Сталин И.В.

Ответ С. Покровскому

 

 

Начав переписку с Вами, я думал, что имею дело с человеком, добивающимся истины. Теперь, после Вашего второго письма, я вижу, что веду переписку с самовлюбленным нахалом, ставящим “интересы” своей персоны выше интересов истины. Не удивляйтесь поэтому, если в этом коротком (и последнем) ответе я буду прямо называть вещи их именами.

1. Я утверждал, что в период после февральской революции 1917 года партия заменила старый стратегический лозунг о диктатуре пролетариата и крестьянства и “союзе со всем крестьянством” новым стратегическим лозунгом о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства и “союзе с беднейшим крестьянством”.

Я утверждал, что партия шла и пришла к Октябрю, проводя этот новый лозунг, что без проведения такого лозунга партия не могла бы сколотить необходимую политическую армию, способную свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата.

Вы решительно возражали против этого моего утверждения и доказывали, что “в период от Февраля к Октябрю партия отстаивала свой старый лозунг по [c.315] отношению к крестьянству – союз со всем крестьянством” (см. Ваше первое письмо). И Вы не только доказывали, но считали почти аксиомой эту антиленинскую, чисто каменевскую концепцию.

Так было дело, и об этом именно шел у нас спор.

Теперь Вы, видя в какие дебри завели Вас Ваше упрямство и самонадеянность, вынуждены признать шепотком свою неправоту, утверждая, что “стратегическим лозунгом партии в период апрель – октябрь был именно лозунг диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства” (см. Ваше второе письмо).

Но признавая шепотком эту свою неправоту, Вы тут же стараетесь громогласно свести ее к пустячкам на счет “словесных” неточностей, заявляя, что “то словесное оформление, которое я придал своей мысли в прошлом письме, говоря о том, что партия отбросила свой старый лозунг о союзе со всем крестьянством в целом, пожалуй, способно вызвать неясности” (см. Ваше второе письмо).

Выходит, что спор шел у нас о “словесности”, а не о двух принципиально различных концепциях!

Это называется у нас, говоря мягко, – нахальством.

2. Я утверждал, что подготовка Октября шла у нас в условиях борьбы с соглашательством и колебаниями известной части крестьянства в Советах, что эти колебания и это соглашательство создавали величайшие опасности для революции (поражение большевиков в июле 1917 года), что только при лозунге диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства можно было вести успешную борьбу с этими колебаниями и соглашательством, что только благодаря этому лозунгу [c.316] удалось большевикам нейтрализовать колебания и соглашательство середняка.

Вы решительно возражали против этого, настаивая на своей ошибке о том, что в период от Февраля до Октября партия вела работу под старым лозунгом о “союзе со всем крестьянством в целом”. И, возражая, вычеркивали тем самым из истории большевизма лучшие ее страницы, трактующие о борьбе большевиков за отрыв середняцких слоев крестьянства от мелкобуржуазных партий, за изоляцию этих партий, за нейтрализацию колебаний и соглашательства известных слоев крестьянства.

Так было дело.

Теперь Вы вынуждены признать и факт колебаний и соглашательства известной части крестьянства в период от Февраля до Октября, и факт борьбы со стороны большевиков с этими колебаниями и соглашательством.

Но признавая все это, Вы делаете вид, что это не имеет будто бы отношения к вопросу о нейтрализации середняка, и ухитряетесь даже упрекнуть меня, что я “не ответил” на вопрос о нейтрализации середняка.

Одно из двух: либо Вы слишком наивны, либо Вы сознательно напяливаете на себя маску наивности для какой-то отнюдь не научной цели.

3. Я утверждал, что партия добилась победы в Октябре благодаря успешному проведению нового стратегического лозунга о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства, что без замены старого лозунга о союзе с крестьянством в целом новым лозунгом о союзе с крестьянской беднотой она не могла бы добиться ни победы в Октябре, ни поддержки крестьянства в целом в ходе Октябрьской революции, что крестьянство в целом поддерживало большевиков лишь постольку, поскольку [c.317] они доводили до конца буржуазную революцию, что так как основной целью Октября является социалистическая, а не буржуазная революция, то эта поддержка со стороны крестьянства в целом имела условный и ограниченный характер.

Вы, по сути дела, возражали против этого, так как отрицали в своем первом письме факт замены старого лозунга новым лозунгом в период после февральской революции.

Так было дело.

Теперь Вы вынуждены признать словесно, что старый стратегический лозунг о крестьянстве в целом был действительно заменен новым стратегическим лозунгом о союзе с беднейшим крестьянством.

Но, признав эту истину, Вы тут же принялись по-каменевски заметать следы, противопоставляя “тактическую” задачу обеспечения поддержки крестьянства в целом “стратегической” задаче обеспечения союза с беднейшим крестьянством, по-каменевски развенчали только что признанную Вами истину о втором стратегическом лозунге и вернулись, по сути дела, к старым каменевским позициям, ухитрившись тут же оболгать меня, что я не признавал будто бы известной условной поддержки большевиков со стороны крестьянства в целом во время Октября.

Вы, очевидно, не понимаете, что тактические задачи составляют часть задачи стратегической, что первые не могут быть отождествлены со второй и тем более не могут быть противопоставлены второй.

Вы, очевидно, не понимаете, что поддержка пролетарской революции со стороны крестьянства в целом могла у нас быть лишь весьма условной и ограниченной, [c.318] поскольку Октябрьская революция доводила до конца буржуазную революцию, то есть поскольку она уничтожала помещичью собственность, помещичьи порядки и политическую надстройку помещичьих порядков – монархию.

Вы, очевидно, не знаете, что питерский гарнизон (крестьянский) в Октябре 1917 года после взятия власти Советами отказался пойти на фронт против Керенского, когда этот последний шел на Питер, заявив при этом, что он, этот гарнизон” “за мир и против новой войны”, и понимая, очевидно, мир не как превращение войны империалистической в войну гражданскую, а как втыкание штыка в землю, т.е. понимая его так же, как Вы и многие другие политические обыватели (см. Ваше первое письмо).

Вы, очевидно, не знаете, что Питер тогда был спасен от нашествия Керенского и Краснова красногвардейцами и матросами.

Вы, очевидно, не знаете, что гражданская война в первой ее фазе – за период октябрь 1917 года – весна 1918 года – велась у нас, главным образом, силами рабочих и матросов, и так называемая поддержка “крестьянства в целом” выражалась в это время сплошь да рядом в том, что оно не мешало нам прямо бить врагов пролетарской революции.

Вы, очевидно, не знаете, что Красную Армию, как массовую армию, нам удалось создать на деле лишь во второй половине 1918 года, когда земля уже была разобрана крестьянами, когда кулак был достаточно обессилен, Советская власть успела уже отстоять себя и когда появилась возможность проведения лозунга о “прочном союзе с середняком”… [c.319]

Конечно, можно писать всякую чепуху и небылицу, – бумага все терпит, – можно по-каменевски извиваться и залетать следы… Но надо же знать меру.

4. Увлекшись “художествами” своего пера и благополучно забыв о своем первом письме, Вы утверждаете, что я не понял вопроса о перерастании буржуазной революции в революцию социалистическую.

Вот уже действительно с больной головы на здоровую!

А что такое перерастание буржуазной революции в революцию социалистическую? Можно ли представить это перерастание в нашей стране без замены старого лозунга о диктатуре пролетариата и крестьянства новым лозунгом о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства? Ясно, что нельзя.

Для чего боролся Ленин с Каменевым в апреле 1917 года, ратуя за замену старого лозунга новым и связывая эту замену с переходом от первого этапа русской революции (буржуазно-демократическая революция) ко второму ее этапу (пролетарская революция)? Не для того ли, чтобы сделать возможным и облегчить перерастание революции буржуазной в революцию социалистическую? Ясно, что для этого.

Кто возражал тогда против перехода от старого лозунга к новому? Ясно, что Каменев.

Кто отрицал весной 1927 года факт замены большевиками старого стратегического лозунга новым стратегическим лозунгом в период подготовки Октября? Ясно, что Вы, уважаемый Покровский.

Кто поправлял эту каменевскую ошибку Покровского? Ясно, что тов. Сталин. [c.320]

Не ясно ли из этого, что Вы ни черта, – ровно ни черта, – не поняли в вопросе о перерастании буржуазной революции в революцию пролетарскую?

Вывод: надо обладать нахальством невежды и самодовольством ограниченного эквилибристика, чтобы так бесцеремонно переворачивать вещи вверх ногами, как делаете это Вы, уважаемый Покровский.

Я думаю, что пришло время прекратить переписку с Вами.

 

И. Сталин

 

23 июня 1927 г.

 

Печатается впервые

[c.321]