, обучения ее новым манерам. Такова тайна «традиционной мудрости» английского олигархического законодательства. Суть этого, попросту говоря, состоит в том, что злоупотреблениям придается традиционный характер, для чего их, если так можно выразиться, время от времени обновляют путем вливания свежей крови.

53
ДОСТИЖЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА

Если, как всякий согласится, билль об отмене ограничений прав евреев был маленькой попыткой установления религиозной терпимости, если билль о канадском резервном фонде был маленькой попыткой признания колониального самоуправления, а билль об образовании был маленькой попыткой обойти вопрос о народном образовании, то финансовый проект Глад-стона несомненно является самой маленькой попыткой справиться с гигантским чудовищем, именуемым государственным долгом Великобритании.

6 апреля, до обнародования бюджета, г-н Гладстон предложил палате общин несколько резолюций относительно государственного долга. Еще до этого выступления газета «Morning Chronicle» опубликовала специальное сообщение, что должны быть внесены крайне важные резолюции, «имеющие, согласно слухам, огромное значение и представляющие исключительный интерес». Благодаря этим слухам курс государственных ценных бумаг поднялся.

Создалось впечатление, что Гладстон собирается погасить государственный долг. Однако, когда 8 апреля палата заседала в качестве комитета для рассмотрения этих резолюций, Гладстон неожиданно изменил их и притом таким образом, что они совершенно утратили и «значение» и «интерес». Теперь давайте спросим вместе с г-ном Дизраэли: «Чего ради был поднят весь этот шум?»

Предложения г-на Гладстона заключаются в следующем: Во-первых, он предлагает объединить под одним общим названием различные бумаги на сумму в 9500000 ф. ст., связанные главным образом со старой дутой Компанией Южных морей, и принудительно понизить процент по ним с 3 до 23/4. Это даст постоянную ежегодную экономию приблизительно в 25000 фунтов стерлингов. Изобретение нового общего названия для различных бумаг и экономия в 25000 ф. ст. при ежегодных расходах в 30000000 ф. ст. не могут быть предметом особой гордости.

54
К. МАРКС

1894 г. 21/2 процента. Это означает не что иное, как создание нового финансового механизма в интересах денежного и торгового класса. Но как Гладстон может сохранить в обращении векселя казначейства на сумму 18000000 ф. ст., приносящие 11/2 процента и одновременно выпустить боны казначейства, приносящие 21/2 процента? Не является ли убытком для страны платить по бонам казначейства на 1 процент больше чем по векселям казначейства? Каково бы ни было это второе предложение, оно ни в м&

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ 9

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ф. ЭНГЕЛЬС

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СПОРНЫЙ ПУНКТ В ТУРЦИИ

К. МАРКС

ЛОНДОНСКАЯ ПРЕССА. - ПОЛИТИКА НАПОЛЕОНА

В ТУРЕЦКОМ ВОПРОСЕ

Ф. ЭНГЕЛЬС

ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС

К. МАРКС

БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР

Ф. ЭНГЕЛЬС

ЧТО БУДЕТ С ЕВРОПЕЙСКОЙ ТУРЦИЕЙ?

К. МАРКС

БЕРЛИНСКИЙ ЗАГОВОР.- ЛОНДОНСКАЯ ПОЛИЦИЯ.

МАДЗИНИ. - РАДЕЦКИЙ

К. МАРКС

ДОБРОВОЛЬНЫЕ ПРИЗНАНИЯ ГИРША

К. МАРКС

ДОСТИЖЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

ТОМ
9