Содержание тома 42

ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА

---

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

СОЧИНЕНИЯ

Издание второе

ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1974

---

К. МАРКС
и
Ф.ЭНГЕЛЬС

ТОМ

42

3K1

10101—322 ^М 079(02)-74^П°^{ДПИСНОе}

[ V

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 42 том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса входят произ­ведения, написанные с января 1844 но февраль 1848 года. Том состоит из трех разделов. В первом и во втором разделах помещены произведения К. Маркса и Ф. Энгельса, написанные до начала их творческого сотрудничества, третий раздел со­ставляют работы, созданные Марксом и Энгельсом после их парижской встречи в августе 1844 года. Эти труды значительно дополняют ранее опубликованные в томах 1—4 произведения К. Маркса и Ф. Энгельса. Они расширяют наши представления о процессе формирования научно-философского, коммунисти­ческого мировоззрения Маркса и Энгельса, о разработке ими основ революционной тактики освободительной борьбы пролета­риата в период назревания буржуазно-демократических револю­ций в Европе.

Содержание первого раздела составляют в основном экономи­ческие работы молодого Маркса: краткий конспект статьи Эн­гельса «Наброски к критике политической экономии», конспект книги Джемса Милля «Основы политической экономии», боль­шая работа «Экономическо-философские рукописи 1844 года».

«Экономическо-философские рукописи 1844 года» отражают определенный этап в формировании основных составных частей научного мировоззрения пролетариата — экономического уче­ния, диалектико-материалистической философии, научного ком­мунизма. Их автор предстает как пытливый исследователь и новатор в науке.

С начала экономических занятий Маркса (1843 г.) прошло немного времени, список изученных им трудов был еще невелик, процесс формирования его экономического учения находился

VI

ПРЕДИСЛОВИЕ

лишь в ранней стадии. Тем не менее «Экономическо-философ-ские рукописи» представляют большую ценность не только как примечательное свидетельство становления нового миро­воззрения и как работа, раскрывающая творческую лабораторию Маркса, хотя и с этих точек зрения их значение чрезвычайно ве­лико. Этот выдающийся труд содержит оригинальные мысли и научные открытия. Он относится к истокам «Капитала».

В период написания «Экономическо-философских рукопи­сей» Маркс, изучая тогдашнюю действительность Германии и других стран, историю и опыт Великой французской буржуаз­ной революции, критически анализируя гегелевскую философию, эмпирический материал и теоретические выводы буржуазной политэкономии, наметил некоторые исходные принципы науч­ного коммунизма. Он осознал историческую роль освободитель­ной борьбы пролетариата, увидев в этом восходящем классе единственную силу, способную освободить человечество от вся­кого гнета. Маркс пришел к выводу, что не правовые отношения и государственные формы, а материальные жизненные отноше­ния составляют фундамент общества. По его убеждению, необ­ходима не только «политическая», изменяющая лишь форму государственной власти, а глубокая социальная революция, охватывающая также и экономический базис. Поэтому на первый план выдвинулось исследование экономической сферы жизни общества.

В этой связи пристальное внимание Маркса привлекла статья Энгельса «Наброски к критике политической экономии», напечатанная в «Deutsch-Französische Jahrbücher» в феврале 1844 года. Он упоминает ее и в предисловии к «Экономическо-философским рукописям». В томе впервые на русском языке публикуется составленный Марксом краткий конспект этой работы Энгельса.

Соответственно установленному А. Смитом делению бур­жуазного общества на три основных класса — наемных рабочих, промышленную буржуазию и землевладельцев — Маркс рас­сматривает в «Экономическо-философских рукописях» свойст­венные этим классам три вида доходов — заработную плату, прибыль на капитал, земельную ренту. Причем в качестве общей основы существования и взаимной борьбы классов, получаемых этими классами доходов, данной антагонистической формы рас­пределения общественного богатства Маркс принимает частную собственность на средства производства, которая, доказывает он, должна быть упразднена. Излагая происхождение, сущность и взаимную связь указанных доходов, Маркс опирается на достижения политической экономии, на труды

ПРЕДИСЛОВИЕ VII

А. Смита, Д. Рикардо и других буржуазных экономистов. Он пока еще не дает своего собственного теоретического толкования этих вопросов. Но от предшественников его от­личает последовательная классовая позиция убежденного защитника интересов рабочих. Он подчеркивает, что рабочий страдает в условиях любой экономической конъюнктуры бур­жуазного общества. Эксплуатируемый рабочий не имеет обес­печенного существования, а капиталист по большей мере поступается лишь какой-то частью своих барышей. С развитием фабричной системы производства и ростом накопления капита­ла положение рабочих, отмечает Маркс, все более ухудшается, они попадают в полную зависимость от произвола капиталистов, от колебаний рынка. Посредством диалектического анализа противоречий капиталистического общества Маркс прибли­ жается к пониманию и формулировке закона народонаселения и всеобщего абсолютного закона капиталистического накоп­ления.

Центральное звено в развернутой Марксом в «Экономическо- философских рукописях» критике буржуазных отношений и буржуазной идеологии составляет созданная им материалисти­ческая теория отчуждения, в которой критически перераба­тываются известные положения предшествующей философии и политэкономии.

Несколько раньше отдельные положения этой теории Маркс начал формулировать уже при изучении книги Джемса Милля «Основы политической экономии».

Джемс Милль — один из вульгаризаторов учения Рикардо, сторонник количественной школы денежного обращения. В воп­росе о земельной ренте он в своей книге дает упрощенное изло­ жение рикардовской теории дифференциальной ренты. Доля рабочих и капиталистов, согласно Миллю, регулируется, как и во всякой свободной торговле, соотношением спроса и предло­жения. Рост народонаселения давит на уровень заработной платы, поэтому положение народа может быть улучшено со­кращением его численности. Эти и подобные рассуждения Маркс красноречиво именует «скучными разглагольствования­ми» (см. настоящий том, стр. 9).

По ходу работы над книгой Милля (а к этому времени он уже проштудировал основные сочинения и Смита, и Рикардо) у Маркса возникают общие критические замечания в отношении «школы Рикардо». В частности, он отмечает ту ее ошибку, что она «формулирует абстрактный закон, не учитывая изменения и постоянного упразднения этого закона, благодаря чему он только и осуществляется» (там же, стр. 17).

VIII ПРЕДИСЛОВИЕ

Категория отчуждения рассматривается в конспекте книги Милля применительно к сущности и функциям денег. Сущность денег, указывает Маркс, заключается прежде всего в том, что в них отчуждается опосредствующая деятельность, человеческий, общественный акт, с помощью которого продукты производства взаимно дополняются (там же, стр. 18). Деньги приобретают свойство материальной вещи вне человека, становятся чужим посредником. Вместо того, чтобы сам человек был посредником по отношению к другому человеку, его воля, деятельность, его отношение к другому человеку выражаются через посредство независимой от него силы.

Понятие отчуждения, термины «отчуждение» и «самоот­чуждение» были традиционными в прежней философской и со­циологической литературе, они занимали значительное место в немецкой классической философии, в особенности у Гегеля. Но неоднозначные формы отчуждения и его снятия носили в гегелевской философии спекулятивный характер, были мисти­фицированы. Они не выражали реальных экономических отно­шений и социальной жизни буржуазного общества. Гегель отождествлял отчуждение с опредмечиванием, с воплощением труда в предметах производства, с преобразующей предметной деятельностью человека.

В «Экономическо-философских рукописях», исходя из пред­посылок политической экономии, из факта частной собствен­ности, Маркс своим анализом процесса материального производ­ства показывает, в отличие от буржуазных экономистов, к каким следствиям ведет господство частной собственности. В силу объективных закономерностей движения частной собственности происходит отделение труда от капитала — накопленного в руках немногих чужого труда, продуктов этого труда. Концентрация капитала с ростом его накопления, по мере роста мощи и размеров производимой продукции сопровождается усилением нищеты лишенных собственности рабочих. Рабочие становятся тем беднее, чем больше богатства они производят. Закрепление труда в некотором предмете, или овеществление труда, есть его опредмечивание. Однако при господстве частной собственности опредмечивание труда неизбежно приводит к отрешению рабочего от радостей жизни, закабалению его предметом его труда. Продукт труда рабочего становится чужим для него продуктом. Опредмечивание труда превращается в отчуждение труда, опредмеченный труд — в отчужденный труд. В этом труде, подчеркивает Маркс, рабочий «чувствует себя не счастливым, а несчастным», не развивает свободно свои физические и духовные силы, а подавляет их, изнуряет

ПРЕДИСЛОВИЕ

IX

свое тело и разрушает свой дух. В процессе труда он принадле­жит не себе, а собственнику капитала. Он сам себе кует цепи (там же, стр. 90, 91).

Открытием отчужденного труда Маркс сделал огромный шаг по сравнению с буржуазной наукой, философией и политэко­ номией.

Отношением рабочего к продукту своего труда, как к пред­ мету чуждому и над ним властвующему, вытекающим отсюда отношением рабочего к акту производства, к своей собственной деятельности, как тоже к чему-то чуждому, порождается отчуж­дение индивидуума от общества, превращение общественной жизни человека в простое условие и элементарное средство под­ держания его физического существования. В мире частной соб­ственности человек располагает ограниченными возможностя­ми самоутверждения как сознательного общественного суще­ ства. В процессе созидания предметного мира, переработки неорганической природы он, по мысли Маркса, как бы уподоб­ляется животному, которое производит лишь то, в чем непосред­ственно нуждается, производит односторонне, сообразно мерке и потребности своего вида. Он лишается стимулов производить по законам красоты и универсальных потребностей. Отнимая у человека предмет его производства, отчужденный труд, указы­вает Маркс, тем самым отнимает у него свойственную его роду подлинно человеческую жизнь (там же, стр. 94).

Наконец, прямым следствием отчуждения человека от про­дукта его труда, его родовой сущности, является отчуждение человека от человека, противостояние одного человека другому.

Маркс четко формулирует еще один весьма важный вывод, отмечает существенную причинно-следственную связь: частная собственность не только решающая причина всякого отчуждения, и прежде всего отчужденного труда, она в то же время «есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе» (там же, стр. 97). Следовательно, только упразднением частной собственности можно положить конец отчужденному труду, отчуждению человека от его родовой сущности, взаимному от­чуждению людей, преодолением отчуждения исключаются условия, порождающие частную собственность.

Представляет интерес глубокая мысль Маркса, что «эконо­ мическое отчуждение есть отчуждение действительной жизни»; оно обусловливает и охватывает отчуждение в сфере созна­ния, например религиозное отчуждение, и его устранение, следовательно, является первейшей предпосылкой устранения этой вторичной формы (там же, стр. 117).

X

ПРЕДИСЛОВИЕ

Таким образом в отличие от своих предшественников Маркс не только показал характер отчуждения, его обусловленность факторами конкретно-исторической социальной среды, но вме­ сте с тем, подчеркнув необходимость упразднения частной собственности, назвал реальные пути коренного преобразо­вания общества, ведущие к снятию отчуждения. Отчуждение получило трактовку объективной категории, а теория отчужде­ния в целом предстала как материалистическая теория общест­ венного развития. Это была весьма успешная попытка теорети­чески осмыслить объективную материальную основу и движущие силы истории, показать историческую неизбежность коммуни­ стической формы организации труда и всех общественных отно­шений.

Сама по себе такая попытка означала решительную и бес­компромиссную критику гегелевской концепции исторического процесса, своеобразного телеологизма, предполагающего, что внутренняя связь исторических событий подчинена заранее поставленной цели — осуществлению «абсолютной идеи».

Содержащиеся в «Экономическо-философских рукописях» теоретические обобщения, раскрывающие причины, сущность и результаты отчуждения, представляют собой первый опыт широкого научного анализа капиталистического способа про­изводства, выяснения его действительных внутренних связей и закона его движения, который с необходимостью естественно-исторического закона ведет капитализм к гибели, к замене этого несправедливого общественного строя более высокой и разумной социальной структурой. В противовес исход­ной и по существу главной посылке буржуазных экономи­стов, Марксом отрицалась вечность капитализма, отвергался тезис о соответствии принципа частной собственности изна­чальным требованиям природы человека, его сокровенным интересам. Указав на исторически преходящий характер капитализма, Маркс бросил вызов официальной буржуазной науке, начал великое дело революционного переворота в поли­тической экономии.

Правда, сравнительно скоро для Маркса стало очевидным, что понятие отчуждения является слишком общим, чтобы с его помощью можно было детально исследовать анатомию буржуазного общества, а тем более раскрыть разнообразные связи и отношения, присущие живому и действующему эко­номическому организму. Универсальная теория отчуждения отходит в дальнейшем на задний план. В более поздних произ­ведениях Маркса ей отводится подчиненная роль. Основой и краеугольным камнем экономического учения марксизма ста-

ПРЕДИСЛОВИЕ

XI

новятся теория трудовой стоимости и теория прибавочной стои­мости.

Большой научно-политический интерес представляют стра­ ницы «Экономическо-философских рукописей», посвященные критическому разбору доктрин утопического коммунизма, ком­ мунизма «в его первой форме». Незрелость этого «грубого комму­ низма» заключается в том, что он стремится противопоставить частной собственности «всеобщую» частную собственность, т. е. ратует за уравнение частного владения и за равенство заработной платы. По сути это лишь форма проявления отно­шений частной собственности. Это находящийся под влиянием частной собственности уравнительный, или «деспотический», коммунизм. Он отрицает личность человека, ориентируется на всеобщее нивелирование, на минимум потребностей, у него «определенная ограниченная мера» (там же, стр.114—116).

Утопическим, незрелым воззрениям Маркс противопостав­ляет выдержанное пока еще в философских терминах Фейербаха свое понимание коммунизма: «Коммунизм как положительное упразднение частной собственности — этого самоотчуждения человека — ив силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному. Такой коммунизм, как завершенный натурализм, = гуманизму, а как завершенный гуманизм, = натурализму; он есть дейст­ вительное разрешение противоречия между человеком и приро­дой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение» (там же, стр. 116).

Среди глав о доходах наиболее критична в отношении выво­дов буржуазной политэкономии глава «Земельная рента». Маркс считает нелепым утверждение Смита, будто интересы земельного собственника всегда идентичны интересам общества. Напротив, интересы земельного собственника враждебно-про­ тивоположны интересам арендаторов, батраков, промышленных рабочих и даже капиталистов. Вследствие конкуренции инте­ ресы одного земельного собственника отнюдь не идентичны инте­ ресам другого. Вовлечение земельной собственности в торговый оборот имеет своим неизбежным результатом окончательное падение старой земельной аристократии, уничтожение разли­чия между капиталистом и земельным собственником. Маркс

XII

ПРЕДИСЛОВИЕ

отмечает, что в Англии крупное землевладение уже утратило феодальные черты и приобрело предпринимательский характер. И это является необходимым с точки зрения общего истори­ческого прогресса.

Маркс согласен с тезисом буржуазных экономистов о том, что крупная собственность дает определенные экономические выгоды по сравнению с мелкой собственностью. В то же время он показывает, что крупная частная земельная собственность, как и всякая частная собственность, обрекает наемных рабочих на полную нищету. Разрешить противоречия развития богат­ства, возникающие на основе частной собственности, в том числе и в земледелии, можно лишь устранив эту основу, превра­тив частную собственность в общественное достояние. «Ассоциа­ция, в применении к земле, — пишет Маркс, — использует выгоды крупного землевладения в экономическом отношении... Точно так же ассоциация восстанавливает разумным путем, а не посредством крепостничества, барства и нелепой собствен­нической мистики, эмоциональное отношение человека к земле: земля перестает быть объектом торгашества и благодаря сво­бодному труду и свободному наслаждению опять становится подлинным, личным достоянием человека» (там же, стр. 83). Маркс гениально предвосхищает преимущества коммунисти­ческой организации сельского хозяйства, показывает, что в этом преобразовании вместе с пролетариатом кровно заинтересовано все трудовое крестьянство. Это положение явилось факти­чески предпосылкой сделанного позднее Марксом вывода о необходимости прочного союза рабочих и крестьян в клас­совой, политической борьбе.

В «Предисловии» к «Экономическо-философским рукописям» Маркс указывает, что он намерен в своем сочинении заключи­тельную главу посвятить критическому разбору гегелевской диалектики и немецкой философии вообще в противовес так называемым «критическим критикам» — младогегельянцам, которые, вульгаризируя Гегеля, подменяли революционную теорию и революционное действие высокопарной фразеологией, шумливой, оторванной от жизни, от насущных задач эпохи кампанией в прессе.

В этот период Маркс был восторженным поклонником Фейер­баха, .видел в его материализме положительное начало гумани­стической критики буржуазной идеологии, в том числе бур­жуазной политэкономии, философскую основу социализма. В ряде мест «Экономическо-философских рукописей» встре­чаются термины или парафраза отдельных выражений Фейер­баха. Правда, Маркс еще в 1843 г. отмечал, что Фейербах слиш-

ПРЕДИСЛОВИЕ

XIII

ком увлечен природой и упускает из виду политику. Уже с на­чала 40-х гг. для Маркса было характерно критическое вос­приятие взглядов Фейербаха, подчеркивание того, что его гума­низм в теоретическом плане — абстрактен, а на практике по существу не выходит за рамки радикальных буржуазных преобразований, что его концепция рода человеческого неисто­рична, игнорирует классовую дифференциацию общества.

Однако критика Марксом Фейербаха пока еще прямо не выражена. Зато подчеркнутый характер носит похвала Фейер­баху, а положения его материализма используются как исход­ные для критической оценки философии Гегеля, особенно в спе­ циальном разделе, который, видимо, и является наброском упомянутой заключительной главы.

В этом разделе содержится подробный анализ сочинения Гегеля «Феноменология духа», которое Маркс считает «истоком и тайной гегелевской философии» (там же, стр. 155). Имеются ссылки также и на другие его известные труды.

По мнению Маркса, философия Гегеля — великое приобре­тение человечества; ее величие, прежде всего, в развитии за­ конов диалектики, «отрицательности», как движущего и порож­ дающего принципа. Однако Гегель идеалист, его логика спеку­лятивна, рассматриваемые им сущности (богатство, государ­ственная власть и т. д.) — это только мыслительные категории, продукт абстрактного философского мышления.

Истинную сущность человека у Гегеля составляет дух, а ис­ тинная форма духа — это дух мыслящий, логический, спекулятив­ ный, гегелевский человек — это самосознание. Между тем, под­черкивает Маркс, человек — природное, чувственное существо, а это значит, что вне себя он имеет предмет, он часть природы, он сам — природа. Он, кроме того, не просто природное суще­ство, а деятельное «человеческое природное существо», часть рода, общества, продукт общественной жизни и общественных отношений.

Исключительную ценность имеет содержащееся в «Эконо-мическо-философских рукописях» указание Маркса на клас­совую ограниченность Гегеля. Великий философ, говорит Маркс, стоял на точке зрения современной политической эконо­мии, однако он видел «только положительную сторону труда, но не отрицательную» (там же, стр. 159). Это значит, что Гегель был не способен раскрыть диалектику противоречий капитализ­ма и предсказать неизбежность его гибели. Отрицание, упразд­нение предметом самого себя, Гегель не смог распространить на современные ему экономические и политические отношения. Он примирился с данной социальной действительностью и в этом

XlV Предисловие

заключается его, по выражению Маркса, «некритический пози­тивизм» (там же, стр. 157).

«Экономическо-философские рукописи» содержат глубокую характеристику диалектики и всей системы Гегеля с позиций материализма. Они представляют собой солидную основу «пере­ ворачивания» гегелевской диалектики с головы на ноги и выра­ботки материалистического метода, являющегося прямой про­тивоположностью идеалистического метода Гегеля.

В томе, в третьем его разделе, публикуется набросок статьи К. Маркса о книге немецкого вульгарного экономиста Фридриха Листа «Национальная система политической экономии». Эта книга широко рекламировалась буржуазной прессой, но не в силу ее научных достоинств, — такие как раз отсутствовали,— а потому что в теоретической форме она выражала протекцио­ нистские вожделения молодой промышленной буржуазии Гер­мании, жаждавшей высоких барышей, сокрушения конкурен­ции со стороны пока еще более сильных и опытных иност­ранных соперников, стремившейся с помощью государства «привести свое фабричное производство к «английскому» рас­цвету» (там же, стр. 239).

Набросок о Листе — ценная страница истории формирования экономического учения марксизма. Этот документ свидетель­ ствует об исследованиях Маркса в области политэкономии в пе­ риод между «Экономическо-философскими рукописями» и «Не­ мецкой идеологией». Как и другие работы Маркса, он про­ никнут революционной страстью, ненавистью к буржуазии, ее защитникам, филистерству. Резко критически оценивает Маркс претензии Листа на «новое слово» в политэкономии и изобличает его в повторении и прямом искажении чужих мыслей. Он показывает несостоятельность положений Листа о меновой стоимости, о производительных силах и некоторых других категориях. Пророчески звучат слова Маркса об обреченности капитализма: «Завтра силы природы и социальные силы, выз­ванные к жизни промышленностью, разорвут цепи, которыми буржуа отделяет их от человека, превращая их, таким образом, из действительной общественной связи в уродливые оковы общества» (там же, стр. 246).

Второй раздел тома образует группа статей и заметок Энгельса, опубликованных в 1844 г. в чартистской газете «Northern Star ». Находясь в Англии, Энгельс принимал не­ посредственное участие в английском рабочем движении, посе­щал митинги, организуемые чартистами, следил за их прессой. Осенью 1843 г. он установил контакт с редактором « Northern Star » Джорджем Джулианом Гарни, и с 1844 г. началось его

ПРЕДИСЛОВИЕ

XV

систематическое сотрудничество в этой газете, продолжавшееся вплоть_%до революции 1848 года.

Включаемые в Сочинения статьи из « Northern Star» вос­ полняют известный пробел в документах о деятельности моло­дого Энгельса до его встречи с Марксом, в период, когда каж­дый из них, самостоятельно совершив переход от идеализма к материализму, от революционного демократизма к коммунизму, направлял свои усилия на разработку научных основ теории и тактики классовой борьбы пролетариата.

В письме в редакцию « Northern Star», напечатанном в газете в начале мая 1844 г., Энгельс определил основные задачи своего сотрудничества в органе чартистов — освещение на его страницах международных событий, состояния общественного мнения, прежде всего успехов рабочего и демократического движения в европейских странах. Через посредство широко распространенной в то время газеты Энгельс стремился содей­ствовать идейному сближению английских и европейских соци­алистов, приобщению английских чартистов к социалисти­ческим и коммунистическим идеям. Данное письмо является также ценным биографическим документом.

Большая часть публикаций посвящена Германии. В статьях «Пресса и германские деспоты», «Из Германии», «Пивные бунты», «О религиозном ханжестве в Пруссии», печатавшихся под видом корреспонденций из Германии, молодой Энгельс выступает стра­стным обличителем реакционных порядков, господствовавших в германских государствах, в первую очередь в Пруссии, отмечает засилие военщины и многочисленного чиновничества, влияние духовенства на общественную жизнь страны. В статье «Положение в Пруссии» он с едким сарказмом рисует ханжескую фигуру прусского короля Фридриха-Вильгельма IV , устано­вившего в Пруссии полицейско-шпионскую систему правления (см. настоящий том, стр. 185). По содержанию и по форме это произведение перекликается с известной статьей Энгельса «Фридрих-Вильгельм IV, король прусский» (см. настоящее издание, т. 1, стр. 487—495).

Анализируя политическое положение и развитие общест­венного движения в Германии, Энгельс подмечает назревание крупных революционных событий в стране. Об этом свидетель­ствуют, по его мнению, распространение среди прогрессивной интеллигенции республиканских взглядов, студенческие вы­ ступления против реакционных порядков в университетах, вызванные усилением налогового гнета серьезные народные волнения, в частности в Баварии. Энгельс разаблачает согла­шательскую политику либеральной буржуазии, призывавшей

XVI ютдюяомт

прусское правительство встать на путь реформ во избежание революции.

Значительный интерес представляет освещение Энгельсом первого классового выступления немецкого пролетариата — восстания силезских ткачей в июне 1844 года. На это крупное событие в истории рабочего движения Энгельс откликнулся тотчас же двумя статьями: «Новости из Пруссии. — Волнения в Силезии» и «Дальнейшие подробности о волнениях в Силезии», в которых искрил социальные причины и характер восстания, показал его историческое значение. Энгельс увидел в этом вос­стании выражение революционного классового протеста немец­ких рабочих против эксплуататорского строя. Оно явилось неизбежным следствием развития капитализма и присущих ему противоречий. «Становится очевидным, — заключает Энгельс, — что последствия фабричной системы, прогресса машинной тех­ники и т. д. для рабочего класса на континенте совершенно те же самые, что и в Англии: угнетение и изнурительный труд — для большинства, богатство и благополучие — для немногих» (см. настоящий том, стр. 201). Эти ранее неизвестные оценки силезского восстания дают новый материал для понимания процесса формирования взглядов молодого Энгельса на истори­ческую роль рабочего класса, получивших дальнейшее развитие в его книге «Положение рабочего класса в Англии».

В статье «Из Франции», впервые публикуемой на русском языке, Энгельс выделяет как большое событие «серьезную» забастовку шахтеров в Рив-де-Жье (близ Лиона), длившуюся около шести недель. Отмечая, что стачка французских шахтеров по своим целям и формам, в которых она протекала, похожа на стачки английских рабочих, Энгельс усматривает в тождестве условий жизни и труда рабочих разных стран общую социаль­ную причину, толкающую их на борьбу. Интересно, что заба­стовка шахтеров в Рив-де-Жье, значение которой уже в то время отметил Энгельс, в последующих исследованиях дру­гих авторов оценивалась как важная веха в истории фран­цузского рабочего движения 40-х годов XIX века. В этой статье Энгельс касается также восстания 1844 г. в Алжире под руко­водством Абд-эль-Кадира, характеризуя его как национально-освободительное движение против французских завоевателей.

Статья «Новости из Санкт-Петербурга» является первым произведением Энгельса, посвященным России. Выступая в ней с разоблачениями реакционной внутренней и внешней поли­тики царизма, молодой Энгельс сумел уже в 1844 г. подме­тить основную тенденцию социально-экономического развития страны — упадок феодально-крепостнической системы, с особой

ПРЕДИСЛОВИЕ

XVII

силой проявившийся позднее, в период Крымской войны. Статья свидетельствует о том, что Энгельс с самого начала своей революционной деятельности проявлял большой интерес к внут­реннему положению в России.

Ряд статей, публикуемых в третьем разделе тома, дополняет работы Энгельса, написанные им в период пребывания в Бар­мене (с сентября 1844 по апрель 1845 года). Они отражают активную деятельность Энгельса как соратника Маркса по пропаганде коммунизма в Германии и других странах. После некоторого перерыва Энгельс возобновил сотрудничество в га­зете английских социалистов-оуэнистов « New Moral World ». В сентябре 1844 г. он послал в форме письма в редакцию кор­ респонденцию — «Континентальный социализм» об успехах ком­ мунистического движения во Франции и Германии. В кор­респонденции содержатся также важные биографические све­дения о пребывании Энгельса в Париже в конце августа — начале сентября 1844 г., где произошла его встреча с Марксом и были установлены непосредственные связи с деятелями демо­ кратического и социалистического движения Франции и других стран, в частности с прогрессивными представителями русской интеллигенции.

К известным «Эльберфельдским речам» (см. настоящее изда­ ние, т. 2, стр. 532—554) непосредственно примыкает публикуе­ мая в томе статья «Описание возникших в новейшее время и еще существующих коммунистических колоний», содержащая важ­ ные высказывания Энгельса о коммунизме. Статья имела целью опровергнуть распространенные в то время суждения о неосу­ ществимости коммунистических идей и показать преимуще­ ства общественного строя, основанного на коллективной собст­венности, по сравнению с обществом, покоящимся на частной собственности. Энгельс отмечает здесь такие свойственные коммунистическим колониям особенности, как всеобщий и вместе с тем добровольный труд, социальное равенство, обще­ственное всестороннее воспитание детей, благотворные плоды общего ведения хозяйства, применения технических усовер­шенствований. Не разделяя взглядов социалистов-утопистов, допускавших постепенный переход к коммунизму через по­средство коммунистических колоний, видя в этих колониях лишь подтверждение преимуществ коллективной собственности перед частной, а не средство переустройства общества, Энгельс, однако, в этой работе так же, как и в «Эльберфельдских речах», еще не противопоставляет прямо свои воззрения взглядам уто­пистов. Вместе с тем, обращаясь к немецким рабочим, для которых и были составлены эти «Описания», он призывает их

XVIII ПРЕДИСЛОВИЕ

объединить свои усилия, ибо, «когда рабочие объединены между собой, держатся вместе и преследуют одну цель, они бесконечно сильнее богатых» (см. настоящий том, стр. 225). Энгельс считает долгом немецких рабочих использовать опыт других стран, где «рабочие образуют ядро партии, добивающейся общности имущества» (там же). В этих высказываниях, как и в статьях о силезском восстании, прослеживаются формирующиеся у Энгельса важные теоретические выводы об исторической роли рабочего класса, о развертывании его борьбы против капи­тализма как единственном реальном пути к коммунистиче­ской революции, об интернациональном характере этой борьбы.

Об активной'организаторской и публицистической деятель­ности Энгельса в Германии свидетельствует публикуемое в приложениях к тому обращение «К читателям и сотрудникам журнала «Gesellschaftsspiegel»». Это Обращение, написанное Энгельсом совместно с М. Гессом, представляет собой проспект социалистического органа, предназначенного специально для защиты прав трудящихся и для обнародования фактов, изобли­чающих язвы буржуазного общества. Из Обращения видно, что наряду с четко сформулированными задачами социального обследования, исходящими от Энгельса, здесь нашли отражение и сентиментально-филантропические взгляды в духе мелкобур­жуазного «истинного социализма», проповедуемого Гессом. Стремление Энгельса, предполагавшего вначале войти в редак­цию, придать журналу революционно-критическое направление, не увенчалось успехом. Под редакцией Гесса журнал вскоре отошел от ранее намеченной программы, стал публиковать преимущественно статьи «истинных социалистов». Тем не менее при ограниченных возможностях печатать свои произведения в Германии Маркс и Энгельс считали важным использование этого журнала и других органов, находившихся под влиянием «истинных социалистов», для пропаганды своих коммунистиче­ских взглядов и обличения пороков буржуазного общества, используя одновременно эти выступления для критики воззре­ний своих идейных противников.

Маркс и Энгельс продолжали сотрудничать в немецкой прессе и в период пребывания в Брюсселе (Маркс с февраля 1845 по март 1848 г., Энгельс с апреля по август 1846 года). В январском выпуске 1846 г. «Gesellschaftsspiegel» были напеча­таны работа Маркса «Пеше о самоубийстве» и краткий ответ Маркса и Энгельса младогегельянцу Бруно Бауэру в связи с появлением в печати его тенденциозной рецензии на «Святое семейство». В работе «Пеше о самоубийстве» Маркс обличает разложение нравов в буржуазном обществе, его мораль, ис-

ПРЕДИСЛОВИЕ

XIX

пользуя для этого свидетельства одного из представителей этого общества. Отмечая во введении к работе достоинства француз­ской критической литературы — правдивость и яркость описа­ния жизни, широту кругозора, смелость и оригинальность, Маркс особо выделяет критические работы Фурье.

С книгой «Положение рабочего класса в Англии» (см. настоя­щее издание, т. 2, стр. 231—517) непосредственно связана статья Энгельса «Одна из английских забастовок», которая была написана в Брюсселе после выхода книги и в каче­стве дополнительного материала к ней; статья была опублико­вана в другом немецком социалистическом органе — журнале «Das Westphälische Dampfboot» в январе — феврале 1846 года. Наряду с подробным описанием стачки строительных рабочих статья содержит ценные свидетельства Энгельса о своей работе над книгой, о тех задачах, которые он ставил перед собой. Особенно важно было, пишет Энгельс, «доказать полную пра­вомерность этой борьбы пролетариата и противопоставить общим красивым фразам английской буржуазии ее гнусные деяния. Моя книга, от первой до последней страницы — это об­винительный акт против английской буржуазии» (см. настоя­щий том, стр. 270).

Из других работ, относящихся к брюссельскому периоду, в томе публикуются заметки Маркса из записной книжки 1844—1847 гг., в их числе «Набросок плана работы о современ­ном государстве», раскрывающий замысел Маркса написать книгу о Великой французской буржуазной революции конца XVIII века. В том включен важнейший теоретический документ, содержащий, по определению Энгельса, «гениальный зародыш нового мировоззрения» (см. настоящее издание, т. 21, стр. 371),— «Тезисы о Фейербахе» Маркса в двух имеющихся вариантах: первоначальный рукописный текст и текст, отредактированный Энгельсом при публикации его в 1888 г. (в 3 томе настоящего издания был напечатан лишь один, последний вариант). В томе содержатся также три недавно обнаруженных фрагмента из рукописи первого тома «Немецкой идеологии» и рукописные заметки Энгельса «Фейербах», сделанные, по-видимому, в связи с работой над I главой этого же тома.

Представляет интерес впервые публикуемый на русском языке небольшой, но весьма содержательный документ «План «Библиотеки выдающихся иностранных социалистов»», состав­ленный Марксом весной 1845 года. Издание такой «Библиотеки» входило и в намерение Энгельса, о чем он не раз писал Марксу в феврале — марте 1845 г., будучи еще в Бармене. Документ показывает, что намечалось выпустить в Германии целую серию

X X ПРЕДИСЛОВИЕ

лучших произведений выдающихся французских и английских утопистов с целью пробудить у прогрессивных писателей инте­рес к социалистической мысли и к критике буржуазного об­щества.

Вошедшая в том работа Энгельса «Отрывок из Фурье о тор­говле» представляет собой обширные выдержки из произведения великого французского социалиста-утописта «О трех внешних единствах», которые Энгельс снабдил собственным введением и заключением. Работа первоначально предназначалась для публикации в указанной «Библиотеке». Однако это издание осуществить не удалось, и она была напечатана в виде журналь­ной статьи в немецком ежегоднике «Deutsches Bürgerbuch» за 1846 год. В литературном наследии Фурье Энгельс особенно ценил критику буржуазного общества. Приведенные им отрывки остро обличают алчность, надувательство, лицемерие, грязные махинации предпринимательской буржуазии и всего так назы­ваемого респектабельного общества.

Эта работа Энгельса была вместе с тем и первым печатным выступлением против «истинного социализма» — одной из раз­новидностей мелкобуржуазного социализма, получившей в то время широкое распространение в Германии. Во введении и заключении к работе Энгельс подверг резкой критике взгляды «истинных социалистов», охарактеризовав их как эклектическое сочетание идей французских утопистов с идеями Гегеля и Фейербаха, как «теорию наихудшего сорта». Энгельс указывает на пренебрежительное отношение «истинных социалистов» к сочинениям Ш. Фурье, А. Сен-Симона, Р. Оуэна, на полное незнание политической экономии и действительного состояния общества, на опошление ими коммунистического движения (см. настоящий том, стр. 306). Работа Энгельса положила начало той острой идейной борьбе Маркса и Энгельса против «истинных социалистов», которая развернулась в 1846—1847 гг. и полу­чила отражение во втором томе «Немецкой идеологии» и в ряде печатных выступлений Маркса и Энгельса.

Разработку революционной теории Маркс и Энгельс непосред­ственно связывали с задачами соединения ее с рабочим движе­нием, с борьбой за создание пролетарской партии. В предрево­люционные 1847—1848 гг. большой размах приобрела их орга­низаторская и публицистическая деятельность по сплочению пролетарских сил перед лицом надвигавшихся буржуазно-демократических революций в Европе, по налаживанию и укреплению интернациональных связей между участниками социалистического движения разных стран, по выработке общей платформы действий социалистов и прогрессивных де-

ПРЕДИСЛОВИЕ

XXI

мократических кругов в предстоящей борьбе. В ряду многочи­сленных публицистических статей и корреспонденций Маркса и Энгельса, появлявшихся в то время в рабочей и демокра­тической печати, определенное место занимают и их статьи, вошедшие в настоящий том.

Ряд статей: «Банкет сторонников реформы в Лилле. — Речь г-на Ледрю-Роллена», «Движение за реформу во Франции. — Банкет в Дижоне», «Сенсационные разоблачения. — Абд-эль-Кадир. — Внешняя политика Гизо» — написан Энгельсом для «Northern Star» в период его революционной деятельности в Париже (с августа 1846 до конца января 1848 года). В них широко освещается политическое положение в стране, в част­ности, развернувшееся в 1847 — 1848 гг. движение за избира­тельную реформу, организаторами которого были лидеры французской мелкобуржуазной демократии, группировавшейся вокруг газеты «Réforme». Одобряя в основном приведенные в статье «Движение за реформу во Франции. — Банкет в Дижоне» речи на митингах лидеров французских демократов (Ледрю-Роллена, Луи Блана и других), выступавших против конститу­ционной монархии за установление во Франции демократи­ческого республиканского строя, Энгельс вместе с тем не оставил без внимания выдвинутый Луи Бланом тезис об исключитель­ности миссии Франции в мировой истории. Он подверг критике это проявление националистической тенденции, противопоста­вив национальному высокомерию мелкобуржуазных демократов присущий пролетариату интернационализм. С большой прин­ципиальностью и тактом Энгельс опроверг тезис Луи Блана, показал на исторических примерах вклад и других стран (Англии, Германии) в мировую цивилизацию и освободитель­ную борьбу народов. Эта статья свидетельствует о борьбе Энгельса за принципиальную тактику формирующейся проле­тарской партии по отношению к демократическим организациям. В этой и в других статьях о Франции Энгельс показывает ту силу, которую не принимают в расчет буржуазия и ее пра­вительство в своей антинациональной внешней политике. Этой силой, пишет Энгельс, является «благородный, великодушный и мужественный французский народ» (там же, стр. 384).

Публикуемые в томе две корреспонденции Энгельса о чар­тистском движении дополняют его статьи на эту тему, написан­ные в период сотрудничества в газете «Réforme» с октября по январь 1848 года. Они представляют собой сделанный Энгель­сом перевод чартистских документов и речей лидеров чартистов на массовых митингах, организуемых ими в прддержку тре­бований Народной хартии. Публикацией материалов чартистов

XXII ПРЕДИСЛОВИЕ

на страницах «Réforme» Энгельс стремился шире ознакомить французских рабочих с чартистским движением, с самоотвер­женной борьбой чартистов за всеобщее избирательное право, за установление единства действий между рабочими и демократами разных стран. Он приобщал тем самым французских рабочих к идее пролетарского интернационализма, подсказывал необ­ходимость создания самостоятельной классовой организации французских рабочих.

Впервые на русском языке в томе публикуется заметка Маркса «Положение во Франции», напечатанная 16 января 1848 г. в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung», а 19 января того же года во французском переводе в «Réforme». В этой лаконичной по форме и глубокой по содержанию заметке определены позиции двух основных классов французского общества в назревающем революционном кризисе и подчеркивается, что единственным классом, способным совершить и довести до конца будущую революцию во Франции, является пролетариат.

Важное место в томе занимают документы, раскрывающие роль Маркса и Энгельса как организаторов и руководителей Союза коммунистов. Здесь публикуются «Проект Коммунисти­ческого символа веры», написанный Энгельсом для обсуждения на первом конгрессе Союза коммунистов (в июне 1847 г.), а также — в приложениях к тому — первый вариант Устава Союза коммунистов, в составлении которого принимал участие Энгельс, Циркулярное письмо первого конгресса Союза ком­мунистов — членам Союза (июнь 1847 г.), Обращение Централь­ного комитета к Союзу коммунистов (сентябрь 1847 г.) и другие. Все эти документы, обнаруженные лишь в 1968 г., позволяют внести существенные уточнения в историю Союза коммунистов, в первую очередь в разработку Марксом и Энгельсом программы и организационных принципов Союза.

«Проект Коммунистического символа веры» отражает пер­вый этап на пути создания «Манифеста Коммунистической пар­тии», является первоначальным вариантом программы Союза коммунистов. В нем сформулированы цели Союза, дано опреде­ление пролетариата как одного из основных классов буржуаз­ного общества, показано его возникновение и формирование как класса, призванного осуществить социалистическую революцию. Энгельс отмечает историческую обусловленность социалистиче­ской революции, закономерность коммунистического преобра­зования общества, намечает пути этого преобразования, опреде­ляет задачи рабочего класса после завоевания им политической власти. Важные мысли содержатся в проекте о судьбе наций в будущем обществе, об отношении коммунистов к религии.

ПРЕДИСЛОВИЕ

XXIII

Этот программный документ составлен в целом на основе принципов научного коммунизма. В то же время Энгельсу пришлось учитывать, что члены Союза не преодолели еще пол­ностью утопических воззрений, и это нашло свое отражение в формулировках первых шести вопросов и ответов. В дальней­шем Энгельс разработал другой более совершенный проект программы — «Принципы коммунизма», которые затем были использованы им и Марксом в «Манифесте Коммунистической партии» (см. настоящее издание, т. 4). В томе публикуются набросок плана III главы и страница из черновой рукописи «Манифеста Коммунистической партии», отражающие работу Маркса над структурой и текстом «Манифеста».

Публикуемые в томе документы Союза коммунистов сви­детельствуют также о том, что Маркс и Энгельс придавали самое серьезное значение организационной структуре форми­рующейся пролетарской партии. Из этих документов видно, что и во время первого конгресса Союза коммунистов и в период подготовки ко второму конгрессу (состоялся в конце ноября — начале декабря 1847 года) они настойчиво добивались устра­нения из проекта Устава остатков сектантства и заговорщи­чества, последовательного проведения принципа демократизма в сочетании с централизмом, неуклонного соблюдения всеми звеньями организации решений ее вышестоящих органов.

В приложениях к тому помимо уже упомянутых документов печатается отчет « Northern Star» о международном митинге в Лондоне 29 ноября 1847 г., посвященном 17-й годовщине польского восстания; две протокольные записи о выступлениях Маркса и Энгельса в лондонском Просветительном обществе немецких рабочих 30 ноября 1847 г., ряд отчетов «Deutsche-Brüsseler-Zeitung»: о речи Маркса на новогоднем вечере Немец­кого рабочего общества в Брюсселе 31 декабря 1847 г., о соб­рании Демократической ассоциации 9 января 1848 г., на кото­ром Маркс выступал с речью о свободе торговли, о праздновании в Брюсселе второй годовщины Краковского восстания 1846 г. и другие материалы. Все эти документы отражают большую практическую революционную деятельность Маркса и Энгельса по руководству международным рабочим движением накануне буржуазно-демократических революций 1848—1849 годов.

• * *

В том включено 44 произведения Маркса и Энгельса. Из них 7 работ ранее были опубликованы в первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса и в сборнике «Из ранних произведений», выпущенном Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

XXIV

ПРЕДИСЛОВИЕ

в 1956 году. Статья Энгельса «Отрывок из Фурье о торговле» в данном томе печатается в полном виде (во 2 томе настоящего издания были опубликованы из нее лишь введение и заключение).

Впервые на русском языке публикуется 22 произведения Маркса и Энгельса. Из них 2 статьи и 6 рукописных набросков Маркса и 14 статей Энгельса, главным образом из газеты « Nor­ thern Star». Авторство Маркса и Энгельса для вновь включаемых в Сочинения статей было установлено уже после выхода основ­ных томов настоящего издания за соответствующий период.

Около 20 работ публиковались ранее на русском языке в журналах, а также в различных изданиях Института марк­сизма-ленинизма при ЦК КПСС. Теперь они впервые вклю­чаются в собрание Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса.

Все произведения, включенные в том, печатаются в заново проверенных и уточненных переводах. Всякого рода описки, опечатки, неточности, обнаруженные в процессе работы над текстом, исправлены на основании проверки фактических данных. Проверялись также отсылки на цитируемые источники, уточнялась терминология. Если та или иная цитата приводится Марксом и Энгельсом в сокращенном виде или в виде перефраза, то перевод этой цитаты дается в соответствии с их формой цитирования.

Материалы приложений, за исключением обращения «К чи­тателям и сотрудникам журнала «Gesellschaftsspiegel»», вхо­дившего в первое издание Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, и трех ранее напечатанных документов Союза коммунистов, на русском языке публикуются впервые.

Заглавия вошедших в том произведений даны согласно оригиналу. В тех случаях, когда заглавие, отсутствующее в оригинале, дано Институтом марксизма-ленинизма, перед заглавием стоит звездочка. Отдельные редакционные заголовки заключены в квадратные скобки.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

K.MAPKC

ЯНВАРЬ —АВГУСТ 1844

[3

* КОНСПЕКТ СТАТЬИ ФРИДРИХА ЭНГЕЛЬСА «НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ»¹

Частная собственность. Ее ближайшее следствие: торговля: как и всякая деятельность — непосредственный источник дохода для торгующего. Ближайшая обусловленная торговлей катего­рия: стоимость. Абстрактная реальная стоимость и меновая стоимость. Сэй определяет реальную стоимость полезностью, Рикардо и Милль * — издержками производства. У англичан конкуренция выражает по отношению к издержкам производ­ства полезность, у Сэя — издержки производства. Стоимость есть отношение издержек производства к полезности. Ближай­шее применение стоимости имеет место при решении вопроса о том, следует ли вообще производить, покрывает ли полез­ ность издержки производства. Практическое применение поня­тия стоимости ограничивается решением вопроса о производ­ стве ² '.' Различие между реальной стоимостью и меновой стоимо­ стью основывается на том, что даваемый в торговле эквивалент не есть эквивалент. Цена — отношение издержек производства в конкуренции. Только то, что может быть монополизировано, имеет цену. Определение земельной ренты, данное Рикардо, неверно, потому что оно предполагает, что падение спроса немедленно отражается на земельной ренте и сразу же забрасы­вается соответствующее количество самой плохой обрабаты­ваемой земли. Это неверно. Это определение упускает' из виду конкуренцию, а определение Смита — плодородие. Процент с земли представляет собой отношение между плодородием почвы и конкуренцией. Стоимость земли следует измерять

• У Энгельса: Мак-Куллох. Ред,

4

К. МАРКС

производительной способностью равных участков при равном труде.

Отделение капитала от труда. Отделение капитала от при­были. Разделение прибыли на собственно прибыль и проценты... Прибыль — гиря, которую капитал кладет на чашу весов при определении издержек производства, остается присущей капиталу, а капитал возвращается обратно к труду. Отделение труда от заработной платы. Значение заработной платы. Зна­чение труда для определения издержек производства. Разрыв между землей и человеком. Человеческий труд, разделенный на труд и капитал.

Написано И. Марксом в первой половине 1844 г.

Впервые опубликовано в Marx — Engels

Gesamtausgabe. Erste Abteilung,

Bd. 3, 193S

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется епервые

[ 5

* КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖЕМСА МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ»³

/. О ПРОИЗВОДСТВЕ

[ XVIII] «Дня существования труда необходимо известное количество пищи и всех других предметов, используемых людьми, которые работают» (стр. 8). «Так как вообще люди но могут выполнять большое количество различных операций с такой же скоростью и сноровкой, с какой они, благодаря приобретенному опыту, способны выполнять небольшое коли­чество их, всегда бывает выгодно ограничить, насколько это возможно, количество операций, выполнение которых довернется каждому индиви­дууму» (стр. И).

«Чтобы с наибольшей выгодой обеспечить разделение труда и распре­деление сил людей и машин, в большинстве случаев необходимо вести производство в крупном масштабе, или, иными словами, производить богатства большими массами. Именно эта выгода обусловливает возникно­вение круниых фабрик» (там же).

//. О РАСПРЕДЕЛЕНИИ

1) ОБ АРЕНДНОЙ ПЛАТЕ ЗА ЗЕМЛЮ ИЛИ О ЗЕМЕЛЬНОЙ РЕНТЕ

«Земля имеет различные степени плодородия. Есть тип почвы, кото­рый можно рассматривать как ничего не производящий» (стр. 15). «В ряду степеней плодородия между этим типом почвы и самой плодородной зем­лей располагаются земли промежуточных, переходных степеней плодо­родия» (стр. 16). «Самые плодородные земли не приносят с той же самой легкостью все то, что они способны произвести. Например, участок земли может приносить ежегодно 10 квартеров зерна или в 2 и 3 раза больше. Однако он дает первые 10 квартеров благодаря вложению определенного количества труда, а следующие 10 — благодаря вложению большего количества труда и так далее, причем производство каждого следующего десятка квартеров требует больших издержек, чем производство преды­дущего десятка» (стр. 16—17). «Пока вся совокупность лучших земель не введена в обработку и в ее обработку не вложено определенное коли­чество капитала, весь капитал, применяемый в земледелии, приносит одинаковый продукт. Однако всякий раз, по достижении определенного этапа ни одно дополнительное вложение капитала не может быть произ-

6

К. МАРКС

ведено на той же самой земле без некоторого соответственного уменьшения дополнительного продукта. Поэтому во всякой стране, после того как на земле получено некоторое количество зерна, можно получить большее ко­ личество зерна только с соответственно большими издержками» (стр. [17] — 18). «Когда та часть капитала, которая приносит этот уменьшенный про­дукт, требуется для земледелия, ее можно применить одним из двух спо­собов: либо на земле второй стеиени плодородия, которая впервые вводится в обработку, либо на земле первой степени плодородия, на которой уже применялся весь тот капитал и который может быть применен на ней без уменьшения продукта. Будет ли капитал применен теперь на земле второй степени плодородия или на земле первой степени плодородия — это зави­сит в каждом случае от характера и качества обеих земель. Если тот же самый капитал, будучи применен на лучшей земле, приносит только 8 квартеров, а будучи применен на земле второй степени плодородия, приносит 9 квартеров, то он будет применен на этой последней, и наоборот» (стр. 18—19).

«Пока земля ничего не производит, ее не стоит приобретать. Пока только некоторая часть лучшей земли требуется для введения в обра­ботку, вся та земля, которая не обрабатывается, не производит ничего, т. е. не имеет стоимости. Эта последняя часть земли остается поэтому без собственника, и тот, кто возьмется сделать ее производительной, может превратить ее в свою собств?Ешость. В течение этого времени земля не приносит ренты», т. е. имеет место оплата не производительной силы аемли, а только процента, прибыли капитала, применяемого для рас­пашки этой земли (стр. 19—20). «Однако приходит время, когда ста­новится необходимым прибегнуть к обработке второсортной земли или к применению дополнительного капитала на земле первого сорта», и, если капитал, примененный на второсортной земле, приносит 8 квартеров, а капитал, примененный дополнительно на земле № 1, приносит 10, то тот, кто применяет этот капитал, может платить 2 квартера за получение разрешения возделывать землю № 1: «этот платеж составляет земельную ренту, плату за аренду земли» (стр. 20—21). «Следовательно, земельная рента увеличивается в такой пропорции, в какой уменьшается эффектив­ность последовательно применяемого на земле капитала» (стр. 21). «Если население возросло до такого уровня, при котором возделываются все земли второго сорта и оказывается необходимым прибегнуть к обработке земель третьего сорта, которые производят вместо 8 квартеров только 6» (то же самое происходит при применении дополнительного капитала, при­носящего меньший продукт на лучших землях), то земля № 2 приносит ренту в 2 квартера, а земля № 1 — в 4 квартера (стр. [21]—22). «Следова­тельно, если капитал применяется либо на землях различных степеней пло­дородия, либо последовательными порциями на той же самой земле, то одни части применяемого таким образом капитала дают больший продукт, чем другие. Те части, которые дают меньше всего, дают все, что необ­ходимо для возмещения и вознаграждения капиталиста. Капиталист не получит больше, чем это справедливое вознаграждение, за каждое новое вложение капитала, которое он делает, потому что в этом ему вос­препятствует конкуренция других владельцев капитала. Собственник земли может присвоить себе всю ту часть продукта, которую земля при­носит сверх этого вознаграждения. Таким образом, земельная рента составляет разницу между продуктом, приносимым той частью капитала, которая применяется с наименьшей эффективностью, и тем продуктом, который приносят все другие части капитала, применяемые с большей эффективностью» (стр. [22]—23). Практическому противоречию (см. Сэй и т. д.), состоящему в том, что в цивилизованной стране земельная рента

КОНСПЕКТ ЙНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 7

выплачивается с каждого участка земли, Сэй противопоставляет то об­стоятельство, что даже на плодородной земле плата за аренду земли, зе­мельная рента, вычисляется из избытка совокупного продукта различных капиталов, применяемых на этой земле, над процентами и прибылями втих капиталов. Но кроме того, арендатор применяет и может применять *акое количество капитала, которое дает ему только обычную прибыль на капитал, но не приносит ничего для уплаты земельной ренты (стр. SU­SI).

[ XIX ] 2) О ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЕ

«.Производство есть результат труда; но труд получает от капитала сырье, которое он обрабатывает, и машины, которые помогают ему в этом, или, строго говоря, труд получает от капитала такие предметы, которые представляют собой сам капитал» (стр. 32). В цивилизованном обществе «рабочий и капиталист суть два разных гица» (стр. 32—33). «Вместо того чтобы дожидаться, пока продукты будут произведены и их стоимость будет реализована, нашли более удобным для рабочих выплачивать им их долю авансом. Заработная плата является той формой, которую нашли подходящей для получения ими их доли.После того как та доля продуктов, которая причитается рабочему, полностью им получена в форме заработ­ной платы, продукты эти принадлежат исключительно капиталисту, так как он фактически купил долю рабочего и уплатил ему за нее авансом» (стр. [33]—34).

§ 1) «В какой пропорции продукты делятся между рабочим и капита­листом», или какая пропорция регулирует уровень заработной платы? (стр. 34). «Определение долей рабочего и капиталиста есть предмет тор­говой сделки, торга между ними. Всякая свободная торговая сделка ре­гулируется конкуренцией, и условия торга меняются в зависимости от изменения соотношения между спросом и предложением» (стр. 34—35). «Предположим, что имеется определенное число капиталистов и определен­ное число рабочих. Пропорция, в какой они делят продукт, допустим, каким-либо образом определена». Если возросло число ^рабочих без увели­чения масса капиталов, то прибавившаяся часть рабочих «должна по­пытаться вытеснить ранее занятую часть. Она может добиться этого только предложением своего труда за более низкое вознаграждение. Уровень заработной платы в этом случае с необходимостью понижается» (стр. 35— 36). «Предположим, наоборот, что число рабочих остается неизменным, а масса капиталов увеличивается. Капиталисты обладают большим коли­чеством средств для применения труда, добавочным капиталом, из кото­рого они хотят извлечь прибыль. Но для этого нужен прирост числа рабочих. Однако все эти рабочие заняты другими хозяевами и, чтобы привлечь их к себе, есть только одно средство: предложить им большую заработную плату. Но эти другие хозяева находятся в таком же положе­нии и предлоя«ат им еще большую заработную плату, чтобы побудить их остаться на прежних рабочих местах. Эта конкуренция неизбежна, и ее необходимым следствием является повышение уровня заработной платы» (стр. 36). Следовательно, рост населения без увеличения массы капиталов обусловливает понижение заработной платы, а противоположный случай — повышение ее. «Если же обе величины увеличиваются, но в различной пропорции, то следствие окажется таким же, как если бы одна величина вовсе не возросла, а другая получила прирост, равный разнице величин их фактического прироста». Например, если население возросло на ²/₈, а масса капиталов на V₈, то следствие будет таким же, как если бы масса капиталов вовсе не увеличилась, а население возросло на ^х/₈*(стр. 36—37). Таким образом, «если соотношение между массой капиталов и населением

8

К. МАРКС

остается неизменным, то остается прежним также и уровень заработной платы; если отношение массы капиталов к населению увеличивается, то уровень заработной платы повышается, тогда как если увеличивается от­ношение населения к массе капиталов, то уровень заработной платы пони­жается» (стр. 37—38). «Исходя из этого закона, легко установить те усло­вия, которые определяют положение основной массы народа в любой стране. Если народ живет сытно и уютно, то, чтобы поддерживать это положе­ние, достаточно содействовать тому, чтобы капиталы возрастали так же быстро, как население, или препятствовать тому, чтобы население уве­личивалось быстрее, чем капиталы. Если положение народа плохое, то его можно улучшить только посредством ускорения роста капиталов или уменьшения численности населения; то есть путем увеличения сущест­вующего соотношения между средствами занятости народа и числом индивидуумов, которые составляют этот народ» (стр. 38). «Если бы капи­талы проявляли естественную тенденцию возрастать быстрее, чем уве­личивается население, то было бы нетрудно поддерживать народ в состоя­нии процветания. Напротив, если население проявляет естественную тен­денцию увеличиваться быстрее, чем масса капиталов, то возникают весьма большие затруднения. В этом случае заработная плата обнаруживает постоянную тенденцию к падению. Падение заработной платы порождает увеличение нищеты парода, ого пороков, его смертности. Какой бы ни ока­залась та пропорция, в которой население проявляет тенденцию увеличи­ваться быстрее, чем капиталы, живущие в этих условиях индивидуумы стали бы умирать в той же самой пропорции, и тогда соотношение между ростом капиталов и увеличением населения оказалось бы прежним, а уро­вень заработной платы перестал бы падать». Нищета основной массы народа почти во всех странах доказывает наличие как естественной тенденции более быстрого возрастания населения, чем капиталов. Вез этого обстоя­тельства такая нищета была бы невозможна. «Всеобщая нищета человече­ского рода является таким фактом, который можно объяснить, только исходя из одной из этих двух предпосылок: либо население проявляет тенденцию возрастать быстрее, чем капиталы, либо капиталам какими-нибудь средствами препятствовали в проявлении той тенденции к росту, которую они имели» (стр. [38]—40).

§ 2) «Естественную тенденцию народонаселения к увеличению можно вывести»:

Во-первых: из физиологической конституции женщины. В минималь­ном случае женщина может рожать каждые два года одного ребенка, по крайней мере будучи в возрасте от 20 до 40 лет. Таким образом, есте­ственное число деторождении для женщины составит десять (стр. [40, 42], 43). Допустим даже, с учетом всех несчастных случаев, бесплодия и т. д,, что одна живущая в достатке супружеская пара может воспитать только пятерых детей (стр. 44). Даже при этом допущении ясно, что «по истече­нии немногих лет население удвоится» (стр. 44).

Во-вторых: этому выводу противопоставляют официальные таблицы народонаселения, особенно рождаемости и смертности (стр. 44). Но что доказывают эти таблицы? — Увеличение народонаселения. Если даже в большинстве стран они показывают народонаселение как находящееся в состоянии застоя, то это ничего не доказывает. Отчасти бедность обус­ловливает преждевременную смертность наибольшей части населения, рожденной в бедности, а отчасти благоразумие препятствует заключению многих браков или превышению некоторого определенного числа дето­рождении в браках (стр. 45—46).

§ 3) Капиталам свойственна тенденция к небольшому увеличению, так как «всякий рост капитала проистекает из сбережений. Всякий капи-

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 9

тал составляет» часть продукта годового производства. «Чтобы отложить часть этого продукта для употребления ее в качестве капитала, тот, кому она принадлежит, должен воздержаться от ее потребления» (стр. 46—47). Годовой продукт с необходимостью распределяется двояким спосо­бом. «Либо основная масса парода в достатке снабжена всем необходи­мым для поддержания жизни и получения наслаждений, п тогда меньшая часть годового продукта идет па увеличение доходов богатых; либо основ­ная масса народа строго ограничивается удовлетворенном самых необхо­димых потребностей, и тогда, конечно, будет такой класс, доходы кото­рого велики» (стр. 48). В последнем случае класс народа «по в состоянии делать сбережений» (стр. [48 J—49); в то же время «класс богатых, окру­женный массой бедных, по склопоп к бережливости»; у богатых велика «жажда немедленного получения наслаждений; зачем им лишать себя на­слаждений в настоящий момент, чтобы накоплять то, использование чего имеет для них столь малое значение?» (стр. 49). В первом случае пп бедный, ни богатый класс «по имеет серьезных мотивов для бережливости»; среди бедного класса такой мотив отсутствует у большинства, потому что оно не обладает достаточной рассудительностью, чтобы жертвовать настоя­щим ради будущего, отсутствует ou также и у имеющихся в виде исключе­ния рассудительных людей, потому что они понимают, что за отречение от наслаждений в настоящем не получат достаточной компенсации в буду­щем (стр. 50—51).

См. на следующих страницах продолжение этих скучных разглагольствований.

«Тенденция народонаселения к увеличению, будь она значительна или незначительна, во всех случаях проявляется равномерно. В какой бы пропорции оно ни возросло за данное время, в любое другое время оно будет расти в той же самой пропорции, если окажется в столь же благоприятных условиях. Напротив, чем больше увеличиваются капиталы, тем все более затруднительным делается их увеличение, вплоть до того, что оно становится совершенно невозможным» (стр. 55—[56]).

[ XX] Следовательно, «как бы медлрнпо ни происходил рост населе­ния, поскольку рост капиталов происходит още медленнее, заработная плата будет падать до такого уровня, при котором некоторая часть насе­ления будет постоянно умирать от нищеты» (стр. 56—57).

§ 4) «Главными средствами, с помощью которых во власти законода­тельства изменять ход человеческих действий, являются наказания и воз­награждения, но оба средства мало пригодны для того, чтобы сдержать тен­денцию человеческого рода к размножению и увеличению» (стр. 57—[58]).

«В случаях, по подверженных прямому воздействию законодательства, оно иногда может достигнуть значительных результатов путем косвенного воздействия». Если оказывается, что законодательство стимулировало увеличение населения, то «такое пагубное законодательство нуждается в исправлении» (стр. 58—59). «Могущественное влияние народной санкции могло бы быть применено с большой пользой в этом случае так же, как и во многих других. Возможно, будет достаточно всей силы обществен­ного порицания в отношении тех людей, которые своей неосторожно­стью и созданием больших семей ввергают себя в бедность и зависимость, и общественного одобрения в отношении тех, которые гарантированы от нищеты и деградации благодаря их мудрому воздержанию» (стр. 59). «Вос­питание народа, прогресс законодательства, ослабление предрассудков решат эту трудную задачу» (стр. 59). Что касается ускорения роста капи­тала, то у законодательства есть средство — это законы против роскоши и

2 м. и 3., т. 42

10 к. м а р к С

расточительства, оно может поставить умеренность в порядок дня и ква­лифицировать расточительство как недостойный образ действий (стр. 60), Законодательство может воздействовать прямо, изымая определенную часть чистого годового продукта, чтобы превратить ее в капитал. Но как? — Посредством подоходного налога. «Законодательство могло бы применять созданный таким способом капитал двояко: предоставляя его взаймы лицам, которые применят его, или же оставляя за собой его при­менение» (стр. 61). «Простейшим способом было бы предоставление его взаймы тем капиталистам и фабрикантам, которые могли бы дать гарантии его возмещения. Процент от этих ежегодных займов можно было бы таким же способом применять как капитал на следующий год. Каждая ежегод­ная доля образовывала бы таким образом сложный процент, и, осли бы сохранялась разумно высокая ставка этого процента, он удваивался бы за очень короткое время. Если бы оказалось, что заработная плата пони­жается, это значило бы, что настало время повысить подоходный налог. Если бы заработная плата повысилась больше, чем это необходимо, чтобы сделать положение рабочих в меру благополучным, то можно было бы понизить подоходный налог» (стр. 61—62). Как следствие этой опера­ции «возрастание населения сделалось бы быстрым; столь же быстро усиливалась бы необходимость применять капиталы па новых землях все более низкого качества или последовательными порциями на той же самой земле, приносящими каждый раз все меньший продукт» (стр. 62). «В той пропорции, в какой капиталы приносили бы ежегодно все меньший про­дукт, капиталисты получали бы все меньший доход. По истечении неко­торого времени доход с капитала так уменьшился бы, что только собст­венники крупных масс капиталов смогли бы извлекать из него сродства существования; таков был бы последний результат» вышеупомянутой опе^ рации (стр. 62—63). «Предположим, что уровень заработной платы остает­ся тем же самым. Все те индивидуумы, которые живут не трудом, живут на доход с капитала или на земельную ренту. Предположенное положение вещей несет с собой тенденцию к обеднению лиц, живущих на доход с ка­питала», а также к обогащению собственников земли путем последова­тельного повышения земельной ренты. «За исключением собственников земли, все остальное общество, рабочие и капиталисты, оказалось бы Почти одинаково бедно. Всякий раз, когда земли предлагались бы для продажи, чтобы приобрести их приходилось бы уплачивать крупные суммы капитала; таким образом, Каждый мог бы купить лишь весьма ограниченное коли­чество земли» (стр. 63). «В этих условиях продажа земель могла бы про­исходить часто или редко. Если бы она происходила часто, то земли оказывались бы разделенными на весьма малые участки, занятые много­численным населением, ни одна часть которого не находилась бы в на­много лучшем положении, чем рабочие. Если бы наступили стихийные бедствия, в результате которых продукт данного года или нескольких лет оказывался бы значительно ниже обычного уровня, то распространи­лось бы всеобщее и непоправимое бедствие, так как только в такой стране, в которой значительная часть населения получает большие доходы, чем лица, живущие на заработную плату, за счет этих богачей могут быть соз­даны большие резервы для смягчения последствий образовавшегося дефи­цита» (стр. [63]—64). «Человеческая способность к совершенствованию, или способность постоянно переходить от одной ступени науки и счастья к другой, более высокой, зависит, по-видимому, в значительной степени от класса людей, которые являются господами своего времени, т. е. кото­рые достаточно богаты для того, чтобы быть избавленными от всяких забот о средствах к более или менее обеспеченной жизни. Людьми этого класса культивируется и расширяется область науки; они распространяют

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 11

знания; их дети получают лучшее воспитание и подготовляются для выпол­нения важнейших и деликатнейших функций общества; они становятся за­конодателями, судьями, администраторами, учителями, изобретателями в различных областях, руководителями всех больших и полезных работ, благодаря которым расширяется господство рода человеческого над силами природы» (стр. 65). «Самыми счастливыми людьми являются те, которые обладают средними состояниями». Будучи независимыми, «они с необхо­димостью получают наибольшую сумму наслаждений, приходящихся на весь род человеческий». Поэтому нужно, «чтобы этот класс составлял как можно большую часть общества. Для обеспечения этого отнюдь нельзя допускать, чтобы вследствие усиленного накопления капиталов население возросло до такого уровня, при котором доход с капиталов, применяемых на земле, оказывается очень мал. Доход с капиталов должен быть достаточно велик, чтобы значительная часть общества была в со­стоянии пользоваться теми преимуществами, какие дает досуг». Если пре­вышается необходимая численность населения, то это обстоятельство, «вместо того чтобы увеличивать избыток годового продукта над тем, что необходимо для возмещения израсходованного капитала и поддержания жизни рабочих, ведет к уменьшению фонда изобилия, от которого в столь значительной степени зависит счастье общества» (стр. 67).

3) О ПРИБЫЛИ НА КАПИТАЛ

«При исследовании всего того, что регулирует заработную плату и прибыль, можно исключить из рассмотрения земельную ренту, так как она является следствием, а не причиной уменьшения продукта, который капиталистам и рабочим приходится делить между собой» (стр. 76). «Если какая-нибудь вещь делится между двумя лицами, то очевидно, что то, что регулирует долю одного, регулирует также и долю другого, так как то, что берется у одного, отдается другому» (стр. 76). «Но так как соотно­шение между соответственными долями капиталиста и рабочего зависит от соотношения между численностью населения и массой капиталов, а первой свойственна тенденция возрастать быстрее второй, то активное начало [ XXI] изменения находится на стороне населения и в качестве регулятора можно рассматривать численность населения, а значит зара­ботную плату» (стр. 76—77). «Прибыль — доля капиталистов в совместном продукте труда и капитала — зависит, следовательно, от заработной платы», находится в обратно пропорциональном отношении к ней (стр. 77). «Прибыль зависит не только от той доли, которую получают владельцы того, что они делят, но также и от совокупной стоимости делимого» (там же). «Уменьшение прибыли капитала, применяемого в земледелии, умень­шает прибыль капитала, который применяется в фабричном производстве и во всех других видах промышленности» (стр. 81). «Первое уменьшение неизбежно; но норма прибыли на капитал, применяемый данным спосо­бом, определяет норму прибыли на капиталы, применяемые всяким дру­гим способом, потому что ни один человек не захотел бы продолжать применение своего капитала в земледелии, если бы он мог получить большие выгоды, найдя ему другое применение. Поэтому все прибыли понижаются до уровня прибылей в земледелии» (стр. 81—[82]).

«Через какие ступени приходят к этому результату? Когда появляет­ся спрос на такое дополнительное количество зерна, которое может быть произведено только введением в обработку земель более низкого качества или применением новых порций капитала на той же самой земле, принося­щих меньшие прибыли, земледельцы, разумеется, сомневаются в целесооб-

2*

12 К. M А Р К С

разности применения своего капитала менее производительным способом, чем прежде; но тогда спрос на зерно возрастает без соответственного уве­личения производства этого товара. Как неизбежное следствие этого повы­шается меновая стоимость зерна, и тогда земледелец, производя меньше зерна, чем прежде, сможет извлекать из своего капитала такую же при­быль, как и другие владельцы капиталов. Тем самым не его прибыль дер­жится на первоначальном уровне, а все другие прибыли понижаются до того уровня, на который упала его прибыль. Вследствие увеличения стои­мости зерна оказывается больше и стоимость труда. Ведь рабочий должен потреблять некоторое количество необходимых для жизни предметов, стоят ли они больше или меньше. Если они стоят больше, чем прежде, то его труд стоит больше, хотя количество потребляемых им жизненных средств и других предметов остается точно таким жо. Таким образом, его заработную плату можно рассматривать как повысившуюся, хотя реальное вознаграждение за его труд не увеличилось. Так все капиталисты оказы­ваются вынуждены платить большую заработную плату, а значит их при­были уменьшаются. По той же причине и фермер оказывается в таком же положении. Таким образом, по мере того как возрастает население и ока­зывается необходимым применять капиталы на все менее плодородных землях, прибыли на все капиталы постепенно уменьшаются» (стр. 82— [83, 84]).

111. OB ОБМЕНЕ

§ 1) Обмен основан на наличии излишка продукта собственного про­изводства и потребности в продуктах чужого производства. Агентами обмена «являются перевозчики и купцы» (стр. 85).

§ 2) «Если количества, в которых один продукт обменивается на другой, зависят от соотношения между спросом и предложением», то спрашивается, «от чего зависит ото соотношение» (стр. 89). Это соотноше­ние «зависит в коночном счете от издержек производства» (стр. [91]—92). Эти издержки производства составляет труд. «Таким образом, количество труда определяет то соотношение, в котором продукты обмениваются друг на друга» (стр. 99).

§ 3) Непосредственный труд; капитал: накопленный труд (стр. 100). «Относительно этих обоих видов труда следует заметить: 1) они не всегда оплачиваются в той жо самой пропорции; 2) они не всегда участвуют в той же самой пропорции в производстве всех товаров» (стр. 100—101).

«Оказывается достаточно взять три случая, чтобы пояснить на при­мерах то различные степени, в которых труд и капитал участвуют в про­изводстве; это два крайних случая и один средний: 1) продукты произво­дятся только непосредственным трудом, без участия капитала; 2) продукты производятся наполовину непосредственным трудом, наполовину капита­лом; 3) продукты производятся только капиталом, без участия непосред­ственного труда» (стр. 102—103).

«Если для производства применяются два вида труда и если при повышении цены одного вида цена другого понижается, то меновая стои­мость товара, для производства которого применена большая доля пер­вого вида труда, при повышении цены этого вида труда повысится по от­ношению к меновой стоимости того товара, для производства которого применено меньшое количество этого вида труда. Отношение, в котором происходит это повышение, зависит всякий раз от двух условий: 1) от про­порции, в которой понижается цена одного вида труда при повышении цены другого вида; 2) от соотношения между количеством труда первого вида, примененного для производства первого из рассматриваемых това-

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 13

ров, и тем количеством труда первого вида, которое применено для про­изводства другого товара» (стр. [103]—104).

Таким образом, первый и единственный вопрос таков: «В какой про­порции прибыль понижается, если заработная плата повышается? Пропор­ция, в ноторой два вида труда участвуют п производстве различных това­ров, зависит от условий каждого особого случая» (стр. 104).

«Мы будем обозначать три вышеуказанных случая под номерами 1, 2, 3. Если бы вое товары производились в условиях случая № 1, — одним трудом, а капитал применялся бы единственно для выплаты заработной платы, — то прибыль на капитал падала бы в точно такой же пропор­ции, в какой повышалась бы заработная плата» (стр. 104). «Предположим, что капитал в 1 000 ф. ст. применяется с прибылью п 10%. В этом случае стоимость продуктов будет равна 1 100 ф. ст., так как эта сумма возместит капитал с его прибылью. Эти продукты можно рассматривать как состоя­щие из 1 100 равных частой, из которых 1 000 принадлежат рабочим, а 100 — капиталисту». Если заработная плата повысится па 5%, то при­быль капиталиста понизится па 5%, так как капиталисту придется теперь платить рабочим 1 050 ф. ст. вместо 1 000, а значит ему останется только 50 ф. ст. вместо 100. «Стоимость его продуктов не повысится, чтобы воз­местить ему потерю [ XXII], потому что мы предположили, что все товары производятся в условиях одного и того же случая; продукты будут, как и прежде, иметь стоимость 1 100 ф. ст., из которых капиталисту останется только 50 ф. ст.

Если производство всех товаров окажется в условиях случая M 2, то прибыль понизится только на половину той величины, на которую повысится заработная плата. Предположим, что применяется капитал в 1 000 ф. ст. для выплаты заработной платы и еще 1 000 ф. ст. в качестве основного капитала, что прибыль составляет, как и прежде, 10% от сово­купной величины расходов; тогда стоимость продуктов составит 1 200 ф. ст., потому что эта сумма возместит затраченный капитал с прибылью в 10%. Предположим, что заработная плата повысилась на 5%. Тогда капита­листу придется выплачивать 1 050 вместо 1 000 ф. ст. заработной платы; ему останется 150 ф. ст. прибыли»; таким образом, на каждые сто единиц своего капитала он понесет уменьшение прибыли только на 2,5%, т. е. на половину той нормы, на которую повысилась заработная плата (5%). «Случай остался бы точно таким же, если бы капитал в 1 000 ф. ст., не рас­ходуемый на заработную плату, предназначался в качестве оборотного капитала к потреблению в процессе производственных операций и после­дующему возмещению. Например, в то же самое время, когда 1 000 ф. ст. расходуются на выплату заработной платы, 500 ф. ст. могли бы быть из­расходованы в качестве основного капитала на машины с длительным сроком службы, а 500 ф. ст. — на покупку сырья и другие издержки. При такой смете расходов стоимость продуктов была бы равна 1 700 ф. ст., сумме капитала, подлежащего возмещению с прибылью в 10%. Из этих 1 700 частей продуктов 1 000 частей составили бы долю рабочих; на долю капиталиста пришлось бы 700 частей, из которых 200 представляли бы прибыль. Если бы заработная плата повысилась на 5%, то из 1 700 частей на долю рабочих пришлось бы 1 050 и 650 на долю капиталиста, который, после того как он возместил свои 500 ф. ст. оборотного капитала, имел бы только 150 ф. ст. прибыли; т. е. он потерпел бы уменьшение своей при­были на 2,5%, как и прежде» (стр. 106—107).

«Если бы производство всех товаров оказалось в условиях случая № 3, то так как здесь не выплачивается заработная плата, ее повышение не может изменить величину прибыли; ясно, что чем больше производ­ство товаров оказывалось бы приближающимся к этому крайнему случаю,

14

К. МАРКС

тем меньше величина прибыли изменялась бы вследствие подобного повы­шения» (стр. 107).

«Если мы предположим (что весьма вероятно), что в действительности имеет место столько же крайних случаев как по одну, так и по другую сторону от середины, то в результате тех взаимных компенсаций, которые произойдут, окажется, что прибыль упадет в точности на половину того, на что повысится заработная плата» (стр. [107]—108),

«Если с повышением заработной платы падают все прибыли, то оче­видно, что стоимость всех товаров, для производства которых применена меньшая доля труда, чем капитала, понизится по отношению к стоимости тех товаров, которые произведены с большей долей труда. Например, если мы примем за определяющий случай № 1, то стоимость всех товаров, кото­рые произведены в условиях этого случая, останется той же самой, а стои­мость всех тех товаров, производство которых подчинено условиям одного из остальных случаев, понизится. Если мы примем за определяющий средний случай № 2, то стоимость всех товаров, которые произведены в условиях этого случая, останется той же самой; стоимость всех тех товаров, условия производства которых приближаются к первому край­нему случаю, повысится, а стоимость всех тех товаров, которые произве­дены в условиях, приближающихся к последнему крайнему случаю, пони­зится. Капиталисты, которые производят товары в условиях случая № 1, понесли дополнительные расходы в 5%; но они обменивают свои продукты на товары, произведенные в условиях других случаев. Если они обмени­вают свои товары на товары, произведенные в условиях случая № 2, в котором капиталисты понесли дополнительные расходы только в 2,5%, то в этих товарах они получают прибавку в 2,5%. Таким образом, приобре­тая товары, произведенные в условиях случая № 2, они получают неко­торую компенсацию и терпят вследствие повышения заработной платы уменьшение своей прибыли только на 2,5%. В этом обмене результат ока­зывается совершенно противоположным по отношению к капиталистам, которые произвели товары в условиях случая № 2. При производство своих товаров они уже понесли расходы с увеличением на 2,5%, а получая в обмен на свои продукты товары, произведенные в условиях случая № 1, они терпят новое уменьшение своей прибыли на 2,5%» (стр. 108— 109). «Таким образом, в целом результат таков, что все те производители, которые посредством либо производства, либо обмена становятся владель­цами товаров, произведенных в условиях случая № 2, терпят убыток в 2,5%; те из них [ XXIII ], которые становятся владельцами товаров, произведенных в случаях с условиями, приближающимися к последнему крайнему случаю, терпят меньший убыток; наконец, если число первых крайних случаев равно числу последних крайних случаев, то убыток в 2,5% терпят все капиталисты в совокупности и что этот убыток составит тот максимум, на который, как можно предполагать, произойдет умень­шение прибыли на практике» (стр. 110). «Исходя из этих принципов, легко рассчитать, как повышение заработной платы влияет на цены различных продуктов. Все продукты обычно сравнимы с деньгами или с драгоценными металлами. Предположим, — что, вероятно, довольно близко к действи­тельности, — деньги производятся в условиях случая № 2, т. е. равными частями труда и капитала; тогда цены всех товаров, произведенных в по­добных условиях, не изменяются вследствие повышения заработной платы; цены товаров, условия производства которых приближаются к первому крайнему случаю, повышаются; цены тех товаров, условия производства которых приближаются к последнему крайнему случаю, понижаются; наконец, на общую массу товаров действует такая компенсация, что цена не испытывает ни повышения, ни понижения» (стр. 110—111),

Конспект книги дж. милля «основы политической экономии» 15

§ 4) Нации заинтересованы во взаимном обмене своими продуктами: а) если этого требует «правильно понимаемое разделение труда»; ß) если товары «могут быть произведены только или все же проще и легче в определенных местах» по тем причинам, что там либо дешевле жизнен­ные средства, либо больше топлива, либо больше воды для приведения в движение машин (стр. 112—113); у) «в общем, если то же самое количество труда в одной стране по сравнению с другой производит один из двух това­ров в большей пропорции, чем другой, то в интересах обоих стран вести обмен друг с другом» (стр. 119).

§ 5) «Выгода, извлекаемая из обмена одного товара на другой, всегда проистекает из полученного, а не из отданного товара. Поэтому и всякая выгода в торговле одной страны с другой проистекает из ввезенных това­ров; страна выгадывает на ввозе и по на чем ином» (стр. 120). «Если человек обладает некоторым промышленным или продовольственным товаром, то он не сможет выгадать на том, что просто избавится от своего товара. Только посредством того, что он избавляется от своего товара, чтобы полу­чить другой товар, оп находит выгоду в получении этого последнего: ведь он мог бы удерживать у себя свой товар, если бы считал, что этот товар имеет большую стоимость, чем тот, на который он его обменял. Тот факт, что он предпочел другой товар своему, является доказательством того, что другой товар имеет для него большую стоимость» (стр. 121). Так же обстоит дело и с нациями. «Выгода каждой нации состоит но просто в избавлении от своего продукта, а в том, что она за пего получает» (стр. 121).

ПОСРЕДНИК

§ 6) «Посредник обмена — это такой предмет, который, чтобы осу­ществить обмен между двумя другими предметами, сначала принимается в обмен на один из этих двух предметов, а затем отдается в обмен на дру­гой» (стр. 125). Золото, серебро, деньги.

§ 7) «Стоимость денег равна тому отношению, в котором деньги обмениваются на другие предметы, или тому количеству денег, которое дается в обмен на определенное количество других вещей» (стр. 128).

Это отношение определяется совокупным количеством всех денег, имеющихся в данной стране (там же). «Если мы предположим, что собраны вместе все товары данной страны, с одной стороны, и все деньги страны, — с другой, то очевидно, что при обмене обеих масс друг на друга стоимость денег», т. е. то количество товаров, которое обменивается на них, «всецело зависит от их собственного количества» (стр. 128—129). «Совершенно так же дело обстоит и в действительности. Совокупная масса товаров данной страны обменивается на совокупную массу денег не сразу: товары обме­ниваются частями, часто очень небольшими, и в различные периоды в те­чение года. Та же самая монета, которая сегодня служила для одного обмена, завтра может служить для другого. Одна часть денег применяется для большого числа обменов, другая — для очень малого, а третья на­копляется и вовсе не служит для обмена. В этом многообразии величин можно найти некоторую среднюю норму, основанную на том числе обменов, для которого применялась бы каждая монета, если бы все они опосредо­вали одинаковое число обменов. Определим эту норму каким-нибудь числом, например 10. Если каждая из монет, имеющихся в стране, послу­жила для 10 покупок, то это то же самое, как если бы совокупное количе­ство монет удесятерилось и каждая монета служила только для одной покупки. В этом случае стоимость всех товаров страны равна удесятерен­ной стоимости всех денег страны, потому «то стоимость каждой монеты

16

К. МАРКС

равна стоимости того количества товаров, на которое ее можно обменять, и потому что каждая монета служит для десяти обменов в год» (стр. 126— 130).

[ XXIV] «Если вместо того, чтобы каждая монета служила для десяти обменов в год, удесятерилась бы совокупная масса денег и каждая монета служила бы только для одного обмена, то очевидно, что всякое увеличе­ние этой массы вызвало бы соответственное уменьшение стоимости каждой из этих монет, взятой в отдельности. Так как мы предположили, что масса товаров, на которую можно обменять все деньги, остается прежней, то стоимость совокупной массы денег после увеличения ее количества не сделалась больше, чем прежде. Если мы предположили, что увеличе­ние массы денег произошло на одну десятую, то стоимость каждой из ее частей, например 1 унции, должна уменьшиться на одну десятую. Если совокупная масса денег составляет 1 000 000 унций и она увеличивается ira одну десятую, то, каково бы пи было уменьшение стоимости целого, это уменьшение должно пропорционально отразиться на каждой пз частей целого; ¹/₁₀ миллиона относится к миллиону, как ¹/₁₀ унции к унции» (стр. 130—131). «Если совокупная масса денег составляет только ¹/₁₀ пред­положенной суммы, а каждая из ее частей служит для 10 покупок в год, то это то же самое, как если бы эта масса была обменена десять раз на одну десятую совокупной массы товаров; но если одна десятая часть пред­положенной суммы, т. е. совокупная масса денег увеличивается в неко­торой пропорции, то это то же самое, как если бы в этой пропорции уве­личилось целое, т. с. предположенная сумма. Таким образом, какова бы ни была степень увеличения или уменьшения совокупной массы денег, если количество остальных вещей остается прежним, то стоимость этой совокупной массы и каждой из ее частей испытывает пропорциональ­ное уменьшение или увеличение. Ясно, что это положение—абсолют­ная истина. Всякий раз, когда стоимость денег испытывает повышение или понижение, а количество товаров, на которое их можно обменять, и скорость обращения остаются прежними, причиной изменения стоимости должно быть пропорциональное уменьшение или увеличение количества денег, и это изменение нельзя приписать действию никакой иной при­чины. Если уменьшается масса товаров, в то время как совокупность денег остается прежней, то это то же самое, как если бы увеличилась совокупная масса денег, и, соответственно, наоборот. Подобные измене­ния являются результатом всякого изменения скорости обращения. Под скоростью обращения понимают число покупок, совершаемых в данное время. Всякое увеличение числа этих покупок оказывает такое же дей­ствие, как и увеличение совокупной массы денег; уменьшение этого числа производит противоположное действие» (стр. 131—132). «Если некоторая часть годового продукта вовсе не была обменена, — как то, что потребляют сами производители, или то, что не обменивается на деньги, — то эту часть продукта нельзя принимать в расчет, потому что то, что не обме­нивается на деньги, находится по отношению к деньгам в таком же поло­жении, как если бы оно вовсе не существовало» (стр. 132—133).

§ 8) Чем же регулируется количество денег? «Изготовление денег может происходить при двоякого рода обстоятельствах. Правительство может или предоставить свободу увеличению или сокращению денег, или же оно само регулирует это количество и делает его по своему усмот­рению большим или меньшим».

В первом случае «оно открывает публике двери монетного двора и всем желающим предоставляет возможность превратить свои слитки в мо­нету. Владельцы слитков могут пожелать этого превращения в деньги только в том случае, если оно отвечает их интересам, т. е. если превра-

конспект книги дж. милля «основы политической экономии» 17

щенные в монету слитки обладают большей стоимостью, чем они имели ее в своей прежней форме. А это бывает лишь тогда, когда деньги имеют исклю­чительную стоимость, и одно и то же количество отчеканенного металла может быть обменено на большее количество других товаров, чем при обмене их на тот же металл, но в виде слитков. Поскольку стоимость денег зависит от их количества, то они имеют большую стоимость, когда их мало». Тогда происходит превращение слитка в монету; но именно бла­годаря этому увеличению восстанавливается прежняя пропорция. Если, следовательно, деньги превышают стоимость слитков, то при свободном течении дел интервенцией частников восстанавливается равновесие путем увеличения количества денег (стр. 134—130). «Если жо количество денег в обращении столь велико, что стоимость денег падает ниже стоимости слитков, то прежняя пропорция восстанавливается точно таким же обра­зом путем немедленного превращения монеты в слитки» (стр. 136).

[ XXV] «Таким образом, если увеличение или уменьшение количества денег происходит свободно, то это количество регулируется стоимостью денежного металла, ибо частные лица заинтересованы в таком увеличении или уменьшении в зависимости от того, превышает ли стоимость денег в форме монеты их стоимость в форме слитка, или наоборот» (стр. 137). «Но если количество денег определяется стоимостью денежного металла, то что же определяет эту стоимость? Золото и серебро суть товары, про­дукты, требующие применения труда и капитала. Поэтому стоимость золота и серебра, как и стоимость всех других продуктов, определяется издержками производства» (там же).

Говоря об этом выравнивании денег и стоимости металла и изображая издержки производства в качестве единственного момента, определяющего стоимость, Милль — как и вообще школа Рикардо — совершает ту ошибку, что формулирует абстрактный закон, не учитывая изменения и постоянного упразднения этого закона, благодаря чему он только и осущест­вляется. Если постоянным законом является, например, то, что издержки производства в конечном счете — или, вернее, при спорадически, случайно устанавливающемся соответствии спроса и предложения — определяют цену (стоимость), то столь же постоянным законом является и то, что такого соот­ветствия нет и что, следовательно, стоимость и издержки про­изводства не находятся в необходимом отношении друг к другу. Спрос и предложение соответствуют друг другу лишь какое-то время, вследствие предшествующих колебаний спроса и пред­ложения, вследствие несоответствия между издержками произ­водства и меновой стоимостью; это колебание и это несоответствие вновь наступают вслед за установившимся на какое-то время соответствием. Это действительное движение, лишь абстракт­ ным, случайным и односторонним моментом которого является указанный закон, превращается новейшими политэкономами ⁴ в акциденцию, в нечто несущественное. Почему? Потому, что при тех строгих и точных формулах, к которым они сводят политическую экономию, основная формула, если бы они

18

К. МАРКС

хотели дать абстрактное выражение указанному движению, должна была бы гласить: закон определяется в политической экономии через свою противоположность, через отсутствие закона; истинный закон политической экномии есть случайность, из движения которой мы, ученые, произвольно фиксируем в форме законов отдельные моменты. —

Очень удачно выражая суть дела в виде одного понятия, Милль характеризует деньги как посредника обмена. Сущность денег заключается прежде всего не в том, что в них отчуждается собственность, а в том, что здесь отчуждается и становится свойством материальной вещи, находящейся вне человека, свойством денег, та опосредствующая деятельность или то опосредствующее движение, тот человеческий, общественный акт, в результате которого продукты человека взаимно вос­полняют друг друга. Отчуждая саму эту опосредствующую деятельность, человек может теперь действовать лишь как потерявший себя, как обесчеловеченный человек; само соотне­ сение вещей, человеческое оперирование ими, становится опе­ рированием некой сущности, находящейся вне человека и над человеком. Вместо того чтобы сам человек был посредником для человека, наличие этого чуждого посредника приводит к тому, что человек рассматривает свою собственную волю, свою дея­тельность, свое отношение к другим — как силу, независимую от него и от них. Таким образом его рабство достигает апогея. Так как посредник есть действительная власть над тем, с чем он меня опосредствует, то ясно, что этот посредник становится действительным богом. Его культ становится самоцелью. Пред­меты, оторванные от этого посредника, утрачивают свою стои­мость. Следовательно, они обладают стоимостью лишь постольку, поскольку они его представляют, между тем как первоначально казалось, что посредник обладает стоимостью лишь постольку, поскольку он их представляет. Это переворачивание первоначаль­ного отношения неизбежно. Этот посредник есть поэтому потеряв­ шая самое себя, отчужденная сущность частной собственности, ставшая для самой себя внешней, отчужденная частная собствен­ ность, отчужденное опосредствование человеческого производства с человеческим производством, отчужденная родовая деятель­ность человека. Все свойства, принадлежащие этой родовой производственной деятельности человека, переносятся поэтому на этого посредника. Следовательно, человек как человек, то есть в отрыве от этого посредника, становится настолько бед­нее, насколько этот посредник становится богаче. —

Христос первоначально является представителем: 1) людей перед богом; 2) бога перед людьми; 3) людей перед человеком,

конспект книги дш. милля «основы политической экономии» 19

Так и деньги, согласно их понятию, первоначально пред­ставляют: 1) частную собственность для частной собственности; 2) общество для частной собственности; 3) частную собственность для общества.

Но Христос есть отчужденный бог и отчужденный человек. Бог значим теперь лишь постольку, поскольку он представляет Христа, человек — лишь постольку, поскольку он представляет Христа ⁵. Точно так же обстоит дело и с деньгами. —

Почему частная собственность неизбежно должна разви­ваться в деньги? Потому, что человек как существо общи­тельное неизбежно должен прийти к обмену [ XXV], а обмен — при наличии частной собственности как своей предпосыл­ ки — неизбежно должен привести к стоимости. Дело в том, что опосредствующее движение человека, совершающего обмен, не является при этой предпосылке движением общественным, человеческим, оно не является человеческим отношением, это абстрактное отношение частной собственности к частной собственности, и это абстрактное отношение есть стоимость. Деньги только и являются действительным существованием стоимости как стоимости. Так как совершающие обмен люди относятся друг к другу не как люди, то и сама вещь утрачивает значение человеческой, личной собственности. Общественное отношение частной собственности к частной собственности яв­ ляется уже таким отношением, в котором частная собственность отчуждена от самой себя. Самостоятельное существование этого отношения — деньги — есть поэтому отчуждение частной собст­венности, абстракция от ее специфической, личной природы. —

Оппозиция новейшей политической экономии по отношению к монетарной системе, système monétaire ⁶, не может поэтому привести к решающей победе первой, несмотря на все ее умни­ чанье, ибо, если грубое политэкономическое суеверие народа и правительств цепко держится за такой чувственный, осязаемый, бросающийся в глаза предмет, как денежный мешок, и поэтому верит в абсолютную стоимость'благородных металлов и обла­дание ими считает единственно реальным богатством и если затем приходит просвещенный, светски образованный полит­эконом и доказывает им, что деньги есть такой же товар, как и всякий другой, и что в силу этого их стоимость, как и стои­ мость любого другого товара, зависит от отношения издержек производства к спросу (конкуренция) и предложению, к коли­ честву или конкуренции других товаров, — то такому политэко­ному справедливо возражают, что действительная стоимость вещей заключается все же в их меновой стоимости, что эта последняя в конечном счете существует в деньгах, а деньги

20

К. МАРКС

существуют в благородных металлах, и что, следовательно, деньги являются истинной стоимостью вещей и поэтому — самой желанной вещью. Больше того, доктрины просвещенного политэконома в конечном счете сами сводятся к этой премуд­рости с той только разницей, что просвещенный политэконом обладает способностью к абстракциям, позволяющей ему рас­ познавать существование денег во всех формах товаров и потому избавляющей его от веры в исключительную стоимость их официального металлического существования. — Металличе­ ское существование денег есть лишь официальное чувственно воспринимаемое выражение той денежной души, которая про­ низывает все звенья производства и все движения буржуазного общества.

Противоположность новейшей политической экономии моне­тарной системе заключается лишь в том, что она денежную сущность ухватывает в ее абстрактности и всеобщности и поэтому возвышается над чувственной формой суеверия, полагающего, что эта сущность существует исключительно в благородных металлах. На место этого грубого суеверия она ставит суеверие утонченное. Но так как обе, в сущности, имеют один и тот же корень, то просвещенная форма суеверия не в состоянии вытес­нить целиком его грубую чувственную форму, ибо критике подвергается не сущность суеверия, а лишь определенная форма этой сущности.

Личностное бытие денег как денег — а не только как внут­реннего, в-себе-сущего, скрытого отношения товаров друг к другу в процессе их обращения или обмена, — это бытие тем больше соответствует сущности денег, чем абстрактнее они сами, чем меньше естественного отношения они имеют к другим товарам, чем в большей степени они выступают как продукт и в то же время как не-продукт человека, чем в мень­ шей степени естественно выросшим является элемент их бытия, чем в большей степени они созданы человеком или, выражаясь языком политэкономии, чем большим является обратное отно­шение их стоимости как денег к меновой стоимости или к денеж­ной стоимости того материала, в котором они существуют. Поэтому бумажные деньги и многочисленные бумажные пред­ ставители денег (такие, как векселя, чеки, долговые обязатель­ ства и т. д.) являются более совершенным бытием денег как денег и необходимым моментом в прогрессирующем развитии денег.

В кредитной системе, законченным выражением которой является банковская система, создается видимость, будто власть этой чуждой материальной силы сломлена, отноше­ние самоотчуждения снято и человек вновь очутился в чело-

Конспект йниги дж\ миЛля «основа политической экономии» 21

веческих отношениях к человеку. Обманутые этой видимостью сен-симонисты рассматривают развитие денег, векселя, бумаж­ные деньги, бумажные представители денег, кредит и банковскую систему как ступени преодоления отрыва человека от вещи, капитала от труда, частной собственности от денег, денег от человека, отрыва человека от человека. Поэтому их идеал — организованная банковская система. Но это лишь видимость преодоления [ XXVI] отчуждения, возврата человека к самому себе и в силу этого к другому человеку; это тем более гнусное и крайнее самоотчуждепие, обесчеловечение, что его элементом является уже не товар, не металл, не бумажные деньги, а моральное бытие, общественное бытие, внутренняя жизнь самого человека, и это тем отвратительнее, что под видимостью доверия человека к человеку здесь скрывается величайшее недоверие и полнейшее отчуждение.

Что составляет сущность кредита? Мы здесь полностью отвлекаемся от содержания кредита, которым опять-таки остаются деньги. Мы отвлекаемся, стало быть, от содержания этого доверия, оказываемого одним человеком другому, когда один человек признает другого тем, что он ссужает ему те или иные стоимости и, — в лучшем случае, если он не требует платы за кредит, то есть не является ростовщиком, — дарит своему ближнему свое доверие, исходящее из предположения, что этот ближний не плут, а «добропорядочный» человек. Под «добро­порядочным» человеком тот, кто дарит свое доверие, разумеет, подобно Шейлоку, «платежеспособного» человека.

Кредит мыслим при наличии двух отношений и при двух различных условиях. Эти два отношения таковы: богатый кре­дитует бедного, которого он считает прилежным и надежным. Этот вид кредита принадлежит к романтической, сентименталь­ной части политической экономии, к ее блужданиям, эксцессам, исключениям, — не к правилу. Но даже если предположить это исключение, если допустить эту романтическую возможность, то для богатого гарантией возвращения осужденных денег служит сама жизнь бедного, его талант и его деятельность; другими словами, все социальные добродетели бедного, все содержание его жизнедеятельности, само его существование служат в глазах богатого залогом возвращения его капитала вместе с обычными процентами. Поэтому смерть бедного рас­сматривается кредитором как наихудшее зло. Это смерть его капитала вкупе с процентами. Подумать только, сколько низости в такой оценке человека в деньгах, заключенной в кредитных отношениях! При этом само собой разумеется, что кредитор имеет, кроме моральных гарантий, еще и гарантию юридического

22

К. МАРКС

принуждения, а также более или менее реальные гарантии в отношении кредитуемого им человека. Если же кредитуемый сам состоятелен, то кредит становится просто-напросто посред­ ником, облегчающим обмен, то есть теми же самыми деньгами, только возведенными в совершенно идеальную форму.

Кредит есть политэкономическое суждение относительно нравственности человека. В кредите вместо металла или бумаги посредником обмена стал сам человек, но не в качестве человека, а как бытие того или иного капитала и процентов. Таким обра­зом то, что опосредствует обмен, действительно возвратилось и обратно переместилось из своей материальной формы в чело­века, но только потому, что сам человек переместил себя вовне и сделался какой-то внешней материальной формой. В кре­дитных отношениях не деньги упразднены человеком, а сам человек превратился в деньги, или деньги обрели в человеке свое тело. Человеческая индивидуальность, человеческая мораль сами стали предметом торговли и тем материалом, в котором существуют деньги. Материей, телом денежной души являются уже не деньги, не бумаги, а мое собственное личное бытие, моя плоть и кровь, моя общественная добродетель и репутация. Кредит вкладывает денежную стоимость уже не в деньги, а в человеческую плоть и в человеческое сердце. Вот до какой степени всякий прогресс и все непоследовательности в рамках ложной системы оказываются величайшим регрессом и вели­чайшей последовательностью гнусности.

В рамках кредитной системы ее отчужденная от человека природа получает двоякого рода подтверждение под видом высшего политэкономического признания человека: 1) Проти­воположность между капиталистом и рабочим, между крупным и мелким капиталистом становится еще большей, поскольку кре­дит дается только тому, кто уже является имущим, и поскольку этот кредит предоставляет богатому новый шанс для накоп­ления. Что же касается бедного, то он все свое существование видит утверждаемым или отрицаемым в произвольном приговоре, выносимом ему богатым, поскольку все существование бедного всецело зависит от этой случайности. 2) Взаимное лицемерие и ханжество доходят до того, что тому, кого лишают кредита, выносят не только простой приговор о его бедности, но также и моральный приговор о том, что он не заслуживает ни доверия, ни признания и, стало быть, является социальным парнем, дурным человеком. Бедный в добавление к своим лишениям полу­чает еще и это унижение: он вынужден обращаться к богатому с унизительной просьбой о кредите. [ XXVII] 3) В результате этого всецело идеального существования денег фалъшивомонет-

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 23

ничество может теперь осуществляться человеком не на каком-нибудь другом материале, а уже только на своей собственной личности: сам человек вынужден превращать себя в фальшивую монету, выманивать кредит хитростью, ложью и т. д., и эти кредитные отношения — как со стороны того, кто оказывает доверие, так и со стороны того, кто в этом доверии нуждается, — становятся предметом торговли, предметом взаимного обмана и злоупотреблений. Здесь вместе с тем в полном блеске обнару­живается, что основой этого политэкономического доверия является отсутствие доверия: недоверчивое и расчетливое обдумывание — кредитовать или не кредитовать; слежка за тайнами личной жизни и т. д. человека, ищущего кредит; раз­глашение временных неудач этого человека для того, чтобы, вызвав внезапное потрясение его кредита, убрать с дороги соперника и т. д. Целая система банкротств, фиктивных пред­приятий и т. д. ...В государственном кредите положение госу­дарства совершенно такое же, каково, как было показано выше, положение отдельного человека... В игре государственными ценными бумагами обнаруживается, насколько государство превратилось в игрушку спекулянтов и т. д.

4) Кредитная система получает, наконец, свое завершение в банковском деле. Созданное банкирами господство банка в государстве, концентрация имущества в руках банкиров, это­го политэкономического ареопага нации, есть достойное завер­шение денег.

Так как в кредитной системе моральное признание человека, как и доверие к государству и т. д., приняло форму кредита, то тайна, заключенная во лжи морального признания, амораль­ная низость этой моральности, а также ханжество и эгоизм, образующие основу указанного доверия к государству, высту­пают наружу и показывают свою действительную природу.

Обмен — как человеческой деятельностью внутри самого производства, так и человеческими продуктами — равнозначен родовой деятельности и родовому духу, действительным, осо­знанным и истинным бытием которых является общественная деятельность и общественное наслаждение. Так как человеческая сущность является истинной общественной связью людей, то люди в процессе деятельного осуществления своей сущности творят, производят человеческую общественную связь, общест­венную сущность, которая не есть некая абстрактно-всеобщая сила, противостоящая отдельному индивиду, а является сущ­ностью каждого отдельного индивида, его собственной деятель­ ностью, его собственной жизнью, его собственным наслаждением, его собственным богатством. Поэтому указанная истинная

24

К. МАРКС

общественная связь возникает не вследствие рефлексии; она выступает как продукт нужды и эгоизма индивидов, то есть как непосредственный продукт деятельного осуществления инди­видами своего собственного бытия. От человека не зависит, быть или не быть этой общественной связи; но до тех пор, пока человек не признает себя в качестве человека и поэтому не организует мир по-человечески, эта общественная связь высту­пает в форме отчуждения. Ибо субъект этой общественной связи, человек, есть отчужденное от самого себя существо. Люди — не в абстракции, а в качество действительных, живых, особенных индивидов — суть это сообщество. Каковы индивиды, такова и сама эта общественная связь. Поэтому идентичными являются положения, что человек отчужден от самого себя и что общество этого отчужденного человека ость карикатура на его действительную общественную связь, на его истинную родовую жизнь; что ого деятельность оказывается в силу этого мукой, его собственное творение — чуждой ему силой, его богатство — его бедностью, сущностная связь, соединяющая его с другим человеком, — несущественной связью и, напротив, его оторванность от другого человека оказывается его истинным бытием; что его жизнь оказывается принесением в жертву его жизни, осуществление его сущности оказывается недействитель­ностью его жизни, его производство — производством его небытия, его власть над предметом оказывается властью пред­ мета над ним, а сам он, властелин своего творения, оказывается рабом этого творения.

Политическая экономия рассматривает общественную связь людей, или их деятельно осуществляющуюся человеческую сущность, их взаимное дополнение друг друга в родовой жизни, . в истинно человеческой жизни в форме обмена и торговли.

«Общество», — говорит Дестют де Траси, — «это ряд взаимных обменов... Оно как раз и ость это движение взаимной интеграции». «Обще­ство)}, — говорит Адам Смит, — «есть торговое общество. Каждый из его членов является торговцем» ⁷.

Как видно, эту отчужденную форму социального общения политическая экономия фиксирует в качестве существенной и изначальной и в качестве соответствующей человеческому предназначению.

[ XXVIII] Политическая экономия — как и действительное движение — исходит из отношения человека к человеку как отно­шения частного собственника к частному собственнику. Если человек предполагается в качестве частного собственника, то есть, следовательно, в качестве исключительного владельца, который посредством этого исключительного владения утверж-

конспект книги дж. милля «основы политической экономии» 25

дает свою личность и отличает себя от других людей, а вместе с тем и соотносится с ними — частная собственность есть его личное, отличающее его, а потому его существенное бытие, — то утрата, или упразднение, частной собственности есть отчуж­ дение человека и самой частной собственности. Мы остановимся здесь лишь на этом последнем определении. Если я отказываюсь от своей частной собственности в пользу кого-то другого, то она перестает быть моею; она становится независимой от меня, вне моей сферы находящейся вещью, внешней по отношению ко мне вещью. Я отчуждаю, следовательно, мою частную собст­ венность. По отношению к себе я тем самым полагаю ее как отчужденную частную собственность. Но если я просто отчуж­ даю мою частную собственность по отношению к себе, то я пола­гаю ее только в качество отчужденной вещи вообще, я снимаю лишь мое личное отношение к ней, я возвращаю ее во власть стихийных сил природы. Отчужденной частной собственностью вещь становится лишь тогда, когда она перестает быть моей частной собственностью, но переставая от этого быть вообще частной собственностью, то есть тогда, когда она вступает в такое же отношение к какому-нибудь другому человеку вне меня, в каком она находилась ко мне самому, другими сло­вами, — когда она становится частной собственностью какого-нибудь другого человека. Если исключить случаи насилия — как прихожу я к тому, что вынужден отчуждать другому чело­веку мою частную собственность? Политическая экономия пра­ вильно отвечает: в силу нужды, в силу потребности. Другой человек тоже есть частный собственник, но собственник некото­рой другой вещи, в которой я нуждаюсь и без которой я не могу или не хочу обходиться, которая представляется мне предметом потребности, необходимым для совершенствования моего бытия и для осуществления моей сущности.

Той связью, которая соотносит двух частных собственников друг с другом, является специфическая природа предмета, который является материей их частной собственности. Страст­ное желание иметь два предмета, то есть потребность в них, показывает каждому частному собственнику, заставляет его осознать, что кроме частнособственнического отношения к предметам, он находится еще и в другом существенном отно­шении к ним, что он есть не то обособленное существо, за которое он себя принимает, а тотальное существо, потребности которого находятся в отношении внутренней собственности также и к продуктам труда другого человека, ибо потребность в какой-нибудь вещи есть самое очевидное, самое неопровержимое дока­зательство того, что эта вещь принадлежит к моей сущности,

26

К. МАРКС

что ее бытие для меня, собственность на нее является собствен­ностью и своеобразием моей сущности. Таким образом, оба собственника вынуждены отказываться от своей частной собст­венности, но отказываться так, что они одновременно утверж­дают частную собственность, или отказываться от нее в рамках отношений частной собственности. Следовательно, каждый отчуждает часть своей частной собственности другому.

Общественная связь, или общественное отношение, обоих частных собственников оказывается, следовательно, взаимным отчуждением частной собственности, отношением отчуждения с обеих сторон, или отчуждением как отношением обоих частных собственников, в то время как в простой частной собственности отчуждение было еще только односторонним, еще только по отношению к себе.

Обмен, или меновая торговля, есть, стало быть, общественный, родовой акт, общественная связь, социальное общение и интегра­ция людей в рамках частной собственности и потому — внеш­ний, отчужденный родовой акт. Именно поэтому он и выступает как меновая торговля. В силу этого он вместе с тем является также и противоположностью общественному отношению.

Благодаря взаимному отчуждению частной собственности сама частная собственность приобретает определение отчужден­ной частной собственности. Во-первых, потому, что она перестает быть продуктом труда владельца этой собственности, исключи­тельным выражением его личности, ибо он ее отчуждает, так что эта собственность уплывает от владельца, продуктом кото­рого она была, и приобретает личное значение для того, чьим продуктом она не является. Частная собственность утратила личное значение для владельца. Во-вторых, она была соотнесена с другой частной собственностью, была приравнена к ней. Ее место занимает частная собственность на другой предмет, как и она сама заменила частную собственность на другой предмет. С обеих сторон частная собственность выступает, сле­довательно, как представитель частной собственности на другой предмет, как нечто равное некоторому другому продукту, обла­дающему другими натуральными свойствами, и обе стороны соотносятся друг с другом таким образом, что каждая из них представляет бытие другой и обе взаимно относятся друг к другу как заместители самих себя и своего инобытия. Бытие частной собственности как таковой стало поэтому ее бытием в качестве заменителя, эквивалента. Вместо непосредственного единства ее с самой собою она теперь выступает лишь как отноше­ние к некоему другому. Ее бытие в качестве эквивалента уже не есть такое ее бытие, которое составляет ее своеобразие, Она

конспект Книги дж. Милля «основы политической экономии» 27

становится поэтому стоимостью и непосредственно меновой стоимостью. Ее бытие в качестве стоимости есть такое опре­деление [ XXIX ] ее самой, которое отличается от ее непосред­ственного бытия и является внешним для ее специфической сущности, отчужденным определением, некоторым всего лишь относительным бытием.

Как эта стоимость определяется детальнее и как она пре­вращается в цену, следует рассмотреть в другом месте.

Отношение обмена предполагает, что труд становится трудом непосредственно ради заработка. Это отношение отчуж­денного труда достигает своей вершины только в результате того, что 1) с одной стороны, труд ради заработка — и продукт рабочего — не находится ни в каком непосредственном отно­шении к потребности рабочего и к его трудовому предназначению, а определяется, как в том, так и в другом смысле, чуждыми самому рабочему общественными комбинациями; 2) тот, кто покупает продукт, сам ничего не производит, а лишь обменивает то, что произведено другим человеком. В упомянутой выше грубой форме отчужденной частной собственности, в меновой торговле, каждый из обоих частных собственников производит то, к чему его непосредственно побуждает его потребность, его склонность и имеющийся под руками природный материал. Каждый обменивает поэтому только излишек своей продукции. Труд, конечно, был непосредственным источником существо­вания того, кто трудится, но вместе с тем он был и деятельным осуществлением его индивидуального бытия. В результате обмена его труд отчасти становится источником дохода. Цель этого труда и его бытие стали различны. Продукт производит­ся как стоимость, как меновая стоимость, как эквивалент, а не ради его непосредственного личного отношения к произ­водителю. Чем разностороннее становится производство, а это значит — чем разностороннее становятся, с одной- стороны, по­ требности и чем одностороннее, с другой стороны, выполняемые производителем работы, тем в большей степени его труд под­падает под категорию труда ради заработка, пока наконец все значение его труда не сведется к труду ради заработка и пока не станет совершенно случайным и несущественным, нахо­дится ли производитель в отношении непосредственного потреб­ ления и личной потребности к своему продукту и является ли его деятельность, выполнение самого труда, для него самоудовлет­ворением его личности, осуществлением его природных задатков и духовных целей.

В труде ради заработка заключено: 1) отчуждение и слу­ чайность труда по отношению к трудящемуся субъекту;

28

к. МАРИЙ

2) отчуждение и случайность труда по отношению к его предмету;

3) то, что назначение рабочего определяется потребностями
общества, которые, однако, ему чужды, которым он вынужден
подчиняться, в силу эгоистической потребности, в силу нужды
и которые для него имеют значение только источника удовлет­
ворения его непосредственных нужд, как и он сам имеет для
общества значение только раба потребностей общества; 4) то,
что для рабочего сохранение его индивидуального бытия вы­
ступает как цель его деятельности, а его действительная работа
имеет для него значение только средства; так что он живет
только для того, чтобы добывать себе жизненные средства.

Следовательно, чем больше и многообразнее становится могу­ щество общества в рамках частнособственнических отношений, тем эгоистичнее, тем менее общественным, тем более отчуж­денным от своей собственной сущности становится человек.

Подобно тому как взаимный обмен продуктами человеческой деятельности выступает как меновая торговля, как торгашество [Schacher] ⁸, так взаимное дополнение и взаимный обмен самой деятельностью выступают как разделение труда, которое делает из человека в высшей степени абстрактное существо, токарный станок и т. д., превращает его в Духовного и физиче­ского урода.

Как раз единство человеческого труда рассматривается те­перь всего лишь как разделение потому, что общественная сущ­ность получает существование только в форме своей противо­положности, в форме отчуждения. Вместе с цивилизацией растет и разделение труда.

При предпосылке разделения труда продукт, материал частной собственности, все в большей степени приобретает для отдельного человека значение эквивалента, и так как человек обменивает теперь уже не свои излишки, а предмет своего про­изводства, который может быть ему совершенно безразличным, то он уже и не обменивает свой продукт непосредственно на нужную ему вещь. Эквивалент получает свое существование эквивалента в деньгах, которые теперь являются непосредствен­ным результатом труда ради заработка и посредником обмена (см. выше).

В деньгах с их полным безразличием как к природе материала, то есть к специфической материи частной собственности, так и к личности частного собственника обнаруживается всеобъем­ лющее господство отчужденной вещи над человеком. То, что выступало как господство личности над личностью, есть теперь всеобщее господство вещи над личностью, продукта над произ­водителем. Если уже в эквиваленте, в стоимости заключено

конспект книги дж. милля «основы политической экономии» 29

определение отчуждения частной собственности, то в деньгах это отчуждение получает чувственное, даже предметное сущест­вование.

[ XXX] Ясно само собой, что политическая экономия спо­собна понять все это развитие только как некий факт, как порож­дение случайной нужды.

Отделение труда от самого себя равнозначно отделению рабочего от капиталиста, отделению труда от капитала, пер­воначальная форма которого распадается на земельную собст­венность и движимую собственность... Первоначальное опреде­ление частной собственности — монополия; поэтому, когда частная собственность обретает политическую конституцию, эта конституция является конституцией монополии. Завершен­ная монополия есть конкуренция. Для политэконома сущест­вуют раздельно производство, потребление и в качестве посред­ников между ними обмен и распределение. Разделение производ­ства и потребления, деятельности и духа между различными индивидами и в одном и том же индивиде есть отделение труда от его предмета и от самого себя как духа. Распределение есть деятельно осуществляющая себя сила частной собственности. — Отделение труда, капитала и земельной собственности друг от друга, а также отделение одного труда от другого, одного капитала от другого, одной земельной собственности от другой и, наконец, отделение труда от платы за труд, капитала от прибыли, прибыли от процентов, наконец, земельной собственности от земельной ренты — приводит к тому, что самоотчуждение выступает как в форме самоотчуждения, так и в форме взаимного отчуждения.

Предположим теперь случай, когда правительство желает фиксиро­вать увеличение или уменьшение денег. «Если оно стремится удерживать количество денег в размерах, которые обеспечивают свободный ход вещей, то повышается стоимость золота, превращенного в деньги, и поэтому все заинтересованы превращать свои слитки в монету. В этом случае возникает подпольная фабрикация, и правительство вынуждено пресекать ее с по­мощью штрафов. Если правительство желает поддерживать количество денег выше необходимого уровня, то оно понижает их стоимость, и тогда каждый старается переплавить их в слитки, против чего снова единствен­ным средством является наказание. Однако надежда приобрести прибыль побеждает страх перед наказанием» (стр. 137—138).

§ 9) «Если два индивидуума должны друг другу по 100 фунтов стер­лингов, то вместо того, чтобы расплатиться друг с другом, им достаточно прибегнуть к взаимному обмену обязательствами. Точно так же обстоит дело и между нациями. Отсюда векселя, причем они тем более необходимы в такое время, когда недостаточно просвещенная политика запрещала и сурово наказывала вывоз благородных металлов» (стр. 142-, [143—144]).

§ 10) Сокращение непроизводительного потребления благодаря бу­мажным деньгам (стр. 146 и след.).

30

К. МАРКС

§ 11) «Неудобства, с которыми сопряжено применение бумажных денег, таковы: 1) Уклонение лиц, выпускающих бумажные деньги, от исполнения своих обязательств. 2) Подделка. 3) Валютный курс, измене­ние курса» (стр. 149).

§ 12) Благородные металлы являются товарами. «Вывозят же только те товары, которые менее дороги в стране, из которой их отправляют, чем в стране, куда их доставляют, а ввозят только те товары, которые более дороги в стране, куда их доставляют, чем в стране, из которой их отправляют». Таким образом, «от стоимости благородных металлов в дан­ной стране зависит, следует ли их ввозить или вывозить» (стр. 175 и след.).

§ 13) «Стоимость благородных металлов соответствует количеству других вещей, которое дают в обмен на них» (стр. 177). Это отношение различно в разных странах и даже в разных местностях одной и той же страны. «Выражение «жизнь менее дорога» означает, что в определенной местности можно купить жизненные средства на меньшую сумму денег» (стр. 177).

§ 14) Отношение между странами подобно отношению между куп­цами, «они всегда стараются купить как можно дешевле, а продать как можно дороже» (стр. 215).

IV. О ПОТРЕБЛЕНИИ

«Производство, распределение, обмен суть только средства. Никто не производит ради производства». Все это — промежуточные, опосре­дующие операции. «Целью же является потребление» (стр. 237).

§ 1) Потребление бывает: 1) производительным. Оно включает в себя все, что расходуется с целью производства вещей, охватывает и средства существования рабочих; затем в него входят машины, инструменты, здания и животные, необходимые для производственных операций; нако­нец, сырье — «либо то, из которого непосредственно формируют произ­водимый предмет, либо то, из которого его извлекают» (стр. 238—239). «Только вещи, входящие во вторую из этих рубрик, не потребляются пол­ностью в процессе производственных операций» (стр. 239).

2) H епрошводителъное потребление

«Содержание лакеев, всякое потребление, которое совершается не ради продукта, не с целью произвести с помощью одной вещи другую, эквивалентную ей, является непроизводительным» (стр. 240). «Произво­дительное потребление само есть средство, а именно — средство для про­изводства; непроизводительное же потребление является не средством, а целью; наслаждение, доставляемое этим потреблением, является мотивом всех предшествующих ему операций» (стр. 241). Посредством потребления первого рода ничто не утрачивается, а посредством потребления второго рода утрачивается все (там же). «То, что потребляется производительно, всегда есть капитал. Это — особенно замечательное свойство производи­тельного потребления. Все то, что потребляется производительно», есть капитал, и оно остановится капиталом» именно благодаря такому потреб­лению (стр. [241]—242). «Все то, что производительные силы страны создают за год, составляет валовой годовой продукт. Наибольшая часть его пред­назначена для возмещения потребленного капитала. То, что остается от валового продукта после возмещения этого капитала, составляет чистый продукт; он всегда распределяется как прибыль на капитал или как зе­мельная рента» (стр. [242]—243). «Он является тем фондом, из которого обычно происходит всякое добавление к национальному капиталу»

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 31

(етр. 243). Производительному и непроизводительному потреблению соот­ветствует производительный и непроизводительный труд (стр. 244).

§ 2) «Все, что производится в течение одного года, потребляется в те­чение следующего года» — производительно или непроизводительно (стр. 246).

§ 3) «Потребление расширяется по мере производства, человек про­изводит только потому, что ему это требуется. Если производимый пред­мет представляет собой то, в чем человек нуждается, то он, накопив столько, сколько ему нужно, перестает работать». Если он производит больше, то это происходит потому, что он желает путем обмена получить на это «больше» какой-нибудь другой предмет. Он производит данную вещь из желания иметь другую. Производство этой вещи представляет для него единственное средство получить другую вещь, и он получает ее дешевле, чем если бы он был вынужден производить ее сам. При разделении труда он ограничивает себя производством одной определенной вещи или только части ее; только небольшую часть своего собственного производства при­меняет он для самого себя; все остальное предназначено для того, чтобы покупать другие товары, в которых он нуждается; и если человек ограни­чивает себя производством одной-едипствонной вещи и свой продукт обме­нивает на все другие, то он получает больше от каждой вещи, чем он полу­чал бы, если бы производил ее [ XXXI ] сам. «Если человек производит для самого себя, то обмен не имеет места. Такому человеку не нужно ничего покупать, и он ничего не предлагает для продажи. Оп обладает тем или другим предметом, он его произвел и не намерен избавляться от него. Если в порядке метафоры применять здесь термины «предложение и спрос», то предложение и спрос в этом случае полностью совпадают. Что касается предложения и спроса на предметы торговли, то мы можем оставить совер­шенно в стороне ту часть годового продукта, которую каждый произво­дитель потребляет в той форме, которую он производит или получает» (стр. [249-250], 251).

«Если мы здесь говорим о предложении и спросе, то мы говорим об этом в самом общем виде. Если мы о какой-нибудь определенной стране в определенную эпоху говорим, что ее предложение равно ее спросу, то мы утверждаем это не по отношению к одному или двум товарам: мы хотим сказать, что ее спрос на все товары, взятый в целом, равен всем тем това­рам, которые эта страна может предложить в обмен. Несмотря на это равенство предложения и спроса, взятых в их целом, вполне может слу­читься, что какого-нибудь отдельного товара — или нескольких таких то­варов — было произведено слишком много или слишком мало по отноше­нию к спросу на эти товары» (стр. 251—252). «Для конституирования спроса необходимы две вещи: желание иметь тот или иной товар и обла­дание эквивалентным предметом, который можно дать в обмен на желае­мый товар. Термин «спрос» обозначает желание и средства для купли. Если отсутствует одно из этих условий, купля не может состояться. Обладание эквивалентным предметом является необходимой основой всякого спроса. Человек тщетно желает иметь какие-нибудь предметы, если ему нечего дать для того, чтобы приобрести их. Эквивалентный пред­мет, пускаемый в ход человеком, является орудием спроса. Объем его спроса измеряется стоимостью этого предмета. Спрос и эквивалентный предмет — это такие термины, которые могут заменить друг друга. Мы уже видели, что каждый человек, производящий что-нибудь, стремится к обладанию другими предметами, отличными от того предмета, в про­изводстве которого он участвовал, и это стремление, это желание изме­ряется совокупностью той его продукции, которую он не хочет удержать у себя для своего собственного потребления. Столь же очевидно и то, что

32

К. МАРКС

человек может дать в обмен на другие предметы все то, что он произвел и чего он не хочет потребить сам. Таким образом, желание покупать и средства для купли равны друг другу, или спрос в точности равен тому его совокупному продукту, который не предназначен для собственного потребления производителя» (стр. 252—253).

Милль здесь со своей обычной циничной остротой и ясно­стью анализирует обмен на основе частной собственности.

Человек — такова основная предпосылка частной собствен­ности — производит только ради того, чтобы иметь. Цель про­изводства — обладание. И производство имеет не только такого рода утилитарную цель; оно преследует своекорыстную цель; человек производит лишь ради того, чтобы иметь для себя; предмет его производства есть опредмечивание его непосред­ственной, своекорыстной потребности. Поэтому человек, сам по себе — в диком, варварском состоянии — имеет меру своего производства в объеме той своей непосредственной потребности, содержанием которой непосредственно является сам произво­димый им предмет.

Поэтому человек в этом состоянии производит не больше того, в чем он непосредственно нуждается. Граница его потреб­ности есть и граница его производства. Спрос и предложение поэтому в точности покрывают друг друга. Его производство измеряется его потребностью. В этом случае обмен не имеет места, или он сводится к обмену своего труда на продукт своего труда, и этот обмен есть скрытая форма (зародыш) действитель­ного обмена.

Коль скоро имеет место обмен, имеет место производство сверх той непосредственной границы, которая положена непо­средственной потребностью. Но это избыточное производство не является возвышением над своекорыстной потребностью. На­против, оно есть только средство для того, чтобы удовлетворить такую потребность, которая находит свое опредмечивание не непосредственно в продукте данного производства, а в про­дукте другого человека. Производство становится источником дохода, трудом ради заработка. В то время как при первом отношении мерой производства является потребность, при этом втором отношении производство продукта, или, вернее, облада­ние продуктом, становится мерой того, в какой степени могут быть удовлетворены потребности.

Я производил для себя, а не для тебя, точно так же и ты производил для себя, а не для меня. Результат моего производ­ства сам по себе точно так же не имеет непосредственного отно­шения к тебе, как результат твоего производства не имеет непо­средственного отношения ко мне, Иными словами, наше про-

КОНСПЕКТ КНИГИ Д»К. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 33

изводство не есть производство человека для человека как чело­века, то есть не есть общественное производство. Следовательно, в качестве человека ни один из нас не находится в отношении потребления к продукту другого. Как люди, мы не существуем друг для друга в продуктах, производимых каждым из нас. Поэтому и наш обмен не может быть таким опосредствующим движением, которое подтвердило бы, что мой продукт [ XXXII] есть продукт для тебя, поскольку он является опредмечиванием твоей собственной сущности, твоей потребности. Дело в том, что не человеческая сущность образует связь наших производств друг для друга. Обмен может привести в движение и подтвердить только характер того отношения, которое каждый из нас имеет к своему собственному продукту, а значит и к продукту другого. Каждый из нас видит в своем продукте лишь свою собственную опредмеченную корысть и, следовательно, в продукте другого — иную, независимую от него, чуждую опредмеченную корысть.

Разумеется, как человек, ты имеешь человеческое отношение к моему продукту; ты испытываешь потребность в моем про­дукте; он, стало быть, наличествует для тебя в качестве предмета твоего желания и твоей воли. Но твоя потребность, твое жела­ние, твоя воля есть в отношении моего продукта бессильная потребность, бессильное желание, бессильная воля. Другими словами, твоя человеческая и потому находящаяся в необходи­мом внутреннем отношении к моей человеческой продукции сущность не является твоей властью над этой продукцией, твоей собственностью на нее, ибо не своеобразие, не сила чело­веческой сущности признается в моей продукции. Напротив, твоя потребность, твое желание, твоя воля являются таким связующим началом, которое делает тебя зависимым от меня, так как они ставят тебя в зависимость от моего продукта. Они ни в какой мере не являются таким средством, кото­рое давало бы тебе власть над моим продуктом; наоборот, они представляют собой средство, дающее мне власть над тобой!

Если я произвожу сверх того, что могу сам непосредственно потребить из произведенного мною предмета, то эта моя сверх­продукция утонченным образом рассчитана на твою потреб­ность. Только по видимости я произвожу излишек этого пред­мета. В действительности я произвожу некоторый другой предмет, предмет твоего производства, на который я думаю об­менять свой излишек, и этот обмен я мысленно уже совершил. Поэтому и то общественное отношение, в котором я нахожусь к тебе, мой труд для твоей потребности является всего лишь видимостью, и наше взаимное дополнение друг друга тоже

ы

К. МАРКИ

является всего лишь видимостью, в основе которой лежит вза­имный грабеж. Подоплекой здесь с необходимостью оказывается намерение ограбить, обмануть; в самом деле, так как наш обмен своекорыстен как с моей, так и с твоей стороны и так как каждая корысть стремится превзойти корысть другого человека, то мы неизбежно стремимся обмануть друг друга. Мера власти моего предмета над твоим предметом, которую я допускаю, нуждается, разумеется, в твоем признании, для того чтобы стать действительной властью. Но наше взаимное признание взаимной власти наших предметов есть борьба, а в борьбе побеждает тот, кто обладает большей энергией, силой, прозорли­востью или ловкостью. Если достаточна физическая сила, то-я прямо граблю тебя. Если царство физической силы сломлено, то мы взаимно стараемся пустить друг другу пыль в глаза, и более ловкий надувает менее ловкого. Кто кого обманет — ото для отношения в целом случайность. Идеальное, мысленное надувательство имеет место с обеих сторон, то есть каждый из нас обоих в своем собственном суждении уже обманул другого. Итак, обмен с обеих сторон необходимым образом опосред­ствуется предметом производства и владения каждого из обменивающихся лиц. Идеальным отношением к предметам производства каждого из нас является, конечно, потребность каждого из нас. Но реальным, действительным, истинным, осуществляющимся на деле отношением оказывается только взаимно исключающее владение продуктами каждого из нас. Единственное, что в моих глазах придает твоей потребности в моем предмете стоимостное значение, достоинство, действен­ность, это твой предмет, эквивалент моего предмета. Продукт каждого из нас есть, следовательно, средство, опосредствование, орудие, признанная власть потребностей каждого из нас друг над другом. Твой спрос и находящийся в твоем владении экви­валент — это, стало быть, равнозначные, тождественные для меня термины, и твой спрос имеет действенный характер, а пото­му и смысл лишь в том случае, если он имеет смысл и действенный характер по отношению ко мне. Если тебя рассматривать просто как человека, без этого орудия обмена, то твой спрос есть неудовлетворенное стремление с твоей стороны, а для меня пустая фантазия. Следовательно, в качестве человека ты не находишься ни в каком отношении к моему предмету, так как и я сам не имею к нему никакого человеческого отношения. Но средство есть истинная власть над предметом, и поэтому мы обоюдно рассматриваем наш продукт как силу, дающую каждому власть над другим и господствующую также *и над ним самим, то есть наш собственный продукт встал на дыбы

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 35

против нас, он кажется нашей собственностью, а на деле его собственностью являемся мы. Мы сами исключены из истинной собственности, так как наша собственность исключает другого человека.

Единственно понятный язык, на котором мы говорим друг с другом, — это наши предметы в их отношениях друг к другу. Человеческого языка мы не поняли бы, и он остался бы недей­ственным; одной стороной он ощущался бы и сознавался бы как просьба, как мольба [ХХХИЦ и потому как унижение и вследствие этого применялся бы с чувством стыда и отвержен­ности, а другой стороной он воспринимался бы и отвергался бы как бесстыдство или сумасбродство. Мы взаимно до такой степени отчуждены от человеческой сущности, что непосред­ственный язык этой сущности представляется нам оскорблением человеческого достоинства, и, наоборот, отчужденный язык вещных стоимостей представляется чем-то таким, что вполне соответствует законному, уверенному в себе и признающему самое себя человеческому достоинству.

Конечно, в твоих глазах твой продукт является орудием, средством для овладения моим продуктом и поэтому для удов­ летворения твоей потребности. Но в моих глазах он есть цель нашего обмена. Наоборот, ты имеешь в моих глазах значение средства и орудия для производства того предмета, который для меня является целью, а ты, в свою очередь, находишься в таком же отношении к моему предмету. Но 1) каждый из нас действительно делает себя тем, чем он является в глазах другого; ты действительно превратил себя в средство, в орудие, в про­изводителя твоего собственного предмета для того, чтобы овла­деть моим предметом; 2) твой собственный предмет есть для тебя лишь чувственная оболочка, скрытая форма моего предмета; ибо твое производство означает, выражает стремление приоб­ рести мой предмет. Следовательно, на деле ты для самого себя стал средством, орудием твоего предмета, рабом которого является твое желание, и ты поработал как раб ради того, чтобы предмет твоего желания никогда вновь не оказал тебе милости. Если это взаимное порабощение нас предметом в на­чале развития и в действительности выступает как отношение господства и рабства, то это есть лишь грубое и откровенное выражение нашего существенного отношения.

Наша взаимная ценность есть для нас стоимость имеющихся у каждого из нас предметов. Следовательно, сам человек у нас представляет для другого человека нечто лишенное ценности.

Предположим, что мы производили бы как люди. В таком случае каждый из нас в процессе своего производства двояким

36

К. МАРКС

образом утверждал бы и самого себя и другого: 1) Я в моем про­ изводстве опредмечивал бы мою индивидуальность, ее свое­образие, и поэтому во время деятельности я наслаждался бы ин­дивидуальным проявлением жизни, а в созерцании от произ­веденного предмета испытывал бы индивидуальную радость от сознания того, что моя личность выступает как предметная, чувственно созерцаемая и потому находящаяся вне всяких сом­нений сила. 2) В твоем пользовании моим продуктом или твоем потреблении его я бы непосредственно испытывал сознание то­ го, что моим трудом удовлетворена человеческая потребность, следовательно, опредмечена человеческая сущность, и что поэто­му создан предмет, соответствующий потребности другого че­ловеческого существа. 3) Я был бы для тебя посредником между тобою и родом и сознавался бы и воспринимался бы тобою как дополнение твоей собственной сущности, как неотъемлемая часть тебя самого, — и тем самым я сознавал бы самого себя утверждаемым в твоем мышлении и в твоей любви. 4) В моем индивидуальном проявлении жизни я непосредственно созда­вал бы твое жизненное проявление, и, следовательно, в моей индивидуальной деятельности я непосредственно утверждал бы и осуществлял бы мою истинную сущность, мою человече­скую, мою общественную сущность.

Наше производство было бы в такой же мере и зеркалом, отражающим нашу сущность.

Таково было бы положение вещей, при котором с твоей сто­роны имело бы место то же самое, что имеет место с моей стороны.

Рассмотрим различные моменты, выступающие в нашем предположении.

Мой труд был бы свободным проявлением жизни и поэтому наслаждением жизнью. При предпосылке частной собственности он является отчуждением жизни, ибо я тружусь для того, чтобы жить, чтобы добывать себе средства к жизни. Мой труд не есть моя жизнь.

Во-вторых: в труде я поэтому утверждал бы мою индивиду­ альную жизнь и, следовательно, собственное своеобразие моей индивидуальности. Труд был бы моей истинной, деятельной собственностью. При предпосылке частной собственности моя индивидуальность отчуждена от меня до такой степени, что эта деятельность мне ненавистна, что она для меня — мука и, скорее, лишь видимость деятельности. Поэтому труд является здесь также лишь вынужденной деятельностью и возлагается на меня под давлением всего лишь внешней случайной нужды, а не в силу внутренней необходимой потребности.

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 37

Мой труд может проявиться в моем предмете только как то, что он собой представляет. Он не может проявиться как то, чего он по своей сущности собой не представляет. Поэтому он не проявляется теперь только как предметное, чувственно созерцаемое и вследствие этого находящееся вне всяких сомне­ний выражение моей самоутраты и моего бессилия.

3) «Ясно, что каждый человек добавляет к общей массе продуктов, составляющих предложение, совокупность всего того, что он произвел и не намерен потребить сам. В какой бы форме та или иная часть годо­вого продукта ни попала в руки данного человека, если он решает сам ничего и,! нее но потреблять, то он захочет освободиться от всей этой части продукта; поэтому она целиком идет па увеличение предложения. Если же оп сам потребляет часть этого количества продукта, то он хочет освободиться от всего остатка, и весь остаток прибавляется к предложе­нию» (стр. 251)). «Так как, следовательно, спрос каждого человека равен той части годового продукта, или, выражаясь иначе, той части богатства, от которой он хочет освободиться, и так как предложение каждого чело­века представляет собой в точности то же самое, то предложение и спрос каждого индивидуума по необходимости равны. Предложение и спрос находятся в своеобразном соотношении друг с другом. Каждый предла­гаемый, выносимый на рынок, продаваемый товар всегда является л то же время объектом спроса, а товар, являющийся объектом спроса, всегда со­ставляет в то же время часть общей массы продуктов, образующих предло­жение. Каждый товар всегда есть одновременно предмет спроса и пред­ложения. Когда два человека производят обмен, то один из них приходит не для того, чтобы создать только предложение, а другой — не для того, чтобы создать только спрос; объект, предмет его предложения должен до­ставить ему предмет его спроса, и, следовательно, его спрос и его пред­ложение совершенно раины между собой. Но если предложение и спрос каждого индивидуума всегда равны между собой, то это же относится и к предложению и спросу всех индивидуумов нации, вместе взятых. По­этому, как бы велика ни была сумма годового продукта, она никогда не может превысить сумму годового спроса. Вся совокупность ' годового продукта распадается на то или иное число частей, равпое числу индиви­дуумов, между которыми распределен годовой продукт. Вся совокупность спроса равна сумме того, что из всех этих частей их владельцы не удер­живают для своего собственного потребления. Но совокупность всех этих частей как раз и равна всему годовому продукту» (стр. 253—255).

Против этого выдвигают то возражение, что «продовольственные или промышленные товары часто оказываются в слишком большом избытке по отношению к спросу. Мы не оспариваем этот факт, но он не опровергает истинности нашего утверждения» (стр. 255).

«Хотя спрос каждого индивидуума, приходящего на рынок, чтобы совершить обмен, равен его предложению, тем не менее может случиться, что он не встретит здесь покупателя такого рода, какого оп ищет; может ие оказаться никого, кто желает тот предмет, который он хочет обменять. Но ведь совершенно верно и то, что его спрос был равен его предложению, так как он желал получить некоторый предмет в обмен на предлагаемый им; так как деньги сами являются товаром и никто не хочет иметь деньги с иной целью, как для того чтобы израсходовать их на предметы произ­водительного или непроизводительного потребления» (стр. 256). «По­скольку спрос и предложение каждого индивидуума равны между со­бой, то если на рынке наличие какого-нибудь товара или жизненного

38

К. МАРКС

средства оказывается выше спроса, то наличие другого — ниже спроса» (там же). Если индивидуальные предложения и спрос уравниваются, то совокупные предложения и спрос всегда равны. «В этом случае избыток какого-нибудь товара не имеет места, как бы ни был велик годовой продукт. Предположим теперь, что это точное соответствие между спросом и пред­ложением частично нарушено, например, что спрос на зерно остается тем же самым, а предложение сукна значительно увеличилось. Тогда оказы­вается в наличии избыток сукна, потому что спрос на этот товар не уве­личился, но зато с необходимостью возникает соответственный дефицит других товаров, так как произведенное дополнительное количество сукна могло быть произведено только одним путем — путем отвлечения неко­торого капитала от производства каких-нибудь других товаров и вслед­ствие этого уменьшения произведенного количества их. Но если оказы­вается, что количество какого-нибудь товара уменьшается, в то в,ремя как остается налицо спрос на большее количество, то имеет место дефицит этого товара. Поэтому в одной и той же стране один или несколько товаров никогда не могут быть в наличии в количестве, превышающем спрос, без того чтобы один или несколько других товаров не оказались соответст­венно в количество меньшем, чем то, на которое имеется спрос» (стр. 256, 257-258).

«Практические последствия недостатка равновесия между спросом и предложением известны. Цена товара, предлагаемого в избытке, падает, а цена дефицитного товара повышается. Падение цены первого товара вскоре, вследствие уменьшения прибыли, отвлекает часть капитала от этого вида производства. Повышение цены товара, оказавшегося в недо­статке, привлекает часть капитала в эту отрасль производства. Это дви-жеиио имеет место до тех пор, пока не выравняются прибыли, т. е. пока не совпадут спрос и предложение» (стр. 258). «Самым сильным доводом, который можно было бы привести в пользу утверждения, что годовой про­дукт может увеличиваться быстрее, чем потребление, был бы такой слу­чай, когда каждый потреблял бы только предметы первой необходимости и таким образом весь остальной годовой продукт мог бы быть сбережен. Но это невозможный случай, потому что он не совместим, не согласуем с принципами человеческой природы». Тем не менее мы рассмотрим его последствия, чтобы подтвердить наличие равенства между продуктом и спросом на него (стр. 258—259).

«В этом случае часть годового продукта, которая достается каждому индивидууму, — за исключением того, что он потребляет в качестве пред­метов первой необходимости, — была бы употреблена на производство. Весь национальный капитал был бы употреблен на производство сырья и неболь­шого количества общеупотребляемых товаров, потому что это были бы единственные товары, на которые предъявлялся бы спрос. Так как доля каждого индивидуума в годовом продукте за вычетом того, что он мог бы потребить, употреблялась бы на производство, то она расходовалась бы на предметы, служащие для производства сырья и некоторых общеупот­ребляемых товаров. Но эти предметы сами являются именно сырьем и общеупотребляемыми товарами, а поэтому не только спрос каждого инди-виду5^гма целиком заключался бы в этих товарах, но и совокупное пред­ложение также состояло бы из тех же самых товаров. А было доказано, что совокупный спрос равен совокупному предложению, потому что избы­ток годового продукта над потребленной частью сделался объектом спроса и потому что весь этот избыток стал бы объектом предложения. Таким образом, производство никогда не может увеличиваться слишком быстро по отношению к спросу. Производство является причиной и притом един­ственной причиной спроса, Оно создает предложение, только создавая

КОНСПЕКТ КНИГИ ДЖ. МИЛЛЯ «ОСНОВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» 3d

спрос, и притом создает их обоих в одно и то же время и равными» (стр. 259-260).

4) «Всякое потребление исходит от индивидуумов или правительства.
То, что потребляется правительством, вместо того чтобы бить потребляе­
мым в качестве капитала и возмещаться в виде продукта, только потреб­
ляется и ничегоне производит. Это потребление, однако, является источ­
ником той защиты, под которой имеет место всякое производство. Но
если бы другие вещи не потреблялись способом, отличным от потребления
правительства, то тогда вовсе но было бы продукта».

(То тогда, следовательно, Милль мог бы сказать далее, вовсе не было бы и правительства) (стр. 261— 2G2).

«Государственный доход извлекается из платы за аренду земли, пли из земельной ренты, из прибыли на капитал или из заработной платы» (стр. 262). «В какой пропорции и каким способом государственный доход подлежит извлечению из каждого из этих трех источников» (согласно Скарбеку, процент имеет форму: 1) ссудного процента, 2) земельной ренты, 3) арендной платы как особой формы земельной ренты)? «Это единствен­ный интересующий нас здесь вопрос» (стр. 262). Способ извлечения государ­ственного дохода бывает прямым или косвенным. Мы рассмотрим сначала первый (стр. 262—263).

5) Если государственные расходы покрываются из земельной ренты,
то это «не затрагивает промышленности страны. Обработка земли зависит
от капиталиста, который посвящает себя этому занятию, когда оно при­
носит ему обычную прибыль на его капитал. Для него безразлично,
приходится ли ему уплачивать избыток продукта в форме земельной
ренты собственнику земли или в форме налога правительственному сбор­
щику» (стр. 264). Раньше суверен покрывал основную часть своих обыч­
ных расходов за счет принадлежавших ему земельных владений (доменов),
военные расходы — за счет своих баронов, которым земельные владения
предоставлялись только под этим условием. «Таким образом, в то время
все правительственные расходы, за небольшим исключением, покрыва­
лись за сч£т земельной ренты» (стр. [264]—265). Поэтому покрытие госу­
дарственных расходов за счет земельной ренты сопряжено с большой поль­
зой. «Владельцы капиталов извлекали бы прибыль, рабочие получали бы
заработную плату без какого-либо вычета, каждый индивидуум применял
бы свой капитал наиболее выгодным способом, не будучи вынужденным,
вследствие вредного действия налога, переносить свой капитал из
какой-либо сферы, весьма производительной для нации, в другую, менее
производительную сферу» (стр. 266).

Понятно, что Милль подобно Рикардо протестует против того, чтобы внушить какому-нибудь правительству мысль о том, чтобы сделать земельную ренту единственным источником налогов, так как это было бы пристрастно несправедливым обременением одного особого класса индивидуумов. Но — и это важное и коварное «но» — налог на земельную ренту, с точки зрения политэкономической, является единственным не вредным, следовательно, единственным, с политэкономической точки зрения, справедливым налогом. Единственное опасение, кото­рое выдвигает политическая экономия, скорее заманчивое, чем отпугивающее, состоит в том, что «даже в стране с обычной

40

К. ЙАРКС

плотностью населения и территорией уровень земельной ренты будет превышать потребности правительства». —

«Земельную ренту, как она теперь существует, покупают и продают, на ней базируются надежды торгующих индивидуумов: следовательно, она должна быть исключена из числа частных налогов», или ей, по мень­шей мере, должна быть предоставлена некоторая перспектива на повы­шение. Торгашеские помыслы людей не посмели бы идти дальше этого. «Предположим теперь, что во власти законодательства, посредством исхо­дящего от пего акта и при условии пребывания всех остальных факторов в прежнем состоянии, удвоить размер чистого продукта с земель. В таком случае не было бы правового основания, которое препятствовало бы зако­нодательству воспользоваться ;>тнм, но зато имелось бы очень много основании воспользоваться властью», чтобы «покрывать государственные расходы из этого нового источника и чтобы освободить граждан от всяких иных повинностей па покрытие этих расходов. Такая мера не причинила бы никакой несправедливости земельному собственнику. Его рента в том размере, в каком он ее получал, а по большей части даже в таком раз­мере, в каком он мог рассчитывать получать ее в результате каких-нибудь улучшении в земледелии, осталась бы прежней, а полью для остальных членов общества была бы очень большой» (стр. 268—269).

«Законодательство в действительности обладает предположенной нами властью. Всеми мерами, с помощью которых оно увеличивает числен­ность населения и, следовательно, спрос на жизненные средства, оно увели­чивает чистый земледельческий продукт в действительности так же, как если бы это случалось благодаря некоему чудотворному акту. Если же законодательство делает в действительности постепенно то, что в вообра­жении было бы сделано посредством некоей мгновенной прямой операции, то это но изменяет положения дела» (стр. 269—270). «По мере возраста­ния населения и более или менее производительного применения капи­тала на зомле, все большая доля чистого продукта, приносимого земледе­лием данной страны, входит в состав земельной ренты, тогда как прибыли на капиталы соответственно уменьшаются. Это непрерывное увеличение земельной ренты, проистекающее из условий, создаваемых обществом, а не частным актом земельных собственников, кажется ведет к образованию такого фонда, который в ио меньшей степени пригоден для удовлетворения общегосударственных нужд, чем доход с земли в такой стране, в которой никогда не было частной собственности на землю». И собственник, полу­чатель земельной ренты, который сохраняет за собой свой прежний доход, «не в праве жаловаться, если новый источник дохода, который ему ничего не стоит, обращается в фонд, служащий государству» (стр. 270—271).

6) «Прямой налог на прибыль с капитала иадал бы только на капи­талистов и не мог бы быть переложен ни на какую другую часть общества». Впрочем, «стоимость всех вещей осталась бы прежней» (стр. 272—273).

Печатается по рукописи Перевод с немецкого На русском языке полностью публикуется впервые

Написано К. Марксом в первой половине 1844 г.

Впервые опубликовано в Marx~—Engela

Gesamtausgabe. Erste Abteilung,

Bd. 3, 193B

t 41

* ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА⁹

Написано К. Марксом в апреле— Печатается по рукописи

августе 1844 а. „ „

Перевод с немецкого Впервые полностью опубликовано в Marx — Engels Gesamtausgabe. Erste Abteilung, Bd. 3, 1932

3 M. и Э., т. 42

f 43

[ XXXIX ]¹⁰

ПРЕДИСЛОВИЕ

В «Deutsch-Französische Jahrbücher» я обещал дать критику науки о праве и государстве в виде критики гегелевской филосо­фии права ^п. При обработке материалов для печати оказалось, что совмещение критики, направленной только против спекуля­тивного мышления, с критикой различных предметов самих по себе совершенно нецелесообразно, что оно стесняет ход изложения и затрудняет понимание. Кроме того, обилие и разнородность подлежащих рассмотрению предметов позволили бы втиснуть весь этот материал в одно сочинение только при условии совершенно афористического изложения, а такое афористическое изложение, в свою очередь, создавало бы ви­димость произвольного систематизирования. Вот почему кри­тику права, морали, политики и т. д. я дам в ряде отдельных, следующих друг за другом самостоятельных брошюр, а в заклю­чение попытаюсь осветить в особой работе внутреннюю связь це­лого, взаимоотношение отдельных частей и, наконец, подверг­ну критике спекулятивную обработку всего этого материала^1а. По этим соображениям в предлагаемой работе связь политиче­ской экономии с государством, правом, моралью, гражданской жизнью и т. д. затрагивается лишь постольку, поскольку этих предметов ex professo * касается сама политическая экономия.

Читателя, знакомого с политической экономией, мне незачем уверять в том, что к своим выводам я пришел путем вполне эмпирического анализа, основанного на добросовестном крити­ ческом изучении политической экономии.

♦ — специально, Ред,

3*

44

К. МАРКС

(Невежественному же рецензенту *, который, чтобы скрыть свое полное невежество и скудоумие, оглушает положительного критика такими выражениями, как «утопическая фраза», «совер­шенно чистая, совершенно решительная, совершенно крити­ческая критика», «не только правовое, но общественное, вполне общественное общество», «компактная массовая масса», или «ораторствующие ораторы массовой массы», — этому рецен­зенту ¹³ надлежит еще сперва представить доказательства того, что помимо своих теологических семейных дел он вправе пре­тендовать на участие в обсуждении также и мирских дел.)**

Само собой разумеется, что, кроме французских и англий­ских социалистов, я пользовался трудами также и немецких социалистов ^ы. Однако содержательные и оригинальные немец­кие труды в' этой науке сводятся,—не считая сочинений Вейтлинга, — к статьям Гесса, помещенным в сборнике «Два­дцать один лист» ¹⁵, и к «Наброскам к критике политической экономии» Энгельса, напечатанным в «Deutsch-Französische Jahr­bücher» ¹⁰, где я, в свою очередь, в самой общей форме наметил первые элементы предлагаемой работы ¹⁷.

(Кроме этих писателей, критически занимавшихся поли­тической экономией, положительная критика вообще, а сле­довательно и немецкая положительная критика политической экономии, своим подлинным обоснованием обязана открытиям Фейербаха. Тем не менее, против его «Философии будущего» и напечатанных в «Anekdota» «Тезисов к реформе философии» ¹⁸ — несмотря на то, что эти работы молчаливо используются, — был, можно сказать, составлен настоящий заговор молчания, порож­денный мелочной завистью одних и подлинным гневом других.)

Только от Фейербаха ведет свое начало положительная гуманистическая и натуралистическая критика ¹⁹. Чем меньше шума он поднимает, тем вернее, глубже, шире и прочнее влия­ние его сочинений; после «Феноменол'огии» и «Логики» Гегеля это — единственные сочинения, которые содержат подлинную теоретическую революцию.

Заключительная глава предлагаемого сочинения — крити­ческий разбор гегелевской диалектики и философии вообще — представлялась мне совершенно необходимой в противовес критическому теологу нашего времени потому, что подобная работа еще не проделана. Неосновательность — их неизбежный удел: ведь даже критический теолог остается теологом, т. е. либо он вынужден исходить из определенных предпосылок

* Имеется в виду Б. Бауэр. Ред. ** Абзацы, заключенные в угловые скобки, в рукописи перечеркнуты, Ред,

Первая страница предисловия к «Экономнческо-философским рукописям 1844 года» К. Маркса

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1544 ГОДА

45

философии как какого-то непререкаемого авторитета, либо, если в процессе критики и благодаря чужим открытиям в нем зародились сомнения в правильности этих философских пред­посылок, он трусливо и неоправданно их покидает, от них абстрагируется, причем его раболепие перед этими предпо­сылками и его досада на это раболепие проявляются теперь только в отрицательной, бессознательной и софистической форме.

(Он негативно и бессознательно выражает себя тем, что либо беспрестанно повторяет уверения в чистоте своей собст­венной критики, либо, чтобы отвлечь внимание читателя и свое собственное внимание от необходимой полемики критики с ее материнским лоном — гегелевской диалектикой и немец­ кой философией вообще, — чтобы уйти от необходимости преодоления современной критикой ее собственной ограничен­ности и стихийности, более того, он пытается создать такое впечатление, будто критике приходится иметь дело лишь с некоей ограниченной формой критики вне ее — с критикой, остающейся, скажем, на уровне XVIII века, — и с ограничен­ностью массы. И, наконец, когда делаются открытия относи­ тельно сущности его собственных философских предпосылок — такие, как открытия Фейербаха, — то критический теолог создает видимость, будто сделал эти открытия не кто другой, как он сам. Он создает эту видимость будучи неспособным на такие открытия, швыряя, с одной стороны, результаты этих открытий в виде готовых лозунгов еще находящимся в плену у философии писателям; с другой стороны, он убеждает себя в том, что по своему уровню он даже возвышается над этими открытиями, с таинственным видом, исподтишка, коварно и скептически оперируя против Фейербаховской критики геге­левской диалектики теми элементами этой диалектики, которых он еще не находит в этой критике и которые ему еще не препод­носятся для использования в критически переработанном виде. Сам он не пытается и не в состоянии привести эти элементы в надлежащую связь с критикой, а просто оперирует ими в той форме, которая свойственна гегелевской диалектике. Так, например, он выдвигает категорию опосредствующего доказа­тельства против категории положительной истины, начинающей с самой себя. Ведь теологический критик находит вполне естест­венным, чтобы философы сами сделали все нужное, дабы он мог болтать о чистоте и решительности, о совершенно критической критике, и он мнит себя истинно преодолевшим философию* когда он, например, ощущает, что тот или иной момент Геге­ля отсутствует у Фейербаха, — ибо за пределы ощущения

46 К. M А Р К С

к сознанию теологический критик так и не переходит, несмотря на все свое спиритуалистическое идолослужение «.самосозна­нию» и «духу». >

Теологическая критика, которая в начале движения была действительно прогрессивным моментом, при ближайшем рас­смотрении оказывается в конечном счете не чем иным, как выродившимся в теологическую карикатуру завершением и следствием старой философской и в особенности гегелевской трансцендентности. В другом месте я подробно покажу эту историческую Немезиду, этот небезынтересный суд истории, которая предназначает теперь теологию, искони являвшуюся гнилым участком философии, к тому, чтобы на себе самой про­демонстрировать отрицательный распад философии, т. е. про­цесс ее гнилостного разложения ²⁰.

(А в какой мере, напротив, Фейербаховские открытия отно­сительно сущности философии все еще — по крайней мере для того чтобы доказать их — делали необходимым критиче­ское размежевание с философской диалектикой, читатель уви­дит из самого моего изложения. ) [XL]

...................... ...................................... ____________ t 47

[ПЕРВАЯ РУКОПИСЬ]²¹

ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

[ I] Заработная плата определяется враждебной борьбой между капиталистом и рабочим. Побеждает непременно капи­талист. Капиталист может дольше жить без рабочего, чем ра­бочий без капиталиста. Объединение капиталистов обычно и эффективно, объединение рабочих запрещено и влечет за собой для них плохие последствия. Кроме того, земельный собствен­ник и денежный капиталист могут присовокупить к своим доходам еще предпринимательскую прибыль, рабочий же к свое­му промысловому заработку не может присовокупить ни земель­ной ренты, ни процентов на капитал. Вот почему так сильна конкуренция среди рабочих. Итак, только для рабочего разъ­ единение между капиталом, земельной собственностью в трудом является неизбежным, существенным и пагубным разъедине­нием. Капитал и земельная собственность могут не оставаться в пределах этой абстракции, труд же рабочего не может выйти за эти пределы.

Итак, для рабочего разъединение между капиталом, земель­ной рентой и трудом смертельно.

Самой низкой и единственно необходимой нормой заработной платы является стоимость существования рабочего во время работы и сверх этого столько, чтобы он мог прокормить семью и чтобы рабочая раса не вымерла. По Смиту, обычная заработная плата есть самый низкий минимум, совместимый с «простой человечностью» ²², т. е. с животным уровнем существования.

Спрос на людей неизбежно регулирует производство людей, как и любого другого товара. Если предложение значительно превышает спрос, то часть рабочих опускается до нищенского уровня или до голодной смерти. Таким образом, существование

48

К. МАРКС

рабочего сводится к условиям существования любого другого товара. Рабочий стал товаром, и счастье для него, если ему удается найти покупателя. Спрос же, от которого зависит жизнь рабочего, зависит от прихоти богачей и капиталистов. Если пред­ ложение количественно превышает спрос, то одна из составных частей цепы (прибыль, земельная рента, заработная плата) вы­плачивается ниже цены; в результате этого соответствующий фактор ценообразования уклоняется от такого применения, и та­ ким путем рыночная цена тяготеет к естественной цене как к не­которому центру. Но, во-первых, рабочему, при значительном разделении труда, труднее всего дать другое направление своему труду, а во-вторых, при подчиненном положении рабо­чего по отношению к капиталисту, ущерб терпит в первую очередь рабочий.

Итак, при тяготении рыночной цены к естественной цене больше всего и безусловно теряет рабочий. И именно способ­ность капиталиста давать своему капиталу другое направление либо лишает куска хлеба рабочего, ограничешюго рамками определенной отрасли труда, либо вынуждает его подчиниться всем требованиям данного капиталиста.

[ II] Случайные и внезапные колебания рыночной цены отражаются на земельной ренте меньш«, чем на той части цены, которая распадается на прибыль и заработную плату; но и на прибыли они отражаются меньше, чем на заработной плате. В большинстве случаев бывает так, что при повышении заработной платы в каком-нибудь одном месте, в другом она остается прежней, а в третьем падает.

При выигрыше капиталиста рабочий не обязательно выиг­рывает, при убытке же капиталиста рабочий обязательно вместе с ним теряет. Так, например, рабочий ничего не выиг­ рывает в тех случаях, когда капиталист — благодаря фабричной или торговой тайне, благодаря монополии или благодаря благоприятному местоположению своего земельного участка — держит рыночную цену выше естественной цены.

Далее: цены на труд гораздо устойчивее, чем цены на сред­ ства к жизни. Зачастую те и другие находятся в обратном отно­ шении друг к другу. В год дороговизны заработная плата падает вследствие сокращения спроса на труд и повышается вследствие роста цен на средства к жизни. Таким образом, одно уравновешивает другое. Во всяком случае некоторая часть рабочих лишается куска хлеба. В годы дешевизны заработная плата повышается вследствие повышения спроса на труд и падает вследствие падения цен на средства к жизни. Таким обра­зом, одно уравновешивается другим.

ЭКОНОМИЧГХКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 49

Другая невыгодная сторона для рабочего:

Разница в ценах на труд рабочих разных профессий гораздо больше, чем разница в прибылях в разных отраслях приложения капитала. В труде обнаруживается все природное, духовное и социальное различие индивидуальной деятельности и по­этому труд вознаграждается различно, тогда как мертвый ка­питал всегда шествует одной и той же поступью и равноду­шен к действительным особенностям индивидуальной деятель­ности.

Вообще следует заметить, что там, где рабочий и капиталист одинаково терпят ущерб, у рабочего страдает самое ого сущест­вование, у капиталиста же — лишь барыши его мертвой мам-моны.

Рабочему приходится бороться пе только за физические средства к жизни, но и за получение работы, т. е. за возмож­ность осуществления своей деятельности, за средства к этому осуществлению своей деятельности.

Возьмем три основных состояния, в которых может нахо­диться общество, и рассмотрим в них положение рабочего.

1) Если богатство общества приходит в упадок, то больше всех страдает рабочий. Ибо, хотя в счастливом состоянии общества рабочий класс не может выиграть столько, сколько выигрывает класс собственников, «ни один класс не страдает так жестоко, как класс рабочих, от упадка общественного благосостояния» ²³.

[ III] 2) Теперь возьмем такое общество, в котором богатство прогрессирует. Это — единственное состояние, благоприятное для рабочего. Здесь среди капиталистов начинается конкурен­ция. Спрос на рабочих превышает их предложение.

Но, во-первых: повышение заработной платы приводит к тому, что рабочие надрываются за работой. Чем больше они хотят заработать, тем большим временем вынуждены они жертвовать и, совершенно отказываясь от какой бы то ни было свободы, рабски трудиться на службе у алчности. Тем самым они сокра­щают продолжительность своей жизни. Это сокращение продол­жительности жизни рабочих является благоприятным обстоя­тельством для рабочего класса в целом, так как благодаря ему непрестанно возникает новый спрос на труд. Этот класс всегда вынужден жертвовать некоторой частью самого себя, чтобы не погибнуть целиком.

Далее: Когда общество находится в процессе прогрессирую­щего обогащения? При росте капиталов и доходов в стране. Но

а) это возможно лишь благодаря накоплению большого количества труда, ибо капитал есть накопленный труд; следо-

50

К. МАРКС

вательно, это возможно лишь благодаря тому, что у рабочего отнимается все больше и больше продуктов его труда, что его собственный труд все в большей и большей степени противостоит ему как чужая собственность, а средства его существования и его деятельности все в большей и большей степени концентри­руются в руках капиталиста;

ß) накопление капитала усиливает разделение труда, а раз­ деление труда увеличивает количество рабочих; и наоборот — увеличение количества рабочих усиливает разделение труда, так же как разделение труда увеличивает накопление капи­талов. По мере развития этого разделения труда, с одной стороны, и накопления капиталов, с другой, рабочий все в большей и большей степени попадает в полную зависимость от работы, и притом от определенной, весьма односторонней, машинообразной работы. Наряду с духовным и физическим принижением его до роли машины, с превращением чело­века в абстрактную деятельность и в желудок, он попадает все в большую и большую зависимость от всех колебаний ры­ночной цены, от применения капиталов и прихоти богачей. Вместе с тем в результате количественного увеличения [ IV ] класса людей, живущих только трудом, усиливается конку­ренция среди рабочих, и, следовательно, снижается их цена. В фабричной системе это положение рабочего достигает своей высшей точки;

f) в обществе, благосостояние которого возрастает, только самые богатые могут жить на проценты со своих денег. Все прочие вынуждены с помощью своего капитала заниматься каким-нибудь промыслом или вкладывать свой капитал в тор­говлю. Благодаря этому растет конкуренция между капитала­ми, концентрация капиталов возрастает, крупные капиталисты разоряют мелких, и некоторая часть бывших капиталистов переходит в класс рабочих, который вследствие такого прироста частично опять претерпевает снижение заработной платы и попадает в еще большую зависимость от немногих крупных капиталистов. С уменьшением количества капиталистов их конкуренция в погоне за рабочими сходит почти на нет; что же касается рабочих, то по мере роста количества рабочих кон­ куренция между ними становится все сильнее, противоестест­ веннее и принудительнее. В силу этого часть рабочей массы опускается до нищенства или до состояния погибающих от голода так же неизбежно, как неизбежно часть средних капи­талистов опускается до положения рабочих.

Итак, даже при наиболее благоприятном для рабочего состоя­ нии общества для рабочего неизбежны надрыв в процессе работы

ЭКОН0МИЧЕСКО-ФИЛ0СОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА

51

и ранняя смерть, принижение рабочего до роли машины, до роли раба капитала, накопление которого противостоит ему как нечто для него опасное, новая конкуренция, голодная смерть или нищенство части рабочих.

[ V] Повышение заработной платы порождает в рабочем
капиталистическую жажду обогащения, но утолить эту жажду
он может лишь путем принесения в жертву своего духа и тела.
Повышение заработной платы имеет предпосылкой и следствием
накопление капитала; поэтому продукт труда противостоит
рабочему как нечто все более и более чуждое. Точно так же
и разделение труда делает рабочего все более и более односторон­
ним и зависимым; оно порождает конкуренцию не только лю­
дей, но и машин. Так как рабочий низведен до роли машины,
то машина может противостоять ему в качестве конкурента.
И, наконец, подобно тому как накопление капитала приводит
к количественному росту промышленности, а следовательно и
рабочих, так благодаря этому накоплению одно и то же коли­
чество труда производит большее количество продукта: полу­
чается перепроизводство и дело кончается либо тем, что зна­
чительная часть рабочих лишается работы, либо тем, что их
заработная плата падает до самого жалкого минимума.

Таковы последствия наиболее благоприятного для рабочего состояния общества — а именно состояния растущего, прогрес­ сирующего богатства.

Но в конце концов это растущее состояние должно когда- нибудь достигнуть своей высшей точки. Каково же тогда будет положение рабочего?

3) «В стране, которая достигла наибольшего благосостояния, и то и другое — и заработная плата и процент на капитал — были бы очень низки. Конкуренция между рабочими в поисках работы была бы столь велика, что заработная плата свелась бы к тому, чего достаточно для со­держания данного количества рабочих, а так как страна к этому времени была бы уже достаточно заселена, то это количество не могло бы увели­чиваться» ²⁴.

Что сверх этого количества, было бы обречено на умирание.

Итак, при движении общества по наклонной плоскости вниз — прогрессирующая нищета рабочего; при прогрессе общественного благосостояния — особый, сложный вид нищеты; в обществе, достигшем наибольшего благосостояния, — постоян­ная нищета.

[ VI] Но так как, по Смиту, общество не бывает счастливо
там/ где большинство страдает, — а между тем даже наиболее
богатое состояние общества ведет к такому страданию большин­
ства, — и так как политическая экономия (вообще общество,

52

К. МАРКС

в котором господствует частный интерес) ведет к этому наиболее богатому состоянию, то выходит, следовательно, что целью политической экономии является несчастье общества.

По поводу отношения между рабочим и капиталистом сле­ дует еще заметить, что повышение заработной платы более чем компенсируется для капиталиста сокращением общего коли­ чества рабочего времени и что повышение заработной платы и увеличение процента на капитал влияют на цену товаров: пер-

" и 9 К

вое — как простои процент, второе — как сложный процент .

Теперь станем целиком на точку зрения политэконома и сопоставим, следуя ему, теоретические и практические притя­зания рабочих.

Политэконом говорит нам, что первоначально и в соот­ветствии с теорией весь продукт труда принадлежит рабочему. Но одновременно с этим он говорит, что в действительности рабочему достается самая малая доля продукта — то, без чего абсолютно нельзя обойтись: лишь столько, сколько необходимо, чтобы он существовал — не как человек, а как рабочий — и плодил не род человеческий, а класс рабов — рабочих.

Политэконом говорит нам, что все покупается на труд и что капитал есть не что иное, как накопленный труд; однако одновре­менно с этим он говорит, что рабочий не только не может купить всего, но вынужден продавать самого себя и свое человеческое достоинство.

В то время как земельная рента бездеятельного землевла­ дельца в большинстве случаев составляет третью часть продукта земли, а прибыль деятельного капиталиста даже вдвое превы­ шает процент с денег, на долю рабочего приходится в лучшем случае столько, что при наличии у него четырех детей двое из них обречены на голодную смерть.

IVII ] ^2в Если, согласно политэкономам, труд есть то единст­венное, посредством чего человек увеличивает стоимость про­ дуктов природы, а работа человека есть его деятельная собст­ венность, то, согласно той же политической экономии, земельный собственник и капиталист, которые в качестве земельного соб­ ственника и капиталиста являются всего лишь привилегирован­ными и праздными богами, всюду одерживают верх над рабочим и диктуют ему законы.

По словам политэкономов, труд есть единственная неизмен­ ная цена вещей; и в то же время нет ничего более подверженного случайностям и ничто другое не претерпевает больших колеба­ний, чем цена на труд.

Разделение труда увеличивает производительную силу труда, богатство и утонченность общества, и в то же время оно низводит

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 53

рабочего до уровня машины. Труд вызывает накопление капи­талов и тем самым рост общественного благосостояния, и в то же время он делает рабочего все более и более зависимым от капи­талиста, усиливает конкуренцию среди рабочих, втягивает рабочего в лихорадочную гонку перепроизводства, за которым наступает такой же спад производства.

Согласно политэкономам, интерес рабочего никогда не про­тивостоит интересу общества, тогда как в действительности общество всегда и непременно противостоит интересу рабочего.

По словам политэкономов, интересы рабочих никогда не про­ тивостоят интересам общества 1) потому, что повышение заработ­ной платы более чем компенсируется сокращением рабочего времени, наряду с прочими выше охарактеризованными послед­ствиями, и 2) потому, что в отношении общества весь валовой продукт есть чистый продукт и только в отношении частных лиц имеет значение выделение чистого продукта.

А что сам труд — не только при нынешних его условиях, но и вообще постольку, поскольку его целью является лишь увеличение богатства, — оказывается вредным, пагубным, это вытекает из собственных рассуждений политэкономов, хотя они этого и не замечают.

В соответствии с теорией, земельная рента и прибыль на капитал суть вычеты из заработной платы. В действительности же заработная плата есть допускаемый землей и капиталом вычет на долю рабочего, уступка продукта труда рабочему, труду.

При упадочном состоянии общества больше всех страдает рабочий. Специфической тяжестью испытываемого им гнета он обязан своему положению как рабочего, но гнетом вообще он обязан данному состоянию общества.

А при прогрессирующем состоянии общества гибель и обни­ щание рабочего есть продукт его труда и произведенного им богатства. Иными словами, нищета вытекает из сущности самого нынешнего труда.

Наиболее богатое состояние общества, этот идеал, который все же приблизительно достигается и который по меньшей мере является целью как политической экономии, так и граждан­ского общества, означает постоянную нищету для рабочих.

Само собой разумеется, что пролетария, т. е. того, кто, не обладая ни капиталом, ни земельной рентой, живет исклю­ чительно трудом, и притом односторонним, абстрактным трудом, политическая экономия рассматривает только как рабочего. В силу этого она может выставить положение, что рабочий,

54

К. МАРКС

точно так же как и всякая лошадь, должен получать столько, чтобы быть в состоянии работать. Она не рассматривает его в безработное для него время, не рассматривает его как человека; это она предоставляет уголовной юстиции, врачам, религии, статистическим таблицам, политике и надзирателю за нищими. Поднимемся теперь над уровнем политической экономии и поищем в изложенных выше, переданных чуть ли не собствен­ными словами политэкономов положениях ответа на два вопроса:

1)         Какой смысл в ходе развития человечества имеет это све­дение большей части человечества к абстрактному труду?

2)    Какие ошибки совершают реформаторы en détail *, кото­рые либо хотят повысить заработную плату и этим улучшить положение рабочего класса, либо (подобно Прудону) усмат­ривают цель социальной революции в уравнении заработной платы?

Труд фигурирует в политической экономии лишь в виде деятельности для заработка.

[ VIII] «Можно утверждать, что занятия, которые требуют специфи­ ческих способностей или более продолжительной предварительной к ним подготовки, в общем стали доходнее; а соответственная заработная плата за механически однообразную деятельность, к которой быстро и легко может приспособиться каждый, при росте конкуренции пала и неизбежно должна была пасть. Но именно этот вид труда — при нынешнем состоянии его организации — наиболее распространен. Таким образом, если рабочий первой категории зарабатывает теперь в 7 раз больше, а рабочий второй категории столько же, сколько 50 лет тому назад, то в среднем оба зара­батывают, конечно, в 4 раза больше прежнего. Однако если в какой-нибудь стране к первой трудовой категории принадлежит только 1 000, ко второй же — миллион людей, то 999 000 человек живут не лучше, чем им жилось 50 лет тому назад, а если одновременно с этим цены на предметы первой необходимости возросли, то им живется хуже прежнего. И с помощью такого рода поверхностных средних исчислений хотят обмануть себя насчет самого многочисленного класса населения. Кроме того, величина заработ­ной платы — это лишь один из моментов при оценке дохода рабочего, так как для измерения этого дохода существенное значение имеет еще обеспе­ченная длительность получения им дохода, а об этом не может быть и речи при анархии так называемой свободной конкуренции с ее постоянными колебаниями и периодами застоя. И, наконец, не следует упускать из виду и разницы в обычной продолжительности рабочего дня тогда и сейчас. За последние 25 лот, т. е. как раз со времени введения сберегающих труд машин в хлопчатобумажной промышленности, рабочий день английских рабочих этой отрасли промышленности увеличился в результате погони предпринимателей за наживой [ IX] до 12—16 часов, а удлинение рабочего дня в одной стране и в одной отрасли промышленности должно было — при всюду еще признаваемом праве неограниченной эксплуатации бедных

• — по мелочам. Ред.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 55

богатыми — в большей или меньшей мере сказаться и в других местах» (Schulz. «Bewegung der Production», p. 65 ²⁷).

«Однако даже если бы утверждение, что средний доход всех классов общества возрос, было настолько же верным, насколько оно в действи­ тельности является ошибочным, то все же могли бы увеличиться различия и относительное отставание одних доходов от других и в результате этого могла бы резче выступить противоположность между богатством и бедно­ стью. Ибо именно в силу того, что вся продукция возрастает, и в меру ее роста растут и потребности, вожделения и притязания, а следовательно может возрастать относительная бедность, в то время как абсолютная бедность уменьшается. Самоед, потребляющий тюлений жир и прогорклую рыбу, не беден, потому что в его замкнутом обществе у всех имеются оди­наковые потребности. Но в прогрессирующем государстве, где за какой- нибудь десяток лет совокупная продукция пропорционально к числен­ности населения увеличилась на одну треть, рабочий, зарабатывающий столько же, как и 10 лет тому назад, не остался на прежнем уровне бла­госостояния, а сделался беднее на одну треть» (ibid., р. 65—66).

Однако политическая экономия видит в рабочем лишь рабо­чее животное, скотину, потребности которой сведены к самым необходимым физическим потребностям.

«Чтобы народ развивался свободнее в духовном отношении, он не дол­жен быть больше рабом своих физических потребностей, крепостным своего тела. Ему необходимо, следовательно, иметь прежде всего досуг для духов­ной деятельности и духовных наслаждений. Прогресс в деле организации труда дает возможность выкроить для этого время. Ведь в наши дни, при новых двигателях и усовершенствованных машинах, один рабочий хлоп­чатобумажной фабрики нередко выполняет работу, для которой раньше требовалось 100 и даже 250—350 рабочих. Аналогичные результаты имеются во всех отраслях производства, потому что к участию в челове­ ческом труде все в большей и большей мере привлекаются внешние силы природы. [ X ] Если затрата времени и человеческой силы, необходимая для удовлетворения некоторого количества материальных потребностей, уменьшилась вдвое, то одновременно с этим, без ущерба для физического благосостояния, в той же мере увеличился досуг для духовной деятель­ности и духовного наслаждения. Но и в отношении распределения добычи, отвоевываемой нами у старого Кроноса даже в его собственнейшей области, по-прежнему все зависит от слепого несправедливого случая. Во Фран­ ции вычислили, что при нынешнем состоянии производства для удовлетво­рения всех материальных запросов общества было бы достаточно, чтобы каждый работоспособный человек работал в среднем пять часов в день... Несмотря на экономию времени, достигаемую совершенствованием машин, продолжительность рабского труда на фабриках для многочисленного населения лишь возросла» (ibid., р. 67—68).

«Переход от сложного ручного труда предполагает разложение его на простые операции. Но на первых порах только часть единообразно по­ вторяемых операций возлагается на машины, другая же часть — на лю­дей. Согласно природе вещей и на основании единодушного опыта можно считать несомненным, что такая постоянно однообразная деятельность столь же вредна для духа, как и для тела. Поэтому при таком сочетании машинной работы с простым разделением труда между большим количе­ством человеческих рук должны выявиться также и все отрицатель­ные стороны этого разделения. В числе прочего показателем пагубно­ сти такого разделения труда служит рост смертности среди фабричных

56

К. МАРКС

рабочих... [ XI] Это огромное различие между работой человека с помощью машины и его работой в качестве машины... не было принято во внимание» (ibid., р. 69).

«Но в будущей жизни народов действующие в машинах слепые силы природы станут нашими рабами и крепостными» (ibid., р. 74).

«На английских прядильных фабриках работает лишь 158 818 мужчин и 196 818 женщин. На каждые 100 рабочих хлопчатобумажных фабрик Ланкастерского графства приходится 103 работницы, а в Шотландии даже 209. На английских льнопрядильных фабриках Лидса на 100 рабочих-мужчин приходилось 147 женщин-работниц; в Данди и на восточном побе­режье Шотландии даже 280. На английских шелкопрядильных фабриках много работниц; на шерстяных фабриках, где требуется большая физи­ческая сила, преобладают мужчины. На североамериканских хлопчато­бумажных фабриках в 1833 г. наряду с 18 593 мужчинами работало не меньше 38 927 женщин. Таким образом, благодаря изменениям в орга­низации труда круг трудовой деятельности женщин расширился... Эко­номически женщина стала самостоятельнее... Мужской и женский пол приблизились друг к другу в социальном отношении» (ibid., р. 71—72).

«На английских прядильнях с паровыми и водяными двигателями в 1835 г. работало 20 558 детей в возрасте 8—12 лет, 35 867 в возрасте 12—13 и, наконец, 108 208 в возрасте 13—18 лет... Правда, дальнейшие успехи механизации, все в большей море освобождающие человека от одно­образных трудовых операций, действуют в направлении к постепенному устранению [ XII ] этого зла. Однако быстрым успехам механизации мешает как раз то обстоятельство, что капиталисты имеют возможность эксплуа­тировать — вплоть до изнашивания — рабочую силу низших классов, даже их детворы, и это для них легче и обходится им дешевле, чем ис­пользование ресурсов механики» (Schulz. «Bewegung der Production », p. 70-71).

«Лорд Брум бросает рабочим клич: «Станьте капиталистами!»... Беда в том, что миллионы людей могут добыть себе скудные средства к жизни лишь путем напряженной работы, разрушающей организм, ка­лечащей человека в нравственном и умственном отношении, и что им приходится считать за счастье получение даже такой, гибельной для них, работы» (ibid., р. 60).

«Итак, чтобы жить, люди, не имеющие собственности, вынуждены прямо или косвенно поступать на службу к собственникам, т. е. ставить себя в зависимость от них» (Pecqueur. «Theorie nouvelle d'économio soc. etc.», p. 409 ²⁸ ).

. «Домашние слуги — на жалованье; у рабочих — заработная плата; у служащих — оклад, или содержание* (ibid., р. 409—410).

«Сдавать внаем свой труд», «ссужать свой труд под проценты», «ра­ботать вместо другого», с одной стороны.

«Сдавать внаем объект труда», «ссужать объект труда под проценты», «заставлять другого работать вместо себя», с другой стороны (ibid., [р. 411]).

[ XIII] «Этот экономический строй обрекает людей на занятия столь отвратительные, на деградацию столь безотрадную и горькую, что быт дикарей по сравнению с этим кажется царской жизнью» (1. с, р. 417—418).

«Продажа собственного тела неимущими во всевозможных ее формах» (р. 421—[422]). Собиратели старого тряпья.

Ч. Лаудон в книге «Разрешение проблемы народонаселения и т. д.», Париж, 1842^г9, исчисляет количество проституток

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 57

в Англии в 60—70 тысяч. Столь же велико количество «женщин сомнительной нравственности» (р. 228).

«Средняя продолжительность жизни этих несчастных бездомных соз­даний с момента их вступления. на путь порока — примерно 6—7 лет. Таким образом, чтобы количество проституток держалось па уровне 60—70 тысяч, в Соединенном королевстве этому гнусному ремеслу еже­годно должны посвящать себя не менее 8—9 тысяч новых женщин, примерно по 24 новых жертвы изо дня в день, или в среднем по одной в час; если та же пропорция имеет место на всем земном шаре, то общее количество этих несчастных должно постоянно держаться на уровне 1,5 миллиона» (ibid., р. 229).

«Нищее народонаселение растет одновременно с ростом его нищеты; на крайней ступени обнищания человеческие существа теснятся в наи­большем количестве, оспаривая друг у друга право страдать... В 1821 г. население Ирландии исчислялось п 6 801 827 человек. В 1831 г. оно воз­росло до 7 7G4 010 человек, т. е. увеличилось па 14% за 10 лет. В Лен­стере, провинции наиболее зажиточной, население увеличилось лишь на 8%, тогда как в Конноте, провинции наиболее нищенской, прирост населения достиг 21% («Extraits des Enquêtes publiées en Angleterre sur l'Irlande». Vienne, 1840)». ( Buret . «De la misère etc.», t. I , p. [36]—37 ³⁰ ).

Политическая экономия рассматривает труд абстрактно, как вещь; «труд есть товар»; если цена высока, значит спрос на товар очень велик; если цена низка, значит предложение очень велико; «цены на труд как на товар должны все больше и больше падать»; к этому вынуждает частью конкуренция между капиталистом и рабочим, частью конкуренция среди рабочих.

«Рабочее население, продающее труд,'силой вещей вынуждено до­вольствоваться самой ничтожной долой продукта... Теория труда-то­вара, разве это не теория замаскированного рабства?» (1. с, р. 43). «Почему же в труде усмотрели лишь меновую стоимость?» (ib., р. 44). «Крупные предприятия покупают преимущественно труд женщин и детей, потому что он обходится дешевле труда мужчин» (1. е.). «Поло­жение рабочего перед лицом того, кто использует его труд, не есть по­ложение свободного продавца... Капиталист всегда волен использовать труд, рабочий же всегда вынужден его продавать. Стоимость труда со­вершенно уничтожается, если он не продается каждое мгновение. Труд не поддается ни накоплению, пи даже сбережению — в отличие от под­линных товаров. [ XIV] Труд — это жизнь, а жизнь, если ее не обме­нивать ежедневно на пищу, чахнет и скоро гибнет. Для того чтобы жизнь человека была товаром, надо, следовательно, допустить рабство» (1. с, р. 49—50).

Таким образом, если труд есть товар, то это — товар с самыми злосчастными свойствами. Но, даже согласно основным поло­ жениям политической экономии, труд не есть товар, так как он не является свободным «результатом свободной рыночной сделки» [1. с, р. 50]. Существующий экономический строй

«понижает одновременно и цену и вознаграждение за труд, он со­вершенствует рабочего и унижает человека» ( I . с, р. 52—53). «Промыш­ленность стала войной, а торговля — игрой» (1. с, р. 62).

58

К. МАРКС

«Одни только машины, перерабатывающие хлопок, выполняют (в Ан­глии) работу 84 000 000 работников ручного труда» [1. е., р. 193, note].

До сих пор промышленность находилась в состоянии завоевательной войны

«она расточала жизнь людей, образующих ее армию, столь же хлад­нокровно, как и великие завоеватели. Целью ее было обладание богат­ством, а не счастье людей» ( Buret. L . с, р. 20). «Эти интересы» (т. е. ин­тересы экономические), «будучи свободно предоставлены самим себе... неизбежно должны столкнуться друг с другом; у них нет иного арбитра, кроме войны, а приговоры, выносимые войной, обрекают одних на пора­жение и смерть, чтобы обеспечить другим победу... Наука ищет порядка и равновесия в столкновении противоположных сил: непрерывная война есть, по ее мнению, единственный способ добиться мира; эта война назы­вается конкуренцией» (1. с, р. 23).

«Чтобы успешно вести промышленную войну, нужны многочисленные армии, которые можно было бы сосредоточить в одном пункте и бро­сить в бой, не считаясь с потерями. Солдаты этой армии выносят воз­лагаемые на них тяготы не из чувства преданности или долга; они делают это лишь для того, чтобы уйти от неизбежно грозящего им голода. Ни привязанности, пи признательности к своим командирам у них нет. Командиры эти но питают к своим подчиненным никаких благожела­тельных чувств; для них они подчиненные — не люди, а лишь орудия производства, которые должны приносить как можно больше дохода с возможно меньшими издержками. Эти скопления рабочих, все более и более теснимые, не имеют даже уверенности -в том, что их всегда будут использовать; промышленность, собравшая их вместе, дает им жить лишь тогда, когда она в них нуждается; а как только она может обойтись без них, она, не задумываясь, предоставляет их собственной участи; и рабочие вынуждены предлагать свою личность и свою силу по той цене, которую им готовы дать. Чем продолжительнее, мучительнее и отвратительнее возлагаемая на них работа, тем хуже она оплачивается; иной раз видишь рабочих, которые, работая с непрерывным напряже­нием по 16 часов в сутки, едва покупают себе этим право не умереть с го­лоду» (1. с, p . [68 J-69).

[ XV] «Мы убеждены — и это наше убеждение разделяют уполномо­ченные по обследованию условий жизни ручных ткачей, — что крупные промышленные 'города растеряли бы в короткий срок свое рабочее на­селение, если бы из соседних деревень не было бы непрерывного притока здоровых людей, свежей крови» (1. с, р. 362).

t 59

ПРИБЫЛЬ НА КАПИТАЛ * 1) КАПИТАЛ

[ I] 1) На чем зиждется капитал, т. е. частная собственность на продукты чужого труда?

«Если даже капитал не восходит к грабежу или мошенничеству, то все же необходима помощь законодательства, чтобы освятить насле­ дование» ( Say . Т. I, р. 136, note ³¹ ).

Как человек становится собственником производительных фондов? Как он становится собственником продуктов, произво­ димых с помощью этих фондов?

На основании положительного права ( Say. Т. II, р. 4).

Что приобретают люди вместе с капиталом, например, с на­следованием крупного состояния?

«Человек, наследующий крупное состояние, непосредственно не при­ обретает тем самым политической власти. Обладание этим состоянием дает ему прямо и непосредственно лишь возможность покупать, распо­ряжаться всем трудом или всем продуктом труда, имеющимся в дан­ное время на рынке» (Smith. T. I , р. 61) [Русский перевод, стр. 38—39].

Итак, капитал есть командная власть над трудом и его про­дуктами. Капиталист обладает этой властью не благодаря своим личным или человеческим свойствам, а лишь как собствен­ник капитала. Его сила есть покупательная сила его капитала, против которой ничто не может устоять.

В дальнейшем мы увидим, во-первых, как капиталист с помощью своего капитала осуществляет свою командную власть над трудом, а затем мы увидим и командную власть капитала над самим капиталистом.

• В оригинале эта категория обозначается равными терминами: Profit des Kapitals, Gewinn der Kapitalien, Gewinn des Kapitals, Gewinn и др. Ред.

60

к. Маркс

Что такое капитал?

«Определенное количество накопленного и отложенного про запас труда» (Smith. Т. II , р. 312) [Русский перевод, стр. 244].

Капитал есть накопленный труд.

2) Фондом [fonds, stock] является любое накопление продук­тов земли и промышленного труда. Фонд именуется капиталом лрннь в том случае, если он приносит своему владельцу доход, или прибыль ( Smith. Т. II, р. 191) ³².

2) ПРИБЫЛЬ НА КАПИТАЛ

«Прибыль на капитал совершенно отлична от заработной плати. Различие между ними проявляется двояким, образом: во-первых, при­быль на капитал определяется всецело стоимостью вложенного капи­тала, хотя труд по надзору и управлению при различных капиталах может быть одинаков. Вдобавок к этому, на крупных фабриках весь этот труд доверен главному приказчику, чей оклад отнюдь не пропор­ционален [II ] тому капиталу, за функционированием которого он сле­дит». Несмотря на то, что в данном случае труд собственника сводится почти к нулю, собственник требует себе прибыли в соответствии с вели­чиной своего капитала (Smith. T. I , р. 97—99) [Русский перевод, стр. 51].

На каком основании капиталист требует соблюдения такой пропорции между прибылью и капиталом?

«Для него по представляло бы интереса использовать рабочих, если бы от продажи их изделий он не ожидал получить больше того, что необходимо для возмещения фондов», авансированных им на за­работную плату; точно так же оп не был бы заинтересован затрачивать больший капитал, а не меньший, если бы его прибыль не была прямо пропорциональна размеру вложенного капитала ([Smith]. Т. I , р. 96—97) [Русский перевод, стр. 51].

Итак, капиталист соотносит прибыль, во-пераых, с заработ­ной платой, а во-вторых, с авансированным сырьем.

Каково же соотношение между прибылью и капиталом?

Если уже трудно определить обычную среднюю норму заработной платы в данном месте и в данное время, то еще труднее определить среднюю прибыль на капитал. Изменения в ценах товаров, с которыми имеет дело капитал, удача или неудача его соперников и клиентов, тысячи других случайностей, которым подвержены товары как при пере­возке, так и на складам, — все это обусловливает ежедневные, чуть ли не ежечасные изменения в прибыли (Smith. Т. I, р. 179—180) [Рус­ский перевод, стр. 80]. При всей невозможности с точностью определить размеры прибылей на капиталы, представление о них можно себе все же составить на основании денежного процента. Если, имея деньги, можно путем их применения получить большую прибыль, то за право пользования ими выплачиваются большие проценты; если же прибыль невелика, то и процент бывает невелик (Smith. T. I , р. 181) [Русский

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 61

перевод, стр. 80]. «Пропорция, обязательно соблюдаемая между обычной нормой процента и нормой чистой прибыли, неизбежно меняется с воз­растанием или падением прибыли. В Великобритании исчисляют в двой­ном размере по сравнению с процентом то, что торговые люди именуют подходящей, умеренной, приемлемой прибылью, все эти выражения оз­начают лишь одно, что это — средняя, обычная прибыль» (Smith. Т. I, р. 198) [Русский перевод, стр. 86].

Какова самая низкая норма прибыли? Какова самая высокая?

«Самая низкая норма обычной прибыли на капитал всегда должна быть несколько выше того, что необходимо для возмещения случайных потерь, которым подвержено любое применение капитала. Этот излишек и есть собственно прибыль, или чистый доход». Точно так же обстоит дело и с самой низкой нормой процента (Smith. T. I , р. 196) [Русский перевод, стр. 85].

[ III ] «Самая высокая обычная норма прибыли может быть такова, что ею поглощается та часть цены большинства товаров, которая должна была бы приходиться на долю земельной ренты, оставляя при этом лишь столько, сколько необходимо для оплаты труда по производству и до­ставке товаров на рынок, причем оплаты по самой низкой цене, при которой труд может быть куплен где-либо и которая едва достаточна для существования рабочего. Пока рабочего используют на работе, его так или иначе надо кормить; земельному собственнику не всегда может перепадать что-то». Пример: в Бенгалии агенты Ост-Индской торговой компании (Smith. Т. I, р. [197]—198) [Русский перевод, стр. 86].

Кроме всех выгод незначительной конкуренции, которые капиталист вправе использовать в данном случае, он может, не нарушая благопристойности, держать рыночную цену выше уровня естественной цены:

Во-первых, с помощью торговой тайны, когда рынок очень удален от тех, кто сбывает на нем свои товары; в этом случае можно держать в тайне имевшее место изменение цен — их повышение выше естествен­ного уровня. Это соблюдение тайны ведет к тому, что другие капиталисты не бросают своих капиталов в данную отрасль.

Затем, с помощью фабричной тайны, дающей возможность капита­листу при меньших издержках производства поставлять свой товар по той же цене или даже дешевле своих конкурентов, получая при этом большую прибыль. — (Обман с помощью соблюдения тайны не безнрав­ственен? Биржевая торговля.) — Далее: там, где производство связано с определенной местностью (например, ценные вина) и никогда-не может удовлетворить эффективный спрос. И наконец: в результате монополий отдельных лиц и компаний. Монопольная цена достигает пределов воз­можного (Smith. T. I , р. 120—124) [Русский перевод, стр. 59—61].

Другие случайные причины, могущие повысить прибыль на капитал:

приобретение новых территорий или появление новых отраслей торговли нередко даже в богатой стране увеличивает прибыль на капи­тал, поскольку это отвлекает часть капиталов из старых' отраслей тор­говли, смягчает конкуренцию, уменьшает количество выбрасываемых на рынок товаров, цены которых в результате этого повышаются; торгующие

62

К. МАРКС

этими товарами могут в таком случае оплачивать денежные ссуды более высокими процентами (Smith. Т. I , р. 190) [Русский перевод, стр. 83—84]. «Чем большей обработке подвергается товар, тем больше возра­стает та часть цепы, которая распадается на заработную плату и при­быль, по сравнению с той ее частью, которая составляет земельную ренту. С развитием обрабатывающей промышленности не только увеличивается последовательный ряд прибылей, но и каждая последующая прибыль становится больше прибыли, полученной на предыдущей стадии, потому что капитал, [ IV] с которого она получается, становится необходимым образом все больше. Капитал, занимающий ткачей, всегда должен быть больше капитала, занимающего прядильщиков, потому что он не только замещает этот последний капитал с ого прибылями, но кроме того выпла­чивает еще заработную плату ткачей, а прибыли всегда должны нахо­диться в определенной пропорции к капиталу» ( t. I , p. 102—103) [Рус­ский перевод, стр. 52—53].

Таким образом, присоединение человеческого труда к про­дукту природы при его обработке и переработке увеличивает не заработную плату, а отчасти количество приносящих прибыль капиталов, отчасти же величину каждого последующего капи­тала по сравнению с предыдущим.

О выгоде, извлекаемой капиталистом из разделения труда, речь будет ниже.

Капиталист выигрывает двояко: во-первых, от разделения труда, во-вторых, вообще от возрастания доли человеческого труда, присоединяемого к продукту природы. Чем больше доля, внесенная в товар человеком, тем больше прибыль от мертвого капитала.

«В одном и том же обществе средняя норма прибылей на капитал гораздо ближе к единому уровню, чем заработная плата различных ви­дов труда» (t . I, p . 228) [Русский перевод, стр. 97]. «При различных при­менениях капитала обычная норма прибыли меняется в зависимости от большей или меньшей обеспеченности возврата капитала. Норма прибыли повышается вместе с риском, хотя и не совсем в точной про­порции» (ibid., [р. 226—227]) [Русский перевод, стр. 96].

Само собой разумеется, что прибыли на капитал возрастают также и в результате уменьшения или удешевления средств обращения (например, бумажные деньги).

3) ГОСПОДСТВО КАПИТАЛА НАД ТРУДОМ И МОТИВЫ КАПИТАЛИСТА

«Единственный мотив, побуждающий владельца капитала поместить свой капитал в земледелие, в промышленность или в какую-либо от­расль оптовой или розничной торговли, это — погоня за прибылью. Ему никогда не приходит в голову исчислять, сколько производитель­ного труда приведет в движение каждый из этих различных способов применения капитала [ V ] или насколько он увеличит стоимость годо-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 63

вого продукта земель и труда в его стране» (Smith. T. II , р. 400—401) [Русский перевод, стр. 275—276].

«Для капиталиста самым полезным применением капитала будет то его применение, которое приносит ему при одинаковой надежности наибольшую прибыль. Это применение не всегда будет самым полезным для общества. Самым полезным является то применение капитала, ко­торое направлено на извлечение пользы из производительных сил при­роды» ( Say . Т. II , р. [130]—131).

«Важнейшие трудовые операции регулируются и направляются по планам и расчетам тех, кто вкладывает капитал. А целью, которую они себе ставят во всех этих планах и операциях, является прибыль. Норма же прибыли не возрастает, как земельная рента и заработная плата, вместо с ростом общественного благосостояния и не падает, как они, вме­сте с упадком общества. Наоборот, эта норма естественным образом низка в богатых странах и высока в бедных; и нигде она не бывает столь высока, как в тех странах, которые наиболее быстро движутся к полному разорению. Следовательно, интерес этого класса не находится в такой связи с общими интересами общества, в какой находятся интересы двух других классов... Особые интересы тех, кто занимается той или иной особой отраслью торговли или промышленности, в некотором отношении всегда отличны от интереса публики, а зачастую даже ему враждебно противоположны. Купец всегда заинтересован в расширении рынка и в ограничении конкуренции продавцов... Это—тот класс людей, чьи интересы никогда не будут точно совпадать с интересами общества, тот класс людей, который вообще заинтересован в обмане публики и ста­рается обложить ее данью» (Smith. T. II , р. 163—165) [Русский перевод, стр. 195].

4) НАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛОВ И КОНКУРЕНЦИЯ СРЕДИ КАПИТАЛИСТОВ

Возрастание капиталов, повышающее заработную плату, имеет тен­денцию уменьшать прибыль капиталистов в результате конкуренции среди капиталистов (Smith. T. I, р. 179) [Русский перевод, стр. 80].

«Если, например, в каком-либо городе капитал, нужный для бака­лейного дела, оказывается поделенным между двумя бакалейщиками, то вследствие конкуренции каждый из них будет продавать дешевле, чем в том случае, когда этот капитал находится в руках одного чело­века; а если капитал поделен между двадцатью лицами, [ VI] то конку­ренция будет том действеннее и будет тем меньше возможности догово­риться им между собой насчет повышения цен на их товары» ( Smith . Т. II, р. 372—373) [Русский перевод, стр. 266].

Так как мы уже знаем, что монопольные цены достигают пределов возможного, так как интерес капиталистов, даже согласно общераспространенной политэкономической точке зре­ния, враждебно противостоит интересу общества и так как повышение прибыли на капитал оказывает на цену товара дей­ствие, аналогичное действию сложных процентов ^2S (Smith. T. I , р. 199—201) [Русский перевод, стр. 87], — то конкуренция есть единственное средство защиты против капиталистов; по словам политэкономов, она благодетельно влияет и на

64

К. МАРКС

повышение заработной платы и на дешевизну товаров в инте­ресах потребляющей публики ³³.

Однако конкуренция возможна лишь потому, qTO капиталы увеличиваются, и притом во многих руках. Появление множества капиталов возможно лишь благодаря многостороннему накоп­лению, так как капитал образуется вообще лишь благодаря накоплению, а многостороннее накопление неизбежно превра­щается в одностороннее. Конкуренция между капиталами уве­личивает накопление капиталов. Накопление, которое при господстве частной собственности является концентрацией ка­питала в руках немногих, есть вообще необходимое следствие, если капиталы предоставлены своему естественному течению; а посредством конкуренции это естественное назначение капита­ла как раз и прокладывает себе подлинно свободный путь.

Мы уже слышали, что прибыль на капитал пропорциональна его размерам. Поэтому даже если на первых порах совершен­но отвлечься от предумышленной конкуренции, крупный капи­тал накопляется, соответственно своей величине, быстрее, чем мелкий [ VI].

[VIIU Итак, уже совершенно независимо от конкуренции, накопление крупного капитала происходит гораздо быстрее, чем накопление мелкого. Но проследим ход вещей дальше.

С ростом капиталов уменьшаются в силу конкуренции при­были на капитал. Следовательно, в первую очередь страдает мелкий капиталист.

Рост капиталов и наличие большого количества капи­талов имеют своей предпосылкой прогрессирующее богатство страны.

«В стране, достигшей очень высокой ступени богатства, обычная норма прибыли столь мала, что процент, который эта прибыль позво­ляет выплачивать, слишком низок, чтобы на пего мог жить кто-либо, кроме самых богатых людей. Поэтому все люди среднего достатка вы­ нуждены сами пускать в ход свой капитал, применяя его в каком-либо деле или участвуя в какой-либо отрасли торговли» (Smith. T. I, р. [196] — 197) [Русский перевод, стр. 86].

Это состояние есть излюбленное состояние для политической экономии.

«Соотношение между суммой капиталов и суммой доходов повсюду определяет соотношение между трудолюбием и праздностью: везде, где преобладают капиталы, там господствует трудолюбие; везде, где пре­обладают доходы, там господствует праздность» (Smith. T. II, р. 325) [Русский перевод, стр. 249].

Как же обстоит дело с применением капитала в этих условиях возросшей конкуренции?

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФсКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА ß5

«С увеличением капиталов количество фондов для процентных ссуд должно все время расти. С увеличением таких фондов денежный про­цент уменьшается, 1) потому что рыночная цена всех вещей падает по мере возрастания их количества и 2) потому что с увеличением капиталов в стране становится все труднее найти выгодное применение новому капиталу. Между различными капиталами возникает конкуренция, при­чем владелец одного капитала прилагает всевозможные усилия, чтобы завладеть делом, которое захвачено другим капиталом. Но в большинстве случаев он не может надеяться на вытеснение этого другого капитала, если не предложит своим клиентам более выгодных условий. Ему при­ходится не только продавать вещь по более низкой цене, но и нередко, чтобы нами случай для продажи, дороже ее покупать. Чем больше фон­дов предназначается для содержания производительного труда, тем силь­нее спрос на труд: рабочие легко находят работу, [ IX] а капиталисты наталкиваются на затруднения в поисках рабочих. Конкуренция капи­талистов вызывает рост заработной платы и падение прибыли» ( Smith . Т. II , р. 358-359) [Русский перевод, стр. 200].

Таким образом, мелкому капиталисту приходится выбирать одно из двух: 1) либо проедать свой капитал, так как он не может уже жить на проценты, и, следовательно, перестать быть капи­талистом; 2) либо самому завести дело, продавать свой товар дешевле и покупать дороже, чем это делает более богатый капиталист, и выплачивать более высокую заработную плату. А так как рыночная цена благодаря уже имеющейся, согласно предположению, сильной конкуренции и без того весьма низка, то мелкий капиталист разоряется. Если, наоборот, крупный капиталист хочет устранить с пути мелкого, то по сравнению с последним на его стороне имеются все те преимущества, которые присущи капиталисту как капиталисту по сравнению с рабочим. Меньшие размеры [нормы] прибыли компенсируются для него большей величиной капитала, и он даже может терпеть времен­ные убытки до тех пор, пока более мелкий капиталист не разо­рится и он не освободится от его конкуренции. Так накопляет он у себя прибыли мелкого капиталиста.

Далее: крупный капиталист закупает всегда дешевле мел­кого, потому что его закупки носят более массовый ха­рактер. Поэтому он может без ущерба для себя продавать дешевле.

Но если падение ссудного процента превращает средних капиталистов из рантье в предпринимателей, то и наоборот: рост количества предпринимательских капиталов и обусловлен­ное этим уменьшение [нормы] прибыли вызывает падение ссуд­ного процента.

«Одновременно с. уменьшением прибыли, которую можно извлечь из применения капитала, уменьшается необходимым образом и та цена, которую можно платить за пользование этим капиталом» (Smith. Т. II, р. 359) [Русский перевод, стр. 260].

66 К. M А Р К С

«Чем больше возрастают богатство, промышленность, народонаселе­ние, тем больше падает ссудный процент, а следовательно и прибыль с капиталов; тем не менее сами капиталы продолжают расти, и притом быстрее прежнего, несмотря на уменьшение прибылей. Крупный ка­ питал, хотя и с малыми прибылями, возрастает, как правило, гораздо быстрее мелкого капитала с большими прибылями. Деньги делают деньги, говорит пословица» ([Smith]. T. I, р. 189) [Русский перевод, стр. 83].

Если же этому крупному капиталу противостоят мелкие капи­талы с малыми прибылями, как это имеет место при предполо­женном нами состоянии сильной конкуренции, то он их целиком и полностью раздавит.

При такой конкуренции необходимым следствием является общее ухудшение качества товаров, фальсификация, подделка, массовое отравление, как это наблюдается в крупных городах.

[ X] Важным обстоятельством в конкуренции крупных и мелких капиталов является, далее, соотношение между основ­ным капиталом и капиталом оборотным.

«Оборотный капитал — это капитал, применяемый при производстве предметов питания, в мануфактуре или в торговле. Этот капитал не при­носит своему владельцу дохода, или прибыли, пока он остается в его владении или пока он сохраняет свою прежнюю форму. Он постоянно выходит из его рук в какой-нибудь одной определенной форме, чтобы вернуться уже в другой форме, и приносит прибыль только благодаря такому обращению, или таким последовательным превращениям. Основ­ной капитал — это тот капитал, который вкладывается в мелиорацию земель, в закупку машин, инструментов, ремесленных орудий и т. п.» (Smith. [Т. II], р. 197—198) [Русский перевод, стр. 205—206].

«Любая экономия в расходах по поддержанию основного капитала означает рост чистой прибыли. Совокупный капитал каждого предпри­нимателя непременно подразделяется на его основной капитал и ка­ питал оборотный. Если общая сумма совокупного капитала остается неизменной, то одна его часть будет тем меньше, чем больше другая. Оборотный капитал расходуется на сырье и заработную плату и при­водит в движение производство. Таким образом, любая экономия по части основного капитала, не уменьшающая производительной силы труда, увеличивает фонд, приводящий в движение производство» ( Smith. Т. II, р. 226) [Русский перевод, стр. 215—216].

Уже с самого начала видно, что отношение основного капи­тала к оборотному для крупного капиталиста складывается гораздо более благоприятно, чем для более мелкого. Очень крупному банкиру требуется основного капитала лишь немно­гим больше, чем очень мелкому: и у того и у другого основной капитал сводится к затратам на банкирскую контору. Орудия производства крупного землевладельца увеличиваются отнюдь не пропорционально размерам его земельной площади. Точно так же и кредит, которым располагает крупный капиталист в отличие от мелкого, представляет собой соответственно большую экономию основного капитала, а именно денег, которые

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 67

ему всегда нужно иметь наготове. И, наконец, понятно само собой, что там, где промышленный труд достиг высокой сту­пени развития, там, следовательно, где почти весь ручной труд стал трудом фабричным, там мелкому капиталисту всего его капитала не хватает уже для одного того, чтобы иметь необхо­димый основной капитал. Известно, что работы в крупном хозяй­стве требуют обычно небольшого числа рабочих рук.

Вообще при накоплении крупных капиталов имеет место также и соответственная концентрация и упрощение основного капитала по сравнению с более мелкими капиталистами. Круп­ный капиталист вводит для себя своего рода [ XI] организацию орудий труда.

«Точно так же и в сфере промышленности каждая мануфактура и каждая фабрика является уже более обширным сочетанием более или менее крупного вещественного богатства с многочисленными и много­ образными интеллектуальными способностями и техническими сноров­ками ради общей цели производства... Там, где законодательство охра­ няет незыблемость крупных масс земельной собственности, избыток растущего населения устремляется к промысловой деятельности, и в ре­зультате получается, как мы это видим в Великобритании, что глав­ ным образом в сфере промышленности скапливаются большие массы пролетариев. Там же, где законодательство допускает непрерывный раздел земли, как это имеет место во Франции, там увеличивается число мелких и задолжавших собственников, которые в процессе дальнейшего дробления земельных участков попадают в класс нуждающихся и не­довольных. Когда, наконец, это дробление и задолженность достигают особенно высокой степени, крупное землевладение вновь поглощает мелкое, подобно тому как крупная промышленность уничтожает мел­ кую; а поскольку опять образуются более или менее крупные комплексы поместий, вся та масса неимущих рабочих, которая не требуется безо­говорочно для обработки земли, опять-таки устремляется в промышлен­ность» (Schulz. «Bewegung der Production», p. [58]—59).

«Свойства товаров одного и того же рода изменяются в результате изменений в способе производства, особенно в результате применения машин. Лишь в результате выключения человеческой силы появилась возможность из одного фунта хлопка стоимостью в 3 шиллинга 8 пенсов получать 350 мотков пряжи длиною в 167 английских или в 36 немецких миль, стоимостью в 25 гиней» (ibid., р. 62).

<<В среднем цены на хлопчатобумажные изделия в Англии за по­следние 45 лет снизились на ^u /i2, и то количество фабриката, за кото­ рое еще в 1814 г. платили 16 шиллингов, теперь стоит, согласно вычис­лениям Маршалла, 1 шиллинг 10 пенсов. Большая дешевизна промыш­ленных продуктов увеличила как потребление внутри страны, так и сбыт на внешнем рынке; в связи с этим в Великобритании численность рабочих хлопчатобумажной промышленности после введения машин не только не уменьшилась, а увеличилась с сорока тысяч до полутора миллионов. [ XII] Что же касается дохода промышленных предпринима­телей и рабочих, то вследствие роста конкуренции среди фабрикантов прибыль их,'в сопоставлении с количеством поставляемой ими продук­ции, необходимым образом уменьшилась. За 1820—1833 годы валовая прибыль фабрикантов в Манчестере на одном куске ситца уменьшилась

68 ' К. M А Р К С

с 4 шиллингов 1^х/₈ пенса до 1 шиллинга 9 пенсов. Но для возмещения этой потери объем производства был увеличен в еще большей- степени. В результате этого в отдельных отраслях промышленности временами наступает перепроизводство; возникают частые банкротства, вследствие которых внутри класса капиталистов и хозяев труда' происходит не­устойчивое колебание и татанио собственности, отбрасывающее некоторую часть экономически разоренных собственников в ряды пролетариата; зачастую при этом внезапно возникает необходимость приостановки или сокращения работы, что всегда очень тяжело отражается на классе на­емных рабочих» (ibid., р. 63).

«Сдавать внаем свой труд — значит положить начало своему раб­ству; сдавать внаем предмет труда — значит утвердить свою свободу... Труд — это человек, в предмете же труда, наоборот, нет ничего от че­ловека» (Pecqueur. «Tliéor. soc. etc.», p. 411—412 ²⁸ ).

«Материальный элемент, который никак не может создать богат­ства без другого элемента, труда, приобретает магическое свойство плодовитости для владельцев материального элемента, как если бы они своими собственными действиями вложили в нее этот второй необхо­димый элемент» (ibid., 1. с). «Если предположить, что ежедневный труд рабочего приносит ему в среднем 400 франков в год и что этой суммы достаточно для каждого взрослого, чтобы жить, удовлетворяя самые необходимые потребности, то выходит, что любой обладатель годового дохода в 2 000 франков в виде процентов, арендной платы, квартирной платы и т. д. косвенно заставляет работать на себя 5 человек; 100 000 фран­ков ренты представляют труд 250 человек, а 1 000 000 франков — труд 2 500 человек» (ibid., р. 412—413), — и, следовательно, 300 000 000 фран­ков (Луи-Филипп) — труд 750 000 рабочих.

«Выработанный людьми закон дал собственникам право пользоваться и злоупотреблять своей собственностью, т. е. делать все, что им угодно, с любыми объектами труда... Закон отнюдь не обязывает их всегда и вовремя предоставлять работу тем, кто не имеет собственности, или вы­плачивать им всегда достаточную заработную плату и т. д.» (1. с, р. 413). «Полная свобода определения характера производства, его количества, его качества, его своевременности, полная свобода потребления богатств, распоряжения объектами всякого труда. Каждый волен обменивать свою вещь, как ему заблагорассудится, учитывая только свой собственный индивидуальный интерес» (1. с, р. 413).

«Конкуренция является лишь выражением произвольного обмена, который в свою очередь есть ближайшее и логическое следствие инди­видуального права пользоваться и злоупотреблять орудиями любого производства. Эти три экономические момента, составляющие по сути дела единое целое — право пользования и злоупотребления, свобода обмена и произвольная конкуренция, — влекут за собой такие послед­ствия: каждый производит, что ему угодно, как ему угодно, когда ему угодно, где ему угодно; производит хорошо или производит плохо, слиш­ком много или недостаточно, слишком рано или слишком поздно, сли­шком дорого или слишком дешево; никто не знает, удастся ли ему про­дать, как он продаст, когда он продаст, где он продаст, кому он продаст. Точно так же обстоит дело и с закупками. [ XIII] Производителю не из­вестны ни потребности, ни ресурсы, ни спрос, ни предложение. Он продает, когда он хочет и когда он может, где ему угодно, кому угодно, по угодной ему цене. Точно так же он и покупает. Во всем этом он всегда является игрушкой случая, рабом закона, продиктованного более силь­ным, тем, кто менее стеснен в своих действиях, тем, кто побогаче... В то время как в одном пункте имеется недостаток богатства, в другом пункте

ЭКОНОМИЧБСКО-ФИЛОСОФСКИБ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 69

наблюдается избыток и расточительство. В то время как один произво­ дитель продает много или очень дорого и с огромной прибылью, другой не продает ничего или продает себе в убыток... Предложение не знает спроса, а спрос не знает предложения. Вы производите, полагаясь на вкус и моду, которые наблюдаются среди потребителей; но когда вы изготовили соответствующий товар, то оказывается, что эта их фантазия уже миновала и их помыслы прикованы теперь к другого рода продукту... Неизбежные следствия всего этого — непрерывность и уни­версальность банкротств; просчеты, внезапное разорение и неожидан­ ное обогащение; торговые кризисы, закрытие предприятий, периодиче­ское переполнение рынка товарами или товарный голод; неустойчи­ вость и падение заработной платы и прибылей; потеря или чудовищное расточение богатств, времени и усилий на арене ожесточенной конку­ренции» (1. с, р. 414—416).

Рикардо в своей книге (земельная рента): нации суть лишь производственные мастерские; человек есть машина для потреб­ления и производства; человеческая жизнь — капитал; экономи­ческие законы слепо управляют миром. Для Рикардо люди — ничто, продукт — все. В 26-й главе французского перевода говорится:

«Человеку, имеющему капитал в 20 000 франков, приносящий ему ежегодно 2 000 франков прибыли, совершенно безразлично, доставляет ли его капитал занятие для 100 или для 1 000 человек... Не таков ли также и реальный интерес целой нации? Если только ее чистый реальный доход, ее рента и прибыль, не изменяется, то не имеет никакого значе­ния, состоит ли эта нация из 10 или из 12 миллионов жителей». «Поис­ тине», говорит г-н де Сисмонди (t. Il, p. 331), «остается только пожелать, чтобы король, оставшись в полном одиночестве на своем острове, пово­рачивая все время рукоятку, заставлял автоматы выполнять всю работу в Англии» ³ⁱ .

«Хозяин, покупающий труд рабочего по цене столь низкой, что ее едва хватает рабочему для удовлетворения самых необходимых потреб­ ностей, не виновен ни в недостаточности заработной платы, ни в чрез­ мерной продолжительности работы: он сам повинуется тому закону, который он навязывает другим... Источником нищеты являются не столько люди, сколько сила вещей» ([Buret]. L. с, р. 82).

«В Англии есть много местностей, где жителям не хватает капита­лов для надлежащего возделывания своих земель. Значительная часть шерсти из южных графств Шотландии должна совершать длинное сухо­путное путешествие по плохим дорогам, чтобы перерабатываться в Йорк­ шире, потому что на месте ее производства отсутствуют капиталы для мануфактуры. В Англии существует много мелких фабричных городов, жителям которых не хватает капитала для перевозки их промышленного продукта на отдаленные рынки, где этот продукт находит спрос и потре­ бителей. Имеющиеся здесь купцы являются [ XIV ] лишь агентами более богатых купцов, проживающих в тех или £ других крупных торговых городах» (Smith. Т. II, р. 382) [Русский перевод, стр. 269]. «Чтобы уве­личить стоимость годового продукта земли и труда, нет, другого способа как: либо увеличить количество производительных рабочих, либо повы­сить производительность труда тех рабочих, которые работали раньше... И в том и в другом случае почти всегда требуется некоторый добавочный капитал» (Smith. Т. II, р. 338) [Русский перевод, стр. 253].

70

К. МАРКС

«Итак, поскольку по самой природе вещей накопление капитала является необходимым предшественником разделения труда, дальней­шее разделение труда может происходить лишь по мере все большего и большего накопления капиталов. Чем больше образуется видов труда, тем больше возрастает количество материалов, которое может быть переработано одним и тем же числом людей; а так как задача каждого рабочего должна все более и более упрощаться, то изобретаются все новые и новые машины, чтобы облегчить и ускорить решение этих за­дач. Поэтому с ростом разделения труда, для того чтобы дать постоян­ное занятие тому же самому числу рабочих, необходимо предварительно накопить такое же количество средств к жизни, что и раньше, и гораздо большее количество сырья, орудий и инструментов, чем это требовалось раньше, при менее развитых условиях. В любой отрасли производства количество рабочих возрастает одновременно с ростом в ней разделения труда, или, вернее, именно это увеличение их количества и создает для них возможность такого рода подразделения на отдельные группы и разряды» ( Smith. Т. II, р. 193—194) [Русский перевод, стр. 203—204].

«Подобно тому как значительный рост производительной силы труда не может иметь место без предварительного накопления капиталов, так и накопление капиталов естественно вызывает этот рост. С помощью своего капитала капиталист стремится произвести возможно большее количество продукта, а иоэтому он старается провести среди своих ра­бочих наиболее целесообразное разделение труда и снабдить их воз­можно лучшими машинами. Его возможности преуспеть в том и другом направлении [ XV] зависят от величины его капитала и от количества лю­дей, которым этот капитал может дать занятие. Поэтому не только ко­личество труда возрастает в стране по мере роста капитала, приводящего его в движение, но кроме того, вследствие этого рода капитала, одно и то же количество труда производит гораздо большее количество продукта» ( Smith. [ L. с], р. 194—195) [Русский перевод, стр. 204].

Отсюда перепроизводство.

«Более широкие комбинации производительных сил... в промышлен­ности и торговле благодаря объединению более многочисленных и бо­лее многообразных сил человека и сил природы для предприятий более крупного масштаба. Там и сям... уже более тесное соединение основ­ных отраслей производства друг с другом. Так, например, крупные фабриканты стараются приобрести также и крупную земельную собст­венность, чтобы получать хотя бы часть требуемого для их промышлен­ных предприятий сырья не из третьих рук; или в связи со своими про­мышленными предприятиями они развертывают торговлю, не только для сбыта своих собственных фабрикатов, но и для закупки продуктов иного рода и для продажи их своим рабочим. В Англии, где отдельные фабриканты имеют иной раз 10—12 тысяч рабочих,., уже нередко встре­чаются такого рода соединения различных отраслей производства под началом одного руководящего лица, такие, так сказать, маленькие государства, или провинции, внутри государства. Так, например, в по­следнее время владельцы рудников под Бирмингемом берут в свои руки весь процесс производства железа, тогда как раньше это производство было распределено между различными предпринимателями и владель­цами. См. статью «Der bergmännische Distrikt bei Birmingham» в жур­нале «Deutsche Vierteljahrs Schrift» № 3, 1838 год. И, наконец, в столь многочисленных ныне крупных акционерных компаниях мы видим об­ширные комбинации денежных сил многих участников с научными и тех-

ЭК0Н0МИЧЕСК0-ФИЛОС0ФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 71

ническими знаниями и навыками других лиц, на которых возлагается самое выполнение работы. Этим путем капиталисты получают возмож­ность использовать свои сбережения более многообразными способами и даже одновременно в сельском хозяйстве, промышленности и торговле, в силу чего их интересы становятся более многосторонними [ XVI], а про­тивоположности между интересами земледелия, промышленности и тор­говли смягчаются и уничтожаются. Но сама эта возросшая возможность разнообразного использования капитала необходимым образом способ­ ствует углублению противоположности между имущими и неимущими классами» (Schulz. L. с, р. 40—41).

Огромная прибыль, извлекаемая домовладельцами из ни­щеты. Квартирная плата находится в обратном отношении к про­мышленной нищете.

Извлекаются проценты и из пороков разоренных пролета­риев (проституция, пьянство, ростовщик).

Накопление капиталов возрастает, а их конкуренция умень­шается, когда капитал и землевладение оказываются в одних руках, а также в том случае, когда капитал благодаря своим крупным размерам становится способным объединять различ­ные отрасли производства.

Безразличное отношение к людям. Двадцать лотерейных билетов Смита ³⁵.

Валовой и чистый доход у Сэя. [ XVI]

72 1

ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕНТА

[ I] Право земельных собственников ведет свое начало от гра­бежа ( Say. Т. I, р. 136, note). Земельные собственники, как и все люди, любят пожинать там, где они не сеяли, и требуют ренту даже за естественные плоды земли ( Smith. Т. I, p. 99) [Русский перевод, стр. 52].

«Можно было бы подумать, что земельная рента есть лишь прибыль на капитал, израсходованный собственником на мелиорацию земли... Бывают случаи, когда земельная рента частично может быть такого рода прибылью... Однако 1) земельный собственник требует ренту даже за неулучшенную землю, а то, что можно рассматривать как процент или прибыль на издержки по мелиорации, в большинстве случаев есть лишь надбавка (добавление) к этой первоначальной ренте; 2) кроме того, такая мелиорация производится не всегда за счет капитала земельных собственников — порой на это расходуются капиталы арендаторов; тем не менее, когда встает вопрос о возобновлении аренды, земельный соб­ственник обычно требует такого увеличения ренты, как если бы вся эта мелиорация была произведена за счет его собственного капитала. 3) Более того, он требует порой ренту даже за то, что вообще никак не может быть улучшено человеком» (Smith. T. I, р. 300—301) [Русский перевод, стр. 120].

В качестве примера, иллюстрирующего последний случай, Смит указывает на солянку (Seekrapp, salicorne)

«— вид морского растения, — дающую после сожжения щелочную соль, которая применяется при изготовлении стекла, мыла и т. д. Растет это растение в Великобритании, преимущественно в Шотландии, в раз­ личных местах, но только на таких скалах, которые расположены ниже уровня морских приливов; два раза в день их покрывают морские волны, и поэтому их продукт не связан с приложением человеческого труда. Тем не менее собственник так"ого земельного участка, где растет этот вид растения, требует себе ренту точно так же, как и с площади, засе­ янной хлебными злаками. Близ Шетландских островов море чрезвы-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 73

чайно богато рыбой. Значительная часть их обитателей [ II ] живет рыб­ной ловлей. Но чтобы можно было пользоваться продуктом моря, необ­ходимо иметь жилище на прилегающих к морю участках суши. Земель­ная рента здесь пропорциональна не тому, что арендатор может извлечь из земли, а тому, что он может получить от земли и моря в совокупности» (Smith. Т. I , р. 301—302) [Русский перевод, стр. 120—121].

«Земельную ренту можно рассматривать как продукт тех сил при­роды, пользование которыми собственник предоставляет арендатору в порядке ссуды. Этот продукт бывает больше или меньше в зависимости от размеров соответствующей силы природы, иными словами, в зависи­мости от степени естественного или искусственно созданного плодоро­дия земли. Это тот продукт природы, который остается за вычетом или после сбалансирования всего того, что можно рассматривать как дело рук человека» (Smith. T. II , р. 377—378) [Русский перевод, стр. 268].

«Земельная рента, рассматриваемая в качество цепы, уплачивае­мой за пользование землей, есть, таким образом, конечно, монополь­ная цена. Она отнюдь не пропорциональна улучшениям, внесенным в землю земельным собственником, или тому, что последний должен за­брать себе, чтобы не быть в убытке, но она соответствует тому, что может дать арендатор без убытка для себя» (Smith. T. I , р. 302) [Русский пере­вод, стр. 121].

«Из трех основных классов класс земельных собственников яв­ляется таким классом, которому ого доход не стоит ни труда, ни забот: доход этот притекает к ному, так сказать, сам собой, без какого-либо умысла или плана со стороны этого класса» (Smith. T. II, р. 161) [Рус­ский перевод, стр. 194].

Мы уже слышали, что величина земельной ренты зависит от степени плодородия почвы.

Другой момент, определяющий ее, это — местоположение.

«Рента изменяется в зависимости от плодородия почвы, каков бы ни был ее продукт, и в зависимости от местоположения земельного участка, каково бы ни было плодородие почвы» (Smith. T. I , р. 306) [Русский перевод, стр. 122].

«Если различные земельные участки, рудники или рыболовные уча­стки обладают одинаковым естественным плодородием, то количество получаемого от их использования продукта будет находиться в зависи­мости от размеров и от более [ III ] или менее умелого применения ка­питалов, расходуемых на их обработку и эксплуатацию. Если же капи­талы одинаковы л одинаково умело применяются, то продукт будет пропорционален естественной производительности этих земель, рудни­ков или рыболовных участков» ([Smith]. Т. II , р. 210) [Русский перевод, стр. 209-210].

Эти положения Смита важны потому, что при одинаковых издержках производства и одинаковых размерах капитала они сводят земельную ренту к большему или меньшему плодо­ родию почвы. Это ясно свидетельствует об извращении понятий в политической экономии, которая превращает плодородие земли в свойство землевладельца.

Однако теперь рассмотрим земельную ренту, как она обра­зуется в действительных отношениях.

4 М. и Э., т. 42

74

К. МАРКС

Размер земельной ренты определяется в результате борьбы между арендатором и земельным собственником. Всюду в поли­ тической экономии мы видим, что основой общественной органи­зации признается враждебная противоположность интересов, борьба, война.

Посмотрим же, каковы отношения между земельным собст­венником и арендатором.

«При определении условий арендного договора земельный собствен­ник стремится по возможности оставить арендатору не больше того, что необходимо для возмещения капитала, расходуемого на семена, оплату труда, рабочий скот и другие орудия производства, и для полу­чения прибыли, обычной для фермерских хозяйств в данном районе. Совершенно очевидно, что это — наименьшая доля, которой может до­вольствоваться арендатор, не терпя убытка, а земельный собственник редко расположен оставлять ему больше. Все, что остается от продукта или его цены сверх этой доли, каков бы ни был этот остаток, собствен­ник старается закрепить за собой в качестве земельной ренты — наи­большей, какую только способен уплатить арендатор при данном состоя­нии земли [ IV ]. Этот излишек всегда можно рассматривать как естест­венную земельную ренту, или как ту ренту, за которую естественным образом сдается в аренду большинство земельных участков» ( Smith . Т. I , р. 299— 300) [Русский перевод, стр. 120].

«Земельные собственники», — говорит Сай, — «осуществляют сво­его рода монополию в отношении арендаторов. Спрос на их товар, землю, может расти безостановочно; но количество их товара простирается лишь до известного пункта... Сделка, заключаемая между земельным собственником и арендатором, всегда насколько возможно выгодна для первого... Кроме выгод, извлекаемых им из природы вещей, он из­влекает еще выгоды из своего положения, из своего более крупного состояния, кредита, престижа; но уже первых выгод достаточно для того, чтобы он всегда имел возможность один воспользоваться всеми благоприятными обстоятельствами, связанными с данным участком земли. Проведение канала или дороги, рост населения и благосо­стояния данного района всегда повышают арендные ставки... Правда, арендатор и сам может улучшать почву за собственный счет; но выгоды из вложенного в мелиорацию капитала он извлекает лишь на протяжении действия арендного договора, с истечением же срока договора весь барыш переходит к земельному собственнику; с этого момента последний извлекает проценты, хотя он и не произвел ни­каких затрат: арендная плата соответственно возрастает» ( Say. Т. II , р. [142]—143).

«Вот почему земельная рента, рассматриваемая как цена, уплачи­ваемая за пользование землей, естественно оказывается наивысшей ценой, какую только способен уплачивать арендатор при данном со­стоянии земельного участка» (Smith. T. I , р. 299) [Русский перевод, стр. 120].

«В силу этого земельная рента за пользование поверхностью земли, составляет в большинстве случаев одну треть совокупного продукта и обычно является величиной постоянной, не зависящей от случайных колебаний [ V] урожая» (Smith. T. I , р. 351) [Русский перевод, стр. 137]. «Эта рента редко бывает меньше одной четверти совокупного продукта» (ibid., t. Il, p. 378) [Русский перевод, стр. 268].

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА

75

Земельная рента может выплачиваться не со всех товаров. Так, например, за камни в некоторых местностях земельной ренты не платят.

«Продукты земли, как правило, доставляются на рынок в таком количестве, чтобы их обычная цена была достаточна для возмещения капитала, затраченного на их транспортировку, и для получения обыч­ной прибыли. Если обычная цена превышает эту норму, то избыток ее идет на земельную ренту. Если же цены хватает лишь на возмещение затрат капитала, товар можно, конечно, доставить на рынок, но на уплату земельной ренты землевладельцу ничего не остается. Будет ли цена более чем достаточной для покрытия всех издержек производства, это зависит от спроса» (Smith. T. I, р. 302—303) [Русский перевод, стр. 121].

«Земельная рента входит в состав цены товаров совершенно дру­гим способом, чем заработная плата и прибыль на капитал. Высокий или низкий уровень заработной платы и прибыли является причиной высокой или низкой цены товаров, а высокий пли низкий уровень земельной ренты является результатом зтой цены» (Smith. T. I , р. 303—[304]) [Русский перевод, стр. 121].

К числу тех продуктов, которые всегда приносят земельную ренту, принадлежат предметы питания.

«Так как люди, как и все животные, размножаются в соответствии с наличием у них средств существования, то на предметы питания всегда имеется больший или меньший спрос. На предметы питания всегда можно будет купить больше или меньше [ VI] труда, и всегда найдутся охотники выполнить какую-нибудь работу, чтобы получить предметы питания. Правда, вследствие того, что иногда за труд приходится выплачивать высокую заработную плату, количество труда, которое можно получить в обмен на определенное количество предметов питания, не всегда рав­няется тому количеству труда, содержание которого может быть обес­печено при наиболее экономном их расходовании. Однако на предметы питания всегда можно приобрести количество труда, достаточное для содержания данного вида труда в соответствии с обычным в данной местности уровнем его существования. Почти при всех возможных си­туациях земля производит больше продуктов питания, чем требуется для прокормления всего труда, участвующего в производстве этой пищи вплоть до доставки ее на рынок. Избытка этой пищи всегда более чем достаточно для того, чтобы возместить с прибылью капитал, приводя­щий этот труд в движение. Таким образом, всегда остается кое-что для выплаты ренты земельному собственнику» (Smith. T. I , р. 305—306) [Русский перевод, стр. 122]. «Земельная рента не только имеет своим первоисточником продукты питания; однако если в дальнейшем и другие продукты земли начинают приносить ренту, этой прибавкой стоимости получатель ренты обязан опять-таки росту производительной силы труда, производящего пищевые продукты, являющемуся результатом прогресса в обработке и улучшении почвы» (Smith. T. I , р. 345) [Русский перевод, стр. 135]. «Итак, пищевые продукты всегда дают возможность уплаты земельной ренты» ( t . I, p . 337) [Русский перевод, стр. 132]. «Численность населения страны соответствует не тому количеству людей, которое данная страна может одеть и разместить в жилищах, а тому количеству, которое она может прокормить своим продуктом» (Smith. T. I, р. 342) [Русский перевод, стр. 134].

4*

76 К. M А Р К С

«Две важнейшие человеческие потребности после питания — это потребности в одежде и в жилище» (с отоплением). В большинстве слу­чаев предметы, служащие для удовлетворения этих потребностей, при­носят земельную ренту, но это бывает не всегда обязательно (ibid., t. I, p. [337]—338) [Русский перевод, стр. 133]. [VI]

[VIII] Посмотрим теперь, как собственник земли эксплуати­
рует все выгоды общества.

1) Земельная рента увеличивается с ростом населения ^эз
(Smith. T. I, р. 335) [Русский перевод, стр. 132].

2)    Мы слышали уже от Сэя, как увеличивается земельная рента с проведением железных дорог и т. д., по мере совершен­ствования, увеличения безопасности и расширения средств сообщения.

3)          «Всякое улучшение в условиях жизни общества имеет тенденцию прямо или косвенно повышать земельную ренту, увеличивать реальное богатство земельного собственника, т. е. его способность покупать чу­ жой труд или его продукт... Прогресс в мелиорации и в ■возделывании почвы ведет к этому прямым иутем. С возрастанием продукта необхо­ димо возрастает и доля земельного собственника в этом продукте... Рост реальных цен на эти виды сырья, например рост цен на скот, тоже ведет прямым путем к увеличению земельной ренты, и притом в еще большей пропорции. Возрастает не только реальная стоимость доли земельного собственника и тем самым его реальная власть над чужим трудом, — с возрастанием реальной стоимости продукта необходимо возрастает также и относительная величина доли земельного собственника в сово­ купном продукте. После возрастания реальной цены на данный продукт производство его не требует большего труда, чем раньше, а потому для возмещения примененного капитала с его обычными прибылями теперь нужна меньшая доля продукта, чем раньше. Таким образом, остающаяся доля продукта, принадлежащая земельному собственнику, будет, по сравнению с совокупным продуктом, теперь гораздо больше, чем раньше» {Smith. T. II, р. 157—159) [Русский перевод, стр. 193].

[ IX] Увеличение спроса на сырье и вытекающее отсюда
повышение его стоимости частично может быть результатом
роста населения и возрастания его потребностей. Но и каждое
новое изобретение, каждое новое применение промышлен­
ностью вовсе не использовавшегося раньше или мало исполь­
зовавшегося сырья увеличивает земельную ренту. Так, напри­
мер, с появлением железных дорог, пароходов и т. д. земельная
рента с каменноугольных копей неимоверно возросла.

Кроме этой выгоды, извлекаемой земельным собственником из промышленности, из открытий, из труда, мы сейчас увидим еще и другую выгоду.

4) «Те способы повышения производительной силы труда, которые
непосредственно ведут к понижению действительной цены промышленных
изделий, косвенно приводят к повышению действительной земельной
ренты. На изделия промышленности земельный собственник меняет именно
ту часть своего сырого продукта, которая остается от его личного по-

8К0Н0МИЧЕСК0-ФИЛ0С0ФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 77

требления, или цену этой части. Все, что уменьшает действительную цену продуктов промышленности, увеличивает действительную цену про­ дуктов сельского хозяйства. Отныне то же количество сырого продукта будет соответствовать уже большему количеству продуктов промыш­ленности, и земельный собственник получает возможность доставлять себе больше удобств, приобретать больше украшений и предметов рос­ коши» (Smith. T. II , р. 159) [Русский перевод, стр. 193].

Но когда Смит на том основании, qTO земельный собственник эксплуатирует все выгоды общества, [ X] заключает (t. II , р. 161) [Русский перевод, стр. 194], что интерес земельного соб­ ственника всегда идентичен интересу общества, то это нелепо. Согласно политической экономии, при господстве частной соб­ственности заинтересованность индивидуума в обществе пря­мо противоположна заинтересованности общества в нем, подо­бно тому как заинтересованность ростовщика в расточителе отнюдь не идентична интересам расточителя.

Мы лишь мимоходом упомянем о страсти земельного собст­ венника к монополии, направленной против земельной соб­ ственности зарубежных страй; отсюда ведут свое начало, напри­мер, хлебные законы. Точно так же мы здесь не будем говорить о средневековом крепостничестве, о рабстве в колониях, о нищете сельскохозяйственных рабочих в Великобритании. Будем при­держиваться положений самой политической экономии.

1)       Земельный собственник заинтересован в благосостоянии общества, гласят положения политической экономии; он заинте­ресован в росте населения, промышленной продукции, в умно­жении потребностей общества, одним словом, в росте его богат­ ства, а этот рост, как мы видели из предыдущего, идентичен росту нищеты и рабства. Связь между растущей квартирной платой и ростом нищеты является примером заинтересованности земельного собственника в обществе, ибо с ростом квартирной платы увеличивается земельная рента — процент на ту землю, на которой стоит дом.

2)       Согласно самим экономистам, интересы земельного собст­ венника находятся во враждебной противоположности интере­сам арендатора, т.е. уже значительной части общества ³⁷.

[ XI] 3) Так как земельный собственник может требовать от арендатора тем больше ренты, чем меньше заработной платы выплачивает арендатор, и так как арендатор тем больше снижает заработную плату, чем больше земельной ренты требует от него собственник земли, то интересы земельного собственника в такой же мере враждебны интересам батраков, в какой интересы владельца, промышленного предприятия враждебны интере­сам его рабочих. Интерес земельного собственника тоже низво­дит заработную плату до минимума.

78

К. МАРКС

4)         Так как реальное снижение цен на продукты промышлен­ ности увеличивает земельную ренту, то землевладелец прямо заинтересован в снижении заработной платы промышленных рабочих, в конкуренции среди капиталистов, в перепроизвод­стве, во всех бедствиях, порождаемых развитием промышлен­ности.

5)         Если, таким образом, интересы земельного собственника далеко не идентичны интересам общества и находятся во враж­дебной противоположности интересам арендаторов, батраков, промышленных рабочих и капиталистов, то, с другой стороны, интересы одного земельного собственника отнюдь не идентич­ ны интересам другого земельного собственника — вследствие конкуренции, которую мы теперь и рассмотрим.

Уже в самом общем виде взаимоотношение между крупной земельной собственностью и мелкой таково же, как взаимоотно­шение между крупным и мелким капиталом. Но к этому присо­единяются еще особые обстоятельства, безусловно вызывающие накопление крупной земельной собственности и поглощение ею молкой.

1XII] 1) Нигде относительное количество рабочих и орудий труда не уменьшается с увеличением размеров предприятия так сильно, как в земледелии. Точно так же нигде возможность всесторонней эксплуатации, экономия на сокращении издержек производства и искусное разделение труда не возрастают — с уве­личением размеров предприятия — так сильно, как в земледе­лии. Как бы мал ни был земельный участок, количество орудий труда, необходимых для его обработки, вроде плуга, пилы и т. д., наталкивается на известную границу, дальше которой оно умень­шаться уже не может, тогда как размеры земельного владения могут уменьшаться значительно ниже этой границы.

2)         Крупный земельный собственник присваивает процент на капитал, вложенный арендатором в дело улучшения почвы. Мелкий земельный собственник вынужден вкладывать в это дело свой собственный капитал. Для него вся эта прибыль, стало быть, отпадает.

3)         Если каждое общественное усовершенствование идет на пользу крупной земельной собственности, то мелкой оно вредит, так как оно всегда требует от нее все большего количества наличных денег.

4)         При рассмотрении этой конкуренции надо остановиться еще на двух важных законах:

а) Рента с земельных участков, возделываемых для производства продуктов питания, регулирует ренту большей части других возделы­ ваемых земель { Smith, Т. I, р. 331) [Русский перевод, стр. 130].

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИБ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 79

Такие средства пропитания, как скот и т. д., может произ­водить в конце концов только крупное земельное владение. Следовательно, оно регулирует ренту с прочих земель и может снижать ее до минимума.

В этих случаях мелкий земельный собственник, который сам работает на своем земельном участке, оказывается по отношению к крупному земельному собственнику в таком же положении, как ремесленник, имеющий собственный инструмент, по отноше­нию к фабриканту. Мелкий земельный собственник становит­ся просто орудием труда. [ XVI] Для мелкого земельного собст­венника земельная рента совершенно исчезает, ему остается в лучшем случае процент на его капитал и его заработная плата; ибо в результате конкуренции земельная рента может снизиться до того, что она будет представлять собой как раз лишь процент на капитал, вложенный не самим землевладель­цем.

ß) Кроме того, мы ужо знаем, что при одинаковом плодоро­дии и одинаково умелой эксплуатации земельных участков, рудников или рыболовных участков продукт пропорционален размерам капитала. Стало быть, победу одерживает крупная земельная собственность. Точно так же при равных капиталах доход пропорционален степени плодородия земли. Следова­тельно, при равных капиталах победа на стороне собственника более плодородных земельных участков.

у) «Относительно какого-нибудь рудника можно вообще говорить богат он или беден в зависимости от того, является ли количество мине­ рала, извлекаемого из него посредством применения определенного количества труда, большим или меньшим, чем то количество минерала, которое при затрате такого же труда можно извлечь из большинства других рудников того же рода» (Smith. T. I, р. 345—346) [Русский пе­ревод, стр. 135]. «Цена продукции наиболее богатой шахты регулирует цену угля для всех других шахт, расположенных по соседству. Земель­ный собственник и предприниматель оба считают — один, что его рента будет выше, другой, что его прибыль возрастет, если они будут прода­вать продукт по цене более низкой, чем их соседи. В этом случае и соседи вынуждены продавать свою продукцию по той же цене, хотя они менее способны это делать и хотя эта цена продолжает понижаться и порой не оставляет им ни ренты, ни прибыли. Некоторые шахты в результате этого совсем забрасываются, другие не приносят уже никакой ренты и в дальнейшем могут эксплуатироваться только самим собственником земли» (Smith. T. I , р. 350) [Русский перевод, стр. 137]. «После открытия перуанских рудников большинство серебряных рудников в Европе было заброшено... То же самое произошло с рудниками Кубы и Сан-Доминго и даже со старыми рудниками в Перу после открытия рудников в Потоси» (t. I, p. 353) [Русский перевод, стр. 138}.

То, что Смит говорит здесь о рудниках, в большей или мень­шей степени применимо к земельной собственности вообще.

80

К. МАРКС

ô) «Следует заметить, что обычная рыночная цена на землю всегда зависит от обычной рыночной нормы процента... Если бы земельная рента упала значительно ниже денежного процента, то никто не стал бы поку­пать земельные участки, что в скором временя вызвало бы снижение рыночных цен на землю. И наоборот, если бы преимущества земельной ренты более чем компенсировали нормальную разницу между уровнем денежного процента и уровнем земельной ренты, то все бросились бы покупать землю, что опять-таки в скором времени восстановило бы ее обычную рыночную цену» ([Smith]. T. II , р. [367]—368) [Русский пере­вод, стр. 263—264].

Из этого взаимоотношения между земельной рентой и денеж­ ным процентом следует, что земельная рента должна неуклонно падать, так что в конце концов на земельную ренту могут жить только самые богатые люди. Следовательно, конкуренция среди земельных собственников, не сдающих своих земель в аренду, непрерывно возрастает. Разорение одной части этих земельных собственников. Новая концентрация крупной земель­ной собственности.

[ XVII ] Эта конкуренция ведет, далее, к тому, что значитель­ная часть земельной собственности попадает в руки капиталистов и капиталисты таким образом становятся вместе с тем и земель­ ными собственниками, точно так же как и вообще менее крупные земельные собственники существуют теперь уже только в каче­ стве капиталистов. Наряду с этим некоторая часть крупных земельных собственников становится в то же время промышлен­никами.

Таким образом, конечным результатом является уничто­ жение различия между капиталистом и земельным собственни­ком, так что в общем и целом остается уже только два класса населения: рабочий класс и класс капиталистов. Это вовлечение земельной собственности в торговый оборот, превращение зе­мельной собственности в товар означает окончательное падение старой аристократии и окончательное утверждение денежной аристократии.

1) Сентиментальные слезы, которые по этому поводу проли­вает романтика ³⁸, нам чужды. Она постоянно смешивает два момента: гнусность, заключающуюся в торгашеских махина­ циях ³⁹ с землей, и то вполне рациональное, в пределах частной собственности необходимое и желательное последствие, которое заключено в торгашеских махинациях с частной собствен­ностью на землю. Во-первых, феодальная земельная собствен­ность уже по самому существу своему есть результат торга­ шеских махинаций с землей, превращение ее в землю, отчуж­денную от человека и вследствие этого противостоящую ему в образе тех или иных немногих крупных господ.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 81

Уже феодальное землевладение заключает в себе господ­ ство земли над людьми как власть какой-то чуждой силы. Кре­постной есть придаток земли. Точно так же и владелец майората, первородный сын, принадлежит земле. Она его наследует. Вообще господство частной собственности начинается с земле­владения; землевладение является ее основой. Но при феодаль­ном землевладении владелец по крайней мере с виду кажется королем земельного владения. Вместе с тем там еще существует видимость более интимного отношения между владельцем и землей, чем узы просто вещественного богатства. Земельный участок индивидуализируется вместе со своим хозяином, имеет его титул, баронский или графский, его привилегии, его юрис­ дикцию, его политическое положение и т. д. Земельный участок является как бы неорганическим телом своего хозяина. Отсюда поговорка nulle terre sans maître *, в которой нашло свое выра­ жение срастание господского величия с земельным владением. Точно так же и господство земельной собственности не выступает здесь непосредственно как господство голого капитала. Те, кто принадлежит к этой земельной собственности, относятся к ней скорее как к своему отечеству. Это — национализм весьма ограниченного характера.

[ XVIII] Точно так же феодальная земельная собственность дает имя своему владельцу, как королевство дает имя своему королю. Его семейная генеалогия, история его дома и т. д. — все это индивидуализирует для него его земельную собствен­ность, превращает ее форменным образом в его дом, персонифи­ цирует ее. Точно так же и те, кто обрабатывает его земельное владение, находятся не в положении наемных поденщиков, а частью сами, как крепостные, являются его собственностью, частью же состоят к нему в отношениях почитания, подданства и определенных повинностей. Позиция землевладельца по отно­шению к ним является поэтому позицией непосредственно поли­ тической и имеет вместе с тем некоторую эмоциональную сторону. Нравы, характер и т. д. меняются от одного земельного участка к другому; они как бы срослись с клочком земли, тогда как позд­нее человека связывает с земельным участком только его коше­лек, а не его характер, не его индивидуальность. И, наконец, феодальный землевладелец не стремится извлекать из своего земельного владения максимально возможную выгоду. На­против, он потребляет то, что там имеется, а заботу о добы­вании новых средств он спокойно предоставляет крепостным и арендаторам. Таково отношение дворянства к. земельному

* — нет земли без господина. Ред.

82

К. МАРКС

владению, окружающее хозяина земли некоторым романтиче­ским ореолом.

Необходимо, чтобы эта видимость исчезла, чтобы земельная собственность, этот корень частной собственности, была целиком вовлечена в движение частной собственности и стала товаром; чтобы господство собственника выступило как чистое господство частной собственности, капитала, вне всякой политической окраски; чтобы взаимоотношение между собственником и работ­ником свелось к экономическому отношению эксплуататора и эксплуатируемого; чтобы всякое персональное взаимоотно­ шение между собственником и его собственностью прекратилось и чтобы эта собственность стала лишь вещественным, материаль­ным богатством; чтобы место почетного брачного союза с землей занял брак по расчету и чтобы земля, точно так же как и чело­век, опустилась на уровень торгашеской стоимости. Необходимо, чтобы то, что составляет корень земельной собственности, — грязное своекорыстие, — выступило также и в своей циничной форме. Необходимо, чтобы неподвижная монополия преврати­лась в подвижную и беспокойную монополию, в конкуренцию, а праздное наслаждение плодами чужого кровавого пота — в активную торговлю ими. И, наконец, необходимо, чтобы в про­цессе этой конкуренции земельная собственность в образе капитала продемонстрировала свое господство как над рабочим классом, так и над самими собственниками, разоряемыми или возносимыми выше согласно за конам движения капитала. Тем са­мым место средневековой поговорки nulle terre sans seigneur * занимает поговорка нового времени l'argent n'a pas de maître **, ярко выражающая господство мертвой материи над людьми.

[ XIX ] 2) Что касается спора о делимости или неделимости земельных владений, то надо заметить следующее:

Раздел земельных владений есть отрицание крупной моно­ полии земельной собственности; он ее устраняет, но лишь посред­ством придания этой монополии всеобщего характера. Основу монополии — частную собственность — раздел земельных вла­дений не устраняет. Он посягает на данную форму существо­вания, а пе на сущность монополии. В результате этого раздел земельных владений становится жертвой законов частной собственности. Дело в том, что раздел земельных владений соот­ветствует движению конкуренции в сфере промышленности. Кроме экономических невыгод от раздела орудий и от распыле­ния труда (надо отличать это от разделения труда: работа здесь

* — нет земли без сеньора. Ред. "* — деньги не имеют господина. Ред,

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 83

не разделяется между многими, а одна и та же работа выпол­няется каждым изолированно, т. е. имеет место многократное повторение одной и той же работы), этот раздел, как и выше­упомянутая конкуренция, опять-таки неизбежно превращается в накопление и концентрацию.

Поэтому там, где имеет место раздел земельных владений, не остается ничего иного, как либо вернуться к монополии в еще более отвратительном виде, либо подвергнуть отрицанию, упразднить самый раздел земельных владений. Но это уже не возврат к феодальному землевладению, а устранение частной собственности иа землю вообще. Первое уничтожение монопо­лии всегда равносильно приданию ей всеобщего характера, расширению рамок ее существования. Устранение монополии, достигшей своей наиболее широкой и всеобъемлющей формы существования, равносильно ее полному уничтожению. Ассо­циация, в применении к земле, использует выгоды крупного землевладения в экономическом отношении и впервые реализует первоначальную тенденцию раздела — равенство. Точно так же ассоциация восстанавливает разумным путем, а не посредством крепостничества, барства и нелепой собственнической мистики, эмоциональное отношение человека к земле: земля перестает быть объектом торгашества и благодаря свободному труду и свободному наслаждению опять становится подлинным, личным достоянием человека. Большое преимущество раздела земельных владений заключается в том, что здесь масса, которая не может больше решиться на крепостную кабалу, гибнет от соб­ственности иначе, чем в промышленности.

Что касается крупного землевладения, то его защитники всегда софистически отождествляли экономические выгоды крупного земледелия с крупной земельной собственностью, как будто не видно, что эти выгоды как раз только с отменой [этой] собственности [ XX ] получают, с одной стороны, наиболь­ ший простор, а с другой стороны, впервые оказываются соци­ально-полезными. Точно так же эти защитники крупной земель­ ной собственности нападали на торгашеский дух мелкого земле­владения, как будто крупное землевладение, даже уже в его феодальной форме, не заключало в себе торгашества в скрытом виде. Не говоря уже о современной английской форме земельной собственности, где феодализм землевладельца переплетается с торгашеским духом и промышленным предпринимательством арендатора.

Подобно тому как крупная земельная собственность может в свою очередь бросить упрек разделу земельных владений в монополии, потому что этот раздел базируется на монополии

84 к. м а р к с

частной собственности, точно так же и раздел земельных владе­ний может бросить крупному землевладению упрек в разделе, потому что и здесь господствует раздел, только в неподвижной, замороженной форме. Вообще частная собственность покоится на разделе. Впрочем подобно тому как раздел земельных вла­дений приводит снова к крупному землевладению капиталисти­ческого типа, так и феодальная земельная собственность, как бы она ни изворачивалась, неизбежно должна подвергнуться разделу или, по крайней мере, попасть в руки капиталистов.

Это происходит потому, что крупная земельная собственность, как это мы видим в Англии, толкает подавляющее большинство населения в объятия промышленности и низводит своих соб­ ственных рабочих на ступень полной нищеты. Таким образом, она порождает и увеличивает могущество своего врага — капитала, промышленности, отбрасывая на его сторону бедноту и всю деятельность в стране. Крупная земельная собственность делает большинство населения страны промышленным и поэтому превращает его в противника крупной земельной собственности. Если промышленность достигла высокой степени могущества, как мы это видим теперь в Англии, то она шаг за шагом выбивает из рук крупной земельной собственности ее монополию по отно­шению к зарубежным странам и вынуждает ее конкурировать с зарубежными землевладельцами. Дело в том, что при господ­ стве промышленности земельная собственность могла обеспе­чивать себе свое феодальное величие только посредством моно­полии по отношению к зарубежным странам, защищая себя таким путем от общих законов торговли, противоречащих ее феодальной сущности. Будучи втянута в орбиту конкуренции, земельная собственность следует законам конкуренции, как и любой другой товар, подчиненный конкуренции. Она в такой же мере теряет устойчивость, то сокращается, то увеличивается, переходит из рук в руки, и никакое законодательство не может уже удержать ее в немногих предопределенных к тому руках [ XXI]. Непосредственным результатом является ее распыление по многим владельцам и во всяком случае — подчинение власти промышленного капитала.

И, наконец, такое крупное землевладение, которое насильст­венно сохраняется и которое рядом с собой породило могучую промышленность, приводит к кризису еще скорее, чем такой раз­ дел земельных владений, при котором промышленность по своей силе остается все еще на втором месте.

Крупное землевладение, как мы это видим в Англии, уже утратило свой феодальный характер и приобрело характер предпринимательский, поскольку оно стремится делать возмож-

экономическо-философские рукописи 1844 года 85

но больше денег. Оно приносит собственнику максимально возможную земельную ренту, а арендатору — максимально воз­можную прибыль на его капитал. В результате этого заработная плата сельскохозяйственных рабочих уже доведена до минимума, а класс арендаторов представляет уже внутри землевладения силу промышленности и капитала. Вследствие конкуренции с заграницей земельная рента в большинстве случаев перестает быть таким доходом, который сам по себе достаточно обеспечи­вал бы землевладельца. Значительная часть земельных собствен­ников вынуждена занять место арендаторов, а эти последние частично опускаются в ряды пролетариата. G другой стороны, многие арендаторы завладевают земельной собственностью; это происходит потому, что крупные собственники, спокойно получающие свои доходы, по большей части предаются расто­чительству и, как правило, непригодны для руководства земле­делием в крупном масштабе: у них обычно нет ни капитала, ни способности эксплуатировать землю. Таким образом, часть их тоже совершенно разоряется. И, наконец, сведенную до мини­мума заработную плату приходится снижать еще больше, чтобы можно было выдержать новую конкуренцию. А это неизбежно ведет к революции.

Земельная собственность должна была развиваться и тем и другим путем, чтобы в том и другом случае прийти к своей неизбежной гибели, подобно тому ка.к промышленность и в форме монополии и в форме конкуренции должна была прийти к разорению, чтобы научиться верить в человека. [ XXI]

86 ]

[ОТЧУЖДЕННЫЙ ТРУД]

[ XXII ] Мы исходили из предпосылок политической экономии. Мы приняли ее язык и ее законы. Мы предположили как данное частную собственность, отделение друг от друга труда, капитала и земли, а также заработной платы, прибыли на капитал и зе­ мельной ренты; далее, разделение труда, конкуренцию, понятие меновой стоимости и т. д. На основе самой политической эконо­мии, пользуясь ее собственными словами, мы показали, что рабо­чий низведен до положения товара, притом самого жалкого, что нищета рабочего находится в прямом * отношении к мощи и размерам его продукции, что необходимым результатом конку­ренции является накопление капитала в руках немногих, т. е. еще более страшное восстановление монополии, и что в конце концов исчезает различие между капиталистом и земель­ным рантье, между хлебопашцем и промышленным рабочим, и все общество неизбежно распадается на два класса — соб­ственников и лишенных собственности рабочих.

Политическая экономия исходит из факта частной собствен­ности. Объяснения ее она нам не дает. Материальный процесс, проделываемый в действительности частной собственностью, она укладывает в общие, абстрактные формулы, которые и приобретают для нее затем значение законов. Эти законы она не осмысливает, т. е. не показывает, как они вытекают из самого существа частной собственности. Политическая экономия не дает нам ключа к пониманию основы и причины отделения труда от капитала и капитала от земли. Так, например, когда она опре­ деляет взаимоотношение между заработной платой и прибылью на капитал, то последней причиной является для нее интерес

* В оригинале описка: обратном. Ред.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 87

капиталистов; иными словами, она предполагает как данное то, что должно быть установлено в результате анализа. Точно так же всюду вклинивается конкуренция. Объяснение для нее ищут во внешних обстоятельствах. При этом политическая эко­номия ничего не говорит нам о том, в какой мере эти внешние, с виду случайные обстоятельства являются лишь выражением некоторого необходимого развития. Мы видели, что самый обмен представляется ей случайным фактом. Единственными маховыми колесами, которые пускает в ход политэконом, являются корыстолюбие и война между корыстолюбцами — кон­куренция.

Именно вследствие непонимания политической экономией взаимосвязи изучаемого ею движения можно было, например, учение о конкуренции противопоставлять учению о монополии, учение о свободе промыслов — учению о корпорации, учение о разделе земельных владений — учению о крупной земельной собственности, ибо конкуренция, свобода промыслов, раздел земельных владений мыслились и изображались только как случайные, преднамеренные, насильственные, а не как необхо­димые, неизбежные, естественные следствия монополии, кор­порации и феодальной собственности.

Итак, нам предстоит теперь осмыслить существенную взаимо­ связь между частной собственностью, корыстолюбием, отделе­ нием друг от друга труда, капитала и земельной собственности, между обменом и конкуренцией, между стоимостью человека и его обесценением, между монополией и конкуренцией и т. д., между всем этим отчуждением и денежной системой.

Мы не последуем примеру политэконома, который, желая что-либо объяснить, переносится в вымышленное им первобытное состояние. Такое первобытное состояние ничего не объясняет. Ссылаясь на первобытное состояние, политэконом только отодви­ гает вопрос в серую туманную даль. Он предполагает в форме факта, события то, что он должен дедуцировать, а именно — необходимое взаимоотношение между двумя вещами, например, между разделением труда и обменом. Таким же образом теолог объясняет происхождение зла грехопадением, т. е. он предпо­ лагает как факт, в форме исторического события, то, что он должен объяснить.

Мы берем отправным пунктом современный экономический факт:

Рабочий становится тем беднее, чем больше богатства он производит, чем больше растут мощь и размеры его продукции ⁴⁰. Рабочий становится тем более дешевым товаром, чем больше товаров он создает. В прямом соответствии с ростом стоимости

88 к. м а р к с

мира вещей растет обесценение человеческого мира. Труд про­изводит не только товары: он производит самого себя и рабочего как товар, притом в той самой пропорции, в которой он про­изводит вообще товары.

Этот факт выражает лишь следующее: предмет, производи­мый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овещест­ вленный в нем, это есть опредмечивание труда. Осуществление труда есть его опредмечивание. При тех порядках, которые пред­полагаются политической экономией, ото осуществление труда, ото его претворение в действительность выступает как выклю­ чение рабочего из действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение пред­мета — как отчуждение ⁴¹.

Осуществление труда выступает как выключение, из действи­ тельности до такой степени, что рабочий выключается из дейст­ вительности вплоть до голодной смерти. Опредмечивание высту­ пает как утрата предмета до такой степени, что у рабочего отни­ мают самые необходимые предметы, необходимые не только для жизни, но и для работы. Да и сама работа становится таким предметом, овладеть которым он может лишь с величайшим на­пряжением своих сил и с самыми нерегулярными перерывами. Освоение предмета выступает как отчуждение до такой степени, что чем больше предметов рабочий производит, тем меньшим количеством их он может владеть и тем сильнее он подпадает под власть своего продукта, капитала.

Все эти следствия уже заключены в том определении, что рабочий относится к продукту своего труда как к чужому предмету. Ибо при такой предпосылке ясно: чем больше рабочий выматывает себя на работе, тем могущественнее становится чужой для него предметный мир, создаваемый им самим против самого себя, тем беднее становится он сам, его внутренний мир, тем меньшее имущество ему принадлежит. Точно так же обстоит дело и в религии. Чем больше вкладывает человек в бога, тем меньше остается в нем самом ⁴². Рабочий вкладывает в пред­мет свою жизнь, но отныне эта жизнь принадлежит уже не ему, а предмету. Таким образом, чем больше эта его деятельность, тем беспредметнее рабочий. Что отошло в продукт его труда, того уже нет у него самого. Поэтому, чем больше этот продукт, тем меньше он сам. Отчуждение рабочего в его продукте имеет не только то значение, что его труд становится предметом, приобретает внешнее существование, но еще и то значение, что его труд существует вне его, независимо от него, как нечто

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 89

чужое для него, и что этот труд становится противостоящей ему самостоятельной силой; что жизнь, сообщенная им предмету, выступает против него как враждебная и чуждая.

[ XXIII ] Рассмотрим теперь подробнее опредмечивание, про­изводство продукта рабочим, и в этом опредмечивании отчуж­дение, утрату предмета, т.е. произведенного рабочим продукта.

Рабочий ничего не может создать без природы, без внешнего чувственного мира. Это — тот материал, на котором осущест­вляется его труд, в котором развертывается его трудовая дея­тельность, из которого и с помощью которого труд производит свои продукты.

Но подобно тому как природа дает труду средства к жизни в том смысле, что без предметов, к которым труд прилагается, невозможна жизнь труда, так, с другой стороны, природа же доставляет средства к жизни и в более узком смысле, т. е. сред­ства физического существования самого рабочего.

Таким образом, чем больше рабочий с помощью своего труда осваивает, внешний мир, чувственную природу, тем в большей мере лишает он себя средств к жизни в двояком смысле: во-пер­ вых, чувственный внешний мир все больше и больше перестает быть таким предметом, который неотъемлемо принадлежал бы его труду, перестает быть жизненным средством его труда; во-вторых, этот внешний мир все в большей мере перестает давать для него средства к жизни в непосредственном смысле — средства физического существования рабочего.

Итак, рабочий становится рабом своего предмета в двояком отношении: во-первых, он получает предмет для труда, т. е. ра­ боту, и, во-вторых^ он получает средства существования. Только этот предмет дает ему, стало быть, возможность существовать, во- первых, как рабочему и, во-вторых, как физическому субъекту. Венец этого рабства в том, что он уже только в качестве рабо­чего может поддерншвать свое существование как физического субъекта и что он является рабочим уже только в качестве физического субъекта.

(Согласно законам политической экономии, отчуждение рабочего в его предмете выражается в том, что чем больше рабо­чий производит, тем меньше он может потреблять; чем больше ценностей он создает, тем больше сам он обесценивается и лишается достоинства; чем лучше оформлен его продукт, тем более изуродован рабочий; чем культурнее созданная им вещь, тем более похож на варвара он сам; чем могущественнее труд, тем немощнее рабочий; чем замысловатее выполняемая им работа, тем большему умственному опустошению и тем боль­шему закабалению природой подвергается сам рабочий.)

90

К. МАРКС

Политическая экономия замалчивает отчуждение в самом существе труда тем, что она не подвергает рассмотрению непо­средственное отношение между рабочим (трудом) и производи­мым им продуктом. Конечно, труд производит чудесные вещи для богачей, но он же производит обнищание рабочего. Он создает дворцы, но также и трущобы для рабочих. Он творит красоту, но также и уродует рабочего. Он заменяет ручной труд машиной, но при этом отбрасывает часть рабочих назад к варвар­скому труду, а другую часть рабочих превращает в машину. Он производит ум, но также и слабоумие, кретинизм как удел рабочих.

Непосредственное отношение труда к его продуктам есть отношение рабочего к предметам его производства. Отношение имущего к предметам производства и к самому производству есть лишь следствие этого первого отношения и подтверждает его. Эту другую сторону вопроса мы рассмотрим позже.

Итак, когда мы спрашиваем, какова сущность трудовых отношений, то мы спрашиваем об отношении рабочего к произ­водству.

До сих пор мы рассматривали отчуждение рабочего лишь с одной стороны, а именно со стороны его отношения к про­дуктам своего труда. Но отчуждение проявляется не только в конечном результате, но и в самом акте производства, в самой производственной деятельности. Мог ли бы рабочий противостоять продукту своей деятельности как чему-то чуждо­му, если бы он не отчуждался от себя в самом акте производ­ства? Ведь продукт есть лишь итог деятельности, производства. Следовательно, если продукт труда есть отчуждение, то и само производство должно быть деятельным отчуждением, отчужде­нием деятельности, деятельностью отчуждения. В отчуждении предмета труда только подытоживается отчуждение в деятель­ности самого труда.

В чем же заключается отчуждение труда?

Во-первых, в том, что труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физи­ческую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую при­роду и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это — принудительный труд: Это не удовлетворение потребности в

ЭКономичесКО-философские рукописи 1844 года 01

ТРУД6> ä только средство для удовлетворения всяких других по­требностей, но не потребности в труде. Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физиче­ское или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд, труд, в процессе которого человек себя отчуж­дает, есть принесение себя в жертву, самоистязание. И, наконец, внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому. Подобно тому как в рели­гии самодеятельность человеческой фантазии, человеческого мозга и человеческого сердца воздействует на индивидуума независимо от него самого, т. е. в качестве какой-то чужой дея­ тельности, божественной или дьявольской, так и деятельность рабочего не есть его самодеятельность⁴³. Она принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя.

В результате получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при вы­полнении своих животных функций — при еде, питье, в поло­вом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т. д., — а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превра­щается в то, что присуще животному.

Правда, еда, питье, половой акт и т. д. тоже суть подлин­ но человеческие функции. Но в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят живот­ ный характер.

Мы рассмотрели акт отчуждения практической человечес­ кой деятельности, труда, с двух сторон. Во-первых, отношение рабочего к продукту труда, как к предмету чуждому и над ним властвующему. Это отношение есть вместе с тем отношение к чувственному внешнему миру, к предметам природы, как к миру чуждому, ему враждебно противостоящему. Во-вторых, отношение труда к акту производства в самом процессе труда. Это отношение есть отношение рабочего к его собственной дея­ тельности, как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему. Деятельность выступает здесь как страдание, сила — как бес­ силие, зачатие — как оскопление, собственная физическая и духовная энергия рабочего, его личная жизнь (ибо что такое жизнь, если она не есть деятельность?) — как повернутая против него самого, от него не зависящая, ему не принадлежащая деятельность. Это есть самоотчуждение, тогда как выше речь шла об отчужденна вещи.

92

К. МАРКС

[ XXIV] Теперь нам предстоит на основании двух данных определений отчужденного труда вывести еще третье его опре­деление.

Человек есть существо родовое, не только в том смысле, что и практически и теоретически он делает своим предметом род — как свой собственный, так и прочих вещей, но и в том смысле — и это есть лишь другое выражение того же самого, — что он относится к самому себе как к наличному живому роду, относится к самому себе как к существу универсальному и по­тому свободному ⁴⁴.

Родовая жизнь как у человека, так и у животного физически состоит в том, что человек (как и животное) живет неорганиче­ской природой, и чем универсальнее человек по сравнению с животным, тем универсальнее сфера той неорганической природы, которой он живет. Подобно тому как в теоретическом отношении растения, животные, камни, воздух,, свет и т. д. являются частью человеческого сознания, отчасти в качестве объектов естествознания, отчасти в качестве объектов искус­ства, являются его духовной неорганической природой, духов­ной пищей, которую он предварительно должен приготовить, чтобы ее можно было вкусить и переварить, — так и в практи­ческом отношении они составляют часть человеческой жизни и человеческой деятельности. Физически человек живет только этими продуктами природы, будь то в форме пищи, отопле­ния, одежды, жилища и т. д. Практически универсальность человека проявляется именно в той универсальности, кото­рая всю природу превращает в его неорганическое тело, посколь­ку она служит, во-первых, непосредственным жизненным сред­ ством для человека, а во-вторых, материей, предметом и орудием его жизнедеятельности. Природа есть неорганическое тело человека, а именно — природа в той мере, в какой сама она не есть человеческое тело. Человек живет природой. Это значит, что природа есть его тело, с которым человек должен оста­ваться в процессе постоянного общения, чтобы не умереть. Что физическая и духовная жизнь человека неразрывно свя­зана с природой, означает не что иное, как то, что природа неразрывно связана с самой собой, ибо человек есть часть природы.

Отчужденный труд человека, отчуждая от него 1) природу, 2) его самого, его собственную деятельную функцию, его жизне­деятельность, тем самым отчуждает от человека род: он превра­щает для человека родовую жизнь в средство для поддержания индивидуальной жизни. Во-первых, он отчуждает родовую жизнь и индивидуальную жизнь, а во-вторых, делает индиви-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 93

дуальную жизнь, взятую в ее абстрактной форме, целью родовой жизни, тоже в ее абстрактной и отчужденной форме ⁴⁵.

Дело в том, что, во-первых, сам труд, сама жизнедеятель­ ность, сама производственная жизнь оказываются для человека лишь средством для удовлетворения одной его потребности, потребности в сохранении физического существования. А произ­водственная жизнь и есть родовая жизнь. Это есть жизнь, по­рождающая жизнь. В характере жизнедеятельности заключается весь характер данного вида, его родовой характер, а свободная сознательная деятельность как раз и составляет родовой харак­тер человека. Сама жизнь оказывается лишь средством к жизни.

Животное непосредственно тождественно со своей жизне­деятельностью. Оно не отличает себя от своей жизнедеятель­ности. Оно есть эта жизнедеятельность. Человек же делает самое свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Его жизнедеятельность — сознательная. Это не есть такая определенность, с которой он непосредственно сливается воедино. Сознательная жизнедеятельность непосредственно от­личает человека от животной жизнедеятельности. Именно лишь в силу этого он есть родовое существо. Или можно сказать еще так: он есть сознательное существо, т. е. его собственная жизнь является для него предметом именно лишь потому, что он есть родовое существо. Только в силу этого его деятельность есть свободная деятельность. Отчужденный труд переворачивает это отношение таким образом, что человек именно потому, что он есть существо сознательное, превращает свою жизнедея­ тельность, свою сущность только лишь в средство для поддер­жания своего существования.

Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного — родового существа, т. е. такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому существу. Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т. д. Но животное производит лишь то, в чем непосредственно нуждается оно само или его детеныш; оно производит односторонне, тогда как человек про­изводит универсально; оно производит лишь под властью непо­ средственной физической потребности, между тем как человек производит даже будучи свободен от физической потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от нее; животное производит только самого себя, тогда как человек* воспроизводит всю природу; продукт жи­вотного непосредственным образом связан с его физическим

94 к. м а р к с

организмом, тогда как человек свободно противостоит своему продукту. Животное строит только сообразно мерке и потребно­ сти того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты.

Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благо­даря этому производству природа оказывается его произве­дением и его действительностью. Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире. Поэтому отчужденный труд, отнимая у человека пред­мет его производства, тем самым отнимает у него его родовую жизнь, его действительную родовую предметность, а то преиму­щество, которое человек имеет перед животным, превращает для него в нечто отрицательное, поскольку у человека отби­рают его неорганическое тело, природу.

Подобным же образом отчужденный труд, принижая само­деятельность, свободную деятельность до степени простого сред­ ства, тем самым превращает родовую жизнь человека в средство для поддержания его физического существования.

Присущее человеку сознание его родовой сущности видоиз­меняется, стало быть, вследствие отчуждения так, что родовая жизнь становится для него средством.

Таким образом, отчуждение труда приводит к следующим результатам:

3)         Родовая сущность человека — как природа, так и его духовное родовое достояние — превращается в чуждую ему сущ­ность, в средство для поддержания его индивидуального суще­ствования. Отчужденный труд отчуждает от человека его соб­ственное тело, как и природу вне его, как и его духовную сущ­ность, его человеческую сущность.

4)         Непосредственным следствием того, что человек отчуж­ден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от чело­ века. Когда человек противостоит самому себе, то ему противо­стоит другай человек. То, что можно сказать об отношении человека.к своему труду, к продукту своего труда и к самому себе, то же можно сказать и об отношении человека к дру­ гому человеку, а также к труду и к предмету*груда другого чело­века.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 95

Вообще положение о том, что от человека отчуждена его родовая сущность, означает, что один человек отчужден от другого и каждый из них отчужден от человеческой сущности.

Отчуждение человека, вообще любое отношение, в котором человек находится к самому себе, реализуется, выявляется лишь в отношениях человека к другим людям.

Следовательно, в условиях отчужденного труда каждый человек рассматривает другого, руководствуясь масштабом и отношением, в котором находится он сам как рабочий.

[ XXV] Мы исходили из экономического факта — отчужде­ния рабочего и его продукции. Мы сформулировали понятие этого факта: отчужденный труд. Это понятие мы подвергли анализу. Мы анализировали, стало быть, лишь экономический факт.

Теперь посмотрим, как это понятие отчужденного труда вы­ражено и представлено в реальной действительности.

Если продукт труда мне чужд, если он противостоит мне в качестве чуждой силы, кому же в таком случае он принадле­жит?

Если моя собственная деятельность принадлежит не мне, а есть деятельность чуждая, вынужденная, кому же принадле­жит она в таком случае?

Некоторому иному, чем я, существу.

Что же это за существо?

Не боги ли? Правда, на первых порах главная производствен­ная деятельность, например строительство храмов и т. д. в Египте, в Индии, в Мексике, шла по линии служения богам, и самый продукт принадлежал богам. Однако боги никогда не были одни хозяевами труда. Не была хозяином и природа. Да и каким противоречием было бы такое положение, при ко­тором чем больше человек благодаря своему труду подчиняет себе природу и чем больше чудеса богов становятся излишними благодаря чудесам промышленности, тем больше человек дол­жен был бы в угоду этим силам отказываться от радости, достав­ляемой производством, и от наслаждения продуктом!

Чуждым существом, которому принадлежит труд и продукт труда, существом, на службе которого оказывается труд и для наслаждения которого создается продукт труда, таким суще­ством может быть лишь сам человек.

Если продукт труда не принадлежит рабочему, если он про­тивостоит ему как чуждая сила, то это возможно лишь в резуль­тате того, что продукт принадлежит другому человеку, не ра­бочему. Если деятельность рабочего для него самого является мукой, то кому-то другому она должна доставлять наслаждение

96

К. МАРКС

и жизнерадостность. Не боги и не природа, а только сам че­ ловек может быть этой чуждой силой, властвующей над чело­веком.

Необходимо еще принять во внимание выставленное выше положение о том, что отношение человека к самому себе ста­ новится для него предметным, действительным лишь через посредство его отношения к другому человеку. Следовательно, если человек относится к продукту своего труда, к своему опред- меченному труду, как к предмету чуждому, враждебному, могущественному, от него не зависящему, то он относится к нему так, что хозяином этого предмета является другой, чуж­ дый ему, враждебный, могущественный, от него не зависящий человек. Если он относится к своей собственной деятель­ности как к деятельности подневольной, то он относится к ней как к деятельности, находящейся па службе другому человеку, ему подвластной, подчиненной его принуждению и игу.

Всякое самоотчуждение человека от себя и от природы про­является в том отношении к другим, отличным от него людям, в которое он ставит самого себя и природу. Вот почему религиоз­ное самоотчуждение с необходимостью проявляется в отношении мирянина к священнослужителю или — так как здесь дело касается интеллектуального мира — также к некоему посред­нику и т. д. В практическом действительном мире самоотчужде­ние может проявляться только через посредство практического действительного отношения к другим людям. То средство, при помощи которого совершается отчуждение, само есть практическое средство. Таким образом, посредством отчужден­ного труда человек порождает не только свое отношение к пред­мету и акту производства как к чуждым и враждебным ему си­лам, — он порождает также и то отношение, в котором другие люди находятся к его производству и к его продукту, а равно и то отношение, в котором сам он находится к этим другим лю­дям. Подобно тому как он свою собственную производственную деятельность превращает в свое выключение из действительно­ сти, в кару для себя, а его собственный продукт им утрачивается, становится продуктом, ему не принадлежащим, точно так же он порождает власть того, кто не производит, над производством и над продуктом. Отчуждая от себя свою собственную деятель­ность, он позволяет другому человеку присваивать деятель­ность, ему не присущую.

До сих пор мы рассматривали это отношение только со сто­ роны рабочего; позднее мы рассмотрим его также и со стороны не-рабочего.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 97

Итак, посредством отчужденного труда рабочий порождает отношение к этому труду некоего человека, чуждого труду и стоящего вне труда. Отношение рабочего к труду порождает отношение к тому же труду капиталиста, или как бы там иначе ни называли хозяина труда. Стало быть, частная собственность есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе.

Таким образом, к частной собственности мы приходим по­ средством анализа понятия отчужденного труда, т. е. отчуж­денного человека, отчужденной жизни.

Правда, понятие отчужденного труда (отчужденной жизни) мы получили, исходя из политической экономии, как резуль­ тат движения частной собственности. Но анализ этого понятия показывает, что, хотя частная собственность и выступает как основа и причина отчужденного труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием, подобно тому как боги первоначально являются не причиной, а следствием заблуждения человеческого рассудка. Позднее это отношение превращается в отношение взаимодействия.

Только на последней, кульминационной стадии развития частной собственности вновь обнаруживается эта ее тайна: частная собственность оказывается, с одной стороны, продук­том отчужденного труда, а с другой стороны, средством его отчуждения, реализацией этого отчуждения.

Это развитие сразу же проливает свет на различные до сих пор не разрешенные коллизии.

1) Политическая экономия исходит из труда как подлинной души производства, и тем не менее труду она не дает ничего, а частной собственности отдает все. Прудон сделал из этого противоречия выводы в пользу труда, против частной собствен­ности. Но мы видим, что это очевидное противоречие есть про­тиворечие отчужденного труда с самим собой и что полити­ческая экономия сформулировала лишь законы отчужденного труда.

Поэтому мы видим также, что заработная плата идентична частной собственности, ибо заработная плата, где продукт, предмет труда оплачивает самый труд, есть лишь необходимое следствие отчуждения труда: ведь в заработной плате и самый труд выступает не как самоцель, а как слуга заработка. Позд­нее мы подробно остановимся на этом, а сейчас сделаем еще только несколько [ XXVI ] выводов.

Насильственное повышение заработной платы (не говоря уже о всех прочих трудностях, не говоря уже о том, что такое новы-

98 к. м а р к с

шение как аномалию можно было бы сохранять тоже только насильственно) было бы, как это вытекает из вышеизложенного, не более чем лучшей оплатой раба и не завоевало бы ни рабочему, ни труду их человеческого назначения и достоинства.

Даже равенство заработной плати, как его требует Прудон, имело бы лишь тот результат, что оно превратило бы отношение нынешнего рабочего к его труду в отношение всех людей к труду. В этом случае общество мыслилось бы как абстрактный капи­талист *⁶.

Заработная плата есть непосредственное следствие отчуж­денного труда, а отчужденный труд есть непосредственная причина частной собственности. Поэтому с падением одной сто­роны должна пасть и другая.

2) Из отношения отчужденного труда к частной собственно­ сти вытекает далее, что эмансипация общества от частной соб­ственности и т. д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабочих, причем дело здесь не только в их эманси­пации, ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что кабала человечества в целом заключается в отношении рабочего к производству и все ка­бальные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого отношения.

Как из понятия отчужденного труда мы получили путем анализа понятие частной собственности, точно так же можно с помощью этих двух факторов развить все экономические категории, причем в каждой из категорий, например торговле [Schacher], конкуренции, капитале, деньгах, мы найдем лишь то или иное определенное и развернутое выражение этих первых основ.

Однако прежде чем рассматривать это становление, мы по­пытаемся разрешить еще две задачи:

1)        Определить всеобщую сущность частной собственности, как результата отчужденного труда, й ее отношении к истинно человеческой и социальной собственности.

2)        Мы приняли, как факт, отчуждение труда, и этот факт мы подвергли анализу. Спрашивается теперь, как дошел чело­ век до отчуждения своего труда? Как обосновано это отчужде­ние в сущности человеческого развития? Для разрешения этой задачи многое нами уже получено, поскольку вопрос о проис­хождении частной собственности сведен нами к вопросу об отношении отчужденного труда к ходу развития человечества. Ведь когда говорят о частной собственности, то думают, что имеют дело с некоей вещью вне человека. А когда говорят о труде, то имеют дело непосредственно с самим человеком.

ЭКОИОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИБ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 99

Эта новая постановка вопроса уже включает в себя его разре­шение.

. К пункту 1: Всеобщая сущность частной собственности и ее отношение к истинно человеческой собственности.

Отчужденный труд распался у нас на две составные части, которые взаимно обусловливают друг друга, или являются лишь различными выражениями одного и того же отношения: при­ своение, освоение, выступает как отчуждение, а отчуждение выступает как присвоение, как подлинное приобретение прав гражданства.

Мы рассмотрели одну сторону, отчужденный труд в его от­ношении к самому рабочему, т. о. отношение отчужденного труда к самому себе. В качестве продукта или необходимого результата этого отношения мы нашли отношение собственно­ сти не-рабочего к рабочему и к труду. Частная собственность, как материальное, резюмированное выражение отчужденного труда, охватывает оба эти отношения: отношение рабочего к труду, к продукту своего труда и к не-рабочему и отношение не-рабочего к рабочему и к продукту его труда.

Мы видели, что для рабочего, который посредством труда осваивает природу, это освоение ее оказывается отчуждением, самодеятельность — деятельностью для кого-то другого и как бы деятельностью кого-то другого, жизненный процесс ока­зывается принесением жизни в жертву, производство предмета — утратой предмета, переходящего к чужой власти, к чужому человеку. Теперь рассмотрим отношение этого чуждого труду и рабочему человека к рабочему, к труду и к предмету труда.

Прежде всего необходимо заметить, что все то, что у рабочего выступает как деятельность отчуждения, у не-рабочего вы­ступает как состояние отчуждения.

Во-вторых, реальное, практическое отношение рабочего в процессе производства и его отношение к продукту (как ду­ шевное состояние) у противостоящего ему не-рабочего выступает как теоретическое отношение.

[ XXVII] В-третьих, не-рабочий делает против рабочего все то, что рабочий делает против самого себя, но этот не-ра­бочий не делает против самого себя того, что он делает против рабочего.

Рассмотрим подробнее эти три отношения. [ XXVII]

100 ]

[ВТОРАЯ РУКОПИСЬ]

[ОТНОШЕНИЯ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ]

[........ ] [XL] образует проценты на его капитал⁴⁷. Таким об­
разом, в лице рабочего субъективно существует то, что капитал
есть полностью потерявший себя человек, подобно тому как
в лице капитала объективно существует то, что труд есть чело­
век, потерявший самого себя. Но рабочий имеет несчастье быть
живым и потому испытывающим нужду капиталом, который
в тот момент, когда он не работает, теряет свои проценты,
а тем самым и свое существование. В качестве капитала стои­
мость рабочего возрастает в зависимости от спроса и предложе­
ния, да и физически его существование, его жизнь рассматри­
вались и рассматриваются как предложение товара, как это
происходит с любым другим товаром. Рабочий производит ка­
питал, капитал производит рабочего, следовательно, рабочий
производит самого себя, и продуктом всего этого движения
является человек как рабочий, как товар. Человек есть уже
только рабочий, и в качестве рабочего он обладает лишь теми
человеческими свойствами, которые нужны чужому для него
капиталу. А так как капитал и рабочий друг другу чужды и
потому находятся в безразличных, внешних и случайных взаи­
моотношениях, то эта отчужденность должна выступать также
и реально. Поэтому, как только капиталу вздумается — в силу
необходимости или произвола — перестать существовать для
рабочего, сам рабочий перестает существовать для себя: у него
нет работы, а потому нет и заработной платы, и так как он
обладает существованием не как человек, а как рабочий, то его
преспокойно можно похоронить, дать ему умереть с голоду
и т. д. Рабочий только тогда существует как рабочий, когда

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИБ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 101

он является для себя капиталом, и он только тогда является капиталом, когда для него имеется налицо какой-нибудь капитал. Существование капитала есть его существование, его жизнь, подобно тому как оно определяет содержание его жизни безраз­личным для него способом. Поэтому политическая экономия не знает незанятого рабочего, не знает человека труда, поскольку он оказывается вне этой сферы трудовых отношений. Плут, мошенник, нищий, безработный; умирающий с голоду, нищен­ствующий и совершающий преступления человек труда, все это — фигуры, существующие не для политической экономии, а только для других глаз, для глаз врача, судьи, могильщика, надзирателя за бедными и т. д.; это призраки, витающие вне сферы политической экономии. Вот почему потребности рабочего превращаются для нее только в потребность содержать его во время работы, и притом лишь постольку, поскольку это необходимо для того, чтобы рабочее поколение не вымерло. В силу этого заработная плата имеет совершенно тот же смысл, как и содержание, сохранение в исправности любого другого производительного инструмента, как потребление капитала вообще, которое необходимо для воспроизводства капитала вместе с процентами, или как смазочное масло, применяемое для колес, чтобы поддерживать их движение. Вот почему заработная плата принадлежит к числу необходимых издержек капитала и капиталиста и не должна выходить за рамки этой необходимости. Поэтому вполне последовательным был образ действий английских фабрикантов, которые до нового закона о бедных, введенного в 1834 г.⁴⁸, вычитали из заработной платы рабочего те общественные благотворительные пособия, которые рабочий получал за счет налога в пользу бедных, и рассматри­вали их как составную часть заработной платы.

Производство производит человека не только в качестве товара, не только человека-товар, человека с определением то­вара, оно производит его, сообразно этому определению, как существо и духовно и физически обесчеловеченное. — Амораль­ность, вырождение, отупение и рабочих и капиталистов. — Продукт этого производства есть товар, обладающий сознанием и самостоятельной деятельностью,., человек-товар... Крупный шаг вперед, сделанный Рикардо, Миллем и т. д. по сравнению со Смитом и Сэем, заключается в том, что вопрос о бытии че­ловека — большей или меньшей человеческой производитель­ности этого товара — они объявили безразличным и даже вред­ным. С их точки зрения подлинной целью производства является не то, сколько рабочих капитал содержит, а то, сколько про­центов он приносит, этой целью является сумма ежегодных

102 К. M A F К С

сбережений. Точно так же крупным и последовательным шагом вперед со стороны новейшей [XLI] английской политической экономии* было то, что, возведя труд в единственный принцип политической экономии, она вместе с тем с полной ясностью вскрыла обратную пропорциональность между заработной пла­той и процентами на капитал, показав, что капиталист, как правило, может повысить свой доход только путем снижения заработной платы, и наоборот. Не обсчитывание потребителя, а обоюдное обсчитывание капиталиста и рабочего есть нормаль­ ное взаимоотношение. Отношение частной собственности со­держит в себе в скрытом виде отношение частной собственности как труда и ее отношение как капитала, а также отношение обоих этих выражений друг к другу. Производство человече­ской деятельности как труда, т. е. деятельности совершенно чуждой себе, человеку и природе, и потому совершенно чуждой сознанию и жизненному проявлению, абстрактное существо­вание человека исключительно лишь как человека труда, кото­ рый поэтому ежедневно может скатиться из своего заполненного ничто в абсолютное ничто, в свое общественное и потому дей­ ствительное небытие. Как и, с другой стороны, производство предмета человеческой деятельности как капитала, где стерта всякая природная и общественная определенность предмета и где частная собственность утратила свои природные и обще­ственные качества (стало быть, утратила все политические и социальные иллюзии и не имеет даже видимости человеческих отношений), один и тот же капитал в самых разнообразных формах природного и общественного бытия остается одним и тем же, совершенно безразличным к своему действительному содержанию — эта противоположность труда и капитала, бу­дучи доведена до крайности, неизбежно становится высшим пунктом, высшей ступенью и гибелью всего отношения.

Поэтому опять-таки большим достижением новейшей англий­ской политической экономии является то, что она определила земельную ренту как разницу между процентами с самой плохой обрабатываемой земли и самой хорошей, вскрыла романтиче­ские представления земельного собственника — его мнимую социальную важность и мнимую идентичность его интересов и интересов общества, как это еще утверждает, следуя за физио­кратами, Адам Смит⁹⁷; она предвосхитила и подготовила то реальное движение, которое превратит земельного собственника в самого обыкновенного, прозаического капиталиста, и тем самым упростит и заострит противоположность и вместе с тем ускорит ее уничтожение. Земля как земля, земельная рента как земельная рента тем самым утратили свое сослоеное отличие и превратились

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЁ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 103

в ничего не говорящие или, лучше сказать, говорящие только языком денег капитал и проценты. Различие между капиталом и землей, между прибылью и земельной рентой, между ними обоими и заработной платой, между промышленностью и земле­ делием, между недвижимой и движимой частной собственностью есть различие все еще историческое, а не заложенное в самой сущности вещи. Это различие представляет собой исторически фиксированный момент образования и возникновения противо­положности между капиталом и трудом. В промышленности и т. д. в противоположность недвижимой земельной собствен­ности выражены лишь способ возникновения и та противопо­ложность по отношению к земледелию, в которой развивалась промышленность. В качестве особого вида труда, в качестве существенного, важного, объемлющего всю жизнь различия это различие существует лишь до тех пор, пока промышленность (городская жизнь) формируется в противовес землевладению (феодальной дворянской жизни) и носит еще в самой себе фео­дальный характер своего антипода и форме монополии, цеха, гильдии, корпорации и т. д., когда труд еще имеет по видимости общественное значение, значение действительной общности, когда он еще не дошел до безразличного отношения к своему содержанию и до полной обособленности, т. е. до абстракции от всякого другого бытия, а следовательно, и до получившего свободу действий капитала.

[XLII] Но необходимым развитием труда является получив­шая свободу действий и в качестве таковой самостоятельно конституирующаяся промышленность и получивший свободу дей­ ствий капитал. Власть промышленности над противостоящим ей землевладением сказывается тотчас же в возникновении земледелия как подлинно промышленной деятельности, тогда как раньше землевладелец предоставлял главную работу земле и рабу этой земли, при посредстве которого земля возделывалась. С превращением раба в свободного рабочего, т. е. в наемника, землевладелец, по сути дела, превратился в промышленника, в капиталиста, и это превращение происходит на первых порах через посредствующее звено — арендатора. Но арендатор есть представитель земельного собственника, его раскрывшаяся тайна; только благодаря арендатору земельный собственник обладает экономическим бытием, существует как частный соб­ственник, ибо земельная рента с его земли получается лишь благодаря конкуренции арендаторов. Таким образом, в лице арендатора землевладелец в сущности уже превратился в обык­новенного капиталиста. И это превращение должно совершить­ся также и в действительности: занимающийся земледелием

104 i Маркс

капиталист, арендатор, должен стать земельным собственником, или наоборот. Промышленные махинации арендатора суть про­ мышленные махинации земельного собственника, потому что бытие первого обусловливает бытие второго.

Но вот они вспоминают о своем противоположном возникнове­ нии, о своем происхождении, и тогда получается, что земельный собственник видит в капиталисте своего зазнавшегося, полу­чившего свободу действий и обогатившегося вчерашнего раба и усматривает с его стороны угрозу себе как капиталисту, а капиталист видит в земельном собственнике праздного, же­стокого и эгоистичного вчерашнего сеньора; он знает, что зе­мельный собственник наносит ему, как капиталисту, ущерб, хотя и обязан промышленности всем своим теперешним обще­ственным значением, своим имуществом и своим наслаждением; капиталист видит в земельной собственности нечто прямо про­ тивоположное свободной промышленности и свободному, не за­ висящему от какого бы то пи было природного определения капиталу. Это подчеркивание противоположности между капи­ талом и земельной собственностью носит в высшей степени ожесточенный характер, и обе стороны говорят друг другу правду. Стоит только почитать нападки недвижимой собствен­ности на движимую и наоборот, чтобы составить себе наглядное представление о гнусности как той, так и другой. Земель­ный собственник щеголяет дворянским происхождением своей собственности, своим феодальным прошлым, своими реминис­ценциями, поэтическими воспоминаниями, своей экзальтиро­ванностью, своим политическим значением и т. д., а если он выражается на языке политической экономии, то он говорит: производительно только земледелие. Вместе с тем он изобра­ жает своего противника хитрым мошенником, маклером-надува- телем, продажным корыстолюбцем; мятежным, бессердечным и бездушным, чуждым общественному духу, запросто торгующим интересами общества спекулянтом, ростовщиком, сводником, холопом, ловким льстецом, расчетливым денежным плутом, порождающим, вскармливающим, раздувающим конкуренцию и, следовательно, пауперизм и преступления, вызывающим распад всех социальных уз; бесчестным, беспринципным, без поэзии, субстанции, не имеющим ничего за душой (см. среди других физиократа Бергасса, которого бичевал уже Камилль Демулен в своем журнале « Revolutions de France et de Brabant »; см. фон Финке, Ланцицолле, Галлера, Лео *, Козегартена,

* Ссылаясь на г-на Лео, напыщенный старогегельянский теолог Функе рас­сказывает со слезами на глазах, как при отмене крепостничества один раб отказался не быть больше дворянской собственностью. См. также «Патриотические фантазии»

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 105

а также Сисмонди). Движимая собственность в свою очередь козыряет чудесами промышленности и движения, она — детище новейшего времени и его законнорожденная дочь; она выска­зывает сожаление по поводу своего противника как не пони­мающего своей сущности (и это — совершенно верно) тупицы, который на место морального капитала и свободного труда хочет водворить грубое антиморальное насилие и крепостни­чество. Она изображает его Дон-Кихотом, который под маской прямоты, честности, служения общественному интересу, по­стоянства прячет неспособность к движению, своекорыстную жажду наслаждений, себялюбие, узость интересов, злонаме­ренность; она объявляет его продувным монополистом; его реминисценции, его поэзию, его экзальтированность она заглу­шает историческим и саркастическим перечислением гнусно­стей, жестокостей, мотовства, проституции, бесчестия, анархии, мятежей, питомниками которых были романтические замки.

[XLIII] Это она, мол, добыла народу политическую сво­боду, она разбила оковы гражданского общества, связала во­едино миры, создала гуманную торговлю, чистую мораль, галантную образованность; па место грубых потребностей она породила в народе цивилизованные потребности и дала средства для их удовлетворения, тогда как земельный собственник, этот праздный и только мешающий делу хлебный ростовщик, удорожает для народа самые необходимые средства к жизни, тем самым вынуждая капиталиста повышать заработную плату без возможности увеличения производительной силы; тем самым земельный собственник препятствует росту годового дохода нации, препятствует накоплению капиталов и, следо­вательно, сокращает возможность предоставления народу ра­боты, а стране богатства; в конечном счете земельный собствен­ник совершенно уничтожает эту возможность, ведет дело к все­ общему упадку и ростовщически эксплуатирует все выгоды современной цивилизации, ничего для нее не делая и даже не отказываясь от своих феодальных предрассудков. И, наконец, пусть взглянет он только на своего арендатора — он, для ко­ торого землевладение и сама земля существуют лишь в качестве дарованного ему источпика денег, — и пусть скажет, не яв­ляется ли он лицемерным, начиненным фантазиями, хитрым плутом, который в глубине своего сердца и в действительности уже давным-давно принадлежит свободной промышленности и

Юстуса Мёзера, которые отличаются тем, что они пи на минуту не выходят за пределы ограниченного, мещанского, «доморощенного», обычного горизонта добропорядочного филистера и тем не менее представляют собой чистейшей воды фантазии. Это противо­речие и сделало их столь привлекательными для немецкого духа.

5 М. и Э., т. 42

106

К. МАРКС

милой торговле, как бы он этому ни противился и сколько бы он ни болтал об исторических воспоминаниях, о нравственных и политических целях. Все, что он действительно приводит в свою пользу, справедливо лишь в применении к земледельцу (капиталисту и батраку), а ведь земельный собственник им ско­рее враг; он аргументирует, следовательно, против самого себя. Без капитала, — указывают представители этого последнего,— земельная собственность есть мертвая, лишенная ценности материя. Цивилизирующая победа капитала заключается, мол, как раз в том, что вместо мертвой вещи он открыл и вызвал к жизни человеческий труд как источник богатства (см. Поля Луи Курье, Сен-Симона, Ганиля, Рикардо, Милля, Мак-Кул лоха, Деспота де Траси и Мишеля Шевалье).

Из действительного хода развития (вставить сюда) с необ­ходимостью вытекает победа капиталиста, т. е. развитой част­ной собственности над неразвитой, половинчатой частной собст­венностью, т. е. над земельным собственником, подобно тому как уже и вообще движение должно одержать победу над непо­движностью, открытая, сознающая себя подлость — над подло­стью скрытой и бессознательной, стяжательство — над жа­ждой наслаждений, откровенно безудержный, изворотливый эгоизм просвещения — над местным, осмотрительным, просто­ватым, ленивым и фантастическим эгоизмом суеверия, деньги — над иными формами частной собственности.

Те государства, которые почуяли опасность завершенной свободной промышленности, завершенной чистой морали и завершенной человеколюбивой торговли, пытаются — но со­вершенно безрезультатно — задержать капитализацию земель­ной собственности.

Земельная собственность, в отличие от капитала, есть такая частная собственность, такой капитал, который еще обременен местными и политическими предрассудками, такой капитал, который еще не вполне пришел к самому себе из своей перепле­тенности с окружающим миром, капитал еще незавершенный. В процессе своего всемирного развития он должен достичь своего абстрактного, т. е. чистого выражения.

Отношение частной собственности — это труд, капитал и их взаимоотношение. Движение, которое должны проделать члены этого отношения, таково:

Во-первых — непосредственное или опосредствованное един­ство обоих.

Вначале капитал и труд еще объединены; затем они хотя и разъединены и отчуждены, но обоюдно поднимают и стиму­лируют друг друга как положительные условия.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1854 ГОДА 107

[Во-вторых] — противоположность обоих по отношению друг к другу. Они исключают друг друга; рабочий видит в ка­питалисте (и обратно) свое собственное небытие; каждый из них стремится отнять у другого его существование.

[В-третьих]'— противоположность каждого по отношению к самому себе. Капитал = накопленному труду = труду. В ка­честве такового он распадается на самого себя и на свои проценты, а последние в свою очередь распадаются на про­центы и прибыль. Полное принесение капиталиста в жертву. Он скатывается в рабочий класс, подобно тому как рабочий — однако лить в виде исключения — становится капиталистом. Труд как момент капитала, как его издержки. Следовательно, заработная плата — жертва, приносимая капиталом.

Труд распадается на самого себя и заработную плату. Сам рабочий есть капитал, товар.

Враждебная взаимная противоположность. [XLIII]

5*

108 ]

[ТРЕТЬЯ РУКОПИСЬ]

[СУЩНОСТЬ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В ОТРАЖЕНИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ]

К стр. XXXVI ^е9. — Субъективная сущность частной .соб­ ственности, частная собственность как обособленная деятель­ность, как субъект, как личность, это — труд. Вполне понятно, стало быть, что только ту политическую экономию, которая признала своим принципом труд (Адам Смит), т. е. кото­ рая уже перестала видеть в частной собственности всего лишь некое состояние вне человека, только эту политическую эконо­мию следует рассматривать как продукт действительной энер­гии и действительного движения частной собственности, как продукт современной промышленности; (она есть отложившееся в сознании самостоятельное движение частной собственности, современная промышленность как самость); а с другой стороны, именно она ускорила и прославила энергию и развитие этой промышленности, превратила их в силу сознания. Вот почему идолопоклонниками, фетишистами, католиками кажутся этой просвещенной политической экономии, раскрывшей — в рамках частной собственности — субъективную сущность богатства, приверженцы монетарной и меркантилистской системы ⁵⁰, усма­ тривающие в частной собственности некоторую только предмет­ ную сущность для человека. Поэтому Энгельс был совершенно прав, назвав Адама Смита Лютером политической экономии ⁸¹. Подобно тому как Лютер признал религию, веру сущностью внешнего мира и на этом основании восстал против католиче­ского язычества, как он отменил внешнюю религиозность, превратив религиозность во внутреннюю сущность человека, как он отверг находящихся вне мирянина попов потому, что он пересадил попа в сердце мирянина, — подобно этому отвер-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 109

гается находящееся вне человека и не зависящее от него, — т. е. подлежащее сохранению и утверждению лишь внешним способом, — богатство; иными словами, отвергается эта его внешняя, бессмысленная предметность, поскольку частная соб­ственность воплощается в самом человеке и сам человек при­знается ее сущностью, но именно в силу этого сам человек бе­рется в аспекте частной собственности, как у Лютера он берется в аспекте религии. Таким образом, под видом признания чело­века политическая экономия, принципом которой является труд, оказывается, скорее, лишь последовательным проведением отрицания человека, поскольку сам человек не находится уже в отношении внешнего напряжения к внешней сущности частной собственности, а стал сам этой напряженной сущностью част­ной собственности. То, что раньше было внешним по отноше­нию к человеку бытием, реальным его отчуждением, стало лишь актом отчуждения. Поэтому если вышеупомянутая политиче­ская экономия начинает с видимости признания человека, его самостоятельности, самодеятельности и т. д. и, перенося част­ ную собственность в самую сущность человека, не может больше связывать себя местными, национальными и прочими опреде­ лениями частной собственности как вне человека существующей сущности и, стало быть, развивает космополитическую, все­общую, ломающую любые пределы, любые узы энергию, чтобы водвориться на их место в качестве единственной политики, единственной всеобщности, единственного предела и единствен­ной связи, — то в процессе дальнейшего развития политическая экономия должна отбросить это лицемерие и выступить во всем своем цинизме. Она так и поступает: не обращая внимания на все бросающиеся в глаза противоречия, в которые запутывает ее эта теория, она гораздо одностороннее и потому резче и по­следовательнее развивает положение о труде как единственной сущности богатства, выявляет, в противоположность указан­ной первоначальной концепции, враждебный человеку характер вытекающих из этого учения выводов и, наконец, наносит смер­ тельный удар последней индивидуальной, природной, независимо от движения труда существующей форме частной собственности и источника богатства — земельной ренте, этому ставшему уже вполне экономическим и потому неспособному сопротивляться политической экономии выражению феодальной собственно­сти. (Школа Рикардо.) Цинизм политической экономии растет не только относительно от Смита через Сэя к Рикардо, Миллю и т. д., поскольку перед взором последних те результаты, к ко­торым приводит промышленность, выступают в более развитом и более противоречивом виде, но и положительно экономисты

но

К. МАРКС

всегда, и притом сознательно, идут по пути отчуждения от чело­века дальше своих предшественников, однако только потому, что их наука становится более последовательной и более истинной. Так как они превращают в субъект частную собственность в ее деятельной форме, т. е. объявляют сущность в одно и то же время человека как такового и человека как некое изуродован­ное существо [Unwesen], то противоречие, имеющееся в самой действительности, вполне соответствует той противоречивой сущности, которую они признали в качестве принципа. Разор­ ванная [ II ] действительность промышленности не только не опровергает, но, наоборот, подтверждает их внутренне разор­ванный принцип. Ведь их принцип и является принципом этой разорванности.

Физиократическое учение д-ра Кенэ образует переход от меркантилистской системы к Адаму Смиту. Физиократия непо­ средственно представляет собой экономическое разложение фео­дальной собственности, но именно поэтому она столь же непо­ средственно является и экономическим преобразованием, -вос­становлением этой феодальной собственности, и только язык ее при этом становится уже не феодальным, а экономическим. Все богатство заключается в земле и земледелии (агрикультуре). Земля еще не есть капитал, это еще некоторая особая форма его существования, имеющая силу и значение в своей природ­ной особенности и вследствие этой ее природной особенности. Но все же земля есть некоторый всеобщий природный элемент, тогда как меркантилистская система признает только благород­ный металл как бытие богатства. Таким образом, у физиократов предмет богатства, его материя, сразу же достиг наивысшей всеобщности в рамках природы (поскольку он, в качестве части природы, все еще является непосредственно предметом богат­ства). А для человека земля существует только благодаря труду, земледелию. Следовательно, субъективная сущность богатства уже переносится в труд. Но вместе с тем земледелие объявляется единственно Производительным трудом. Таким образом, труд еще не мыслится в его всеобщности и абстрактности, он еще при­ вязан к некоторому особому элементу природы как к своей мате­рии, а потому и признается еще только в некоторой особой, определяемой природой, форме существования. Вследствие этого он является только некоторым определенным, особым отчужде­нием человека, подобно тому как и его продукт мыслится еще только как некоторое определенное богатство, обязанное своим происхождением в большей мере природе, чем самому труду. Земля признается здесь еще как не зависящее от человека при­родное бытие, еще не как капитал, т. е. не как момент самого

ЭКОЙСШИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА Hi

труда. Скорее, наоборот, труд фигурирует как ее момент. Но так как фетишизм прежнего внешнего, существующего только как предмет, богатства сведен здесь к некоторому весьма простому элементу природы, а сущность богатства уже призна­ на — хотя только частично, на особый манер — в его субъек­ тивном существовании, то необходимый дальнейший шаг вперед заключается в том, что познается всеобщая сущность богатства и что поэтому в принцип возводится труд в его полнейшей абсо­лютности, т. е. абстракции. Физиократам возражают, что в эко­ номическом, т. е. в единственно правомерном, отношении земле­делие ничем не отличается от любой другой отрасли производства и что, следовательно, сущностью богатства является не какой-либо определенный труд, не какое-либо особое проявление труда, связанное с каким-нибудь особым элементом, а труд вообще.

Объявляя сущностью богатства труд, физиократическая теория том самым отрицает особое, внешнее, только предметное богатство. Но для физиократов труд есть субъективная сущность только земельной собственности (физиократы отправляются от того вида собственности, который исторически выступает как господствующий и общепризнанный); у них только земельная собственность становится отчужденным человеком. Физиократы уничтожают ее феодальный характер, объявляя, что сущность земельной собственности заключается в производстве (земле­делии); но они отрицательно относятся к миру промышлен­ности и признают феодализм, поскольку они объявляют земле­делие единственным производством.

Вполне понятно, что когда теперь предметом рассмотрения становится субъективная сущность промышленности, консти­туирующейся в противоположении к земельной собственности, т. е. конституирующейся как промышленность, то эта сущность включает в себя и ту свою противоположность. Ибо подобно тому как промышленность охватывает снятую земельную соб­ ственность, так и субъективная сущность промышленности охватывает вместе с тем и субъективную сущность земельной собственности.

Подобно тому как земельная собственность является первой формой частной собственности, а промышленность на первых порах выступает против нее в истории только как особый вид собственности — или, лучше сказать, является вольноотпущен­ ным рабом земельной собственности, — точно так же этот процесс повторяется при попытках науки ухватить субъективную сущ­ность частной собственности, т. е. труд, и труд на первых порах выступает только как земледельческий труд, но затем получает признание как труд вообще.

112

К. МАРКС

[ III] Всякое богатство стало промышленным богатством, богатством труда, и промышленность есть не что иное, как за­вершенный труд, а фабричная система есть развернутая сущ­ность промышленности, т. е. труда, точно так же как промыш­ленный капитал есть завершенная объективная форма частной собственности.

Итак, мы видим, что только теперь частная собственность может завершить свое господство над человеком и стать всемир­но-исторической силой в своей наиболее всеобщей форме.

[ 113

[КОММУНИЗМ]

[ I] К стр. XXXIX . — Однако противоположность между отсутствием собственности и собственностью является еще безразличной противоположностью; она еще не берется в ее деятельном соотношении, в ее внутреннем взаимоотношении и еще не мыслится как противоречие⁵², пока ее не понимают как противоположность между трудом и капиталом. Эта противо­положность может выражаться в первой форме и без наличия развитого движения частной собственности (в Древнем Риме, в Турции и т. д.). В таком виде эта противоположность еще не выступает как обусловленная самой частной собственно­стью. Но труд, субъективная сущность частной собственности, как нечто исключающее собственность, и капитал, объективиро­ванный труд, как нечто исключающее труд, — такова частная собственность как развитая до степени противоречия форма указанной противоположности, а потому как энергичная, по­буждающая к разрешению этого противоречия.

К той же странице. — Снятие самоотчуждения проходит тот же путь, что и самоотчуждение. Вначале частная собствен­ность рассматривается только со своей объективной стороны,— но труд все же мыслится как ее сущность. Ее формой существова­ния является поэтому капитал, подлежащий уничтожению «как таковой» (Прудон). Или же особый характер труда — труд нивелированный, раздробленный и поэтому несвободный — мыслится как источник пагубности частной собственности и ее отчужденного от человека существования; Фурье, который, подобно физиократам, опять-таки считает земледельческий труд

114 К. M А Р К С

по меньшей мере наилучшим видом труда ^б3, тогда как по Сен-Симону, наоборот, суть дела заключается в промышленном труде как таковом, и он в соответствии с этим домогается без­раздельного господства промышленников и улучшения положе­ния рабочих⁵⁴. И, наконец, коммунизм есть положительное выражение упразднения частной собственности; на первых порах он выступает как всеобщая частная собственность ⁶⁵. Беря отношение частной собственности в его всеобщности, коммунизм 1) в его первой форме является лишь обобщением и заверше­нием этого отношения ⁵⁶. Как таковой он имеет двоякий вид: во-первых, господство вещественной собственности над ним так велико, что он стремится уничтожить все то, чем, на началах частной собственности, не могут обладать все; он хочет на­ сильственно абстрагироваться от таланта и т. д. Непосредствен­ное физическое обладание представляется ему единственной целью жизни и существования; категория рабочего не отменяется, а распространяется на вс^х людей; отношение частной собствен­ности остается отношением всего общества к миру вещей; нако­нец, это движение, стремящееся противопоставить частной собст­венности всеобщую частную собственность, выражается в совер­шенно животной форме, когда оно противопоставляет браку (являющемуся, действительно, некоторой формой исключи­тельной частной собственности) общность жен, где, следова­тельно, женщина становится общественной и всеобщей соб­ственностью. Можно сказать, что эта идея общности жен выдает тайну этого еще совершенно грубого и неосмысленного комму­низма. Подобно тому как женщина переходит тут от брака ко всеобщей проституции *, так и весь мир богатства, т. е. предметной сущности человека, переходит от исключительного брака с частным собственником к универсальной проституции со всем обществом. Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием. Всеобщая и конституирующаяся как власть зависть представляет собой ту скрытую форму, которую принимает стяжательство и в ко­торой оно себя лишь иным способом удовлетворяет. Всякая частная собственность как таковая ощущает — по крайней мере по отношению к более богатой частной собственности — зависть и жажду нивелирования, так что эти последние составляют

• Проституция является лишь некоторым особым выражением всеобщего прости­ туирования -рабочего/ а так как это проституирование представляет собой такое от­ношение, в которое попадает не только проституируемый, но и проституирующий, причем гнусность последнего еще гораздо больше, то и капиталист а т. д. подпа­дает под эту категорию,

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 115

даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования, исходящее из представления о некоем минимуме. У него — определенная ограниченная мера. Что такое упразднение частной собствен­ности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивили­зации, из возврата к неестественной [ IV ] простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее⁸⁷.

Для такого рода коммунизма общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой общин­ ным капиталом, общиной как всеобщим капиталистом. Обе сто­роны взаимоотношения подняты на ступень представляемой всеобщности: труд — как предназначение каждого, а капи­тал— как признанная всеобщность и сила всего общества.

В отношении к женщине, как к добыче и служанке обществен­ного сладострастия, выражена та бесконечная деградация, в которой человек оказывается по отношению к самому себе, ибо тайна этого отношения находит свое недвусмысленное, ре­ шительное, открытое, явное выражение в отношении мужчины к женщине и в том, как мыслится непосредственное, естествен­ ное родовое отношение. Непосредственным, естественным, необ­ ходимым отношением человека к человеку является отношение мужчины к женщине. В этом естественном родовом отношении отношение человека к природе непосредственно заключено его отношение к человеку, а его отношение к человеку есть непосредственным образом его отношение к природе, его соб­ственное природное предназначение. Таким образом, в этом отношении проявляется в чувственном виде, в виде наглядного факта то, насколько стала для человека природой человеческая сущность, или насколько природа стала человеческой сущно­ стью человека. На основании этого отношения можно, следо­вательно, судить о ступени общей культуры человека. Из характера этого отношения видно, в какой мере человек стал для себя родовым существом, стал для себя человеком и мыслит себя таковым. Отношение мужчины к женщине есть естествен-нейшее отношение человека к человеку. Поэтому в нем обнару­ живается, в какой мере естественное поведение человека стало человеческим, или в какой мере человеческая сущность стала для него естественной сущностью, в какой мере его человеческая природа стала для него природой. Из характера этого отношения явствует также, в какой мере потребность человека стала че­ловеческой потребностью, т. е. в какой мере другой «еловек

116

ft . МАРКС

в качестве человека стал для него потребностью, в какой мере сам он, в своем индивидуальнейшем бытии, является вместе с тем общественным существом.

Таким образом, первое положительное упразднение частной собственности, грубый коммунизм, есть только форма прояв­ления гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в качестве положительной общности.

2)         Коммунизм а) еще политического характера, демокра­тический или деспотический; ß) с упразднением государства, но в то же время еще незавершенный и все еще находящийся под влиянием частной собственности, т. е. отчуждения че­ловека. И в той и в другой форме коммунизм уже мыслит себя как реинтеграцию или возвращение человека к самому себе, как уничтожение человеческого самоотчуждения; но так как он еще не уяснил себе положительной сущности частной собствен­ ности и не постиг еще человеческой природы потребности, то он тоже еще находится в плену у частной собственности и зара­жен ею. Правда, он постиг понятие частной собственности,- но не уяснил еще себе ее сущность.

3)         Коммунизм как положительное упразднение частной соб­ ственности — этого самоотчуждения человека — ив силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего раз­ вития, возвращение человека к самому себе как человеку об­щественному, т. е. человечному. Такой коммунизм, как завершен­ный натурализм, = гуманизму, а как завершенный гума­ низм, = натурализму; он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и чело­веком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение ^м,

[ VI Поэтому все движение истории есть, с одной стороны, действительный акт порождения этого коммунизма — роды его эмпирического бытия, — а с другой стороны, оно является для мыслящего сознания постигаемым и познаваемым движением его становления. Вышеуказанный же, еще незавершенный ком­мунизм ищет для себя исторического доказательства в отдельных противостоящих частной собственности исторических образо­ваниях, ищет доказательства в существующем, вырывая от­ дельные моменты движения (особенно любят гарцевать на этом коньке Кабе, Вильгардель и др.) и фиксируя их в доказатель­ство своей исторической чистокровности; но этим он только

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1S44 ГОДА 117

доказывает, что несравненно большая часть исторического движения противоречит его утверждениям и что если он когда- либо существовал, то именно это его прошлое бытие опровергает его претензию на сущность.

Нетрудно усмотреть необходимость того, что все револю­ционное движение находит себе как эмпирическую, так и теоре­тическую основу в движении частной собственности, в эконо­ мике.

Эта материальная, непосредственно чувственная частпая соб­ ственность является материальным, чувственным выражением отчужденной человеческой жизни. Ее движение — производство и потребление — есть чувственное проявление движения всего предшествующего производства, т. о. оно представляет собой осуществление или действительность человека. Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т. д. суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как утверждение человеческой жизни, есть положительное упра­зднение всякого отчуждения, т. е. возвращение человека из ре­ лигии, семьи, государства и т. д. к своему человеческому, т. е. общественному бытию. Религиозное отчуждение как таковое происходит лишь в сфере сознания, в сфере внутреннего мира человека, но экономическое отчуждение есть отчуждение дей­ствительной жизни, — его упразднение охватывает поэтому обе стороны. Понятно, что если у различных народов это дви­ жение начинается либо в одной, либо в другой из этих областей, то это зависит от того, протекает ли подлинная приананная жизнь данного народа преимущественно в сфере сознания или же в сфере внешнего мира, является ли она больше идеальной или же реальной жизнью. Коммунизм сразу же начинает с ате­изма (Оуэн) ⁵⁹, атеизм же на первых порах далеко еще не есть коммунизм; ведь и тот атеизм, с которого начинает коммунизм, есть еще преимущественно абстракция. Поэтому филантропия атеизма первоначально есть лишь философская, абстрактная филантропия, тогда как филантропия коммунизма сразу же яв­ляется реальной и нацелена непосредственно на действие.

Мы видели, как при предположении положительного уп­ разднения частной собственности человек производит человека — самого себя и другого человека; как предмет, являющийся непосредственным продуктом деятельности его индивидуально­ сти, вместе с тем оказывается его собственным бытием для дру­гого человека, бытием этого другого человека и бытием послед­него для первого. Но точно таким же образом и материал труда и человек как субъект являются и результатом и исходным

118

К. МАРКС

пунктом движения (в том, что они должны служить этим исход­ ным пунктом, в этом и заключается историческая необходи­мость частной собственности). Таким образом, общественный характер присущ всему движению; как само общество произ­водит человека как человека, так и он производит общество. Деятельность и пользование ее плодами, как по своему содер­ жанию, так и по способу существования, носят общественный характер: общественная деятельность и общественное пользо­вание. Человеческая сущность природы существует только для общественного человека; ибо только в обществе природа является для человека звеном, связывающим человека с человеком, бытием его для другого и бытием другого для него, жизненным элемен­том человеческой действительности; только в обществе природа выступает как основа его собственного человеческого бытия. Только в обществе его природное бытие является для него его человеческим бытием и природа становится для негр человеком. Таким образом, общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуще­ ствленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы.

[ VI] Общественная деятельность и общественное пользова­ние существуют отнюдь не только в форме непосредственно коллективной деятельности и непосредственно коллективного пользования, хотя коллективная деятельность и коллектив­ное пользование, т. е. такая деятельность и такое пользование, которые проявляются и утверждают себя непосредственно в действительном общении с другими людьми, окажутся налицо всюду, где вышеуказанное непосредственное выражение обще­ственности обосновано в самом содержании этой деятельности или этого пользования и соответствует его природе.

Но даже и тогда, когда я.занимаюсь научной и т. п. деятель­ностью, — деятельностью, которую я только в редких случаях могу осуществлять в непосредственном общении с другими, — даже и тогда я занят общественной деятельностью, потому что я действую как человек. Мне не только дан, в качестве обществен­ного продукта, материал для моей деятельности — даже и сам язык, на котором работает мыслитель, — но и мое собственное бытие есть общественная деятельность; а потому и то, что я делаю из моей особы, я делаю из себя для общества, сознавая себя как общественное существо.

Мое всеобщее сознание есть лишь теоретическая форма того, живой формой чего является реальная коллективность, обще­ственная сущность, но в наши дни всеобщее сознание представ­ ляет собой абстракцию от действительной жизни и в качестве

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 119

такой абстракции враждебно противостоит ей. Поэтому и дея­тельность моего всеобщего сознания как таковая является моим теоретическим бытием как общественного существа.

Прежде всего следует избегать того, чтобы снова противопо­ ставлять «общество», как абстракцию, индивиду. Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни — даже если оно и не выступает в непосредственной форме кол­ лективного, совершаемого совместно с другими, проявления жизни, — является проявлением и утверждением общественной жизни. Индивидуальная и родовая жизнь человека не являются чем-то различным, хотя по необходимости способ существования индивидуальной жизни бывает либо более особенным, либо более всеобщим проявлением родовой жизни, а родовая жизнь бывает либо более особенной, либо всеобщей индивидуальной жизнью.

Как родовое сознание, человек утверждает свою реальную общественную жизнь и только повторяет в мышлении свое реальное бытие, как и наоборот, родовое бытие утверждает себя в родовом сознании и в своей всеобщности существует для себя как мыслящее существо.

Поэтому, если человек есть некоторый особенный индивид и именно его особенность делает из него индивида и действи­тельное индивидуальное общественное существо, то он в такой же мере есть также и тотальность, идеальная тотальность, субъективное для-себя-бытие мыслимого и ощущаемого обще­ства, подобно тому как и в действительности он существует, с одной стороны, как созерцание общественного бытия и дей­ствительное пользование им, а с другой стороны — как тоталь­ность человеческого проявления жизни.

Таким образом, хотя мышление и бытие и отличны друг от друга, но в то же время они находятся в единстве друг с другом.

Смерть кажется жестокой победой рода над определенным индивидом и как будто противоречит их единству; но определен-¹ ный индивид есть лишь некое определенное родовое существо и как таковое смертен.

4) Подобно тому как частная собственность является лишь чувственным выражением того, что человек становится в одно и то же время предметным для себя и вместе с тем чужим для самого себя и бесчеловечным предметом, что его проявление жизни оказывается его отчуждением от жизни, его приобщение к действительности — выключением его из действительности, чужой для него действительностью, — точно так же и положи­ тельное упразднение частной собственности, т. е. чувственное присвоение человеком и для человека человеческой сущности

120

К. МАРКС

и человеческой жизни, предметного человека и человеческих произведений, надо понимать не только в смысле непосредствен­ного, одностороннего пользования вещью, не только в смысле владения, обладания. Человек присваивает себе свою всесто­роннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек. Каждое из его человеческих отношений к миру — зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, мышление, созерцание, ощущение, желание, деятельность, любовь, словом, все органы его индивидуальности, равно как и те органы, кото­рые непосредственно по своей форме есть общественные органы, [ VII] являются в своем предметном отношении, или в своем отношении к предмету, присвоением последнего. Присвоение человеческой действительности *, ее отношение к предмету, это — осуществление на деле человеческой действительности, человеческая действенность и человеческое страдание, потому что страдание, понимаемое в человеческом смысле, есть само­потребление человека.

Частная собственность сделала нас столь глупыми и одно­сторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем, т. е. когда он существует для нас как капитал или когда мы им непосредственно владеем, едим его, пьем, носим на своем теле, живем в нем и т. д., — одним словом, когда мы его потребляем, — хотя сама же частная собственность все эти виды непосредственного осуществления владения в свою очередь рассматривает лишь как средство к жизни, а та жизнь, для которой они служат средством, есть жизнь частной собственности — труд и капитализирование.

Поэтому на место всех физических и духовных чувств стало простое отчуждение всех этих чувств — чувство обладания. Вот до какой абсолютной бедности должно было быть доведено чело­веческое существо, чтобы оно могло породить из себя свое внутреннее богатство. (Ö категории обладания см. статью Гесса в ебо.рнике «Двадцать один лист»^в0.)

•Поэтому уничтожение частной собственности означает пол­ную эмансипацию всех человеческих чувств и свойств; но оно является этой эмансипацией именно потому, что чувства и свойства эти стали человеческими как в субъективном, так и в объективном смысле. Глаз стал человеческим глазом точно так же, как его объект стал общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека. Поэтому чувства непосред­ственно в своей практике стали теоретиками. Они имеют от-

• Поэтому человеческая действительность столь те многообразна, как много­образны опр»деления человеческой сущности в человеческая деятелтостъ.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 121

ношение к вещи ради вещи, но сама эта вещь есть предметное человеческое отношение к самой себе и к человеку *, и наоборот. Вследствие этого потребность и пользование вещью утратили свою эгоистическую природу, а природа утратила свою голую полезность, так как польза стала человеческой пользой.

Точно так же чувства и наслаждения других людей стали моим собственным достоянием. Поэтому, кроме этих непосред­ственных органов, образуются общественные органы, в форме общества. Так, например, деятельность в непосредственном об­щении с другими и т. д. стала органом проявления моей жизни и одним из способов усвоения человеческой жизни.

Ясно, что человеческий глаз воспринимает и наслаждает­ся иначе, чем грубый нечеловеческий глаз, человеческое ухо — иначе, чем грубое, неразвитое ухо, и т. д.

Мы видели, что человек не теряет самого себя в своем пред­мете лишь в том случае, если этот предмет становится для него человеческим предметом, или опредмсченным человеком. Это возможно лишь тогда, когда этот предмет становится для него общественным предметом, сам он становится для себя обще­ственным существом, а общество становится для него сущностью в данном предмете.

Поэтому, с одной стороны, по мере того как предметная действительность повсюду в обществе становится для челове­ка действительностью человеческих сущностных сил, человече­ской действительностью и, следовательно, действительностью его собственных сущностных сил, все предметы становятся для него опредмечиванием самого себя, утверждением и осуществле­нием его индивидуальности, его предметами, а это значит, что предметом становится он сам. То, как они становятся для него его предметами, зависит от природы предмета и от природы соответствующей ей сущностной силы; ибо именно определенность этого отношения создает особый, действительный способ ут­верждения. Глазом предмет воспринимается иначе, чем ухом, и предмет глаза — иной, чем предмет уха. Своеобразие каждой сущностной силы — это как раз ее своеобразная сущность, следовательно и своеобразный способ ее опредмечивания, ее предметно-действительного, живого бытия. Поэтому не только в мышлении, [ VIII] но и всеми чувствами человек утверждает себя в предметном мире.

С другой стороны, со стороны субъективной: только музыка пробуждает музыкальное чувство человека; для немузыкаль-

* Я могу на практике относиться к вещи по-человечески только тогда, когда вещь по-человечески относится к человеку.

122

К. МАРКС

ного уха самая прекрасная музыка не имеет никакого смысла, она для него не является предметом, потому что мой предмет может быть только утверждением одной из моих сущностных сил, следовательно, он может существовать для меня только так, как существует для себя моя сущностная сила в качестве субъективной способности, потому что смысл какого-нибудь предмета для меня (он имеет смысл лишь для соответствующего ему чувства) простирается ровно настолько, насколько прости­ рается мое чувство. Вот почему чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства необщественного человека. Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа развивается, а частью и впервые порождается, бо­ гатство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, — короче говоря, такие чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и которые утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств, но и так называемые ду­ ховные чувства, практические чувства (воля, любовь и т. д.),— одним словом, человеческое чувство, человечность чувств, — воз­никают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе. Образование пяти внешних чувств — это работа всей предшествующей всемирной истории. Чувство, находящееся в плену у грубой практической потребно­сти, обладает лишь ограниченным смыслом. Для изголодавшегося человека не существует человеческой формы пищи, а существует только ее абстрактное бытие как пищи: она могла бы с таким же успехом иметь самую грубую форму, и невозможно сказать, чем отличается это поглощение пищи от поглощения ее животным. Удрученный заботами, нуждающийся человек нечувствителен даже по отношению к самому прекрасному зрелищу; торговец минералами видит только меркантильную стоимость, а не кра­ соту и не своеобразную природу минерала; у него нет минера­логического чувства. Таким образом, необходимо опредмечи­вание человеческой сущности — как в теоретическом, так и в практическом отношении, — чтобы, с одной стороны, оче­ловечить чувства человека, а с другой стороны, создать челове­ческое чувство, соответствующее всему богатству человеческой и природной сущности.

Подобно тому как благодаря движению частной собствен­ности, ее богатства' и нищеты — материального и духовного богатства и материальной и духовной нищеты — возникающее общество находит перед собой весь материал для этого образо­ вательного процесса, так возникшее общество производит, как свою постоянную действительность, человека со всем этим бо-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФиЯОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА i23

гатством его существа, производит богатого и всестороннего, глубокого во всех его чувствах и восприятиях человека.

Мы видим, что только в общественном состоянии субъекти­ визм и объективизм, спиритуализм и материализм, деятельность и страдание утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем самым и свое бытие в качестве таких противоположностей; мы видим, что разрешение теоретических противоположностей само оказывается возможным только практическим путем, только посредством практической энергии людей, и что поэтому их разрешение отнюдь не является задачей только познания, а представляет собой действительную жизненную задачу, ко­торую философия не могла разрешить именно потому, что она видела в ней только теоретическую задачу.

Мы видим, что история промышленности и сложившееся пред­ метное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией ^в1, которую до сих пор рассмат­ривали не в ее связи с сущностью человека, а всегда лишь под углом зрения какого-нибудь внешнего отношения полезности, потому что, — двигаясь в рамках отчуждения, — люди усмат­ ривали действительность человеческих сущностных сил и чело­веческую родовую деятельность только во всеобщем бытии чело­века, в религии, или же в истории в ее абстрактно-всеобщих фор­ мах политики, искусства, литературы и т. д. [ IX] В обыкновенной, материальной промышленности (которую в такой же мере можно рассматривать как часть вышеуказанного всеобщего движения, в какой само это движение можно рассматривать как особую часть промышленности, так как вся человеческая деятельность была до сих пор трудом, т. е. промышленностью, отчужденной от самой себя деятельностью) мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов, под видом отчужде­ния, опредмеченные сущностные силы человека. Такая психо­логия, для которой эта книга, т. е. как раз чувственно наиболее осязательная, наиболее доступная часть истории, закрыта, не может стать действительно содержательной и реальной наукой. Что вообще думать о такой науке, которая высокомерно абстрагируется от этой огромной части человеческого труда и не чувствует своей собственной неполноты, когда все это бо­гатство человеческой деятельности ей не говорит ничего другого, кроме того, что можно выразить одним термином «потребность», «обыденная потребность»?

Естественные науки развернули колоссальную деятельность и накопили непрерывно растущий материал. Но философия осталась для них столь же чуждой, как и они оставались чужды

124

к. Маркс

философии. Кратковременное объединение их с философией было лишь фантастической иллюзией. Налицо была воля к объ­ единению, способность же отсутствовала. Даже историография принимает во внимание естествознание лишь между прочим, как фактор просвещения, полезности отдельных великих от­ крытий. Но зато тем более практически естествознание посред­ ством промышленности ворвалось в человеческую жизнь, пре­образовало ее и подготовило человеческую эмансипацию, хотя непосредственно оно вынуждено было довершить обесчелове- чение человеческих отношений. Промышленность является дей­ствительным историческим отношением природы, а следова­ тельно, и естествознания к человеку. Поэтому если ее рассмат­ривать как экзотерическое раскрытие человеческих сущностных сил, то понятна станет и человеческая сущность природы, или природная сущность человека; в результате этого естествозна­ние утратит свое абстрактно материальное или, вернее, идеали­стическое направление и станет основой человеческой науки, подобно тому как оно уже теперь — хотя и в отчужденной форме — стало основой действительно человеческой жизни, а принимать одну основу для жизни, другую для науки — это значит с самого начала допускать ложь. Становящаяся в чело­ веческой истории — этом акте возникновения человеческого общества — природа является действительной природой чело­века; поэтому природа, какой она становится — хотя и в от­ чужденной форме — благодаря промышленности, есть истинная антропологическая природа.

Чувственность (см. Фейербаха) должна быть основой всей науки. Наука является действительной наукой лишь в том слу­чае, если она исходит из чувственности в ее двояком виде: из чувственного сознания и из чувственной потребности; сле­довательно, лишь в том случае, если наука исходит из природы. Вся история является подготовкой к тому, чтобы «человек» стал предметом чувственного сознания и чтобы потребность «человека как человека» стала [естественной, чувственной] потребностью. Сама история является действительной частью истории при­ роды, становления природы человеком. Впоследствии естество­знание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука.

[ X ] Человек- есть непосредственный предмет естествознания; ибо непосредственной чувственной природой для человека непо­средственно является человеческая чувственность (это — тожде­ ственное выражение), непосредственно как другой чувственно воспринимаемый им человек; ибо его собственная чувственность

экойомичесКо-фиЛософсйие рукописи 1Ö44 Года 125

существует для него самого, как человеческая чувственность, только через другого человека. А природа есть непосредственный предмет науки о человеке. Первый предмет человека — человек— есть природа, чувственность; а особые человеческие чувствен­ные сущностные силы, находящие свое предметное осуществле­ние только в предметах природы, могут обрести свое самопозна­ние только в науке о природе вообще. Даже элемент самого мыш­ления, элемент, в котором выражается жизнь мысли — язык, — имеет чувственную природу. Общественная действительность природы и человеческое естествознание, или естественная наука о человеке, это — тождественные выражения.

Мы видим, как на место экономического богатства и эко­номической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек — это в то же вре­мя человек, {нуждающийся во всей полноте человеческих про­явлений жизни, человек, в котором его собственное осуществ­ление выступает как внутренняя необходимость, как нужда. Не только богатство человека, но и бедность его получает при социализме в равной мере человеческое и потому общественное значение. Она есть пассивная связь, заставляющая человека ощущать потребность в том величайшем богатстве, каким яв­ляется другой человек. Господство предметной сущности во мне, чувственная вспышка моей сущностной деятельности есть страсть, которая, таким образом, становится здесь деятель­ностью моего существа.

5) Какое-нибудь существо является в своих глазах самостоя­тельным лишь тогда, когда оно стоит на своих собственных ногах, а на своих собственных ногах оно стоит лишь тогда, когда оно обязано своим существованием самому себе. Человек, живущий милостью другого, считает себя зависимым существом. Но я живу целиком милостью другого, если я обязан ему не только поддержанием моей жизни, но сверх того еще и тем, что он мою жизнь создал, что он — источник моей жизни; а моя жизнь непременно имеет такую причину вне себя, если она не есть мое собственное творение. Вот почему творение яв­ляется таким представлением, которое весьма трудно вытеснить из народного сознания. Народному сознанию непонятно чрез-себя-бытие природы и человека, потому что это чрез-себя-бытие противоречит всем осязательным фактам практической жизни. '

Представление о сотворении земли получило сокрушитель­ный удар со стороны геогнозии ^в2, т. е. науки, изображающей образование земли, становление ее как некий процесс, как само­порождение.- Generatio aequivoca *⁸ является единственным практическим опровержением теории сотворения.

126

К. МАРКС

Легко, конечно, сказать отдельному индивиду то, что го­ ворил уже Аристотель: Ты рожден твоим отцом и твоей матерью; значит, в случае с тобой соединение двух человеческих существ, т. е. родовой акт людей произвел человека. Ты видишь, стало быть, что человек и физически обязан своим бытием человеку. Значит, ты должен иметь в виду не только одну сторону — бес­конечный прогресс, в силу которого ты продолжаешь Спраши­вать: кто породил моего отца? кто породил его деда? и т. д. Ты должен иметь в виду также и то круговое движение, которое чувственно-наглядным образом дано в этом бесконечном про­грессе, — круговое движение, в силу которого человек в дето­рождении повторяет себя самого и, следовательно, субъектом всегда остается человек. Однако ты ответишь: я признаю это круговое движение, так признай же и ты вышеуказанный бес­конечный прогресс, который гонит меня все дальше и дальше, пока я не спрошу, кто же породил первого человека и природу вообще. Ыа это я могу тебе ответить только следующее: самый твой вопрос есть продукт абстракции. Спроси себя, как ты при­шел к этому вопросу; спроси себя, не продиктован ли твой воп­рос такой точкой зрения, на которую я не могу дать ответа, потому что она в корне неправильна. Спроси себя, существует ли для разумного мышления вышеуказанный бесконечный про­гресс как таковой. Задаваясь вопросом о сотворении природы и человека, ты тем самым абстрагируешься от человека и при­роды. Ты полагаешь их несуществующими и тем не менее хо­ чешь, чтобы я доказал тебе их существование. Я говорю тебе: откажись от своей абстракции, и ты откажешься от своего воп­роса; если же ты хочешь придерживаться своей абстракции, то будь последователен, и когда ты мыслишь человека и при­роду несуществующими, [ XI ] то мысли несуществующим и самого себя, так как ты тоже — и природа и человек. Не мысли, не спрашивай меня, ибо, как только ты начинаешь мыслить и спрашивать, твое абстрагирование от бытия природы и человека теряет всякий смысл. Или, быть может, ты такой эгоист, что полагаешь все несуществующим, а сам хочешь существовать?

Ты можешь мне возразить: я вовсе не предполагаю природу несуществующей; я спрашиваю тебя об акте ее возникновения, как спрашивают анатома об образовании у зародыша костей и т. д.

Но так как для социалистического человека вся так на­зываемая всемирная история есть не что иное, как порожде­ ние человека человеческим трудом, становление природы для человека, то у него есть наглядное, неопровержимое доказа­тельство своего порождения самим собою, процесса своего воз-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 127

никновения. Так как для социалистического человека существен­ ная реальность человека и природы приобрела практический, чувственный, наглядный характер, причем человек наглядно стал для человека бытием природы, а природа наглядно стала для него бытием человека, то стал практически невозможным вопрос о каком-то чуждом существе, о существе, стоящем над природой и человеком, — вопрос, заключающий в себе призна­ние несущественности природы и человека. Атеизм, как отри­цание этой несущественности, не имеет больше никакого смысла, потому что атеизм является отрицанием бога и утверждает бытие человека именно посредством этого отрицания; но социализм, как социализм, уже не нуждается в таком опосредствовании: он на­ чинается с теоретически и практически чувственного сознания человека и природы как сущности. Социализм есть положитель­ное, уже не опосредствуемое отрицанием религии самосознание человека, подобно тому как действительная жизнь есть поло­жительная действительность человека, уже не опосредствуемая отрицанием частной собственности, коммунизмом. Коммунизм есть позиция как отрицание отрицания, поэтому он является действительным, для ближайшего этапа исторического разви­тия необходимым моментом эмансипации и обратного от-воевания человека. Коммунизм есть необходимая форма и энергический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма чело­веческого общества. [ XIJ

128 ]

[ПОТРЕБНОСТИ, ПРОИЗВОДСТВО И РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА]

[ XIV ] 7) Мы видели, какое значение имеет при социализме богатство человеческих потребностей, а следовательно, и ка­кой-нибудь новый способ производства и какой-нибудь новый предмет производства: новое проявление человеческой сущност­ной силы и новое обогащение человеческого.существа. В рамках частной собственности все это имеет обратное значение. Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву, поста­вить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной своеко­рыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы предме­тов растет царство чуждых сущностей, под игом которых на­ходится человек, и каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе с тем человек становится все беднее как человек, он все в большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть этой враждебной сущностью, и сила его денег падает как раз в об­ ратной пропорции к массе продукции, т. е. его нуждаемость возрастает по мере возрастания власти денег. — Таким обра­ зом, потребность в деньгах есть подлинная потребность, поро­ждаемая политической экономией, и единственная потребность, которую она порождает. — Количество денег становится все в большей и большей мере их единственным могущественным свойством; подобно тому как они сводят всякую сущность к ее

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 129

абстракции, так они сводят и самих себя в своем собственном движении к количественной сущности. Безмерность и неуме­ ренность становятся их истинной мерой.

Даже с субъективной стороны это выражается отчасти в том, что расширение круга продуктов и потребностей становится изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений. Частная собственность не умеет превращать грубую потреб­ность в человеческую потребность. Ее идеализм сводится к фан­ тазиям, прихотям, причудам, и ни один евнух не льстит более низким образом своему повелителю и не старается возбудить более гнусными средствами его притупившуюся способность к наслаждениям, чтобы снискать себе его милость, чем это делает евнух промышленности, производитель, старающийся хитростью выудить для себя гроши, выманить золотую птицу из кармана своего христиански возлюбленного ближнего (каж­дый продукт является приманкой, при помощи которой хо­тят выманить у другого человека его сущность — его деньги; каждая действительная или возможная потребность оказывается слабостью, которая притянет муху к смазанной клеем палочке; всеобщая эксплуатация общественной человеческой сущности, подобно тому как каждое несовершенство человека есть неко­торая связь с небом — тот пункт, откуда сердце его доступно священнику; каждая нужда есть повод подойти с любезнейшим видом к своему ближнему и сказать ему: милый друг, я дам тебе то, что тебе нужно, но ты знаешь conditio sine qua non *, ты знаешь, какими чернилами тебе придется подписать со мной договор; я надуваю тебя, доставляя тебе наслаждение), — для этой цели промышленный евнух приспосабливается к извра­щеннейшим фантазиям потребителя, берет на себя роль свод­ника между ним и его потребностью, возбуждает в нем нездо­ровые вожделения, подстерегает каждую его слабость, чтобы затем потребовать себе мзду за эту любезность.

Отчасти же это отчуждение обнаруживается в том, что утон­ченность потребностей и средств для их удовлетворения, имею­щая место на одной стороне, порождает на другой стороне скот­ское одичание, полнейшее, грубое, абстрактное упрощение потребностей или, лучше сказать, только воспроизводит самое себя в своем противоположном значении. Даже потребность В свежем воздухе перестает быть у рабочего- потребностью. Человек поселяется снова в пещерах, которые, однако, ныне отравлены удушливым чумным дыханием цивилизации и в

— непременное условие. Ред.

130

К. МАРКС

которых он чувствует себя неуверенно, как по отноше­нию к чуждой силе, могущей в любой день ускользнуть от него, и из которых его могут в любой день выбросить, если он [ XV] не уплатит за жилье. Рабочий должен оплачивать эти мертвецкие. Светлое жилище, называемое Прометеем у Эс­хила одним из тех великих даров, посредством которых он превратил дикаря в человека, перестает существовать для рабочего. Свет, воздух и т. д., простейшая, присущая даже животным чистоплотность перестают быть потребностью че­ловека. Грязь, это состояние человека опустившегося, загни­вающего, нечистоты (в буквальном смысле этого слова) циви­лизации становятся для него жизненным элементом. Полная противоестественная запущенность, гниющая природа ста­новится его жизненным элементом. Ни одно из его чувств не существует больше не только в его человеческом виде, но и в нечеловеческом, следовательно, не существует больше даже в его животном виде. Происходит возврат к самым грубым спо­собам (и орудиям) человеческого труда: так, например, сту-пальное колесо римских рабов стало орудием' производства и средством существования для многих английских рабочих. Человек лишается не только человеческих потребностей — он утрачивает даже животные потребности. Ирландец знает только одну потребность — потребность в еде, притом состоящей только из картофеля люмпен-пролетариев, картофеля самого плохого качества. Но в каждом промышленном городе Англии и Франции уже имеется своя маленькая Ирландия. У дикаря, у животного все-таки есть еще потребность в охоте, в движении и т. д., в общении с себе подобными. — Упрощение машины, труда используется для того, чтобы из совершенно еще не развив­шегося, только формирующегося человека, из ребенка сделать рабочего, в то время как рабочий стал заброшенным ребенком. Машина приноравливается к слабости человека, чтобы превра­тить слабого человека в машину.

(Каким образом рост потребностей и средств для их удовлет­ворения порождает отсутствие потребностей и отсутствие средств для их удовлетворения, это политэконом (и капиталист: вообще мы всегда имеем в виду эмпирических дельцов, когда обращаемся к политэкономам, являющимся их научной совестью и их науч­ным бытием) доказывает следующим образом: 1) он сводит по­требности рабочего к самому необходимому и самому жалкому поддержанию физической жизни, а его деятельность — к са­мому абстрактному механическому движению; стало быть, го­ворит он, у человека нет никакой иной потребности ни в дея­тельности, ни в наслаждении; ибо даже такую жизнь полит-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 131

эконом объявляет человеческой жизнью и человеческим существо­ванием; 2) возможно, более скудную жизнь (существование) он принимает в своих расчетах за масштаб и притом за всеоб­щий масштаб — всеобщий потому, что он имеет силу для массы людей. Политэконом превращает рабочего в бесчувственное и лишенное потребностей существо, точно так же как деятель­ность рабочего он превращает в чистую абстракцию от всякой деятельности. Поэтому всякая роскошь у рабочего представляется ему недопустимой, а все, что выходит за пределы самой наиаб­страктной потребности — будь то пассивное наслаждение или активное проявление деятельности, — кажется ему рос­кошью. Вследствие этого политическая экономия, эта наука о богатстве, есть в то же время наука о самоотречении, о ли­шениях, о бережливости, и она действительно доходит до того, что учит человека сберегать даже потребность в чистом воздухе или физическом движении. Эта наука о чудесной промышлен­ности есть в то же время наука об аскетизме, и ее истинный идеал, это — аскетический, но занимающийся ростовщичеством скряга и аскетический, но производящий раб. Ее моральным идеалом является рабочий, откладывающий в сберегательную кассу часть своей заработной платы, и она даже нашла для этого своего излюбленного идеала нужное ей холопское искусство — в театре ставили сентиментальные пьесы в этом духе. Поэтому политическая экономия, несмотря на весь свой мирской и чувст­венный вид, есть действительно моральная наука, наиморальней-шая из наук. Ее основной тезис — самоотречение, отказ от жизни и от всех человеческих потребностей. Чем меньше ты ешь, пьешь, чем меньше покупаешь книг, чем реже ходишь в театр, на балы, в кафе, чем меньше ты думаешь, любишь, теоретизируешь, поешь, рисуешь, фехтуешь и т. д., тем больше ты сберегаешь, тем больше становится твое сокровище, не подтачиваемое ни молью, ни червем, — твой капитал. Чем ничтожнее твое бы­тие, чем. меньше ты проявляешь свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше твоя отчужденная жизнь, тем больше ты накапливаешь своей отчужденной сущности. Всю [ XVI ] ту долю жизни и человечности, которую отнимает у тебя полит­эконом, он возмещает тебе в виде денег и богатства, и все то, чего не можешь ты, могут твои деньги: они могут есть, пить, ходить на балы, в театр, могут путешествовать, умеют приоб­рести себе искусство, ученость, исторические редкости, поли­тическую власть — все это они могут тебе присвоить; все это они могут купить; они — настоящая сила. Но чем бы это все ни было, деньги не могут создать ничего, кроме самих себя, не могут купить ничего, кроме самих себя, потому что все

132

К. МАРКС

остальное ведь их слуга, а когда я владею господином, то я вла­дею и слугой, и мне нет нужды гнаться за его слугой. Таким образом, все страсти и всякая деятельность должны потонуть в жажде наживи. Рабочий вправе иметь лишь столько, сколько нужно для того, чтобы хотеть жить, и он вправе хотеть жить лишь для того, чтобы иметь [этот минимум].)

Правда, в политической экономии возникает разноголосица. Одна сторона (Лодердель, Мальтус и др.) рекомендует роскошь и проклинает бережливость; другая (Сэй, Рикардо и др.) ре­комендует бережливость и проклинает роскошь. Но первая признает, что она хочет роскоши, чтобы производить труд (т. е. абсолютную бережливость); а вторая признает, что она рекомендует бережливость, чтобы производить богатство, т. е. роскошь. Первая сторона предается романтическим фантазиям, требуя, чтобы не одна только жажда наживы определяла по­ требление богачей, и она противоречит выдвинутым ею самою законам, выдавая расточительность непосредственно за сред­ство обогащения. Поэтому противная сторона весьма серьезно и обстоятельно доказывает ей, что расточительностью я свое имущество уменьшаю, а не умножаю. Эта другая сторона ли­цемерно отказывается признать, что именно прихоти и капризы определяют производство; она забывает об «утонченных потреб­ностях», забывает, что без потребления не было бы и производ­ства; забывает, что вследствие конкуренции производство неиз­бежно становится лишь более всесторонним, более роскош­ным; она забывает, что, согласно ее же теории, стоимость вещи определяется потреблением и что мода определяет потребле­ние; она желает, чтобы производилось только «полезное», за­бывая, что производство слишком большого количества полез­ных вещей производит слишком много бесполезного населения. Обе стороны забывают, что расточительность и бережливость, роскошь и лишения, богатство и бедность равны друг другу.

И экономить ты должен не только на твоих непосредственных чувственных потребностях, на еде и прочем, но и на участии в общих интересах, на сострадании, доверии и т. д.; во всем этом ты должен проявлять максимальную бережливость, если ты хочешь поступать согласно политической экономии и не хо­чешь погибнуть от своих иллюзий.

(Все, что у тебя есть, ты должен пускать в продажу, т. е. извлекать из этого пользу. Если я задам политэконому вопрос: повинуюсь ли я экономическим законам, когда я извлекаю деньги из продажи своего тела для удовлетворения чужой по­хоти (фабричные рабочие во Франции называют проституцию своих жен и дочерей добавочным рабочим часом, и это буквально

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 133

так и есть), и разве я не действую в духе политической эконо­ мии, когда я продаю своего друга марокканцам (а непосредст­венная продажа людей, в виде торговли рекрутами и т. д. имеет место во всех культурных странах), — то политэконом мне от­вечает: ты не поступаешь вразрез с моими законами; но посмотри, что скажут тетушка Мораль и тетушка Религия; моя экономи­ческая мораль и моя экономическая религия не имеют ничего возразить против твоего образа действий, но... — Но кому же мне больше верить — политической экономии или морали? Мораль политической экономии — это нажива, труд и береж­ливость, трезвость, но политическая экономия обещает мне удовлетворить мои потребности. — Политическая экономия морали — это обладание, богатство такими вещами, как чистая совесть, добродетель и т. д.; но как я могу быть добродетельным, если я вообще но существую? Как я могу иметь чистую совесть, если я ничего но знаю? — В самой сущности отчуждения за­ложено то, что каждая отдельная сфера прилагает ко мне дру­гой и противоположный масштаб: у морали один масштаб, у по­литической экономии — другой, ибо каждая из них является определенным отчуждением человека, каждая... фиксирует) [ XVII ] особый круг отчужденной сущностной деятельности и каждая относится отчужденно к другому отчуждению. Так, г-н Мишель Шевалье упрекает Рикардо в том, что тот абстраги­руется от морали. Но у Рикардо политическая экономия гово­ рит на своем собственном языке. Если этот язык не морален, то это не вина Рикардо. Поскольку Мишель Шевалье морали­ зирует, он абстрагируется от политической экономии; а прсколь-ку он занимается политической экономией, он необходимым образом абстрагируется фактически от морали. Ведь если от­несение политической экономии к морали не является произ­вольным, случайным и потому необоснованным и ненаучным, если оно проделывается не для видимости, а мыслится как ко­ ренящееся в сущности вещей, то оно может означать только причастность политэкономических законов к области морали; а если в действительности это не имеет места или, вернее, имеет место прямо противоположное, то разве в этом повинен Рикардо? К тому же и самая противоположность между политической эко­ номией и моралью есть лишь видимость и, будучи противополож­ ностью, в то же время не есть противоположность. Политическая экономия выражает моральные законы, но только на свой лад. (Подавление потребностей, как принцип политической эко­номии, с наибольшим 'блеском обнаруживается в ее теории народонаселения. Существует слишком много людей. Даже су­ществование людей есть чистейшая роскошь, и если рабочий

134

К. МАРКС

«морален» (Милль предлагает объявлять общественную похвалу тем, кто показывает себя воздержанным в половом отношении, и общественное порицание тем, кто грешит против этого бес­ плодного брака... Разве это не мораль, не учение аскетизма? ⁶⁴), то он будет бережлив по части деторождения. Производство человека выступает как общественное бедствие.)

Смысл и значение производства, имеющего в виду богатых, открыто обнаруживают себя в производстве, рассчитанном на бедных; по отношению к вышестоящим это выражается всегда утонченно, замаскированно, двусмысленно — одна видимость; по отношению к нижестоящим это выражается грубо, открыто, откровенно — сущность. Грубая потребность рабочего — го­раздо больший источник дохода, чем утонченная потребность богача. Подвальные помещения в Лондоне приносят своим хозяевам больше дохода, чем дворцы, т. е. они являются в от­ношении приносимого ими дохода большим богатством и, зна­чит, выражаясь на языке политической экономии, большим общественным богатством.

И подобно тому как промышленность спекулирует на утончен­ности потребностей, она в такой же мере спекулирует и на их грубости, притом на искусственно вызванной грубости их. Поэтому истинным наслаждением для этой грубости является самоодурманивание, это кажущееся удовлетворение потребности, эта цивилизация среди грубого варварства потребностей. Вот почему английские кабаки являются наглядными символами частной собственности. Их роскошь показывает истинное отно­ шение промышленной роскоши и богатства к человеку. Поэтому они по праву являются единственными воскресными развлече­ниями народа, к которым английская полиция относится по меньшей мере снисходительно. [ XVII ]

[ XVIII ] Мы уже видели, какими многообразными способами политэконом устанавливает единство труда и капитала: 1) ка­ питал есть накопленный труд; 2) назначение капитала в самом производстве — отчасти воспроизводство капитала с прибылью, отчасти капитал как сырье (материал труда), отчасти как само работающее орудие (машина — это непосредственно отожде­ствленный с трудом капитал) — состоит в производительном труде; 3) рабочий есть капитал; 4) заработная плата принадле­жит к издержкам капитала; 5) по отношению к рабочему труд есть воспроизводство его жизненного капитала; 6) по отноше­нию к капиталисту он есть момент деятельности его капитала.

И, наконец, 7) политэконом исходит из предположения о пер­воначальном единстве того и другого как единстве капиталиста

экономическо-фияософсКиё рукописи 1844 года 135

и рабочего; это — райское первобытное состояние. Каким об­разом эти два момента [ XIX ] вдруг выступают друг против друга как два лица, это является для политэконома каким-то случайным происшествием, которое поэтому должно объяс­няться лишь внешними причинами. (См. Милля.)

Те народы, которые еще ослеплены чувственным блеском благородных металлов и поэтому еще поклоняются металличе­ ским деньгам как какому-то фетишу, не являются еще завер­шенными денежными нациями. Противоположность между Францией и Англией. — В какой мере разрешение теоретиче­ских загадок есть задача практики и опосредствуется практи­чески, в какой мере истинная практика является условием действительной и положительной теории, видно, например, на фетишизме. Чувственное сознание у фетишиста иное, чем у грека, потому что его чувственное бытие еще иное. Абстракт­ная вражда между чувством и духом необходима до тех пор, пока собственным трудом человека еще не созданы человече­ский вкус к природе, человеческое чувство природы, а значит и естественное чувство человека.

Равенство есть не что иное, как немецкая формула «я = я», переведенная на французский язык, т. е. на язык политики. Равенство как основа коммунизма есть его политическое обосно­ вание. Это то же самое, что имеет место, когда немец обосновы­вает для себя коммунизм тем, что он мыслит человека как всеобщее самосознание. Вполне понятно, что уничтожение от­ чуждения исходит всегда из той формы отчуждения, которая является господствующей силой: в Германии это — самосозна­ ние, во Франции это — равенство, так как там преобладает по­литика, в Англии это — действительная, материальная, изме­ряющая себя только самой собой практическая потребность. Под этим углом зрения надо критиковать и признавать Пру­дона.

Если мы даже коммунизм называем — так как он является
отрицанием отрицания — присвоением человеческой сущности,
которое опосредствует себя с собою через отрицание частной
собственности, а посему еще не истинным, начинающим с са­
мого себя положением, а только таким, которое начинает с част­
ной собственности, [ ............................................................... ] *.

Действительное отчуждение человеческой жизни остается в силе и даже оказывается тем большим отчуждением, чем больше его

* В рукописи здесь оборван левый нижний угол страницы, в. результате чего пострадали последние шесть строк текста; восстановить их содержание не представ­ляется возможный. Peô,

136

К. МАРКС

сознают как отчуждение... Для уничтожения идеи частной соб­ ственности вполне достаточно идеи коммунизма. Для уничтоже­ния же частной собственности в реальной действительности требуется действительное коммунистическое действие. История принесет с собой это коммунистическое действие, и то движение, которое мы в мыслях уже познали как само себя снимающее, будет проделывать в действительности весьма трудный и дли­тельный процесс. Но мы должны считать действительным ша­гом вперед уже то, что мы с самого начала осознали как огра­ниченность, так и цель этого исторического движения, и прев­зошли его в своем сознании.

Когда между собой объединяются коммунистические ре­ месленники, то целью для них является прежде всего учение, пропаганда и т. д. Но в то же время у них возникает благодаря этому новая потребность, потребность в общении, и то, что выступает как средство, становится целью. К каким блестящим результатам приводит это практическое движение, можно ви­деть, наблюдая собрания французских социалистических ра­ бочих. Курение, питье, еда и т. д. не служат уже там средствами объединения людей, не служат уже связующими средствами. Для них достаточно общения, объединения в союз, беседы, имеющей своей целью опять-таки общение; человеческое брат­ство в их устах не фраза, а истина, и с их загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благородство.

1ХХ] (Утверждая, что спрос и предложение всегда покрыва­ют друг друга, политическая экономия тотчас же забывает, что, согласно ее собственному утверждению, предложение людей (теория народонаселения) всегда превышает спрос на них и что, следовательно, в существенном результате всего производства — в существовании человека — получает свое наиболее реши­ тельное выражение диспропорция между спросом и предложе­нием.

В какой мере деньги, которые выступают как средство, яв­ляются подлинной силой и единственной целью, в какой мере вообще то средство, которое делает меня сущностью и присваи­вает мне чужую предметную сущность, является самоцелью, это можно видеть из того, что земельная собственность — там, где источником существования является земля, — и конь и меч — там, где они являются истинными средствами сущест­ вования, — признаются также и истинными политическими жизненными силами. В средние века сословие становилось сво­бодным, как только оно получало право носить меч. У кочев­ников обладание конем делает человека свободным, дает ему возможность принимать участие в жизни общины.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 137

Мы сказали выше, что человек возвращается к пещерному жилищу, но возвращается к нему в отчужденной, враждебной форме. Дикарь в своей пещере — этом элементе природы, сво­бодно предоставляющем себя ему для пользования и защиты, — чувствует себя не более чуждо, или, лучше сказать, не менее дома, чем рыба в воде. Но подвальное жилище бедняка, это — враждебное ему жилище, это «чужая сила, это закабаляющее его жилище, которое отдается ему только до тех пор, пока он отдает ему свой кровавый пот»; он не вправе рассматривать его как свой родной дом, где он мог бы, наконец, сказать: здесь я у себя дома; наоборот, он находится в чужом доме, в доме другого человека, который его изо дня в день подстерегает и немедленно выбрасывает на улицу, как только он перестает платить квартирную плату. И точно так же он знает, что и по качеству своему его жилище образует полную противополож­ ность потустороннего, пребывающего на небе богатства, челове­ческого жилища.

Отчуждение проявляется как в том, что мое средство суще­ствования принадлежит другому, что предмет моего желания на­ходится в недоступном мне обладании другого, так и в том, что каждая вещь сама оказывается иной, чем она сама, что моя дея­тельность оказывается чем-то иным и что, наконец, — а это относится и к капиталисту, — надо всем вообще господствует нечеловеческая сила.

Предназначение употребляемого только для наслаждения, не­деятельного и расточительного богатства, когда наслаждающий­ ся этим богатством человек, с одной стороны, ведет себя как лишь преходящий, дающий волю своим страстям индивид и рассматривает чужой рабский труд, человеческий кровавый пот как добычу своих вожделений, а потому самого человека — следовательно и себя самого — как приносимое в жертву, нич­тожное существо (когда презрение к людям выражается отчасти в виде надменного расточения того, что могло бы сохранить сотню человеческих жизней, а отчасти в виде подлой иллюзии, будто его необузданная расточительность и безудержное непроиз­водительное потребление обусловливают труд, a тем самым суще­ ствование другого), такое предназначение ведет к тому, что осу­ществление человеческих сущностных сил мыслится только как осуществление чудовищных прихотей и странных, фантасти­ ческих причуд. Но, с другой стороны, богатство рассматривается всего лишь как средство и как нечто заслуживающее только уничтожения. Поэтому наслаждающийся богатством в одно и то же время и раб и господин своего богатства, в одно и то же время великодушен и низок, капризен, надменен, предан диким

6 М. Я Э., т. 42

138 «.Маркс

фантазиям, тонок, образован, умен. — Он еще не ощутил бо­
гатство как некую совершенно чуждую силу, стоящую над
ним самим. Он скорее видит в богатстве лишь свою собственную
силу, и последней, конечной целью [для него является не] бо­
гатство, а наслаждение [...................................................... ] *.

Этой... [ XXI] блестящей, ослепленной чувственной види­мостью иллюзии о сущности богатства противостоит деловитый, трезвый, экономически мыслящий, прозаически настроенный, просвещенный насчет сущности богатства промышленник, и если он создает для жаждущего наслаждений расточителя но­ вые, более широкие возможности и всячески льстит ему своими продуктами — все его продукты являются низкими компли­ ментами вожделениям расточителя, — то он умеет при этом присвоить самому себе единственно полезным образом ту силу, которая ускользает от расточителя. Если, в соответствии с этим, на первых порах промышленное богатство выступает как ре­ зультат расточительного, фантастического богатства, то в даль­ нейшем собственное движение промышленного богатства вытес­няет расточительное богатство также и активным образом. По­нижение денежного процента является необходимым следствием и результатом промышленного развития. Таким образом, сред­ства расточительного рантье уменьшаются ежедневно в обрат­ном отношении к увеличению средств и соблазнов наслажде­ния. Поэтому он должен либо проесть свой капитал, т. е. ра­зориться, либо сам стать промышленным капиталистом... Правда, с другой стороны, непосредственно в результате промышленного развития постоянно повышается земельная рента, но, как мы уже видели, наступает необходимым обра­зом момент, когда земельная собственность, как и всякая дру­ гая собственность, должна перейти в категорию воспроизводя­щего себя с прибылью капитала, а это является результатом того же самого промышленного развития. Следовательно, и расточи­тельный землевладелец должен либо проесть свой капитал, т. е. разориться, либо сам стать арендатором своей собствен­ ной земли, т. е. превратиться в возделывающего землю пред­принимателя.

Поэтому уменьшение денежного процента, — рассматривае­мое Прудоном как упразднение капитала и как тенденция к его социализации, — является непосредственно, наоборот, только симптомом полной победы работающего капитала над расточи­тельным богатством, т. е. симптомом превращения всякой част-

* Рукопись здесь в нескольких местах повреждена; нижняя часть страницы оборвана, недостает трех или четырех отрок текста. Ред.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 139

ной собственности в промышленный капитал. Это есть полная победа частной собственности над всеми по видимости еще че­ ловеческими качествами ее и полное подчинение частного соб­ственника сущности частной собственности — труду. Конечно, и промышленный капиталист тоже потребляет и наслаждается. Он отнюдь не возвращается к противоестественной простоте потребностей. Но его потребление и наслаждение есть нечто только побочное; оно для него — отдых, подчиненный произ­водству; при этом оно — рассчитанное, т. е. тоже экономиче­ское наслаждение, ибо капиталист причисляет свое наслажде­ние к издержкам капитала, и он поэтому вправе тратить деньги на свое наслаждение лишь в таких пределах, чтобы эти его траты могли быть возмещены с лихвой путем воспроизводства капи­тала. Таким образом, наслаждение подчинено капиталу, на­слаждающийся индивид — капитализирующему индивиду, тогда как раньше имело место обратное. Поэтому снижение процента является симптомом упразднения капитала лишь в том смысле, что оно является симптомом его завершающегося гос-г по детва, симптомом завершающегося и потому устремляющегося к своему уничтожению отчуждения. Это вообще — единствен­ный способ, каким существующее утверждает свою противо­положность.)

Поэтому спор политэкономов о роскоши и бережливости есть лишь пререкание между политической экономией, уяснившей себе сущность богатства, и той политической экономией, кото­рая находится еще во власти романтических антипромышлен­ных воспоминаний. Но обе стороны не умеют свести предмет спора к его простому выражению и потому не могут справиться друг с другом. [ XXI]

[ XXXIV] Далее земельная рента была ниспровергнута как земельная рента, поскольку новейшая политическая экономия — в противоположность физиократам, утверждавшим, что земель­ный собственник есть единственный подлинный производитель,— доказала, что земельный собственник, как таковой, является скорее единственным совершенно непроизводительным рантье. Согласно новейшей политической экономии, земледелие есть дело капиталиста, который дает такое применение своему ка­ питалу, если от этого применения он может ожидать нормальную прибыль. Поэтому тезис физиократов о том, что земельные собственники, в качестве единственно производительных соб­ ственников, должны одни платить государственные налоги и, значит, одни только имеют право вотировать их и принимать участие в государственных делах, — этот тезис превращается в противоположное утверждение, что налог на земельную ренту

6*

140

К. МАРКС

есть единственный налог на непроизводительный доход и, сле­довательно, единственный налог, не наносящий вреда нацио­ нальному производству. Ясно, что при таком понимании вещей и политические привилегии земельных собственников уже не могут вытекать из того факта, что они — главные налогопла­тельщики.

Все то, что Прудон считает движением труда против капи­тала, есть лишь движение труда в форме капитала, т. е. движе­ ние промышленного капитала, против капитала, потребляемого не в качестве капитала, т. е. не промышленным образом. И это движение идет своим победоносным путем, т. е. путем победы промышленного капитала. — Мы видим, таким образом, что лишь в том случае, если труд рассматривается как сущность частной собственности, можно уяснить себе действительную природу также и политэкономического движения как такового.

Общество — каким оно выступает для политэконома — есть буржуазное общество, где каждый индивид представляет собой некоторый замкнутый комплекс потребностей и [ XXXV ] существует для другого лишь постольку, — а другой сущест­вует для него лишь постольку, — поскольку они обоюдно становятся друг для друга средством. Подобно политикам в их рассуждениях о правах человека, и политэконом сводит все к че­ловеку, т. е. к индивиду, у которого он отнимает все опреде­ленные свойства, чтобы рассматривать его только как капи­талиста или рабочего.

Разделение труда есть экономическое выражение общест­ венного характера труда в рамках отчуждения. Иначе говоря, так как труд есть лишь выражение человеческой деятельности в рамках отчуждения, проявление жизни как ее отчуждение, то и разделение труда есть не что иное, как отчужденное, полагание человеческой деятельности в качестве реальной ро­ довой деятельности, или в качестве деятельности человека как родового существа.

Относительно сущности разделения труда, — которое, с тех пор как труд был признан сущностью частной собственности, естественно должно было рассматриваться как один из главных двигателей производства богатства, — т. е. относительно этой отчужденной формы человеческой деятельности как родовой деятельности, политэкономы высказываются очень неясно и противоречиво.

Адам Смит:

иРааделение труда обязано своим происхождением не мудрости человеческой'. Оно есть необходимый результат медленного и постепев-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 141

ного развития склонности к обмену и взаимной торговле продуктами. Этв склонность к обмену есть, вероятно, необходимое следствие способ­ности рассуждать и дара речи. Она свойственна всем людям и не встре­ чается ни у одного животного. Животное, как только оно достигло зре­лого возраста, живет само по себе, совершенно независимо от других. Человек же постоянно нуждается в помощи других людей, и он тщетно ожидал бы такой помощи от одной только их доброжелательности. Го­ раздо надежнее будет апеллировать к их личной заинтересованности и убедить их в том, что их собственная выгода диктует им делать то, чего он от них желает. Имея дело с другими людьми, мы взываем не к их человечности, а к их эгоизму. Мы никогда не говорим им о наших потреб­ ностях, а говорим всегда о их выгоде. — Так как, стало быть, мы полу­ чаем большинство взаимно необходимых нам услуг благодаря обмену, торговле, купле-продаже, то именно эта склонность к обмену и поро­дила разделение труда. Например, в каком-нибудь племени охотников или пастухов какой-нибудь человек изготовляет луки п тетивы провор­нее и искуснее, чем другие. Он часто обменивает эти продукты своего труда па скот и дичь своих соплеменников. Скоро оп замечает, что таким спо­собом он может добыть их себе легче, чем если бы он сам ходил на охоту. Движимый соображениями расчета, он делает поэтому своим главным занятием изготовление луков и т. д. Различие природных дарований у индивидов есть не столько причина, сколько следствие разделения труда... Не будь у человека склонности к обмену и торговле, каждый индивид был бы вынужден сам изготовлять себе все необходимое для существования и жизненных удобств. Каждому приходилось бы выпол­ нять одну и ту же повседневную работу, и не было бы того огромного разнообразия занятий, которое только и может породить значительное различие в дарованиях. — Как эта склонность к обмену порождает среди людей различие дарований, так та же самая склонность делает это раз­личие полезным. Многие породы животных, хотя они принадлежат к од­ ному и тому же виду, имеют от природы столь различный характер и столь различные предрасположения, что эти различия являются более рази­тельными, чем различия, наблюдаемые среди необразованных людей. От природы между философом и грузчиком различие и в половину не столь велико — в смысле Дарования и ума, — как различие между двор­няжкой и борзой, между борзой и лягавой, между лягавой и овчаркой. Тем пе менее эти различные породы животных, несмотря на их принад­лежность к одному и тому же виду, не приносят почти никакой пользы друг другу. Дворовый пес, обладая преимуществом своей силы, [ XXXVI] не получает никакой пользы от быстроты и легкости борзой, и т. д. Вслед­ствие отсутствия способности или склонности к торговле и обмену ре­зультаты деятельности этих различных дарований или ступеней интел­ лигентности не могут быть собраны вместе и ни малейшим образом не способствуют выгоде или общим удобствам всего вида. Каждое животное вынуждено само себя содержать и защищать, независимо от других; оно не может извлечь ни малейшей пользы из различия тех способностей, которыми природа наделила других животных того же вида. У людей, наоборот, самые различные дарования оказываются полезными друг другу, потому что, благодаря склонности всех людей к обмену и торговле, различные продукты их различных деятельностей собираются, так сказать, в одну общую массу, где каждый человек может, сообразно своим потребностям, купить себе известную часть продуктов труда дру­ гих людей. — Так как источником разделения, труда является эта склон­ность к ' обмену, то отсюда следует, что рост этого разделения труда всегда ограничен способностью к обмену, или, другими словами, размерами

142

К. МАРКС

рынка. Если рынок очень мал, то никто не захочет отдаться целиком од­ному какому-нибудь занятию — за отсутствием возможности обменивать излишек продуктов своего труда, ненужный для его собственного потреб­ления, на подобный же излишек тех продуктов чужого труда, которые он хотел бы получить...». В цивилизованном состоянии «каждый человек живет обменом и становится своего рода торговцем, а само общество есть, собственно говоря, торговое общество» (см. Дестют де Траси. «Об­щество, это — ряд взаимных обменов; в торговле — вся суть общества» ⁷), «...Накопление капиталов растет вместе с разделением труда, и нао­борот».

Так говорит Адам Смит ⁶⁵.

«Если бы каждая семья производила всю совокупность предметов своего потребления, то общество могло бы существовать и при отсут­ствии какого бы то ни было обмена. — Хотя обмен не является основой общества, без него, однако, нельзя обойтись в цивилизованном состоянии нашего общества. — Разделение труда есть умелое применение сил че­ловека; оно умножает продукты общества, увеличивает его мощь и его наслаждения, но оно же ограничивает, уменьшает способность каждого человека, взятого в отдельности. — Производство не может иметь места без обмена».

Так говорит Ж. Б: Сэй ^в6.

«Присущие человеку от природы силы, это — его разум и его фи­зическая способность к труду. Силы же, проистекающие из обществен­ного состояния, заключаются в способности разделять труд и распреде­лять среди различных людей различные работы... и в способности обме­ниваться взаимными услугами и продуктами, образующими средства существования. Мотив, по которому один человек оказывает услуги другому, — эгоистического порядка: человек требует вознаграждения за услуги, оказанные другому. — Право исключительной частной соб­ственности является необходимым условием для того, чтобы среди лю­дей мог установиться обмен». «Обмен и разделение труда взаимно обу­словливают друг друга».

Так говорит Скарбек ^в7.

Милль изображает развитой обмен, торговлю, как следствие разделения труда:

«Деятельность человека можно свести к весьма простым элемен­там. В сущности говоря, он может делать только одно: производить дви­жение; он может передвигать вещи, [ XXXVII] чтобы приблизить их друг к другу или удалить друг от друга; все остальное делают свойства материи. Применяя труд и машины, люди часто замечают, что эффект может быть усилен путем умелого распределения операций, а именно путем отделения друг от друга операций, друг другу мешающих, и сое­динения всех тех операций, которые тем или иным способом могут друг другу содействовать. Как общее правило, люди не могут выполнять множество различных операций с такой же быстротой и ловкостью, с какой они благодаря навыку научаются выполнять небольшое число операций. Поэтому всегда бывает выгодно как можно больше ограни­чивать количество операций, поручаемых каждому отдельному инди­виду. — Для наивыгоднейшего разделения труда и наиэыгоднейшего

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЁ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 143

распределения сил людей и машин в очень многих случаях необходимо действовать в крупном масштабе, другими словами, производить бо­гатства большими массами. Эта выгода является причиной возникнове­ния крупных мануфактур. Иногда небольшие количество таких ману­фактур, основанных при благоприятных условиях, снабжает не только одну страну, а несколько стран всем требующимся там количеством производимых ими предметов».

Так говорит Милль ⁶⁸.

Однако все современные политэкономы согласны между со­ бой в том, что разделение труда и богатство производства, разде­ ление труда и накопление капитала взаимно обусловливают друг друга и что освобожденная от пут, предоставленная самой себе частная собственность одна только может создать наиболее полезное и всеобъемлющее разделение труда.

Рассуждения Адама Смита можно резюмировать следую­щим образом:

Разделение труда сообщает труду бесконечную производи­тельность. Оно коренится в склонности к обмену и торговле, специфически человеческой склонности, которая, вероятно, не случайна, а обусловлена применением разума и языка. Мо­ тив, которым руководствуются обменивающиеся между собой люди, это — не человеколюбие, а эгоизм. Разнообразие челове­ческих дарований — скорее следствие, чем причина разделе­ния труда, т. е. обмена. Только обмен и делает полезным это разнообразие. Особые свойства разных пород животных од­ного вида различаются между собой от природы больше, чем различаются между собой у разных людей те или другие спо­собности и деятельности. Но так как животные неспособны к обмену, то ни одному животному индивиду не принося* ни­какой пользы отличающиеся от его породы свойства животного того же вида, но другой породы. Животные не могут складывать вместе различные свойства своего вида; они не могут ничего сделать для общей пользы и для общих удобств своего вида. Иное дело человек. Здесь самые разнообразные дарования и виды деятельности оказываются полезными друг другу, потому что люди умеют собирать свои различные продукты в одну общую массу, откуда каждый может покупать себе то, что ему нужно. Так как разделение труда возникает из склонности к об­мену, то оно растет и удерживается в определенных границах в зависимости от размеров обмена, рынка. В цивилизованном состоянии каждый человек является торговцем, а общество яв­ляется торговым обществом.

Сэй считает обмен чем-то случайным, не основным. Общество могло бы существовать и без него. Обмен становится необхо­димым в цивилизованном состоянии общества. Тем не менее

144

К. МАРКС

производство не может иметь места без обмена. Разделение труда есть удобное, полезное средство, умелое применение человеческих сил для создания общественного богатства, но оно уменьшает способности каждого человека, взятого в отдельности. Это по­следнее замечание является шагом вперед со стороны Сэя.

Скарбек отличает индивидуальные, от природы присущие человеку силы — разум и физическую способность к труду, от сил, проистекающих из общества, — обмена и разделения труда, которые взаимно обусловливают друг друга. А необхо­димой предпосылкой обмена является, по Скарбеку, частная собственность. Скарбек выражает здесь в объективной форме то, что говорят Смит, Сэй, Рикардо и др., когда они указывают на эгоизм, частный интерес, как на основу обмена, или когда они называют торговлю существенной и адекватной формой обмена.

Милль изображает торговлю как следствие разделения труда. Человеческая деятельность сводится, по его мнению, к механи­ческому движению. Разделение труда ц применение машин спо­собствуют богатству производства. Каждому человеку следует поручать возможно меньший круг операций. Со своей стороны, разделение труда и применение машин обусловливают мас­совое производство богатства, следовательно, продуктов. Это и является причиной возникновения крупных мануфактур.

[ XXXVIII] Рассмотрение разделения труда и обмена пред­ставляет величайший интерес, потому что это — наглядно отчужденные выражения человеческой деятельности, как ро­довой деятельности, и человеческой сущностной силы, как ро­довой сущностной силы.

Сказать, что разделение труда и обмен покоятся на частной собственности, равносильно утверждению, что труд является сущностью частной собственности, — утверждению, которое политэконом не может доказать и которое мы намерены дока­зать за него. Именно то обстоятельство, что разделение труда и обмен суть формы частной собственности, как раз и служит доказательством как того, что человеческая жизнь нуждалась для своего осуществления в частной собственности, так,'с дру­гой стороны, и того, что теперь она нуждается в упразднении частной собственности.

Разделение труда и обмен, это — те два явления, при рас­смотрении которых политэконом кичится общественным харак­тером своей науки и тут же, не переводя дыхания, бессознательно высказывает заключающееся в ней противоречие, а именно обо­снование общества при помощи необщественных, частных инте­ресов.

Нам надлежит рассмотреть следующие моменты:

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 145

Во-первых, склонность к обмену, основу которой политэко­ номы находят в эгоизме, рассматривается как причина или взаи­модействующий фактор разделения труда. Сэй считает обмен чем-то не основным для сущности общества. Богатство, произ­ водство объясняются разделением труда и обменом. Признается, что разделение труда вызывает обеднение и деградацию инди­видуальной деятельности. Обмен и разделение труда признаются причинами великого разнообразия человеческих дарований, раз­нообразия, которое становится полезным опять-таки благодаря обмену. Скарбек делит производственные или производительные сущностные силы человека на две части: 1) на индивидуальные, от природы присущие человеку силы — его разум и специаль­ ная склонность или способность к определенному труду, и 2) на проистекающие из общества, а не из реального индивида, силы — разделение труда и обмен. — Далее: разделение труда огра­ничено рынком. — Человеческий труд есть простое механиче­ское движение; самое главное выполняют материальные свой­ства предметов. — Каждому отдельному индивиду следует по­ ручать возможно меньше операций. — Раздробление труда и концентрация капитала, неэффективность индивидуального про­изводства и массовое производство богатства. — Значение сво­бодной частной собственности для разделения труда.

146 ]

[ДЕНЬГИ]

[XLI] Если ощущения человека, его страсти и т. д. суть не только антропологические определения в [узком] смысле, но и подлинно онтологические утверждения сущности (природы) и если они реально утверждают себя только тем, что их предмет существует для них чувственно, то вполне понятно, 1) что спо­ соб их утверждения отнюдь не один и тот же и что, более того, различный способ утверждения образует особенность их бытия, их жизни; каким образом предмет существует для них, это и составляет своеобразие каждого специфического наслаждения; 2) там, где чувственное утверждение является непосредственным уничтожением предмета в его самостоятельной форме (еда, питье, обработка предмета и т. д.), это и есть утверждение предмета; 3) поскольку человек человечен, а следовательно, и его ощущение и т. д. человечно, постольку утверждение данного предмета другими людьми есть также и его собственное насла­ждение; 4) только при помощи развитой промышленности, т. е. через посредство частной собственности, онтологическая сущность человеческой страсти осуществляется как во всей своей целостности, так и в своей человечности; таким образом, сама наука о человеке есть продукт практического самоосуще­ствления человека; 5) смысл частной собственности, если ее отделить от ее отчужденности, есть наличие существенных предметов для человека как в виде предметов наслаждения, так и в виде предметов деятельности.

Деньги* обладающие свойством все покупать, свойством все предметы себе присваивать, представляют собой, следовательно, предмет в наивысшем смысле. Универсальность этого их свой-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКЙЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 147

ства есть всемогущество их сущности; поэтому они слывут все­могущими. Деньги — это сводник между потребностью и предме­том, между жизнью и жизненными средствами человека. Но то, что опосредствует мне мою жизнь, опосредствует мне и существование другого человека для меня. Вот что для меня означает другой человек.

«Тьфу, пропасть! Руки, ноги, голова

И зад — твои ведь, без сомненья?

А чем же меньше все мои права

На то, что служит мне предметом наслажденья?

Когда куплю я шесть коней лихих, То все их силы — но мои ли? Я мчусь, как будто б ног таких Две дюжины даны мне были!»

Гёте. «Фауст» (слова Мефистофеля) *. Шекспир в «Тимоне Афинском»:

«...Золото? Металл

Сверкающий, красивый, драгоценный?

Нет, боги! Нет, я искренно молил...

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее — белейшим,

Все гнусное — прекрасным, всякий грех —

Правдивостью, все низкое — высоким,

Трусливого — отважным храбрецом,

А старика — и молодым и свежим!

...Это От алтарей отгонит ваших слуг Из-под голов больных подушки вырвет. Да, этот плут сверкающий начнет И связывать и расторгать обеты, Благословлять проклятое, людей Ниц повергать пред застарелой язвой, Разбойников почетом окружать, Отличьями, коленопреклоненьем, Сажая их высоко, на скамьи Сенаторов; вдове, давно отжившей, Даст женихов; раздушит, расцветит, Как майский день, ту жертву язв поганых, Которую и самый госпиталь Из стен своих прочь гонит с отвращеньем! — Ступай назад, проклятая земля, Наложница всесветная, причина Вражды и войн народов...».

И затем дальше:

«О милый мой цареубийца! Ты, Орудие любезное раздора Отцов с детьми; ты, осквернитель светлый Чистейших лож супружеских; ты, Марс

• И. В. Гёте. «Фауст», часть I , сцена четверная («Кабинет Фауста»). РеЗ,

148

К. МАРКС

Отважнейший; ты, вечно юный, свежий

И взысканный любовию жених,

Чей яркий блеск с колен Дианы гонит

Священный снег; ты, видимый нам бог,

Сближающий несродные предметы,

Велящий им лобзаться, говорящий

Для.целей всех на каждом языке;

[XLII] Ты, оселок сердец, — представь, что люди,

Твои рабы, вдруг взбунтовались все,

И силою своею между ними

Кровавые раздоры посели,

Чтоб сделались царями мира звери» *.

Шекспир превосходно изображает сущность денег. Чтобы понять его, начнем сперва с толкования отрывка из Гёте.

То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу оплатить, т. е. то, что могут купить деньги, это — я сам, владелец денег. Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила. Свойства денег суть мои — их владельца — свойства и сущностные силы. Поэтому то, что я есть и что я в состоянии сделать, определяется отнюдь не моей индивидуальностью. Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Зна­чит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я — по своей индивиду­альности — хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит я не хромой. Я плохой, нечестный, бессовестный, скудоум­ный человек, но деньги в почете, а значит в почете и их владелец. Деньги являются высшим благом — значит, хорош и их владелец. Деньги, кроме того, избавляют меня от труда быть нечестным, — поэтому заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но деньги — это реальный ум всех вещей, — как же может быть скудоумен их владелец? К тому же он мо­жет купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над людьми блестящего ума, разве не умнее их? И разве я, который с* помощью денег способен получить все, чего жа­ждет человеческое сердце, разве я не обладаю всеми человече­скими способностями? Итак, разве мои деньги не превращают всякую мою немощь в ее прямую противоположность?

Если деньги являются узами, связывающими меня с чело­веческою жизнью, обществом, природой и людьми, то разве они не узы всех уз? Разве они не могут завязывать и расторгать лю­ бые узы? Не являются ли они поэтому также и всеобщим сред­ством разъединения? Они, поистине, и разъединяющая людей «разменная монета» и подлинно связующее средство; они — [...]** химическая сила общества.

* Шекспир. «Тиион Афинский», акт IV , сцена третья. Ред. •• В втом месте рукопись повреждена. Р*д,

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКЙЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 149

Шекспир особенно подчеркивает в деньгах два их свойства:

1)         Они — видимое божество, превращение всех человече­ских и природных свойств в их противоположность, всеобщее смешение и извращение вещей; они осуществляют братание не­возможностей.

2)         Они — наложница всесветная, всеобщий сводник людей и народов.

Извращение и смешение всех человеческих и природных качеств, братание невозможностей, — эта божественная сила денег — кроется в сущности денег как отчужденной, отчужда­ ющей и отчуждающейся родовой сущности человека. Они — от­чужденная мощь человечества.

То, чего я как человек не в состоянии сделать, т. е. чего не могут обеспечить все мои индивидуальные сущностные силы, то я могу сделать при помощи денег. Таким образом, деньги превращают каждую из этих сущностных сил в нечто такое, чем она сама по себе не является, т. е. в ее противополож­ность.

Когда мне хочется какого-нибудь кушанья или когда я хочу воспользоваться почтовой каретой, ввиду того что- я недоста­ точно силен, чтобы проделать путь пешком, то деньги доставляют мне и кушанье и почтовую карету, т. е. они претворяют и пе­реводят мои желания из чего-то пребывающего в представле­нии, из их мыслимого, представляемого, желаемого бытия в их чувственное, действительное бытие, из представления в жизнь, из воображаемого бытия в бытие реальное. В качестве такого опосредствования деньги — это подлинно творческая сила.

Спрос имеется, конечно, и у того, у кого нет денег, но такой спрос есть нечто пребывающее только в представлении, нечто не оказывающее на меня, на другого, на третьего [XLIII] ни­ какого действия, нечто лишенное существования и, следователь­ но, остающееся для меня самого чем-то недействительным, беспредметным. Различие между спросом эффективным, осно­ ванным на деньгах, и спросом неэффективным, основанным на моей потребности, моей страсти, моем желании и т. д., есть различие между бытием и мышлением, между представлением, существующим лишь во мне, и таким представлением, которое для меня существует вне меня в качестве действительного пред­мета.

Если у меня нет денег для путешествия, то у меня нет и потребности, т. е. действительной и претворяющейся в дей­ствительность потребности в путешествии. Если у меня есть призвание к научным занятиям, но нет для этого денег, то у меня

150

К. МАРКС

нет и призвания, т. е. действенного, настоящего призвания к этому. Наоборот, если я на самом деле не имею никакого при­звания к научным занятиям, но у меня есть желание и деньги, то у меня есть к этому действенное призвание. Деньги — как внешнее, проистекающее не из человека как человека и не из человеческого общества как общества всеобщее средство и способность превращать представление в действительность, а действительность в простое представление — в такой же мере превращают действительные человеческие и природные сущностные силы в чисто абстрактные представления и потому в несовершенства, в мучительные химеры, в какой мере они, с другой стороны, превращают действительные несовершенства и химеры, действительно немощные, лишь в воображении индивида существующие сущностные силы индивида в дейст­ вительные сущностные силы и способности. Уже согласно это­му определению деньги являются, следовательно, всеобщим извращением индивидуальностей, которые они превращают в их противоположность и которым они придают свойства, проти­воречащие их действительным свойствам.

В качестве этой извращающей силы деньги выступают затем и по отношению к индивиду и по отношению к общественным и прочим связям, претендующим на роль и значение самостоя­ тельных сущностей. Они превращают верность в измену, любовь в ненависть, ненависть в любовь, добродетель в порок, порок в добродетель, раба в господина, господина в раба, глупость в ум, ум в глупость.

Так как деньги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, следовательно, мир навыворот, смешение и подмену всех при­родных и человеческих качеств.

Кто может купить храбрость, тот храбр, хотя бы он и был трусом. Так как деньги обмениваются не на какое-нибудь одно определенное качество, не на какую-нибудь одну определенную вещь или определенные сущностные силы человека, а на весь человеческий и природный предметный мир, то, с точки зрения их владельца, они обменивают любое свойство и любой предмет на любое другое свойство или предмет, хотя бы и противореча­ щие обмениваемому. Деньги осуществляют братание невозмож­ностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу.

Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на дове-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 151

рие и т. д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты дол­жен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим впе­ред других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуаль­ной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она — несчастье. [ХЫП]

152 J

[КРИТИКА ГЕГЕЛЕВСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ И ФИЛОСОФИИ ВООБЩЕ]

[ XI ] 6) В этом пункте, быть может, уместно будет — в целях разъяснения и обоснования правомерности развиваемых здесь мыслей — привести некоторые соображения как относительно гегелевской диалектики вообще, так, в особенности, о ее изло­жении в «Феноменологии» и «Логике» и, наконец, об отноше­нии к Гегелю новейшего критического движения.

Современная немецкая критика так много занималась со­держанием старого мира, ее развитие до такой степени было сковано критикуемой материей, что в результате получилось совершенно некритическое отношение к методу самой критики и полное отсутствие сознательности по отношению к внешне формальному, но в действительности существенному вопросу о том, в каких же взаимоотношениях мы находимся с гегелев­ской диалектикой? Бессознательность по вопросу об отношении современной критики к гегелевской философии вообще и к диа­лектике в частности была так велика, что такие критики, как Штраус и Бруно Бауэр, все еще находятся — первый целиком и полностью, а второй в своих «Синоптиках» ^в9 (где он, в проти­ воположность Штраусу, ставит «самосознание» абстрактного человека на место субстанции «абстрактной природы») и даже еще в «Раскрытом христианстве» ⁷⁰ по меньшей мере потен­циально полностью — во власти гегелевской логики. Так, на­пример, в «Раскрытом христианстве» говорится:

«Как будто самосознание, которое полагает мир, полагает разли­ чие и в том, что оно творит, творит само себя, так как оно снова унич­ тожает различие своего творения от самого себя и является самим собою только в акте творения и в движении, — как будто это самосознание

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 153

не имеет своей цели в этом движении» и т. д. Или: «Они» (французские материалисты) «еще не могли усмотреть того, что движение вселенной становится действительно движением для себя лишь как движение само­сознания, достигая в последнем единства с самим собой».

Эти выражения даже по языку ничем не отличаются от гегелевских взглядов и скорее повторяют их дословно.

[ XII] Как мало во время акта критики (Бауэр, «Синоптики») было налицо сознания в отношении гегелевской диалектики и как мало было этого сознания и после акта предметной критики, это доказывает Бауэр, если он в своем «Правом деле свободы» ^п отделывается от дерзкого вопроса г-на Группе: «Ну, а как же обстоит дело с логикой?» — тем, что отсылает его к будущим критикам ⁷².

Но и теперь, после того как Фейербах и в своих «Тезисах» в «Anekdota» и подробнее в «Философии будущего» опроки­нул в корне старую диалектику и философию, после того как, наоборот, вышеуказанная критика, не сумевшая выполнить это дело, увидела, что это дело выполнено, и провозгласила себя чистой, решительной, абсолютной, все себе уяснившей критикой, после того как она в своем спиритуалистическом вы­сокомерии свела все историческое движение к отношению ос­тального мира (зачисленного ею, в отличие от нее самой, в ка­ тегорию «массы») к ней самой и растворила все догматические противоположности в одной догматической противоположности между собственной своей мудростью и глупостью мира, между критическим Христом и человечеством как «толпой», после того как она ежедневно и ежечасно доказывала свои собственные превосходные качества путем выявления скудоумия массы, после того как она в печати заявила о своем решительном превосходстве как над человеческими ощущениями, так и над миром, над которым она возвышается в царственном одиноче­стве, разражаясь лишь время от времени саркастическим сме­хом олимпийских богов, после того как, наконец, она возве­стила критический страшный суд, заявив, что близится день, когда против нее ополчится все погибающее человечество, ко­ торое будет разбито ею на группы, причем каждая особая группа получит свое testimonium paupertatis *, — после всех этих забав­ных кривляний умирающего в форме критики идеализма (мла­догегельянства) этот идеализм не высказал даже и отдаленного намека на то, что пора критически размежеваться со своей матерью, гегелевской диалектикой, и даже не сумел [ничего] сообщить о своем критическом отношении к Фейербаховской

♦ — свидетельство о бедности. Ред,

154

К. МАРКС

диалектике. Это — совершенно некритическое отношение к са­мому себе.

Фейербах — единственный мыслитель, у которого мы на­блюдаем серьезное, критическое отношение к гегелевской диа­ лектике; только он сделал подлинные открытия в этой об­ ласти и вообще по-настоящему преодолел старую философию. Величие сделанного Фейербахом и скромная простота, с ка­кой он выступает перед миром, находятся в поразитель­ном контрасте с тем, что наблюдается в этом отношении у критики.

Подвиг Фейербаха заключается в следующем:

1)         в доказательстве того, что философия есть не что иное, как выраженная в мыслях и логически систематизированная ре­лигия, не что иное, как другая форма, другой способ сущест­вования отчуждения человеческой сущности, и что, следова­тельно, она также подлежит осуждению;

2)         в основании истинного материализма и реальной науки, поскольку общественное отношение «человека к человеку» Фейербах также делает основным принципом теории;

3)         в том, что отрицанию отрицания, утверждающему, что оно есть абсолютно положительное, он противопоставляет по­коящееся на самом себе и основывающееся положительно на самом себе положительное.

Фейербах следующим образом толкует гегелевскую диа­ лектику (тем самым обосновывая необходимость исходить из положительного, из чувственно-достоверного):

Гегель исходит из отчуждения (логически: из бесконечного, абстрактно-всеобщего), из субстанции, абсолютной и неподвиж­ ной абстракции, т. е., выражаясь популярнее, он исходит из религии и теологии.

Во-вторых, он снимает бесконечное и полагает действитель­ное, чувственное, реальное, конечное, особенное (философия, снятие религии и теологии).

В-третьих: он снова снимает положительное и восстана­вливает абстракцию, бесконечное. Восстановление религии и теологии.

Таким образом, Фейербах рассматривает отрицание от­рицания только как противоречие философии с самой собой, как философию, утверждающую теологию (трансцендентность и т. д.), после того как она подвергла ее отрицанию, т. е. утвер­ждающую теологию вопреки самой себе.

То положение, или самоутверждение и самоподтверждение, которое заключено в' отрицании отрицания, рассматривается Фейербахом как еще неуверенное в самом себе и содержащее

SKOHÔMOTÉCKO -ФЙЛОСОФСКИЕ РЛ&ПИСИ 1844 ГОДА 155

поэтому в самом себе свою противоположность, как сомневаю­щееся в самом себе и поэтому нуждающееся в доказательстве, следовательно, как не доказывающее само себя своим бытием, как непризнанное [ XIII] положение, и поэтому ему прямо и непосредственно противопоставляется чувственно-достоверное, основывающееся на самом себе положение *.

А так как Гегель рассматривал отрицание отрицания с по­ ложительной, заключенной в нем, стороны как подлинно и единственно положительное, с отрицательной, заключенной в нем, стороны — как единственно истинный акт и акт само­осуществления всякого бытия, то он нашел лишь абстрактное, логическое, спекулятивное выражение для движения такой исто­ рии, которая не есть еще действительная история человека как уже предположенного субъекта, а есть только акт порождения, история возникновения человека.

Мы постараемся объяснить как абстрактную форму этого движения у Гегеля, так и те отличительные черты, которые присущи ему в противоположность современной критике, т. е. в противоположность изображению того же процесса в Фейерба­ ховской «Сущности христианства», или, вернее, мы постараемся выяснить критическую форму этого, у Гегеля еще некритиче­ского, движения.

Взгляд на гегелевскую систему. Нужно начать с гегелевской «Феноменологии», истинного истока и тайны гегелевской фило­ софии.

Феноменология.

А) Самосознание.

I . Сознание, а) Чувственная достоверность, или «это», и
мнение, ß) Восприятие, или вещь с её свойствами, и иллюзия.
7) Сила и рассудок, явление и сверхчувственный мир.

II . Самосознание. Истина собственной достоверности, а) Са­
мостоятельность самосознания и его несамостоятельность, гос­
подство и рабство. Ь) Свобода самосознания. Стоицизм, скеп­
тицизм, несчастное сознание.

III . Разум. Достоверность и истина разума, а) Наблюдаю­
щий разум; наблюдение природы и самосознания. Ь) Осущест­
вление разумного самосознания посредством самого себя.
Удовольствие и необходимость. Закон сердца и безумие само­
мнения. Добродетель и обычное течение жизни, с) Индиви­
дуальность, реальная в себе и для самой себя. Духовное

• В этом месте Марко сделал приписку: «Фейербах рассматривает отрицание отрицания, конкретное понятие, так же как и мышление, превосходящее себя в мыш­лении и, в'качестве мышления, желающее быть непосредственно созерцанием, природой, действительностью» '*. Ред.

156

•К. МАРКС

животное царство и обман, или само дело. Законодательный разум. Исследующий законы разум.

B) Дух.

I . Истинный дух; нравственность. II . Отчужденный от себя дух, образование. III. Удостоверившийся в себе дух, мораль­ность.

C)       Религия. Естественная религия, художественная рели­гия, религия откровения.

D)      Абсолютное знание.

Так как «Энциклопедия» Гегеля начинает с логики, с чистой спекулятивной мысли и кончает абсолютным знанием, самосоз­ нательным, постигающим самого себя философским или абсолют­ ным, т. е. сверхчеловеческим абстрактным духом, то вся «Эн­циклопедия» есть не что иное, как развернутая сущность фи­ лософского духа, его самоопредмечивание; а философский дух есть не что иное, как отчужденный дух мира, мысленно, т. е. абстрактно, постигающий себя внутри своего отчужде­ния. Логика — деньги духа, спекулятивная, мысленная стои­мость человека и природы, их ставшая совершенно равно­душной ко всякой действительной определенности и потому недействительная сущность — отчужденное, а поэтому абстраги­ рующее от природы и от действительного человека мышление: абстрактное мышление. — Внешность этого абстрактного мы­шления... природа, как она есть для этого абстрактного мышле­ния. Она является внешней для него, она — его самоутрата; и оно, это абстрактное мышление, постигает ее тоже внешним образом, как абстрактную мысль, но как отчужденное абстракт­ное мышление. — Наконец, дух, это возвращающееся в свое соб­ственное материнское лоно мышление, которое в качестве антропологического, феноменологического, психологического, нравственного, художественного, религиозного духа все еще не является для себя самим собою, пока оно, в конце концов, не находит себя как абсолютное знание и потому как абсолют­ный, т. е. абстрактный дух, где оно относится только к самому себе и получает свое сознательное и соответствующее себе бытие. Ибо его действительное бытие есть абстракция.

У Гегеля имеется двоякая ошибка.

Первая яснее всего выступает в «Феноменологии» как ис­токе гегелевской философии. Когда, например, он рассматри­вает богатство, государственную власть и т. д. как сущности, отчужденные от человеческой сущности, то он берет их только в их мысленной форме. Они — мысленные сущности и поэтому только отчуждение чистого, т. е. абстрактного философского мышления. Поэтому все движение заканчивается абсолютным

ЭКОНОМИЧЕСКОФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 157

знанием. То, от чего отчуждены эти предметы и чему они проти­востоят с притязанием на действительность, — это именно абстрактное мышление. Философ — сам абстрактный образ от­ чужденного человека — делает себя масштабом отчужденного мира. Поэтому вся история отчуждения и все устранение отчуждения есть не что иное, как история производства аб­страктного, т. е. абсолютного [ XVII ] * мышления, логического, спекулятивного мышления. Вследствие этого отчуждение, об­разующее собственный интерес этого отчуждения и снятия этого отчуждения, представляет собой у Гегеля противополож­ ность между в-себе и для-себя, между сознанием и самосознанием, .между объектом и субъектом, т. е. противоположность между абстрактным мышлением и чувственной действительностью, или действительной чувственностью, в пределах самой мысли. Все другие противоположности и движения этих противопо­ложностей суть только видимость, оболочка, экзотерическая форма этих единственно интересных противоположностей, ко­торые образуют смысл других, вульгарных противоположностей. В качестве полагаемой и подлежащей снятию сущности отчу­ ждения здесь выступает не то, что человеческая сущность оп­редмечивается бесчеловечным образом, в противоположность самой себе, а то, что она опредмечивается в отличие от абстракт­ного мышления и в противоположность к нему.

[ XVIII] Следовательно, присвоение сущностных сил чело­века, ставших предметами, притом чужими предметами, есть, во-первых, только такое присвоение, которое совершается в со­знании, в чистом мышлении, т. е. в абстракции, есть присвое­ние этих предметов как мыслей и движений мыслей,' поэтому уже в «Феноменологии» — несмотря на ее решительно отри­ цательный и критический вид и несмотря на действительно со­держащуюся в ней, часто далеко упреждающую позднейшее развитие, критику, — уже заключен в скрытом виде, в каче­стве зародыша, потенции, тайны, некритический позитивизм и столь же некритический идеализм позднейших гегелевских произведений, это философское разложение и восстановление наличной эмпирии. Во-вторых, требование возвращения пред­метного мира человеку — например, уразумение того, что чувственное сознание есть не абстрактно чувственное сознание, а человечески чувственное сознание, что религия, богатство и т. д. являются только отчужденной действительностью челове­ ческого опредмечивания, отчужденной действительностью объ­ективированных человеческих сущностных сил и что поэтому

• Здесь 6 рукописи авторская отсылка к стр. XII . Ред.

158

К. МАРКС

они являются только путем к истинно человеческой действитель­ности, — это присвоение человеческих сущностных сил или уразумение этого процесса имеет поэтому у Гегеля такой вид, что чувственность, религия, государственная власть и т. д. являются духовными сущностями, ибо только дух есть истин­ная сущность человека, а истинная форма духа — это мыслящий дух, логический, спекулятивный дух. Человечность природы и природы, созданной историей, продуктов человека, обнаружи­вается в том, что они являются продуктами абстрактного духа и постольку, стало быть, духовными моментами, мысленными сущностями. Поэтому «Феноменология» есть скрытая, еще не­ясная для самой себя и имеющая мистический вид критика; но поскольку она фиксирует отчуждение человека, — хотя человек выступает в ней только в виде духа, — постольку в ней заложены в скрытом виде все элементы критики, подготовлен­ные и разработанные часто уже в форме, высоко поднимающейся над гегелевской точкой зрения. Отделы о «несчастном созна­ нии», о «честном сознании», о борьбе «благородного и низмен­ного сознания» и т. д. и т. д. содержат в себе — хотя еще в отчужденной форме — критические элементы целых областей, таких, как, например, религия, государство, гражданская жизнь и т. д. И подобно тому как сущность, предмет выступают у Гегеля как мысленные сущности, так и субъект есть всегда сознание или самосознание, или, вернее, предмет выступает только как абстрактное сознание, а человек только как само­ сознание. Поэтому различные выступающие в «Феноменологии» формы отчуждения являются только разными формами созна­ния и самосознания. Подобно тому как абстрактное сознание — в качестве какового рассматривается предмет — есть в себе только один из моментов самосознания, полагающего свои собственные различия, так и в качестве результата всего этого движения получается тождество самосознания с сознанием, абсолютное знание, или такое движение абстрактного мышления, которое направлено уже не вовне, а совершается уже только внутри самого себя, т. е. в качестве результата получается диалектика чистой мысли *. [ XVIII ]

[ XXIII ] ** Величие гегелевской «Феноменологии* и ее ко­нечного результата — диалектики отрицательности как дви­жущего и порождающего принципа — заключается, следова­тельно, в том, что Гегель рассматривает самопорождение че­ловека как процесс, рассматривает опредмечивание как рас-

* В рукописи имеется авторская оговорка: продолжение см. яа стр. XXII, однако такой страницы в рукописи нет. Ред.

•* Здесь в рукописи авторская отсылка к стр. XVIII. Рев.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 159

предмечивание, как отчуждение и снятие этого отчуждения, в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и пони­мает предметного человека, истинного, потому что действитель­ ного, человека как результат его собственного труда. Действи­тельное, деятельное отношение человека к себе как к родовому существу, или проявление им себя на деле как действительного родового существа, т. е. как человеческого существа, возможно только тем путем, что человек действительно извлекает из себя все свои родовые силы (что опять-таки возможно лишь посред­ ством совокупной деятельности человечества, лишь как резуль­тат истории) и относится к ним как к предметам, а это опять-таки возможно сперва только в форме отчуждения.

Односторонность и ограниченность Гегеля мы подробно покажем на примере заключительной главы «Феноменологии» об абсолютном знании; эта глава содержит в виде сжатого резюме как дух «Феноменологии», ее отношение к спекулятивной диа­ лектике, так и понимание Гегелем их обеих и их взаимоотноше­ния.

Предварительно мы заметим еще лишь следующее. Гегель стоит на точке зрения современной политической экономии. Он рассматривает труд как сущность, как подтверждающую себя сущность человека; он видит только положительную сто­рону труда, но не отрицательную. Труд есть для-себя-становле-ние человека в рамках отчуждения, или в качестве отчужден­ ного человека. Гегель знает и признает только один вид труда, именно абстрактно-духовный труд. Таким образом, Гегель признает за сущность труда то, что вообще образует сущность философии, а именно — отчуждение знающего себя человека, или мыслящую себя отчужденную науку; он умеет поэтому, в про­ тивоположность предшествующей философии, собрать воедино ее отдельные моменты и представить свою философию как фило­софию по преимуществу. То, что другие философы считали при рассмотрении отдельных моментов природы и человеческой жизни моментами самосознания, притом абстрактного самосоз­нания, Гегель считает делом самой философии. Поэтому его наука абсолютна.

Перейдем теперь к нашему предмету.

Абсолютное знание. Последняя глава «Феноменологии».

Суть дела в том, что предмет сознания есть по Гегелю не что иное, как самосознание, или что предмет есть лишь опредмечен-ное самосознание, самосознание как предмет (приравнивание человека к самосознанию).

Поэтому речь идет о том, чтобы преодолеть предмет созна­ния. Предметность как таковая считается отчужденным,

160

К. МАРКС

не соответствующим человеческой сущности (самосознанию) от­ношением человека. Поэтому обратное присвоение порождаемой как нечто чужое, под категорией отчуждения, предметной сущ­ности человека имеет значение не только снятия отчуждения, но и снятия предметности, т. е. человек рассматривается как непредметное, спиритуалистическое существо.

Движение преодоления предмета сознания Гегель описывает следующим образом:

Предмет являет себя не только как возвращающийся в са­мость [das Selbst] (это по Гегелю — одностороннее, т. е. схва­тывающее лишь одну сторону, понимание этого движения). Человек приравнивается к самости. Но самость есть лишь абстрактно мыслимый и абстракцией порожденный человек. Человек есть самоустремленное [selbstisch] существо. Его глаз, его ухо и т. д. самоустремлены; каждая из его сущностных сил обладает в нем свойством самоустремленности. Но именно поэтому совершенно неверно говорить: самосознание обладает глазом, ухом, сущностной силой. Самосознание есть скорее качество человеческой природы, человеческого глаза и т. д., а не человеческая природа есть качество [ XXIV] самосознания.

Абстрагированная и фиксированная в виде самостоятельного существа самость, это — человек как абстрактный эгоист, это — эгоизм, поднятый до своей чистой абстракции, до сферы мышления (ниже мы к этому вернемся).

Человеческая сущность, человек для Гегеля равнозначны самосознанию. Поэтому всякое отчуждение человеческой сущ­ности для него — не что иное, как отчуждение самосознания. Отчуждение самосознания не рассматривается как выражение, как отражающееся в знании и мышлении выражение действи­тельного отчуждения человеческой сущности. Напротив, дей­ствительное, являющееся реальным отчуждение есть по своему внутреншйшему скрытому — и раскрываемому только фило­софией — существу не что иное, как проявление отчужде­ния подлинной человеческой сущности, самосознания. Поэтому наука, постигающая это, называется феноменологией. Поэтому всякое обратное присвоение отчужденной предметной сущности выступает как включение ее в самосознание: овладевающий своей сущностью человек есть только самосознание, овладе­вающее предметной сущностью. Поэтому возвращение предмета в самость и есть обратное присвоение предмета.

Всесторонне выраженное преодоление предмета сознания еостоит, по Гегелю, в том,

1) что предмет как таковой представляется сознанию как исчезающий;

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 161

2)        что отчуждение самосознания есть то, что полагает вещ­ ность;

3)        что это отчуждение имеет не только отрицательное, но и положительное значение;

4)        что оно имеет это значение не только для нас, или в себе, но и для самого сознания;

5)        что для сознания отрицание предмета, или упразднение предметом самого себя, приобретает положительное значение благодаря тому (или оно сознает это ничтожество предмета бла­годаря тому), что оно отчуждает само себя, ибо в этом отчуж­дении оно полагает себя как предмет, или полагает предмет как само себя, в силу нераздельного единства для-себя-бытия;

6)        с другой стороны, здесь заключен вместе с тем и второй момент, именно — что оно в такой же степени сняло и вобрало обратно в себя это отчуждение и эту предметность и, следова­тельно, в своем инобытии как таковом все же находится у себя;

7)        это есть движение сознания, и в этом движении сознание есть совокупность своих моментов;

8)        сознание должно было относиться к предмету тоже со­гласно совокупности своих определений и рассматривать его с точки зрения каждого из этих определений. Эта совокупность определений сознания делает предмет в себе духовной сущностью, а для сознания он поистине становится таковой благодаря постижению каждого отдельного определения предмета как самости, или благодаря вышеуказанному духовному отноше­нию к ним ⁷⁴.

К пункту 1-му. — То, что предмет как таковой представ­ляется сознанию как исчезающий, это есть вышеупомянутое возвращение предмета в самость.

К пункту 2-му. — Отчуждение самосознания полагает вещ­ность. Так как человек равнозначен самосознанию, то его от­чужденная предметная сущность, или вещность (то, что есть для него предмет, а предметом поистине является для него только то, что есть для него существенный предмет, что, сле­довательно, есть его предметная сущность. Так как субъектом делается не действительный человек как таковой и, следова­тельно, не природа — ведь человек есть человеческая природа, — а только абстракция человека, самосознание, то вещность может быть только отчужденным самосознанием), тождественна с от­ чужденным самосознанием, и вещность положена этим отчуж­дением. Вполне естественно как то, что живое, природное, наделенное и одаренное предметными, т. е. материальными, сущностными силами существо обладает также действитель­ными природными предметами своей сущности, так и то, что

162

к. маркс

его самоотчуждение есть полагание некоторого действитель­ ного, но выступающего в форме внешности и, значит, не при­надлежащего к его сущности и господствующего над ним предметного мира. В этом нет ничего непонятного и загадоч­ного. Скорее, было бы загадочно обратное. Но столь же ясно и то, что самосознание посредством своего отчуждения может по­лагать только вещность, т. е. опять-таки только абстрактную вещь, вещь абстракции, а не действительную вещь. [XXVI ] * Далее ясно, что вещность не представляет поэтому ничего самостоятельного, существенного по отношению к самосозна­нию, а является только чистым созданием, чем-то полагаемым им и что это полагаемое, вместо того чтобы подтверждать само себя, есть только подтверждение акта полагания, закрепляю­щего на мгновение свою энергию в виде продукта и сообщаю­щего ему для видимости, — но опять-таки только на мгнове­ние, — роль самостоятельного, действительного предмета.

Когда действительный, телесный человек, стоящий на проч­ной, хорошо округленной земле, вбирающий в себя и излучаю­щий из себя все природные силы, полагает благодаря своему отчуждению свои действительные, предметные сущностные силы как чужие предметы, то не полагание есть субъект: им является субъективность предметных сущностных сил, действие которых должно поэтому быть тоже предметным. Предметное существо действует предметным образом, и оно не действовало бы пред­метным образом,-если бы предметное не заключалось в его суще­ ственном определении. Оно только потому творит или полагает предметы, что само оно полагается предметами и что оно с самого начала есть природа. Таким образом, дело обстоит не так, что оно в акте полагания переходит от своей «чистой деятель­ности» к творению предмета, а так, что его предметный про­ дукт только подтверждает его предметную деятельность, его деятельность как деятельность предметного природного су­щества.

Мы видим здесь, что последовательно проведенный нату­рализм или гуманизм отличается как от идеализма, так и от материализма, являясь вместе с тем объединяющей их обоих истиной. Мы видим в то же время, что только натурализм способен понять акт всемирной истории ⁷⁵.

Человек является непосредственно природным существом ^п. В качестве природного существа, притом живого природного существа, он, с одной стороны, наделен природными силами, жизненными силами, являясь деятельным природным сущест-

* При пагинации рукопиои страница XXV Марксом не была обозначена. Ред.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 163

вом; эти силы существуют в нем в виде задатков и способно­ стей, в виде влечений; а с другой стороны, в качестве природного, телесного, чувственного, предметного существа он, подобно животным и растениям, является страдающим, обусловленным и ограниченным существом, т. е. предметы его влечений су­ществуют вне его, как не зависящие от него предметы; но эти предметы суть предметы его потребностей; это — необ­ ходимые, существенные для проявления и утверждения его сущностных сил предметы. То, что человек есть телесное, обладающее природными силами, живое, действительное, чув­ственное, предметное существо, означает, что предметом своей сущности, своего проявления жизни он имеет действительные, чувственные предметы, или что он может проявить свою жизнь только на действительных, чувственных предметах. Быть пред­метным, природным, чувственным — это все равно, что иметь вне себя предмет, природу, чувство или быть самому предме­том, природой, чувством для какого-нибудь третьего существа. Голод есть естественная потребность; поэтому для своего удовлетворения и утоления он нуждается в природе вне его, в предмете вне его. Голод — это признанная потребность моего тела в некотором предмете, существующем вне моего тела и необходимом для его восполнения и для проявления его сущности. Солнце есть предмет растения, необходимый для него, утверждающий его жизнь предмет, подобно тому как растение есть предмет солнца в качестве обнаружения жи­вотворной силы солнца, его предметной сущностной силы.

Существо, не имеющее вне себя своей природы, не есть природное существо, оно не принимает участия в жизни природы. Существо, не имеющее никакого предмета вне себя, не есть предметное существо. Существо, не являющееся само предметом для третьего существа, не имеет своим предметом никакого существа, т. е. не ведет себя предметным образом, его бытие не есть нечто предметное.

[ XXVII ] Непредметное существо есть невозможное, неле­пое существо [Unwesen].

Представьте себе такое существо, которое и само не есть предмет и не имеет предмета. Подобное существо было бы, во-первых, единственным существом, вне его не существовало бы никакого существа, оно существовало бы одиноко, одно. Ибо, как только я приму, что вне меня имеются предметы, что я существую не один, мне придется признать, что я — нечто другое, некая другая действительность, чем предмет вне меня. Стало быть, для этого третьего предмета я — дру­гая действительность, чем он, т, е. я — его предмет, Таким

164

К. МАРКС

образом, существо, не являющееся предметом другого существа, предполагает, что не существует ни одного предметного су­щества. Как только я имею какой-нибудь предмет, этот пред­мет имеет меня своим предметом. А непредметное существо, это — недействительное, нечувственное, только мыслимое, т. е. только воображаемое существо, продукт абстракции. Быть чувственным, т. е. быть действительным, это значит быть пред­метом чувства, быть чувственным предметом, т. е. иметь вне себя чувственные предметы, предметы своей чувственности. Быть чувственным значит быть страдающим ".

Поэтому человек как предметное, чувственное существо есть страдающее существо; а так как это существо ощущает свое страдание, то оно есть существо, обладающее страстью. Страсть — это энергично стремящаяся к своему предмету сущ­ностная сила человека.

(Но человек — ire только природное существо, он есть человеческое природное существо, т. е. существующее для самого себя существо и потому родовое существо. Он должен проявить и утвердить себя как родовое существо и в своем бытии и в своем знании. Таким образом, подобно тому как человеческие предметы не являются природными предметами в том виде, как эти последние непосредственно даны в природе, так и человеческое чувство, как оно есть непосредственно, в своей непосредствен­ной предметности, не есть человеческая чувственность, чело­веческая предметность. Ни природа в объективном смысле, ни природа в субъективном смысле непосредственно не" дана человеческому существу адекватным образом. ) И подобно тому как все природное должно возникнуть, так и человек имеет свой акт возникновения, историю, которая, однако, отражается в его сознании и потому в качестве акта возникновения является сознательно снимающим себя актом возникновения. История есть истинная естественная история человека. — (К этому надо еще вернуться.)

В-третьих, так как это полагание вещности есть само только видимость, такой акт, который противоречит сущности чистой деятельности, то оно должно быть снова снято, а вещность должна подвергнуться отрицанию.

К пунктам 3, 4, 5, 6-му. — 3) Это отчуждение сознания имеет не только отрицательное, но и положительное значение, и 4) оно имеет это положительное значение не только для нас, или в себе, но и для него самого, для сознания. 5) Для сознания отрицание предмета, или упразднение предметом самого себя, приобретает положительное значение благодаря тому (или оно соанает это ничтожество предмета благодаря тому), что оно

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 165

отчуждает само себя, ибо в этом отчуждении оно знает себя как предмет, или предмет как само себя, в силу нераздельного единства для-себя-бытия. 6) С другой стороны, здесь заключен вместе с тем и второй момент, именно — что оно в такой же степени сняло и вобрало обратно в себя это отчуждение и эту предметность и, следовательно, в своем инобытии как тако­вом все же находится у себя.

Мы уже видели, что присвоение отчужденной предметной сущности, или упразднение предметности, выступающей под определением отчуждения, — которое должно развиваться от безразличной чуждости до действительного враждебного от­чуждения, — имеет для Гегеля вместе с тем, или даже глав­ным образом, значение упразднения самой предметности, ибо для самосознания предосудительным моментом и отчуждением является не этот определенный характер предмета, а самый его предметный характер. Поэтому предмет есть нечто отри­цательное, само себя упраздняющее, есть ничтожество. Это ничтожество предмета имеет для сознания не только отри­цательное, но и положительное значение, ибо ничтожест­во предмета есть именно самоутверждение непредметности, [XXVIII ] абстракции, его самого. Для самого сознания нич­тожество предмета имеет положительное значение потому, что оно знает это ничтожество, предметную сущность, как свое самоотчуждение, знает, что это ничтожество существует только благодаря его самоотчуждению...

Способ, каким существует сознание и каким нечто существует для него, это — знание. Знание есть его единственный акт. Поэтому нечто возникает для сознания постольку, поскольку оно знает это нечто. Знание есть его единственное предметное отношение. — Сознание знает ничтожество предмета, т. е. не­отличимость предмета от пего, небытие предмета для него, благодаря тому, что оно знает, что предмет есть его самоотчуж­дение, т. е. оно знает себя (знание как предмет) благодаря тому, что предмет есть только видимость предмета, некое ма­рево, а по своей сущности есть не что иное, как само знание, которое противопоставляет себя самому себе и поэтому проти­вопоставило себе ничтожество, нечто не имеющее никакой предметности вне знания; иначе говоря, знание знает, что, когда оно относится к какому-нибудь предмету, оно только нахо­дится вне себя, отчуждается от себя, что оно само принимает для себя вид предмета, или что то, что представляется ему как предмет, есть лишь оно само.

С другой стороны, по словам Гегеля, здесь имеется в то же время и другой момент, именно — что самосознание в такой

166

К. МАРКС

же степени сняло и вобрало в себя обратно это отчуждение и эту предметность и, следовательно, в своем инобытии как таковом все же находится у себя.

В этом рассуждении мы имеем собранными воедино все иллюзии спекуляции.

Во-первых: в своем инобытии как таковом сознание, самосоз­нание находится у себя. Поэтому оно, или, — если мы абстра­ гируемся здесь от гегелевской абстракции и вместо самосозна­ния поставим самосознательного человека, — поэтому он в своем инобытии как таковом находится у себя. В этом заключено, во-первых, то, что сознание, т. е. знание как знание, мышле­ние как мышление, выдает себя непосредственно за другое себя самого, за чувственность, действительность, жизнь, — мышление, превосходящее себя в мышлении (Фейербах). Эта сторона заключена здесь постольку, поскольку сознание, трак­туемое только как сознание, усматривает предосудительную для себя помеху не в отчужденной предметности, а в пред­метности как таковой.

Во-вторых, здесь заключено то, что поскольку самосозна­тельный человек познал как самоотчуждение и сиял духовный мир — или всеобщее духовное бытие своего мира, — он все же снова утверждает его в этом отчужденном виде, выдает его за свое истинное бытие, восстанавливает его, уверяет, что он в своем инобытии как таковом находится у самого себя; следовательно, после снятия, например, религии, после приз­нания в религии продукта самоотчуждения он все же считает себя подтвержденным в религии как религии. Здесь заключается корень ложного позитивизма Гегеля, или его лишь мнимого критицизма, — то, что Фейербах называет полаганием, отри­цанием и восстановлением религии или теологии, но что сле­ дует рассматривать в более общем виде. Таким образом, разум находится у самого себя в неразумии как неразумии. Чело­век, понявший, что в праве, политике и т. д. он ведет отчуж­денную жизнь, ведет в этой отчужденной жизни как таковой свою истинную человеческую жизнь. Таким образом, истин­ным знанием и истинной жизнью оказывается самополагание, самоутверждение в противоречии с самим собой, в противоре­чии как с знанием, так и с сущностью предмета.

Таким образом, теперь не может уже быть и речи о том, что Гегель просто приспосабливался к религии, к государству и т. д., так как эта ложь есть ложь его принципа.

[ XXIX ] Если я знаю, что религия есть отчужденное чело­веческое самосознание, то я знаю, стало быть, что в ней, как в религии, утверждается не мое самосознание, а мое отчуж-

SKOHOiörtECJto-ФйЛОСОФСКйЕ Рукописи 1Й44 года 167

денное самосознание. Значит, я знаю, что мое, принадлежа" щее самому себе, своей сущности, самосознание утверждается не в религии, а, напротив, в уничтоженной, упраздненной религии.

Поэтому у Гегеля отрицание отрицания не есть утвержде­ние истинной сущности посредством отрицания мнимой сущ­ ности, а представляет собой утверждение мнимой или отчуж­денной от себя сущности в ее отрицании, или отрицание этой мнимой сущности как предметной, находящейся вне человека и независящей от пего сущности и превращение ее в субъект.

Поэтому своеобразную роль играет у него снятие, в ко­тором соединены как отрицание, так и сохранение, утверж­дение.

Так, например, в гегелевской философии права снятое частное право равняется морали, снятая мораль равняется семье, снятая семья равняется гражданскому обществу, сня­ тое гражданское общество равняется государству, снятое го­ сударство равняется всемирной истории. В реальной действи­тельности частное право, мораль, семья, гражданское обще­ство, государство и т. д. продолжают существовать по-преж­нему, они только стали моментами, формами существования и наличного бытия человека, которые не имеют силы изолиро­ванно друг от друга, отменяют друг друга, порождают друг друга и т. д. Моменты движения.

В их действительном существовании эта их подвижная сущность скрыта. Она обнаруживается, раскрывается впервые только в мышлении, в философии, и поэтому мое истинное религиозное бытие есть мое бытие в философии религии, мое истинное политическое бытие есть мое бытие в философии права, мое истинное природное бытие есть мое бытие в филосо­фии природы, мое истинное художественное бытие есть мое бытие в философии искусства, мое истинное человеческое бы­ тие есть мое бытие в философии. Таким же образом истинное существование религии, государства, природы, искусства, это — философия религии, философия природы, философия государ­ ства, философия искусства. Но если истинным бытием религии является для меня только философия религии и т. д., то я по­истине религиозен лишь в качестве философа религии и таким образом я отрицаю действительную религиозность и действи­тельно религиозного человека. Однако в то же время я их и утверждаю, отчасти в рамках моего собственного бытия или в рамках того чужого бытия, которое я им противопоставляю (ибо это есть лишь философское выражение их самих), отчасти же в их собственной первоначальной форме, ибо я считаю их

168

К. МАРКС

только кажущимся инобытием, аллегориями, скрытыми под чувственными оболочками формами их собственного истинного, т. е. моего философского бытия.

Точно таким же образом снятое качество равняется коли­честву, снятое количество равняется мере, снятая мера рав­няется сущности, снятая сущность равняется явлению, снятое явление равняется действительности, снятая действитель­ность равняется понятию, снятое понятие равняется объек­тивности, снятая объективность равняется абсолютной идее, снятая абсолютная идея равняется природе, снятая природа равняется субъективному духу, снятый субъективный дух рав­няется нравственному, объективному духу, снятий нравствен­ный дух равняется искусству, снятое искусство равняется ре­лигии, снятая религия равняется абсолютному знанию.

С одной стороны, это снятие есть снятие мысленной сущ­ности и, значит, мысленная частная собственность снимается в мысленную идею морали. Л так как мышление воображает себе, что оно непосредственно есть другое себя самого, а именно чувственная действительность, так как оно, стало быть, счи­ тает свое действие также и чувственным действительным дейст­ вием, то это мысленное снимание, оставляющее в действитель­ности нетронутым свой предмет, полагает, что оно его действи­тельно преодолело; а с другой стороны, так как этот предмет стал теперь для мышления мысленным моментом, то он пред­ставляется ему также и в своей действительности самоутверж­дением его самого, самосознания, абстракции.

[ XXX ] Поэтому, с одной стороны, то бытие, которое Гегель снимает, переводя его в философию, не есть вовсе действи­тельная религия, государство, природа, а религия в том ее виде, в каком она сама уже является предметом знания, — догматика; то же самое относится к юриспруденции, к науке о государстве, к естествознанию. Таким образом, с одной сто­роны, Гегель занимает такую позицию, которая является противоположностью как к действительной сущности, так и к непосредственной, нефилософской науке, или к нефилософ­ским понятиям об этой сущности. Поэтому он противоречит их ходячим понятиям.

С другой стороны, религиозный и т. д. человек может найти себе у Гегеля свое последнее утверждение.

Теперь следует рассмотреть — в рамках категории отчужде­ния — положительные моменты гегелевской диалектики.

а) Снятие как предметное движение, которое вбирает в себя обратно отчуждение. Это — выраженная в рамках отчуждения идея о присвоении предметной сущности путем снятия ее от-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 169

чуждения; это — отчужденное усмотрение действительного опредмечивания человека, действительного присвоения им своей предметной сущности путем уничтожения отчужденного опре­ деления предметного мира, путем его снятия в его отчужден­ном бытии, подобно тому как атеизм, в качестве снятия бога, означает становление теоретического гуманизма, а коммунизм, в качестве снятия частной собственности, означает требование действительно человеческой жизни, как неотъемлемой собст­ венности человека, означает становление практического гума­низма; другими словами, атеизм есть гуманизм, опосредство­ванный с самим собой путем снятия религии, а коммунизм — гуманизм, опосредствованный с самим собой путем снятия частной собственности. Только путем снятия этого опосредст­вования, — являющегося, однако, необходимой предпосыл­кой, — возникает положительно начинающий с самого себя, положительный гуманизм.

Но атеизм, коммунизм, это — вовсе не бегство, не абстрак­ция, не утрата порожденного человеком предметного мира, не утрата принявших предметную форму сущностных сил человека, не возвращающаяся к противоестественной, нераз­витой простоте нищета. Они, наоборот, впервые представляют собой действительное становление, действительно для человека возникшее осуществление его сущности, осуществление его сущности как чего-то действительного.

Таким образом, Гегель, рассматривая — хотя опять-таки в отчужденной форме — положительный смысл отнесенного к самому себе отрицания, рассматривает вместе с тем самоот­чуждение человека, отчуждение его сущности, его распредме­чивание и деградацию — как самоприобретение, проявление сущности, опредмечивание, реализацию. Короче говоря, он рассматривает — в рамках абстракции — труд как акт само­порождения человека, отношение к себе как к чужой сущности и осуществление себя как чужого существа — как становя­щееся родовое сознание и становящуюся родовую жизнь.

Ь) Но у Гегеля — помимо или, вернее, как следствие уже описанного выше извращения понятий — этот акт, во-первых, носит только формальный характер, потому что он абстрактен, потому что человеческая сущность сама признается только как абстрактная мыслящая сущность, как самосознание, а

во-вторых, так как эта точка зрения формальна и абстракт­на, то снятие отчуждения становится утверждением отчужде­ния, иначе говоря, для Гегеля вышеупомянутое движение са­ мопорождения, самоопредмечивания как самоотчуждения есть абсолютное и поэтому последнее, имеющее целью самое себя,

7 М. и 9., т. 42

170

К. МАРКС

успокоившееся в себе и дошедшее до своей сущности человеческое проявление жизни.

Поэтому это движение в его абстрактной [XXXll форме, как диалектика, рассматривается как истинно человеческая жизнь; а так как оно все же абстракция, отчуждение чело­веческой жизни, то оно рассматривается как божественный процесс, но как божественный процесс человека, процесс, ко­торый проделывает его отличная от него, абстрактная, чистая, абсолютная сущность.

В-третьих, этот процесс должен иметь носителя, субъекта; но субъект возникает лишь как результат; поэтому этот ре­зультат — знающий себя как абсолютное самосознание субъ­ ект — есть бог, абсолютный дух, знающая себя и осуществляю­ щая себя идея. Действительный человек и действительная при­ рода становятся просто предикатами, символами этого скрытого недействительного человека и этой недействительной природы. Поэтому отношение между субъектом и предикатом абсолютно извращено: это — мистический субъект-объект, или пере­крывающая объект субъективность, абсолютный субъект как процесс, как отчуждающий себя и возвращающийся к себе из этого отчуждения и в то же время вбирающий его обратно в себя субъект, и субъект как этот процесс; это — чистое, безоста­новочное кружение в самом себе ⁷⁸.

К пункту первому: формальное и абстрактное понимание акта самопорождения или самоопредмечивания человека. -

Так как Гегель приравнивает человека к самосознанию, то отчужденный предмет человека, его отчужденная сущностная действительность есть не что иное, как сознание отчуждения, всего лишь мысль об отчуждении, его абстрактное и потому бессодержательное- и недействительное выражение — отрица­ние. Поэтому и снятие отчуждения есть тоже не что иное, как абстрактное, бессодержательное снятие этой бессодержатель­ной абстракции — отрицание отрицания. Поэтому содержа­тельная, живая, чувственная, конкретная деятельность са­моопредмечивания становится всего лишь абстракцией этой деятельности — абсолютной отрицательностью, абстракцией, которая в свою очередь фиксируется как таковая и мыслится как самостоятельная деятельность, как просто деятельность. Так как эта так называемая отрицательность есть не что ино'е, как абстрактная, бессодержательная форма вышеуказанного действительного живого акта, то и содержание ее может быть только формальным, полученным путем абстрагирования от всякого содержания. Поэтому это — всеобщие, абстрактные, присущие всякому содержанию и вследствие этого одыовре-

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 171

иенно и безразличные ко всякому содержанию и именно потому имеющие силу для всякого содержания формы абстракции, формы мышления, логические категории, оторванные от дей­ствительного духа и от действительной природы. (Ниже мы разберем логическое содержание абсолютной отрицательности.)

Положительная сторона сделанного здесь Гегелем в его спекулятивной логике заключается в том, что определенные понятия, всеобщие неподвижные формы мышления представ­ляют собой в их самостоятельности по отношению к природе и духу необходимый результат всеобщего отчуждения челове­ческой сущности, а значит и человеческого мышления, и что Гегель поэтому изобразил их как моменты процесса абстракции и представил как связное целое. Так, например, снятое бытие есть сущность, снятая сущность — понятие, снятое понятие... абсолютная идея. Ну а что такое абсолютная идея? Она, в свою очередь, опять-таки снимает самое себя, если она не хочет опять проделать сначала весь акт абстракции и довольство­ваться тем, чтобы быть совокупностью абстракций или пости­гающей себя абстракцией. Но абстракция, постигающая себя как абстракцию, знает, что она есть ничто; она должна отка­заться от себя, абстракции, и этим путем она приходит к такой сущности, которая является ее прямой противоположностью, к природе. Таким образом, вся логика является доказательст­вом того, что абстрактное мышление само по себе есть ничто, что абсолютная идея сама по себе есть ничто, что только при­рода есть нечто.

[ХХХШ Абсолютная идея, абстрактная идея, которая,

«рассматриваемая со стороны своего единства с собою, есть созер­ цание» («Энциклопедия» Гегеля. Издание третье '•, стр. 222), которая «в своей абсолютной истине решается свободно отпустить из самой себя момент своей особенности, или первого определения и инобытия, непо­средственную идею как свое отражение, т. е. решается из самой себя свободно отпустить себя в качестве природы» (там же),

вся эта столь странно и причудливо ведущая себя идея, заставившая гегельянцев так страшно ломать себе голову, есть не что иное, как абстракция — т. е. абстрактный мысли­тель, — которая, умудренная опытом и уяснив себе свою собственную истинную суть, решается, под некоторыми — ложными и тоже еще абстрактными — условиями, отказаться от себя и поставить на место своего у-себя-бытия (в силу ко­торого она есть ничто), на место своей всеобщности и неопре­деленности свое инобытие, т. е. особенное, определенное; решается свободно отпустить из самой себя природу, скры­вавшуюся в ней только в качестве абстракции, в качестве

7*

172

К. МАРКС

мысленной вещи, т. е. покинуть абстракцию и взглянуть, нако­ нец, на свободную от нее природу. Абстрактная идея, становя­щаяся непосредственно созерцанием, есть не что иное, как такое абстрактное мышление, которое отказывается от себя и решает­ся стать созерцанием. Весь этот переход от логики к философии природы есть не что иное, как столь трудный для абстрактного мыслителя и поэтому столь фантастически описываемый им переход от абстрагирования к созерцанию. Мистическое чув­ство, которое гонит философа из области абстрактного мышле­ния в сферу созерцания, это — скука, тоска по содержанию.

(Отчужденный от самого себя человек, это также — отчуж­денный от своей сущности, т. е. от своей природной и челове­ческой сущности, мыслитель. Поэтому его мысли, это — ка­кие-то застывшие духи, обитающие вне природы и вне человека. Гегель собрал воедино и запер в своей «Логике» всех этих застывших духов, рассматривая каждого из них сперва как отрицание, т. е. как отчуждение человеческого мышления, а затем как отрицание отрицания, т. е. как снятие этого отчуж­дения, как действительное проявление человеческого мышле­ния; но находясь еще в плену отчуждения, само это отрица­ние отрицания есть отчасти восстановление первоначальных застывших духов в их отчуждении, отчасти остановка на послед­ нем акте, отнесение себя к самому себе в отчуждении, как истин­ном бытии этих застывших духов *; отчасти же, поскольку эта абстракция постигает самое себя и испытывает бесконечную скуку от самой себя, отказ от абстрактного, только в мышлении движущегося мышления, существующего без глаз, без зубов, без ушей, без всего, выступает у Гегеля как решение признать в качестве сущности природу и отдаться созерцанию.)

[ XXXIII] Но и природа, взятая абстрактно, изолированно, фиксированная в оторванности от человека, есть для человека ничто. Само собой понятно, что абстрактный мыслитель, ре­шившийся перейти к созерцанию, созерцает природу абстрактно. Подобно тому как прежде природа была заперта мыслителем в его для него самого таинственной и загадочной форме абсо­лютной идеи, мысленной вещи, абстракции, так и теперь,

* Т. е. Гегель на место этих застывших абстракций ставит кружащийся в са­мом себе акт абстракции; благодаря этому он смог указать источник всех этих, при­надлежащих по своему первоначальному происхождению отдельным философам, не­надлежащих понятий, смог охватить их единым взглядом и создать, в качестве пред­мета критики, вместо какой-нибудь одной определенной абстракции абстракцию исчерпывающего, всеобъемлющего типа. (Мы позже увидим, почему Гегель отделяет мышление от субъекта; но и теперь уже ясно, что если нет человека, то и проявление его сущности не может быть человеческим, а потому и мышление не могло рассматри­ваться в качестве проявления сущности человека как человеческого и природного, наделенного глазами, ушами и т. д., живущего в обществе, в мире и природе, субъекта.)

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 173

когда он ее выпустил из самого себя, он на самом деле вы­пустил из себя только эту абстрактную природу, только голую абстракцию природы, однако с тем значением, что она есть инобытие мысли, действительная, созерцаемая, отличная от абстрактного мышления природа. Или, — если говорить чело­веческим языком, — созерцая природу, абстрактный мысли­тель узнает, что те сущности, относительно которых он в боже­ственной диалектике думал, что он их создает из ничего, из чистой абстракции, как чистые продукты в самой себе враща­ющейся и нигде не заглядывающей в реальную действительность мыслительной работы, суть не что ипое, как абстракции опре­делений природы. Таким образом, вся природа является для него только повторением, в чувственной, внешней форме логических абстракций. Он снова анализирует ее и эти абст­ракции. Таким образом, его созерцание природы есть лишь акт утверждения его абстрагирования от созерцания природы, есть лишь сознательно повторяемый им процесс порождения его абстракций. Так, например, время равняется отрицатель­ности, отнесенной к самой себе (цит. соч., стр. 238). Снятому становлению как наличному бытию соответствует в природ­ной форме снятое движение как материи. Свет есть природная форма рефлексии в себя. Тело в качестве луны и кометы, это — природная форма той противоположности, которая, согласно «Логике», есть, с одной стороны, покоящееся на самом себе положительное, а с другой стороны, покоящееся на самом себе отрицательное. Земля есть природная форма логического осно­вания как отрицательного единства противоположностей и т. д. Природа как природа, т. е. поскольку она еще отличается чувственно от этого тайного, скрытого в ней смысла, природа, отделенная, отличная от этих абстракций, есть ничто, обна­руживающее себя как ничто. Она бессмысленна или имеет только смысл внешности, которая должна быть снята.

«В точке зрения конечной телеологии заключается та правильная предпосылка, что природа не содержит абсолютной цели в самой себе» (стр. 225).

Ее цель состоит в утверждении абстракции.

«Природа получилась как идея в форме инобытия. Так как идея, таким образом, выступает здесь как отрицание самой себя, или как внешняя себе, то дело обстоит не так, что природа является внешней только в относительном смысле, по отношению к этой идее, а так, что внешность составляет то определение, в котором идея выступает как природа» (стр. 227).

Внешность следует понимать здесь не как проявляющуюся вовне и открывающуюся для света, для чувственного человека

174

К. МАРКС

чувственность; внешность надо здесь понимать в смысле отчуж­дения, в смысле недостатка, порока, которого не должно быть. Ибо истинное все еще есть идея. Природа есть только форма ее инобытия. А так как абстрактное мышление есть сущность, то то, что внешне по отношению к нему, есть по самой сущности своей нечто лишь внешнее. Абстрактный мыслитель признает, что сущностью природы является чувственность, внешность в противоположность внутри себя движущемуся мышлению. Но вместе с тем он выражает эту противоположность таким образом, что эта внешность природы, ее противоположность мышлению есть ее недостаток, что, поскольку она отличается от абстракции, она есть несовершенное существо. [ XXXIV] Существо, несовершенное не только для меня, не только с моей точки зрения, а несовершенное в самом себе, имеет вне себя нечто такое, чего ему недостает, т. е. его сущность есть что-то иное, чем оно само. Поэтому для абстрактного мыслителя при­рода должна снять самое себя, ибо он уже положил ее как по­тенциально снятую сущность.

«Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, будучи сам ее исти­ной, а значит и чем-то абсолютно первичным по отношению к ней. Природа исчезла в этой истине, и дух получился как достигшая своего для-себя-бытия идея, объектом которой, а в то же время и субъектом, является понятие. Это тождество есть абсолютная отрицательность, потому что в природе понятие имеет свою полную внешнюю объективность, но теперь это его отчуждение снято, и оно, понятие, в этом отчуждении стало для себя тождественным с самим собой. Таким образом, оно есть это тождество только в качестве возвращения из природы» (стр. 392).

«Откровение, которое, в качестве абстрактной идеи, есть непосред­ственный переход к природе, ее становление, есть, в качество открове­ния свободного духа, полаеание им природы как своего мира, — пола-гание, которое, в качестве рефлексии, есть в то же время предполагание мира как самостоятельной природы. Откровение в понятии есть сотво­рение духом природы как своего бытия, в котором он дает себе утвержде­ние и истину своей свободы. — Абсолютное есть дух; это есть высшее определение абсолюгного» ⁸⁰. [XXXIV]

ИЛЛЮСТРАЦИИ К НОВЕЙШИМ СТИЛИСТИЧЕСКИМ

УПРАЖНЕНИЯМ ФРИДРИХА-ВИЛЬГЕЛЬМА IV

В ОБЛАСТИ КАБИНЕТСКИХ УКАЗОВ ⁸¹

«Я не могу, хотя бы и на короткое время, покинуть родную землю, не выразив публично глубокого чувства благодарности от имени сво­его и королевы *, которым преисполнено наше сердце. Оно порождено многочисленностью устных и письменных проявлений любви к нам, ко­торая была вызвана покушением 26 июля, — той любви, которая уже в самый момент преступления восторженно неслась нам навстречу, когда рука всевышнего отвела смертоносную пулю от моей груди и отбросила ее наземь. Устремляя взор к божественному спасителю, я с бодрым ду­хом приступаю к моим повседневным делам, дабы завершить начатое, осуществить подготовленное, с новой уверенностью в победе бороться против зла и быть для моего народа тем, к чему мое высокое призвание меня обязывает и чего любовь моего народа заслуживает.

Эрдмансдорф, 5 августа 1844

(подпись) Фридрих-Вильгельм» ^8г.

Непосредственное чувство — плохой сочинитель. Письмо, которое влюбленный в глубоком волнении пишет своей возлюб­ленной, не есть образец стилистики, но именно эта неясность выражения является наиболее ясным, очевидным и трогающим сердце выражением той власти, какую имеет любовь над ав­тором письма. Власть любви над автором письма не что иное, как власть возлюбленной над ним. Эта порожденная страстью неясность и полнейшая путаница в стиле льстит поэтому сердцу возлюбленной; ибо рефлектированная, всеобщая и потому не внушающая доверия природа языка приобрела здесь характер непосредственно-индивидуальный, чувственно-властный и вслед­ ствие этого внушает абсолютное доверие. Свободная от всяких сомнений вера в неподдельность любви, которую выражает

• — Елизаветы. Ред.

176

К. МАРКС

возлюбленный, есть для возлюбленной высшее наслаждение собой, есть ее вера в самое себя.

Из этих предварительных замечаний вытекает следующее: мы окажем прусскому народу неизмеримую услугу, если поста­вим вне всяких сомнений истинную неподдельность королев­ ской благодарности. Но мы поставим эту неподдельность вне всякого сомнения, если покажем, какую власть имеет над венценосным сочинителем чувство благодарности, а докажем власть этого чувства над венценосным сочинителем тем, что покажем всю стилистическую путаницу благодарственного кабинетского указа. Мы надеемся поэтому, что цель нашего патриотического анализа не будет ложно истолкована.

«Я не могу, хотя бы и на короткое время, покинуть родную землю, не выразив публично глубокого чувства благодарности от пмепи своего и королевы, которым преисполнено наше сердце».

По построению этой фразы в первую минуту можно поду­ мать, что королевские сердца преисполнены своим собственным именем. Озадаченные этим странным переполнением, мы после размышления обнаруживаем, что придаточное предложение: «которым преисполнено наше сердце» относится не к «имени», а к стоящему дальше «чувству благодарности». Единственное число — «наше сердце» — для обозначения сердца короля и сердца королевы может быть оправдано как поэтическая воль­ность, как сердечное выражение сердечного согласия сердеч-_# ной высокой четы. Лаконичность оборота: «от имени своего и королевы» — вместо «от своего имени и от имени королевы» — легко приводит к ложному толкованию. Под словами «от имени своего и королевы» можно понимать имя одного только короля, так как имя мужа есть имя и мужа и жены. Правда, это приви­легия великих людей — равно как и детей — вместо слова «я» употреблять в качестве подлежащего свое имя. Так, Цезарь позволял себе — вместо «я победил» — говорить: «Цезарь по­бедил». Также и дети не говорят: «Я хочу посещать школу в Вене», а говорят: «Фридрих, Карл, Вильгельм и т. д. хочет посещать школу в Вене». Но было бы опасным новшеством прев­ращать свое «я» в подлежащее и одновременно уверять, что это «я» говорит от своего «собственного» имени. Подобное ут­верждение могло бы показаться признанием в том, что человек обычно говорит не по собственному побуждению. «Я не могу, хотя бы и на короткое время, покинуть родную землю». Тоже не очень удачный и уже во всяком случае не облегчающий понимание оборот для передачи выражения: «Я не могу по­кинуть даже на короткое время родную землю, не выразив...»

ИЛЛЮСТРАЦИИ К СТИЛИСТ. УПРАЖНЕНИЯМ ФРИДРИХА-ВИЛЬГЕЛЬМА IV 177

и т. д. Здесь трудность для понимания возникла в результате сочетания трех мыслей: 1) что король покидает свою родную землю, 2) что он покидает ее лишь на короткое время, 3) что он чувствует потребность выразить благодарность народу. Опуб­ликованное слишком сжатое выражение этих трех мыслей создает впечатление, будто король высказал свою благодар­ность только потому, что покидает родную землю. Но если эта благодарность была высказана всерьез, исходила из глу­бины сердца, то выражение ее не могло иметь место по такому случайному поводу. Переполненное чувствами сердце дает им выход при любых обстоятельствах.

«Она» (благодарность) «порождена многочисленностью устных и письменных проявлений любви к нам, которая была вызвана покуше­нием 26 июля, — той любви, которая уже в самый момент преступле­ния восторженно неслась нам навстречу, когда рука всемогущего от­вела смертоносную пулю от моей груди и отбросила ее наземь».

Неизвестно, вызвало ли покушение любовь или проявление этой любви, тем более, что слово «любовь» в родительном па­деже вновь появляется после вводного предложения, как глав­ная и выделяемая часть речи предложения. Стилистическая вольность повторения этого родительного падежа бросается в глаза. Трудность возрастает, когда мы рассматриваем содер­жание этого предложения. Может ли любовь, которая устно и письменно проявлялась, непосредственно обозначаться как субъект, который шумел на улице? Не требует ли хронологи­ческая правда, чтобы сначала было сказано о той любви, ко­торая проявилась тут же во время события, и лишь затем — о более поздних проявлениях любви в письменной и устной форме?

Не надо ли было избежать подозрения в том, что королю захотелось одновременно польстить и аристократии и народу? Аристократии, — поскольку устные и письменные проявле­ ния ее любви, хотя по времени они имели место позднее, чем проявления любви со стороны народа, все же по своему воз­действию сумели раньше пробудить чувство благодарности в сердце короля; народу, — поскольку его ликующая любовь объявляется здесь однозначной по своему существу с письмен­ными и устными проявлениями любви аристократии; следова­тельно, для любви отменяется знатность происхождения. На­конец, кажется, не очень уместно заставлять бога непосред­ ственно отводить своей рукой «смертоносную пулю»; всякое мало-мальски последовательное мышление может на этом осно­вании прийти к ложному выводу, будто бог одновременно и наводил на короля руку преступника и отводил от короля

178

К. М АР К С

смертоносную пулю; ибо как можно предполагать односторон­нее действие бога?

«Устремляя взор к божественному спасителю, я с бодрым духом приступаю к моим повседневным делам, чтобы завершить начатое, осу­ществить подготовленное, с новой уверенностью в победе бороться про­тив зла и быть для моего народа тем, к чему мое высокое призвание меня обязывает и чего любовь моего народа заслуживает».

Пожалуй, нельзя сказать: «я приступаю», «чтобы быть чем-то». В лучшем случае, можно приступить, «чтобы стать чем-то». Движение в смысле становления предстает, по край­ней мере, как результат движения «приступания», хотя мы и этот последний оборот речи не склонны рекомендовать как правильный. То обстоятельство, что его величество «присту­ пает, устремляя взор к богу», чтобы «завершить начатое, осу­ ществить подготовленное», не сулит, кажется, ни успешного завершения, ни успешного осуществления. Чтобы завершить начатое и осуществить подготовленное, для этого необходимо твердо направить свой взор на это начатое и подготовленное, а не взирать в туманную даль, отвлекаясь от этих предметов. Тот, кто действительно «приступает, устремляя взор к богу», «не растворится» ли сам «в созерцании бога»? Не улетучатся ли все его мирские планы и помыслы? Обособленная заключи­тельная фраза, выделенная запятой, как нечто самодовлею­щее, — «любовь моего народа заслуживает», как будто наме­кает на недосказанное, скрытое окончание придаточного пред­ложения, которое бы гласило, примерно, так: «заслуживает кнута моего зятя Николая и политики моего кума Меттер-ниха», или же «заслуживает куцей конституции рыцаря Бун-зена» ⁸³.

Написано К. Марксом около 15 августа 1S44 г.

Напечатано без подписи

в галете «Vorwärts!» M вв, 17 августа 1S44 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

Ф. ЭНГЕЛЬС

ЯНВАРЬ —АВГУСТ 1844

[ 181

ПРЕССА И ГЕРМАНСКИЕ ДЕСПОТЫ ⁸⁴

Наши читатели уже знают о быстром распространении в Германии республиканских и коммунистических принципов, успех которых вызвал в последнее время необычайный ужас у коронованных разбойников и их советников в этом великом союзе государств ⁸⁵. Поэтому приводятся в действие дополни­тельные репрессивные меры, чтобы воспрепятствовать росту этих «опасных доктрин», в частности, в Пруссии. Как выясни­лось, в 1834 г. в Вене состоялась тайная конференция полно­мочных представителей, принявшая протокол, который был лишь недавно опубликован; он предусматривал строжайшие ограничения для прессы и провозгласил «божественное право» государей, как стоящее выше всех законодательных и любых других народных органов. Как образчик принципа «Священного союза», проведенного в этом ужасном протоколе, приведем статью восемнадцатую, которая гласит ⁸⁶:

«Государям, которым угрожает со стороны их сословных собраний ка­ кое-либо нарушение предписаний, вытекающих из постановлений Союз­ного сейма 1832 г., надлежит распустить эти собрания и получить военную помощь в качестве поддержки со стороны остальных членов Союза»,

Можно добавить в доказательство того, как понимается справедливость и свобода печати в Пруссии, что цензорам в Кёльне, Мюнстере и других католических городах было стро­го-настрого приказано не разрешать ни одной перепечатки материалов о происходящих сейчас судебных процессах в Ир­ландии ⁸⁷. Одна немецкая газета намеревалась послать репорте­ра или корреспондента в Дублин, но не было никакой надежды, что разрешат опубликовать хотя бы его письмо. Но свобода все равно восторжествует, несмотря на тюрьмы и штыки гер­манских деспотов.

Написано Ф. Энгельсом в конце января — начале февраля 1844 г.

Напечатано без подписи

в газете « The Northern Star »

M 325, 3 февраля 1844 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

182 ]

* ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ « THE NORTHERN STAR » ^{8 S}

Я намерен посылать вам для « Star» * корреспонденции, освещающие успехи партии движения на континенте, выдержки из немецких газет и из собственной переписки с хорошо осве­ домленными лицами в Париже и в Германии. Я с удовлетворе­ нием отмечаю, что ваша газета помещает более обширную и лучшую информацию о состоянии общественного мнения во Франции, чем все другие английские газеты вместе взятые; и я хотел бы поставить вас в такое же положение в отношении Германии. С каждым днем политическое положение в Германии приобретает все большее значение. В ближайшее время мы увидим там революцию, которая может окончиться лишь установлением федеративной республики⁸⁹. В то же время я не ограничусь Германией, а буду сообщать вам и о Швейца­рии, Австрии, Италии, России и т. д. все то, что сможет пред­ставить интерес для ваших читателей; и я полностью оставляю за вами право использовать присланные мной материалы, как вы сочтете нужным.

Написано Ф. Энгельсом в конце апреля 1844 г.

Напечатано без подписи

в газете « The Northern Star » № 338,

4 мая 1844 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском яэыие

впервые опубликовано в журнале

«Вопросы истории КПСС» M 11, 1970 г.

• — «The Northern Star». Рев,

Отрывок из письма Ф. Энгельса в « Northern Star »,

процитированный в редакционной статье газеты

от 4 мая 1844 года

f 185

♦ПОЛОЖЕНИЕ В ПРУССИИ⁹⁰

Когда Фридрих-Вильгельм IV взошел на престол, во всей Европе не было более популярного монарха. Теперь же нет более непопулярного; ни один не может с ним сравниться, даже русский царь Николай, которого, по крайней мере, почитают его униженные рабы в своей бессловесной животной тупости. Прусский король, который подчеркнуто называет себя «христианским королем» и превратил свой двор в самое смехотворное сборище хныкающих святош и лицемерных при­дворных ханжей, сделал все, что было в его силах, чтобы рас­крыть глаза нации, и не безуспешно. Он начал с показного либерализма, затем стал укреплять феодализм и закончил установлением полицейско-ншионской системы правления. Пресса подвергается строжайшей цензуре и судебным пресле­дованиям, причем судьи, оплачиваемые королем и сменяемые им, ведут судебные процессы без участия присяжных и при за­крытых дверях. Репрессии стали обычным делом. Берлинские студенты начали было созывать собрания и обсуждать полити­ческие вопросы; эти собрания были прекращены полицией, ораторы арестованы, подвергнуты судебному преследованию, а некоторые из них были исключены из университета. Доктор Науверк, преподаватель университета, читал курс лекций по современной политике и не боялся высказывать свои рес­публиканские взгляды; его лекции стали посещать шпионы из министерства и, в конце концов, около месяца тому назад, они были запрещены противозаконным вмешательством министра *,

* -- И, Эйххорна. Ред,

186

Ф. ЭНГЕЛЬС

Университет опротестовал такое вмешательство, а несколько профессоров опубликовали протест; и за это ужасное преступление они теперь подвергаются преследованиям. В ходе некоторых студенческих демонстраций, состоявшихся в феврале, раздавались громкие приветствия в адрес профес­сора Гофмана, который был уволен за опубликование сатири­ческих стихов. Последствием этого явилось новое исключение из университета полдюжины студентов, что лишало их права занимать какие-либо должности в правительственных учреж­дениях или вести медицинскую практику. В Дюссельдорфе, на Рейне, ежегодное маскарадное шествие во время карнавала было остановлено полицией из-за некоторых политических намеков, и бедным дюссельдорфцам даже но разрешили отпра­виться в Кёльн, чтобы там принять участие в процессии.

Это всего лишь немногие из тех репрессивных мер, в ко­ торых правительство обнаружило свои намерения, и эти меры оказали поразительное воздействие на развитие общественного мнения. Они вывели нацию из состояния политической летар­гии и настолько взбудоражили ее, что даже старейшие и наи­более рерностные приверженцы «христианского короля» начи­нают опасаться за прочность существующего порядка. Недо­вольство растет повсюду и Стало почти всеобщим в Рейнской провинции, Восточной Пруссии, Познани, в Берлине и во всех крупных городах. Народ твердо решил добиться для начала свободы печати и конституции. Но по всей Германии накопилось столько горючего материала, а оттенки мнений так разнообразны, что невозможно предсказать, где остано­вится движение, коль скоро оно фактически началось. Во вся­ком случае, оно будет развиваться в направлении к демокра­тии; это совершенно очевидно.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

™ ' Перевод с английского

Напечатано е газете « The Northern „ .

Stan M 338, 4 мая 1844 г. ^Ва Риском языке публикуется впервые

с пометкой редакции: «От нашего собственного корреспондента»

[ 187

* ИЗ ГЕРМАНИИ ⁹¹

В палате депутатов великого герцогства Баденского ли­беральный депутат г-н Велькер, местный лорд Джон Рассел, умолял правительство предпринять что-нибудь для выполнения неудовлетворенных желаний народа.

«Ибо, — сказал он, — я много путешествовал по всем частям Гер­мании и встречался с большим количеством людей из разных слоев и из различных частей страны; и я бы солгал, я бы не выполнил своих обязанностей как представитель народа, если бы не заявил, что по­всюду принцип монархического правления с каждым днем все больше утрачивает свою опору в сознании всех классов германской нации. Поэтому я умоляю министров не препятствовать дольше течению общественного мнения, ибо, если не будет что-нибудь сделано в ближайшее время, если трещина между правительствами нашего отечества и народом станет еще больше углубляться, то ни у кого не может возникнуть ни малей­шего сомнения относительно того, каковы будут последствия».

Свидетельство г-на Велькера о распространении республи­канских взглядов в Германии следует расценивать как наи­более неоспоримое из всех возможных, поскольку успех этого движения пугает его самого даже больше, чем правительство, и поскольку эти взгляды совершенно противоречат его собствен­ным надеждам.

Г-н Фридрих Штейнман, находившийся некоторое время под следствием за опубликование книги с резкой критикой австрийского правительства, приговорен к восьмимесячному за­ключению в крепости, хотя и проживает он в Пруссии и там же выпустил свою книгу ⁹². Судебному преследованию подвергло его не австрийское, а прусское правительство, и судил его прус­ский суд.

188

Ф. ЭНГЕЛЬС

Д-р Штраус, автор «Жизни Иисуса», готовит аналогичную работу о «Деяниях Апостолов» ⁹³, которые он, разумеется, будет трактовать так же, как он трактовал Евангелие в своем предыдущем труде.

В настоящее время русская дипломатия очень активно действует при различных германских дворах с целью добиться принятия некоторых мер против резкой критики, которой не­мецкая пресса подвергает политику царя*. Антирусские на­ строения, ставшие теперь почти всеобщими в Германии, нашли свое выражение за последнее время во всех газетах и в боль­шом количестве брошюр, что встревожило самодержца. Но, к счастью, он не в силах приостановить их публикацию.

СЕРЬЕЗНЫЕ ВОЛНЕНИЯ В МЮНХЕНЕ

3-го числа текущего месяца в Мюнхене произошли волне­ ния, вызванные повышением цен на пиво. Беспорядки приняли серьезный характер, и при подавлении их не обошлось без кровопролития вследствие применения войск, которые, выпол­няя прямые приказы короля**, открыли огонь по безоружной толпе, убив несколько человек и ранив других. Нижеприве­денные дальнейшие сведения показывают, что народ одержал победу, а король вынужден был уступить; дело в том, что этот коронованный убийца опасался, как бы его собственное ору­дие — войска — не обратилось против него самого!

Мюнхен, 5 мая.

«Спокойствие восстановлено в нашем городе, но нельзя отрицать, что авторитет короля значительно пострадал в ходе улаживания кон­фликта. Король, посла того, как он продемонстрировал свое явное не­желание пойти на какое-либо примирение или компромисс, после того, как самолично отдал приказ солдатам стрелять в народ, и притом в его присутствии, кончил тем, что пивоварам предложил уступить требова­ниям народа. Сегодня утром на перекрестках всех улиц были вывешены объявления о том, что повышения цен на пиво не будет, и народ казался удовлетворенным, но в то же время затаил скрытую враждебность к ко­ролю за то, что тот отдал приказ стрелять в него, приказ, который стоил жизни нескольким жителям этого города. По-видимому, король уступил главным образом из-за того, что войска обнаружили весьма умеренную к нему преданность и не проявили никакого желания стрелять в народ».

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

в первой половине мая 1844 г. „ .

Перевод с английского Напечатано в газете « The Northern

Star» M 340, 18 мая 1844 г. ^На рынком языке публикуется впервые

с пометкой редакции: «От нашего собственного корреспондента»

* — Николая I . Ред. ** — Людвига I . Ред.

t 189

СУДЬБА ПРЕДАТЕЛЯ ⁸⁴

Графу Адаму Туровскому, принимавшему активное уча­ стие в революции 1830 г.^9Б, а впоследствии предавшему свою партию, было разрешено вернуться на родину; здесь он при­обретает весьма незавидную известность благодаря некоторым изданиям, в которых советует своим соотечественникам рассмат­ривать уничтожение их независимости как божью кару, чему они должны смиренно покориться и искать убежища у трона могущественного царя, в руки которого бог вложил их судь­бы ^9в. Он говорил им, что Польша не могла бы испытать луч­ шей участи, чем попасть под русское иго, что их прямым долгом является отказ от всяких надежд на независимость и что, на­конец, царское правительство — наилучшее из правительств, существующих на свете. Он рассчитывал, разумеется, полу­чить вознаграждение от Николая, но самодержец был слишком осторожен, чтобы доверять предателю. Он использовал его и бросил, предоставив ему второстепенную должность, от ко­торой Гуровский отказался, когда увидел, что нет никакой надежды на продвижение по службе; он даже не смог восста­новить право подданства, которое утратил из-за участия в вос­стании; и, в конце концов, решил снова покинуть Польшу, чтобы искать убежища в Пруссии, а приехав в Бреслау*, обратился к властям с просьбой рассматривать его как воен­ного дезертира. Презираемый своими соотечественниками, чье дело он предал, презираемый всеми партиями в Европе, покинутый царем, он намеревается уехать в Америку, надеясь,

* Современное название Вроцлав. Ред.

190

Ф. ЭНГЕЛЬС

вероятно, что его репутация не последует за ним за океан.

Железная система, при помощи которой русский деспотизм правит Польшей, и в настоящее время действует столь же-не­умолимо, как и всегда. Делается все возможное, чтобы на каж­дом шагу напоминать несчастному поляку, что он раб. Даже на указательных столбах на обочинах надписи должны быть на русском языке и русскими буквами; ни одного польского слова употреблять не разрешается. Польский язык изгнан из всего судопроизводства. Немецкая песня «Цыганский мальчик на севере», которая не содержит ни малейшего намека ни на Россию, ни на Польшу, а выражает лишь огромное желание вернуться на родину, была переведена на польский язык, но запрещена русской цензурой, как патриотическая, и поэтому, разумеется, крамольная песня. И неудивительно, что Николай стремится заставить замолчать немецкую прессу, тот единст­венный канал, по которому мир узнает о подобных фактах. Я должен сообщить, однако, еще один факт: шесть поляков, солдат русского пограничного полка, дезертировали, но были пойманы, не успев достигнуть Пруссии. Они были приговорены к 1 500 ударов кнутом каждый; наказание имело место, их родным было приказано присутствовать при этом; только трое из шести выдержали это телесное наказание.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

в первой половине мая 1S44 г. „

Перевод с английского Напечатано в газете « The Northern

Stan № 340, IS мая 1844 г. ^На Раскол» языке публикуется впервые

с пометной редакции; <<Отп нашего собственного корреспондента»

f 191

ПИВНЫЕ БУНТЫ "

Баварское пиво — самый прославленный из всех сортов этого напитка, изготовляемых в Германии, и, вполне понятно, что жители Баварии весьма охотно употребляют его и в до­вольно больших количествах. Правительство установило новый налог в 100 шиллингов ad valorem * на пиво, вследствие чего вспыхнул бунт, который продолжался более четырех дней. Рабочие собирались большими толпами, устраивали уличные шествия, осаждали пивные лавки, разбивая окна, ломая ме­бель и разрушая все, что встречалось на пути, чтобы таким способом отомстить за повышение цен на их излюбленный напиток. Были вызваны войска, но один конногвардейский полк, когда была дана команда «по коням», отказался ее вы­полнить. Полицейских, ненавистных, как и всюду, народу, жестоко избили и сильно помяли участники бунта; на всех участках, охраняемых ранее полицией, пришлось расставить солдат, которые, будучи в хороших отношениях с народом, вызывали меньше озлобления и проявляли явное нежелание вмешиваться в это дело. Они вмешались только тогда, когда подвергся нападению королевский дворец, и при этом они довольствовались тем, что заняли лишь позицию, позволяв­шую не допустить бунтовщиков ко дворцу. На следующий день вечером (2 мая) король **, приняв в своем дворце много знат­ных гостей по случаю только что отпразднованной свадьбы одного из членов королевской семьи, отправился в театр; но

* — от стоимости. Ред. ** — Людвиг I , Ред.

192

ф. ЭНГЕЛЬС

когда после первого акта у театра собралась толпа, угрожая напасть на него, все зрители покинули зал, чтобы узнать, в чем дело. Его величеству и его знатным гостям пришлось последовать за публикой, дабы не остаться в одиночестве на своем месте. Французские газеты утверждают, что король по этому случаю отдал приказ солдатам, выставленным у театра, открыть по народу огонь, но что солдаты отказались. Немец­кие газеты не упоминают об этом, как это и следовало ожидать от подцензурной печати. Но поскольку французские газеты нередко бывают плохо осведомлены о внешних событиях, мы не можем ручаться за достоверность этого утверждения. Из всего этого, однако, видно, что король-поэт (Людвиг, король Баварии — автор трехтомного собрания неудобочитаемых сти­хов, путеводителя по одному из его дворцов ⁹⁸ и т. п.) оказался в очень затруднительном положении во время этого бунта. В Мюнхене, в городе, заполненном солдатами и. полицией, резиденции королевского двора, бунт продолжался четыре дня, и несмотря на большое количество войск, его участники в конце концов добились своей цели. Король восстановил спо­койствие, издав указ о снижении цены на кварту пива с 10 крей­церов (3 V₄ пенса) до 9 крейцеров (3 пенса). А коль скоро народ узнал, что может, напугав правительство, заставить его отка­заться от своей налоговой системы, то он скоро поймет, что также легко будет напугать правительство и когда речь пойдет о более серьезных делах.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

в середине мая 1844 г.

Перевод с английского Напечатано в газете « The Northern

Start , № 341, äS мая 1844 е. ^На РУ^сс»°м языке публикуется впервые

с пометкой редакции: «От нашего собственного корреспондента»

f 193

*0 РЕЛИГИОЗНОМ ХАНЖЕСТВЕ В ПРУССИИ ^8в

Поповщина этой страны, пользуясь особым покровитель­ ством и благосклонностью нынешнего правительства, с каждым днем становится все более заносчивой. Так, например, недавно в Берлине несколько пасторов один за другим отказались совершить обряд бракосочетания в субботу; свой отказ они объясняли тем, что в воскресенье утром новобрачные едва ли смогут подняться в должном состоянии духа для того, чтобы отпраздновать божий день, если они были обвенчаны накануне! Разумеется, берлинцы, которые очень мало заботятся о надле­жащем праздновании воскресенья, а напротив, сделали его самым веселым днем недели, объявляют вр всеуслышание, что правящая партия намеревается ввести у них «английское во­скресенье», страшнее которого они ничего не знают. И дейст­вительно, английское воскресенье в высшей степени чуждо нравам и обычаям всех наций европейского континента.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

в середине мая 1844 г. _, _

Перевод с английского

Напечатано в газете йТЛв Northern „ ,

Stan M 341, SS мая 1844 г. ^Ва РУССКОМ языке публикуется впервые

с пометкой редакции: «От нашего собственного корреспондента»

194 ]

* НОВОСТИ ИЗ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

В Санкт-Петербурге произошли важные изменения в составе кабинета ¹⁰°. Министр финансов г-н Канкрин попал в неми­лость, то же самое сообщается относительно министра поли­ции известного графа Бенкендорфа. Николай явно прилагает максимум усилий к тому, чтобы поддержать систему, которая быстро разрушается. Антирусские настроения в Германии и других европейских странах непрерывно растут, несмотря на все усилия оплачиваемой Николаем армии литераторов. Финансовое положение правительства составляет главное за­труднение; роскошь двора, неисчислимая армия полицейских и шпионов, расходы на дипломатов, шпионов, репортеров, тайные интриги и подкупы по всей Европе, на армию и флот и на бесконечные войны против черкесов поглотили все, что можно было наскрести путем налогов и займов ^ш. Охранительная политика г-на Канкрина в области торговли сделала внешнюю торговлю в некоторых частях империи почти невозможной и потерпела провал в попытке создания в стране системы оте­ чественной промышленности. Среди дворянства отчетливо раз­личаются три группировки — придворные, старое поместное дворянство и офицеры армии. Постоянно интригуя друг против друга, они преследуют в конечном счете одну цель — при­обрести исключительное влияние на личность императора, ко­торый, как и все деспоты, в конце концов, является только орудием в руках своих фаворитов.

Написано Ф. Энгельсом в середине мая 1844 г.

Напечатано в газете « The Northern

Star» M Sil, »S мая 1844 г.

с пометкой редакции: «От нашего

собственного корреспондента»

Печатается по тексту газеты Перевод с английского

На русском языке впервые опубликовано

в журнале «Вопросы истории КПСС»

M 11, 1910 г.

[ 195

* ИЗ ФРАНЦИИ ¹⁰³

В Рив-де-Жье, недалеко от Лиона, произошла серьезная забастовка шахтеров, вызванная недовольством заработной платой и другими обидами. Эта забастовка протекала в основ­ном в таких же формах, как и английские стачки: процессии с флагами, митинги, угрозы в адрес штрейкбрехеров и т. д. Стачка продолжалась около шести недель; несколько человек были посажены в тюрьму по обвинению в заговоре, хотя, как будто, никаких серьезных беспорядков не было. По сообще­ниям, рабочие, в конце концов, вернулись в шахты, но ничего не говорится о том, достигнута ли цель стачки.

РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ

Нижеследующее сообщение корреспондента «Weekly Dis­ patch» о собрании республиканских сил по случаю похорон г-на Лаффита ¹⁰³ представляет интерес как свидетельство боль­шого влияния республиканцев в Париже и несомненной бли­зости революции в этой стране.

«Хотя во время похорон известного Жака Лаффита, 30 прошлого месяца *, не произошло никаких беспорядков, республиканская партия, тем не менее, провела мощную демонстрацию своих сил. Пять тысяч студентов медицинских и юридических учебных заведений собрались, чтобы почтить память человека, вся жизнь которого (кроме одного ро­кового исключения) была посвящена делу политической свободы. Эту единственную ошибку — а именно, возведение на трон Луи-Филиппа — он отчасти искупил в палате депутатов, испросив прощения у бога и людей за тот страшный вред, который при его содействии был причинен Франции и всему цивилизованному миру. Пять тысяч студентов, кото­рые провожали Лаффита в последний путь, верны республиканскому

• — 30 мая 1844 г. Ред.

196

Ф. ЭНГЕЛЬС

духу; все они горячие поборники политической свободы. Эти благородные молодые люди, вместе с военизированными студентами политехнических школ, являются надеждой молодой Франции. Пусть только они искоре­нят в своих сердцах это нелепое чувство вражды к Англии, которое спо­собно снова ввергнуть их в войну исключительно из-за национального соперничества, пусть только они научатся уважать своего островного союзника как силу, идущую с ними рука об руку по пути цивилизации, — и настанет день, когда эти молодые люди — подрастающее поколение, презрительно третируемое консервативной прессой обеих стран, будет призвано решать судьбы Франции. В революции 1830 г. военизированные студенты в возрасте 16—18 лет стали военачальниками народа в этой страшной борьбе против королевских войск. После смерти Луи-Филиппа республиканцы, несомненно, провозгласят свои принципы единственно приемлемыми для Франции и французских интересов; и молодые сту­денты Парижа должны объединиться с народом на политической арене, стать его советчиками с той же готовностью и преданностью, с которой четырнадцать лет тому назад они вели его к победе. Но демонстрация республиканских сил по случаю похорон г-на Лаффита не ограничива­лась только студентами-медиками и юристами. Тайные общества тоже не бездействовали. Члены этих грозных политических объединений собрались в огромном количестве. Это большей частью респектабель­ные торговцы, мастера и ремесленники, и они ни в коей мере не являются тем презренным и ничтожным сбродом, каким их представляют в ряде случаев «Times» и «Journal des Débats». Они образовали колонну по че­тыре в ряд и выступили непосредственно перед студентами. Третье под­разделение республиканской партии также провожало Лаффита на клад­бище Пер-Лашез. Это были рабочие, опрятно одетые, респектабельные по виду и с образцовой выдержкой. Итак, друзья свободы в связи с этим событием продемонстрировали свою силу. В самом деле, не абсурдно ли со стороны консервативной прессы отрицать тот факт, что числен­ность и моральное влияние республиканской партии огромны. Насчи­тывая в своих рядах наиболее выдающихся людей Франции, имена ко­торых известны в области военного дела, литературы, искусства, науки и политики, — с каждым днем набирая силы благодаря присоединению к ней всех тех, кого тирания короля отдалила от Орлеанского дома, и отстаивая принципы, которые соответствуют новым интересам и новым потребностям цивилизации, — республиканская партия является той партией, к которой обратятся все взоры в тот момент, когда какой-либо непредвиденный случай или естественный ход событий пошатнет прав­ление Орлеанской династии».

«СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА»

Император Марокко * объявил «священную войну» против Франции и французов и призывает к оружию все народы и племена, обитающие как в его владениях, так и по соседству, для защиты единой веры и для истребления «неверных». Абд-эль-Кадир, африканский Уоллес, является вождем этого на­ционального движения, имеющего целью ниспровержение и изгнание французских завоевателей¹⁰⁴. Согласно последним

* — Абд-эр-Рахман. Ред,

ИЗ ФРАНЦИИ

197

сообщениям, передовые части марокканской армии находятся как будто бы в пределах видимости французских войск.

Из сообщений, полученных из Константины, можно заклю­чить, что герцог Омальский потерпел некоторое поражение, что явилось, видимо, результатом его собственной опромет­чивости и отсутствия опыта. Как видно из нижеприведенного отрывка, небольшой отряд войск, оставленный для защиты Бискры, подвергся неожиданному нападению, французский гарнизон перебит, а весь обоз, боевые припасы и имущество увезены местными жителями.

В письме из Тулона от 3-го сообщается:

«Мы получили самые тревожные известия из провинции Констан­тины, датированные 20 числом прошлого месяца. Герцог Омальский оставил в Бискре очень небольшой гарнизон, состоявший только из лейтенанта Потигана, коменданта, младшего лейтенанта Крошара, во­енного врача Арселена и около 40 солдат из батальона стрелков провин­ции Константины. Предполагалось, что этот маленький отряд составит ядро нового батальона, набранного среди племен в окрестностях Бискры. Из всех этих лиц спасся бегством только старший сержант по имени Пелисс. Новобранцы открыли ночью ворота крепости Мухаммеду Сег-хиру, халифу Абд-эль-Кадира, и его сторонникам, которые напали врас­ плох на наших спящих солдат и всех их перебили. Начался общий гра­беж, и 70 000 франков, оставленных коменданту для выплаты жалования его солдатам, все пушки, мушкеты, боевые припасы и другое имущество было увезено. Говорят, что эта неудача воодушевила соседние племена взяться за оружие. Печальные известия дошли до принца *, когда он находился в горах Улед-Султан, и он сразу же пошел маршем на Бискру С колонной в 3 000 человек. Он прибыл на место 18-го, но халиф покинул город на день раньше. Третий батальон африканской легкой пехоты вышел 24-го из Константины в Бискру, чтобы образовать ее гарнизон».

В пятницу ** палата депутатов проголосовала большин­ством в 190 голосов против 53 за ассигнования в 7 500 000 фран­ков для покрытия расходов на увеличение находящихся в на­стоящее время военных сил Франции в Алжире (к 96 000 до­бавляется еще 15 000); таким образом, число штыков в Алжире доводится до 111 000.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые

Написано Ф. Энгельсом в первой половине июня 1844 s.

Напечатано в газете « The Northern

Stan M 344, 15 июня 1844 г.

с пометкой редакции: «От нашего

' собственного корреспондента»

* — герпога Омальского. Ред. •* — 7 июня 1844 г. Ред,

198 ]

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ВАЛЕ ¹⁰⁵

Долина реки Роны от ее истоков у подножья Ронского ледника до Женевского озера — одно из красивейших мест в мире. По обеим сторонам расположены высочайшие в Европе горы — две непрерывные горные цепи высотой в среднем 12 000 футов, покрытые вечными снегами, которые питают бесчисленные ручьи, впадающие в Рону и орошающие луга и поля долины. Здесь, в нескольких часах ходьбы от веч­ной зимы, встречаются каштан и виноградная лоза, которые произрастают под солнцем, почти столь же щедро излучаю­щим тепло, как и в вечнозеленых долинах Ломбардии. Эта долина называется Вале и населена частично немцами, ча­стично французами. Немцы, пришедшие в страну с северо-востока, занимают более высокую и гористую часть долины, где местность непригодна для земледелия, но зато прекрасно приспособлена для разведения скота; в соответствии с этим эта часть населения остается до настоящего времени почти в таком же естественном состоянии, в каком пребывали его предки при заселении Верхнего Вале. Политическое и рели­ гиозное образование целиком находится в руках немногих аристократических семейств и духовенства, которые, конечно, делают все возможное, чтобы держать народ во власти неве­жества и суеверий. Французы, наоборот, осели в Нижнем Вале, где более широкая долина позволяет заниматься земле­ делием и развивать другие промыслы. Французы основали самые значительные города Вале, они образованны и цивилизованны и благодаря тому, что граничат с озером и с радикальным канто­ном Во, связаны с внешним миром и имеют возможность идти

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ВАЛЕ

199

в ногу с идейным развитием своих соседей. Тем пе менее грубые горцы Верхнего Вале, я не знаю, сколько веков тому назад, подчинили себе французский Нижний Вале, и продолжали рассматривать эту часть страны как завоеванную провинцию, не допуская ее жителей к какому-либо участию в управлении. В 1798 г., когда французы свергли старую аристократиче­скую систему швейцарского патрицианского деспотизма, Ниж­ний Вале был допущен к участию в управлении, но не в той полной мере, на какую он имел право. В 1830 г., когда демократическая партия во всей Швейцарии одержала верх, конституция была изменена на основе справедливых и демокра­тических принципов. Но порабощенные церковью пастухи Верх­него Вале и их полновластные духовные повелители — свя­щенники пытаются с тех пор добиться перемены в пользу старой несправедливой системы. Радикальная партия для защиты от этих поползновений образовала вместе с радика­лами кантона Во ассоциацию под названием «Молодая Швей­цария» — «La Jeune Suisse » ^loe. Члены ассоциации подверга­лись весьма сильным нападкам и клевете со стороны духовен­ства и обычно обвинялись в безбожии — обвинение, которое в Европе в состоянии скорее вызвать смех, чем ужас. В 1840 г. произошла первая вылазка против «Молодой Швейцарии», но, столкнувшись с хорошо подготовленными силами демократов, эти жертвы невежества и суеверий ретировались за свои непри­ступные горные перевалы, чтобы в марте 1844 г. выступить снова. На этот раз им удалось захватить радикалов врасплох, воспользовавшись общей реакцией в пользу консервативных принципов, а также тем обстоятельством, что ведущий кан­тон Люцерн (местопребывание федерального правительства) является консервативным кантоном. Демократическая партия в Вале временно потерпела поражение. Потребуется вмеша­тельство федерального правительства; будущее покажет, ка­кую пользу извлекут из этой победы священники, сопровож­давшие и возглавившие консервативную армию. Но при любых обстоятельствах у них даже теперь нет ни малейших шансов восстановить что-либо похожее на старую систему или удержать Нижний Вале и его энергичных жителей в под­чинении. Пройдет немного лет или даже месяцев и демократиче­ская партия снова одержит верх.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке впервые опубликовано в журнале «Вопросы истории КПСС» M 11, 1970 г.

Написано Ф. Энгельсом в первой половине юаня 1844 е.

Напечатано в газете « The Northern

Star» M 844, IS июня 1844 г.

с пометкой редакции: «От нашего

собственного корреспондента»

200 ]

* НОВОСТИ ИЗ ПРУССИИ. — ВОЛНЕНИЯ В СИЛЕЗИИ ¹⁰'

Народ добился большой победы; своим неуклонным и упор­ным сопротивлением он заставил короля * отказаться от его любимого детища — проекта нового закона о разводе. Ныне действующий в этой области закон весьма либерален и, конечно, никогда не нравился христианскому королю. G момента своего вступления на престол он горел желанием внести в этот закон изменение, допускающее развод только в очень редких слу­чаях. Необходимо было укрепить, насколько возможно, свя­тость брачных уз и предоставить священникам ещё один повод для вмешательства в чужие семейные дела. Разум нации, од­нако, восстал против такого закона; пресса выступила против него, и, когда одной демократической газете ** удалось запо­лучить и опубликовать извлечение из подлинного текста зако­нопроекта, против последнего со всех концов страны поднялся всеобщий протест ¹⁰⁸. Тем не менее, король упорствовал в своем намеренни. Законопроект был представлен в Тайный совет с целью подготовки его для провинциальных ландтагов^10в, рекомендация которых требуется по прусской конституции. Трудно сказать, встретил ли законопроект сильную оппози­цию уже в Тайном совете, или король убедился, что подобная мера никогда не получит одобрения провинциальных ландта­гов; но уже достаточно и того, что в Тайный совет был направ­лен королевский указ от 11-го числа сего месяца, согласно которому законопроект забирался обратно, от его принципов

• — Фридриха-Вильгельма IV. Ред. •* — «Rheinische Zeitung». Ред.

НОВОСТИ ИЗ ПРУССИИ. — ВОЛНЕНИЯ В СИЛЕЗИИ

201

полностью отказывались и заявлялось, что король удовлетво­ рится изменениями нескольких формальностей действующего закона. Эта весьма важная победа оппозиции должна укрепить народную партию и будет встречена громким одобрением в каж­дой деревушке королевства. Она покажет народу, что он обла­дает силой и, объединившись, может провалить любой неугод­ ный ему закон; более того, она покажет, что даже просто де­монстрируя свою силу, он может держать правительство в страхе и заставить его делать все, что угодно народу.

В промышленном округе Силезии произошли весьма серьез­ ные волнения *; рабочее население данной местности, целиком зависящее от производства льняных тканей и испытывающее тяжелую нужду, так как оно не в состоянии выдержать кон­куренцию изделий английской машинной промышленности, с некоторого времени оказалось в положении, подобном поло­жению английских ручных ткачей. Задавленные гнетом кон­куренции, машинного производства и алчных предпринима­телей, рабочие в конце концов подняли восстание в Петерс-вальдау (Силезия), разрушили дом одного предпринимателя и были разогнаны лишь прибывшими войсками. В Ланген-билау произошли волнения подобного же характера; войска встретили отпор со стороны народа и смогли восстановить порядок, только получив подкрепление и открыв огонь по восставшим, из которых несколько человек было убито. В дру­гих округах происходили бурные собрания, даже в столице провинции (Вреслау **) спокойствие было нарушено.

Таким образом, становится очевидным, что последствия фабричной системы, прогресса машинной техники и т, д. для рабочего класса на континенте совершенно те же самые, что и в Англии: угнетение и изнурительный труд — для большин­ства, богатство и благополучие — для немногих; неуверен­ность в завтрашнем дне, недовольство и возмущение имеют место и на холмах Силезии точно так же, как в перенаселен­ных городах Ланкашира и Йоркшира^п0.

Написано Ф, Энгельсом Печатается по тексту газеты

в середине июня 1844 г. „

Перевод с английского

Напечатано в газете « The Northern _rr

Star» M 34в, 29 июня 1S44 г. ^На русском языке впервые опубликовано

с пометкой редакции: «От нашего « журнале «Вопросы истории КПСС»

собственного корреспондента» ■"* '■!» то г.

* См. настоящий том, стр. 202—204. Ред. ** Современное название Вроцлав, Ред.

8 М, и 9., т. 42

202 ]

ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОДРОБНОСТИ О ВОЛНЕНИЯХ В СИЛЕЗИИ ^ш

Волнения начались, как я уже писал в своей последней кор­респонденции *, в Петерсвальдау, округе Райхенбах, центре промышленной части Силезии. Ткачи собрались перед домом одного из самых респектабельных предпринимателей по имени Цванцигер, распевая песню, в которой осуждалось его обраще­ние с рабочими и которая, по-видимому, была сочинена по этому случаю ^ш. Г-н Цванцигер послал за полицией и добился ареста нескольких зачинщиков; толпа народа перед его домом все увеличивалась, с угрозами требуя освободить арестован­ных, а поскольку их не освободили, она тут же принялась за разрушения. Двери были сорваны, окна выбиты, толпа ворвалась в дом, уничтожая все, что встречалось на ее пути. Домашние Цванцигера едва успели спастись, в них непрерывно швыряли камнями, так что женщин пришлось прикрыть по­душками и перинами и отправить в карете в Швейдниц. Туда также были посланы гонцы, чтобы призвать на помощь войска, но командир ответил, что он ничего не может сделать без при­каза провинциальных властей в Бреслау. Народ тем вре­менем полностью разрушил жилой дом г-на Цванцигера, а затем ворвался в складское помещение, где уничтожил все кон­торские книги, векселя и другие документы, выбросил налич­ные деньги в сумме более 1 000 фунтов стерлингов на улицу, где они были подобраны шайкой контрабандистов из Богемии, перешедших границу в расчете поживиться чем-нибудь во время волнений. Кипы и мешки хлопка так же, как пряжа и

* См, предыдущую статью. Ред,

ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОДРОБНОСТИ О ВОЛНЕНИЯХ В СИЛЕЗИИ 203

готовые изделия, были, насколько возможно, уничтожены или приведены в негодность, а машины на близлежащей фабрике совершенно разбиты.

Покончив с этим, восставшие покинули развалины разру­шенных строений и двинулись в Лангенбилау; рабочие этого города тотчас присоединились к ним, местная фабрика и склад, принадлежащие г-ну Диригу, подверглись нападению. Г-н Ди-риг сперва пытался откупиться, но, уплатив часть условлен­ной суммы, он узнал, что войска находятся в пути, и сразу же отказался от выплаты остальной части. Толпа немедленно ворвалась в дом и разрушила все, точно так же, как это было сделано в Петерсвальдау. Тем временем подоспел отряд пехо­тинцев в 160 человек и гражданские власти; был зачитан акт о мятеже, в ответ народ засыпал солдат градом камней, тогда последовала команда открыть огонь, и 12 человек из восстав­ших было убито и многие ранены. Разъяренная толпа броси­лась на солдат и ранила камнями стольких из них, что коман­дир, которого стащили с лошади и жестоко избили, вынужден был отступить вместе со своим отрядом, чтобы дождаться под­креплений, в то время как разрушение имущества еще про­должалось. Наконец, появились два батальона пехоты, рота стрелков, небольшое подразделение кавалерии и артиллерии, и восставшие были разогнаны. Дальнейшие попытки подобного рода были подавлены войсками, занявшими город и его окрест­ности, и, как обычно бывает, когда все уже закончилось, на сцену выступили местные власти с соответствующими обраще­ниями, объявили округ на осадном положении и пригрозили самым страшным наказанием за любое нарушение обществен­ного порядка.

Волнения не ограничились этими двумя городами. В Альт-фриленде и Лейтмансдорфе произошли подобные же сцены, хотя и не сопровождались столь резкими проявлениями нена­висти к предпринимателям; несколько человек получили пере­ломы рук, некоторое количество окон было разбито, прежде чем войска смогли восстановить спокойствие. Население всего округа воспользовалось случаем, чтобы показать фабрикантам свои чувства таким образом, чтобы у тех не осталось никаких сомнений в их характере.

Причиной этих волнений явились невероятные страдания ткачей-бедняков, вызванные низкой заработной платой, вве­дением машин, скупостью и алчностью фабрикантов. Просто не верится, что заработная плата отдельной семьи из этого угнетенного класса, в которой за ткацким станком трудятся отец, мать и дети, едва лишь достигает суммы, на которую

8*

204 . ф. Энгельс

можно купить не больше, чем на шесть шиллингов в Англии. Кроме того, все ткачи обременены долгами, что совсем не уди­вительно, когда заработная плата так низка, а фабриканты охотно ссужают их небольшими суммами, которые рабочие никогда не смогут выплатить, но которых вполне достаточно, чтобы обеспечить хозяину полную власть над ними и превра­тить их в рабов фабрикантов. А тут еще наряду с этим дейст­вовала конкуренция английских изделий, которые имеют пре­имущество перед немецкими в силу более совершенных машин и низкой заработной платы на английских фабриках, способ­ствуют понижению заработной платы и у силезских ткачей. Короче говоря, именно фабричная система со всеми ее послед­ствиями угнетает силезских ткачей так же, как она угнетала и теперь угнетает фабричных рабочих и ручных ткачей Англии, именно она породила больше вспышек недовольства и возму­щения в этой стране, чем что-либо другое.

Следует заметить, что во время всех этих волнений, как свидетельствуют все немецкие газеты, со стороны голодающих ткачей не было совершено ни одного грабежа. Они выбрасы­вали деньги на улицу, не использовав для своих нужд ни гроша. Заниматься воровством и грабежами они предоставили кон­трабандистам и браконьерам из Богемии.

Написано Ф, Энгельсом «о »торой половине июня IS 44 г.

Напечатано в газете « The Northern Stan M 346, 29 июня 1844 г.

с пометкой редакции: Ют нашего собственного корреспондента»

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке впервые опубликовано

в журнале «Вопросы истории КПСС»

№ 11, 1970 г.

К.МАРКС Ф. ЭНГЕЛЬС

СЕНТЯБРЬ 1844—ФЕВРАЛЬ 1848

Ф. ЭНГЕЛЬС

КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ ^ш

Континентальный социализм как будто заслуженно привле­ кает к себе в настоящее время значительное общественное вни­мание. Посылаю вам некоторые выдержки из письма, получен­ного мною из Бармена в Пруссии от бывшего сотрудника « New Moral World ».

«В Париже ^ш, по пути домой, я посетил коммунистический клуб мистической школы. Я был представлен одним русским *, который в совершенство говорит по-французски и по-немецки и который очень остроумно противопоставлял мистическим коммунистам учение Фейербаха **. Они понимают яод терми­ном бог то же самое, что хэм-номмонсние социалисты "* — под духом любви. Они, впрочем, заявили, что это — вопрос второе степенный, в практическом отношении во всем соглашались с нами и сказали: «enfin, l'athéisme, c'est votre religion» — в конце концов, атеизм это и есть ваша религия. «Religion» по-француз­ ски означает убеждение, чувство, а ре культ. Они утверждали, что вся шумиха и болтовня буржуазии, то есть среднего класса, против Англии — сущий вздор, и всячески убеждали нас, что им совершенно чужды какие бы то ни было национальные предрассудки, что французские рабочие вовсе не заинтере­сованы в Марокко ^11в и знают, что les ouvriers, рабочие, всех стран являются союзниками, так как имеют одинаковые инте­ресы. Французская буржуазия столь же эгоистична, скупа и не­ сносна в обществе, как и английская, но французские рабочие —

* По-видимому, М. А. Бакуниным, Рев, ** Сведение идеи божества к человеку.

208

Ф. ЭНГЕЛЬС

славные ребята. Мы сделали большие-успехи среди русских в Париже. Три или четыре дворянина и владельца крепостных, находящиеся сейчас в Париже, стали радикальными комму­нистами и атеистами. Мы имеем в Париже немецкую комму­нистическую газету, ((Vorwärts/», выходящую два раза в неделю. В Бельгии ведется активная коммунистическая агитация, а в Брюсселе выходит газета «Le Débat Social». В Париже имеется около полдюжины коммунистических газет. Слова социалис­тический, социалитарный — весьма модные во Франции, а Луи-Филипп, этот первый буржуа, поддерживает «Démocratie pacifique» деньгами и покровительством. Внешняя религиоз­ность французских социалистов по большей части лицемерна; народ совершенно нерелигиозен, и первой жертвой ближайшей революции будут священники. В Кёльне паши люди добились огромных успехов. Когда мы собрались в одном общественном здании, мы заполнили большое помещение своей компанией, состоявшей в большинстве своем из адвокатов, врачей, арти­стов и других, а также трех или четырех лейтенантов артил­лерии, причем один из них очень толковый парень. В Дюссель­дорфе у нас есть несколько человек и среди них весьма та­лантливый поэт *. В Эльберфельде с полдюжины моих друзей и некоторые Другие являются коммунистами. Фактически, едва ли найдется хотя бы один город в Северной Германии, где бы у нас не было несколько радикалов, противников собствен­ности и атеистов. Эдгар Бауэр, из Берлина, был недавно при­говорен к трехлетнему тюремному заключению за свою по­следнюю книгу».

Полагая, что приведенные выше факты представят инте­ рес для ваших читателей, посылаю их вам для помещения в ва­шей газете.

Печатается по тексту газеты BtpetoÖ с английского

Написано Ф. Энгельсом около 20 сентября 1844 г.

Напечатано в газет» « The New Moral World» M IS , 5 октября 1844 г. Подпись: Англо-германец

* По-видимому, Вильгельм Мюллер. Ред.

)вложка ежегодника «DEUTSCHES BÜRGERBUCH FÜR 1845»,

в котором опубликована статья Ф. Энгельса «Описание

возникших в новейшее время и еще существующих

коммунистических колоний»

t ail

1 ......... ' ' ——»—««**— >»^—— .................................................... " ........ m m i i —я— i ———

Ф, ЭНГЕЛЬС

ОПИСАНИЕ ВОЗНИКШИХ В НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ

И ЕЩЕ СУЩЕСТВУЮЩИХ

КОММУНИСТИЧЕСКИХ КОЛОНИЙ¹¹⁷

Когда беседуешь с людьми о социализме или коммунизме, то нередко обнаруживаешь, что твои собеседники по существу дела совершенно согласны с тобой и признают коммунизм прекрасной вещью; «но, — говорят они, — невозможно когда-либо осуществить что-нибудь подобное». Это возражение повто­ряется так часто, что автору этих строк кажется полезным и необходимым ответить на него описанием некоторых фактов, еще очень мало известных в Германии и полностью опровер­ гающих подобное возражение. Коммунизм, общественная жизнь и деятельность на основе общности имущества, не только воз­можен, но уже фактически осуществляется во многих общинах в Америке и в одной местности в Англии и осуществляется, как увидим, с полным успехом.

Впрочем, если ближе рассмотреть это возражение, то ока­жется, что оно распадается на два других. Во-первых, говорят, что не найдется рабочих, которые согласились бы выполнять унизительные и неприятные физические работы; во-вторых, что при наличии равного права на общую собственность, об­щинники станут спорить из-за нее и община, таким образом, снова распадется. — На первое возражение ответить нетрудно: эти работы, раз они носят общественный характер, перестают быть унизительными; кроме того, от них можно будет почти "совсем избавиться посредством усовершенствованных приспо­соблений, машин и т. п. Так, вапример, в Нью-Йорке, в одной большой гостинице обувь чистится силой пара, а в комму» нистической колонии «Гармония» в Англии (о ней речь пой-дет ниже) отхожие места, удобно устроенные на английский

212

Ф. ЭНГЕЛЬС

манер ( water - closets ), не только очищаются сами, но и снабжены трубами, отводящими нечистоты прямо в большую выгреб­ную яму. — Что касается второго возражения, то заметим, что за последние 10—15 лет все коммунистические колонии так сильно разбогатели, что они имеют все, чего можно желать и в большем количестве, чем могут потребить, следовательно, у них нет никакого повода для спора.

Читатель увидит, что большинство из описанных ниже ко­лоний ведет свое начало от различных религиозных сект, имею­ щих чаще всего весьма вздорные и нелепые представления о разных вещах. На это автор лишь кратко заметит, что эти представления не имеют никакого отношения к коммунизму. И также совершенно безразлично верят ли те, кто доказывает на'деле осуществимость общности, в одного бога, в двадцать богов или же совсем не верят в бога; если вера их неразумна, то это является препятствием па пути общности, если же, тем не менее, общность здесь претворяется в жизнь, то насколько она была бы более возможна среди людей, свободных от подоб­ных предрассудков. Почти все недавно созданные колонии совершенно свободны от религиозных надувательств, и ан­глийские социалисты, хотя и очень веротерпимы, почти все не признают никакой религии, за что их и осыпают всяческой клеветой и бранью в ханжеской Англии. Но даже сами их противники, как только дело доходит до доказательств, вы­нуждены признать, что все эти наветы не имеют под собой никакой почвы.

Первыми, кто создал в Америке и вообще в мире общество на основе общности имущества, были так называемые шей-керы. Это особая секта, с очень своеобразными религиозны­ми взглядами, не признающая брака и вообще не допускаю­щая половых отношений и тому подобного. Но этого мы здесь не касаемся. Секта шейкеров возникла приблизительно лет семь­десят тому назад. Основателями ее были бедняки, которые объединились, чтобы жить вместе в братской любви и общ­ности имущества и почитать своего бога по-своему. Несмотря на то, что их религиозные воззрения и особенно запрещение брака многих отпугивали, у них нашлись приверженцы, и теперь они образуют десять больших общин, каждая из которых насчитывает от трехсот до восьмисот членов. Каждая из этих общин представляет собой красивый, правильно расплани­рованный город, с жилыми домами, фабриками, мастерскими, зданиями для собраний, амбарами; у них имеются в изоби­лии цветники, огороды, фруктовые сады, леса, виноградники, луга в пахотная земля; кроме того, есть всякого рода скот:

ОПИСАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ КОЛОНИЙ

213

лошади, коровы, овцы, свиньи, домашняя птица больше, чем им может требоваться, и притом самых лучших пород. Их амбары всегда полны зерна, а кладовые — ткани для одежды; один английский путешественник *, посетивший их, даже ска­зал, что не понимает, почему эти люди, у которых всего в из­бытке, все еще работают; по-видимому, они работают исключи­тельно ради времяпрепровождения, ибо, в противном случае, им незачем было бы это делать. Среди них нет ни одного человека, который бы работал против своего желания, и ни одного, который бы тщетно искал работу. У них нет приютов для бедных и богаделен, ибо нет ни одного бедняка и ну­ждающегося, нет беспомощных вдов и сирот; они не знают нужды и могут ее не страшиться. В их десяти городах нет ни одного жандарма или полицейского; нет судей, адвокатов и солдат; нет тюрем и исправительных домов; и, однако, все идет своим чередом. Законы страны существуют не для них; и если бы иметь в виду только их, то эти законы можно было бы с успехом отменить и на это никто не обратил бы внимания; ибо они самые мирные из граждан, ни разу еще не поставили тюрьмам ни одного преступника. Как уже сказано, они живут на основе полной общности имущества и в сношениях между собой не знают ни торговли, ни денег. В прошлом году англий­ский путешественник по имени Финч посетил один из этих городов, Плезант-Хилл близ Лексингтона в штате Кентукки. Вот как он описывает его:

«Плезант-Хилл состоит из множества больших красивых кирпич­ных и каменных домов, фабрик, мастерских, конюшен и амбаров; все эти здания содержатся в образцовом порядке и являются лучшими во всем Кентукки. Пашню шейкеров легко было узнать по прекрасной окружающей ее каменной стене и по замечательной обработке; боль­ шое количество хорошо упитанных коров и овец паслось на полях, а мно­ жество жирных свиней поедали во фруктовых садах опавшие плоды. Шейкеры владеют здесь почти четырьмя тысячами американских мор­ генов земли, из которых около двух третей возделывается. Эта колония была основана около 1806 г. одной-единственной семьей, позднее к ней присоединились другие семьи, и таким образом колония постепенно разрослась; одни принесли с собой небольшую сумму денег, другие сов­ сем-ничего. Им пришлось бороться со многими трудностями и терпеть вначале большие лишения, так как в большинстве своем они были очень бедны; но благодаря труду, бережливости, умеренности они преодолели вое; теперь у них имеется все в избытке, и они никому не должны ни копейки. В настоящее время это общество насчитывает около трехсот членов, в том числе пятьдесят или шестьдесят — детей моложе шест­ надцати лет. Среди шейкеров нет ни господ, ни слуг и, тем более, нет рабов; они свободны, богаты и счастливы. У них две школы: одна для

* — Дж. Финч, Ред.

214

Ф. ЭНГЕЛЬС

мальчиков, другая для девочек; там обучают чтению, письму, счету, английскому языку и основам их религии; они не обучают детей наукам, ибо полагают, что последние не нужны для спасения души. Поскольку они не признают брака, то неизбежно вымерли бы, если бы к ним посто­янно не прибывали новые члены; и хотя запрещение брака отпугивает очень многих и некоторые из лучших членов из-за этого даже уходят, однако к ним постоянно приходит столько новых членов, что число их непрерывно растет. Они занимаются скотоводством, хлебопашеством и полеводством, сами возделывают лен, изготовляют шерсть и шелк, которые прядут и ткут на собственных фабриках. То, что они произ­водят сверх своих потребностей, они продают или обменивают у своих соседей. Обычно они работают до темноты. В управлении имеется откры­тая для всех контора, в которой ведутся книги и счетоводство, и каждый член общины имеет право просмотреть это счетоводство, когда только пожелает. Сами они не знают, насколько богаты, так как не ведут описи своего имущества; им достаточно знать, что все, чем они располагают, принадлежит им, так как они никому ничего не должны. Лишь один раз в году они подсчитывают суммы, которые им должны соседи.

Община делится на пять семей (отделений), насчитывающих от со­рока до восьмидесяти членов каждая; каждая семья имеет свое отдель­ное хозяйство и живет в одном большом красивом доме; каждый полу­чает из общего склада общины все, что ему надо, бесплатно, и в таком количестве, какое ему требуется *. В каждой семье есть дьякон, кото­рый заботится о том, чтобы все получили то, в чем нуждаются, и по воз­можности предупреждает желания каждого. Их одежда, наподобие квакерской, проста, чиста и опрятна; их пища весьма разнообразна и всегда лучшего качества. Каждый вновь принимаемый член должен, по уставу общины, передать в общую собственность все, что у него есть, и не имеет права ни при каких обстоятельствах потребовать это обратно, даже в случае выхода из общины; и, несмотря на это, община возвращает каждому, покидающему ее, столько, сколько он принес с собой. Если выходит член, не принесший с собой ничего, то, согласно уставу, он не вправе также потребовать никакого вознаграждения за свой труд, по­скольку он питался и одевался за общий счет все то время, пока работал; но обычно и в этом случае каждому дают на дорогу подарок, если он уходит с миром.

Управление у них строится по образцу первых христиан. В каждой общине есть два священнослужителя — мужчина и женщина, имеющие в свою очередь двух заместителей. Эти четыре духовных лица стоят во главе общины и решают все споры. В каждой семье в общине есть опять-таки двое старейшин с двумя заместителями и один дьякон, или упра­витель. Имуществом общины распоряжается совет, состоящий из трех членов, который наблюдает за всем заведением, руководит работами и ведет торговлю с соседями. Он не имеет права покупать или прода­вать землю без согласия общины. Кроме того, имеются, конечно, над­зиратели и заведующие в различных отраслях труда; но у них стало правилом, что никто никогда ни от кого не получает приказов, а на всех следует воздействовать убеждением» ^ш.

Вторую колонию шейкеров, Нью-Либанон в штате Нью-Йорк, посетил в 1842 г. другой английский путешественник по имени Питкетли. Г-н Питкетли тщательнейшим образом осмотрел

* Здесь и ниже в цитируемом тексте курсив Энгельса. Р*д.

ОПИСАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ КОЛОНИЙ

215

весь город, насчитывающий около восьмисот жителей и вла­деющий семью-восемью тысячами моргенов земли, обследо­вал его мастерские и фабрики, кожевенные заводы, лесопильни и так далее и нашел все заведение совершенным. Он тоже удив­ляется богатству этих людей, которые начали с ничего, а те­перь с каждым годом становятся богаче, и говорит:

«Среди них все счастливы и веселы; тут нет раздоров, наоборот, во всем селении царят дружба и любовь, во всех звеньях наблюдаются порядок и аккуратность, не имеющие себе равных»^ш.

Таковы факты, касающиеся шейкеров. Они живут, как сказано, на основе полной общности имущества, у них десять таких общин в Соединенных Штатах Северной Америки.

Помимо шейкеров в Америке существуют еще и другие коло­ нии, основанные на общности имущества. В первую очередь, следует здесь упомянуть раппистов. Рапп, проповедник из Вюртемберга, в 1790 г. вместе со своими прихожанами ото­шел от лютеранской церкви и, ^преследуемый правительством, уехал в 1802 г. в Америку. Его приверженцы последовали за ним в 1804 г., и, таким образом, он, вместе с сотней семейств, поселился в Пенсильвании. У них было в общей сложности около 25 000 талеров, на которые они купили земельный уча­сток и орудия. Земля представляла собой нетронутый дев­ственный лес, и цена ее равнялась всему их состоянию; но эту сумму они выплачивали в рассрочку. Они объединились на основе общности имущества и заключили между собой следующий договор:

1)         Каждый вносит в общину все, что имеет, не требуя себе за это никаких преимуществ. В общине все равны.

2)         Законы и правила общины одинаково обязательны для всех.

3)         Все трудятся только на благо всей общины, а не каж­дый для одного себя.

4)         Кто покидает общину, не может требовать вознагражде­ния за'свой труд, но получает обратно все, что внес; а тот, кто не внес ничего и уходит с миром и дружбой, тот получает на дорогу добровольный дар.

5)         Община обязуется снабжать каждого члена и его семью всем необходимым для жизни и обеспечивать необходимый уход во время болезни и в старости; если же родители умрут или выйдут из общины, оставив своих детей, то община возь­мет на себя воспитание этих детей.

В первые годы существования общины, когда ей надо было осваивать целину и выплачивать при этом ежегодно 7 000 та-

216

Ф. ЭНГЕЛЬС

леров за земельный участок, людям, естественно, пришлось туго. Это отпугнуло кое-кого из более богатых, они вышли из общины и забрали свои деньги, что еще больше увеличило трудности поселенцев. Но большинство из них держалось стойко, и уже через пять лет, в 1810 г., они выплатили все свои долги. В 1815 г. они по разным причинам продали свое поселение и снова купили двадцать тысяч моргенов девствен­ного леса в штате Индиана. Через несколько лет они основали здесь красивый город «Новая Гармония», освоили значитель­ную часть земли, развели виноградники, вспахали поля под зерновые, построили шерстяную и хлопчатобумажную фабрику и становились с каждым днем все богаче. В 1825 г. они про­дали всю свою колонию за двести тысяч талеров г-ну Роберту Оуэну и в третий раз переселились на жительство в девствен­ный лес. На этот раз они поселились на берегу большой реки Огайо и построили город «Экономия», который был больше и красивее, чем все те, в каких они жили раньше. В 1831 г. в Аме­рику приехал граф Леон с группой немцев, около тридцати человек, чтобы присоединиться к ним. Они охотно приняли этих новых пришельцев; по граф восстановил часть членов против Раппа, в связи с этим на одном из собраний всей общины было решено, что Леон со своими приверженцами должен уйти. Оставшиеся выплатили недовольным свыше ста два­дцати тысяч талеров, и на эти деньги Леон основал вторую колонию, которая, однако, из-за плохого управления потер­пела крах; участники ее затем рассеялись, а граф Леон вскоре после того умер в Техасе как бродяга. Колония Раппа, напро­тив, процветает и по сей день. О ее теперешнем положе­нии упомянутый выше путешественник Финч сообщает следую­щее:

«Город «Экономил» состоит из трех длинных и широких улиц, пе­ресекаемых пятью такими же широкими поперечными улицами; в нем имеется церковь, гостиница, шерстяная, хлопчатобумажная и шелко­вая фабрика, специальное помещение для разведения шелковичных червей, общественный товарный склад для удовлетворения потребно­ стей членов общины и для продажи посторонним, естественноистори-ческий музей, различные ремесленные мастерские, хозяйственные по­стройки и прекрасные большие жилые дома для отдельных семейств с большим садом при каждом доме. На земле, принадлежащей городу, — протяженностью в два часа ходьбы, а шириной в четверть часа — на­ходятся большие виноградники, фруктовый сад в тридцать семь мор- Бенов, поля и луга. Членов общины насчитывается около четырехсот пятидесяти; все они прекрасно одеты, хорошо питаются и великолепно живут; это веселые, довольные, счастливые и добродетельные люди, не знающие уже много лет никакой нужды.

У них тоже было одно время большое предубеждение против брака, но теперь они женятся, имеют семьи и очень хотели бы увеличить число

ОПИСАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ КОЛОНИЙ

217

членов общины, если бы к ним явились подходящие люди. Их религия основывается на Новом завете, но они не придерживаются особого веро­исповедания и разрешают каждому иметь свои собственные взгляды, лишь бы он не мешал другим и не заводил споров о вере. Они называют себя гармонистами. У них нет оплачиваемых священников; г-н Рапп, кото­рому больше восьмидесяти лет, не только священник, но и управитель и судья. Они охотно занимаются музыкой, устраивают иногда концерты и музыкальные вечера. За день до моего приезда, начало жатвы было отме­чено большим концертом в поле. В их школах обучают чтению, письму, счету и языку, но но обучают наукам, совсем как у шейкеров. Они ра­ботают гораздо больше, чем это им необходимо: зимой и летом от восхода до захода солнца; работают псе, а тот, кто зимой не работает на фабриках, находит работу на молотьбе, по уходу за скотом и т. д. У них 75 молочных коров, большие стада опец, много лошадей, свиной и птицы; из своих сбережений они ссудили большие суммы купцам и менялам, и хотя вслед­ствие банкротств они потеряли значительную часть этих вкладов, все же количество свободных денег у них увеличивается с каждым годом.

С самого начала у них было стремление производить самим все, в чем они нуждаются, чтобы как можно меньше покупать у других и в конечном счете производить больше, чем им потребуется; позднее они приобрели стадо в сто испанских овец для улучшения овцеводства, упла­тив за это пятнадцать тысяч талеров. Они были в числе первых, кто на­чал в Америке изготовлять шерстяные товары. Затем они начали раз­водить виноградники, возделывать лен, построили хлопчатобумажную фабрику и стали заниматься разведением и обработкой шелка. Но во всех случаях они в первую очередь заботятся о том, чтобы полностью обеспечить самих себя, прежде чем продавать что-нибудь.

Они живут семьями в двадцать — сорок человек, причем каждая семья имеет отдельный дом и отдельное хозяйство. Все необходи­мое семья получает с общественных складов. Они имеют всего в изобилии для всех и получают все бесплатно и столько, сколько пожелают. Когда им требуется одежда или обувь, они отправляются к портному, порт­нихе или сапожнику и им изготовляются вещи по их вкусу. Мясо и дру­гие пищевые продукты выдаются каждой семье по числу ее членов, у них всего вдоволь и в избытке» ^1ао.

Другая община, созданная на основе общности имущества, поселилась в Зоаре, в штате Огайо. Эти люди также являются сепаратистами из Вюртемберга, отошедшими от лютеранской церкви одновременно с Раппом; после десятилетних пресле­дований со стороны церковных властей и правительства они тоже эмигрировали. Они были очень бедны и смогли достиг­нуть своей цели только благодаря поддержке со стороны фи­лантропов-квакеров в Лондоне и Америке. Они прибыли в Фи­ладельфию осенью 1817 г. во главе со своим священником Бойм-лером и купили у одного квакера земельный участок в семь тысяч моргенов, которым владеют и поныне. Покупную цену, около шести тысяч талеров, надо было выплачивать по частям. Когда они прибыли на место и подсчитали свои деньги, то ока­залось, что на каждого человека приходилось ровно по шести талеров. Это было все, что они имели; за землю еще не было

218

Ф. ЭНГЕЛЬС

уплачено ни гроша, й на эти несколько талеров они должны были приобрести семена, земледельческие орудия и припасы до ближайшего урожая. Они нашли лес с несколькими срубами, и этот лес им предстояло сделать пригодным для обработки; но они энергично принялись за работу, вскоре привели свои поля в пригодное для возделывания состояние и уже на сле­дующий год построили зерновую мельницу. Вначале они раз­делили свою землю на небольшие участки, каждый из которых обрабатывался отдельной семьей за ее собственный счет и как ее частная собственность. Но они вскоре увидели, что это не годится: так как каждый работал только для себя, то они не могли с достаточной быстротой вырубить лес и сделать землю пригод­ной для обработки; они вообще не могли как следует помогать друг другу, благодаря чему многие впали в долги и им грозило полное обнищание. Поэтому через полтора года, в апреле 1819 г., они объединились в общину на основе общности имущества, набросали устав и единогласно избрали директором своего пастора Боймлера. Теперь они выплатили все долги членов общины, получили двухгодичную отсрочку для уплаты денег за землю и стали работать с удвоенным рвением и объединен­ными силами. При этой новой организации дела пошли на­столько хорошо, что они уже за четыре года до назначенного срока смогли Выплатить за землю всю покупную сумму вместе с процентами; впрочем, о том, как им живется, может дать представление следующее описание, принадлежащее двум очевидцам.

Один американский купец, очень часто наезжающий в Зоар, описывает это место как совершенный образец чистоты, порядка и красоты; в нем имеется прекрасная гостиница, дворец, в ко­тором живет старый Боймлер, великолепный общественный сад в два моргена величиной, с большой оранжереей, и краси­вые благоустроенные дома и сады. Он изображает этих людей как очень счастливых и довольных, трудолюбивых и честных. Его описание было помещено в газете города Питтсбург (Огайо) (« Pittsburg Daily Advocate and Advertiser», 17 июля 1843) ^m .

Неоднократно упоминаемый Финч заявляет, что эта община самая совершенная из всех общин, созданных в Америке на основе общности имущества. Он приводит длинный список ее богатств, рассказывает, что они имеют льнопрядильню и шерстяную фабрику, кожевенный и чугунолитейный заводы, две зерновые мельницы, две лесопильни, две молотилки и множество всевозможных ремесленных мастерских. К этому он прибавляет, что их поля обработаны лучше, чем все те, которые он видел в Америке. — «Pfennig-Magasin» оценивает

описание Коммунистических колоний

Ы

имущество сепаратистов в 170 000—180 000 талеров; эти деньги они заработали за 25 лет, а начали с того, что имели только по 6 талеров на душу. Их насчитывается около двухсот чело­век. Они также одно время воздерживались от брака, но, подобно раппистам, отказались от этого и теперь вступают в брак.

Финч приводит текст конституции этих сепаратистов, ко­торая в существенных чертах сводится к следующему.

Все должностные лица общины выборные; выбирают их все члены общины старше двадцати одного года из собственной среды. Эти должностные лица следующие:

1)       Три попечителя, из которых один ежегодно переизби­ рается и которые в любое время могут быть смещены общиной. Они ведают всем имуществом общины и обеспечивают ее чле­ нов необходимыми для жизни припасами, жилищем, одеждой, питанием в той мере, в какой это позволяют обстоятельства, и не взирая на лица. Они назначают себе помощников по раз­личным отраслям работы, разрешают мелкие споры и могут, совместно с общинным советом, издавать новые правила, ко­торые, однако, не должны противоречить конституции.

2)       Директор, который остается на своем посту до тех пор, пока пользуется доверием общины, и который ведет все дела ее в качестве высшего должностного лица; он имеет право по­купать и продавать, заключать контракты, но во всех важных вопросах может действовать только с согласия троих попечи­телей.

3)       Общинный совет, состоящий из пяти членов, из которых ежегодно выбывает один, и представляющий высшую власть общины; вместе с попечителями и директором он издает за­коны, контролирует прочих должностных лиц и разрешает споры, если стороны недовольны решением попечителей;

4)       Наконец, казначей, избираемый на четыре года; из всех членов и должностных лиц лишь он один имеет право хранить деньги.

Кроме того, конституция предусматривает устройство учебно-воспитательного заведения, обязывает всех членов об­щины передавать всю свою собственность общине навечно и без права возврата; новые члены принимаются лишь после того, как они прожили год в общине и по единогласному реше­нию всех членов; конституция может быть изменена только в том случае, если за это выскажется две трети членов.

Не трудно было бы продолжить эти описания, ибо почти все путешественники, направляющиеся в глубь Америки, посещают ту или другую из упомянутых колоний и почти во

220

Ф. ЭНГЕЛЬС

всех описаниях путешествий говорится о них. Но ни один из этих путешественников не смог сказать об этих людях ни­чего дурного; напротив, все только хвалят их, и единственное, за что их можно порицать, в особенности шейкеров, это за религиозные предрассудки, не имеющие, однако, ничего об­щего с учением об общности имущества. Так, я мог бы привести еще труды г-жи Мартино, гг. Мелиша и Бакингэма и многих других, но так как выше сказано уже достаточно и все авторы сообщают то же самое, то в этом нет необходимости.

Успех шейкеров, гармонистов и сепаратистов, а также все­общая потребность в новом устройстве человеческого общества и вытекающие отсюда усилия социалистов и коммунистов по­ будили за последнее время многих других в Америке предпри­нять подобные же попытки. Так, г-н Гиналъ, немецкий проповед­ник в Филадельфии, образовал общество, которое закупило 37 000 моргенов леса в штате Филадельфия, построило там свыше восьмидесяти домов и уже насчитывает свыше пяти­ сот человек, по большей части немцев. У них имеется большой кожевенный завод и гончарное производство, много мастер­ских, и складов, и дела идут у них очень хорошо. Само собой разумеется, они живут на основе общности имущества равно как и все общины, о которых речь пойдет ниже. — Некий г-н Хизби, железозаводчик из Питтсбурга (Огайо), основал в своем родном городе подобную же общину, которая закупила в прошлом году около 4 000 моргенов земли вблизи Питтсбурга и намерена создать колонию на основе общности имущества. — Далее, в штате Нью-Йорк, в Скенительсе, существует такая же. колония, основанная весной 1843 г. * английским социалистом Дж. А. Коллинзом вместе с тридцатью единомышленниками; кроме того, в Миндене, в штате Массачусетс, • где со времени 1842 г. поселилось около ста человек; далее две общины в Пайк-Каунти, в штате Пенсильвания, которые также были основаны недавно; затем одна в Брук-Фарме, в Массачусетсе, где на 200 моргенах земли живут пятьдесят членов общины и тридцать школьников, построивших отличную школу под руководством унитарианского священника ¹²² Дж. Рипли; далее, в Норт-гэмптоне, в том же штате, с 1842 г. существует община, насчи­ тывающая 120 членов, которые на своих 500 моргенах земли занимаются земледелием, скотоводством и имеют лесопильни, шелковые фабрики и красильни, и, наконец, колония англий­ских эмигрантов-социалистов в Экволити, близ Милуоки, в штате Висконсин, которая была основана в прошлом году

• В оригинале опечатка: 1813 г. Ред.

описание коммунистических колоний

221

Томасом Хаитом и быстро развивается. Помимо этих коло­ ний за последнее время как будто было основано еще несколько общин, но об этом пока нет сведений. — Во всяком случае, ясно одно, что американцы и особенно бедные рабочие боль­ших городов Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и т. д. при­няли это дело близко к сердцу и основали много обществ для устройства подобных колоний и что новые общины возникают все время. Американцам надоело оставаться и дальше рабами кучки богачей, живущих трудом народа, а при энергии и упорстве этой нации очевидно, что общность имущества скоро будет введена в значительной части страны.

Однако не только в Америке, но и в Англии сделаны попытки осуществить общность имущества. Здесь это учение проповедовал в течение тридцати лет гуманист Роберт Оуэн, который пожертвовал все свое большое состояние без остатка на основание ныне существующей колонии «Гармония» в Гэмп-шире. Созданное им для этой цели общество купило участок земли в 1 200 моргенов и основало там общину согласно предло­жениям Оуэна. Она насчитывает теперь свыше ста членов, живущих вместе в большом здании и занимающихся пока что главным образом земледелием. Так как предполагалось с са­мого начала сделать из этой общины образец нового обществен­ного строя, то потребовался значительный капитал, и до на­стоящего времени в дело уже вложено около двухсот тысяч талеров. Часть этой суммы была взята взаймы и должна была время от времени выплачиваться; это вызвало ряд затруднений, и из-за недостатка денег многие сооружения не могли быть завершены и стать доходными. А так как члены общины были не единственными собственниками предприятия, а во главе его стояла дирекция общества социалистов, которому оно при­надлежит, то вследствие этого тоже возникали иногда недо­разумения и недовольство. По, несмотря на все это, дело идет своим чередом; члены общины, по свидетельству всех по­сетителей, относятся друг к другу как нельзя лучше, оказы­ вают взаимную помощь, и, вопреки всем затруднениям, су­ ществование предприятия теперь все же обеспечено. Главное состоит в том, что все затруднения проистекают не из общ­ ности, а из того, что эта общность еще не проведена полностью. Будь это сделано, члены общины не должны были бы упо­треблять весь свой заработок на выплату взятой взаймы ссуды и процентов по ней, а могли бы использовать его для завершения и усовершенствования этого предприятия; кроме того, они могли бы сами выбирать свое управление, а не зависеть по­стоянно от дирекции общества.

222

ф, ЭНГЕЛЬС

О самом предприятии один экономист-практик, объехав­ ший всю Англию с целью ознакомления с состоянием земледе­лия и описавший свои впечатления в лондонской газете « Morning Chronicle » под псевдонимом: «Один из тех, кто сам ходил за плугом» *, сообщает следующее (« Morning Chronicle », 13 де­кабря 1842 г.)¹²³:

Проехав плохо возделанную, поросшую скорее сорняком, чем злаками, местность, он впервые в своей жизни услышал в одной близлежащей деревне кое-что о социалистах из «Гар­монии». Один состоятельный человек рассказал ему там, что они возделывают, и притом очень хорошо, большой участок земли, что все распространяемые о них ложные слухи — не­ верны, что священник мог бы только гордиться, если бы хотя половина жителей его прихода вела себя так достойно, как эти социалисты, и что было бы также очень желательно, чтобы землевладельцы окружающей местности давали беднякам столь­ко же работы и на таких же выгодных условиях, как это делают эти люди. У них свои особые взгляды на собственность, но, при всем том, они ведут себя очень хорошо и показывают хороший пример всей округе. Он добавил, что их религиозные взгляды различны: одни ходят в одну церковь, другие — в дру­гую, и они никогда не говорят о религии или политике с жи­телями деревни. На его вопрос двое из них ответили, что у них нет каких-либо определенных религиозных взглядов и каждый может верить во что он хочет. Мы все были очень озадачены, когда услыхали, что они прибыли сюда, но теперь находим, что они очень хорошие соседи, подают нашим односельчанам хороший пример нравственности, предоставляют работу мно­гим нашим беднякам, и так как они никогда не стараются на­вязать нам своих взглядов, то у нас нет никаких оснований быть недовольными ими. Они все отличаются приличным по­ведением и благовоспитанностью, и никто здесь, в окрестностях, не может ничего сказать дурного об их образе жизни.

Услышав и от других то же самое, наш автор отправился затем в «Гармонию». Проехав снова мимо плохо возделанных полей, он натолкнулся на очень хорошо обработанное свекло­ вичное поле с прекрасным богатым урожаем и сказал своему приятелю, местному арендатору: если это социалистическая свекла, то выглядит она неплохо. Вскоре затем он встретил социалистическое стадо в семьсот овец, которые тоже были прекрасны, а потом пришли к большому, со вкусом построен­ному солидному жилому дому. Однако в нем все было еще не

* Псевдоним Александра Сомервилла, Рев,

ОПИСАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ КОЛОНИЙ

223

закончено: валялись кирпичи и строевой лес, наполовину была сделана облицовка, не засыпаны ямы. Они вошли в дом, где их вежливо и радушно приняли и повели по всему зданию. На пер­вом этаже была большая столовая и кухня, откуда полные блюда подавались с помощью машины в столовую, а пустая посуда возвращалась на кухню. Эту машину посетителям показывало несколько детей, которые отличались чистой опрятной одеждой, здоровым видом и уменьем себя держать. Женщины на кухне имели тоже очень чистый и пристойный вид; и посетитель очень удивился, что они среди грязной посуды — обед только что кончился — могли выглядеть такими миловидными и чистыми. Сама кухня была неописуемо красиво оборудована,и лондонский архитектор, построивший ее, сказал, что даже в Лондоне найдется очень мало кухонь, снабженных таким совершенным и дорогостоящим оборудованием — с этим замечанием согла­сен и наш рассказчик. — Возле кухни были расположены удобные прачечные, ванные комнаты, погреба и отдельные помещения, где каждый член может умыться по возвращении с работы.

На втором этаже помещался большой танцевальный зал, а над ним очень удобно устроенные спальные комнаты.

Сад, в двадцать семь моргенов величиною, был в отличном порядке; и вообще повсюду была заметна кипучая деятель­ность. Здесь изготовляли кирпичи, жгли известь, строили и прокладывали улицы; уже было засеяно пшеницей сто морге-нов и предполагалось вспахать под пшеницу еще больше земли; был вырыт пруд для стока жидкого удобрения, а из неболь­шого леса, расположенного на территории колонии, был при­везен перегной для удобрения, — словом, было сделано все, чтобы повысить урожайность почвы.

Наш автор пишет в заключение:

«Я полагаю, что арендная плата за их земельный участок должна составлять в среднем три фунта (двадцать один талер) за морген в год, а они платят только пятнадцать шиллингов (пять талеров). — Сделка, которую! они совершили, очень выгодна, если только они будут разумно хозяйничать; и что бы ни говорили об Их общественных домах, следует признать, что свой земельные владения они обрабатывают превосходно».

Добавим к этому описанию еще несколько слов о внутрен­нем устройстве этой общины. Члены ее живут вместе в боль­шом доме, причем у каждого своя отдельная спальня, устроен­ная удобнейшим образом; домашнее хозяйство ведется для всех сообща частью женщин, в результате чего сберегается» естественно, очень много времени и труда, которые затрачи­ваются при ведении многих маленьких хозяйств, благодаря

224

Ф. ЭНГЕЛЬС

чему создаются большие удобства, совершенно недоступные в маленьких хозяйствах. Так, например, кухонный очаг слу­жит одновременно источником для обогревания теплым воздухом всех комнат в доме; холодная и теплая вода подается по трубам в каждую комнату и вообще имеются другие подобные удобства и преимущества, которые возможны лишь в общественных соору­жениях. Детей отдают в школу, связанную с предприятием, и они воспитываются там за общественный счет. Родители могут видеть их, когда хотят, а воспитание рассчитано на физическое и духов­ ное развитие и жизнь в коллективе. Детей пе мучат религиозно- богословскими спорами, латынью и греческим языком, но тем больше внимания они уделяют изучению природы, развитию своего собственного тела и своих духовных способностей и от­дыхают на лоне природы от сидепия, правда, непродолжитель­ного, за партами; ибо преподавание ведется не только в поме­щении, но очень часто под открытым небом, и труд является частью воспитания. Нравственное воспитание сводится к при­менению одного правила: не делай другим того, чего ты не хочешь, чтобы другие делали тебе, следовательно, к прове­дению полного равенства и братской любви.

Колония находится, как сказано, под руководством пред­седателя и дирекции общества социалистов; эта дирекция избирается ежегодно съездом, на который каждое отделе­ние этого общества посылает одного делегата; она обладает неограниченными полномочиями в рамках устава общества и ответственна перед съездом. Община, следовательно, управ­ляется людьми, живущими вне ее, и при таких условиях дело не может обойтись без недоразумений и дрязг; однако если бы даже опыт с «Гармонией» не удался из-за этого и вследствие денежных затруднений, чего, впрочем, нет основания ожи­дать, то это было бы только лишним аргументом в пользу общ­ности имущества, ибо причиной в обоих случаях служит то, что общность не проведена до конца. Но, несмотря на все это, существование колонии обеспечено, и хотя она не могла так быстро добиться успеха и завершить свое устройство, но все же и противники общины не будут иметь случая торжество­вать по поводу ее гибели.

Итак, мы видим, что общность имущества не представляет ничего невозможного и что, наоборот, все эти попытки вполне удались. Мы видим также, что люди, живущие общиной, жи­вут лучше, затрачивая меньше труда, имеют больше свобод­ного времени для своего духовного развития и что они лучше и нравственнее, чем их соседи, сохранившие частную собствен­ность. Все эхо уже поняли американцы, англичане, французы

ОПИСАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ КОЛОНИЙ

225

и бельгийцы, а также многие немцы. Во всех странах имеется известное число людей, занимающихся распространением этого учения и объявивших себя сторонниками общности.

Если этот вопрос важен для всех вообще, то в высшей сте­пени он важен для бедных рабочих, у которых нет никакой собственности, которые уже назавтра проедают полученную сегодня заработанную плату и в любой момент могут остаться без куска хлеба из-за непредвиденных и неизбежных случай­ностей. Рабочим здесь открывается перспектива независимого, обеспеченного и свободного от забот существования, полного равноправия с темп, кто в настоящее время, благодаря своему богатству, может превращать рабочих в своих рабов. Этих рабочих данный вопрос затрагивает больше всего. В других странах рабочие образуют ядро партии, добивающейся общ­ности имущества, и долг немецких рабочих также серьезно задуматься над этим вопросом.

Когда рабочие объединены между собой, держатся вме­сте и преследуют одну цель, они бесконечно сильнее богатых. И если к тому же они будут иметь в виду такую разумную, направленную на благо всех людей, цель, как общность иму­щества, то само собой разумеется, лучшие и наиболее рассу­дительные из богатых заявят о своем согласии с рабочими и их поддержат. Имеется уже большое число состоятельных и обра­зованных людей во всех частях Германии, которые открыто вы­сказались в пользу общности имущества и защищают права народа на земные блага, захваченные имущим классом.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту -ежегодника

в середине октября 1844 г, „

Перевод с немецкого

Напечатано без подписи в ежегоднике

«Deutsches Bürgerbuch für 1845».

Darmstadt , 1845

226 ]

К. МАРКС ГЕГЕЛЕВСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ ФЕНОМЕНОЛОГИИ ^m

1)        Самосознание вместо человека. Субъект — объект.

2)         Различия вещей не важны, потому что субстанция берет­ ся как саморазличение, или же потому, что саморазличение, различение, деятельность рассудка берется как существенное. Гегель дал поэтому — в рамках спекуляции — действитель­ные, схватывающие суть дела, различения.

3)        Уничтожение отчуждения отождествлено с уничтоже­ нием предметности (одна сторона, развитая в особенности Фейер­ бахом).

4)        Твое уничтожение представляемого предмета, предмета как предмета сознания, отождествлено с действительным пред­ метным уничтожением, с отличным от мышления чувствен­ным действием, практикой и реальной деятельностью. (Следу­ет еще развить.)

Написано К. Марксом, по всей вероятности, в ноябре 1S44 г.

Впервые опубликовано

в Marx — Engels Gesamtausgabe.

Erste Abteilung, Bd. S, 193 S

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

[ 227

К. МАРКС

* НАБРОСОК ПЛАНА РАБОТЫ О СОВРЕМЕННОМ ГОСУДАРСТВЕ ¹²⁵

1) История происхождения современного государства или
французская революция.

Самопревознесение политической сферы — смешение с антич­ ным государством. Отношение революционеров к гражданскому обществу. Удвоение всех элементов на гражданские и государ­ственные.

2) Провозглашение прав человека и конституция государства.
Индивидуальная свобода и публичная власть.

Свобода, равенство и единство. Суверенитет народа.

3) Государство и гражданское общество.

4) Представительное государство и хартия.
Конституционное представительное государство, демократи­
ческое представительное государство.

5)        Разделение властей. Законодательная и исполнительная власть.

6)        Законодательная власть и законодательные палаты. По­литические клубы.

7)        Исполнительная власть. Централизация и иерархия. Централизация и политическая цивилизация. Федеративная система и индустриализм. Государственное управление и ком­мунальное управление.

8') Судебная власть и право. 8") Национальность и народ. 9') Политические партии. '9") Избирательное право, борьба за уничтожение [Aufhebung] государства и гражданского общества.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

Написано К. Марксом, вероятно, в ноябре 1844 г.

Впервые опубликовано

в Marx — Engels Gesamtausgabe.

Erste Abteilung, Bd. S, 193$

228 ]

К . МАРКС

*0 КНИГЕ ФРИДРИХА ЛИСТА

«НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТИЧЕСКОЙ

ЭКОНОМИИ» ^ш

II . ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЛИСТА]

...[2] так как предчувствие гибели буржуазии уже про­никло даже в сознание немецкого буржуа, то немецкий буржуа настолько наивен, что он сам признает наличие у себя этого «пе­чального обстоятельства»:

«Поэтому-то столь печально, что те беды, которыми в наши дни со­ провождается развитие промышленности, выдвигаются иногда в качестве доводов против самой промышленности. Есть гораздо большие беды, чем сословие пролетариев: пустая казна — национальноз бессилие — национальное рабство — национальная смерть» (стр. LXVII).

Поистине печально то обстоятельство, что пролетариат уже существует и уже предъявляет требования, и уже внушает страх, еще до того как немецкий бюргер достиг стадии промышленного развития. Что касается самого пролетария, то он, конечно, най­дет свое положение радостным, когда господствующая бур­жуазия будет располагать полной казной и национальным мо­гуществом. Г-н Лист говорит только о том, что печальнее для бур­жуа. И мы признаем, что для него очень печально то, что он хочет установить господство промышленности как раз в тот неподходящий момент, когда порожденное господством про­мышленности рабство большинства сделалось общеизвестным фактом. Немецкий буржуа является рыцарем печального об­ раза, который захотел ввести странствующее рыцарство как раз тогда, когда получили распространение полиция и деньги.

3) Большим затруднением (препятствием), стесняющим не­мецкого буржуа в его стремлении к промышленному богатству, является его прежний идеализм. Как этот народ «духа» вдруг пришел к тому, чтобы в ситцах, вязальной пряже, сельфакторах,

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 229

в толпе фабричных рабов, в материализме машинной тех­ники, в набитых мошнах господ фабрикантов найти высшие блага человечества? Пустой, поверхностный, сентиментальный идеализм немецкого бюргера, за которым скрывается самый мелочный, самый грязный торгашеский дух, прячется самая трусливая душа, пришел к такой эпохе, когда он неизбежно вы­нужден выдать свою тайну. Но он выдает ее опять-таки истинно немецким, экзальтированным образом. Он ее выдает с идеали­стически-христианской стыдливостью. Он отрицает богатство, добиваясь его. Он облачает для себя в идеалистические одежды бездушный материализм и лишь тогда отваживается гнаться за ним.

Вся [...] * теоретическая часть системы Листа представляет собой не что иное, как облачение промышленного материализма откровенной экономии в идеальные фразы. Он повсюду остав­ляет положение вещей таким, какое оно есть, но идеализирует его выражение. Мы проследим это в отдельных случаях. Именно эта пустая идеалистическая фразеология и дает ему здесь спо­собность игнорировать те реальные преграды, которые проти­востоят его благочестивым пожеланиям, и предаваться самым нелепым фантазиям (что сталось бы с английской и француз­ской буржуазией, если бы она сперва испрашивала у высокого дворянства, досточтимой бюрократии и родовых правящих династий разрешение ввести «промышленность в силу закона»?).

Немецкий бюргер религиозен, даже когда он выступает как промышленник. Он не решается говорить о скверных ме­новых стоимостях, о которых он воздыхает, и говорит о произ­водительных силах; он не решается говорить о конкуренции и говорит о некоей национальной конфедерации национальных производительных сил; он не решается говорить о своих ча­стных интересах и говорит .о национальных интересах. Когда в противовес откровенному, классическому цинизму, с кото­рым английская и французская буржуазия, по крайней мере в начале своего господства, в лице своих первых, науч­ных глашатаев в политической экономии, сделала богат­ство богом и беспощадно приносила ему, этому Молоху, также и в науке в жертву все, рассматриваешь идеализирующую, фра­зерствующую, напыщенную манеру г-на Листа, который, в рам­ках самой политической экономии, презирает богатство «пра­ведных мужей» и ведает более высокие цели, то приходится признать «поистине печальным», что нынешний день — уже не время для богатства.

• Здесь три слова в рукописи написаны неразборчиво. Ред.

230

К. МАРКС

Г-н Лист говорит всегда в стихотворном размере мол осе ¹²⁷. Важничая, он постоянно впадает в неуклюжий и многословный пафос, мутные воды которого неизменно гонят его в конце концов на отмель и лейтмотив которого сводится, при по­стоянном повторении, к покровительственным пошлинам и «истинно немецким» фабрикам. Он все время чувственно сверх­чувствен.

Немецкий идеализирующий филистер, который хочет стать богатым, должен, разумеется, предварительно создать себе новую теорию богатства, которая сделает последнее достойным того, чтобы он его домогался. Буржуа во Франции и в Англии видят, как приближается гроза, которая практически уничто­жит действительную жизнь того, что до сих пор называли бо­гатством, а немецкий буржуа, который еще не пришел к этому скверному богатству, пытается создать новую, «спиритуалисти­ ческую» интерпретацию такового. Он создает себе некую «идеа­лизирующую» политическую экономию, не имеющую ничего об­щего с нечестивой французской и английской политической экономией, чтобы оправдать себя перед самим собой и перед миром в том, что он тоже хочет стать богатым. Немецкий буржуа начинает свое созидание богатства с сотворения некоей сенти­ментально напыщенной, лицемерно идеализирующей политиче­ской экономии.

3. Как г-н Лист толкует историю и как он относится к Смиту и его школе.

Насколько почтительно г-н Лист ведет себя по отношению к дворянству, к родовым правящим династиям, к бюрократии, настолько «дерзко» он выступает против той французской и английской политической экономии, главой которой является' Смит, которая цинично выдала тайну «богатства» и сделала невозможными все иллюзии относительно его природы, тенден­ ции и движения. Г-н Лист обозначает всех представителей этой политэкономии именем «школа». Так как для немецкого бур­жуа речь идет прежде всего о покровительственных пошлинах, то для него, разумеется, не имеет никакого смысла все развитие политической экономии со времени Смита, потому что для всех ее самых выдающихся представителей предпосылкой является нынешнее буржуазное общество конкуренции и свободы тор­говли.

Немецкий филистер многосторонним образом показывает здесь свой «национальный» характер.

1) Он видит во всей политической экономии не более как си­стемы, придуманные в кабинетах ученых. О том, что развитие такой науки, как политическая экономия, связано с действа-

Ô КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 231

тельным движением общества, или является лишь его теорети­ческим [3] выражением, г-н Лист, конечно, не подозревает. Немецкий теоретик.

2) Так как его собственное сочинение (его собственная тео­рия) скрывает в себе некую тайную цель, он повсюду подозре­вает тайные цели.

Как истинно немецкий филистер, г-н Лист, вместо того чтобы изучать действительную историю, ищет тайные скверные цели индивидов и благодаря своей пронырливости весьма пре­успевает в выискивании (в вымучивании) таковых. Он делает великие открытия, вроде того, что якобы Адам Смит своей тео­рией хотел обмануть мир и что весь мир позволял ему обманы­вать себя до тех пор, пока великий г-н Лист не вывел мир из состояния грез, — примерно таким же способом, как один дюссельдорфский судебный советник выдавал историю Рима за выдумку средневековых монахов с целью обосновать господ­ство Рима.

Но подобно тому как немецкий буржуа вообще не умеет выступать против своего противника, иначе как приписывая ему моральные пороки, подвергая сомнению его взгляды, вы­искивая дурные мотивы для его поступков, короче, делая его объектом злобной молвы и бросая тень подозрения на его лич­ность, так и г-н Лист наводит подозрение на английских и фран­цузских экономистов, распускает о них сплетни, и, подобно тому как немецкий филистер в торговле не брезгует самой мелкой прибылишкой и жульничеством, так и г-н Лист не брезгует жульническим утаиваньем слов из приводимых им цитат, чтобы извлечь для себя барыши из этих цитат; не брез­гует тем, что наклеивает на свои собственные плохие фабри­ каты этикетку своего соперника, чтобы опорочить его, фальси­фицируя эти фабрикаты; не брезгует даже тем, что измышляет явную ложь о своем конкуренте, чтобы подорвать доверие к нему.

Приведем несколько образцов применяемых г-ном Листом методов:

Известно, что немецкие попы полагали, что легче всего на­ нести Просвещению основательный смертельный удар, распро­ страняя нелепый анекдот и ложь о том, что-де Вольтер на смертном одре отрекся от своего учения. Г-н Лист тоще подво­дит нас к смертному одру Смита и сообщает нам, что тут обнаружилось, что-де Смит не был искренен в своем учении. Однако послушайте самого г-на Листа и его дальнейшее суждение о Смите. Мы приводим рядом с ним источник его премудрости.

232

К. МАРКС

 

Лист:

«Я напомнил факт биогра­фии [Смита], написанной Дагал-дом Стюартом о том, как этот ве­ликий ум не мог спокойно уме­реть, пока не были сожжены все его рукописи, — этим я хотел дать попять, насколько серьезным является подозрение в том, что эти бумаги содержали доказатель­ства против его искренности» (стр. LVIII). «Я показал, как анг­лийские министры использовали его теорию, чтобы пускать пыль в глаза другим нациям к выго­де Англии* (стр. LVIII—LIX). «Учение Адама Смита, в том, что касается национальных и международных отношений, есть лишь продолжение физиократи­ческой системы. Подобно этой системе, оно игнорирует природу национальностей и предполагает, как уже существующие, вечный мир и всеобщий союз» (стр. 475).

F. L. А . Ferrler. «Du gouvernement considéré dans ses rapports avec le commerce». Paris, 1805:

«Возможно ли, чтобы Смит был искренен, когда он нагромоздил так много ложных рассуждений в поль­зу свободы торговли?.. У Смита была тайная цель: распространить в Европе такие принципы, о кото­рых он очень хорошо знал, что их принятие обеспечит его стране мировой рынок» (стр. 385, 386). «Мы даже имеем полное право по­лагать, что Смит не всегда пропо­ведовал одну и ту же доктрину; да и как же иначе объяснить те муки, которые причинил ему на смертном одре страх перед тем, что рукописи его лекций переживут его» (стр. 386). Он [Ферье] [там же, стр. 388] упрекает Смита в том, что тот был таможенным комиссаром. «Смит почти всегда рассуждал, как экономисты» (физиократы), «не при­нимая во внимание различия интере­сов различных наций и исходя из предположения, что в мире будет су­ществовать только одно общество» (стр. 381). «Оставим все эти проекты союза» (стр. 15).

(Г-н Ферье был таможенным ин­спектором при Наполеоне и любил свое ремесло.)

Политическую экономию Ж. В. Сэя г-н Лист трактует как неудавшуюся спекуляцию. Мы сейчас полностью приведем его окончательное суждение о жизни Сэя. Но перед этим еще один пример того, как он списывает у других авторов и при списы­вании фальсифицирует их, чтобы сразить своих противников.

Лист:

«Сэй и Мак-Куллох, кажется, видели или читали не больше, чем заголовок этой книги» (книги Антонио Серра из Неаполя) ¹²⁸; «оба высокомерно отбрасывают ее в сторону с замечанием: в ней речь идет-де только о деньгах, и уже ее заголовок доказывает, что автор заблуждается, рассма­тривая благородные металлы как

Граф Пеккъо. «История политиче­ской экономии в Италии» и т. Д. Париж, 1830:

«Иностранцы пытались отрицать заслугу Серра в том, что он пер­вым изложил начала этой науки» (политической экономии). «То, что я только что сказал, вовсе не отно­сится к г-ну Сэю, который, упрекая Серра в том, что тот рассматривал как богатство только материю зо­лота и серебра, тем не менее призна­вал за ним славу человека, впервые

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 233

единственные предметы богатства. показавтего производительную силу
Если бы они прочитали дальше» промышленности... Мой упрек на-
и т. д. (стр. 456). правлен в адрес г-на Мак-Куллоха...

Если бы г-н Мак-Куллох прочи­ тал немного больше, чем заголовок* и т. д. (стр. 76, 77).

Видите, как г-н Лист преднамеренно искажает Пеккьо, у которого он списывает, чтобы опорочить г-на Сэя. Не менее ложны и те биографические сведения, которые он сообщает о Сэе.

Г-н Лист говорит о нем:

«Сперва купец, потом фабрикант, затем неудавшийся политик, Сэй прибегнул к политической экономии, как прибегают к некоему новому предприятию, когда старое больше но ладится... Ненависть к континен­тальной системе, которая разорила его фабрику, и к творцу этой системы, который удалил его из Трибуната, побудила его стать сторонником абсо­лютной свободы торговли» (стр. 488, 489).

Итак, Сэй сделался сторонником системы свободы торговли, потому что его фабрика была разорена континентальной си­стемой! А что если он написал свой «Трактат по политической экономии» до того, как стал владельцем фабрики? Сэй сделался сторонником системы свободы торговли, потому что Наполеон удалил его из Трибуната! ¹²⁹ А что если он написал эту книгу, будучи членом Трибуната? Что если Сэй, который, согласно г-ну Листу, был неудавшимся коммерсантом, усмотревшим в литературе лишь одну из отраслей предпринимательской дея­тельности, уже с ранней молодости играл некоторую роль во .французском литературном мире?

Откуда взял г-н Лист свои новости? — Из предпосланной «Полному курсу политической экономии» «Исторической справки о жизни и произведениях Ж. Б. Сэя», написанной Шарлем Контом. Что же сообщает эта справка? Она содержит нечто противоположное всему тому, что сообщает Лист. Послушайте:

«Ж. Б. Сэй определен своим отцом, который был купцом, [4] к тор­говой деятельности. Однако склонности Сэя влекли его к литературе. В 1789 г. он опубликовал брошюру в защиту свободы печати. С начала революции он сотрудничал в газете «Courrier de Provence», которую издавал Мирабо. Он работал также в канцелярии министра Клавьера. Его склонность «к гуманитарным и политическим наукам», а также бан­кротство его отца побудили его полностью оставить торговлю и сделать научную деятельность своим единственным занятием. В 1794 г. он стал главным редактором журнала «Décade philosophique, littéraire et poli­tique». Наполеон назначил его в 1799 г. членом Трибуната. Тот досуг, который ему оставляла служба в качестве члена Трибуната, он исполь­зовал для разработки своего «Трактата по политической экономии», который оп опубликовал в 1803 году. Он был уволен из Трибуната за то, что принадлежал к числу тех немногих, которые отваживались вступать

■ 9 M. и Э., т. 42

234

К. МАРКС

в оппозицию к политике Наполеона. Ему предложили занять доходную должность в ведомстве финансов, но он отказался, хотя и был обременен содержанием шестерых детей и не имел почти никакого состояния.., так как не мог бы исполнять обязанности по предложенной ему долж­ ности, не содействуя осуществлению такой системы, которую он считал пагубной для Франции. Затем он завел хлопкопрядильную фабрику» и т. д.

Если та хула, которую г-н Лист возводит здесь на Ж. Б. Сэя, возникла с помощью фальсификации, то совершенно так же возникла та хвала, которую он воздает его брату, Луи Сэю. Чтобы доказать, что Луи Сэй разделяет листовское мнение, Лист фальсифицирует одно место из сочинения этого автора.

Г-н Лист говорит на стр. 484 своей книги:

«По его» (Луи Сэя) «мнению, богатство народов состоит не в мате­риальных благах и их меновой стоимости, а в способности непрерывно производить эти блага».

Согласно г-ну Листу, собственные слова Луи Сэя суть сле­дующие:

Луи Сэй г-на Листа: Действительный Луи Сэй:

«Богатство заключается не в ве- «Хотя богатство заключает-

щах, которые удовлетворяют наши ся не в вещах, которые удовле-

потребности или наши вкусы, а в творяют наши потребности или

возможности пользоваться ими еже- наши вкусы, а в доходе или

годно» («Études sur la richesse des в возможности пользоваться ими

nations etc.» [Paris, 1836], p. 10). ежегодно ...» [стр. 9—10].

Сэй говорит, таким образом, не о возможности производить, а о возможности пользоваться, о возможности, которую нации дает «доход». Из отсутствия пропорциональности между произ­водительной силой и доходом как нации в целом, так и всех ее классов в особенности, как раз и возникли такие наиболее враж­дебные г-ну Листу теории, как, например, теории Сисмонди и Шербюлье.

Приведем теперь пример невежества, проявляемого г-ном Листом в его суждениях о «школе». Он говорит о Рикардо (Лист к вопросу о производительных силах):

«Вообще школа со времен Адама Смита была несчастлива в своих исследованиях природы земельной ренты. Рикардо, а за ним Милль, Мак-Куллох и другие полагают, что ренту платят за естественную про­изводительность, присущую участкам земли. Рикардо построил на этом мнении целую систему... Так как он видел перед собой только английские условия, то он впал в заблуждение, будто эти английские пашни и луга, за мнимо естественную производительность которых в настоящее время платят такую прекрасную ренту, были точно такими же пашнями и лугами во всякое время» (стр. 360).

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 235

Рикардо же говорит:

«Если тот прибавочный продукт, который образует земельную ренту, является преимуществом, то было бы желательно, чтобы с каждым годом вновь создаваемые машины оказывались менее производительными, чем старые; ведь это сообщало бы большую стоимость товарам, производимым по всей стране, и всем владельцам наиболее производительных машин платилась бы рента». «Земельная рента растет тем быстрее, чем сильнее уменьшаются производительные силы земель, которыми можно располагать. Богатство возрастает в тех странах, где благодаря усовершенствованиям в земледелии можно увеличить количество продуктов без соответствующего увеличения количества труда и где, следовательно, земельная рента растет очень медленно» (Рикардо. «Начала политической экономии». Париж, 1835. Т. 1, [стр. 77 и 80-82]) [Русский перевод, стр. 71 и 72—73].

Согласно учению Рикардо, земельная рейта далеко не яв­ляется следствием естественной производительности, присущей земле, напротив, она является следствием все усиливающейся непродуктивности земли, следствием цивилизации и увели­чивающегося народонаселения. Согласно Рикардо, пока в рас­поряжении еще имеются неограниченные количества самой плодородной земли, никакой земельной ренты не существует. Таким образом, земельная рента определяется отношением численности населения к количеству земель, которыми можно располагать.

Что касается учения Рикардо, которое служит теоретиче­ской основой для всей Лиги против хлебных законов в Англии и для движения против ренты в североамериканских свободных штатах, то если предположить, что г-н Лист знаком с этим уче­нием больше, чем понаслышке, он должен был фальсифицировать его уже потому, что оно доказывает, насколько «свободные, могущественные и богатые буржуа» далеки от склонности «усердно» работать над увеличением «земельной ренты» и при­носить им [земельным собственникам] мед из улья. Учение Ри­кардо о земельной ренте есть не что иное, как экономическое выражение той борьбы не на жизнь, а на смерть, которую про­мышленные буржуа ведут против земельных собственников.

Г-Н'Лист поучает нас далее относительно Рикардо следующим образом:

«В настоящее время теория меновых стоимостей стала настолько бес­сильной.., что Рикардо... имел право сказать: «определение законов, со­ гласно которым продукт земли распределяется ;между землевладельцами, арендаторами и рабочими, является главной задачей политической эко­номии»» (стр. 493). Сделать необходимые замечания по этому поводу в надлежащем месте.

[5] Г-н Лист достигает вершины гнусности в своем сужде­нии о Сисмонди.

9*

236

К. МАРКС

Лист: Сисмонди:

«Он» (Сисмонди) «хо- «Я возражаю не против машин, не против

чет, например, чтобы дух изобретений, не против цивилизации, я воз-изобретательства обуз- ражаю лишь против современной организации дывался» (стр. XXIX ). общества, которая лишает человека труда

всякой иной собственности, кроме его рабочих рук, и в то же время не дает ему никакой гарантии против конкуренции, жертвой кото­рой он неизбежно должен пасть. Предположи­те, что все люди будут делить между собой поровну продукты труда, в котором они участвовали, и тогда каждое техническое изобретение будет во всех случаях благодея­нием для них всех» («Nouveaux principes d'éco­nomie politique». Paris, 1827. T. II [p. 4331) [Русский перевод, стр. 208].

Если Смита и Сэя г-н Лист ставит под подозрение в мораль­ ном отношении, то теорию г-иа Сисмонди он может себе объяс­ нить только из его физических недостатков. Он говорит:

«Г-п Сисмонди видит своими глазами все краевое черным; кажется, что его духовный взгляд в вопросах политической экономии страдает таким же недостатком» (стр. XXIX ).

Чтобы по достоинству оценить всю низкопробность этого излияния, надо зиать то место, откуда г-н Лист взял свое за­мечание. Сисмонди в своих «Очерках политической экономии», там, где он говорит о разорении Римской Кампании, за­мечает:

«Роскошные краски Римской Кампании... даже полностью ускользают от наших глаз, для которых не существует красный луч» (стр. 6 в брюс­сельской перепечатке 1838 года [т. II ]).

Он объясняет это тем, что для него разрушено «то очарование, которое манит к Риму всех других путешественников», и у него «поэтому тем более открыты глаза, чтобы видеть действительное печальное положение жителей Кампании».

Если Сисмонди не видел багряных красок неба, которые в глазах г-на Листа магически освещают всю (фабричную) про­мышленность, то оп видел красного петуха на крышах (фронто­нах) этих фабрик. Позднее нам представится случай [рассмот­реть] суждение Листа о том, что

«сочинения г-на Сисмонди в том, что касается международной торговли и торговой политики, не имеют никакой ценности» [стр. XXIX ].

Если г-н Лист объясняет систему Смита, исходя из его лич­ного честолюбия (стр. 476) и скрытого духа английского ла­вочника, систему Сэя — из его мстительности и как некое

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 237

коммерческое предприятие, то в своем суждении о Сисмонди он опускается так низко, что объясняет его систему недостатками его телесной конституции.

[5] 4. ОРИГИНАЛЬНОСТЬ Г-НА ЛИСТА

Для г-на Листа в высшей степени характерно, что несмотря на все свое хвастовство он не представил ни одного положения, которое не было бы выдвинуто задолго до него не только защит­никами запретительной системы, но даже представителями «школы», изобретенной г-ном Листом, — если Адам Смит яв­ляется теоретическим исходным пунктом политической эко­ номии, то ее действительным исходным пунктом, се действитель­ ной школой является «гражданское общество», различные фазы развития которого в точпости можно проследить в политиче­ской экономии. Г-ну Листу принадлежат только иллюзии и идеализирующие фразы (язык). Мы считаем важным детально продемонстрировать это читателю и вынуждены занимать его внимание этой скучной работой. Он почерпнет отсюда убежде­ние в том, что немецкий буржуа выходит на сцену post festum *, что для него так же невозможно двинуть дальше политическую экономию, исчерпывающе развитую англичанами и францу­зами, как для них было бы, скажем, невозможно прибавить еще что-либо новое к развитию философии в Германии. Немец­кий буржуа может прибавить к французской и английской дей­ствительности всего лишь свои иллюзии и фразы. Но если он лишен возможности дать новое развитие политической эконо­ мии, то еще более невозможным является для него на практике двинуть дальше промышленность, которая уже почти исчерпала свое развитие на прежних основах общества.

5. Итак, мы ограничим нашу критику теоретической частью книги Листа, да и в этой части только его главными «откры­тиями».

Каковы те главные положения, которые хочет доказать г-н Лист? Зададимся вопросом о той цели, которую он хочет достигнуть.

1) Буржуа хочет от государства покровительственных по­шлин, чтобы захватить в свои руки государственную власть и богатство. Но так как [в Германии] он не располагает, в отли­чие от Англии и Франции, государственной властью и поэтому не может повелевать ею, а вынужден обращаться к ней с прось­бами, то ему приходится изображать свои требования по отно­шению к государству, образ действий (деятельность) которого

*—о опозданием. Ред.

238

К. МАРКС

он хочет регулировать сообразно своим интересам, в виде некоей уступки, которую он якобы делает государству в то вре­мя, как на самом деле уступок от государства требует он. Таким образом, он через посредство г-на Листа доказывает государ­ству, что его теория отличается от всех других теорий тем, что он позволяет государству вмешиваться в дела промышленности и регулировать ее, что он имеет самое высокое мнение об эконо­ мическом благоразумии государства и просит его лишь о том, чтобы оно предоставило полный простор проявлению своей мудрости, конечно, с тем условием, чтобы проявление этой муд­рости ограничилось установлением «мощных» покровительствен­ ных пошлин. Свое требование, чтобы государство действовало сообразно его интересам, он изображает как признание госу­ дарства, признание того, что государство имеет право вмешивать­ся в мир гражданского общества.

2) Буржуа хочет стать богатым, хочет делать деньги; но в то же время ему нужно достигнуть соглашения с прежним идеализмом немецкой публики и с собственной совестью. По­этому он силится доказать, что не гонится за земными, матери­ альными благами, а вместо скверных, конечных меновых стоимо­ стей стремится к некоей духовной сущности, к бесконечной производительной силе. В действительности же эта духовная сущность такова, что этот «бюргер» по сему случаю наполняет собственные карманы мирскими меновыми стоимостями.

[6] 2. Так как буржуа помышляет ныне стать богатым глав­ным образом с помощью «покровительственных пошлин» и так как покровительственные пошлины смогут обогатить его лишь постольку, поскольку уже не англичане, а сам немецкий бур­жуа будет эксплуатировать своих соотечественников, эксплуа­тировать даже больше, чем их до того эксплуатировали внешние силы; так как покровительственные пошлины требуют жертв в виде меновых стоимостей со стороны потребителей (главным образом рабочих, которые будут вытеснены машинами, и всех тех, кто получает фиксированный доход, каковы чиновники, получатели земельной ренты и т. д.), то промышленный буржуа должен доказать, что он, весьма далекий от погони за материаль­ ными благами, не хочет ничего иного, кроме принесения в жертву меновых стоимостей, материальных благ ради духовной сущ­ ности. Стало быть, по существу речь здесь идет только о само­пожертвовании, об аскетизме, о христианском величии души. Ведь это же чистая случайность, что А приносит жертву, а Б кладет эту жертву себе в карман. Немецкий буржуа слишком бескорыстен, чтобы помышлять при этом о своей частной вы­годе, которая случайно оказывается связанной с этой жертвой.

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 239

Но если бы оказалось, что тот класс, в дозволении которого немецкий буржуа нуждается для своей эмансипации, не сможет ужиться с такой духовной теорией, то в этом случае придется здесь отказаться от нее и в противовес школе ^ш пустить в ход именно теорию меновых стоимостей.

3) Так как все желание буржуазии сводится к тому, чтобы привести свое фабричное производство к «английскому» рас­цвету и сделать индустриализм регулятором общества, то есть вызвать дезорганизацию общества, то немецкий буржуа должен доказать, что его заботит только гармония всего общественного производства, организация общества. Внешнюю торговлю он ограничит посредством покровительственных пошлин, а земле­делие, как он утверждает, быстро достигнет своего высшего рас­цвета благодаря фабрично-заводской промышленности. Таким образом, организация общества резюмируется в фабриках. Они являются организаторами общества, и режим конкурен­ции, который они порождают, есть самая прекрасная конфеде­рация общества. Та организация общества, которую создает фабричное производство, есть истинная организация общества.

Буржуазия, конечно, права, когда понимает свои интересы в общем как тождественные, подобно тому как волк как волк имеет тождественный интерес со своими сородичами-волками, как ни велик интерес одного волка к тому, чтобы именно он, а не другой волк набросился на добычу.

6) Наконец, для теории г-на Листа, как и для всей немец­кой буржуазии, характерно то, что для защиты своих эксплуата­торских вожделений она повсюду вынуждена прибегать к «со­циалистическим» фразам и таким образом всеми силами под­держивать давно опровергнутый обман. В соответствующих местах мы покажем, что фразы г-на Листа, если из них сделать последовательные выводы, являются коммунистическими. Мы, конечно, весьма далеки от того, чтобы упрекать в коммунизме какого-то г-на Листа и его немецкую буржуазию, но это представляет нам новое доказательство внутренней слабости, лживости и гнусного лицемерия «добродушного» «идеалистиче­ского» буржуа. Это представляет нам доказательство того, что идеализм в своей практике является не чем иным, как бессо­вестной и лишенной мысли маскировкой некоего отвратитель­ного материализма.

Характерно, наконец, что немецкая буржуазия начинает с той лжи, которой кончает французская и английская бур­жуазия, после того как она оказалась в таком положении, что вынуждена заниматься самоапологетикой, оправдыванием своего существования.

240

К. МАРКС

7) Так как г-н Лист прежнюю, якобы космополитическую по­литическую экономию отличает от своей национальной полити­ческой экономии таким образом, что первая основывается-де на меновых стоимостях, а вторая на производительных силах, то нам придется начать с его учения на этот счет. Далее, так как конфедерация производительных сил должна представлять нацию в ее единстве, то перед означенным различием двух поли­тических экономии нам придется рассмотреть также и учение об этой конфедерации. Оба эти учения образуют действитель­ную основу национальной политической экономии в отличие от политической экономии.

Г-ну Листу, по-видимому, никогда не приходит в голову, что действительная организация общества представляет собой некий бездушный материализм, некий индивидуальный спири­туализм, индивидуализм. Г-ну Листу никак не может прийти в голову, что экономисты лишь дали этому общественному строю соответствующее теоретическое выражение. Ведь в противном случае он должен был бы направить свою критику против те­перешней организации общества, вместо того чтобы направлять ее против экономистов. Он обвиняет их в том, что они не нашли для безотрадной действительности некоего приукрашивающего выражения. Поэтому он хочет оставить эту действительность по­всюду такой, какова она есть, и изменить лишь ее выражение. Он нигде не критикует действительное общество, а как истинный немец критикует теоретическое выражение этого общества и упрекает это выражение в том, что оно является выражением действительности, а не фантазий о действительности.

Фабрика превращена в некую богиню, богиню промышлен­ной силы.

Фабрикант является жрецом этой силы.

171 //. ТЕОРИЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ И ТЕОРИЯ МЕНОВЫХ СТОИМОСТЕЙ

1) Учение г-на Листа о «производительных силах» ограни­чивается следующими основными положениями:

a)       Причины богатства суть нечто совсем иное, чем само богатство; сила, способная создавать богатства, бесконечно важнее, чем само богат­ство [Лист. Цит. соч., стр. 201];

b)  Лист далек от того, чтобы отвергать теорию космополитической экономии, он лишь полагает, что следует научно развивать также и политическую экономию [там же, стр. 187];

c)       «Что же является причиной труда?., что побуждает к производству человеческие головы и человеческие руки и что сообщает действенность этим усилиям? Что это, как пе дух, который вселяет в индивидов животвор-

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 241

ную силу, как не общественный строй, который оплодотворяет их дея­тельность, как не силы природы, используемые индивидами?» [там же, стр. 205].

6)        Смит «сбился на ложный путь объяснения духовных сил из мате­риальных отношений» [стр. 207].

7)        «Это та наука, которая учит, как пробуждаются и культивируются производительные силы и как они подавляются или уничтожаются»[там же].

8)        Пример [различия] между отцами двух семейств, христианская религия, моногамия п т. д. [там же, стр. 208—209].

9)        «Можно устанавливать понятия стоимости и капитала, прибыли, заработной платы, земельной ренты, разлагать их на их составные части, умозрительно рассуждать о том, что может оказывать влияние на их повы­шение и падение, м т. д., не принимая при этом во внимание политические отношения наций» [там же, стр. 211].

Переход.

10)      Заводы н фабрики являются лоном п детищем гражданской сво­боды [там же, стр. 212].

11)      Теория о производительных и непроизводительных классах. Первые «производят меновые стоимости, вторые производят производи­тельные силы» [там же, стр. 215].

12)      Внешнюю торговлю нельзя оценивать только с точки зрения тео­рии стоимостей [там же, стр. 216].

13)      «Нация должна жертвовать материальными благами, чтобы приобрести духовные или общественные силы. Покровительственные пош­лины для созидания промышленной силы» [там же, стр. 216—217].

14)      «Поэтому если в результате действия покровительственных пошлин приносится жертва стоимостями, то эта жертва возмещается благода­ря приобретению производительных сил, которые обеспечивают нации не только бесконечно большую сумму материальных благ на будущее, но также и промышленную независимость на случай войны» [там же, стр. 217].

15)      «Однако во всех этих отношениях главное зависит от состояния общества, в котором формируется индивид, от того, процветают или нет мастерство и науки» (стр. 206).

2) Г-н Лист столь основательно находится в плену экономи­ческих предрассудков старой политической экономии, — как мы увидим, в большей мере, чем другие экономисты «школы», — что для него «материальные блага» и «меновые стоимости» пол­ностью совпадают. Но меновая стоимость полностью неза­висима от специфической природы «материальных благ». Она независима от качества так же, как и от количества материаль­ных благ. Меновая стоимость падает, когда количество мате­риальных благ возрастает, хотя последние как до, так и после этого пребывают в том же самом отношении к человеческим потребностям. Меновая стоимость не совпадает с качеством. Самые полезные вещи, такие, как знание, не имеют меновой стоимости. Таким образом, г-ну Листу следовало бы уразуметь, что превращение материальных благ в меновые-стоимости есть продукт существующего общественного строя, общества разви­той частной собственности. Упразднение меновой стоимости

242

К. МАРКС

.есть упразднение частной собственности и частного приобре­тательства. Напротив, г-н Лист настолько наивен, что при­знает, что с помощью теории меновых стоимостей

«можно устанавливать понятия стоимости и капитала, прибыли, заработной платы, земельной ренты, разлагать их на составные части, умозрительно рассуждать о том, что может оказывать влияние на их повышение и падение, и т. д., не принимая при этом во внимание полити­ческие отношения наций» (стр. 211).

Итак, все это можно «устанавливать», не принимая во внима­ние «теорию производительных сил» и «политические отношения наций». Что же устанавливают с помощью этого? Действитель­ность. Что устанавливают, например, с помощью заработной платы? Жизнь рабочего. Далее, с помощью заработной платы устанавливают, что рабочий является рабом капитала, что он является «товаром», меновой стоимостью, более высокий или более низкий уровень которой, ее повышение или падение за­висит от конкуренции, от спроса и предложения; с помощью заработной платы устанавливают, что его деятельность не есть свободное проявление его человеческой жизни, что она, напро­тив, есть продажа его сил, отчуждение (продажа) ^ш капиталу его односторонних способностей, одним словом, что она есть «труд». Нам предлагают забыть об этом. «Труд» есть живая основа частной собственности, частная собственность как твор­ческий источник себя самой. Частная собственность есть не что иное, как овеществленный труд. Если частной собственности хотят нанести смертельный удар, то нужно повести наступле­ние на частную собственность не только как на вещественное состояние, но и как на деятельность, как на труд. Одно из ве­личайших недоразумений — говорить о свободном, человече­ском, общественном труде, о труде без частной собственности. «Труд» по своей сущности есть несвободная, нечеловеческая, необщественная, обусловленная частной собственностью и соз­дающая частную собственность деятельность. Таким образом, упразднение частной собственности становится действитель­ностью только тогда, когда оно понимается как упразднение «труда» (такое упразднение, которое, конечно, сделалось воз­можным только в результате самого труда, то есть в результате материальной деятельности общества, и которое никоим обра­зом нельзя понимать как замену одной категории другою). Поэтому некая «организация труда» есть противоречие. Той наилучшей организацией, которую может получить труд, яв­ляется его теперешняя организация, свободная конкуренция, разложение всех его прежних мнимо «общественных» органи­заций.

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 243

Итак, если заработную плату можно «устанавливать» с по­ мощью теории стоимостей, если тем самым «устанавливается», что сам человек является меновой стоимостью, что большинство нации представляет собой некий товар, который можно опре­делять, не принимая во внимание «политические отношения наций», — то что же все это доказывает, как не то, что этому большинству нации не приходится принимать во внимание «по­литические отношения», что таковые представляют собой для него сплошную иллюзию; что учение, которое в действитель­ной жизни опускается до этого грязного материализма, прев­ращающего большинство нации в «товар», в «меновую стоимость» и подчиняющего их всецело материальным отношениям ме­новой стоимости, есть гнусное лицемерие и идеалистическое приукрашивание (вранье), когда оно, по отношению к другим нациям, с высокомерным презрением взирает па скверный «ма­териализм» «меновых стоимостей» и печется якобы только о «производительных силах»? Далее, если отношения капитала, земельной ренты и т. д. можно «устанавливать», не принимая во внимание «политические отношения» наций, — то что же это доказывает, как не то, что промышленный капиталист и полу­чатель земельной ренты руководствуются в своих действиях в своей действительной жизни прибылью, меновыми стоимо­ стями, а не соображениями о «политических отношениях» и «производительных силах», и что их болтовня о цивилизации и производительных силах есть приукрашивание узкоэгоисти­ческих тенденций?

Буржуа говорит: разумеется, исходя из внутренних сообра­жений, нельзя подрывать теорию меновых стоимостей, боль­ шинство нации должно оставаться всего лишь «меновой стоимо­стью», «товаром», и притом таким товаром, который вынужден сам искать себе покупателя, таким товаром, которого не про­дают, а который продает себя сам. Вас, пролетариев, и даже друг друга взаимно мы, буржуа, рассматриваем как меновые стоимости, здесь действует закон всеобщего торгашества ^13а. Но вот по отношению к другим нациям нам нужно приостановить действие этого закона. Как нация, мы не можем продавать себя другим нациям. Так как большинство нации «без обращения внимания» на «политические отношения наций» отдано во власть законов торгашества, то приведенное рассуждение не имеет, стало быть, иного смысла, кроме следующего: «Мы, немецкие буржуа, не хотим подвергаться эксплуатации со стороны анг­лийских буржуа таким же образом, как вы, немецкие проле­тарии, подвергаетесь эксплуатации с нашей стороны и как мы сами взаимно эксплуатируем друг друга. Мы не хотим отдавать

244

К. МАРКС

себя во власть тех же самых законов меновой стоимости, во власть которых мы отдаем вас. Мы больше не хотим призна­вать в отношении других стран те экономические законы, ко­торые мы признаем внутри страны».

[8] Итак, чего же хочет немецкий филистер? Он хочет быть буржуа, эксплуататором внутри страны, но он также хочет не подвергаться эксплуатации вне страны. Он пыжится как «на­ция» вне страны и говорит: «Я не подчиняю себя законам кон­куренции, это претит моему националыгол1у достоинству; как нация я — существо, возвышающееся над торгашеством».

Национальность рабочего — не французская, не английская, не немецкая, его национальность — это труд, свободное раб­ство, самораспродажа. Его правительство — не французское, не английское, не немецкое, его правительство — это напитая. Его родной воздух — не французский, не немецкий, не англий­ский, ого воздух — это фабричный воздух ¹³³. Принадлежащая ему земля — не французская, тге английская, не немецкая, она лежит на несколько футов ниже поверхности земли. Внутри страны деньги — отечество промышленника. Таким образом, немецкий филистер хочет, чтобы законы конкуренции, меновой стоимости, торгашества утратили свою силу перед заставами его страны! Он желает признавать силу буржуазного общества лишь постольку, поскольку это соответствует его интересам, интересам его класса! Он не желает пасть жертвой той силы, которой он хочет приносить в жертву других, а в пределах своей страны приносит в жертву самого себя! Вне страны он желает показывать себя и встречать к себе отношение как иное суще­ство, чем то, каким оп является и действует сам внутри страны! Он хочет сохранить причину и упразднить одно из ее следствий/ Мы докажем ему, что самораспродажа внутри страны имеет своим необходимым следствием распродажу вне страны; что конкуренция, которая является его силой внутри страны, не может воспрепятствовать тому, чтобы сделаться вне страны его бессилием; что государство, которое он подчиняет буржуаз­ному обществу внутри страны, не может защитить его от ак­тивности буржуазного общества вне страны.

Как бы активно отдельный буржуа ни боролся против дру­гих буржуа, буржуазия как класс имеет общие интересы, и эта общность интересов, будучи внутри страны обращена про­тив пролетариата, вне страны обращена против буржуа других наций. Это буржуа называет своей национальностью.

2) Конечно, промышленность можно рассматривать с сов­ сем иной точки зрения, чем точка зрения грязного торгашеского интереса, с которой ее ныне взаимно рассматривают не только

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 245

отдельный купец и отдельный фабрикант, но также и произво­дящие и торгующие нации. Промышленность можно рассмат­ривать как великую мастерскую, в которой человек впервые присваивает самому себе свои собственные силы и силы при­роды, опредмечивает себя, создает себе условия для человече­ской жизни. Когда промышленность рассматривают таким об­разом, то абстрагируются от тех обстоятельств, в рамках которых она ныне действует, в рамках которых она существует как промышленность; в этом случае стоят уже не в промышлен­ной эпохе, а над нею, рассматривают промышленность не потому, чем она ныне является для человека, а по тому, чем пыпоганий человек является для человеческой истории, чем он является исторически; оценивают по промышленность как таковую, не ее нынешнее существование, а, напротив, ту силу, которая за­ключается в промышленности помимо ее сознания и против ее воли и которая уничтожает ее и создает основу для челове­ческого существования. (Полагать, что каждый народ внутри самого себя проделывает это развитие, было бы столь же не­лепо, как полагать, что каждому народу следовало бы проде­лать политическое развитие Франции или философское развитие Германии. То, что нации сделали как нации, они сделали для человеческого общества, только вся их ценность состоит в том, что каждая нация разработала для других наций одно из тох главных определений (главных аспектов), в рамках которых про­делывает свое развитие человечество, и, таким образом, после того как были разработаны: промышленность в Англии, по­литика во Франции, философия в Германии, они разработаны для всего мира, и их всемирно-историческое значение, как и всемирно-историческое значение.этих наций, тем самым заверши­лось.)

Указанная оценка есть в то же время признание того, что наступил час устранить, или упразднить, то материальные и об­щественные условия, в рамках которых человечество вынуждено было развивать свои способности в положении раба. Ибо когда в промышленности будут видеть уже не торгашеский интерес, а развитие человека, тогда человека, вместо торгашеского ин­тереса, сделают принципом и дадут тому, что в промышленности могло развиваться только в противоречии с нею самою, такую основу, которая будет находиться в соответствии с тем, что надлежит развивать.

Но то убожество, которое не идет дальше нынешнего строя, желая лишь поднять его до того уровня, которого этот строй еще не достиг в его собственной стране, и с алчной завистью взирает на другую нацию, которая достигла этого уровня, — разве

246

К. МАРКС

это убожество вправе усматривать в промышленности что-ни­будь иное, кроме торгашеского интереса? Разве оно вправе сказать, что для него дело состоит только в развитии челове­ческих способностей и в человеческом присвоении сил при­роды? Ведь это — такая же гнусность, как если бы надсмотр­щик над рабами стал похваляться, что-де он размахивает кнутом над своими рабами для того, чтобы они имели удоволь­ствие упражнять свою мышечную силу. Немецкий филистер — это надсмотрщик над рабами, который размахивает кнутом по­кровительственных пошлин, чтобы придать своей нации дух «промышленного воспитания» и дать ей почувствовать силу своих мускулов.

Сен-симонистская школа представила нам поучительный пример того, куда ведет такая постановка вопроса, когда ту производительную силу, которую промышленность создает во­преки своей воле п помимо своего сознания, ставят в заслугу нынешней промышленности и смешивают одно с другим: про­мышленность и те силы, которые промышленность вызывает к жизни помимо своего сознания и своей воли и которые лишь тогда сделаются человеческими силами, могуществом человека, когда промышленность будет упразднена. Это такая же неле­пость, как если бы буржуа захотел поставить себе в заслугу то обстоятельство, что его промышленность создает пролетариат, а в лице пролетариата — силу нового общественного строя. Силы природы и социальные силы, которые вызывает к жизни (заклинает) промышленность, находятся в том же самом от­ношении к ней, что и пролетариат. Сегодня они еще являются рабами буржуа, в которых он видит только орудия (носителей) своей эгоистической (грязной) жажды прибыли; завтра они разобьют свои цепи и проявят себя носителями человеческого развития, которое взорвет буржуа на воздух вместе с его про­мышленностью, принявшей лишь грязную оболочку, которую он считает ее сущностью, проявят себя настолько, что ее чело­веческое ядро приобретет достаточную силу, чтобы взорвать эту оболочку и явиться в своем собственном образе. Завтра силы природы и социальные силы, вызванные к жизни промышлен­ностью, разорвут цепи, которыми буржуа отделяет их от чело­века, превращая их, таким образом, из действительной обще­ственной связи в уродливые оковы общества.

Сен-симонистская школа пела дифирамбы производительной силе промышленности. Она сваливала в одну кучу те силы, ко­торые промышленность вызывает к жизни, с самой промышлен­ностью, то есть с нынешними жизненными условиями, которые промышленность предоставляет этим силам. Мы, конечно, весьма

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 247

далеки от того, чтобы ставить на одну доску сен-симонистов с такими людьми, как Лист или немецкий филистер. Первый шаг к тому, чтобы порвать оковы промышленности, заключался в том, чтобы абстрагироваться от тех условий, от тех денежных цепей, в которых действуют ныне ее силы, и рассматривать последние сами по себе. Это был первый призыв к людям: эман­сипировать их промышленность от торгашества и понять ны­нешнюю промышленность как некую переходную эпоху. Сен­симонисты к тому же не остановились на этом толковании. Они пошли дальше — к нападениям на меновую стоимость, на орга­низацию нынешнего общества, на частную собственность. На место конкуренции они поставили ассоциацию. Но их первона­чальная ошибка отомстила им за себя. Указанное выше смеше­ние не только ввергло их в дальнейшую иллюзию, состоявшую в том, что они стали усматривать в грязном буржуа некоего жреца, но и привело к тому, что [9] после первого этапа внеш­ней борьбы они снова впали в старую иллюзию (в старое смеше­ние) — однако теперь уже лицемерно, ибо как раз в ходе этой борьбы обнаружилась противоположность обеих этих сил, ко­торые они раньше смешали. Прославление сен-симонистами промышленности (производительных сил промышленности) сде­лалось славословием в адрес буржуазии, и г-н Мишель Ше­валье, г-н Дювейрье, г-н Дюнуайе перед всей Европой при­гвоздили самих себя и буржуазию к позорному столбу, — после чего те тухлые яйца, которые бросает им в лицо история, пре­вращаются с помощью волшебства буржуазии в золотые яйца, — поскольку первый сохранил старые фразы, но придал им со­держание нынешнего буржуазного режима, второй сам зани­мается торгашеством в крупном масштабе и возглавляет рас­продажу французских газет, а третий сделался самым ярым апологетом нынешних условий и превосходит в бесстыдстве (бесчеловечности) всех прежних английских и французских экономистов. — Немецкие буржуа и г-н Лист начинают с того, на чем кончилась сен-симонистская школа, — с лицемерия, обмана и фраз.

3) Промышленная тирания Англии над миром есть господ­ство промышленности над миром. Англия господствует над нами потому, что над нами господствует промышленность. Мы сможем освободиться во внешних делах от Англии только в том случае, если освободимся от промышленности внутри своей страны. Мы сможем ликвидировать господство Англии в об­ласти конкуренции только в том случае, если преодолеем кон­куренцию в пределах своей страны. Англия имеет власть над нами потому, что мы сделали промышленность властью над нами.

248

К. M A F К С

То, что промышленный общественный строй есть самый луч­ ший мир для буржуа, строй, наиболее пригодный для того, чтобы развивать его «способности» как буржуа и способность эксплуа­ тировать как людей, так и природу, — кто будет оспаривать эту тавтологию? Кто оспаривает, что все, именуемое ныне «добродетелью», индивидуальной или общественной доброде­телью, идет на пользу буржуа? Кто оспаривает, что политиче­ская власть есть средство его богатства, что даже наука и ду­ховные блага суть его рабы? Кто оспаривает это? Кто оспари­вает, что для него все превосходно..? Кто оспаривает, что для него все сделалось средством богатства, «производительной си­лой богатства»?

4) Нынешняя политическая экономия исходит из обществен­ного строя конкуренции. Свободный труд, то есть косвенное, само себя выносящее на продажу рабство, есть ее принцип. Ее первые положения посвящены разделению труда и машине. А это разделение, как признает сама нынешняя политическая экономия, может быть доведено до своего наивысшего развития только на фабриках. Таким образом, нынешняя политическая экономия исходит из фабрик как из своего творческого прин­ципа. Она предполагает нынешние общественные отношения. Поэтому она не нуждается в пространных разглагольствованиях о промышленной силе.

Если «школа» не дала никакой «научной разработки» уче­ нию о производительных силах наряду с учением о меновых сто­имостях и в отрыве от него, то это потому, что такого рода отрыв представляет собой произвольную абстракцию, потому, что он невозможен и неизбежно свелся бы к общим фразам.

5) «Причины богатства суть нечто совсем иное, чем само богатство. Сила, способная создавать богатства, бесконечно важнее, чем само богат­ство» [Лист. Цит. соч., стр. 20].

Производительная сила выступает как сущность, бесконечно более возвышенная, чем меновая стоимость. Сила претендует на положение внутренней сущности, а меновая стоимость за­нимает положение преходящего явления. Сила выступает как бесконечная, а меновая стоимость как конечная, первая как нематериальная, а вторая как материальная — и все эти про­тивоположности мы находим у г-на Листа. Поэтому на место материального мира меновых стоимостей у него ставится сверх­чувственный мир сил. Если низость того обстоятельства, что нация жертвует собой ради меновых стоимостей, низость чело­веческой жертвы ради вещей, является самоочевидной, то силы, в противоположность этому, представляются самостоятельными

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 249

духовными сущностями, призраками и чистыми персонифика­ циями, божествами, а ведь немецкому народу мы, мол, имеем полное право предъявить требование, чтобы оп жертвовал скверными меновыми стоимостями ради призраков! Меновая стоимость, деньги всегда кажутся внешней целью, а произво­дительная сила кажется такой целью, которая вытекает из самой моей природы, — самоцелью. Таким образом, то, чем я жертвую в виде меновых стоимостей, выступает как нечто внеш­нее по отношению ко мне; то, что я приобретаю в виде произво­дительных сил, выступает как мое самоприобретенпе. — Так это кажется, если довольствуются словом или, подобно идеали­ зирующему немцу, не желают знать о той грязной действитель­ности, которая лежит за этим высокопарным словом.

Чтобы рассеять тот мистический ореол, который преобра­жает «производительную силу», достаточно лишь раскрыть первый попавшийся статистический обзор. Там говорится о силе воды, силе пара, человеческой силе, лошадиной силе. Все это — «производительные силы». Высоко ли такое признание досто­инств человека, в котором он фигурирует как «сила», наряду с лошадью, паром, водой?

При нынешней системе, если искривленный позвоночник, вывихнутые суставы, одностороннее развитие и силовое напря­ жение определенных мышц и т. д. делают тебя работоспособнее (производительнее), то твой искривленный позвоночник, твои вывихнутые члены, одностороннее движение твоих мышц яв­ляются некоей производительной силой. Если твоя духовная пустота производительнее, чем твоя всесторонняя духовная дея­тельность, то твоя духовная пустота является некоей произво­дительной силой и т. д. и т. д. Если монотонность какой-нибудь производственной операции делает тебя более способным к вы­полнению этой самой операции, то, значит, монотонность яв­ляется некоей производительной силой.

Разве буржуа, фабриканту есть дело до того, чтобы рабочий развивал все свои способности, проявлял в действии свои произ­водительные потенции, приводил в действие самого себя по-че­ ловечески и поэтому вместе с тем развивал в своей деятельности человеческие качества?

Предоставим ответ на этот вопрос английскому Пиндару фабричной системы, г-ну Юру:

' «Постоянная цель и тенденция всякого усовершенствования системы машин в действительности состоит в том, чтобы сделать труд человека совершенно излишним или уменьшить его цену, заменяя труд взрослых рабочих трудом женщин и детей или труд весьма искусных рабочих трудом неискусных (неумелых) рабочих» («Philosophie des manufacturée

250

К . МАРКС

etc.», Paris, 1836. Т . I, p. 34). «Такова слабость человеческой природы, что чем рабочий искуснее, тем он своевольнее и тем труднее подчинить его дисциплине, а следовательно, тем менее пригоден он для системы машин... Поэтому для современного фабриканта самое важное состоит в том, чтобы посредством соединения науки со своими капиталами свести задачу своих рабочих к проявлению бдительности» и т. д. (там же, т. I , стр. 30).

СИЛА, ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА, ПРИЧИНЫ

«Причины богатства суть нечто совсем иное, чем само богатство» [Лист. Цит. соч., стр. 201].

Но если следствие отлично от причины, то разве характер следствия не должен содержаться в причине уже включенным в нее? Уже причина должна нести в себе то определение, кото­рое позднее проявится в следствии. Философия г-на Листа не идет дальше тезиса о том, что причина и следствие суть «нечто совсем иное».

Нечего сказать, хорошенькое признание достоинства чело­века, низводящее человека до положения «силы», способной соз­давать богатства! Буржуа видит в пролетарии не человека, а силу, способную создавать богатства, такую силу, которую он к тому же еще может сравнивать с другими производительными силами — с животным, с машиной, — и, если такое сравнение окажется не в пользу человека, то сила, носителем которой яв­ляется человек, будет вынуждена уступить свое место силе, носи­телем которой является животное или машина, причем человек также и в этом случае будет иметь честь (будет наслаждаться честью) фигурировать в качестве «производительной силы».

Если я определяю человека как «меновую стоимость», то в этом выражении уже заключается то обстоятельство, что общественные отношения превратили его в некую «вещь». Если я рассматриваю его как «производительную силу», то я ставлю на место действительного субъекта иного субъекта, подменяю первого иным лицом, и он существует теперь лишь как причина богатства.

Все человеческое общество становится лишь машиной, пред­назначенной для создания богатства.

Причина никоим образом не есть нечто более возвышенное, чем следствие. Следствие есть лишь открыто проявившаяся при­чина.

Лист делает вид, будто он повсюду интересуется производи­тельными силами ради них самих, независимо от скверных ме­новых стоимостей.

Некоторые разъяснения о сущности нынешних «производи­тельных сил» мы получаем уже из того обстоятельства, что при

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 251

нынешнем строе производительная сила состоит не только в том, что она делает, быть может, труд человека эффективнее или силы природы и социальные силы результативнее; она в такой же мере состоит в том, что делает труд дешевле, или непроиз-водителънее для рабочего. Производительная сила, таким обра­зом, с самого начала определяется меновой стоимостью. Здесь имеет место в такой же мере повышение*...

1Ш. ИЗ ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЫ1 [ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕНТА]

...[22] земельная рента исчезает. Эти возросшие цены на хлеб должны быть вычтены из прибылей господ промышленни­ков, — Рикардо достаточно благоразумен, чтобы предполагать, что дальнейшее снижение заработной платы невозможно.

Следовательно, происходящее сокращение прибылей и повы­шение заработной платы — поскольку рабочий всегда по­требляет известное количество хлеба, как бы дорог он ни был; номинальная заработная плата рабочего при повышении хлеб­ных цеп возрастает, даже если она понижается реально, — вследствие роста хлебных цен повышает издержки производства для промышленников, затрудняет тем самым для них накопле­ние и конкуренцию, сковывает, одним словом, производитель­ную силу страны. Таким образом, скверная «меновая стои­мость», которая в виде земельной ренты к величайшему ущербу (без всякой пользы) для производительной силы страны попадает в карманы земельных собственников, должна быть тем или иным способом принесена в жертву всеобщему благу — путем свободной торговли хлебом, путем перекладывания на земель­ную ренту всех налогов или же путем полного .присвоения земельной ренты, то есть земельной собственности, государством (этот последний вывод сделали, в числе прочих, Милль, Хиль-дпч, Шербюлье).

Г-н Лист не посмел, конечно, сообщить немецкому землевла­дельческому дворянству этот вывод промышленной производи­тельной силы, ужасный для земельной собственности. Поэтому он поносит Рикардо, который выдал столь неприятные истины, вкладывает в его уста противоположное мнение, мнение физио­кратов, согласно которому земельная рента есть не что иное, как доказательство естественной производительной силы земли, и фальсифицирует взгляды Рикардо.

* Здесь заканчивается текст, заполняющий четвертую страницу 9-го листа ру-ышиси. Листы 10—21-й, содержавшие, вероятно, конец II главы и начало следующей Ш главы, до нас ве вошли. Ред.

252

К. МАРКС

Лист: Рикардо:

«Вообще школа со времен «Если тот прибавочный продукт,
Адама Смита была несчастлива который образует земельную ренту,
в своих исследованиях природы является преимуществом, то было
земельной ренты. Рикардо, а за бы желательно, чтобы с каждым
ним Милль, Мак-Куллох и другие годом вновь создаваемые машины
полагают, что ренту платят за оказывались менее производитель-
естественную производительность, ними, чем старые, ведь это сооб-
прпсущуто участникам земли. Ри- щало бы большую стоимость това-
кардо построил па лтом мнении рам, производимым по всей стране,
целую систему... Так как оп в и- и всем владельцам наиболее про­
дол пород собой только английские изподительиых машин платилась бы
условия, то он впал в заблужде- рента» («Des principes do l'économie
пне, будто эти английские пашни politique etc .», Paris , 1835. T. 1,
и луга, за мнимо естественную р. 77) [Русский перевод, стр. 71J.
производительность которых в на- «Богатство возрастает в тех странах,
стоящее время платят такую про- где благодаря усовершенствованиям
красную ренту, были точно такими в земледелии можно увеличить Ко­
нго пашнями и лугами во всякое лп'юетво продуктов без соответст-
времн» (Лист. Цит. соч., стр. вующего увеличения количества тру-
360). да и где, следовательно, земельная

рента растет лишь постепенно» (eben­da, р. 81—82) [там же, стр. 72—73].

Таким образом, по отношению к высокому дворянству г-н Лист не осмеливается вести игру в тени «производительных сил». Он хочет соблазнить его «меновыми стоимостями» и поэтому злобствует на школу Рикардо, который не рассматри­вает ни земельную ренту с точки зрения производительной силы, ни производительную силу с точки зрения современного крупного фабричного производства.

Так г-н Лист оказывается лжецом вдвойне. Однако в этом вопросе нам следует отдать справедливость г-ну Листу. В одной крупной вюртембергской фабрике (если мы не ошибаемся, Кёхлина) участвует сам король вюртембержцев *, вложив в нее большую сумму. В вюртембергских, а в большей или меньшей степени также и в баденских фабриках значительное участие посредством акций принимают дворяне-землевладельцы. Таким образом, здесь дворяне участвуют в «промышленной силе» не в качестве земельных собственников, а вкладывая в нее деньги, сами выступая в качестве буржуа и фабрикантов, и

...[24] и возникает «преемственность и непрерывность про­ изводства» целого ряда поколений — завуалированный комму­ нист Лист учит также и этому — таким образом, эта «преемст­ венность и непрерывность производства» оказывается наследст-

* Имеется в мщу король Вюртемберга Вильгельм I , Ред.

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 253

венной собственностью не господ промышленников, а целых поколений (см., например, Брея ¹³⁴).

Высокая земельная рента обеспечивалась в Англии лендлор­ дам (земельным собственникам) только посредством разорения арендаторов и низведения батраков до уровня ирландской нищеты (настоящих нищих). И все это несмотря на различные хлебные законы, независимо от того, что сами получатели земельной ренты часто бывали вынуждены уступать ее на треть, на половину своим арендаторам. С 1815 г. было принято три различных хлебных .чакона с целью улучшения положения и морального поощрения арендаторов. В течение этого периода было назначено пять парламентских комиссий, чтобы выявить наличие бедственного состояния земледелия и расследовать его причины. Непрерывное разорение арендаторов, несмотря на доведенную до предела эксплуатацию батраков и максимально возможное снижение их заработной платы, с одной стороны, и наличие частых случаев, когда землевладельцы бывали выну­ждены отказываться от части земельной ренты, — с другой, доказывают, что даже и в Англии — несмотря на все ее фаб­рики и заводы — не производилось высоких земельных рент. Ибо с экономической точки зрения нельзя рассматривать в ка­честве земельной ренты такое явление, когда часть издержек производства посредством договоров и других отношений, имею­щих место вне сферы экономики, направляется вместо кармана арендатора в карман получателя земельной ренты. Если бы земельный собственник сам обрабатывал свою землю, то он, конечно, поостерегся бы зачислять часть обычной прибыли про­изводительного капитала в рубрику «земельная рента».

Писатели XVI, XVII и даже первых двух третей XVIII сто­летия все еще рассматривали вывоз зерна Англией как главный источник ее богатства. Старинная английская промышлен­ность, — главную отрасль которой составляла обработка ове­чьей шерсти, а менее важные отрасли которой обрабатывали материалы, поставлявшиеся главным образом самой этой от­раслью, — была всецело подчинена, земледелию. Ее главным сырьем были продукты английского земледелия. Само собой разумеется, что она, таким образом, стимулировала развитие земледелия. Позднее, когда появилось собственно фабричное производство, уже через короткое время стала ощущаться и необходимость в законах о хлебных пошлинах. Но они остава­лись номинальными. Быстрый рост населения, наличие больших площадей плодородной земли, которые еще предстояло обра­ботать, появление изобретений — все это, конечно, привело к развитию на первых порах также и земледелия. Особенно

254

К. МАРКС

этому способствовала война против Наполеона, которая соз­дала для английского сельского хозяйства настоящую запре­тительную систему. Но в 1815 г. обнаружилось, сколь мало увеличилась в действительности «производительная сила» земле­делия. В среде землевладельцев и арендаторов поднялся всеоб­щий вопль, и тогда были изданы теперешние хлебные законы ¹³⁵. В самой сущности современной фабричной промышленности заложена, во-первых, тенденция отчуждать [zu entfremden] промышленность от отечественной почвы, поскольку эта про­мышленность обрабатывает главным образом сырье, ввозимое из-за границы, и опирается на внешнюю торговлю. В ее сущ­ности заложена тенденция вызывать рост населения в таком масштабе, которому не соответствует использование земли в ус­ловиях частной собственности. В ее сущности заложена, да­лее, — если она порождает хлебные законы, как она до сих пор всегда порождала их в Европе, — тенденция посредством вы­сокой земельной ренты и эксплуатации земельной собствен­ности фабричными методами превращать крестьян в самых нищих пролетариев. Если же ей удается воспрепятствовать изданию хлебных законов, то она изымает из обработки массу земель, подчиняет цены на хлеб внешним случайностям и под­вергает страну полному отчуждению, делая получение самых необходимых для нее жизненных средств зависимым от торговли, которая подрывает земельную собственность в качестве само­стоятельного источника собственности. Последнее является целью Лиги против хлебных законов в Англии и движения про­тив земельной ренты в Северной Америке¹³⁸, ибо земельная рен­та есть экономическое выражение земельной собственности. По­этому тори постоянно указывают на опасность того, что Англия сделается зависимой в получении жизненных средств, напри­мер, от России.

Крупной фабричной промышленности — разумеется, здесь не идут в счет такие страны, как Северная Америка, которым еще предстоит пустить в обработку колоссальные массивы земель (а ведь покровительственные пошлины не очень-то увеличивают площадь земли) — безусловно присуща тенден­ция сковывать производительную силу земли, как только ее эксплуатация достигнет известной ступени, так же как, с дру­гой стороны, ведению земледелия фабричными методами при­суща тенденция вытеснять людей и превращать все земли — разумеется, в известных пределах — в пастбища, так что место людей занимает скот.

Учение Рикардо о земельной ренте сводится, в немногих словах, к следующему:

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 255

Земельная рента ничего не прибавляет к производительно­сти земли. Наоборот, ее повышение является доказательством того, что производительная сила земли падает. Она опреде­ляется именно отношением площади пригодных для обработки земель к численности населения и к уровню цивилизации вообще. Цена на хлеб определяется издержками производства хлеба на самой неплодородной земле, обработки которой требуют потребности населения. Если приходится прибегать к обра­ботке земли худшего качества или делать с меньшей отдачей вложения капитала в тот же участок земли, то собственник самой плодородной земли продает свой продукт столь же до­рого, как тот, кто обрабатывает самую плохую землю. Он кладет себе в карман разницу между издержками производства хлеба на самой лучшей и на самой неплодородной земле. Таким обра­зом, чем менее плодородная земля пускается в обработку или с чем меньшей отдачей делаются вторые, третьи вложения капитала в тот же участок земли, одним словом, чем больше убывает относительная производительная сила земли, тем выше поднимается земельная рента. Если представить землю плодо­родной повсеместно*...

IV. Г-Н ЛИСТ И ФЕРЬЕ

Книга Феръе, помощника таможенного инспектора во вре­мена Наполеона — «О правительстве с точки зрения его взаи­моотношений с торговлей». Париж, 1805 — является тем сочи­нением, с которого списывает г-н Лист. В книге Листа нет ни од­ной основной мысли, которая не высказана в книге Ферье и не высказана в ней лучше.

Ферье был чиновником Наполеона. Он защищал континен­тальную систему ¹³⁷. Он говорит не о протекционистской си­стеме, а о запретительной системе. Он далек от того, чтобы сочинять фразы о союзе всех народов или о вечном мире внутри страны. У него, разумеется, еще нет и социалистических фраз. Мы приведем краткие выдержки из его книги, чтобы показать читателю этот тайный источник листовской премудрости. Если г-н Лист фальсифицирует Луи Сэя, чтобы представить его в ка­честве своего союзника, то он, напротив, нигде не ссылается на Ферье, у которого списывает повсюду. Он хотел бы ввести читателя в заблуждение.

Мы уже цитировали суждение Ферье о Смите. Ферье еще бо­лее откровенно выражает свою приверженность к старой запре­тительной системе.

* Здесь заканчивается текст последнего из нумерованных листов. Реф.

256

К. МАРКС

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО. БЕРЕЖЛИВОСТЬ

НАЦИЙ

«Существует бережливость и расточительность наций, но нация бывает расточительной или бережливой только в своих отношениях с другими народами» ([Ферье. Цит. соч.], стр. 143).

«Неверно, что применение капитала, являющееся наиболее выгодным для того, кто пм обладает, необходимо оказывается наиболее выгодным также и для промышленности... Интерес капиталистов далеко но совпадает со всеобщим интересом и почти всегда находится в противоположности к нему» (стр. 168—169).

«Сущестпует бережливость нации, но совершенно отличная от Смитов­ской... Она состоит в том, чтобы покупать заграничные продукты лишь в таком количестве, какое можно оплатить своими продуктами. А иногда она состоит в том, чтобы совсем обходиться без заграничных продуктов» (там же, стр. 174—175).

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ И МЕНОВАЯ СТОИМОСТЬ

«Принципы бережливости наций, установленные Смитом, имеют своим основанием различение между производительным и непроизводи­тельным трудом... Это различение неправильно по существу. Непроиз­водительного труда вовсе не существует» (там же, стр. 141).

«Он» (Гарнье) «усматривает в серебряных деньгах только стоимость серебра, не размышляя о том их свойстве, которое они имеют в качестве денег: делать обращение более активным и, следовательно, умножать продукты труда» (там же, стр. 18). «Поэтому когда правительства стараются предотвратить утечку наличных денег за границу,., то это делается не ради их стоимости.., а потому, что та стоимость, которая поступает взамен их, не может вызвать в обращении тот же самый эффект, что они сами.., не может при каждом переходе из рук в руки вызвать к жизни новое произ­водство» (там же, стр. 22, 23). «Слово «богатство» применительно к деньгам, обращающимся в качестве денег, следует понимать в смысле тех актов воспроизводства, которые они облегчают,., и в этом смысле страна обога­щается, когда она увеличивает количество своих наличных денег, потому что вместе с этим увеличением количества наличных денег возрастают все производительные силы труда» (там же, стр. 71). «Когда говорят, что богатство какой-нибудь страны равняется двум миллиардам,., то под этим понимают, что эта страна имеет средства, чтобы с помощью этих двух миллиардов поддерживать обращение стоимостей, которые в 10, 20, 30 раз больше этой суммы, или, что то же самое, что она может произвести эти стоимости. Вот эти-то средства производства, которыми страна обязана деньгам, и называют богатством» (стр. 22).

Итак, Ферье отличает меновую стоимость, которую имеют деньги, от производительной силы денег. Даже независимо от того, что Ферье вообще называет средства производства богат­ством, не было ничего легче, как применить ко всем капиталам то различение, которое он провел между стоимостью и произ­водительной силой денег.

Но Ферье идет еще дальше, он вообще защищает запретитель­ную систему с помощью того аргумента, что она обеспечивает нациям их средства производства:

О КН. ЛИСТА «НАЦИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОЛИТЭКОНОМИИ» 257

«Таким образом, запреты полезны всякий раз, когда они помогают нациям обзавестись средствами удовлетворения своих потребностей... Я сравниваю нацию, которая на свои наличные деньги покупает вне своей страны те товары, которые она сама может изготовлять, хотя бы и менее добротно, с таким садовником, который, будучи недоволен теми фруктами, которые он собирает в своем саду, стал бы покупать более вкусные плоды у CBotox соседей, давая им взамен свои садоводческие орудия» (стр. 288). «Внешняя торговля выгодна всякий раз, когда она имеет тенденцию уве­личивать производительные капитала. Она неблагоприятна, когда вме­сто того, чтобы приумножать капиталы, она требует их отчуждения» (стр. 395—396).

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ, ТОРГОВЛЯ

«Следует ли правительству поощрять торговлю и фабрики предпочти­тельно перед земледелием? Этот вопрос все еще является одним п.ч тех вопросов, по которым правительства и писатели не могут прийти к согла­сию» (стр. 73).

«Успехи промышленности и торговли связаны с успехами цивилизации, с прогрессом в искусствах, в науках, в судоходстве. Правительство, которое почти ничего не может сделать для земледелия, может сделать почти все для промышленности. Если нация имеет привычки или вкусы, способные задержать ее развитие, то правительству следует применить все свои средства, чтобы бороться с ними» (стр. 84).

«Действительное средство поощрения земледелия есть поощрение фабрично-заводской промышленности» (стр. 225). «Ее сфера» (сфера про­мышленности, под которой г-н Ферье понимает фабрично-заводскую промы­шленность) «не ограничена пи ее успехами, ни средствами ее усовер­шенствования... Ее творческая мощь — всеохватывающая, подобно вообра­жению, подобно ему пребывающая в движении и плодотворная — не имеет иных границ, кроме границ самого человеческого духа, от которого она повседневно получает все новый блеск» (стр. 85).

«Истинным источником богатства для аграрно-промышленной нации является воспроизводство и труд. Она должна давать своим капиталам аграрно-промышленное применение и заботиться о том, чтобы перевозить и продавать свои собственные товары, прежде чем она сможет занять­ся перевозкой и продажей товаров других наций» (стр. 186). «Этот рост богатства человека следует приписать преимущественно внутренней торговле, которая задолго предшествовала обмену народа с пародом» (стр. 145). «Согласно самому Смиту, из двух капиталов, из которых один вложен во внутреннюю торговлю, а другой — во внешнюю, первый ока­зывает промышленности страны поддержку и поощрение в двадцать четыре раза более значительные» (стр. 145—146).

Но г-н Ферье по крайней мере понимает, что внутренняя торговля не может существовать без внешней (там же, [стр. 146]).

«Допустим, что несколько частных лиц вывезут из Англии 50 000 штук бархата — в этой торговой операции они выручат много денег и "очень легко сбудут свой товар. Но тем самым они сократят отечествен­ную промышленность и оставят без работы 10 000 рабочих» (стр. 170; ср. стр. 155—156).

Г-н Ферье, как и Лист, обращает внимание на отличие про­ мышленных и торговых городов от только потребляющих горо­ дов (стр. 91), но он по крайней мере настолько честен, что

25S

К. МАРКС

ссылается при этом на самого Смита. Он ссылается на столь милый сердцу г-на Листа Метуэнский договор ¹³⁸ и отмечает практичную осторожность Смита в его суждениях об этом до­говоре (стр. 159). Мы уже видели, как его суждение о Смите в общем почти дословно совпадает с суждением Листа. См. также о торговле иностранными товарами, перевозимыми из одной страны в другую, стр. 186 и в других местах.

Различие между Ферье и Листом состоит в том, что первый пишет в защиту всемирно-исторического предприятия — кон­тинентальной системы, а второй — в защиту мелочной, слабо­умной буржуазии.

Читатель согласится, что весь г-н Лист in nuce * содер­жится в приведенных выдержках из Ферье. Если к этому доба­вить еще те фразы, которые он заимствует из последующего раз­вития политической экономии, имевшего место со времени Ферье, то на его долю останется лишь пустое идеализирование, производительная сила которого заключается в словах, и [...] ** лицемерие стремящегося к господству немецкого буржуа.

Написано в марте 1845 г. Печатается по рукописи

Впервые опубликовано на. русском языке Пересов с немецкого

в журнале «Вопросы истории КПСС» Л» IB, 1971 г.

* — вкратце, в самом сжатом виде. Ред. ** Здесь одно слово в рукописи ваписаво неразборчиво. Рев.

[ 259

К. МАРКС

* ПЛАН «БИБЛИОТЕКИ ВЫДАЮЩИХСЯ ИНОСТРАННЫХ СОЦИАЛИСТОВ»¹³⁹

 

 

Морелли	Социальный кружок 140		Вентам
Мабли	Эбер		Годвин
Бабёф	Леру *
Буонарроти	Леклерк
Гольбах		Гельвеций Сен-Симон
Фурье
Консидеран	Оуэн (Л а ланд) ш Произведения школы
	«Producteur». «Globe»;
Кабе	Дезами. Гей
			И X

«Fraternité», l'égalitaire и т . д . l'humanitaire¹⁴²

Прудон

Написано К. Марксом между 7 и 17 марта 1845 а.

Впервые опубликовано

в Marx—Engels Gesamtausgabe.

Erste Abteilung, Bd. 5, 1932

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

• Очевидно, имеется в виду Жак Ру- Ред.

260 ]

К. МАРКС * ЗАМЕТКИ ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ ^мз

Божественный эгоист в противоположность эгоистическому человеку.

Заблуждение во время революции относительно античной государственности.

«Понятие» и «субстанция».

Революция — История происхождения современного государ­ства.

Написано К. Марксом Печатается по рукописи

приблизительно в апреле 1S45 г. _тт _

Перевод с немецкого Впервые опубликовано в Marx — Engels Gesamtausgabe. Erste Abteilung, Bd. S, 1932

[261

К . МАРКС

* ТЕЗИСЫ О ФЕЙЕРБАХЕ ^ш

( ТЕКСТ 1845 ГОДА )

1) К «ФЕЙЕРБАХУ»

1

Главный недостаток всего предшествовавшего материализма (включая и Фейербаховский) заключается в том, что предмет, действительность, чувственпость берется только в форме объ­екта, или в форме созерцания, а не как чувственно-человеческая деятельность, практика; не субъективно. Поэтому деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась абстрактно идеализмом — который, конечно, не знает дейст­вительной, чувственной деятельности как таковой. Фейер­бах хочет иметь дело с чувственными объектами, — действи­тельно отличными от мысленных объектов, но саму человече­ скую деятельность он берет не как предметную деятельность. Поэтому в «Сущности христианства» он рассматривает, как истинно человеческую, только теоретическую деятельность, тогда как практика берется и фиксируется только в грязно-торгашеской форме ее проявления ¹⁴⁵. Он не понимает поэтому значения «революционной», «практически-критической» дея­тельности.

2

Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предмет­ ной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолированного от практики, есть чисто схоластический во­прос.

262

К. МАРКС

3

Материалистическое учение об изменении обстоятельств и воспитании забывает, что обстоятельства изменяются людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно вынуждено поэтому делить общество на две части — из которых одна воз­вышается над обществом.

Совпадение изменения обстоятельств и человеческой дея­ тельности, или самоизменения, может рассматриваться и быть рационально понято только как революционная практика.

4

Фейербах исходит из факта религиозного самоотчуждения, из удвоения мира на религиозный и земной. И он занят тем, что сводит религиозный мир к его земной основе. Но то, что земная основа отделяет себя от самой себя и строит себе некое само­ стоятельное царство в облаках, может быть объяснено только саморазорванностыо и самопротиворечивостью этой земной основы. Следовательно, последняя должна не только быть в са­мой себе понята в своем противоречии, но и практически рево­люционизирована. Следовательно, после того, как, например, в земной семье найдена разгадка тайны святого семейства, земная семья должна сама быть теоретически и практически уничтожена.

5

Недовольный абстрактным мышлением, Фейербах требует созерцания; но он не рассматривает чувственность как практи­ ческую, человечески-чувственную деятельность.

6

Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущ­ ности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий от­дельному индивиду. В своей действительности она есть сово­ купность всех общественных отношений.

Фейербах, который не занимается критикой этой действи­тельной сущности, оказывается поэтому вынужденным:

1)        абстрагироваться от хода истории, рассматривать рели­ гиозное чувство [Gemüt] обособленно и предположить абстракт­ного — изолированного — человеческого индивида;

2)        сущность может поэтому рассматриваться только как «род», Как внутренняя, немая всеобщность, связующай мно­жество индивидов природными узами.

ТЕЗИСЫ О ФЕЙЕРБАХЕ (ТЕКСТ 1845 ГОДА)

263

Поэтому Фейербах не видит, что «религиозное чувство» само есть общественный продукт и что абстрактный индивид, под­ вергаемый им анализу, принадлежит к определенной форме общества.

8 •

Всякая общественная жизнь является по существу практи­ческой. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой прак­тике и в понимании этой практики.

9

Самое большее, к чему приходит созерцательный материа­лизм, т. е. материализм, который не постигает чувственность как практическую деятельность, это — созерцание отдельных индивидов и гражданского общества.

10

Точка зрения старого материализма есть гражданское об­ щество, точка зрения нового материализма есть человеческое общество или общественное человечество.

И

Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

Написано К. Марксом весной 1S45 г.

Данный вариант впервые опубликован

в 1924 г. на немецком языке

в «Marx — Engels Archiv». Bd. I

и на русском языке в издании:

чАрхив К. Маркса и Ф. Энгельса»,

> Книга первая

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

264 ]

К. МАРКС * ТЕЗИСЫ О ФЕЙЕРБАХЕ

МАРКС О ФЕЙЕРБАХЕ *

1

Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и Фейербаховский — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объ­ екта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеа­ лизм, конечно, не знает действительной, чувственной деятель­ ности как таковой. Фейербах хочет иметь дело с чувственными объектами, действительно отличными от мысленных объектов, но саму человеческую деятельность он берет не как предмет­ ную деятельность. Поэтому в «Сущности христианства» он рас­ сматривает, как истинно человеческую, только теоретическую деятельность, тогда как практика берется и фиксируется только в грязно-торгашеской форме ее проявления. Он не понимает поэтому значения «революционной», практически-критической деятельности.

2

Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предмет­ ной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изо­лирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос.

* Вариант, опубликованный Энгельсом в 1888 году. Ред.

МАРКС О ФЕЙЕРБАХЕ 265

3

Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспи­ тания, — это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно неизбежно поэтому приходит к тому, что делит общество на две части, одна из которых возвышается над обществом (например, у Роберта Оуэна).

Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятель­ ности может рассматриваться и быть рационально понято только как революционная практика.

4

Фейербах исходит из факта религиозного самоотчуждения, из удвоения мира на религиозный, воображаемый мир и дей­ствительный мир. И он занят тем, что сводит религиозный мир к его земной основе. Он не замечает, что после выполнения этой работы главное-то остается еще не сделанным. А именно, то обстоятельство, что земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство, может быть объяснено только саморазорванностью и самопротиворечивостью этой земной основы. Следовательно, последняя, во-первых, сама должна быть понята в своем противо­речии, а затем практически революционизирована путем устра­нения этого противоречия. Следовательно, после того как, на­пример, в земной семье найдена разгадка тайны святого семей­ ства, земная семья должна сама быть подвергнута теоретической критике и практически революционно преобразована.

5

Недовольный абстрактным мышлением, Фейербах апелли­ рует к чувственному созерцанию; но он не рассматривает чувст­ венность как практическую, человечески-чувственную деятель­ность.

6

Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть сово­ купность всех общественных отношений.

10 М. и Э., т. 42

266 к. Маркс

Фейербах, который не занимается критикой этой действи­тельной сущности, оказывается поэтому вынужденным:

1)        абстрагироваться от хода истории, рассматривать рели­гиозное чувство [Gemüt] обособленно и предположить абстракт­ного — изолированного — человеческого индивида;

2)        поэтому у него человеческая сущность может рассматри­ ваться только как «род», как внутренняя, немая всеобщность, связующая множество индивидов только природными узами.

7

Поэтому Фейербах не видит, что «религиозное чувство» само есть общественный продукт и что абстрактный индивид, подвер­гаемый им анализу, в действительности принадлежит к опре­ деленной форме общества.

8

Общественная жизнь является по существу практической. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики.

9

Самое большее, до чего доходит созерцательный материа­лизм, т. е. материализм, который не постигает чувственность как практическую деятельность, это — созерцание им отдель­ных индивидов в «гражданском обществе».

10

Точка зрения старого материализма есть «.гражданское» об­ щество; точка зрения нового материализма есть человеческое общество, или обобществившееся человечество.

11

Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

Написано К. Марксом Печатается по тексту приложения

весной IS 45 г. к книге

Впервые опубликовано Ф. Энгельсом Перевод с немецкого

в приложении к книге: F. Engels.

«Ludwig Feuerbach und der Ausgang

der hkatiuhen deutschen

Philosophie». Stuttgart, Ш8

Обложка журнала «Das Westphäusche Dampfboot», в котором

опубликована статья ф. энгельса «дополнение

к характеристике положения рабочего класса в англии»

10*

[ 269

Ф. ЭНГЕЛЬС

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ ^14в

I . ОДНА ИЗ АНГЛИЙСКИХ ЗАБАСТОВОК

В своей книге, посвященной вышеуказанному предмету, я не имел возможности привести фактические доказательства по отдельным пунктам. Чтобы не сделать книгу слишком толстой и неудобочитаемой, я должен был считать свои утверждения в достаточной мере обоснованными, если подтверждал их дан­ ными из официальных документов, работ незаинтересованных авторов или из сочинений сторонников тех партий, против интересов которых я выступал. Этого было достаточно, чтобы оградить меня от возражений в тех случаях, когда я основы­вался не на собственных наблюдениях при детальном описании конкретных случаев из жизни. Но этого было недостаточно, чтобы породить в читателе ту непоколебимую уверенность, которая может быть создана лишь яркими неопровержимыми фактами и которую невозможно вызвать, особенно в век, до­веденный бесконечной «мудростью отцов» до скептицизма, одними голыми рассуждениями, на какие бы авторитеты они ни опирались. Когда дело идет о важных выводах, когда на основе фактов выявляются общие принципы, когда требуется изобразить не положение отдельных небольших групп народа, а взаимоотношение целых классов — тогда факты особенно необходимы. В своей книге я не мог всюду привести их по вышеуказанным причинам, Теперь я восполню здесь этот не­избежный пробел, сообщая время от времени факты, по­черпнутые из имеющихся в моем распоряжении источников. Чтобы одновременно доказать, что мое описание остается вер­ным еще и сегодня, я приведу только такие факты, которые имели место после моего отъезда из Англии в прощдом году

270

Ф. ЭНГЕЛЬС

и стали мне известны лишь со времени выхода моей книги из печати.

Читатели моей книги вспомнят, что в ней я уделил внимание главным образом описанию взаимоотношений буржуазии и про­летариата и неизбежности борьбы между этими двумя классами; особенно для меня важно было доказать полную правомерность этой борьбы пролетариата и противопоставить общим красивым фразам английской буржуазии ее гнусные деяния. Моя книга, от первой до последней страницы — это обвинительный акт против английской буржуазии. Теперь я представлю еще неко­ торые убедительные доказательства. Впрочем, я уже достаточно излил свой гнев на этих английских буржуа и в своих допол­нительных заметках уже не намерен больше выходить из себя и постараюсь, насколько это в моих силах, сохранить душевное равновесие.

Первым нам встречается почтенный граждашш и добропоря­дочный отец семейства — один наш старый знакомый, или вернее двое наших старых знакомых. Гг. Полит и Хенфри еще в 1843 г. — бог знает в который раз — имели столкновение со своими рабочими, которые, несмотря ни на какие доводы, не хотели отказываться от своего требования — получать за дополнительный труд дополнительную плату — и прекратили работу. Гг. Полинг и Хенфри — крупные строительные под­рядчики, у которых на стройках занято много обжигальщиков кирпича, плотников и т. д., наняли других рабочих; это вы­звало конфликт, который вылился в конце концов в настоящее кровопролитное сражение с применением ружей и дубинок на кирпичном заводе Полинга и Хенфри и закончился, как об этом можно подробнее прочесть в моей книге, ссылкой полдюжины рабочих на Вандименову землю ^ш. Но гг. Полингу и Хенфри непременно надо ежегодно конфликтовать со своими рабочими, иначе они не могут быть спокойны, и вот в октябре 1844 г. они опять затеяли с ними споры. На этот раз подрядчики-филант­ропы задумали облагодетельствовать именно плотников. С неза­памятных времен среди плотников Манчестера и его окрест­ностей укоренился обычай не «зажигать света» от сретения * до 17 ноября, то есть в длинные дни работать с 6 утра до 6 ве­чера, а когда день начинает укорачиваться, приступать к ра­ боте с рассветом и кончать ее с наступлением темноты. С 17 но­ ября уже зажигали свет и работали полное время. Полинг и Хен­фри давно, были недовольны этим «варварским» обычаем и решили при помощи газового освещения покончить с этим

♦ — 2 февраля по старому стилю. Ред,

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТ. ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ 271

пережитком «темных времен»; поэтому, когда однажды вечером плотники, которые не могли уже ничего видеть еще до 6 часов, сложили инструменты и стали одеваться, мастер включил газ и заявил им, что они обязаны проработать до шести часов. Плот­ники, которым это не понравилось, созвали общее собрание рабочих своей профессии. Весьма удивленный г-н Полинг спросил у своих рабочих, что вызвало их недовольство и побу­ дило созвать собрание. Некоторые из рабочих заметили, что не они непосредственно, а правление ремесленного союза созвало собрание. На это г-н Полинг ответил, что ему нет дела до союза, однако он готов предложить им следующее: если рабочие согласятся на то, чтобы зажигали свет, то по субботам он будет отпускать их на три часа раньше урочного времени, и кроме того, — о, великодушие! — разрешит им ежедневно работать сверхурочно четверть часа, за которые они будут по­ лучать особую плату! Но за это, правда, они должны будут, когда все остальные мастерские начнут зажигать свет, работать на полчаса больше! Рабочие обдумали это предложение и под­считали, что таким образом гг. Полинг и Хенфри за период коротких дней будут ежедневно выгадывать по целому часу, а каждому рабочему придется отработать сверхурочно в общем 92 часа, то есть 9V₄ дней, не получая за это ни одного пфеннига, и что за счет заработной платы всех занятых в фирме рабочих господа предприниматели получат за зимние месяцы 400 ф. ст. (2 100 талеров) экономии. Итак, рабочие провели намеченное собрание и растолковали своим товарищам по профессии, что если одной какой-нибудь фирме удастся осуществить этот план, ее примеру последуют и другие, вследствие чего произойдет всеобщее косвенное снижение заработной платы, которое обой­дется плотникам их округа приблизительно в 4 000 ф. ст. ежегодно. Было поэтому решено, что в ближайший понедель­ник все плотники, работающие у Полинга и Хенфри, подадут заявление о своем намерении оставить работу через три месяца и, если хозяева будут упорствовать, прекратят ее по истечении этого срока. За это ремесленный союз обещал — в случае возможной безработицы — поддержать их путем всеобщего сбора средств.

В понедельник, 14 октября, рабочие пришли сделать свое заявление, на это им ответили, что они могут уходить хоть сейчас, что они, разумеется, и сделали. В тот же вечер состоя­ лось второе собрание всех строительных рабочих, на котором рабочие, занятые в различных областях строительных работ, обещали свою поддержку безработным. В среду и четверг все плотники окрестности, работающие у Полинга и Хенфри,

272

Ф. ЭНГЕЛЬС

также прекратили работу, и забастовка, таким образом, раз­вернулась полностью.

Оказавшись так внезапно в затруднении, строительные под­рядчики немедленно разослали своих людей во все стороны, даже в Шотландию, нанимать рабочих, так как во всей округе нельзя было найти ни одного человека, который согласился бы посту­пить к ним. Через несколько дней из Стаффордшира прибыло ровно тринадцать человек. Но когда стачечникам представился случай поговорить с ними и объяснить, из-за каких разногласий и по каким причинам прекращена работа, некоторые из вновь прибывших отказались продолжить работу. Против этого у хо­зяев имелось практическое средство: строптивых рабочих вме­сте с их «соблазнителем» вызвали к мировому судье, г-ну Да-ниелу Моду. Но, прежде чем последовать туда за ними, мы должны сперва представить в надлежащем свете добродетели г-на Даниела Мода.

Г-н Даниел Мод является манчестерским « stipendiary magist ­ rate », или мировым судьей на жалованьи. Обычно английские мировые судьи назначаются министерством из числа богатых буржуа или землевладельцев, а иногда и священников. Но так как эти «Догберри» ¹⁴⁸ ничего не смыслят в законах, то они допускают грубейшие промахи, срамят буржуазию и вредят ей: даже перед лицом рабочего, если его защищает умелый адвокат, они нередко приходят в замешательство и при выне­ сении приговора, либо пренебрегают законными формами, что влечет за собой успешный исход апелляции, либо вынуждены согласиться на оправдательный приговор. К тому же, богатые фабриканты больших городов и промышленных округов вовсе не имеют времени ежедневно скучать в суде и предпочитают выставлять вместо себя заместителей. Поэтому в таких горо­дах, по их просьбе, большей частью назначаются оплачивае­ мые мировые судьи, знающие юристы, которые умеют исполь­зовать в интересах буржуазии все тонкости и крючкотворства английского права и вносить в него в случае надобности до­полнения и поправки. Как они при этом ведут себя, мы увидим по следующему примеру.

Г-н Даниел Мод — один из трех либеральных мировых судей, которые в большом количестве были назначены при министер­ стве вигов. Из всех его подвигов в манчестерском городском суде и вне его мы упомянем два. Когда в 1842 г. фабрикантам удалось спровоцировать рабочих южного Ланкашира на восста­ние, которое вспыхнуло в начале августа в Стейлибридже и Аштоне, около 10 000 рабочих во главе с чартистом Ричардом Пиллингом 9 августа направились оттуда в Манчестер,

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТ. ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ 273

«чтобы вступить в переговоры с фабрикантами на манчестерской бирже, а также посмотреть, как обстоят дела на местном рынке» ¹⁴'.

При входе в город их встретил г-н Даниел Мод со всей достопочтенной полицией, отрядом кавалерии и ротой стрелков. Но это было только для проформы, так как фабриканты и либе­ ралы были заинтересованы в том, чтобы восстание распростра­ нилось и привело к отмене хлебных законов ¹³⁶. Г-н Даниел Мод был в этом пункте вполне солидарен со своими почтен­ными коллегами; он вступил в переговоры с рабочими и раз­ решил им войти в город при условии, что они будут «соблюдать спокойствие» и пройдут но определенному маршруту. Он пре­красно понимал, что восставшие не выполнят этого условия, да он этого и не хотел: проявив некоторую энергию, он мог в за­родыше подавить спровоцированное восстание, но в таком слу­ чае он действовал бы не в интересах своих друзей, добивавшихся отмены хлебных законов, а в интересах г-на Пиля; поэтому он распорядился отвести войска и впустил рабочих в город, где они немедленно остановили работу на всех фабриках. Но когда восстание приняло решительный характер, направленный про­тив либеральной буржуазии, и совершенно игнорировало «адские хлебные законы», г-н Даниел Мод вспомнил о своем судейском сане, стал арестовывать рабочих целыми десятками и без пощады отправлять их в тюрьму за «нарушение спокой­ствия»; таким образом, он сначала спровоцировал нарушение спокойствия, а потом за него наказал.

А вот другая характерная черта из карьеры этого манчестер­ского Соломона. После того как Лига против хлебных за­конов не раз оказывалась публично побитой, она стала уст­раивать в Манчестере закрытые собрания, вход на которые разрешался лишь по билетам, однако резолюции и петиции этих закрытых собраний выдавались перед широкой публикой за постановления публичных собраний, за выражение «общест­венного мнения» Манчестера. Чтобы положить конец этому лживому бахвальству либеральных фабрикантов, три или че­ тыре чартиста — в числе их мой хороший друг Джемс Лич — раздобыли билеты и отправились на одно из таких собраний. Когда г-н Кобден поднялся, чтобы взять слово, Джемс Лич задал председателю собрания вопрос, является ли собрание публичным. Вместо ответа председатель вызвал полицию и при­казал немедленно арестовать Лича! Тот же вопрос повторил второй чартист, за ним третий, четвертый, и все они были схва­чены «сырыми раками» (полицейскими), которые в большом количестве стояли у дверей, и отправлены в ратушу. На сле­дующее утро они предстали перед г-ном Даниелом Модом,

274

Ф. ЭНГЕЛЬС

который уже был обо всем осведомлен. Им предъявили обвинение в нарушении порядка на собрании, едва дали произнести несколько слов, а затем заставили прослушать торжествен­ную речь г-на Даниела Мода, который заявил, что знает их, что они — политические бродяги, только тем и занимаются, что поднимают скандал на всех собраниях, беспокоят порядочных, солидных людей и что этому должен быть положен конец. Г-н Даниел Мод отлично знал, что не имеет права приговорить их к настоящему наказанию, поэтому он присудил их на этот раз к уплате судебных издержек.

Вот перед этим г-ном Даниелом Модом, буржуазные добро­детели которого мы только что обрисовали, и предстали непо­корные рабочие Полинга и Хенфри. Но они предусмотрительно привели с собой адвоката. Первым предстал перед судьей тот вновь прибывший рабочий из Стаффордшира, который отка­зался работать там, где другие, в целях самозащиты, прекра­тили работу. Гг. Полинг и Хенфри имели в руках письменное обязательство прибывших из Стаффордшира рабочих *, которое и предъявили мировому судье. Защитник рабочих заметил, что это соглашение подписано в воскресенье, следовательно, оно недействительно. Г-н Даниел Мод с достоинством согласился, что «деловые соглашения», заключенные в воскресенье, не имеют силы; но он-де не может поверить, чтобы гг. Полинг и Хенфри считали эту бумагу «деловым соглашением»! Поэтому он разъяс­нил бедняге-рабочему, не спросив его, «считает» ли он этот документ «деловым соглашением», что ему придется либо про­должать работу, либо три месяца плясать на ножной мель­ нице. — О, манчестерский Соломон! — Закончив с этим, гг. По­линг и Хенфри перешли к другому обвиняемому. Его звали Салмоном; это был один из старых рабочих фирмы, прекра­ тивших работу. Его обвиняли в том, что он запугивал новых рабочих, подстрекая их тоже прекратить работу. Свидетель — один из числа вновь прибывших — заявил, что Салмон схватил его руку и говорил с ним. Г-н Даниел Мод задал вопрос, не при­бегал ли обвиняемый к угрозам, не применял ли насилие? — Нет, ответил свидетель. — Г-н Даниел Мод, обрадовавшийся случаю блеснуть своим беспристрастием — после того, как он

• Содержание этого контракта было следующее: рабочий брал на себя обязатель­ство проработать шесть месяцев для Полинга и Хенфри и довольствоваться платой, ■которую они ему положат; но Полинг и Хенфри не были обязаны держать его шесть месяцев и могли в любое время уволить, предупредив за неделю. Полинг и Хенфри, правда, оплачивали его путевые расходы от Стаффордшира до Манчестера, но с тем, чтобы они были возмещены путем еженедельных вычетов по 2 шиллинга (20 зильбер­грошей) из его заработной платы! — Как вам нравится такой изумительный кон­тракт?

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТ. ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ 275

уже выполнил свои обязанности по отношению к буржуазии, — объявил, что обвиняемому ничего нельзя инкриминировать. Он-де имеет полное право расхаживать по улицам и разговари­вать с другими людьми, пока не уличен в каких-либо угрозах словом или действием, — поэтому он объявляется невиновным. Но гг. Полинг и Хенфри получили по крайней мере удовлет­ ворение от того, что за уплату ими судебных издержек Салмону пришлось одну ночь провести под арестом — а это уже что-то значило. Впрочем, радость Салмона длилась недолго. Освобож­денный в четверг 31 октября, он уже во вторник 5 ноября снова предстал перед г-ном Даниелом Модом по обвинению в нападе­нии на улице на гг. Полпнга и Хенфри. В тот самый четверг, когда Салмон был оправдан, в Манчестер прибыла партия шот­ландцев, которых заманили под фальшивыми предлогами, будто с раздорами покончено, Полинг и Хенфри не могут найти в своей местности достаточное число рабочих для выполнения более крупных подрядов и т. д. В пятницу к прибывшим яви­лось несколько шотландских столяров, которые давно работали в Манчестере и намеревались разъяснить своим землякам причины забастовки. Большая толпа их товарищей по профес­сии — около 400 человек — собралась возле постоялого двора, где разместились шотландцы. Но последних держали там вза­перти, поставив у двери в качестве часового одного из масте­ров. Через некоторое время появились гг. Полинг и Хенфри, пожелавшие лично проводить своих новых рабочих к мастер­ским. Когда все вышли на улицу, собравшиеся там рабочие стали уговаривать шотландцев не соглашаться работать в на­рушение правил ремесла, принятых в Манчестере, и не позо­рить этим своих земляков. Двое из шотландцев действительно несколько отстали, и г-н Полинг сам подбежал к ним, чтобы потащить их вперед. Толпа вела себя спокойно, лишь препятст­вуя быстрому продвижению шествия и призывала шотландцев не вмешиваться в чужие дела, вернуться домой и т. д. Это, наконец, разозлило г-на Хенфри; он заметил в толпе некоторых своих старых рабочих и среди них Салмона; чтобы положить конец этому делу, он схватил его за руку, г-н Полинг — за другую, и оба они во весь голос стали звать полицию. Подошел полицейский комиссар и спросил, в чем они обвиняют этого человека? Этот вопрос поставил обоих компаньонов в довольно затруднительное положение; но, сказали они, «мы знаем этого человека». О, ответил комиссар, этого уже достаточно, а пока его можно отпустить. Гг. Полинг и Хенфри, вынужденные предъявить хоть какое-то обвинение Салмону, ломали себе го­лову над этим несколько дней, пока, наконец, по совету своего

276

Ф. ЭНГЕЛЬС

адвоката, не остановились на вышеуказанном обвинении. Когда были допрошены все свидетели, дававшие показания против Салмона, внезапно поднялся в защиту обвиняемого У. П. Роберте, «генеральный поверенный углекопов», гроза всех мировых судей, и спросил, может ли он привести своих свидетелей, так как против Салмона не выставлено никакого обвинения? Г-н Даниел Мод разрешил ему допросить свидетелей, которые показали, что Салмон держал себя спокойно, пока г-н Хенфри не схватил его за руку. Когда окончились все речи pro и contra *, Даниел Мод заявил, что приговор он объявит в субботу. Очевидно, присутствие генерального поверенного Робертса заставляло его дважды подумать, прежде чем выска­заться.

В субботу Полинг и Хенфри выдвинули против трех своих старых рабочих, Салмона, Скотта и Меллора, помимо прежнего, еще одно, уголовное, обвинение в заговоре и запугивании. Они намеревались нанести таким образом смертельный удар ремес­ленному союзу, а чтобы обезопасить себя от страшного Ро­бертса, они пригласили из Лондона известного юриста, г-на Монка. Г-н Монк выставил в качестве свидетеля одного из недавно нанятых шотландцев, Гибсона, который уже в прошлый вторник выступал в качестве свидетеля против Салмона. Гибсон заявил, что в пятницу 1 ноября, когда он с товарищами вышел с постоялого двора, их окружила толпа людей, которые тащили и толкали их в разные стороны, и что эти трое обвиняемых были среди толпы. Теперь к допросу этого свидетеля приступил Ро­берте; он устроил Гибсону очную ставку с другим рабочим и задал вопрос, не говорил ли он, Гибсон, вчера вечером этому рабочему, что в прошлый вторник он при своем показании не знал> что его допрашивали под присягой и что он вообще не знал, как ему себя вести на суде и что говорить. Гибсон ответил, что он не знает этого человека, с ним вчера вечером было двое, но так как было темно, он не может сказать, является ли этот человек одним из них; возможно, что он и говорил нечто подобное^ ибо форма присяги в Шотландии иная, чем в Англии, хотя в точности он ее не помнит. Тут поднялся г-н Монк и зая­вил, что г-н Роберте не имеет права задавать-подобные вопросы; на это г-н Роберте возразил, что такой упрек вполне уместен, когда приходится защищать дурное дело, но что он имеет право задавать любые вопросы, не только о том, где родился свидетель, но и о том, где он находился с тех пор каждый день и что он ел каждый день. Г-н Даниел Мод подтвердил, что г-н Роберте имеет

• — за и против. Р»8.

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТ. ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ 277

на это право, но дал ему отеческий совет держаться возможно ближе к делу. После того, как г-н Роберте установил, на осно­вании показаний самого свидетеля, что тот действительно начал работать у Полинга и Хенфри лишь на следующий день после инкриминируемого события, то есть 2 ноября, он его отпустил. Тогда выступил в качестве свидетеля сам г-н Хенфри и рассказал об инциденте то же самое, что говорил Гибсон. В ответ на это г-н Роберте задал ему вопрос: не добиваетесь ли Вы неспра­ведливого преимущества перед Вашими конкурентами? Г-н Монк снова возразил против подобных вопросов. Хорошо, сказал Роберте, я их сформулирую более точно. Известно ли Вам, г-н Хенфри, что часы работы плотников регулируются в Ман­честере определенными правилами?

Г-н Хенфри: Мне нет дела до этих правил, я имею право уста­навливать собственные правила.

Г-н Роберте: Совершенно верно. Но, г-н Хенфри, скажите под присягой, не требуете ли Вы от своих рабочих более про­должительного рабочего времени, чем прочие строительные подрядчики и владельцы плотницких мастерских?

Г-н Хенфри: Да.

Г-н Роберте: На сколько часов примерно?

Г-н Хенфри не знал этого в точности, но вынул свою запис­ную книжку, чтобы произвести необходимый подсчет.

Г-н Даниел Мод: Вам незачем заниматься длинным подсче­том, скажите нам лишь приблизительно, сколько это составляет часов?

Г-н Хенфри: Приблизительно час утром и час вечером в те­ чение шести недель до того времени, когда обычно зажигают свет, и столько же часов в течение шести недель после того дня, когда обычно прекращают зажигать свет.

Г-н Даниел Мод: Это составляет, следовательно, 72 часа до того времени, когда начинают зажигать свет, и 72 часа после этого, то есть 144 часа, которые каждый рабочий должен перера­батывать в течение 12 недель?

Г-н Хенфри: Да.

Это заявление вызвало сильное недовольство у публики. Г-н Монк злобно посмотрел на г-на Хенфри, а г-н Хенфри сму­щенно на своего адвоката; г-н Полинг стал дергать г-на Хенфри за сюртук, но уже было поздно. Г-н Даниел Мод, увидев, что и на этот раз ему придется разыграть роль беспристрастного судьи, принял к сведению это признание и огласил его.

После того как были допрошены еще два второстепенных сви­детеля, г-н Монк заявил, что этим исчерпываются его мате­риалы против обвиняемых.

278

Ф. ЭНГЕЛЬС

Тогда г-н Даниел Мод сказал, что обвиняющая сторона не представила оснований для обвинения подсудимых в уголовном преступлении, так как не доказала, что шотландцы, под­вергшиеся угрозам, были приняты на работу к Полингу и Хен-фри ранее первого ноября, поскольку не было предъявлено ни договора о найме, ни какого-либо другого подтверждения того, что люди начали работать ранее второго ноября, между тем как жалоба была подана первого ноября; в этот день, сле­довательно, шотландцы еще не были на службе у Полинга и Хенфри, и обвиняемые имели право удерживать их всеми законными средствами от поступления на службу к Полингу и Хенфри. — На это г-н Монк ответил, что жалобщики были наняты к тому моменту, когда они покинули Шотландию и сели на пароход. Г-н Даниел Мод заметил, что вообще утверж­дали, будто подобный договор о найме был заключен, однако этот документ не был предъявлен. Г-н Монк ответил, что этот документ находится в Шотландии, и он просит г-на Мода приостановить дело, пока его не доставят сюда. Тут вмешался Роберте, заметив, что это для него новость. Уже объявлено, что материалы обвинения исчерпаны, а жалобщик, тем не менее, требует отложить дело до представления им новых документов. Роберте настаивает на продолжении дела. Г-н Даниел Мод объявил и то и другое излищним, поскольку нет обоснованного обвинения, — после чего обвиняемые были отпущены.

Тем временем и рабочие не бездействовали. Каждую неделю они устраивали собрания в помещении союза плотников или в зале социалистов, обращались за поддержкой к различным ремесленным союзам, щедро откликавшимся на эти призывы, продолжали повсюду оповещать о действиях Полинга и Хенфри и, наконец, разослали во все концы делегатов, чтобы всюду, где Полинг и Хенфри вербовали рабочих, разъяснить своим товарищам по профессии причину этой вербовки и таким обра­зом удержать их от поступления на службу в эту фирму. Уже через несколько недель после начала забастовки в разъездах находилось семь делегатов; объявления, вывешенные на углах улиц во всех крупных городах страны, предостерегали безработ­ных плотников относительно Полинга и Хенфри. 9 ноября несколько возвратившихся делегатов представили отчет о своей миссии. Один из них, по имени Джонсон, побывавший в Шот­ландии, рассказал, что агент Полинга и Хенфри уже нанял было тридцать рабочих в Эдинбурге; но, как только те узнали от него об истинном положении вещей, они заявили, что лучше умрут с голоду, чем отправятся при таких обстоятельствах в Манчестер. Другой делегат был в Ливерпуле и наблюдал за

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТ. ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ 279

прибытием пароходов; но не приехало ни одного человека, и ему оказалось нечего делать. Третий делегат объехал Чешир, но куда бы он ни приезжал, ему также не находилось дела, так как « Northern Star », газета рабочих, повсюду оповестила о дей­ствительном положении дел и отбила у людей всякое желание ехать в Манчестер; в одном городе — в Маклсфилде — плот­ники провели уже сбор средств для поддержки стачечников и обещали, в случае нужды, внести для них дополнительно еще по 1 шиллингу с человека. В других местах делегат побудил това­рищей по профессии провести такие же сборы.

Чтобы еще раз предоставить гг. Полингу и Хенфри возмож­ ность договориться с рабочими, в понедельник 18 ноября в по­ мещении союза плотников собрались рабочие всех профессий, занятых в строительном деле, выбрали депутацию для передачи этим господам адреса и направились процессией, со знаменами и эмблемами, к помещению фирмы Полинга и Хенфри. Впереди шла депутация, за ней комитет по организации забастовки, за­тем плотники, формовщики и обжигальщики кирпича, поден­щики, каменщики, пильщики, стекольщики, штукатуры, ма­ ляры, группа музыкантов, камнетесы, мебельщики. Они прошли мимо гостиницы, где остановился их генеральный поверенный Роберте, и приветствовали его на ходу громким «ура». Подойдя к помещению фирмы, депутация вышла из рядов, а масса на­ правилась дальше, чтобы провести публичное собрание в Стивен­сон-сквере. Депутация была встречена полицией, которая, пре­жде чем пропустить депутатов, потребовала их имена и адреса. Когда они вошли в контору, компаньоны, гг. Шарпе и Полинг, заявили им, что не примут никакого письменного адреса от толпы, которая была собрана исключительно в целях запугива­ния. Депутация отвергла это намерение, ссылаясь на то, что процессия даже не остановилась и сразу последовала дальше. В то время как эта процессия, насчитывавшая 5 000 человек, продолжала свой путь, депутацию, наконец, допустили и ввели в комнату в присутствии начальника полиции, одного офицера и трех газетных корреспондентов. Г-н Шарпе, компаньон По­линга и Хенфри, самочинно занял председательское место, заметив при этом, что депутации следует быть осторожной в своих выражениях, ибо все сказанное будет надлежащим образом запротоколировано и, при случае, может быть исполь­ зовано на суде против нее. — Затем депутатов стали спрашивать, на что они жалуются, и т. д.; сказали, что рабочим будет предо­ставляться работа согласно правилам, общепринятым в Ман­честере. Депутация спросила, работают ли набранные в Стаф­фордшире и Шотландии рабочие согласно установленным

280

Ф. ЭНГЕЛЬС

в Манчестере правилам ремесла? — Нет, последовал ответ, с этими людьми у нас имеется особое соглашение. — Следо­вательно, ваши рабочие снова получат работу и притом на обыч­ных условиях? — О, мы не ведем переговоров с депутацией; но пусть люди придут и узнают, на каких условиях мы намерены предоставить им работу. — Г-н Шарпе добавил, что все фирмы, в которых значится его имя, всегда хорошо относились к ра­бочим и платили самую высокую заработную плату. Депутация ответила, что если он является участником фирмы Полинг, Хенфри и К⁰, как они слышали, то эта фирма оказывала силь­ное противодействие удовлетворению самых насущных интере­ сов рабочих. — Одного из членов делегации — обжигальщика кирпичей, спросили, на что же жалуются его товарищи по про­фессии. — О, в данный момент ни на что, но раньше мы имели для этого достаточно поводов *. — Ах, у вас их было доста­точно? — издевательски ответил г-н Полинг и воспользовался случаем, чтобы прочитать длинную лекцию о ремесленных союзах, забастовках и т. д. и о той нищете, до которой они дово­дят рабочих. — На это один член депутации заметил, что ра­бочие вовсе не намерены допускать, чтобы у них отнимали одно за другим все их права и, например, заставляли отрабатывать даром 144 часа ежегодно, как этого от них сейчас требуют. — Г-н Шарпе заметил, что следует также подсчитать и убыток, понесенный участниками процессии вследствие того, что они не работали целый день, издержки по забастовке, потерю ста­чечниками заработной платы и т. д. — На это один из депу­татов ответил: это касается только нас, и мы не собираемся просить на это из вашего кармана ни гроша. На этом депутация удалилась, доложила обо всем рабочим, собравшимся в поме­щении союза плотников, при этом выяснилось, что для участия в процессии явились не только все рабочие, работавшие на Полинга и Хенфри в этом округе (они не были плотниками и потому не бастовали), но что в тот же день утром прекратили работу и многие из вновь привезенных шотландцев. Один маляр также заявил, что Полинг и Хенфри предъявили к ним такие же несправедливые требования, как и к столярам, и что они тоже намерены оказать сопротивление. Было решено, что для ускорения дела и сокращения срока борьбы должны объявить забастовку все строительные рабочие фирмы Полинг и Хенфри. Это было выполнено. В ближайшую субботу прекратили работу маляры, а в понедельник — стекольщики на строительстве но­вого театра, для сооружения которого Полинг и Хенфри заклю-

* См. выше — о кровавом сражения на кирпичном заводе Допинга в Хенфри.

ДОПОЛНЕНИЕ К ХАРАКТЕРИСТ. ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ 281

чили контракт, через несколько дней вместо 200 человек рабо­ тало всего лишь два каменщика и четверо поденщиков. Прекра­тили работу и многие из вновь прибывших рабочих. _t Полинг, Хенфри и К⁰ неистовствовали. Когда еще трое из новых рабочих прекратили работу, их в пятницу, 22 ноября, потащили к г-ну Даниелу Моду. Прежние неудачи ничему их не научили. Первым предстал перед судьей некий Рид, обвиняе­ мый в нарушении контракта; при этом был предъявлен контракт, подписанный обвиняемым в Дерби. Роберте, снова занявший свое место, тут же заметил, что между контрактом и обвинением нет никакой связи, что это две совершенно разные вещи. Г-н Да-ниел Мод сразу это понял, так как это сказал грозный Роберте, но ему стоило немало труда растолковать это защитнику про­тивной стороны. Наконец, последний попросил разрешения изменить обвинение и через некоторое время явился с новым обвинением, которое было еще хуже, чем первое. Убедившись в том, что и это не пойдет, он попросил о новой отсрочке, и г-н Даниел Мод дал ему срок на обдумывание, до пятницы 29 ноября*, то есть целую неделю. Добился ли он своего на этот раз, я не могу сказать, так как у меня отсутствует как раз тот номер газеты, в котором должно было быть напечатано решение. Между тем Роберте перешел в наступление и, со своей стороны, привлек к суду несколько навербованных рабочих и одного из мастеров Полинга и Хенфри за то, что они вторглись в дом одного стачечника и оскорбили его жену; в двух других случаях подверглись нападению некоторые бастующие рабочие. Г-н Даниел Мод вынужден был, к своему сожалению, осудить всех обвиняемых, но он постарался обойтись с ними возможно мягче, потребовав лишь внести залог в качестве поручитель­ства за хорошее поведение в будущем.

Наконец, в последние дни декабря гг. Полингу, Хенфри и К⁰ удалось добиться приговора в отношении двух своих про­тивников, также за причинение телесных повреждений одному из их рабочих. Но на этот раз суд не был столь мягок; он сразу приговорил рабочих к месяцу тюремного заключения и к залогу в качестве поручительства за хорошее поведение после отбытия срока.

С этого момента сообщения о стачке становятся скудными. 18 января она была еще в полном разгаре. Более поздних све­дений я не обнаружил ¹⁵°. Вероятно, она закончилась, как и большинство других стачек; с течением времени Полинг, Хенфри и К⁰ набрали себе достаточное количество рабочих из

* В журнале, видимо, опечатка: 30 ноября. Ред,

282

Ф. ЭНГЕЛЬС

отдаленных местностей и отдельных перебежчиков из числа ста­чечников; большинство стачечников нашли себе работу где-ни­ будь в другом месте после более или менее продолжительной без­ работицы и связанной с ней нуждой, утешением в которой им служило сознание, что они не поступились своим достоинством и поддержали уровень заработной платы своих товарищей. Что касается спорных пунктов, то Полинг, Хенфри и К⁰ должны были убедиться, что им не удастся полностью их осуществить, так как и для них стачка была связана с крупными убытками, прочие же предприниматели, после такой упорной борьбы, вряд ли скоро попытаются изменить старые правила плотниц­кого ремесла.

Брюссель

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту журнала

во второй половине 1846 г. „

Перебод с немецкого

Напечатано в журнале

«Das Westphälische Dampfboot»

за январь и февраль 1846 г.

Подпись: Ф. Энгельс

[ 283

Ф. ЭНГЕЛЬС

ВИЗИТ КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ. — РАЗДОРЫ МЕЖДУ

«КОРОЛЕВСКИМИ СЕМЬЯМИ» . — ССОРА ВИКИ

С НЕМЕЦКОЙ БУРЖУАЗИЕЙ. — ПРИГОВОР

ПАРИЖСКИМ ПЛОТНИКАМ ^ш

Ваша маленькая королева доставила немало неприятностей во время своего визита в Пруссию. С королем * она обходилась настолько непочтительно, что тот был рад от нее избавиться, и это он откровенно показал после ее отъезда. Буржуазия была также возмущена ее высокомерным обращением с представи­тельницами «haute bourgeoisie»** Кёльна. Дочь кёльнского бургомистра поднесла «ее величеству» чашку чая, но Вика не привяла чашки, потому что к ней прикоснулась рука не «знатной» особы (!). Она взяла лишь ложечку, с которой и пила глотками чай, отвернувшись при этом в сторону и изъявляя девице явно подчеркнутое пренебрежение. Бедная девица вся дрожала, не зная оставаться ей или уйти. Поделом ей; при всей своей ловкости эти кичащиеся богатством буржуа яв­ляются со своим культом королей и королев в конечном счете лишь простофилями и как таковые заслужили подобного обра­щения. Ваша королева проявила свое пренебрежение столь откровенно, что заставила их, как ни мало у них гордости, оказать ей некоторое противодействие. Она пожертвовала 3 500 долларов (500 фунтов стерлингов) в строительный фонд кёльнского собора, а оскорбленные кёльнские буржуа созвали собрание, чтобы обсудить, как вернуть ей эти деньги! Собрание было разогнано полицией и войсками. Однако, как я слышал, они все же имеют намерение собрать эту сумму по подписке и отослать деньги в Англию или Ирландию, чтобы оказать помощь

* — Фридрихом-Вильгельмом IV. Ред. •* — «высшей буржуазии». Ред.

284 ф. Энгельс

вашим голодающим беднякам. Надеюсь, что это будет сделано. У Джона Буля изрядно вымогали деньги в пользу кровопийц — немецких принцев, и будет только справедливо, если немецкая буржуазия вернет хотя бы немного бедному, бессовестно обоб­ранному Джону. Явная непочтительность, которую ваша коро­лева проявила к нашему дражайшему королю и его двору, проистекала, как я узнал, из того факта, что хромая королева Пруссии * отказалась опереться на руку принца Альберта и отдала предпочтение австрийскому эрцгерцогу Фридриху, как более знатному по происхождению. Весьма забавно наблюдать распри менаду этими царствующими особами и ссоры буржуа­зии с ними; и никто из них, как правило, не замечает того дви­жения, которое назревает повсюду в глубине, в низших слоях, и не заметит опасности до тех пор, пока не станет уже слишком поздно.

В « Star»** все еще не был опубликован приговор, вынесен­ный парижским трибуналом бастовавшим плотникам, которым было предъявлено обвинение в незаконной коалиции¹⁵². Венсан, руководитель, приговорен к трем годам, двое других — к году и еще несколько человек — кажется, к шести месяцам (тюрьмы). Тем не менее плотники все еще не приступают к работе, по край­ней мере те, чьи хозяева не пошли на уступки. Две трети пред­принимателей согласились с требованиями рабочих, но в связи с вышеупомянутым приговором пильщики (scieurs-à-iong) и другие строительные рабочие тоже прекратили работу. Это дело принесло огромную пользу.

Hanuca .no Ф. Энгельсом между 14 и 18 сентября 1845 г.

Напечатано в газете « The Northern

Star» M 410, 20 сентября 184S г.

с пометной редакции: «От нашего

собственного корреспондента»

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Не русском язык« публикуется впервые

* — Елизавета. Ред . •* — «Northern Star». Рев ,

[ 285

Ф . ЭНГЕЛЬС

«МОЛОДАЯ ГЕРМАНИЯ» В ШВЕЙЦАРИИ »»

ЗАГОВОР ПРОТИВ ЦЕРКВИ И ГОСУДАРСТВА!

«Constitutionnel Neuchâtelois» публикует пространный, по- видимому, официальный отчет об «обширном заговоре атеистов, получившем распространение по всей Швейцарии». Мы приво­ дим следующие выдержки из этого отчета:

После того как недавно было раскрыто коммунистическое тайное общество в кантоне Невшатель, была обнаружена другая, более опасная организация, раскинувшая свои сети по всему Швейцарскому союзу и имеющая целью ниспровергнуть с помощью атеизма основные принципы морали и революционизировать Германию любым способом, не исключая цареубийства. Члены этой организации, известной под именем «Молодой Германии»¹⁶* или «Леманской конфедерации*, — почти все без исключе­ния немецкие рабочие, а также несколько давнишних политических эми­грантов. На основании сведений, полученных в штаб-квартире заго­ворщиков, в Лозанне, руководители большого клуба в Шо-де-Фоне были арестованы и назначена следственная комиссия, которая выявила сле­дующие факты. Это тайное общество, существующее с 1838 г., возглав­ляется гг. Штандау и Дёлеке — преподавателями немецкого языка, В. Мар­ром — редактором их газеты * и Гофманом — аптекарем. С этим общест­вом, по-видимому, были также связаны д-р Файн и д-р Раушенплатт — немецкие эмигранты; первый арестован в Люцерне по обвинению в участии в недавней гражданской войне **; второй — в Страсбурге.

Устав этой организации содержит следующие пункты: общество по существу и по необходимости является тайным, его цель — политическая пропаганда. Каждый член общества обязан оставаться в ее рядах до 40-летнего возраста, посвящая все свои силы достижению ее целей, не останавливаясь ни перед какими жертвами. Каждый член обязуется уничтожать все письменные документы, которые могут навести на след организации или ее членов. В Швейцарии образован центр, который

* — «Blätter der Gegenwart für sociales Leben». Ред. ** См. настоящий том, стр. 198—199. Ред.

286

Ф. ЭНГЕЛЬС

поддерживает связь со всеми членами организации, возвращающимися в Германию, и руководит всей деятельностью. Никто не может быть принят в члены организации, если открыто не признает себя атеистом и револю­ционером.

Благодаря невероятной активности своих членов среди немецких рабочих, которые составляют в Швейцарии текучее население около 25 000 человек, этому обществу удалось организовать филиальные клубы в следующих 26 городах Швейцарии: Каруж, Нион, Роль, Обонн, Морж, Лозанна, Эгль, Веве, Ивердон, Мудон, Пайерн, Шо-де-Фон, Флерье, Берн, Биль, Сент-Имье, Поррантрюи, Бургдорф, Кур, Цуг, Цюрих, Вин­те ртур, Базель, Люцерн, Фрибург и Женева; кроме того, два клуба суще­ствуют во Франции — в Страсбурге и Марселе. Каждые шесть месяцев делегаты клубов собираются в одном из этих пунктов, на клуб которого в течение последующих шести месяцев возлагаются функции руководства общими делами. Невероятная активность и поистине дьявольские методы, которые используют вти пропагандисты для привлечения немцев, действи­тельно страшны. Один из них пишет из Цюриха в центр:

«Мы вынуждены соблюдать чрезвычайную осторожность, ибо боль­шинство вновь прибывающих людей запугано указами и угрозами гер­манских правительств. Они ни за что не вступят в клуб, если пм не скажут, что это не политический клуб. Поэтому мы обязаны обращаться с ними очень осторожно, чтобы наставить нх шаг за шагом на правильный путь, и главная задача в этом отношении — показать им, что религия является лишь сплошной нелепостью и старым хламом. Единственное, что мы можем сделать здесь, это подготовить их для вступления в клубы Фран­цузской Швейцарии, и туда мы направляем тех, кто намерен покинуть Цюрих».

Когда клуб города Морж решил наладить связь с жестянщиками этого города, среди которых не было ни одного члена, руководители клуба немедленно написали в центр письмо с просьбой прислать им жестянщика, достаточно толкового, чтобы привлечь этих рабочих в общество. Все клубы вели переписку как между собой, так и с центром. Эта корреспонденция частично захвачена, и ее содержание показывает, насколько весь заговор пропитан революционным духом. В каждом клубе имелся комитет по подго­товке вопросов для дискуссии. Дебаты охватывали все политические, соци­альные н религиозные вопросы. Некоторые клубы были сравнительно бога­ты и имели библиотеку, читальню, пианино и т. д.; они были снабжены всем, что могло привлечь рабочих. Наиболее влиятельные клубы были в Женеве, Берне, Цюрихе, Лозанне и Шо-де-Фоне; последний (находясь в очень маленьком городе) насчитывал 200 членов; и если мы учтем, что в этом городе, кроме «Молодой Германии», существовал еще очень многочисленный Коммунистический клуб, то мы смело можем сказать, что атеисты и ком­мунисты в Швейцарии исчисляются тысячами. В организации имелся тайный агитационный комитет, который вообще не был известен широкому кругу членов, однако в каждом клубе были один или два таких «пропа­гандиста», задачей которых являлось поддерживать энтузиазм, направлять заседания и развивать атеистический и революционный дух. К сожалению, они весьма преуспели в этом, о чем свидетельствует тот факт, что «дьяволь­ский» периодический орган «Молодой Германии», издаваемый Марром, насчитывал около 500 подписчиков только среди рабочих. Эта газета открыто провозглашает атеизм своим принципом. «Германия, — пишет газета, — нуждается в политической, религиозной и социальной револю­ции; и если религия и политика в ходе этой революции развеятся как дым, тем лучше; социально преобразованный человек выйдет из этого чистилища лучше и чище».

«МОЛОДАЯ ГЕРМАНИЯ» В ШВЕЙЦАРИИ 287

Таков отчет, который всецело написан в подлом и клеветни­ ческом духе. «Молодая Германия» существовала в Швейцарии с 1831 г., когда в результате многих волнений в Германии боль­шое число молодых людей, студентов, рабочих и т. д. вынуж­дены были покинуть свою страну. После периода значительной активности эта организация пришла в упадок в 1837 г., когда вообще во всей Европе буржуазным правительствам удалось подавить дух политической агитации. Вскоре, однако, комму­нистические клубы стали возникать в тех же местах, где раньше зародилась «Молодая Германия», на берегах Леманского озера *, и началась оживленная полемика между ними и этой чисто по­литической организацией. Эта полемика перешла в постоянный спор и решительную вражду между обеими партиями; главным результатом было, однако, то, что «Молодая Германия» вынуж­дена была расширить поле своей деятельности и не только более четко определить свои политические принципы как ра­дикальные, республиканские и демократические, но и занять­ся также социальными вопросами. В то время как буржуазия Германии убивает свое время на движение «немецких като­ликов» и на «реформу протестантской церкви», в то время как она носится с Ронге и участвует в игре «Друзей света»¹⁵⁵, делая таким образом своей главной целью достижение несколь­ ких очень незначительных, почти незаметных и никчемных (но зато буржуазных) реформ в религиозной области, рабочие нашей страны читают и усваивают произведения таких великих немец­ких философов, как Фейербах и др., и берут на вооружение результаты их исследований, какими бы радикальными эти выводы ни казались. Немецкий народ не религиозен. Иначе возможно ли было бы отвлечь от религии такое множество людей не только в Швейцарии, но и во Франции, Англии и у нас в Германии за такой короткий срок? Я отсылаю читателей к тому, что говорил на предпоследней неделе относительно движения буржуазии и движения рабочего класса^15в. Думаю, что раскры­тые факты подкрепляют мое утверждение.

Написано Ф. Энгельсом между 20 и 26 сентября 1845 г.

Напечатано в газете « The Northern

Star» M 411, 27 сентября 1845 г.

е пометкой редакции: «От нашего

немецкого корреспондента»

Печатается по тексту газеты Перевод с английского

На русском языке впервые опубликовано

в журнале «Вопросы истории КПСС»

M 11, 1970 г.

" Французское название Женевского озера. Ред.

288 ]

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПРЕСЛЕДОВАНИЯ И ВЫСЫЛКИ КОММУНИСТОВ

ГЕРМАНИЯ

11 октября власти великого герцогства Гессен конфисковали в Дармштадте в помещения издательства первый номер комму­ нистического журнала «Rheinische Jahrbücher» *, редактируемый Пютманом. Однако было найдено только 55 экземпляров, остальная часть тиража была уже распродана. Издатель, г-н Леске, был тогда же предупрежден, что журнал будет поста­влен под надзор полиции, которой придется предварительно предъявлять каждый номер для получения специального раз­решения на выпуск; в случае неподчинения издателю грозит штраф в 500 флоринов (45 фунтов стерлингов), или в зависи­мости от существа дела, — тюремное заключение. Этот удар, направленный против коммунистов и одновременно против той немногочисленной свободной прессы, которую мы имеем в Гер­мании, однако не достигнет цели. Существуют сотни способов избежать этого противозаконного вмешательства, которое, несомненно, явилось следствием подстрекательства со стороны ненавистного прусского правительства. Это же прусское пра­вительство добилось от саксонских властей высылки нескольких известных писателей из Лейпцига, в том числе г-на В. Марра, одного из руководителей того тайного заговора «Молодой Германии» в Швейцарии¹⁶⁴, о котором я упоминал в своей последней корреспонденции **. В этом случае, так же как и в деле Вейтлинга в прошлом году ¹⁵⁷, власти побоялись аресто­вать и предать суду представителей этого направления, хотя имели законный предлог; они ограничились их высылкой.

* — «Rheinische Jahrbücher zur gesellschaftlichen Reform». Ред, •• См. настоящий том, стр. 285—287. Ред.

ПРЕСЛЕДОВАНИЯ И ВЫСЫЛКИ КОММУНИСТОВ 289

ШВЕЙЦАРИЯ

Демократическое правительство выслало из кантона Во г-на А. Беккера, талантливого немецкого писателя-коммуниста, а также г-на С. Шмидта и д-ра Кульмана, принадлежащих к той же дартии, и распустило Немецкий коммунистический клуб в Лозанне. Радикальное правительство в Цюрихе посту­ пило таким же образом, выслав д-ра Пютмана, редактора выше­упомянутого «Rheinische Jahrbücher», также принадлежащего к коммунистической партии.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые

Написано Ф. Энгельсом в середине октября 1S45 г.

Напечатано в газете « The Northern

Star» M 415, 25 октября 1845 г.

с пометкой редакции: «От нашего

собственного корреспондента»

290 ]

К. МАРКС

ПЕШЕ О САМОУБИЙСТВЕ ¹⁵⁸

Французская критика общества обладает, по крайней мере отчасти, тем большим преимуществом, что она показала про­ тиворечия и уродство современной жизни не только во взаимо­отношениях отдельных классов, но и во всех сферах и проявле­ ниях нынешних форм общения [Verkehr], причем сделала это в описаниях, полных непосредственной жизненной правды, широты кругозора, светской манеры и смелой оригинальности, которые мы напрасно стали бы искать у представителей других наций. Достаточно, например, сравнить критические описания Оуэна и Фурье, поскольку они касаются живых отношений, чтобы получить представление о превосходстве французов. И не только у собственно «социалистических» писателей Фран­ ции надо искать критическое изображение состояния общества; мы найдем его у писателей любой области литературы, но в осо­бенности в романах и мемуарной литературе. В качестве при­мера этой французской критики я приведу несколько выдержек о «самоубийстве» из книги Жака Пеше «Мемуары, извлеченные из архива полиции» и т. д., которые вместе с тем должны пока­зать, насколько обосновано представление буржуазных филан­тропов, будто все дело сводится к тому, чтобы дать пролетариям немного хлеба и образования, будто только рабочий страдает при нынешнем состоянии общества, а в остальном существую­щий мир есть лучший из миров.

У Жака Пеше, как и у многих принадлежащих к старшему поколению, теперь почти вымершему, французских практи­ков, переживших многочисленные перевороты, имевшие место с 1789 г., многочисленные заблуждения, увлечения, консти-

Обложка журнала «Gesellschaftsspiegel»,

в котором опубликованы статья К. Маркса и Ф. Энгельса

«Ответ на антикритику Б. Бауэра»

и работа К. Маркса «Пеще о самоубийстве»

ПЕШЕ О САМОУБИЙСТВЕ

293

туции, смены властителей, поражения и победы, — критика существующих имущественных, семейных и прочих частных отношений, одним словом, частной жизни является неизбежным результатом их политического опыта.

Жак Пеше (родился в 1760 г.) перешел от изящной литера­ туры к медицине, от медицины к юриспруденции, от юриспру­денции к административной деятельности и к полицейскому делу. Перед началом французской революции он работал вместе с аббатом Морелле над торговым словарем, причем появился только проспект его, и занимался тогда преимущественно вопросами политической экономии и администрации. Лишь очень недолгое время Пеше был сторонником французской революции; очень скоро он примкнул к роялистской пар­тии, в течение некоторого времени был главным редактором «La Gazette de France» и позднее принял даже от Малле дю Пана пресловутый роялистский «Mercure» *. Впрочем лавировал Пеше очень ловко в годы революции, то подвергаясь преследованиям, то занимая должности в департаменте управления и полиции. Выпущенная им в 1800 г. «Коммерческая география» ^ш в 5 то­мах большого формата привлекла к нему внимание Бонапарта, первого консула, и он был назначен членом совета торговли и искусств. Позднее, при министерстве Франсуа де Нёфшато, Пеше занял более высокий административный пост. В 1814 г., при Реставрации, он стал цензором. Во время Ста дней¹⁶⁰ он отошел от дел. По восстановлении власти Бурбонов он получил пост хранителя архива полицейской префектуры в Париже, который занимал до 1827 года. Пеше и непосредственно и в ка­честве писателя оказывал известное влияние на ораторов Учредительного собрания, Конвента, Трибуната, а также па­латы депутатов в период Реставрации. Среди его многочислен­ ных, преимущественно экономических, работ, кроме упомянутой уже «Коммерческой географии», наиболее известной является «Статистика Франции» (1807 г.)¹⁶¹.

Пеше написал свои мемуары, материал для которых он собрал отчаети в полицейских архивах Парижа, отчасти в ходе своей долголетней практики в полиции и в административном ведом­стве, уже будучи стариком, и разрешил напечатать их только после своей смерти; так что его ни в ноем случае нельзя при­ числить к «скороспелым» социалистам и коммунистам, которым, как известно, недостает поразительной основательности и все­объемлющих знаний большинства наших заурядных писателей, чиновников и практичных буржуа.

* — «Mercure de Prance». Ptê.

294

К . МАРКС

Послушаем, что говорит наш хранитель архива полицейской префектуры Парижа о самоубийстве!

Ежегодное число самоубийств, которое является у нас до некоторой степени нормальным и периодическим, следует рассматривать как симптом плохой организации нашего общества; ведь во время застоя промышлен­ности и ее кризисов, в периоды дороговизны съестных припасов и в суровые зимы этот симптом всегда более очевиден и принимает эпидемический харак­тер. Проституция и воровство растут тогда в той же пропорции. Хотя нужда является самой главной причиной самоубийства, мы тем не менее встречаем его во всех классах, среди праздных богачей, как и среди худож­ников и политических деятелей. Разнообразие толкающих на самоубийство причин является как бы вызовом однообразному и черствому порицанию моралистов.

Чахотка, против которой современная наука инертна и бессильна, попранная дружба и обманутая любовь, посрамленное честолюбие, семей­ные неурядицы, подавленный дух соперничества, пресыщение монотонной жизнью, не находящий применения энтузиазм — являются, бесспорно, побудительными причинами самоубийства у более богатых натур, и сама любовь к жизни, эта наиболее мощная движущая сила отдельной личности, очень часто ведет к тому, чтобы покончить с вызывающим отвращение существованием.

Мадам де Сталь*, самая большая заслуга которой состоит в том, что она блестяще стилизовала общие места, пыталась показать, что само­убийство противоестсствеиный поступок и что его нельзя считать актом мужества; она прежде всего установила, что более достойно бороться против отчаяния, чем поддаваться ему. Такого рода доводы мало действуют на души, сломленные несчастьем. Если они религиозны, то рассчитывают на лучший мир; если, наоборот, ни во что не верят, то ищут покоя в небы­тии. Философские тирады в их глазах не имеют никакого значения и являются слабым прибежищем против страдания. Прежде всего, нелепо утверждать, будто поступок, который столь часто совершается, является противоестественным; самоубийство ни в какой мере не противоестест­венно, раз мы каждый день бываем его свидетелями. То, что противоес­тественно, не происходит. Напротив, в природе нашего общества порождать большое количество самоубийств, между тем как у татар, например, не бывает самоубийств. Не все общества, следовательно, порождают одина­ковые плоды, — вот что надо помнить, если хочешь работать над преобра­зованием нашего общества и поднять его на более высокую ступень. Что же касается мужества, то если мужественным считается тот, кто среди бела дня, в возбуждающей обстановке сражения, смотрит прямо в глаза смер­ти, то ничто не доказывает отсутствия мужества у человека, который сам лишает себя жизни в мрачном одиночестве. Такой спорный вопрос не разрешается оскорблением мертвых.

Все, что было сказано против самоубийства, вращается в том же кругу идей. Ему противопоставляют веления провидения, но самое наличие самоубийства есть открытый протест против этих невразумительных веле­ний. Нам говорят о наших обязанностях по отношению к этому обществу, не указывая, с другой стороны, на наши права в этом обществе и не осуществляя их; считается, наконец, в тысячу раз большей заслугой пре­одолеть страдание, чем поддаться ему, заслугой столь же печальной, как и перспектива, которую она открывает. Одним словом, самоубийство

* Здесь и далее в цитируемом тексте курсив Маркса. Ред.

ПЕШЕ О САМОУБИЙСТВЕ 295

объявляют актом трусости, преступлением против законов, общества* и чести.

Почему же, несмотря на столь многочисленные анафемы, люди сами лишают себя жизни? Потому что в жилах отчаявшихся людей кровь течет не так, как кровь холодных существ, которые находят время расточать эти бесплодные речи, Человек кажется загадкой для другого; его умеют только порицать, но его не знают. Когда видишь, как легкомысленно распоряжаются жизнью и смертью народов институты, под господством которых живет Европа, как цивилизованная юстиция окружает себя богатым арсеналом тюрем, наказаний, орудий смерти для санкционирова­ния своих сомнительных решений; когда видишь неслыханное число людей различных классов, обрекаемых со всех сторон на нищету, и соци­альных париев, к которым относятся заведомо с грубым презрением, возможно, чтобы избавить себя от хлопот вырвать их из грязи; когда видишь все это, то становится непонятным, на каком основании можно предписывать отдельной личности дорожить существованием, как таковым, если при атом попираются наши привычки, naiuii предрассудки, паши законы и вообще наши правы.

Полагали, что можно удержать от самоубийства унизительными наказаниями и чем-то вроде позора, которым клеймят память виновных. Нужно ли говорить, как недостойно клеймить позором людей, которых уже нет среди живых, чтобы защитить себя? Впрочем, несчастных это мало волнует; и если самоубийство обвиняет кого, то прежде всего тех людей, которые остались в живых, так как в этой массе ни один не заслу­жил того, чтобы ради него продолжать жить. Имели ли успех придуманные людьми наивные и жестокие меры в борьбе против нашептываний отчая­ния? Какое дело человеку, желающему бежать из этого мира, до тех оскорб­лений, которые мир обещает нанести его трупу? Он видит в этом только еще одно проявление подлости со стороны живущих. Что это, в самом деле, за общество, где испытываешь самое глубокое одиночество среди многих миллионов, где можно поддаться непреодолимому желанию лишить себя жизни, причем так, чтобы никто об этом не догадался? Это общество — не общество; оно, как говорит Руссо, пустыня, населенная дикими зверями. На тех должностях, которые я занимал в полицейском управлении, само­убийства ** относились отчасти к моей компетенции. Я хотел узнать, нет ли среди побуждающих к ним мотивов таких, действие которых можно было бы предупредить. Я предпринял на этот предмет огромную работу. Я нашел, что кроме коренного преобразования существующего обществен­ного порядка все остальные попытки будут напрасны ***.

Среди причин отчаяния, которые побуждают очень нервных, страст­ных и глубоко чувствующих людей искать смерти, я обнаружил в качестве преобладающего явления, дурное обращение, несправедливости, тайные наказания, которым суровые родители и начальники подвергают лиц, от них зависящих. Революция уничтожила не все виды тирании; зло, в кото­ром упрекалисамодержавную власть, существует еще в семьях; оно вызывает здесь кризисы, аналогичные революциям.

Соотношение интересов и чувств, подлинные отношения между людьми, по существу, только еще предстоит создать среди нас, и самоубийство лишь один из тысячи и одного симптома всеобщей, всегда готовой к новым проявлениям, социальной борьбы; от этой борьбы очень многие борющиеся

• Слово: «общества» вставлено Марксом. Ред. ** У Пеше: «следствия о самоубийствах». Ред.

• « • Эта фраза добавлена Марксом. У Пеше вместо нее сказано: «Не вдаваясь в те­ории, я приведу факты». Ред.

296

К. МАРКС

устраняются, так как устали числиться среди жертв, или возмущаются

при одной мысли о возможности занять почетное место среди палачей. Если требуются некоторые примеры, я могу извлечь их яз подлинных протоколов.

В июле. 1816 г. дочь одного портного была обручена с мясником, хорошо воспитанным молодым человеком, бережливым и трудолюби­вым, сильно влюбленным в свою красавицу-невесту, которая в свою очередь была ему очень предана. Молодая девушка была швеей; она пользовалась уважением всех знавших ее, и родители жениха нежно ее любили. Эти славные люди не упускали случая завоевать симпатии своей невестки; придумывали развлечения, где она была царицей и идолом.

Наступило время свадьбы; все распоряжения между обоими семейст­вами были сделаны, все соглашения заключены. В тот вечер, который был назначен, чтобы отправиться в муниципалитет, молодая девушка и ее родители должны были ужинать в семье жениха. Но этому помешал мало­значительный непредвиденный случай. Исполнение заказа для одного из его богатых клиентов задержало портного и его жену дома. Они изви­нились. Но мать жениха сама пришла за своей невесткой, получившей разрешение родителей отправиться с ней.

Несмотря на отсутствие двух главных гостей, ужин был чрезвычайно веселый. Очень много шутили на семейные темы, которые допускала пер­спектива свадьбы. Пили, пели. Говорили о будущем. Очень живо обсуж­дались радости счастливого брака. За столом засиделись до глубокой ночи. По легко понятному снисхождению родители молодого человека не обра­щали внимания на молчаливую договоренность обрученных. Рука искала руку, любовь и близость ударили им в голову. Кроме того, на брак смот­рели как на заключенный, молодые люди уже давно посещали друг друга и не подавали повода ни к малейшему упреку. Умиление родителей жениха, поздний час, взаимные страстные желания, поощряемые снисходитель­ностью их менторов, непринужденное веселье, которое обыкновенно царит при таких пиршествах, все это вместе взятое, и легко представившийся случай, и вино, которое горячило голову, — все благоприятствовало исходу, который легко можно было предвидеть. Любящие нашли друг друга в темноте, когда свечи погасли. Все делали вид, что ничего не заме­чают и не подозревают. Здесь счастье молодых людей вызывало лишь ра­дость и никакой зависти.

Молодая девушка вернулась только на следующее утро к своим роди­телям. Как мало она считала себя виновной, видно уже из того, что она вернулась одна. Она проскользнула в свою комнату и привела в порядок свой туалет. Но как только родители увидели свою дочь, они с яростью набросились на нее, стали осыпать ее бранью и самыми постыдными име­нами. Соседи были свидетелями этого, скандал не имел границ. Можно представить себе потрясение этого ребенка, чувства, которые испытывала девушка от позора и оскорбительного нарушения самой ее тайны. Напрасно доказывала потрясенная девушка своим родителям, что они сами компро­метируют ее, что она признает свою неправоту, свою глупость, свое непо­слушание, но что все можно исправить. Бе доводы и ее страдание не подей­ствовали на портного и его супругу.

Самые трусливые, неспособные к сопротивлению люди ста­ новятся неумолимыми там, где они могут проявить абсолютный родительский авторитет. Злоупотребление последним является для них грубым вознаграждением за ту покорность и эависи-

ПЕШЕ 0 САМОУБИЙСТВЕ

297

мость, которые они добровольно или против воли проявляют в буржуазном обществе.

На шум сбежались кумовья и кумушки и составили хор. Чувство стыда за эту отвратительную сцену привело девушку к решению лишить себя жизни; быстрыми шагами спустилась она по лестнице, пробежала через толпу позорящих и проклинающих ее кумушек, с блуждающим взгля­дом устремилась к Сене * и бросилась в реку. Лодочники вытащили ее из воды уже мертвой в свадебном наряде. Как и следовало ожидать, те, кто вначале кричали па дочь, тотчас же обрушились на родителей: катастрофа напугала их ничтожные души. Спустя несколько дней родители пришли в полицию потребовать золотую цепь, которую девушка носила на шее, подарок ее будущего свекра, серебряные часы и многие другие драгоцен­ности — все предметы, которые были доставлены в отделение. Я не упустил случая со всей силой упрекнуть этих людей в их неблагоразумии и жесто­кости. Сказать этим безумцам, что им придется держать ответ перед богом, было бы бесполезно; это произвело бы на них очень слабое впечатление ввиду узких предрассудков и своеобразной религиозности, господствую­щей в низших меркантильных классах.

Жадность привела их сюда, а не желание обладать двумя или тремя реликвиями; я считал возможным наказать именно их жадность. Они тре­бовали драгоценности своей юной дочери; я отказал им в выдаче, задер­жал свидетельства, необходимые для получения вещей из кассы, куда они были сданы на хранение. Пока я находился на этом посту, все их требова­ния были напрасны, и я находил удовлетворение в том, что противостоял их оскорблениям.

В том же году ко мне в отделение явился молодой креол, очарователь­ной наружности, из одной из самых богатых семей Мартиники. Он катего­рически возражал против выдачи трупа молодой женщины, своей золовки, заявителю — его собственному брату, ее мужу. Она утопилась. Этот вид самоубийства чаще всего встречается. Тело было найдено служащими, назначенными для вылавливания трупов, недалеко от набережной д'Ар-жантёй. Из известного инстинкта стыдливости, свойственного женщинам даже в момент самого глубокого отчаяния, утопленница тщательно, оберну­ла ноги подолом своего платья. Эта стыдливая предосторожность ясно указывала на самоубийство. Сейчас же после того, как она была найдена, она была доставлена в морг. Ее красота, ее молодость и богатая одежда дали повод к тысяче предположений о причине катастрофы. Отчаяние ее мужа, который первым ее опознал, было безгранично; он не мог осмыслить своего горя, — по крайней мере так мне сказали; я сам никогда прежде его не видел. Я доказывал креолу, что требование мужа, который тут же заказал мраморный памятник для своей несчастной жены, должно быть уважено в первую очередь. «После того, как он ее убил, чудовище!» — с яростью кричал креол, бегая взад и вперед по комнате.

По возбуждению, по отчаянию этого молодого человека, по его моль­бам удовлетворить его желание, по его слезам я смог заключить, что он ее любил, и сказал ему об этом. Он сознался в своей любви, но с жаром уверял, что его аоловка никогда об этом ничего не знала. Он клялся в этом. Только для спасения репутации своей золовки, самоубийство которой общественное мнение, по обыкновению, припишет какой-нибудь интриге, он хочет придать гласности жестокие поступки своего брата, если бы даже ему самому пришлось из-за этого сесть на скамью подсудимых. Он просил о моей поддержке. Вот что я мог понять из его отрывочных, страстных

* Слова: «устремилась к Сене» добавлены Марксом, Рев, 11 М. и Э., т, 42

298

К. МАРКС

объяснений. Г-н М., его брат, богатый человек, ценитель искусства, люби­тель роскоши и высших кругов, женился около года тому назад на этой молодой женщине, — как казалось, по взаимному влечению. Это была самая красивая пара, какую только можно было встретить. После женитьбы в организме молодого супруга внезапно и с большой силой обнаружился какой-то, — возможно, наследственный, — порок в крови. Этот человек, прежде так гордившийся своей красивой внешностью, своей изящной осанкой, беспримерным совершенством и законченностью форм, вдруг сделался жертвой неизвестной болезни, против разрушительного действия которой паука была бессильна; оп ужасным образом изменился с головы до йог. Он лишился всех волос, позвоночник его искривился. С каждым днем худоба и морщины все больше уродовали его, по крайней мере, в глазах других, так как из самолюбия оп пытался отрицать самое очевидное. Но, несмотря па все это, оп но слег в постоль; железная сила, казалось, торжествовала над приступами этой болезни. Он отчаянно пре­одолевал свое собственное разрушение. Тело превратилось в развалины, а душа была бодра. Он продолжал задавать пиры, устраивать охоты и вести богатый и цыгапый образ жизни, что, казалось, было законом его характера и натуры. Однако оскорбления, остроты п шутки школьников и уличных мальчишек, когда он на прогулках объезжал свою лошадь, невежливые и иронические насмешки, услужливые предупреждения друзей относи­тельно бесчисленных проявлений комизма его упорного стремления со­хранить галантность с дамами — все это уничтожило, наконец, его иллю­зии и сделало его осмотрительным по отношению к самому себе. Как только он осознал свое безобразие и свое уродство, как только он ясно понял это, его характер ожесточился, оп пал духом. Он стал менее усердно водить свою жопу на вечера, балы, концерты; он переселился в свой загородный дом, прекратил все приглашения, стал избегать людей под всякими пред­логами. Любезности его друзей по отношению к его жене, которые он терпел, пока гордость давала ему уверенность в своем превосходстве, сдела­ли его ревнивым, вспыльчивым, подозрительным. В каждом, кто продол­жал его упорно посещать, он видел твердую решимость покорить сердце его жены, которая оставалась его последней гордостью и последним уте­шением. В это время прибыл наш креол с Мартиники по делам, от успеха которых зависело, казалось, возвращение Бурбонов на французский прес­тол. Его золовка приняла его очень хорошо. При крушении бесчисленных связей, которые у нее были, вновь прибывший имел преимущество, кото­рое ему совершенно естественно давало положение брата в глазах г-на М. Наш креол предвидел изоляцию, которая создастся вокруг дома его брата, как вследствие прямых ссор его брата со многими друзьями, так и вследствие тысячи его косвенных способов отваживать и обескураживать посетителей, Не отдавая себе самому отчета в любовных мотивах, которые делали его самым ревнивым, креол одобрял это стремление изолироваться и даже благоприятствовал ему своими советами. Г-н М. кончил тем, что совсем удалился в красивый особняк в Пасси, который через короткое вре­мя превратился в пустыню. Ревность питается самыми мелкими поводами; если она не зпаот, к чему привязаться, она пожирает самое себя и стано­вится изобретательной; все служит ей пищей. Возможно, что молодая женщина стремилась к развлечениям, свойственным ее возрасту. Стены скрывали вид на соседние дома; ставни с утра до вечера были закрыты.

Несчастная женщина была осуждена на невыносимое раб­ство, и г-н М. лишь осуществлял это рабство, опираясь на Code civil и на право собственности, опираясь на такой общест-

ПЕШЕ О САМОУБИЙСТВЕ

299

венный строй, при котором любовь не зависит от свободного изъявления чувств любящих и ревнивому супругу разрешает­ся держать свою жену за семью замками, подобно тому, как скряге — свой сундук с деньгами, ибо она является лишь частью его имущества.

Г-н М. рыскал ночью с оружием вокруг дома, обходил его с собаками. Ему казалось, что он видит следы на песке, он путался в странных предпо­ложениях по поводу лестницы, которая очутилась на другом месте при содействии садовника. Сам садовник, почти 60-летний пьяница, был при­ ставлен к воротам в качестве сторожа. Дух фанатизма не знает границ в своих сумасбродных действиях и доходит до нелепости. Брат, невинный соучастник всего этого, понял, наконец, что он содействует несчастью молодой женщины, которую стерегли изо дпя в день, оскорбляли, лишали всего, что могло развлечь богатую п счастливую фантазию; она стала столь же мрачна и меланхолична, сколь прежде была свободна и весела. Она плакала и скрывала свои слезы, но следы их были очевидны. Креола стали мучить угрызения совести. Решившись открыто объясниться со своей золовкой и исправить ошибку, происшедшую, без сомнения, из скрытого чувства любви, он пробрался однажды утром в рощицу, куда пленница ходила иногда подышать воздухом и ухаживать за своими цветами. Пользуясь этой ограниченной свободой, она, по-видимому, знала, что на­ходится под надзором своего ревнивого супруга, так как при виде своего деверя, очутившегося в первый раз и неожиданно в ее присутствии, моло­дая женщина была чрезвычайно потрясена. Ломая себе руки, она с испу­гом крикнула ему: «Уходите, ради бога! Уходите!»

И, действительно, едва успел он скрыться в оранжерее, как вдруг появился г-н М. Креол услышал крик. Он стал прислушиваться; биение его сердца мешало ему разобрать хоть одно слово объяснения, которому это бегство, если бы супруг его обнаружил, могло придать печальный исход. Этот случай взбудоражил деверя. Он понял необходимость с этого дня стать защитником жертвы. Он решился отказаться от всякой сокровенной любовной мысли. Любовь может всем пожертвовать, но не своим правом покровительства, так как эта последняя жертва была бы жертвой труса. Он продолжал посещать своего брата, готовый открыто поговорить с ним, быть с ним откровенным, все ему сказать. Г-н М. не питал еще ника­ких подозрений с этой стороны, но эта настойчивость брата вызвала их. Неулавливая ясно причины его интереса, г-нМ. стал недоверчиво относить­ся к брату, заранее рассчитав, к чему это может привести. Креол вскоре заметил, что его брат не всегда отсутствовал, как он потом утверждал, когда посетители напрасно звонили у ворот дома в Пасси. Слесарь-под­мастерье изготовил ему ключ по образцу тех, которые его хозяин сделал для г-на М. После десятидневного отсутствия креол, мучимый страхом и самыми безумными химерами, ночью перебрался через стену, взломал решетку у главных ворот, взобрался на мрышу по лестнице и спустился по водосточной трубе под окно амбара. Громкие стоны побудили его неза­метно добраться до стеклянной двери. То, что он увидел, заставило сердце его сжаться. Свет лампы освещал альков. За занавесками, с растрепанными волосами, с лицом красным от ярости, г-н М., полунагой, скорчившись возле своей жены, на кровати, которую она не решалась оставить, хотя и отстранялась всячески от него, осыпал ее колкими упреками и походил на тигра, готового разорвать ее на части. «Да, говорил он ей, я безобразен, я чудовище, и я это слишком хорошо знаю, я внушаю тебе страх. Ты желаешь, чтобы тебя освободили от меня, чтоб мой вид не удручал тебя.

11*

300

К. МАРКС

Ты жаждешь того момента, который освободит тебя. Не возражай мне, я угадываю твои мысли по твоему испугу, по твоему сопротивлению. Ты краснеешь от недостойных насмешек, которые я вызываю; ты внутренне возмущаешься против меня! Ты, без сомнения, считаешь минуты, когда я больше не буду досаждать тебе своими физическими недостатками и своим присутствием. Довольно! Мной овладевают отвратительные желания, стремление обезобразить тебя, сделать тебя похожей на меня, чтобы у тебя не осталось надежды утешаться с любовниками в том несчастии, что ты меня когда-то знала. Я разобью все зеркала этого дома, чтобы не видеть в них контраста, чтобы они больше не служили пищей для твоей гордости. Неправда ли, я должен был вывозить тебя в свет или пускать тебя одну, чтобы видеть, как каждый будет поощрять твою ненависть ко мне? Нет, нет, ты не оставишь этого дома, но убив меня! Убей меня, сделай то, что я каждый день чувствую искушение сделать сам». И дикарь катался по кро­вати с громким криком, со скрежетом зубовным, с пеной на губах, с ты­сячью симптомов бешенства, сам нанося себе удары в своей ярости, вблизи этой несчастной женщины, которая расточала ему самые нежные ласки и патетические мольбы. Наконец она его укротила. Сострадание, без сомне­ния, заменило любовь; но его было недостаточно этому, ставшему столь страшным, человеку, страсти которого сохранили еще всю свою силу. Эта сцена повергла креола в глубокое уныние, оп впал в оцепенение. Его охватил страх, и он не знал, к кому обратиться, чтобы спасти несчаст­ную от этих пыток. Такие сцены, очевидно, повторялись каждый день, так как во время припадков судорог, которые за ними следовали, г-жа М. прибегала к пузырькам с лекарствами, которые были для этой цели приго­товлены, чтобы несколько успокоить своего палача. Креол в данный момент был единственным представителем семейства г-на М. в Париже. В таких именно случаях особенно заслуживает проклятия медлительность судеб­ных процедур, беззаботность законов, которые не могут ни на шаг отсту­питься от своей рутины, в особенности, когда дело касается женщины, существа, которому законодатель предоставил минимальные гарантии. Приказ об аресте, какая-либо другая произвольная мера могли бы пре­дупредить несчастье, которое свидетель этой неистовой злобы слишком хорошо предвидел. Он, однако, решился испробовать все средства, взять на себя последствия, так как его состояние давало ему возможность при­нести огромные жертвы и не бояться ответственности за слишком смелое предприятие. Уже несколько врачей из числа его друзей, такие же реши­тельные, как и он, подготовляли вторжение в дом г-на М., чтобы констати­ровать моменты этого безумия и насильно разлучить супругов, когда случай самоубийства оправдал слишком запоздалые предупредительные меры и помог выйти из положения.

Конечно, для каждого, кто не ограничивается буквальным смыслом слов, это самоубийство было убийством, совершенным мужем*; но оно было также результатом припадка необыкновенной ревности. Ревнивец нуждается в рабе, ревнивец может любить, но любовь для него только роскошь, дополняющая чувствосевности**. Ревнивец прежде всего частный собственник. Я помешал креолу учинить бесполезный и опасный скандал, опасный прежде всего для памяти любимой им женщины, так как празд­ная публика обвинила бы жертву в супружеской измене и в связи с бра­том мужа. Я присутствовал на похоронах. Никто, кроме брата и меня, не знал истины. Я слышал вокруг недостойные разговоры по поводу этого

* Слова: «совершэнным мужем» добавлены Марксом. Ред. *• Эта и следующая фраза, выделенная Марксом курсивом, заимствованы им из описания Пеше другого случая самоубийства. Ред.

ПЕШЕ О САМОУБИЙСТВЕ

301

самоубийства, но не обращал на них внимания. Краску стыда вызывает общественное мнение, когда наблюдаешь его вблизи, с его трусливым озлоб­лением и грязными предположениями. Общественное мнение слишком расколото изолированностью людей, слишком невежественно, слишком испорчено, так как каждый чужд себе, и все взаимно чужды друг другу *.

Редко, впрочем, проходила неделя, которая бы не приносила мне других разоблачений подобного рода. В том же году я зарегистрировал любовные связи, окончившиеся, вследствие нежелания родителей дать свое согласие, двумя выстрелами из пистолета.

Я отмечал также самоубийства светских людей, доведенных до импо-тентности во цвете лет, которых злоупотребление наслаждением привело в состояние непреодолимой меланхолии.

Многие люди лишают себя жизни под гнетом мысли, что медицина, после долгих бесполезных мучений посредством изнуряющих врачебных предписаний, окажется неспособной избавить их от их недугов.

Можно было бы составить замечательный сборник из цитат знамени­тых авторов и стихотворений, написанных отчаявшимися людьми, желав­шими обставить свою смерть с определенным блеском. В тот момент удиви­тельного хладнокровия, который следует за решением умереть, в душе яв­ляется какое-то заразительное воодушевление, и оно изливается на бумагу, даже у представителей тех классов, которые лишены всякого образования. Собираясь с мыслями перед жертвой, глубину которой они обдумали, они всю свою силу сосредоточивают на том, чтобы излить себя в каком-нибудь одном ярком и характерном выражении.

Некоторые из этих стихотворений, погребенные в архивах, представ­ляют собой мастерские произведения. Какой-нибудь тупоголовый буржуа, который всю душу свою вложил в дело, а бога видит в торговле, может найти все это очень романтичным и, пожалуй, с насмешкой, отнесется к страда­ниям, которых он не понимает; его пренебрежение пас не удивит.

Чего же другого можно ожидать от тех трехкопеечных душо­нок, которые даже не подозревают, что они ежедневно и еже­часно, по частям сами убивают себя, свою человеческую при­роду!

Но что сказать о тех добрых людях, которые мнят себя богобоязненны­ми, образованными, а между тем, повторяют эти гнусности? Без сомнения чрезвычайно важно, чтобы бедняки переносили такую жизнь, хотя бы лишь в интересах привилегированных классов этого мира, которых разо­рило бы массовое самоубийство черни; но разве нет другого средства сделать сносным существование этого класса, кроме оскорблений, насме­шек и красивых слов? Притом, эти нищие обладают, по-видимому, извест­ным величием души, если они, решив умереть, сами себя уничтожают, а не избирают путь к самоубийству через эшафот. Правда, чем больше про­двигается вперед наша торговая эпоха**, тем реже становятся эти благо­родные самоубийства, совершаемые нищетой, их место занимает созна­тельная враждебность, и нищие без оглядки пускаются по пути воровства и убийства. Легче добиться смертной казни, чем работы.

Перебирая полицейские архивы, я нашел только один-единственный очевидный пример трусости в списке самоубийств. Речь шла о молодом

* Эта фраза заимствована Марксом из другого описанного Пеше случая само­убийства и воспроизведена в вольной передаче; заключительные слова: «так как кящ- дый чужд себе, и все взаимно чужды друг другу» добавлены Марксом. Ред. ** У Пеше: «эпоха неверия». Ред,

302

К. МАРКС

американце, УилфридеРамсее, который лишил себя жизни, чтобы не драть­ся на дуэли.

Классификация различных причин самоубийства является классифи­кацией пороков самого нашего общества. Один лишил себя жизни, потому что интриганы похитили его изобретение, а он, впав в самую ужасную нужду вследствие того, что должен был проделать долгие научные иссле­дования, не мог даже оплатить патент. Другой лишил себя жизни, чтобы избегнуть огромных расходов и унизительного преследования в момент денежных затруднений, которые, впрочем, настолько обычны, что люди, уполномоченные руководить общественными интересами, ни в малейшей степени ими не интересуются. Третий лишил себя жизни, потому что не мог найти работы после того как долгое время страдал от оскорблений и ска­редности тех, кто у пас бесконтрольно распределяет работу.

Один врач советовался однажды со мной по поводу смерти, в которой он считал виновным самого себя.

Однажды вечером при возвращении в Больвиль, где оп жил, он был остановлен на маленькой улице, в глубине которой находилась его дверь, женщиной под вуалью. Дрожащим голосом она попросила выслушать ее. В некотором отдалении прогуливался человек, черты лица которого он не мог разглядетг.. За пей следил какой-то мужчина. «Милостивый госу­дарь, — сказала опа ему, — я беременна, и если это откроется, я буду опозорена. Моя семья, мпешто света, порядочные люди мне пе простят. Женщина, доверпе которой я обманула, сойдет с ума и непременно разве­дется со споим мужем. Я защищаю не свое личное дело. Я являюсь причи­ной скандала, предотвратить который может только моя смерть. Я хотела лишить себя жизни, но хотят, чтобы я жила. Мне сказали, что вы состра­дательный человек, и это дало мне уверенность,что вы не захотите быть соучастником убийства ребенка, если даже этого ребенка еще нет на свете. Вы видите, речь идет об аборте. Я не унижусь до просьбы, до оправдания того, что кажется мне самым предосудительным преступлением. Я уступила только чужим просьбам, обратившись к вам, так как сумею умереть. Я призываю смерть, и для этого мпо никого не нужно. Достаточно создать видимость, что находишь удовольствие в поливке сада: надеть для этого деревянные башмаки, выбрать скользкое место, где каждый день ходят за, водой, устроить так, чтобы исчезнуть в водоеме, а люди потом скажут, что случилось «несчастье». Я все предусмотрела, милостивый государь. Я хотела, чтобы это произошло завтра утром, я всей душой к этому готова. Все подготовлено. Мне велели вам это сказать, и я вам говорю. Вы должны решить, произойдет ли одно убийство или два убийства, так как я мало­душно дала клятву, что все без утайки предоставлю вашему решению. — Решайте!»

«Эта альтернатива, продолжал врач, привела меня в ужас. Голос этой женщины звучал чисто и гармонично; ее рука, которую я держал в своей, была тонка и нежна, ее открытое и решительное отчаяние указы­вало на большой ум. Но речь шла об одном пункте, по поводу которого я действительно испытывал страх, хотя в тысяче случаев, — например, при тяжелых родах, когда перед хирургом встает вопрос, кого спасать мать или ребенка, политика или человечность без колебаний по своему усмотрению решают этот вопрос».

«Бегите за границу», сказал я. «Невозможно, ответила она, об этом нечего и думать».

«Примите надлежащие меры предосторожности». «Я не могу их при­нять; я сплю в одной комнате с той женщиной, дружбу которой я пре­дательски обманула». «Это ваша родственница?» «Я не могу вам больше отвечать».

пёшё о Самоубийстве

303

«Я бы многое отдал за то, продолжал врач, чтобы спасти эту женщину от самоубийства или от преступления или чтобы она вышла из этого кон­фликта без моей помощи. Я обвинял себя в жестокости, так как испугался соучастия в убийстве. Борьба была ужасная. Затем демон стал мне нашеп­тывать, что желание охотно умереть еще не есть самоубийство; что, отнимая у скомпрометированных людей возможность сделать зло, принуждаешь их отказаться от своих пороков. Я догадывался о роскоши по вышивкам на ее рукавах и о богатстве по изящной дикции ее речи. Ведь есть такой взгляд, что к богатым надо проявлять меньше сострадания. Мое чувство собственного достоинства возмущалось против мысли соблазна деньгами, хотя этот вопрос не был даже затронут, что было лишним доказательством деликатности и уважения ко мне. Я дал отрицательный ответ; дама быстро удалилась; стук кабриолета убедил меня, что я не могу уже исправить того, что сделал.

«Через дне недели газеты принесли мне разгадку этой тайны. Моло­дая племянница парижского банкира, не старше 18 лет, любимая воспи­танница своей тетки, которая не отпускала ее от себя со времени смерти ее матери, поскользнувшись, упала в ручей в имении ее опеку­нов, в Вильмомбле, и утонула. Ее опекун был безутешен; этот трусливый соблазнитель мог, в качестве дяди, предаваться своему горю на глазах общества».

Как мы видим, за отсутствием лучшего выхода, самоубийство часто является последним средством против неурядиц личной жизни.

Среди причин самоубийства мне очень часто приходилось отмечать потерю должности, отказ в работе, внезапное понижение заработной платы, вследствие чего семьи лишались необходимых средств к су­ществованию, так как большая часть из них живет без всяких сбере­жений.

В то время, когда в королевском дворце сокращали гвардию, вместе с другими был уволен один порядочный человек, — как и остальные, без особых церемоний. Его возраст и отсутствие протекции не давали ему возможности вновь поступить в армию; в промышленности он не мог найти работы вследствие своей неподготовленности. Он старался поступить в гражданское управление; многочисленные конкуренты, как и везде, пре­градили ему и этот путь. Он впал в тупое отчаяние и лишил себя жизни. В кармане у пего нашли письмо с объяснением его положения. Жена его была бедной швеей; его две дочери, 16 и 18 лет, работали вместе с ней. Тарно, наш самоубийца, в оставленных им бумагах говорил: «так как он не может больше быть полезным своей семье и принужден быть в тягость жене и детям, он счел своим долгом лишить себя жизни, чтобы избавить их от этого дополнительного бремени; он поручает своих детей попечению герцогини Ангулемской, он надеется, что герцогиня, в своей доброте, будет иметь сострадание к их несчастью». Я составил доклад полицейскому префекту Англесу и, после того как бумаги прошли все инстанции, герцогиня послала несчастному семейству Тарно 600 франков.

Несомненно, это была жалкая помощь после такой утраты! Но как могла бы одна семья * помочь всем несчастным, если, учитывая все, целая Франция в пастоящий момент не в состоянии их прокормить. Благотвори­тельности богатых не хватило бы для этого, если бы даже вся наша нация была религиозна, а она далека от этого. Самоубийство устраняет самую 'значительную часть затруднений, эшафот — остальные. Только от пре­образования всей нашей системы сельского хозяйства и промышленности

* У Пеше: «королевская семья». Ред.

304

К. МАРКС

можно ожидать источников дохода и действительного богатства. На пергаментной бумаге легко можно провозгласить конституцию — право каждого гражданина на образование, на труд и прежде всего на известный минимум средств существования. Но тем, что все эти великодушные поже­лания записаны на бумаге, сделано еще далеко не все; остается еще непо­средственная задача претворить эти либеральные идеи в материальные и разумные социальные * институты.

Античный, языческий мир оставил на земле великолепные творения; отстанет ли современная свобода от своего соперника? Кто спаяет воедино оба эти мощные факторы силы?

Так пишет Леше.

В заключение мы приведем одну из его таблиц о ежегодных самоубийствах в Париже.

Как следует из другой, приведенной Пеше таблицы, за время 1817—1824 гг. (включительно) в Париже ** отмечено 2 808 слу­чаев самоубийства. В действительности, разумеется, число их больше. Например, об утопленниках, трупы которых выста­вляются в морге, только в очень редких случаях известно, были ли они самоубийцами или нет.

Таблица самоубийств в Париже в течение 1824 года

 

Из них после попытки самоубийства остались

в живых . .. ................................... 125

Из них после попытки самоубийства погибли...... 246

Мужского пола ................................................... 239

Женского » .................................................. 132

Холостые .............................................................. 207

Женатые .............................................................. 1G4

Вид смерти

Бросились с высоты .................. 47

Удавились ... ...................... 38

Зарезались................................... 40

Застрелились ............................... 42

Отравились .................................. 28

Отравление угарным газом .. . 61
Утопились .................................... 115

^: Слово: «социальные» добавлено Марксом. Ред. ¹ У Пеше: «в департаменте Сены». Ред.

ПЕШЕ О САМОУБИЙСТВЕ

305

Мотивы

Любовная страсть, семейная ссора
и огорчение........................................ 71

Болезни, пресыщение жизнью, сла­
бость духа........................................ 128

Дурное поведение, игра, лотерея,
боязнь упреков и наказаний............... 53

Нищета, нужда, потеря места, пре­
кращение работы ............................. 59

Неизвестные мотивы ............................ 60

Написано К. Марксом во второй половине 1S45 г.

Напечатано в журнале sellsclmftsspiegcl», Bd. Il, -M 7, 184$ Подпись: H ар л Марка

Печатается по тексту журнала Перевод с немецкого

306 ]

Ф. ЭНГЕЛЬС

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ ¹⁶³

[ВВЕДЕНИЕ]

Немцы постепенно начинают опошлять и коммунистическое движение. И здесь, как всегда, последние и самые бездеятельные, они думают, что смогут пренебрежительным отношением к своим предшественникам и философским пустословием прикрыть свою отсталость. Коммунизм едва только появился в Германии, а им уже завладевает с целью нажить капитал целая армия спекулятивных голов, которые воображают, что совершили чудеса, если перевели положения, ставшие уже во Франции и Англии тривиальными, на язык гегелевской логики и теперь преподносят миру эту новую премудрость как нечто небывалое, как «истинную, немецкую теорию», чтобы затем в свое полное* удовольствие поносить «дурную практику» и «смехотворные» социальные системы ограниченных французов и англичан. Эта всегда готовая немецкая теория, которой выпало безграничное счастье немного понюхать гегелевской философии истории и быть посвященной кем-либо из их высохших берлинских профес­соров в схему вечных категорий, теория, которой, быть может, затем довелось перелистать Фейербаха, несколько немецких коммунистических статей и работу г-на Штейна о французском социализме ^1вз — эта немецкая теория наихудшего сорта ^ш без всяких затруднений уже сконструировала себе надлежащим образом французский социализм и коммунизм по г-ну Штейну, отвела ему подчиненное место, «преодолела» его, «подняла» его на «более высокую ступень развития» всегда готовой «немец­ кой теории». Ей, конечно, и в голову не приходит хоть сколько-нибудь самой познакомиться с предметом, подлежащим возве­ дению на более высокую ступень, заглянуть в сочинения Фурье,

•

Отрывок из фурье о торговле â07

Сен-Симона, Оуэна и французских коммунистов, — для нее вполне достаточно тощих извлечений г-на Штейна, чтобы про­возгласить эту блестящую победу немецкой теории над жалкими потугами заграницы.

. В противовес этой смехотворной спеси бессмертной немец­кой теории совершенно необходимо, наконец, показать немцам все то, чем они обязаны загранице, с тех пор как занимаются социальными вопросами. Во всех напыщенных фразах, которые теперь в немецкой литературе крикливо преподносятся в каче­стве основных принципов истинного, чистого, немецкого, теоре­ тического коммунизма и социализма, до сих пор нет ни единой идеи, которая бы выросла на немецкой почве. То, что французы или англичане сказали уже десять, двадцать, даже сорок лет тому назад, — и сказали очень хорошо, очень ясно, очень кра­ сивым языком, — то немцы только за последний год, наконец, урывками узнали и огегельянили или, в самом лучшем случае, с опозданием открыли еще раз и опубликовали в гораздо худшей, более абстрактной форме в качестве совершенно нового откры­тия. Я не делаю здесь исключения и для своих собственных работ. Что у немцев своего, так это только скверная, абстракт­ная, невразумительная и корявая форма, в которой они выра­ зили эти идеи. И как подобает истым теоретикам, они сочли достойным внимания у французов — англичан они еще почти совсем не знают — кроме самых общих принципов лишь самое плохое и самое абстрактное: схематизацию будущего общества, социальные системы. Лучшую сторону, критику существую­щего общества, действительную основу, главную задачу всякого исследования социальных вопросов, они преспокойно отбро­сили. Нечего и говорить, что об единственном немце, который действительно что-то сделал, о Вейтлинге, эти мудрые теоре­тики обычно тоже отзываются пренебрежительно или совсем не упоминают.

Я хочу предложить этим премудрым господам небольшую главу из Фурье, которая сможет послужить им образцом. Правда, Фурье исходил не из гегелевской теории и поэтому — увы! — пе мог прийти ни к познанию абсолютной истины, ни даже к абсолютному социализму, правда, вследствие этого изъяна Фурье, к сожалению, дал совлечь себя с пути истинного и пришел — вместо абсолютного метода — к методу серий и к таким построениям, как превращение моря в лимонад, cou­ronnes boréale и australe *, анти-лев и совокупление планет ¹⁶⁵. Пусть так! И все же мне легче поверить вместе с веселым Фурье

* «=- северный и южный венцы. Ред.

308

Ф. ЭНГЕЛЬС

во все эти чудеса, чем верить в абсолютное царство духа, где совсем нет никакого лимонада, или в тождество бытия и небытия и совокупление вечных категорий. Французский вздор по край­ней мере весел, тогда как немецкий мрачен и глубокомыслен. Но кроме того Фурье подверг существующие социальные отношения такой резкой, такой живой и остроумной критике, что ему охотно прощаешь его космологические фантазии, кото­рые тоже основаны на гениальном миропонимании.

Сообщаемый мной здесь отрывок был найден среди литера­турного наследства Фурье и напечатан в первой книжке жур­нала « Phalange » *, издаваемого фурьеристами с начала 1845 го­ да. Я опускаю из него то, что относится к позитивной системе Фурье, и вообще то, что не представляет интереса, словом — с текстом обращаюсь с вольностью, которая совершенно необ­ходима для того, чтобы произведения иностранных социали­стов, написанные с определенными целями, сделать доступными публике, чуждой этим целям. Этот отрывок отнюдь не самое гениальное из того, что было написано Фурье, и даже не лучшее из того, что он написал о торговле, — и все-таки ни один немец­кий социалист или коммунист, за исключением Вейтлинга, еще не написал ничего, что хотя бы в самой отдаленной степени могло бы. сравняться с этим черновым наброском.

Чтобы избавить немецкую публику от напрасного труда читать самый журнал « Phalange», я должен заметить, что этот журнал — чисто денежная спекуляция фурьеристов и публи­куемые в нем рукописи Фурье имеют очень различную ценность. Издающие этот орган господа фурьеристы стали похожими на немцев напыщенными теоретиками, и на место юмора, с которым их учитель разоблачал буржуазный мир, они поставили свя­щенную, основательную, теоретическую, угрюмую ученость, за что они по заслугам были осмеяны во Франции, а в Германии получили признание. Сочиненное ими описание воображаемых успехов фурьеризма в первой книжке « Phalange » могло бы привести в восторг профессора абсолютного метода.

Я начинаю свое сообщение с тезиса, который уже был опуб­ликован в «Теории четырех движений». Там же была опубли­кована значительная часть предлагаемого отрывка, из которой, однако, я приведу лишь самое необходимое.

• «La Phalange». Revue de [a science sociale, XIV, année, 1-re séiie in 8°, Paris, aux Bureaux de la Phalange. 1845. — Publication des Manuscrits de Fourier, section ébauchée des trois unités externes, p. 1—42 des Januar-und Februarheftes (« Фа ­ланга ». Социально-научное обозрение, XlV -й год издания, 1-я серия, m 8°, Париж, издательство «Фаланги», 1845. •— Публикация рукописей Фурье, набросок секции о трех внешних единствах. Январь ■— февраль, стр. l-^42j.

отрывок из фурье о торговле 309

j lee

«Мы касаемся теперь самого чувствительного места цивилизации; это весьма неприятная задача — поднимать голос против нынешней глупости, против химер, принявших прямо эпидемический характер.

Говорить ныне против нелепостей торговли — значит выставлять себя на предание анафеме, как если бы в XII в. стали говорить против тирании пап и баронов. Если бы надо было выбирать между двумя опасны­ми ролями, то, полагаю я, менее опасно было бы уязвить горькими исти­нами какого-нибудь самодержца, чем оскорбить дух торгашества, который ныне как деспот господствует над цивилизацией и даже над самодержцами.

Все же и поверхностный анализ покажет, что наша система торговли снижает и дезорганизует цивилизацию и что в торговле, как и во всех других делах, под влиянием сомнительных наук мы все больше и больше сбиваемся па ложный путь.

Спор о торговле ведется каких-нибудь полстолетия, а ужо породил тысячи томов; но его инициаторы не увидели, что механизм торговли но своему устройству резко противоречит всякому здравому смыслу. Он подчинил все общество одному классу паразитирующих и непроизводи­тельных агентов — торговцам*. Все основные классы общества** — собственник ***, земледелец, фабрикант и даже правительство находятся в подчинении у второстепенного, побочного класса — у торговца, кото­рый должен был бы быть их подчиненным, их служащим, сменяемым и ответственным агентом, но который, однако, по своему усмотрению на­правляет и сдерживает все пружины обращения.

В отношении других заблуждений, не касающихся торговли, общест­венное мнение и ученые корпорации уже более сговорчивы; в основном сходятся во мнении, что философские системы являются опасными иллю­зиями, что опыт опровергает наши притязания на способность к совершен­ствованию, что наши теории свободы несовместимы с цивилизацией, что наши добродетели — социальная комедия, а наше законодательство — лабиринт; подшучивают даже над предметом модных споров — идеоло­гией ^ш. Но болтовня о торговле, с ее теориями торгового баланса, проти­вовеса, равновесия, гарантии стали святая святых, перед которым все склоняется. Вот, следовательно, та иллюзия, которую мы должны рас­сеять.

Прежде всего необходимо показать, что наша система торговли, ныне предмет тупого почитания, представляет собой антипод истины, справед­ливости, а следовательно, и единства.

Трудно объяснить веку, что именно та операция, которую он рас­сматривает как образец премудрости, есть не что иное, как наложенная на всю его политику печать невежества. Посмотрим хотя бы на известные уже результаты: морскую монополию, монополию фискальную, увели­чение государственного долга, следующие одно за другим банкротства из-за бумажных денег, возрастающее мошенничество во всех деловых отношениях. Можно уже теперь заклеймить позором механизм свободной торговли ****, т. е. свободного обмана, эту истинную промышленную анар­хию, эту чудовищно проявляющуюся силу в обществе *****.

* Немецкими словами «Kaufmann» и «Kaufleute» Энгельс переводит упот­ ребляемые Фурье термины: sanarchand» и «négociant». Ред. ** Слово: «общества» добавлено Энгельсом. Ред. **' Не следует забывать, что Фурье не был коммунистом. * * * * Здесь и далее в цитируемом тексте курсив Энгельса. Ред. ••••• Слова: «в обществе» добавлены Энгельсом. Ред.

310 Ф. ЭНГЕЛЬС

Как же получается, что самый лживый класс общественного организма пользуется наибольшим покровительством у «апостолов истины»? *. Как же получается, что ученые, которые учат презирать низменные богатства, превозносят ныне лишь тот класс, который стремится к богатству per fas et nef as **, класс биржевых игроков и скупщиков? Раньше философы единогласно порицали известные корпорации, которые посредством гиб­кой совести отстаивали положение, что брать и красть — разные вещи. Как же те самые философы превратились теперь в апологетов класса, еще более безнравственного, поскольку он утверждает, что торгашество — не обман, что надувать покупателя но значит его обкрадывать, что бир­жевая игра и скупка — отнюдь по означают грабен« производительного класса, словом, что работать следует только ради денег, а ие ради славы; таков припев, который торговцы хором повторяют: «Мы ничего не делаем ради славы» ***. Нужно ли еще удивляться, что новейшие пауки сбились с истинного пути, если они защищают дело людей, открыто исповедующих подобные принципы?..

Торговля принимает различные формы па различных ступенях соци­ального развития,ибо,будучи фокусом всякой социальной жнзпп/торговля существует, пока есть вообще налицо социальное состояние. Народ ста­новится социальным, образует общество с того момента, как начинает производить обмен. Поэтому торговля имеет место ужо при строе дикости, где она носит форму прямого обмена. При патриархате она приобретает форму косвенного обмена; при варварстве о'снову торгового метода обра­зуют монополии, максимальные и регламептироваииыо цены, принуди­тельные правительственные реквизиции, а при цивилизации — индиви­дуальная конкуренция, или лживая и беспорядочная борьба****.

О прямом обмене у дикарей, пе знающих денег, нам пот необходимости много говорить. Одному повезло па охоте, и он обменивает штуку дичи на стрелы, изготовленные другим, который не был на охоте и нуждается в съестных припасах. Такой способ по есть еще торговля, это — обмен.

Второй способ, косвенный обмен, и есть первоначальная торговля. Она осуществляется посредником, который становится собственником того, чего он не производил и не собирается потреблять. Этот метод, как бы он ни был плох и какой бы большой простор ни оставлял произволу, однако, очень полезен в следующих трех случаях:

1) В молодых странах, где существует только земледелие без про­
мышленности; в таком положении находятся все колонии на первых порах.

2) В труднодоступных странах, как Сибирь или пуетыни Африки;
■ торговец, который преодолевает зной и стужу, чтобы доставить необхо­
димые предметы в такую даль, — человек весьма полезный.

3) В угнетенных и порабощенных странах, где бедуины грабят кара­
ваны, вымогают выкуп у купца, а нередко и убивают его, следует ока­
зывать всяческое покровительство тому, кто вопреки этим опасностям
доставляет припасы в отдаленную страну. Если такой купец богатеет,
он того заслужил.

В этих трех случаях торговцы не являются ни биржевыми игроками, ни скупщиками; они не перепродают, как один спекулянт другому, пред-

* Слова: «апостолов истины» взяты в кавычки и выделены курсивом Энгель­сом. Рев.

** •— всеми правдами и неправдами. Ред.

*** Буквально такая же поговорна имеется и у немецких торговцев. •*** В данном абзаце передано в собетве нвем изложении Энгельса содержание таблицы Фурье «Последовательный ряд торговых методов, применяемых в различные периоды.). Ред,

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

311

назначенные для потребления предметы. По прибытии они открыто пред­лагают их потребителю в торговом помещении или на рыночной площади; они ускоряют промышленное развитие. Они хотят заработать — нет ничего более справедливого в цивилизованном мире; кто посеял, заслуживает того, чтобы пожать плоды. Но очень редко бывает, чтобы купцы до­вольствовались этой своей функцией; в одиночку или объединившись, они интригуют, чтобы затормозить обращение товаров и немедленно повысить цены.

Торговля приобретает порочный характер с того момента, когда по­средники вследствие своего чрезмерного количества становятся паразитами на социальном теле * и вступают в соглашение, чтобы устранить товары, повысить цены под предлогом недостатка, который они же искусственно вызвали, словом, чтобы обирать одновременно и производителя и потреби­теля с помощью спекулятивных приемов, вместо того, чтобы открыто служить тому и другому в качестве простою посредника. Такое открытое посредничество можно встретить еще на наших маленьких рынках в дере­внях и городах. Тот, кто покупает сотню телят или баранов, является полезным посредником для двадцати крестьян, которым иначе пришлось бы потерять целые рабочие дни, чтобы доставить их в город на рынок. Если, прибыв на рынок, оп открыто выставляет свой скот на продажу, то он оказывает тем самым услугу и потребителям; но если оп при помощи бог знает каких уловок сговаривается с другими «друзьями торговли»** с целью припрятать три четверти баранов, сказать мясникам, что бараны стали редкостью, что он может снабдить лишь немногих друзей, если он продает под этим предлогом на половину дороже, вызывает среди покупателей тре­вогу, а затем начинает выводить одного за другим спрятанных им баранов, продавать их по непомерным ценам, в связи с поднятой ранее тревогой и вымогает таким образом большие деньги у потребителей, — то это уже не простое обращение, открытое, бесхитростное выставление товара, — это сложное обращение, с его бесконечно разнообразными ухищрениями, порождающее тридцать шесть характерных пороков нашей торговой систе­мы и равносильное узаконенной монополии. Когда завладевают хитростью всем продуктом, чтобы удорожить его, то это значит осуществляют посред­ством интриг гораздо больший грабеж, чем это делает монополия воору­женной рукой.

Я не останавливаюсь дольше на методе, свойственном варварству. Он включает максимальные цены, реквизиции и монополии, которые еще весьма употребительны и при строе цивилизации. Как я уже говорил в другом месте, различные образы действия, свойственные отдельным пери­одам, переходят в другие; поэтому но следует удивляться тому, что циви­лизация заимствует отдельные черты как у высших, так и у низших сту­пеней развития. Таким образом, наш цивилизованный механизм торговли является смесью характерных особенностей всех периодов, с преоблада­нием, однако, характерных для ступени цивилизации, — а последние еще более отвратительны, чем черты, свойственные периоду варварства; ибо под личиной законности наша торговля являет собой но что иное, как орга­низованный и узаконенный грабеж, при котором скупщики-посредники могут сговариваться, чтобы вызывать искусственное удорожание всех продовольственных товаров и грабить как производителей, так и потреби­телей, поспешно сколачивая скандальные 50-миллионныо состояния, владельцы которых еще жалуются на .то, что торговле якобы не покрови­тельствуют, что торговцы не могут существовать, что ничего но делается

* Слова: «на социальном теле» добавлены Энгельсом. Ред. * * Слова: «друзья торговли» адеоь и далее взяты в кавычки Энгельсом. Ред.

Э12

Ф. ЭНГЕЛЬС

и что государство погибнет, если торговца доведут до тога, что он не смо­жет заработать больше 50 миллионов!

Между тем некая новая * наука учит нас, что этим людям следует предоставить полную свободу. Только предоставьте торговцам свободу действий, говорят нам; без этой свободы такой скупщик, который и так заработал лишь 50 миллионов, возможно ограничился бы каким-нибудь одним-единетвенным миллионом и его почтенной семье пришлось бы сущест­вовать на 50 тысяч франков ренты.

Dii, talem avertite casum! **

Презрение к торговле, презрение, врожденное у всех народов, пре­обладало у всех заслуживающих уважения наций, за исключением некото­рых приморских торговых племен, которые извлекали выгоду из торга­шеских вымогательств и мошенничеств. Афины, Тир и Карфаген, полу­чавшие барыши от торговли, не могли выражать к ней презрения; каждый воздерживается от шуток по поводу путей, приведших его к богатству, и менее всего станет финансист высмеивать искусство, с которым можно приписать нули в счетах или же предоставить врагу завладеть бухгалтер­скими книгами, убрав при этом кассу в безопасное место, но заявив, что он и ее захватил вместе с книгами.

В действительности у древних народов, как и у людей нового времени, торговля была предметом насмешек со стороны всех почтенных классов. Как можно уважать насквозь мошенническую профессию, как можно ценить людей, в каждом слове которых обнаруживается обман и которые при помощи этого чистого искусства сразу -зарабатывают миллионы, тогда как честный землевладелец, который благодаря своему богатому опыту, труду и напряжению обрабатывает свой земельный участок, едва добивается небольшого увеличения своего незначительного дохода?

Между тем вот уже столетие, как новая наука, именуемая экономией, вознесла на вершину почестей торгашей, биржевых игроков, скупщиков, ростовщиков и банкротов, монополистов и торговых паразитов; правитель­ства, обремененные возрастающими с каждым дпем долгами и постоянно изыскивающие способы, как бы одолжить деньги, вынуждены были скры­вать свое презрение и щадить этот класс торгашей-кровопийц, который держит под замком денежный сундук цивилизации и выколачивает все сокровища из земледельческого и промышленного производства под пред­логом обслуживания его. Никто не отрицает, что торговля обеспечивает транспорт, снабжение, продовольствие и распределение, но она действует как слуга, который, производя действительную работу стоимостью в 1 000 франков, крадет у своего хозяина 10 000 франков в год, в десять раз больше того, что он для него производит.

. Подобно тому как молодой мот втайне презирает еврея, к которому каждую неделю ходит, позволяя ему драть с себя шкуру, но все же каж­дый раз весьма вежливо его приветствует, так и нынешние правительства сочли необходимым заключить полное явного презрения перемирие с тор­говлей, приобретающей, впрочем, тем больший вес, чем она искуснее умеет смешиваться с теми самыми фабрикантами, которых она обирает. Эконо­мисты, которые нашли в этом торгашеском вертепе рассадник новых догм, кладезь систем, низвергли мораль вместе со своими мечтами о правде, что­бы возвести на престол своих любимцев — биржевых игроков и банкротов. Вслед за тем все ученые стали состязаться друг с другом в самоунижении;

• Слово: «новая» добавлено Энгельсом. Ред.

* * Боги, избавьте нас от подобного случая! (Перефразированная отрока из по­эмы Вергилия «Энеида», кн. Ш.) Рев,

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

313

сперва наука начинает допускать этих «друзей торговли» *, как равных,— Вольтер посвятил трагедию одному английскому купцу **. Ныне эти бир­жевые игроки изрядно посмеялись бы, если бы ученый позволил себе по­святить им трагедию! Биржевая игра сбросила маску, она не нуждается больше в фимиаме ученых; она хочет тайного, — а скоро захочет и уза­коненного участия в правительстве! Ведь мы видели, что конгресс в Аахене • не мог ничего решить до приезда двух банкиров ^ш.

Но экономические системы, как бы они ни прославляли золотого тельца торговли, не смогли, однако, уничтожить то естественное презре­ние, какое питают к нему нации. Торговля все еще остается предметом презрения у дворянства, духовенства, собственника, чиновника, юриста, ученого, ее презирают художник, солдат, любой класс, заслуживающий уважения. Тщетно она доказывала им при помощи бесконечных софизмов, что следует почитать кровопипц-биргкевиков, — все еще преобладает прирожденное пренебрежение к этой категории выскочек. Каждый под­дается влиянию догмы, которой благоприятствует фортуна, но каждый продолжает втайне презирать гидру торгашества, которая нисколько этим не смущается и следует по пути своих захватов.

Как могло случиться, что паш век, опубликовавший труды о преступ­лениях стольких категорий граждан, даже о преступлениях федератов ¹⁶⁹, которые просуществовали лишь один месяц в 1815 г., как случилось, что этот век, не пощадивший в своих сводах и публикациях о преступлениях ни королей, ни пап, ни разу не подумал предать гласности преступления торговцев? Между тем писатели единодушно жалуются, что им недостает материала. Чтобы показать им, насколько благодатен этот материал, я подверг систематическому анализу лишь одну (из тридцати шести) *** разновидностей преступлений торговли при цивилизации. Вот эти три­дцать шесть отрицательных особенностей нашей торговли при господ­стве индивидуальной конкуренции и хаотической борьбы, основанной на обмане.

СИНОПТИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ХАРАКТЕРНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ТОРГОВЛИ ПРИ ЦИВИЛИЗАЦИИ****

Узловые пункты: посредническая собственность и раздробленность сельского хозяйства:

1)        Двойственность торговли.

2)        Произвольное определение стоимости.

3)        Свобода обмана.

4)        Несолидарность, отсутствие взаимных обязательств *****.

5)        Хищение, отвлечение капиталов.

6)        Падение заработной платы.

7)        Искусственный aq .rn . op источников снабжения.

8)        Изобилие, вызывающе депрессию.

9)        Обратный захват.

* Слова: «друзей торговли» добавлены Энгельсом. Ред. ** Ф. Вольтер. «Заира» (трагедия посвящена английскому негоцианту Эве-рарду Фолкнеру, поклоннику и покровителю автора). Ред. •** Слова в сковках добавлены Энгельсом. Ред.

*•** Эта таблица в работе Фурье дана во вводном разделе «Постановка во­ проса» (ряд пунктов приведен Энгельсом в вольном переводе; курсив принадлежит ему). Ред.

***** Слова: «отсутствие взаимных обязательств» добавлены Энгельоом. Ре9,

314

Ф. ЭНГЕЛЬС

10)        Разрушительная политика.

11)        Застой, или всеобщая некредитоспособность (обратное и отражен­ное действие).

12)        Фиктивные деньги.

13)        Финансовый хаос.

14)        Эпидемия преступлений.

15)        Обскурантизм.

16)        Паразитизм.

17)        Скупка (accaparement).

18)        Биржевая игра.

19)        Ростовщичество.

20)        Бесплодный труд.

21)        Промышленные лотереи (азартные спекуляции).

22)   Косвенные монополии замкнутых корпораций.

23)   Казенная монополия, государственное управление, вынужденное фальсификацией.

24)   Экзотическая или колониальная монополия.

25)        Морская монополия.

26)        Феодальная, кастовая монополия.

27)        Необоснованная * провокация.

28)        Убыток.

29)        Подделка.

30)   Разрушение здоровья.

31)   Банкротство.

32)   Контрабанда.

33)        Пиратство.

34)   Установление максимума и реквизиции.

35)   Спекулятивное рабство.

36)   Всеобщий эгоизм.

Из этих тридцати шести особенностей мы рассмотрим подробно только одну, банкротство; предварительно я скажу еще несколько слов о неко­торых других.

II

ЛОЖНОСТЬ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРИНЦИПОВ, КАСАЮЩИХСЯ ОБРАЩЕНИЯ

(ДОКАЗЫВАЕТСЯ НА ПРИМЕРЕ ТРЕХ ХАРАКТЕРНЫХ ОСОБЕННО­СТЕЙ ТОРГОВЛИ, ОБОЗНАЧЕННЫХ В ТАБЛИЦЕ ПОД JÄMI 7, 8, 12: ИСКУССТВЕННЫЙ ЗАТОР ИСТОЧНИКОВ СНАБЖЕНИЯ, ИЗОБИЛИЕ, ВЫЗЫВАЮЩЕЕ ДЕПРЕССИЮ, ФИКТИВНЫЕ ДЕНЬГИ.)

Наш век, столь плодовитый теориями о движении промышленности, все еще не умеет отличать обращение от затора. Он смешивает непрерыв­ное обращение с обращением перемежающимся, простое со сложным. Оставим, впрочем, эти сухие различия; пусть говорят факты, пусть они послужат нам основой для установления принципов, прямо противополож­ных принципам экономии.

Правительства, как и народы, согласны в том, что следует карать смертью подделывателей как денег, так и государственных фондовых бумаг. Осуждают также на смертную казнь подделывателей банкнот и монет. Весьма мудрая мера предосторожности. Но почему же торговля

* Слово: «необоснованная» добавлено Энгельсом. Ред.

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

315

пользуется этим правом на подделку монет, если за это другие люди попа­дают на виселицу?

Каждый выданный торговцем вексель таит в себе возможность под­делки, так как нет никакой уверенности, что он будет когда-нибудь оплачен. Каждый, кто замышляет банкротство, наводняет обращение своими векселями, по которым вовсе не намерен когда-либо заплатить. Тем самым он фактически сфабриковал и распространил фальшивые деньги.

Могут возразить, что и другой пользуется той же привилегией, что любой собственник, подобно торговцу, может пускать в обращение векселя.

Это не так. Собственник не имеет этой возможности. Право иллюзорно, если не можешь его осуществить. Свидетельство тому — конституционное право народа на суверенитет, пышная прерогатива, при которой плебей не имеет возможности даже пообедать, когда у него в кармане нет ни одного су. А ведь очень далеко от притязания на суверенитет до претензии на обед. Многие права существуют таким же образом, па бумаге, а "не в действи­тельности, и предоставление их является оскорблением для тех, кто не может добиться даже во сто крат менее значительных прав.

Точно такое же положение у собственника с выдачей векселей. Он имеет право выдавать векселя, как плебей — притязать на суверенитет; но обла­дать правом и осуществлять его — две весьма различные вещи. Если соб­ственник выдает вексель, то но находит никого, кто бы принимал его без гарантии, и к нему относятся, как к человеку, который намерен выпус­тить фальшивые деньги. Потребуют закладную на вполне свободную от долгов недвижимость, а сверх того еще ростовщические проценты. По такой цене его векселя будут размещены и при таком обеспечении станут день­гами действительной цопности, а но фиктивными деньгами, каковыми явля­ются векселя торгаша, который, в силу своего титула «друга торговли», находит средство пустить в обращение на миллион «хороших» векселей, не имея за душой, в качестве гарантии за этот миллион, и сотой его части, даже 10 000 франков.

Как ловко дают надувать себя правительства, которые, позволяя ли­шать себя этой способности, гарантируют ее торговцу! * Торговец, владея обеспечением в десять тысяч франков, пускает в обращение векоелей на сумму в один миллион; если ему угодно, он получает на это право и покро­вительство; он имеет право пускать в обращение эту массу ценных бумаг, и закон не может расследовать, как он размещает свой капитал, каким обеспечением располагает. Фиск, представляющий гарантию в десять миллионов, имел бы право, при таком соотношении, выпускать на один миллиард ценных бумаг. Но если бы какое-нибудь правительство попыталось так поступить, не посоветовавшись с общественным мнением, не сообщив ему свои мотивы, оно подорвало бы свой кредит, ввергло бы свою страну в политические беспорядки; оно сделало бы лишь то же самое, использовало бы ту же привилегию, которой пользуется так много интриганов, зачастую не представляющих и сотой доли этих гарантий и совершенно не справляющихся со своими делами.

Могут ответить, что эти интриганы умеют уговорить дураков, умеют втереться в их доверие; этим самым возводится в принцип торговли, что искусство одурачивать добродушных и доверчивых людей заслуживает всяческого покровительства, причем это покровительство должно ограни­чиваться торговцами и не распространяться на правительство. Я не утвер­ждаю, что это благородное искусство должно быть разрешено обоим, напро­тив, его следует запретить торговцам, как оно запрещено правителям.

* У Фурье: fttripoteur» (спекулянт). Ред.

316

*. ЭНГЕЛЬС

Из сказанного следует, что торговец обладает способностью выпускать фиктивные деньги в форме векселей (двенадцатая характерная особен­ность), — преступление, равносильное преступлению фальшивомонетчика, за что другие категории мошенников отправляются на виселицу, — и что торговая система цивилизованных народов узаконяет и защищает соревно­вание в обмане (третья характерная особенность).

В ответ на обвинение в подделке монет и на другие пункты обвинения могут ответить, что торговцы необходимы для осуществления обращения и что деловые отношения станут невозможными, если у этих агентов будут связаны руки, что государство подорвет тогда государственный кредит и поставит на карту всю свою промышленность.

Совершенно верно, что торговля обладает свойством все сильнее зако­вывать нас ,в цепи, когда социальное тело проявляет признаки сопротив­ления. Лишь только какая-либо административная мера стесняет махина­ции торговли, торговля ограничивает кредит, парализует обращение, и государство, пожелавшее устранить прежний порок, в конечном счете создало еще новые. Это воздействие обозначено в таблице под назва­нием отраженное действие (одиннадцатая характерная особенность).

Ссылаясь на эту опасность, выдвигают принцип: только предоставьте торговцам свободу действий, их полная свобода гарантирует обращение. В высшей степени ложный принцип, ибо именно эта полная свобода по­рождает все столь вредные для обращения ухищрения: биржевую игру, скупку, банкротство и т. п., из которых вытекают две характерные особен­ности:

7)        Искусственный затор, источников снабжения.

8)        Изобилие, вызывающее депрессию.

Посмотрим, какое влияние эти две особенности оказывают на обра­щение.

Торговля не довольствуется передачей товаров из рук производителя в руки потребителя, она интригует посредством скупки и биржевой игры, чтобы вызвать искусственное вздорожание тех съестных припасов, которых в данный момент нет в изобилии. В 1807 г. в результате биржевой игры цена сахара в мае внезапно повысилась до пяти франков, а в июле тот же сахар упал в цене до двух франков, хотя никакого нового подвоза не было. Но биржевую игру расстроили посредством ложного сообщения, и таким путем сахар был доведен до его действительной стоимости; интриги и искусствен­но созданное опасение прекращения подвоза были устранены. Подобная игра интриг и искусственной паники ведется ежедневно в отношении того или другого продукта питания и создает его нехватку, хотя в действи­тельности недостатка в нем нет. В 1812 г., когда урожай был обеспечен и скупщики оказались обманутыми в своих надеждах, можно было видеть, как вдруг из их амбаров потекли огромные количества зерна и муки. Следо­вательно, никакого недостатка не было и не было бы вообще никакой угрозы голода, если бы только эти съестные припасы были разумно распре­делены. Но торговля имеет свойство, еще до наступления опасности, в пред­видении ее возможности, прекращать подвоз, застопоривать обращение, создавать панические страхи и искусственный голод.

То же воздействие имеет место и в случае изобилия, когда торговля тормозит подвоз, искусственно вызывая опасения избытка. В первом слу­чае она действует положительно, скупая и изымая из обращения съестные припасы; во втором случае она действует отрицательно, не покупая товары и допуская падение цены до такого уровня, что крестьянин не может даже вернуть себе своих издержек производства. Отсюда проистекает вось­мая характерная особенность торговли — изобилие, вызывающее депрес­сию.

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

31?

Торговля отвечает, что ей незачем покупать, раз не предвидится при­были, и что она не настолько безрассудна, чтобы перегружать свои амбары зерном, если нет никакой надежды на повышение[цены и если она может с гораздо большей пользой вложить свои капиталы в такие товары, нехватка которых, легко увеличиваемая посредством скупки, сулит ей прибыль.

Не правда ли, удобные п приятные принципы в социальной системе, где только и говорят, что о взаимных гарантиях? Итак, торговля, когда ей заблагорассудится, освобождается от обязанности служить социальному телу. Это похоже на то, как если бы армии позволяли уклоняться от боя в момент опасности и нести службу, считаясь только со своими интересами, а не с интересами государства. Такова наша торговая политика, так одно­сторонне понимает она все обязательства *.

В 1820 г. в различных провинциях, где цена в 4 франка лишь покрывает издержки производства, хлеб упал в цепе ниже трех франков. Этого не слу­чилось бы, если бы французская торговля, как это должно было быть при системе взаимности, приспособляющейся к интересам обоих сторон, забла­говременно закупила бы продовольствие для снабжения 30 миллионов населения в течение шести месяцев. Эта резервная масса, извлеченная из обращения и скрытая в амбарах, поддержала бы цену остатка зерновых, и крестьянин не страдал бы от обесценения своих продуктов и невозмож­ности их продать. Но наша торговая система действует как раз в противо­положном смысле; она усиливает гнет от изобилия и бедствие голода и, таким образом, действует разрушительно в обоих направлениях.

Я выбрал восьмую особенность — изобилие, вызывающее депрессию, чтобы показать, что существующий метод торговли таит в себе пороки как отрицательные, так и положительные и часто грешит невмешательством и неумением оказать в случае необходимости даже легко выполнимую услугу. Ибо, когда во время голода требуется 500 миллионов для скупки зерна, то они сейчас же оказываются налицо; но если эта сумма нужна для мер предосторожности, для пополнения амбаров в период избытка, то не найдется и пятисот талеров **• Нет ни взаимности, ни гарантии в дого­воре, заключенном между социальным телом и корпорацией торговцев. Торговая корпорация служит только своим собственным интересам, а не интересам общества, и в результате получается, что многочисленные капи­талы, которые она пускает в оборот, представляют собой кражу, совершен­ную у производства в целом. Это хищение я назвал в таблице в пятом пункте характерных особенностей: «отвлечением капиталов».

Таким образом, на обоих полюсах торговли не существует ни малейших обязательств в отношении социального тела, которое, связанное по рукам и ногам, отдается на пожирание Минотавру и гарантирует ему деспотиче­скую власть над капиталом и жизненными средствами. Именно деспоти­ческую власть! Ибо после стольких громких слов, сказанных против деспо­тизма, все еще не обнаружили того действительного деспотизма, каким является деспотизм торговли, этот истинный сатрап цивилизованного мира! ***

Из всего сказанного следует, что механизм цивилизации обеспечивает торговцам полную безнаказанность за подделку денег, преступление, наказуемое у других категорий смертью, и что предлогом для этой безна­казанности является помощь, которую торговцы якобы оказывают обраще­нию; на самом же деле они ему в этой услуге отказывают: в положительном

* Далее два абзаца работы Фурье опущены Энгельсом. Ред. ** У Фурье: «экю». Ред.

* * * В данном абзаце тенет Фурье передан Энгельсом в несколько сокращен­ ном и вольном переводе, Рев,

318

Ф. ЭНГЕЛЬС

смысле — путем искусственного затора источников снабжения, в отри­цательном — посредством изобилия, вызывающего депрессию.

К такой обманчивости результатов присоединяется еще отсутствие каких-либо принципов. Экономисты признают, что их наука вовсе не имеет определенных принципов; и это, действительно, верх беспринципности — предоставить полную свободу действия категории до такой степени развра­щенных агентов, каковыми являются торговцы.

В результате развитие торговли происходит скачкообразно, судо­рожно, с неожиданностями и эксцессами всякого рода, как это можно ежедневно наблюдать при нынешнем механизме торговли, который порож­дает лишь обращение прерывистое, лишенное равномерных переходов, равновесия и надежности.

Один из любопытных результатов этого беспорядка заключается в том, что народ отваживается упрекать правительство в финансовых злоупотреблениях, в которых никогда не осмеливается упрекнуть тор­говлю. Свидетельство тому — два банкротства: банковых билетов Ло и асси-гнатов ^1,°. Это не были внезапные банкротства, их приближение наблюда­лось давно; их можно было бы предотвратить путем своевременной частич­ной жертвы. Несмотря на эти смягчающие обстоятельства, публика не дала никакой пощады. Она справедливо объявила банковые билеты Ло и ассиг-иаты фальшивыми деньгами, вооруженным грабежом.

Но почему же эта самая публика добродушно терпит со стороны тор­говцев подобный выпуск фальшивых денег, которого не прощает правитель­ствам даже тогда, когда последние проявляют достаточную осторожность, подготавливая банкротство путем медленного обесценения, предоставля­ющего владельцам бумаг возможность избежать краха? Такой возможно­сти не существует для владельцев ценных бумаг. Банкротство настигает их, как удар грома. Тот или другой человек, засыпая сегодня владель­цем 300 000 франков, просыпается наутро владельцем всего лишь 100 000, вследствие банкротства. Национальный Конвент подражал этому маневру в операции консолидирования трети поминальной стоимости ^1П; ему неус­танно ставилось это в упрек, как вполне доказанное воровство. И все же каждому торговцу предоставляют право совершать еще более вызывающие грабежи и, при объявлении несостоятельности, присваивать две трети того, что он получил взамен, между тем как Конвент не выплатил двух третей сумм, которые никогда не получал. Насколько возмутительнее выглядят преступления торговли, если сравнить их с прочими даже вели­чайшими политическими подлостями! *

Дальнейшие подробности покажут, что нынешняя политика, предо­ставив торговля) свободным торговцам, совершенно освобожденным от вся­ких обязательств, тем самым пустила волка в овчарню и спровоцировала всякого рода разбой.

Перейдем теперь к банкротству, чтобы описать его несколько под­робнее.

III

ИЕРАРХИЯ БАНКРОТСТВА

Когда преступление совершается очень часто, к нему привыкают и ста­новятся равнодушными свидетелями его ^№. В Италии или Испании смот­рят весьма хладнокровно, как убийца из-за угла поражает кинжалом намеченную жертву и бежит в церковь, где он пользуется безнаказанностью.

* У Фурье далее следуют слова; «как злодейства Конвента», Ред.

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

319

В Италии можно видеть, как родители калечат и убивают своих детей, чтобы совершенствовать их голос, и служители «бога мира» поощряют эти же­стокости, чтобы получить хороших певчих для церковного хора. Подобные мерзости вызвали бы возмущение у любой другой цивилизованной нации, случись они у нее, — зато, в свою очередь, у каждой из них * существуют иные возмутительные обычаи, от которых у итальянца закипела бы кровь.

Но если одна нация так сильно отличается от другой своими обычаями и мнениями при цивилизации, то насколько же будет отличаться в этом отношении одна социальная эпоха от другой, насколько отвратительными покажутся пороки, терпимые в эпоху цивилизации, в другие, менее несовер­шенные социальные эпохи! Трудно будет поверить, чтобы в странах, называющих себя благоустроенными, могли терпеть, хотя бы на один миг, такие мерзости, как банкротство **.

Банкротство представляет собой самое изобретательное и самоа бесстыдное мошенничество, какое когда-либо существовало; оно обеспечи­вает ка?кдому торговцу возможность нагреть публику ira некоторую сумму, соответствующую его состоянию или кредиту, так что богатый человек может сказать: я открываю торговое дело в 1808 г.; к такому-то дню 1810 г. я собираюсь похитить столько-то миллионов, кому бы они ни принадле­жали.

Оставим в стороне временное явление — новый французский кодекс¹⁷³ и его намерение карать за банкротство. Так как мнения об успехе этого замысла расходятся и уже находятся средства, чтобы обойти новые законы, то продосташтм практике решение данного вопроса, а пока положены в основу нашего рассуждения известные до настоящего времени факты; рассмотрим непорядки, являющиеся следствием философской системы и принципа: предоставлять торговцам полную свободу, не требуя никакой гарантии благоразумия, честности и платежеспособности каждого из них.

Отсюда проистекает, наряду с другими злоупотреблениями, банкрот­ство, грабеж гораздо более отвратительный, чем грабеж на большой дороге. Однако к нему привыкли и терпят его до такой степени, что признают даже ещо честные банкротства, такие, при которых спекулянт похищает только половину.

Перейдем к детальному изображению этого малоизвестного у древних народов геройства. Оно с тех пор получило блестящее развитие. Оно пре­доставляет аналитикам возможность наблюдать ряд стадий развития, кото­рые свидетельствуют в пользу успехов нашей способности к совершенство­ванию.

ИЕРАРХИЯ БАНКРОТСТВ А. 31-я ХАРАКТЕРНАЯ ОСОБЕННОСТЬ.

ПРЕСТУПЛЕНИЯ ТОРГОВЛИ. СВОБОДНАЯ СЕРИЯ В ТРЕХ

РАЗРЯДАХ, ДЕВЯТИ РОДАХ, ТРИДЦАТИ ШЕСТИ ВИДАХ"¹

ПРАВОЕ, ИЛИ ВОСХОДЯЩЕЕ КРЫЛО. — ЛЕГКИЕ РАЗНОВИДНОСТИ

I. НЕВИННЫЕ

1)        Банкротство ребяческое.

2)        Банкротство очертя голову.

3)        Банкротство втихомолку.

4)        Посмертное банкротство.

* Фурье указывает эти нации: «французы, немцы, русские, англичане». Рва, ** Последняя фрага приведена Энгельсом в сокращенном переводе. Ред.

320 ф. элгельс

II. ПОЧТЕННЫЕ

5)        Банкротство простофили.

6)        Сумасбродное банкротство.

7)        Беспринципное банкротство.

III. ОБОЛЬСТИТЕЛИ

8)        Банкротство полюбовное.

9)        Банкротство хорошего тона.

 

10)         Галантное банкротство.

11)         Банкротство из милости.

12)         Сентиментальное банкротство.

ЦЕНТР СЕРИИ. — ГРАНДИОЗНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ

IV. ТАКТИКИ

13)        Банкротство жирное.

14)        Банкротство космополитическое.

15)        Многообещающее банкротство.

16)        Трансцендентное банкротство.

17)        Постепенное банкротство.

V. МАНЕВРИРУЮЩИЕ

18)        Банкротство беглым огнем.

19)        Банкротство сомкнутой колонной.

20)   Банкротство походным порядком.

21)        Банкротство рассыпным строем.

VI. ВОЗМУТИТЕЛИ

22)        Банкротство крупного масштаба.

23)        Банкротство широкого охвата.

24)   Банкротство в духе Атиллы.

ЛЕВОЕ, ИЛИ НИСХОДЯЩЕЕ КРЫЛО. — НЕЧИСТОПЛОТНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ

VII. КОВАРНЫЕ ПЛУТЫ

25)         Банкротство с целью возмещения убытков.

26)         Банкротство вне ряда.

27)         Банкротство crescendo *.

28)         Банкротство ханжеское.

VIII. ПАЧКУНЫ

29)         Банкротство на почве иллюзии.

30)         Банкротство по инвалидности.

31)         Банкротство от отчаяния.

32)         Банкротство по-свински.

♦ — с нарастающей силой. РеО.

отрывок из фурьб о торговле 321

IX. ФАЛЬШИВЫЕ БРАТЬЯ

33)   Банкротство мошенническое.

34)   Банкротство висельника.

35)   Банкротство наутек.

36)         Банкротство насмех.

IV ВОСХОДЯЩЕЕ КРЫЛО БАНКРОТОВ

В очень развращенный, весьма алчный век выставишь себя на всеобщее посмешище, если вознамеришься тоном школьного учителя возражать против общепринятых пороков. Гораздо разумнее поступать согласно господствующему тону и рассматривать социальные преступления с их забавной стороны. Следовательно, я буду доказывать, что банкротство — гораздо более смешное мошенничество, чем это полагают его пособники и защитники, которые в его торгашеских грабежах видят лишь милые пустячки.

Все относительно в пороке, как и в добродетели. И у разбойников есть свои понятия о справедливости и чести. Не следует поэтому удивляться, что и банкроты допускают в своей среде известные принципы и различные градации подлости. Это я и положил в основу своей таблицы. Я подразде­лил ее согласно обычному правилу на три отдела, из коих первый .заклю­чает в себе легкие, грациозные оттенки, второй — внушительные, возвы­шенные характеры, третий — посредственные, тривиальные разновидности. Правое крыло открывает шествие.

НЕВИННЫЕ

1) Банкротство ребяческое — это банкротство желторотого юнца, который совершает первые шаги в своей карьере и необдуманно, без подготовительной тактики выкидывает фортель, объявляя себя банкротом. Нотариусу нетрудно уладить дело. Он изображает его как юношескую безрассудную выходку и говорит: юность рассчитывает на вашу снисхо­дительность, господа кредиторы *. Неприятная история заканчивается всеобщим весельем, ибо банкротства таких юнцов всегда разнообразятся забавными инцидентами: обманутые ростовщики, мистифицированные скряги ** и т. п.

Банкрот этого вида может отважиться на множество мошеннических дел: сокрытие товаров, скандальные займы, обкрадывание родственников, друзей, соседей; все сводится на нет доводом какого-нибудь сообщника, который заявляет обозленным кредиторам: «Чего вы хотите? Это же — ребенок, не смыслящий в делах, приходится смотреть на это сквозь пальцы, со временем он повзрослеет».

Эти банкроты-юнцы имеют на своей стороне большую поддержку — насмешку. В торговле много зубоскальства; здесь больше склонны высме­ять обманутых, чем осудить мошенников, и если банкрот имеет насмеш­ников на своей стороне, то может быть уверен, что большинство его креди­торов скоро капитулирует, и он сразу добьется соглашения.

* Слова: «господа кредиторы* добавлены Энгельсом. Рев. * * У Фурье: «мистифицированные «гарпагоны»» (Гарпагон — главное действую­щее лицо комедии Мольера «Скупой»). Ред.

322 ф. эйгёльс

2) Банкротство очертя голову — это банкротство некоторых начина­
ющих игроков на квит или на двойной выигрыш, людей, которые скачут
во весь опор, пускаются в безрассудные аферы и спекуляции, тратят огром­
ные деньги, корчат из себя важных особ, чтобы с налету получить времен­
ный кредит и умело сохранить его за собой посредством некоторых скры­
тых жертв. Раз пустившись в спекуляцию, эти сорвиголовы делают один
промах за другим и заканчивают обычно бегством. Дело оправдывают
как пачкотню, и его легко улаживают, поскольку оно, как и предыдущее,
дает пищу для насмешек.

Эти сорвиголовы — явление весьма обычное во Франции, где их удостаивают названия спекулянтов. Очень верная игра для них состоит в ускорении развязки таким образом, чтобы их падение произошло в тот момент, когда полагают, что они все только еще начинают и каждый дает им кредит на первое дело, думая: не провалится же он сразу в пер­вый же год.

3) Банкротство втихомолку, под сурдинку — это такое банкротство,
при котором находящийся в затруднении 'должник предлагает «небольшое
соглашение», скидку в 25%, или покрытие товарами с наценкой в 25%.
Посредник разъясняет кредиторам, что это для них очень выгодно, ибо
если оказывать давление па данное лицо и вынудить его объявить себя
несостоятельным, то убыток составит по меньшей мере 50%.

В торговле очень настаивают на такого рода относительных расчетах. Встречается множество мошенников, которые, обобрав вас на 30%, потом еще доказывают вам, что вы заработали массу денег, поскольку они не выка­чали у вас все 50%. Другие утверждают, что терпят большие убытки, потому что зарабатывают на вас не более 40%, тогда как следовало бы заработать 60%. Такой способ подсчета, кажущийся смешным, в торговле общепризнан; своего полного успеха он достигает в банкротстве под сурдинку. Вам доказывают, что эта небольшая скидка в 25% составляет чистую прибыль по сравнению с теми 50%, в которые бы обошлось банкрот­ство. Потрясенные силой подобного доказательства, кредиторы подписы­вают «небольшое соглашение». Тот, кому причиталось 4 000 франков, полу­чает 3 000, и это отнюдь не называется банкротством.

4) Посмертное банкротство объявляется после смерти героя; она
становится оправданием покойного, который, дескать, надеялся снова
привести в порядок свои дела и, несомненно, сделал бы это с честью, если бы
остался жив. Затем начинают восхвалять его превосходные качества,
сердечно сочувствуют его бедным сиротам. Разве захотят кредиторы тре­
вожить безутешную вдову! Особенно, если она красива, — это было бы
варварством! Между тем вдова с помощью нескольких доверенных лиц
произвела перед опечатанием изрядные изъятия. Недочеты припишут
покойному, который не имел времени привести дела в порядок, и уже не вер­
нется, чтобы разоблачить эту ложь. Если было 25% дефицита, то его сумели
довести до 50%; и это не стоит большого труда, раз уж принялись за дело; к
тому же, каким безумием было бы объявлять несостоятельность при 25%,
раз банкротство при 50% еще считается честным — особенно если виноват
весьма почтенный покойник, компрометировать память которого было бы
отвратительно!

ПОЧТЕННЫЕ

Описанные четыре вида принадлежат к разряду фиктивной невинов­ности. Теперь мы рассмотрим по порядку виды действительной невинов­ности. Было бы несправедливо заклеймить всю массу несостоятельных должников из-за того, что девять'десятых'из них — мошенники. Я приведу три категории, действительно заслуживающих оправдания. Нам предстоит

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

323

еще обвинять очень много виновных; поэтому поищем с самого начала несколько честных людей среди этой братии, ставшей столь многочисленной со времен революции *, что в некоторых городах уже не спрашивают, кто обанкротился, а спрашивают, кто не обанкротился.

5)        Банкротство простофили — это банкротство несчастного, который не похищает ни гроша, отдает все кредиторам и без всякого обмана сдается на их милость. Прочие банкроты насмехаются над ним и объявляют его простофилей **, который должен был бы, по крайней мере, обеспечить себя; и действительно, такой честный человек не достоин нашего века — века способности к совершенствованию.

6)        Сумасбродное банкротство является делом того, кто впал в отчая­ние, считает себя обесчещенным и иногда стреляется или бросается в воду. Но ведь лто означает почти совсем не находиться на высоте положения — быть честным человеком в XIX веке и что еще хуже — в торговле!

Во всяком случае, мне приятно сказать, что такие люди еще встре­чаются в области торговли, однако, весьма редко, rari riantes in gurgite vasto***. Каждый им предсказывает их судьбу, поскольку известно, что из десяти мошенников, которые пускаются в торговлю, девять доби­ваются успеха, между тем как из десяти честных людей девять разо­ряются.

7) Беспринципное банкротство — это банкротство простака, кото­
рый допускает вмешательство правосудия и вынесение судебных решений,
которые позорят его и отнимают у него все до последней нитки, вместо того
чтобы действовать подобно большинству ловких людей, умеющих выйти
из такого затруднительного положения с честью и выгодой. — Эти три
честных рыцаря так мало достойны высочайшей братии, что я спешу с ними
закончить. Перейдем к категории лиц, более заслуживающих одобрения
знатоков.

ОБОЛЬСТИТЕЛИ

Почему бы не дать обольстить себя банкротами, как и многими дру­гими категориями порочных лиц. Рассмотрим сейчас одну категорию, полную всяких прелестей и созданную для завоевания всех сердец.

8)   Банкротство полюбовное, экономичное банкротство — дело слаща­вого человечка, который желает своим кредиторам только блага и был бы в отчаянии, если бы ему пришлось ввести их в расходы, и убеждает их согла­ситься на 50%, чтобы избежать вмешательства правосудия, которое погло­тило бы все. Он дает понять кредиторам, что хочет обращаться с ними как с друзьями, интересы которых ому дороги. Исполненный благодарности за оказанные ему дружеские услуги, он дрожит при мысли о предстоящих им судебных издержках. Такими льстивыми словами и другими уловками соблазняют одних, а другие уступают из страха перед все поглощающим правосудием.

9)        Банкротство хорошего тона — банкротство людей, весьма извест­ных в высшем свете и дом которых до последнего момента содержится на широкую ногу. Поскольку эти люди вполне comme il faut ****, у них масса протекций, и если они урывают себе не больше 60%, то легко доби­ваются [соглашения; особенно, если хозяйки и дочери хозяев дома высту­пают в роли просительниц, да еще используют наставление Санчеса ¹?⁵,

* у Фурье: «возрождения» (légénération). Ред. •* У Фурье: «Жокриосом». Ред. •** — редкие плосцы н безбрежной пучине (Вергилий. »Энеида», книга пер­вая). Ред.

**** — порядочные. Ред.

324

Ф. ЭНГЕЛЬС

позволяющее им носить очень прозрачную кружевную накидку, когда они идут хлопотать по важным делам.

10)        Галантное банкротство — дело красивых женщин; непристойно жаловаться на это, к прекрасному полу требуется соответствующее отно­шение. Красивая женщина имеет торговое дело, объявляет банкротство *, обкрадывает вас на тысячу талеров **, и если вы к ней придираетесь, то это лишь доказывает, что вы не умеете себя вести, она вправе обрушиться на строптивых. Я слышал, как одна из этих дам отзывалась о кредиторе: «Что за человек! Говорят, он еще недоволен; право, я не советую ему жало­ваться на утрату своих пятидесяти луидоров, мне следовало нагреть его на двойную сумму!». Он позволял себе с дамой некоторые вольности, она была вправе считать его неблагодарным.

11)        Банкротство из милости, при котором совершенно очевидно, что кредиторы наживаются; как же это происходит? В том случае, когда несостоятельный должник присваивает лишь незначительную часть, 40%, а на остальную сумму представляет обеспечение, весьма солидное поручитель­ство. Это считается такой удачей, что нотариус поздравляет собравшихся кредиторов с завершением великолепного дела, с «истинной милостью» фортуны. Из десяти тысяч франков потерять только четыре, а шесть тысяч получить обратно — это настоящий выигрыш. Непривычный к торговле человек не сумел бы оценить этой милости; он хотел бы получить свои десять тысяч франков сполна и считал бы, что его обокрали на четыре тысячи. Что за неприличные манеры! Утверждать, что человек вас обкрадывает, когда он производит вам учет из 40% и в остальном обращается с вами, как друг!

12)        Сентиментальное банкротство бывает у некоторых людей, кото­рые произносят трогающие вас до глубины души речи и обрушивают на кредитора такие потоки чувств и добродетелей, что тот был бы варваром, если бы не сдался мгновенно, не почел бы для себя счастьем оказать услугу таким славным людям, нежно любящим всех, чьи деньги они пускают по ветру. Люди подобного сорта платят превосходными доводами и самыми льстивыми похвалами, они действуют на кредитора чувством, занимают его разговорами только о"его и их добродетелях; к концу беседы вы чувст­вуете себя значительно совершеннее, обнаруживаете в себе массу добро­детелей, которые с избытком покрывают похищенную сумму. Пусть у вас стало на несколько тысяч франков меньше, зато добродетелей стало намного больше, — чистая прибыль для прекрасных душ.

Один из таких комедиантов сказал мне однажды: «Мне было очень жаль господ таких-то, это очень порядочные, очень почтенные люди» — и прекрасный юноша, в доказательство своего уважения, обокрал их при первом же деле посредством векселя, который вручил им в качестве подарка и в знак приветствия. Он раскошелился на эту сумму, чтобы войти с ними в знакомство, а месяц спустя объявил себя несостоятельным. Какая радость для этих господ — получить его уважение *** в покрытие десяти тысяч франков!

Я сдержал слово; я обещал общество обольстителей. Не нахо­ дишь ничего, кроме дружбы, благосклонности, хорошего тона и нежных чувств у всех банкротов этой поистине любезной категории. Но если она призвана завоевывать сердца, то другие вызовут восхищение, дадут при­ мер блестящих порывов, возвышенных характеров, представят героев своей группы.

* Слова: «имеет торговое дело, объявляет банкротстве» добавлены Энгель­сом. Ред.

••у Фурье: «экю». Ред. *** Курсив Энгельса. Ред.

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

325

V

ЦЕНТР. - ГРАНДИОЗНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ

Мы переходим теперь к величайшим достижениям духа торговли, к крупным операциям, знаменующим успехи века на пути к возрождению и совершенствованию. Банкротство проявит здесь все свое мастерство и будет действовать по обширным планам, разбор которых докажет мудрость принципа: предоставьте торговцам возможность действовать, предоставьте им полную свободу для осуществления их возвышенных концепций об­мана и грабежа.

ТАКТИКИ

13) Жирное банкротство —это банкротство спекулянтов высокого по­лота, обладающих гением торговли. Банкир Дорант имеет два миллиона¹⁷⁶ и хочет как можно скорее и любыми средствами составить себе состояние в четыре-пять миллионов. На свой известный капитал он получает восемь миллионов кредита в векселях, товарах и прочее и может, следовательно, делать ставку на фонд в десять миллионов. Он пускается в крупную спе­куляцию, в игру товарами и государственными бумагами. Быть может, к концу года вместо того, чтобы удвоить свои два миллиона, он их потеряет; вы сочтете его разорившимся, —ничуть не бывало, он с таким же успехом получит эти четыре миллиона, как если бы дела его шли хорошо; ибо у него остаются на руках те восемь миллионов, которые он заполучил в кредит, и посредством «честного» банкротства оп устраивается так, чтобы растянуть выплату половины их на несколько лет. Таким образом полу­чается, что, потеряв свои собственные два миллиона, он оказывается владельцем четырех миллионов, похищенных у публики. Какая велико­лепная вещь — свобода торговли! Теперь вы понимаете, почему приходится ежедневно слышать о торговце: дела у него идут очень хорошо со времени его банкротства!

Дальнейший шанс для банкрота: Дорант после скрытого присвоения четырех миллионов полностью сохраняет свою честь и уважение общества не как удачливый мошенник, а как неудачливый торговец. Поясним это.

Дорант завоевал общественное мнение, когда обдумывал свое банк­ротство; празднества, устраиваемые им в городе, его приглашения за город доставили ему горячих приверженцев; золотая молодежь за него; краса­вицы соболезнуют его несчастью — несчастье в наше время синоним банк­ротства; превозносят его благородный характер, достойный лучшей участи. Послушать его защитников — может показаться, что сам банкрот постра­дал больше, чем те, чье состояние он похитил. Вся вина сваливается на политические события, неблагоприятные условия и прочий словесный арсе­нал, свойственный нотариусам, искушенным в искусстве отражать атаки раздраженных кредиторов. После первого натиска Дорант пускает в ход несколько посредников, своевременно раздает некоторую сумму денег и скоро общественное мнение так обработано, что каждого, кто стал бы говорить против Доранта, объявили бы бесчеловечным. К тому же, те, у кого он похитил наиболее крупные суммы, находятся на расстоянии ста или двухсот миль, в Гамбурге или в Амстердаме, они со временем уже успокоятся, да они и не играют большой роли, их отдаленный ропот не влияет на общественное мнение Парижа. Кроме того, Дорант лишил их только половины, а обычаем установлено, что тот, кто похитил лишь поло­вину, скорее несчастлив, чем виноват; таким образом, Дорант с самого начала оказывается обеленным в глазах общественного мнения. Через

326

Ф. ЭНГЕЛЬС

месяц общественное внимание отвлечено другими банкротствами, более сенсационными, при которых идет прахом от двух третей до трех четвер­тей. Новая слава для Доранта, который похитил только половину; к тому же это старая, забытая история. Дом Доранта уже снова начинает поне­многу открываться для публики, его повар снова достигает своей былой власти над умами и приглушает крики некоторых желчных кредиторов, не сочувствующих несчастью и не умеющих считаться с хорошим обществом.

Так заканчивается, меньше чем в шесть месяцев, операция, при помощи которой До рант и ему подобные похищают у публики миллионы, разоряют семьи, состояния которых держат в своих руках, и ввергают честных торговцев в банкротство, уподобляющее их мошенникам. Банкротство — единственное социальное преступление, которое распространяется как эпи­демия и покрывает честного человека таким же позором, как и мошенника. Честный торговец, пострадавший от банкротства двадцати негодяев, вынужден в конце концов сам приостановить свои платежи.

Отсюда проистекает, что банкроты-мошенники, составляющие девять десятых всей этой клики, выдают себя за честных людей, с которыми случилось несчастье, и хором вопиют: нас следует больше жалеть, чем порицать. Послушать их — это все маленькие святые угодники, совсем как каторжники на галерах, которые всегда утверждают, что не причинили никакого зла.

На это приверженцы свободной торговли ответят разговорами о репрес­сивных законах, о трибуналах; помилуйте! Трибуналы против людей, похищающих несколько миллионов одним махом! Впрочем, поговорка, что мелких воров вешают, а крупных отпускают *, к торговле не применима, так как даже самый мелкий банкрот, пользуясь защитой торговцев, усколь­зает от правосудия.

14)   Космополитическое банкротство. Это союз коммерческого гения с гением философским. Банкрот становится поистине гражданином мира, когда, использовав одно государство, устраивает поочередно банкротство в нескольких других. Это верная спекуляция. Прибыв в страну неизвест­ным человеком, он в случае необходимости меняет фамилию, как это делают евреи, и благодаря собранным при предыдущем банкротстве капиталам сразу получает кредит. Какая забавная идея нынешней поли­тики — доверять управление промышленной продукцией людям, которые не имеют прочной связи со своей родиной, не привязаны к ней крупными земельными владениями и могут, как космополиты, спекулировать на полдюжине банкротств, устраиваемых одно за другим в Париже, Лондоне, Гамбурге, Триесте, Неаполе и Кадисе. Я опишу это банкротство в па­раграфе о банкротстве беглым огнем, где центральной фигурой маневра является космополит.

15)   Многообещающее банкротство. Оно ведет свое начало лишь со вре­мени ^революции * * и ему не более полстолетия. Прежде молодые'люди не дебютировали так рано в торговле, никогда не становились шефами моложе тридцати лет. Теперь в восемнадцать лет они управляют торговым домом и в двадцать лет могут уже проделать первое банкротство, позволя­ющее им строить большие надежды на дальнейшее. Среди них имеются такие, которые к тридцати годам проделали уже три банкротства и не раз пожирали по сотни талеров у своих доверителей. Увидя их, говорят: «Он очень молод для такой славы, но мы живем в век молодых людей».

16)         Банкротство трансцендентное требует обширного плана, ог­ромного размаха, конторы с тридцатью или сорока служащими, много-

* Слова; «а крупных отпускают» добавлены Энгельсом. Ред. •* у Фурье: «возрождения». Ред.

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

32?

численных кораблей, колоссальных связей во всех странах; затем наступает внезапный крах, страшное падение, ответные удары которого отдаются во всех четырех частях света и оставляют'хаос ликвидации, за счет которых деловые люди могут существовать в течение десяти лет. Это такая опера­ция, в которой торгашеский гений развертывается во всем своем блеске; она должна повлечь за собой потерю, по крайней мере трех четвертей, так как в этой грандиозной картине все должно быть огромного масштаба.

17) Постепенное банкротство — это банкротство спекулянта, который при мудром ведении своей операции может дойти до семи-восьми следующих одно за другим банкротств. В этом случае он должен идти иным путем, чем если бы рассчитывал на одно или два банкротства.

Принципы таковы:

1)        При первом банкротство грабить лишь умеренно. 50% будет достаточно, не следует озлоблять людей с самого начала, иначе второе банкротство стало бы слишком затруднительным, если дискредитировать себя чрезмерным хищением при первом ударе.

2)        При втором банкротстве следует грабить совсем мало, не больше 30%, чтобы доказать, что банкрот освоился, что он оперирует уже более умело и осторожно и станет законченным коммерсантом, достойным «дру­гом торговли», если оправится от этого второго удара.

3)        При третьем грабить основательно, по меньшей мере 80%, оправды­вая себя тем, что дефицит не обычный, а вызван из ряда вон выходящей случайностью; провести его, воспользовавшись некоторыми критическими временными обстоятельствами, подчеркивая свое хорошее поведение при втором банкротстве, чтобы доказать, что виной всецело явились внеш­ние события.

4)        При четвертом банкротстве присваивать только 50%, чтобы пока­зать, что ты человек осторожный и умеешь держаться в должных границах, когда обстоятельства не вынуждают нарушать их.

5)        При пятом можно дойти уже до 60%, потому что публика к этому привыкла; 10% больше или меньше не препятствует подобной спекуляции, когда общественное мнение уже свыклось с ней; ибо известно, что тот, кто провел четыре банкротства, проведет и пятое и шестое. Я знал одного такого молодца, над которым после его четвертого банкротства потешались, поскольку он носил шляпу аббата в знак набожности и добрых нравов; он этим не смущался и подготовлял пятое банкротство.

Шестое и седьмое банкротства проводятся ad libitum *, их проделы­вают лишь к надвигающейся старости и в момент, когда уже думают о том, чтобы почить на лаврах. Нет ничего легче, чем оправдать шестое банкрот­ство: человек уже слишком стар, чтобы измениться, никто больше не удив­ляется. Впрочем, ворчат немного на правительство, которое не хочет покро­вительствовать торговле и является причиной этих маленьких неудобств, испытываемых честными деловыми людьми.

Не следует удивляться тому, что я привожу здесь некоторые принципы, применяемые при банкротстве; это совершенно новое искусство, подобно политической экономии, от которой оно произошло, и не имеет еще ни твердых принципов, ни даже методической номенклатуры. Так, при постепенном банкротстве лишь первые четыре степени получили название.

Тот, кто проделал первое банкротство, является простым «рыца­рем»,**.

При втором он получает наименование «принца».

При третьем — титул «короля».

* — по желанию. Ред. ** Здесь а далее слова в кавычки взяты Энгельсом. Ред.

328

Ф. ЭНГЕЛЬС

При четвертом — «императора».

Для пятой, шестой, седьмой степеней нет еще наименований. Истин­ный «друг торговли» должен возвыситься до полной октавы. Чтобы стать «гармоничным» банкротом, следует проделать семь «честных банкротств» с 50% убытка в среднем, а затем усиленное, полное банкротство как стер­жень всего ряда, при котором дозволено ограбить, по меньшей мере, 80% в возмещение за умеренность, проявленную при всех остальных банкротст­вах; ведь 50% при первых банкротствах — это лишь честный тариф, совсем маленькая дань, не дающая никому права на порицание, ибо это ставка, принятая при объявлении банкротства, твердая цена подобно цене пирожного или поездки на извозчике.

МАНЕВРИРУЮЩИЕ

В этом параграфе мы рассматриваем массовые передвижения, которые требуют взаимодействия нескольких банкротов на благо торговли и тор­жества возвышенной истины. Эти коллективные маневры дадут нам четыре вида мастеров передвижений.

18) Банкротство беглым огнем. Оно вызывается обычно ответными ударами, сплетением банкротств, из которых одно влечет за собой другое. Я опишу одно такое банкротство среднего типа, в буржуазном жанре, как наиболее понятное для массы читателей. В качестве центральной фигуры маневра беглым огнем мы возьмем одного из тех мастеров-космо­политов, определение которых я отложил.

Еврей Искариот приезжает во Францию ¹⁷⁷ с капиталом в 100 000 франков *, которые он заработал при первом своем банкротстве. Он откры­вает торговлю в каком-либо городе, где имеет соперниками шесть пользу­ющихся уважением и доверием торговых домов. Чтобы отнять у них клиен­туру и доброе имя, Искариот сразу начинает с того, что продает свои товары по себестоимости — верное средство привлечь массу. Вскоре соперники начинают громко проклинать его, он же посмеивается над их жалобами и тем более продолжает продавать товары по себестоимости.

Тогда народ восторженно кричит: да здравствует конкуренция, да здравствуют евреи, да здравствует философия и братство! Все товары стали дешевле с црибытием Искариота, и публика заявляет его соперникам: «Это вы, господа, вы — подлинные евреи, вы хотите слишком много зара­ботать, один Искариот — честный человек, он довольствуется умеренной прибылью, потому что не живет на широкую ногу, как вы». Тщетны все заявления старых фирм, что Искариот — переодетый мошенник, который рано или поздно обанкротится'; публика обвиняет их в зависти и кле­вете и все больше и больше обращается к израильтянину.

Расчет, который строит этот плут, следующий: продавая по себестои­мости, он теряет только проценты со своего капитала, пусть 10 000 франков в год, но зато он образует для себя значительный рынок сбыта, создает себе в портовых городах имя крупного потребителя и, при условии аккурат­ных платежей, получает большой кредит. Эта проделка длится на протя­жении двух лет, в течение которых Искариот ничего не заработал, хотя продал огромное количество товаров. Его маневр остается скрытым, потому что евреи держат у себя конторщиков только из евреев, людей, которые являются тайными врагами всех наций и никогда не раскрывают мошен­ничества, задуманного кем-либо из «своих людей».

Когда все созрело для развязки, Искариот пускает в ход весь свой кредит, делает колоссальные заказы во всех портовых городах, закупает

* У Фурье здесь и ниже; ишвров*. Ptd.

отрывок из Фурье о торговле

329

товары в долг на сумму в 500—600 тысяч франков. Он направляет эти товары за границу, а всю наличность товаров на складе распродает за бесценок. Когда все превращено в деньги, бравый Искариот исчезает со своим бумаж­ником и возвращается в Германию, куда направил купленные в долг товары, быстро их продает и оказывается после отъезда из Франции в че­тыре раза богаче, чем был по приезде туда; он имеет 400 000 франков, и отправляется в Лондон или Ливорно, чтобы затеять третье банкротство.

Тогда завеса вдруг падает, и в городе, где он осуществил свой замысел, приходят в себя. Видят, как опасно допускать в торговлю евреев, ни с чем не связанных бродяг. Но это банкротство Искариота — лишь первый акт фарса; проследим за беглым огнем.

Израильтянин имел шесть соперников; назовем их А, В, С, D, Е, F.

А был уже давно в стесненном положении и, не имея состояния, дер­жался кое-как благодаря своему доброму имени, по, лишенный с прибы­тием израильтянина всей клиентуры, он смог выдержать конкуренцию лишь в течение одного года, и, не подготовленный для восприятия этих новых философских систем, покровительствующих бродягам, А видит себя вынужденным склониться перед тактикой Искариота и объявить себя банкротом.

В выдерживал удар дольше; он с самого начала разглядел мошенни­чество еврея и ждал, пока эта буря пройдет, чтобы восстановить свою клиентуру, отнятую мошенником Искариотом. Но в это время он оказы­вается запутанным в одно заграничное банкротство; этого достаточно, чтобы ускорить его крах; он полагал, что сможет выдержать два года, но уже на исходе 15 месяцев вынужден объявить себя банкротом.

С состоял в компании с одним заграничным торговым домом, кото­рый был разорен другим Искариотом, — таковые имеются в каждом городе; С захвачен крахом своего компаньопа, н после того как он в течение восемнадцати месяцев приносил жертвы, чтобы выдержать конкурен­цию плута-еврея, он также оказывается вынужденным объявить себя бан­кротом.

D отличался честностью больше кажущейся, чем действительной. У него остаются еще средства, чтобы держаться, хотя и он уже 20 месяцев страдает от конкуренции еврея; но озлобленный причиненными ему убыт­ками, он уступает соблазну того порока, многочисленные примеры которого видит вокруг себя. Он видит, что трое из его братии начали поход, и ему как четвертому в союзе приходится участвовать в нем под предлогом дейст­вительных или мнимых несчастий. Двадцатимесячная борьба с Иска­риотом надоела D, и он не видит ничего более разумного как объявить себя банкротом.

Е ссудил крупные суммы своим четырем коллегам, объявившим себя друг за другом несостоятельными; он считал их всех платеже­способными, какими они и были, пока маневр Искариота не погубил их дело. Е чувствует себя разоренным банкротством этих четырех торго­вых домов; к тому же у него самого нет больше клиентов; вся публика устремляется к Искариоту, который продает товар па себестоимости. Е остается- без средств, кредит его подорван, его притесняют и, не будучи больше в состоянии выполнять свои обязательства, он кончает тем, что объявляет себя банкротом.

F располагает достаточными средствами, но вследствие пяти пре­дыдущих банкротств, позволяющих заключить, что и он скоро последует за ними, он утратил кредит во всех портовых городах. К тому же некоторые из банкротов, покончив с соглашением, продают теперь свои товары за бесценок, чтобы иметь возможность сделать взнос с наступлением первых сроков платежей. Чтобы ускорить продажу, они теряют одну десятую часть

12 М. и Э., т. 42

8âô ф. Энгельс

стоимости и все-таки зарабатывают четыре десятых, потому что они сошлись на 50%. Этим F окончательно раздавлен, и ему не оставалось ничего дру­гого как, подобно своим соперникам, объявить себя банкротом.

Итак, достаточно обосноваться какому-нибудь одному бродяге или еврею, чтобы дезорганизовать всю торговую корпорацию большого города и вовлечь в преступление самых честных людей; ибо каждое банкротство является в большей или меньшей степени преступлением, как бы ни оправ­дывалось оно разными благовидными предлогами, подобно тем, которые обрисованы мной в этих шести банкротствах, и во всех этих предлогах нет почти никогда ни одного слова правды. Правда заключается в том, что каждый с жадностью хватается за возможность такого вида воровства, который не наказуется.

Временами беглый огонь принимает форму рикошета, действует на расстоянии и поражает одновременно дюжину торговых домов в раз­ных странах. У них общие интересы, и крах главного торгового дома ве­дет к падению всех заинтересованных второстепенных домов, подобно па­дению ряда оловянных солдатиков, у которых фланговый получил щелчок*. Это — серьезная комбинация, достойная фигурировать в числе крупных маневров; во всяком случае, отот действующий на дальние расстояния рикошет должен образовать особый вид при более точной классификации.

19)       Банкротство сомкнутой колонной требует благоприятной конъ­юнктуры, которая служит оправданием и побуждает значительные массы торговых людей решиться на роковой шаг. В этом случае они поддерживают друг друга, спасаются своей численностью подобно полку, который обра­зует сомкнутую колонну, чтобы штыками пробить себе дорогу. Так и банк­роты, при благоприятном случае, должны смыкать свои ряды, каждый день объявлять на бирже вереницу банкротств и проводить их одно за дру­гим настолько быстро, что общественное мнение оказывается сбито с толку и соглашения достигаются легко, принимая во внимание сложные времена. Подобного рода банкротства периодически повторяются в Лондоне; Париж также проделал в 1800 г. прекрасный опыт банкротства сомкнутой колон­ной, который окончился весьма удачно для многих «друзей торговли».

20)       Банкротство в походном порядке представляет из себя ряд банк­ротств, связанных между собой, но разражающихся с соответствующими интервалами в три месяца. В противоположность сомкнутым колоннам, когда банкротство следует одно за другим, день за днем, при походном порядке необходимо предварительно сговориться, чтобы объявлять банк­ротство поочередно, в тот момент, когда предшественник только что при­шел к соглашению. Например, А добился соглашения с кредиторами через Три месяца после банкротства, и В немедленно должен объявить себя Несо­стоятельным, так как теперь посредники найдут публику подготовленной и смогут сказать: «Это та же история, что с А, одно должно было повлечь за собой другое, необходимо заключить такое же соглашение». Точно так же для С, который обанкротился через три месяца, затем для D, Е, F, G, если они сумеют соответствующим образом согласовать свои действия и соблюдать интервалы, они достигнут одинакового соглашения для всех. Походный порядок — очень верный маневр при умелом руководстве, но подходит не для всех обстоятельств, и лишь гений банкротства может определить, в каких случаях он применим.

21)  Банкротство рассыпным строем начийают те мелкие плуты, кото­рые предваряют большое движение и устраивают то тут, то там мелкие банкротства в своей мелочной торговле. Отсюда делают вывод, что дела

• у Фурье: подоСно ряду карточных домиков. Pt6,

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

331

идут неважно и кампания будет жаркой. Действительно, вскоре слышен грохот тяжелой артиллерии, разражаются миллионные банкротства, которые надолго занимают общественное внимание. Наконец, движение заканчивается арьергардной стрельбой мелких банкротов, бакалейных торговцев маленьких городов, которые завершают кампанию, вылетая в трубу.

ВОЗМУТИТЕЛИ

Как! Неужели еще недостаточно всех этих скандалов, и вы можете привести нам нечто более худшее, чем вышеописанный перечень?

Я назвал лишь самых честных. Теперь мы подошли к нисходя­щему порочному * крылу и можем сюда отнести банкротов, которые действуют по обширному плану, но пренебрегают моральными методами и компрометируют высокую корпорацию.

22)         Банкротство большого масштаба затрагивает все классы общества, вплоть до самых маленьких людей, прислуги и прочих, которые отдают лицемеру на хранение свои небольшие сбережения. Вскоре банкротство грабит сотнями земельных собственников, мелких буржуа и доверчивых людей. Целый город оказывается вовлеченным в это дело. Вообще подоб­ного рода банкротство бьет в первую очередь по неторговым слоям общества и приносит значительный вред корпорации, так как вызывает в народе и среди мелких буржуа суждения, отнюдь не лестные для честной торговой братии.

23)         Обширное банкротство — это банкротство какого-нибудь безве­стного проходимца, которому удается без средств, без доверия пуститься в крупные дела, где он устраивает такое же огромное банкротство, как и высокопоставленные, могущественные банкиры. Все задают себе вопрос: как удалось такому мошеннику завязать столько связей и организовать столь жирное банкротство?

Этот субъект — противоположность предыдущему; другим путем он достигает той же цели, а именно, возбуждает общественное мнение про­ тив происков торговцев и нелепых законов, предоставляющих полную сво­боду этим торгашам.

24) Банкротство в духе А ттилы возносит до небес славу банкротов
и опустошает страну так, как если бы по ней прошла целая армия вандалов.
Можно привести в этом роде знаменитое банкротство, осуществленное в
1810 г. в Орлеане неким дилетантом Т. Он объявил себя несостоятельным
с дефицитом 16 миллионов, которые были так мастерски размещены в
несчастном Орлеане, что город был как громом поражен. Разорение по­
стигло все слои населения. Беженцы добрались до Лиона и распространили
весть: Орлеан уничтожен, все разорены, Т. ограбил всех дочиста. Согласно
подробным сообщениям, он так осуществил свой замысел, что обольстил
и ограбил все классы, от богатых капиталистов до бедных слуг, накопивших
за всю жизнь несколько франков **, чтобы отдать их на хранение мелкому
торгашу, а затем позволить ему украсть их под прикрытием прекрасного
принципа.: предоставьте действовать торговцам, они лучше всего знают,
что в их интересах.

Какие грабежи! Какое многообразие преступлений в одной только области торговых подвигов! Одной-единственной, ибо следует заметить, что банкротство — только тридцать первая характерная особенность этой построенной на обмане торговли, для которой наука требует полной свободы под тем предлогом, что торговцы лучше всего знают, что в их интересах.

• Слово: «порочному» добавлено Энгельсом. Ред. ** У Фурье: «экю». Ред.

12*

332

Ф. ЭНГЕЛЬС

Да, это они знают слишком хорошо, но зато они слишком плохо знают, в чем заключается интерес государства и промышленности; вот как об­манывает нас наука со своей теорией абсолютной свободы торговцев.

VI НИСХОДЯЩЕЕ КРЫЛО. - НЕЧИСТОПЛОТНЫЕ ОТТЕНКИ

От описания великих подвигов переходим к описанию более скромных трофеев. Не все столь же величественно в банкротстве, как три категории центра. Однако мы и в левом крыле обнаружим достойную внимания кол­лекцию банкротов, более скромных оттенков, чьи буржуазные доброде­тели и пороки будут приятнее для нашего глаза после ослепительного блеска столь многочисленных героических дел; мы встретим еще категории, способные развеселить читателя. — в особенности последняя — категория фальшивых братьев, дискредитирующих всю корпорацию банкротов. — Начнем с оттенка более серьезного.

КОВАРНЫЕ ПЛУ1Ы

25) Банкротство в возмещение практикуется, чтобы возместить убыток
от той или иной неудачи. Например, некий спекулянт проигрывает сегодня
процесс, лишающий его 100 000 франнов, à назавтра объявляет банкрот­
ство, которое приносит ему 200 000. Таким образом, вместо того, чтобы
потерять оспариваемую сумму, он ее выигрывает. Эта способность торговли
вознаграждать себя за неблагоприятный поворот событий есть одно из ее
лучших свойств; она обладает искусством извлекать для себя выгоду из
любого бедствия на суше и на море *. Узнав о кораблекрушении, судо-
хозяин на следующий день поправляет свои дела удачным банкротством;
и такого рода банкротства проходят беспрекословно, ибо нотариус заяв­
ляет: это не его вина, обстоятельства иринудили его к атому, его следует
скорее жалеть, чем порицать.

На ото землевладелец, чей вклад, таким образом, идет прахом, воз­разит: я не могу вознаградить себя, когда град или наводнение губит мой урожай, мне не на кого переносить убыток. — Удивительный аргумент! Разве землевладельцы не знают, что при существующем порядке вещей они составляют подчиненный класс, зависимый от непроизводительной категории людей, именуемой юрговцами, которые, захватывая в свои руки весь продукт производства, требуют, чтобы их оплачивали за счет масс, подобно отряду вольнонаемников, который, за неимением врага для гра­бежа, обворовывает собственных друзей и добрый народ? Таков купец, настоящий казак от промышленности, девизом которого является: я рабо­таю не ради славы, мне необходимо что-нибудь наскрести. Каждому тор­говцу хочется наскрести, но если кто-нибудь вздумает у него поскрести с помощью процесса или иным путем, то у купца всегда найдется выход из положения и посредством банкротства в возмещение он скребет у дру­гого.

26) Банкротство вне ряда устраивает человек умудренный, который
предусмотрел все случайности и отложил некоторые сбережения, с чем
может противостоять бурям и укрощать строптивых; если он на своем
банкротстве хочет заработать 200 000 франков, он похищает 300 000,

* Слова: «на суше и на море» добавлены Энгельсом. РеЭ,

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

333

из которых одну треть употребит на полезные цели, подарки и прочее; он умеет успокоить самых отчаянных крикунов, парализовать правосудие; небольшую сумму сюда, другую — туда, одним словом, дело его ведется бойко, и банкротство в конце концов доставляет ему много друзей, полу­чивших свою долю пирога и говорящих о нем, что это человек comme il faut *, который знает дело до тонкости.

27)         Банкротство crescendo ** разыгрывается в виде фарса п нескольких актах, в которых действие развертывается с возрастающим интересом. Сначала дело представляют как небольшое затруднение, как заминку с извлечением капиталов, в связи с которой потребовалась скидка в 30%, чтобы избежать краха. Кредиторы испытывают беспокойство и идут на сделку втихомолку, так как им дали понять, что дело может при­нять дурной оборот и что известное лпцо необходимо поддержать. Между тем через три месяца ого положение снопа пошатнулось. Опять обращаются к кредиторам п опять дают понять, что опасаются его краха; признаются, что дела обстоят хуже, чем предполагали, и что следовало бы согласиться па скидку в 50%. Некоторые кредиторы начи­нают сердиться, дело запутывается, банкротство объявляется н притом на таких благоприятных условияч, что вместо 50% идут на потерю от 80 до 90%, а остаток может быть выплачен лишь через несколько лет. Впро­чем, сделку все еще легко можно заключить, так как кредиторы, ловко об­работанные и постепенно свыкшиеся с потерей 30, а затем 50 и 70%, утом­ленные борьбой, подписывают и считают окончательно проигранным это злополучное дело, в котором первоначально речь шла об убытке лишь в 30%. Этот способ но самый худший п может быть рекомендован том спеку­лянтам, которые придерживаются принципов.

28)         Ханжеское банкротство — дело рук святоши, Который состоит во всех братствах п песет во время процессий кисть балдахина¹⁷⁸. Он легко находит кредит и вкладчиков и может устроить под сурдинку обширное банкротство. Я встречал подобного рода банкротства, при которых убыток кредиторов составлял 90%. Преимущество в данном случае заключается в том, что банкрот находит ещо достаточно людей, которые ого оправды­вают: ах, это очень благочестивый человек; если ему не повезло в торговле, то лишь потому, что ои пренебрегает благами этого мира. —, Это его благо­честие используется для того, чтобы ускорить соглашение, посредством которого благочестивый апостол сохраняет за собой изрядную толику земных благ наряду с надеждой на блага мира потустороннего.

ПАЧКУНЫ

В каждой профессии встречаются невежды, которые не руководст­вуются принципами и у которых из самого лучшего материала работа получается плохого качества. Точно так жо и среди банкротов попадаются растяпы, которые умеют только превращать золото в медь и глупейшим; образом разоряются там, где другие заключили бы превосходную сделку. Я приведу и кратко охарактеризую здесь четыро вида; ибо в этой действи­тельно честной категории нет ничего занимательного. Я привожу ее только для полноты анализа.

29) Банкротство на почве иллюзий — это банкротство одураченных, которые увлечены модными разговорамп, пускаются в торговлю, не зная ее хитростей, и, естественно, подобно мотыльку у огня, обжигают себе

* — порядочный. Ред. ** — с нарастающей силой. Ред.

334 ' «.Энгельс

крылья. В 1789 г. можно было наблюдать, как многие крупные собствен­ники, которым вовсе не следовало впутываться в этот водоворот, попусту спускали в нем богатое наследство и кончали банкротством, поглощавшим их состояние и честь. Следует при этом заметить, что при банкротстве только честный человек теряет свою честь, тогда как мошенник, знающий великие принципы торговли, сумеет так осуществить свое банкротство, что приобретет и богатство и честь. Но благородные господа, попадая в осиное гнездо коммерции, хотели действовать честным образом, оказыва­лись окруженными интриганами, становились игрушкой в их руках и должны были кончить банкротством из-за собственных иллюзий. Многие мелкие собственники совершали ту же ошибку. Охваченные коммерческой горячкой, они оставляли свое поле, продавали свой небольшой земельный участок, чтобы открыть в городе лавку, идя навстречу неминуемому разо­рению.

30)   Банкротство престарелого — это банкротство неисправимого, который хочет умереть с оружием в руках. Встречается немало людей, ко­торым пора бы отойти от дел, которые отягченные возрастом делают только промахи, не знают новейших усовершенствований, теряют на ста­рости лет накопленное долгим трудом состояние, но упорствуют до тех пор, пока повторные ошибки не сделают банкротство неизбежным. Как назвать человека — восьмидесятилетнего холостяка, обладателя двух мил­лионов, что для старого холостяка, право, достаточно, который, тем не менее, упорно продолжает заниматься торгашеством в возрасте, когда ему следовало бы успокоиться и замаливать свои грехи. Если такой человек разоряется и теряет в восемьдесят лет свое блестящее состоя­ние, то он, поистине, фанатик торговли. Такой банкрот — инвалид, послуживший прототипом для данного параграфа, ибо для каждого вида я могу привести соответствующий тип*, чтобы меня не обвинили в пре­увеличении. Впрочем, в каждом городе можно встретить много подоб­ных фанатиков, глубоких стариков, которые, упорно продолжая свою торговлю, терпят в ней бесславную гибель; ибо в наши дни, когда все доводится до квинтэссенции, в торговле, как и на войне, требуются люди молодые, воспитанные на новой тактике; и если банкротство считается у молодых людей ловкой игрой, то оно, во всяком случае, позорно для богатых стариков, которым уже лет двадцать тому назад следовало по­думать об отставке.

31)        Банкротство на подавление вызывается грозными конкурентами, которые сознательно спешат навстречу своему разорению и разоряются, чтобы оспорить у соперника небольшую часть прибыли. Можно видеть множество таких людей, которые работают в убыток, в надежде на то, что конкурент разорится раньше их и они останутся победителями на поле сражения. В особенности в транспортных конторах и на текстильных ярмарках, как, например, на ярмарке в Бокере ^ш, преобладает эта беспо­рядочная борьба, в результате которой «подавленные» вынуждены объ­явить себя банкротами.

32)   Банкротство по-свински устраивает желторотый новичок, кото­рый, вместо того, чтобы действовать по принципам, разоряется вкупе с женой и детьми и вдобавок отдает себя в лапы правосудия и на посме­шище «друзьям торговли», которые питают уважение только к сильным и правоверным банкротам. На коммерческом воровском жаргоне говорят о таком банкроте, пустившем по миру свою семью: «Это же настоящее свинство». — Если бы он устроил жирное банкротство, его назвали бы ловким парнем, умной головой.

* Имена этих прототипов проставлены в оригинале рукописи Фурье,

отрывок из фурье о торговле 335

ФАЛЬШИВЫЕ БРАТЬЯ

Я называю фальшивыми братьями тех, кто обрекает почтенную корпо­рацию банкротов на презрение публики. Одни из них вызывают негодова­ние, другие насмешку. Я не включаю в эту категорию трансцендентов, похищающих миллионы, — эти неизменно респектабельны и не компро­метируют всю корпорацию; к крупному вору при цивилизации никогда не относились с презрением, зато мелкие воры — верные люди для висе­лицы, и если они возбуждают общественное мнение против мошенничества и мелких банкротов, то становятся недостойными допуска их в корпора­цию и заслуживают названия фальшивых братьев.

33) Банкротство мошенническое свойственно мелким прохвостам, кото­
рые при банкротстве совершают такие непристойные мелкие кражи, что
соседи погопаривают о том, чтобы их повесить. Хищение 100 000 талеров
не вызвало бы таких разговоров, но кража 100 талеров уже наводит на
мысль о виселице, что, впрочем, для мошенника не опасно, так как братство
банкротов не дает своего коллегу в обиду; правосудно скоро сочло бы себя
вправе перейти от мелких воров к крупным, что было бы очень неприятно
для тех, кто действовал по великим принципам и после «честного» банкрот­
ства нашел свое место в хорошем обществе.

34) Банкротство висельника — такое банкротство, при котором Герой,
кроме гнусных подлостей, совершает еще и подлости по-ученому, например,
обкрадывает самого себя и затем пускает в ход сентиментальную тактику.

Скапен, мелкий лавочник ¹⁸°, устраивает жалкое банкротство, всего на 40 000 франков *; он утаивает 30 000 франков, составляющих чистую прибыль операции; затем он преподносит кредиторам остаток, 10 000 фран­ков. Когда его спрашивают о дефиците в 30 000 франков, он отвечает, что не умеет вести бухгалтерские книги, подобно крупным торговцам, и что его постигла «неудача». Вы полагаете, что Скапена накажут как мелкого вора, укравшего лишь 30 000 франков? Но разве кредиторы не знают, что если вмешается в дело правосудие, оно проглотит оставшиеся 10 000 франков за один лишь завтрак? А когда эти 10 000 франков будут израсходованы, все еще ничего не будет решено. А если добиваться, чтобы Скапена повесили, то придется, пожалуй, выложить на это еще 10 000 фран­ ков, и неизвестно, что из этого получится. Следовательно, уж лучше взять скромную сумму в 10 000 франков, чем потерять ее, да еще столько же выло­жить сверх того. Скапен, через своего нотариуса, пускает в ход этот аргу­мент, и, таким образом, сам банкрот угрожает своим кредиторам право­судием. И чего ради кредиторам Скапена неистовствовать против него? Одни думают последовать его благородному примеру, другие уже опере­дили его в карьере, а так как волки друг друга не пожирают, Скапен скоро находит некоторое число готовых подписать, что они согласны с его пред­ложениями; одни подписывают из страха перед вмешательством право­судия, другие остаются непреклонными, говорят, что пожертвуют всем, чтобы отправить мошенника на галеры. Тогда Скапен направляет к ним свою жену и детей, которые хорошо заученным воем вымаливают пощаду; таким путем Скапен и его нотариусы собирают в течение нескольких дней большинство подписей, после чего смеются над колеблющимися, которые больше не нужны. Над их яростью потешаются, Скапен отвечает заискива­ющими словами, подобострастными поклонами и после счастливого исхода первого банкротства уже обдумывает новое.

36) Банкротство с бегством практикуется в больших городах мелкими арендаторами, которые бесшумно скрываются при приближении срока

* У Фурье здесь и ниже: ^ливров». Ред.

ЗЗб Ф. ЭНГЕЯЬО

платежа, увозя под покровом ночи свой жалкий скарб. Этот вид банкрот­ства очень распространен среди ткачей шелка в Лионе; сюда следует при­числить также всех франтов и франтих, которые заказывают себе в ресто­ране, у портного и сапожника все самое лучшее и очень сговорчивы насчет цены, так как наморены заплатить лишь красивыми словами и скрыться, как только кредиторы начнут им досаждать.

Этот забавный вид банкротства показывает корпорацию в плохом свете. Когда злословят о человеке, который обманул двадцать мелких лавочников, легко привыкают злословить и о человеке comme il faut *, разорившем своим банкротством двадцать семей, а такие критические вольности нужно подавлять, чтобы не поколебать того уважения, которым пользуются честные банкроты — «друзья торговли».

36) Банкротство насмех — это банкротство мелкого лавочника, который объявляет себя несостоятельным in optima forma **, совсем как влиятельные и могущественные банкиры, н предлагает своим кредиторам не более пяти процентов. Такого рода банкротство устроил, в числе прочих, один актер в Лионе, превосходный в комических ролях и за это очень любимый публикой. Он предложил своим кредиторам, с соблюдением всех правил, сумму в три процента. Некоторые возмутились и хотели послать к нему судебного пристава, но он мистифицировал правосудие, подобно тому как делал это па сцене в «Адвокате Пателепе», п вся публика была на его стороне. Его ба пкротство было весьма забавной комедией пз нескольких великолепных сцеп. Сколько кредиторы ни неистовствовали, публика высмеяла их, как Гийома в «Адвокате Пателепе».

Я дал здесь беглый обзор всех этих определений. Однако мой спи­сок так не полон, что его следует рассматривать лишь как набросок, к которому каждый может добавлять недостающие типы ***. А таких примечательных типов встречается масса. Всего несколько дней тому назад парижские газеты приводили блестящий случай банкротства не­коего Y, который с какими-нибудь 10 000 франков учредил широко раз­рекламированное агентство, назвав его, кажется, бюро для возрождения торговли пли другим каким-либо но менее громким титулом, и таким путем выудил у нескольких ротозеев миллион, который оп оплатил, как обычно, хорошим банкротством. Одним словом, приведенное мной число различных видов банкротств легко можно удвоить.

VII ВЫВОДЫ ****

Если принять во внимание, что банкротство — только одна из трид­цати шести характерных особенностей торговли, то довольно трудно себе объяснить, почему этот столь обильный источник преступлений, этот механизм торговли до сих пор не был подвергнут анализу в наш век, ' так решительно выступающий против преступлений всех классов общества и предающий гласности даже преступления королей и пап.

Если прочесть этот свод грязных купеческих проделок, то сейчас же напрашивается вопрос, каким образом век, называющий себя другом возвышенной истины, мог совершенно серьезно увлечься торговлей, которая вся строится на обмане, под тем предлогом, что без торговли

* — порядочном. Ред. ** — по всей форме. Ред.

*** В начале и в; конце данного абзаца Энгельс несколько перефразировал текст Фурье. Ред.

«»*• у Фурье: «Выводы о банкротстве». Ред.

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

337

нельзя обойтись; выходит поэтому следует покорно мириться и с мошен­ничеством и воровством, вроде тех, которые мы перечислили в одном лишь виде преступлений торговли — в банкротстве.

Закончим, однако, нашу тему о банкротстве.

Поговорка, что правосудие карает только мелких воров, в области торговли оказывается ложной. Банкрота, даже самого мелкого, спасает от судебных преследований покровительство самих же торговцев. Это видно было при рассмотрении последней категории (фальшивых бра­тьев) * — этих банкротов в миниатюре.

Тщетно было бы приводить случаи наказания нескольких злостных банкротов; девяносто девять отделываются счастливо, а если сотый тер­пит неудачу, то это наверняка глупец, не умеющий вести интригу, ибо ныне эта операция настолько верная, что ужо давно забыли о старых мерах предосторожности. Прежде банкрот спасался бегством в Триент, Льеж пли Каруш. По со времен возрождения 1789 г. этот обычай отпал. Каждый устраивает теперь банкротство в семейном кругу. Дело под­готовляется спокойно, а когда наступает крах, банкрот отправляется на месяц за город, к родным и друзьям, а тем временем нотариус все улажи­вает. Через несколько педель виновник снова появляется, и публика настолько привыкла к этой истории, что рассматривает ее как милую шутку; это называется «разрешением от бремени», и говорят весьма хладно­кровно: «Такой-то опять появился, он только что оправился после родов».

Я заметил, что банкротство — единственное социальное преступ­ление, которое носит эпидемический характер и против волн увлекает честного человека на путь мошенника. Если прибавить к банкротству биржевую игру тт многие другие подлости, то станет ясно, что я был прав, утверждая, что никогда люди эпохи цивилизации не совершили столько политических нелепостей, как с тех пор, как опи предалпеь торговле. Философы, мечтающие лишь о всяких противовесах и гарантиях, ни разу не подумали о том, чтобы добиться для общественного организма той гарантии, какую правительства требуют, довольно предусмотрительно, от своих агентов фиска! Государь обеспечивает себе добросовестность своего сборщика податей посредством денежного залога и перспективой неизбежного наказания, если он осмелится поставить на карту или рас­тратить государственные деньги. Почему нам не приходится видеть, чтобы сборщики государственных денег присвоили себе доход от налогов и заявили правительству в жалобном послании: «Тяжелые времена, кри­тические обстоятельства, прискорбные случал н прочее, одним словом, я объявляю банкротство, несостоятельность или называйте это, как хотите. В вашей кассе должно содержаться десять миллионов; предлагаю вам из нее половину, пять миллионов, с выплатой в течение пяти лет. Пожалейте несчастного сборщика; сохраните за мной ваше доверие и управление вашей кассой, иначе я не смогу вам выплатить и половины, которую сейчас предлагаю; но если вы оставите за мной должность и доходы, я постараюсь честно выполнить свои обязательства, т. е. угостить вас вторым банкротством, как только касса опять наполнится».

Таково вкратце содержание всех писем объявивших себя несостоя­тельными должников. Сборщики податей не следуют этому примеру только потому, что, как им известно, никакая философская теория не может защитить их от наказания, от которого банкрот укрывается под сенью принципа: предоставьте торговцам полную свободу, не требуя гарантии против их козней.

* Слова в скобках добавлены Энгельсом. Ред,

338

Ф. ЭНГЕЛЬС

[ЗАКЛЮЧЕНИЕ]

Так пишет Фурье. Продолжение этой статьи во второй книж­ке « Phalange » содержит три главы о биржевой игре, о барыш­ нической скупке (accaparement) и о паразитизме, которые, однако, в большей своей части уже были опубликованы в «Четы­ рех движениях» ¹⁸¹. Отчасти по этой причине, отчасти потому, что помещенного выше отрывка вполне достаточно для моей цели, я на этом заканчиваю.

Пусть ученые господа немцы, которые так усердно бороздят «безбрежное море» бездонных * теорий, стремясь во что бы то ни стало выудить «принцип» «социализма», берут пример с commis marchand ** Фурье. Фурье не был философом, он пи­тал сильную ненависть к философии, жестоко ее высмеивал в своих произведениях и высказал при этом много соображений, к которым наши немецкие «философы социализма» должны были бы отнестись внимательно. Правда, они мне возразят, что и Фурье был не менее «абстрактен», что посредством своих серий он сконструировал бога и мир не хуже самого Гегеля, но это их не спасет. Гениальные — несмотря ни на что — чуда­ чества Фурье не оправдывают скучных так называемых построе­ний засушенной немецкойтеории. Фурье конструирует по-своему будущее, после того как правильно познал прошлое и настоя­щее; немецкая теория сначала разделывается по своему усмот­рению с прошлой историей, а затем предписывает также и будущему, какое ему принять направление. Сравните, например, данные у Фурье эпохи общественного развития (дикость, пат­риархат, варварство, цивилизацию) и их характеристики с гегелевской абсолютной идеей, с трудом прокладывающей себе путь через лабиринт истории и в конце концов сооружа­ющей, охая и кряхтя, некую видимость трихотомии — в проти­вовес четырем мировым империям ^ш; что же касается после-гегелевских конструкций, то о них и говорить нечего. Ибо, если у Гегеля конструкция все же имеет какой-то смысл, хотя и превратный, то у послегегелевских изобретателей систем она лишена уже всякого смысла.

Немцам пора бы уже перестать, наконец, так кичиться своей основательностью. Из самых ничтожных данных они не только выведут вам что угодно, но и увяжут это со всемирной историей. На основании первого попавшегося, полученного из третьих рук факта, о котором им даже не известно, произошел ли он

* Игра слов: «grundlos» — «бездонный», а также «необоснойанный», «пус­той». Ред.

** — купеческого приказчика. Ред.

отрывок из фурье о Торговле

m

так или иначе, они вам докажут, что он должен был произойти именно так, а не иначе. Разве кто-нибудь в Германии писал о социальных вопросах, не сказав и о Фурье чего-нибудь такого, что самым основательным образом дискредитирует немецкую основательность? В числе прочих некий г-н Кайзер ¹⁸³ сразу же использовал «отличное сочинение Л. Штейна» для создания всемирно-исторической конструкции, у которой, к сожалению, лишь тот недостаток, что все положенные в ее основу факты ложны. Что касается Фурье, то немецкая теория уже, по край­ней мере, раз двадцать отводила ему «место в развитии абсо­лютной идеи» — и каждый раз другое место — и каждый раз в отношении сути дела немецкая теория полагалась на г-на Штейна или на другие такие же сомнительные источники. Поэтому-то немецкий «абсолютный социализм» так ужасающе жалок. Немножко «человечности», как сейчас принято выра­ жаться; немножко «реализации» этой человечности или, скорее, животности, кое-что о собственности по Прудону — из третьих или четвертых рук, — несколько вздохов о пролетариате, кое-что об организации труда, жалкие союзы для улучшения поло­жения низших классов народа ¹⁸¹ — наряду с безграничным невежеством в отношении политической экономии и действитель­ного состояния общества — вот к чему сводится весь этот «со­циализм», который к тому же утрачивает последнюю каплю крови, последние следы энергии и силы в результате своей беспартийности в области теории, своего «абсолютного спокой­ствия мысли». И таким переливанием из пустого в порожнее хотят революционизировать Германию, привести в движение пролетариат, побудить массы к мысли и действию!

Если бы наши немецкие наполовину и вполне коммунисти­ческие доценты дали себе труд хоть немного познакомиться с главными произведениями Фурье, которые им ведь не менее доступны, чем любая немецкая книга, — какой бы они нашли в них неисчерпаемый источник материала для конструирования и прочих целей! Какую бы массу новых :идей — и сейчас еще новых для Германии — они бы там нашли! Но эти добрые люди до сих пор не способны предъявить современному обществу никакого обвинения, кроме положения пролетариата, да и об этом они могут сказать не слишком-то много. Конечно, поло­жение пролетариата — главный пункт, но разве критика современного общества этим исчерпывается? На примере Фурье, который, за исключением позднейших своих сочинений, совсем мало касается этого пункта, видно, как можно и без этого признать существующее общество совершенно негодным и одной только критикой буржуазии, — именно ее внутренних

340

Ф. ЭНГЕЛЬС

взаимоотношений, не касаясь ее отношения к пролетариату, — црийти к выводу о необходимости переустройства общества. В такого рода критике Фурье доныне остается единственным. Фурье неумолимо вскрывает лицемерие респектабельного обще­ства, противоречие между его теорией и практикой, пустоту всего его образа жизни, высмеивает его философию, его стрем­ление к perfection de la perfectibilité perfectibilisante * и к augu­ste vérité **; Фурье высмеивает его «чистую мораль», его едино­образные общественные установления и сопоставляет с ними его практику, doux commerce ***, которую подвергает мастер­ ской критике, разнузданные наслаждения, не дающие наслаж­дения, организованный в браке адюльтер, всеобщий хаос. Это все такие стороны существующего общества, о которых в Гер­мании вопрос совсем еще не поднимался. Правда, кое-что было сказано о свободе любви, о положении женщины, об ее эман­сипации; по к чему это свелось? Две три путаные фразы, не­сколько синих чулков, немного пстерии и добрая толика жалоб по поводу немецкой семейной неурядицы — гора родила мышь!

Немцам следовало бы сначала хоть сколько-нибудь позна­комиться с общественным движением за границей, с его практи­кой и с его литературой, — к практическому движению относит­ся вся история Англии и Франции за последние восемьдесят лет, английская промышленность и французская револю­ция, — затем им следовало бы сделать на практике и в лите­ратуре столько же, сколько сделали их соседи, и лишь после этого было бы уместно ставить такого рода праздные вопросы, как вопрос о больших или меньших заслугах различных наций. Но тогда уже не найдется и аудитории для таких софистических дискуссий.

А пока самое лучшее было бы немцам прежде всего познако­миться с достижениями заграницы. Появившиеся до сих пор книги об этом — все без исключения плохие. Такого рода крат­кие изложения могут дать в лучшем случае только критику произведений, но не познакомить с самими произведениями. Последние частью являются редкостью и их нельзя достать в Германии, частью слишком объемисты, частью смешаны с материалами, сохранившими лишь историческое и литератур­ное значение и уже неинтересными для немецкой публики в 1845 году. Чтобы сделать доступными эти произведения, ценное содержание которых и поныне еще ново для Германии, необходимо произвести отбор и обработку, подобно тому как

* — совершенству совершенствующей способности к совершенствованию, Ptö. ** — высочайшей истине. Ред. *** — I милую торговлю. Рев,

ОТРЫВОК ИЗ ФУРЬЕ О ТОРГОВЛЕ

341

это делают со всем поступающим к ним из-за границы материа­лом французы, являющиеся и в этих делах гораздо более практичными, чем мы. Обработанные таким образом важнейшие произведения иностранной социалистической литературы в бли­жайшем будущем начнут выходить. Несколько немецких ком­мунистов, между ними наиболее выдающиеся деятели движения, которые столь же легко могли бы дать оригинальные труды, объединились для этого начинания ¹⁸⁵; оно, надо надеяться, покажет мудрым немецким теоретикам, что вся их премудрость устарела, что по ту сторону Рейна и Ла-Манша все это уже давным-давно продискутировано pro et contra *. И лишь после того, как они узнают, что было сделано до них, они смогут пока­зать, на что способны они сами.

Брюссель

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту ежегодника

во второй половине 1845 г. _ .

Перевод с немецкого Напечатано в ежегоднике «Deutsches Bürgerbuch für 1846». Mannheim, 1846 Подпись: Ф. Энгельс

* — Ьа И ПРОТИВ. Ред.

ЛЁШ-шштнШШЁшЫЕШШшшш^ш^

Ф. ЭНГЕЛЬС ФЕЙЕРБАХ^18в

а) Вся философия Фейербаха сводится 1) к натурфилосо­ фии — пассивному обожанию природы, восхищенному прекло­нению перед ее великолепием и всемогуществом, — 2) к антро­пологии, а именно а) к физиологии, — то, что здесь сказано, не содержит ничего нового сверх того, что материалисты гово­рили о единстве тела и души, только сказано это не так механи­чески, но зато несколько напыщеннее, В) к психологии, которая сводится к дифирамбам в честь любви, возносящим ее до небес, аналогично культу природы, кроме этого — ничего нового, 3) к морали, к требованию — соответствовать понятию «Чело­века»; impuissance mise en action*. Ср. § 54, стр. 81: «Нрав­ственное и разумное отношение человека к желудку состоит в том, чтобы относиться к нему не как к чему-то скотскому, а как к чему-то человеческому». — § 61: «Человек... как мораль­ ное существо» и пространные разглагольствования о нравствен­ности в «Сущности христианства».

Ь) Что на нынешней ступени развития люди могут удов­летворять свои потребности только внутри общества, что вообще люди с самого начала, с тех пор как они сущест­вуют, нуждались друг в друге и только благодаря этому могли развивать свои потребности и способности и т. д., что они всту­пили в общение, — все это Фейербах выражает таким об­разом, что

«отдельный человек сам по себе не обладает в себе сущностью чело­века», что «сущность человека заключается только в общности, в единстве

* — бессилие, приведенное в действие '"'. Рев,

ФЕЙЕРБАХ

343

человека с человеком, в единстве, которое, однако, опирается на реаль­ность различия между Я и Ты. — Человек сам по себе есть человек (в обыч­ном смысле), человек же в единении с человеком, единство Я и Ты, есть бог» (т. е. человек в сверхобычном смысле) (§ 61, 62, стр. 83).

Философия дошла до того, что тривиальный факт необхо­димости общения между людьми, факт, без знания которого вообще никогда не появилось бы на свет последующее, когда-либо существовавшее, поколение людей и который заключается уже в половом различии, — этот факт философия в конце все­го своего пути выставляет как величайший результат. И к тому же еще в мистической форме «единства Я и Ты». Эта фраза была бы совершенно невозможна, если бы Фейербах не имел в виду хат' sbytV * половой акт, акт продолжения рода, общ­ность Я и Ты **. И поскольку Фейербаховская общность ста­новится практической, она и ограничивается половым актом и взаимным соглашением относительно философских мыслей и проблем, «истинной диалектикой» (§ 64), диалогом, «порождением человека, как духовного, так и физического» (стр. 67). О том, что еще впоследствии делает этот {{порожденный» человек, помимо того, что он опять-таки «духовно» и «физически» «порож­дает людей», — об этом не говорится ни слова. Фейербах только и знает общение между двумя,

«ту истину, что ни одно существо не есть само по себе истинное,
совершенное, абсолютное существо, что истина и совершенство — только
в соединении, в единстве двух существ, одинаковых по своей сущности»
(стр. 83, 84).

с) Начало «Философии будущего» тотчас же обнаруживает различие между нами и им:

§ 1: «Задачей нового времени было осуществление и очеловечение бога, превращение теологии в антропологию, растворение первой во второй». Ср.: «Отрицание теологии есть сущность нового времени» («Фи­ лософия будущего», стр. 23).

d) Различив, проводимое Фейербахом между католицизмом и протестантизмом в § 2 — католицизм: «теология», «интере­суется только тем, что есть бог сам по себе», имеет «спекулятив­ную и созерцательную тенденцию»; протестантизм же ограни­чивается одной христологией, предоставив бога самому себе,

• — главным образом. Ред.

** Потому именно, что Человек = голова + сердце и что для создания Человека требуются двое, — один фигурирует в их общении в качестве головы, а другой в ка­честве сердца — мужчина и женщина. Иначе непонятно, почему двое человечве? од­ного. Сен-симонистский индивид,

344

Ф. ЭНГЕЛЬС

а спекуляцию и созерцание философам, — это различие есть не что иное, как разделение труда, возникшее из потребности, которая соответствовала сравнительно слабому развитию нау­ ки. Из одной лишь этой потребности, существующей внутри теологии, Фейербах объясняет протестантизм, а к этому затем уже непринужденно присоединяется самостоятельная история философии.

е) «Бытие не есть всеобщее, отделимое от вещей понятие. Оно едино с тем, что есть... Бытие есть полагание сущности. Какова моя сущность, таково мое бытие. Рыба существует в воде, но от этого бытия нельзя отделить ее сущность. Уже язык отождествляет бытие и супщость. Только в человеческой жизни, да и то лишь в ненормальных, несчастных случаях, бытие отделяется от сущности; здесь случается, что сущность человека не обретается там, где он сам существует, но именно вследствие этого разделения он уже и в подлинном смысле своей душой не обретается там, где действительно находится его тело. Только там, где Твое сердце, находишься Ты. Но все вещи — за исключением противоестественных случаев — охотно обретаются там, где они есть, и охотно являются тем, что они есть» (стр. 47).

Превосходная апология существующего. За исключением противоестественных случаев, немногих ненормальных слу­чаев, Ты охотно становишься на седьмом году жизни приврат­ ником в угольной шахте, по четырнадцати часов проводишь один во мраке, и раз таково Твое бытие, то такова же и Твоя сущ­ность. Точно так же — присучалыцик у сельфактора. Такова уж Твоя «сущность», что Ты должен быть подчинен какой-либо отрасли труда. Ср. «Сущность веры»¹⁸⁸, стр. 11, «неутоленный голод»...

f) § 48, стр. 73: «Средством для непротиворечивого соединения — в одном и том же существе — противоположных или противоречащих определений служит только время. Так происходит, по крайней мере, в живом существе. Только таким путем обнаруживается здесь, — на­пример в человеке, — противоречие, состоящее в том, что сейчас мною владеет и меня наполняет данное определение, данное намерение, а потом — совершенно иное и даже прямо противоположное».

Это Фейербах называет 1) противоречием, 2) соединением противоречий и 3) это, по его мнению, осуществляется вре­менем. Конечно, «наполненным» временем, но все-таки време­нем, а не тем, что в нем происходит. Это положение равно­сильно тому, что только во времени возможно изменение.

Печатается по рукописи Перевод с немецкого

Написано Ф. Энгельсом, вероятно, осенью 1845 г.

Впервые опубликовано

в Marx *— Engels Gesamtausgabe,

Erste Abteilung, Bd. 5, 1932

[ 345

К . МАРКС и Ф . ЭНГЕЛЬС

♦ОТВЕТ НА АНТИКРИТИКУ Б. БАУЭРА¹⁸⁹

Брюссель, 20 ноября. Бруно Бауэр, заикаясь, лепечет в «Wigand's Vierteljahrsschrift», III том, стр. 138 и ел. несколько слов в ответ на сочинение Энгельса и Маркса «Святое семей­ство, или Критика критической критики. 1845». Прежде всего Б. Бауэр объявляет, будто Энгельс и Маркс не поняли его, повторяет с наипростодушнейшей наивностью свои старые претенциозные, давно превратившиеся в ничто, фразы и выска­зывает сожаление, что оба названные писателя не знают его словечек о «непрестанной борьбе и победе, уничтожении и сози­дании Критики», о том, что она-де — «единственная сила исто­ рии», о том, как «единственно критик и только критик сокрушил религию в ее целостности и государство в его различных про­ явлениях», как «работал и работает критик», все в том же тоне широковещательных заверений и патетических излияний. В са­мом своем ответе Бауэр дает непосредственно новый, разитель­ ный образец того, чкак работал и работает критик». А именно, «трудолюбивый» критик находит более соответствующим своей цели сделать предметом своих восклицаний и цитат, вместо самой книги Энгельса и Маркса, посредственную и путаную рецензию на эту книгу в «Westphälisches Dampfboot» (майский выпуск, стр. 206 и ел.) ^ш — подтасовка, которую он с крити­ческой осторожностью скрывает от читателя.

Списывая со страниц «Dampfboot», Бауэр прерывает эту «тяжкую работу» копирования только односложным, но много­значительным пожиманием плечами. К пожиманию плечами свелась вся критическая критика, с тех пор как ей больше ничего не осталось сказать. Она находит спасение для себя

346

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

в плечевых мышцах, несмотря на свою ненависть к чувственности, которую она не умеет представить себе иначе, как только в форме «дубинки» (смотри «W igand's Viertel Jahrsschrift», стр. 130), в форме орудия наказания для своей теологической наготы.

Вестфальский рецензент, в поверхностной торопливости, передает содержание реферируемой им книги в смехотворных резюме, прямо противоречащих самой книге. «Трудолюбивый» критик списывает эту пачкотню рецензента, подсовывает ее Энгельсу и Марксу и, торжествуя, восклицает, обращаясь к некритической массе, которую он одним взглядом повергает в прах, а другим кокетливо приманивает к себе: «Смотрите, каковы мои противники!».

Сопоставим теперь документальные данные дословно.

Рецензент в «Westphälisches Dampfboot»:

«Чтобы убить евреев, он (Б. Бауэр) «превращает их в теологов, а вопрос политической эмансипации — в вопрос эмансипации челове­ческой; чтобы уничтожить Гегеля, он превращает его в господина Хин-рикса; а чтобы разделаться с французской революцией, коммунизмом, Фейербахом, он вопиет: «масса, масса, масса!» и еще раз: «масса, масса, масса!» и распинает эту массу во имя духа, каковым является критика, это истинное воплощение абсолютной идеи в Бруно из Шарлоттенбурга» («Westphälisches Dampfboot», там же, стр. 212).

«.Трудолюбивый» критик:

«Критик критической критики» становится «под конец ребячли­вым», «он выступает арлекином на theatro mundi * и «хочет уверить нас», будто «он вполне серьезно утверждает, что Бруно Бауэр, чтобы убить евреев, и т. д. и т. д.» — следует дословно все только что приведенное место из «Westphälisches Dampfboot», совершенно отсутствующее в «Свя­том семействе» («Wigand's Vierteljahrsschrift», стр. 142).

Сравните с этим, как излагается отношение критической критики к еврейскому вопросу и к политической эмансипации в «Святом семействе», между прочим, на стр. 163—185, ее отно­шение к французской революции, стр. 185—195, к социализму и коммунизму, стр. 22—74, стр. 211 и ел., стр. 243—244, а также весь отдел о критической критике в образе Рудольфа, князя Геролынтейнского, стр. 258—333^ш. Об отношении критиче­ской критики к Гегелю смотри тайну «спекулятивной конструк­ции» и последующее изложение, стр. 79 и ел., далее стр. 121 и 122, стр. 126-128, стр. 136-137, стр. 208-209, стр. 215-227 и стр. 304—308; об отношении критической критики к Фейербаху смотри стр. 138—141 и, наконец, о результате и тен­денции критических битв против французской революции, материализма и социализма — стр. 214—215.

t тг- даровой арене. Р<0,

ОТВЕТ ЙА АНТИКРИТИКУ В. ВАУЭРА 347

Из этих мест станет ясно, что вестфальский рецензент делает из всего этого самое превратное, до смешного непра­вильное и чисто воображаемое резюме, — резюме, которое «чистый» и «трудолюбивый» критик подсовывает подлиннику с «созидающей и уничтожающей» ловкостью.

Далее!

Рецензент в «Westphälisches Dampfboot»:

«На его» (именно Б. Бауэра) «пошлый самоапофеоз, в котором он старается доказать, что там, где он прежде был скован предрассудками массы, эта скованность была только необходимой иллюзией критики, Маркс отвечает обещанием выпустить следующий схоластический трак-татец: «Почему зачатие девы Марии должно было быть доказано именно господином Бруно Бауэром» и т. д. и т. д.» («Dampfboot», стр. 213).

«Трудолюбивый критик»:

«Он (критик критической критики) «хочет доказать нам» — и под конец сам начинает «верить» в свой обман, — что там, где Бауэр прежде был скован предрассудками массы, он желает теперь представить эту скованность только как необходимую иллюзию критики, а не наоборот, как результат необходимого хода развития критики, и сей критик пред­лагает поэтому, в качестве ответа на этот «пошлый самоапофеоз», следую­щий схоластический трактатец: «Почему зачатие девы Марии и т. д. и т. д.»» («Wigaiid's Vierteljahrsschrift», стр. 142—143).

В «Святом семействе» на стр. 150—163 ¹⁹² читатель найдет особый отдел о самоапологии Бруно Бауэра, но, к сожалению, в этом отделе нет ни звука об упомянутом схоластическом трак-татце, который, следовательно, вовсе и не предлагается в каче­стве ответа на самоапологию Бруно Бауэра, как это воображает вестфальский рецензент и как это услужливо списывает у него Бруно Бауэр под видом цитат из «Святого семейства», местами даже применяя кавычки. В действительности же о трактатце говорится в другом отделе и в другой связи. (Смотри «Святое семейство», стр. 164 и 165 ¹⁹³). В каком смысле там об этом идет речь, пусть читатель сам справится и еще раз подивится «чистому» хитроумию «трудолюбивого критика».

В заключение «трудолюбивый» критик восклицает:

«Все это» (т. е. рассуждения, заимствованные Бруно Бауэром из «Westphälisches Dampiboot» и подсунутые им авторам «Святого семей­ства»), «разумеется, основательно затыкает рот Бруно Бауэру и настав­ ляет критику на путь Истинный. Наоборот, Маркс показал нам зрелище, выступив под конец сам в роли забавного комедианта» (« Wigand' s Vier - teljahrsschrift», стр. 143).

Чтобы понять это «наоборот», нужно знать, что вестфальский рецензент, у которого Бруно Бауэр работает в качестве пере­писчика, диктует своему критическому и трудолюбивому писцу следующее:

348

К. МАРКС Й Ф. ЭНГЕЛЬС

«Всемирно-историческая драма» (именно борьба бауэроеекой критики против массы) «превращается без особого искусства в забавнейшую ко­медию» («Westphälisches üampfboot», стр. 213).

Тут злополучный переписчик вскакивает с места: перепи­ сать свой собственный приговор — выше его сил. «Наоборот!»— перебивает он диктующего вестфальского рецензента, — «На­оборот... Маркс... забавнейший комедиант!», — и он отирает со лба холодный пот.

Прибегнув к крайне неискусной подтасовке, к самой пла­чевной передержке, Бруно Бауэр только подтвердил в послед­ней инстанции смертный приговор, вынесенный ему Энгельсом и Марксом в «Святом семействе».

Написано SO ноября 1845 г. Печатается по тексту журнала

Напечатано Cej подписи е журнале Перевод с немецкого

bGesellschaftsspiegel», Bd. II, M 7, 1846

t 349

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

* ФРАГМЕНТЫ ИЗ РУКОПИСИ I ТОМА «НЕМЕЦКОЙ ИДЕОЛОГИИ» ¹⁹⁴

ИЗ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ:

«ФЕЙЕРБАХ. ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО

И ИДЕАЛИСТИЧЕСКОГО ВОЗЗРЕНИЙ»

[1] Мы не станем, конечно, утруждать себя тем, чтобы просве­щать наших мудрых философов относительно того, что «осво­ бождение» «человека» еще ни на шаг не продвинулось вперед, если они философию, теологию, субстанцию и всю прочую дрянь растворили в «самосознании», если они освободили «человека» от господства этих фраз, которыми он никогда не был порабо­ щен *; что действительное освобождение невозможно осущест­вить иначе, как в действительном мире и действительными средствами, что рабство нельзя уничтожить без паровой ма­ шины и мюль-дженни, крепостничество — без улучшенного земледелия, что вообще нельзя освободить людей, пока они не будут в состоянии полностью в качественном и количествен­ном отношении обеспечить себе пищу и питье, жилище и одеж­ду. «Освобождение» есть историческое дело, а не дело мысли, и к нему приведут исторические отношения, состояние промыш­ленности, торговли, земледелия, общения... ** [2] затем еще, в соответствии с различными ступенями их развития, бессмыс­лицу субстанции, субъекта, самосознания и чистой критики, совершенно так же, как религиозную и теологическую бессмы­слицу, и после этого снова устранят ее, когда они продви­ нутся достаточно далеко в своем развитии ***. Конечно, в такой

* Пометки Маркса на полях: «Философское и дейстнительное освобождение». »Человек вообще. Единственный. Индивид». «Геологические, гидрографические и т. п. условия. Человеческое тело. Потребность и труд». Ред.

* * Рукопись повреждена: оторван нижний край листа, отсутствует одна строка текста. Ред.

* * * Пометка Маркса на полях: «Фразы и действительное движение. Значение фраз для Германии». Ред.

35Ô

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

стране, как Германия, где историческое развитие происходит лишь в самом жалком виде, эти движения в области чистой мысли, это вознесенное на небеса и бездеятельное нищенство воз­мещают недостаток исторических движений, укореняются, и против них следует вести борьбу. Но это борьба местного зна­чения *.

[29] даже в самой отдаленной степени не соответствует их «сущ­ности», — то, согласно упомянутому месту, это является неиз­ бежным несчастьем, которое следует, мол, спокойно перено­сить. Однако эти миллионы пролетариев или коммунистов думают совершенно иначе и в свое время докажут это, когда они практически, путем революции приведут свое «бытие» в соответствие со своей «сущностью». В подобных случаях Фей­ербах никогда не говорит поэтому о мире человека, но каждый раз спасается бегством в область внешней природы, и притом такой природы, которая еще не подчинена господству людей. Но с каждым новым изобретением, с каждым шагом вперед промышленности от этой области отрывается новый кусок, и та почва, на которой произрастают примеры для подобных Фейербаховских положений, становится, таким образом, все меньше и меньше. Ограничимся одним положением: «сущность» рыбы есть ее «бытие», вода. «Сущность» речной рыбы есть вода реки. Но эта вода перестает быть ее «сущностью», она стано­вится уже неподходящей средой для ее существования, как только эта река будет подчинена промышленности, как только она будет загрязнена красящими веществами и прочими отбро­сами, как только ее станут бороздить пароходы, как только ее вода будет отведена в каналы, где рыбу можно лишить среды для ее существования, просто прекратив подачу воды. Провозглашение всех противоречий подобного рода неизбеж­ной ненормальностью, в сущности, не отличается от того утешения, которое святой Макс Штирнер дает недовольным, говоря, что это противоречие является их собственным про­тиворечием, это плохое положение — их собственным плохим положением, причем они могут или успокоиться на этом, или оставить свое собственное недовольство при себе, или же фантастическим образом взбунтоваться против этого поло­жения. Столь же мало отличается эта концепция Фейербаха и от упрека святого Бруно: эти злополучные обстоятельства проистекают, мол, из того, что те, кого постигло несчастье,

* Пометка Маркса на полях: «Язык есть язык действительности/). Ред.

ФРАГМЕНТЫ ИЗ РУКОПИСИ I ТОМА «НЕМЕЦКОЙ ИДЕОЛОГИИ» 351

застряли в дерьме «субстанции», не дошли до «абсолютного самосознания» и не познали эти плохие отношения как дух от своего духа.

ИЗ ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЫ: «СВЯТОЙ МАКС»

... *[и что буржуа... выражают... господства собственников... что ныне собственники стали буржуазией par excellence **]

[...] «Уже 8 июля заявление епископа Отёнского *** и Варера уни­чтожило видимость того, что Каждый, Отдельный имеет значение в зако­нодательстве; оно показало полное бессилие избирателей; большинство депутатов стало хозяином положения».

«Заявление епископа Отёнского и Барера» является предло­ жением, которое первый из них внес 4 (а не 8) июля и с которым Барер не имел ничего общего, кроме того, что он поддержал его 8 июля вместе со многими другими ¹⁹⁶. Оно было принято 9 ию­ля, поэтому совершенно непонятно, почему святой Макс гово­рит о 8 июля. Это предложение отнюдь не «уничтожило» «види­мости того, что Каждый, Отдельный имеет значение» и т. д. — напротив, оно уничтожило обязательную силу переданных депутатам наказов, то есть влияние и «значение» не «Каждого, Отдельного», а 177 феодальных bailliages и 431 divisions des ordres¹⁹⁶; принятием этого предложения Собрание лишило Генеральные штаты их старого феодального характера. Впро­чем, в то время речь шла не о правильной теории народного представительства, а о весьма практических, неотложных вопросах. Армия Брольи держала Ларин« под постоянной угро­ зой и с каждым днем подходила все ближе; столица была в край­ нем волнении; прошло едва две недели после jeu-de-paume и lit-de-justice¹⁹⁷; двор интриговал вместе с массой дворянст­ва и духовенства против Национального собрания; наконец, в большинстве провинций вследствие существовавших еще в них феодальных таможенных пошлин и в результате фео­дального характера всего сельского хозяйства царил голод и давала себя знать большая нехватка денег. В этот момент было необходимо, заявил сам Талейран, assemblée essentiellement active ****, в то время как наказы дворян и прочей реакции да­вали двору возможность объявить недействительным решение Со­брания, ссылаясь на избирателей. Приняв предложение Талей-

* Предшествующий данному фрагменту текст см. в настоящем издании, т. 3, стр. 187 (первые два абзаца). Ред.

** — по преимуществу; начало вышеприведенных строк повреждено. Ред. *** Имеется в виду Талейран, который был епископом Отёнским с 1788 по 1791 год. Ред.

*««* — исключительно активное Собрание. Ред,

352

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

рана, Собрание объявило себя независимым, узурпировало власть, которая ему была необходима, что, естественно, в обла­сти политики могло произойти лишь в рамках политических форм и при использовании существующих теорий Руссо и т. д. (сравни «Le Point du jour», 1789, № 15 и 17, издаваемый Барером де Вьёзак). Национальное собрание вынуждено было сделать этот шаг, ибо многочисленная масса, стоявшая за ним, толкала его вперед. Благодаря этому оно, таким образом, отнюдь не сделалось «совершенно эгоистичной Палатой, оторвавшейся от пуповины и не знавшей пощады», напротив, оно впервые стало действительным органом огромной массы французов, которая в противном случае его бы уничтожила, как это и слу­ чилось позднее с «совершенно эгоистическими» депутатами, «отрывавшимися от пуповины». Но святой Макс при посредстве своего маклера по делам истории * видит в этом решение только теоретического вопроса; он рассматривает Учредительное собра­ние, за шесть дней до штурма Бастилии, как собор отцов церкви, которые спорят относительно какого-то места в догматах! Впрочем, вопрос о «значении Каждого, Отдельного» может возникнуть лишь в демократически избранном представитель­стве, и во время революции он был поставлен лишь в Конвенте, по столь же эмпирическим причинам, как в данном случае вопрос о наказах. Вопрос, который Учредительное собрание разрешило также и теоретически, — это различие между пред­ставительством господствующего класса и представительством господствующих сословий и это политическое господство бур­жуазного класса было обусловлено положением каждого От­дельного, и, следовательно, тогдашними производственными отношениями. Представительство является совершенно специ­ фическим продуктом современного буржуазного общества, ко­торое столь же трудно отделить от него, как и современного отдельного индивида.

Подобно тому как святой Макс считает 177 bailliages и 143 divisions des ordres «Отдельными», так же он видит затем в абсолютном монархе и его саг tel est notre plaisir** господство «Отдельного» в противоположность конституционному монарху, «господству призрака» (стр. 141), а в дворянине, члене цеха снова «Отдельного» в противоположность гражданину государ­ства (стр. 137).

«Революция была направлена не против Существующего, а против этого существующего, против этого определенного состояния» (стр. 145) ¹⁹⁸.

* Намек на В. Бауэра. Ред.

** — «ибо такова наша воля»— заключительная формула французских коро­ левских эдиктов. Ред,

Первая страница «Проекта Коммунистического символа веры» Ф. Энгельса

Фрагменты из рукописи i ïoma «Немецкой идеология» 353

Следовательно, не против существующей системы земельной собственности, налогов, таможенных пошлин, препятствующих торговле на каждом шагу и...

Лтисано между ноябрем 1845 и началом 1846 г.

Впервые опубликовано на языке оригинала в журнале «International Review of Social History», Vol, VII, 1962, Part I

Печатается по рукописи,

Перевод с немецкого

На русском языке фрагменты из первой

главы впервые опубликованы в журнале

«Вопросы философии» M 10, 1965 г.;

фрагмент из третьей главы

публикуется впервые

S54 J

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПРОЕКТ КОММУНИСТИЧЕСКОГО СИМВОЛА ВЕРЫ ^ш

Вопрос 1. Ты коммунист? Ответ. — Да. Вопрос 2. Какова цель коммунистов?

— Преобразовать общество так, чтобы каждый
его член мог совершенно свободно развивать и
применять все свои способности и силы, не посягая
при этом на основные условия этого общества.

Вопрос 3. Как вы намерены достигнуть этой цели?

— Путем уничтожения частной собственности,
место которой займет общность имущества.

Вопрос 4. Чем вы обосновываете вашу общность имущества?

—   Во-первых, тем, что развитие промышлен­ности, земледелия, торговли и колонизации поро­дило массу производительных сил и жизненных средств, и тем, что бесконечные возможности их неограниченного увеличения заложены в машинах, химических и других вспомогательных приспо­соблениях.

—   Во-вторых, тем, что в сознании или чувстве каждого человека известные положения сущест­вуют как непоколебимые принципы, положения, которые являются результатом всего исторического развития и не нуждаются в доказательстве.

Вопрос 5. Что это за положения?

— Например, каждый человек стремится к тому,
чтобы быть счастливым. Счастье отдельного чело­
века неотделимо от счастья всех, и т. д.

ПРОЕКТ КОММУНИСТИЧЕСКОГО СИМВОЛА ВЕРЫ

355

Вопрос 6. Каким образом вы намерены подготовить вашу общность имущества?

— Посредством просвещения и объединения
пролетариата.

Вопрос 7. Что такое пролетариат?

— Пролетариат — это тот класс общества, ко­
торый живет исключительно за счет своего тру­
да ²⁰°, а не за счет прибыли с какого-нибудь капи­
тала; тот класс, счастье и горе, жизнь и смерть
которого зависит поэтому от смены хорошего и
плохого состояния дел, одним словом, от колеба­
ний конкуренции.

Вопрос 8. Значит, пролетарии существовали не всегда?

— Не всегда. Бедные и трудящиеся классы
существовали всегда; и обычно трудящиеся почти
всегда были бедняками. Пролетарии же сущест­
вовали не всегда, так же, как не всегда конкурен­
ция была свободной.

Вопрос 9. Как возник пролетариат?

— Пролетариат возник в результате введения
машин, которые начали изобретать с середины
прошлого столетия и из которых главнейшими
являются: паровая машина, прядильная машина
и механический ткацкий станок. Эти машины,
которые стоили очень дорого и поэтому могли
быть доступны только богатым людям, вытеснили
тогдашних рабочих, ибо при помощи машин можно
было изготовлять товары дешевле и быстрее, чем
это в состоянии были делать прежние рабочие на
своих несовершенных прялках и ткацких станках.
Таким путем машины целиком отдали промышлен­
ность в руки крупных капиталистов и совершенно
обесценили ту незначительную собственность, кото­
рая принадлежала рабочим и состояла главным
образом из их инструментов, ткацких станков
и т. п., так что капиталист получил все, а рабочий
ничего. Тем самым было положено начало фабрич­
ной системе. Когда капиталисты увидели, насколько
это им выгодно, они стали стремиться распростра­
нить фабричную систему на все большее количество
отраслей труда. Они все больше и больше осуще­
ствляли разделение труда между рабочими, так
что тот, кто раньше выполнял всю работу цели­
ком, отныне стал делать только какую-то часть ее,

356

Ф. ЭНГЕЛЬС

Упрощенная таким образом работа позволяла из­готовлять изделия быстрее и поэтому дешевле, и лишь после этого почти в каждой отрасли труда обнаруживали, что и здесь можно было бы приме­нить машины. Как только в какой-нибудь отрасли труда утверждалось фабричное производство, по­добно тому, как это имело место в прядении и тка­честве, она переходила в руки крупных капита­ листов, и рабочие лишались последних остатков самостоятельности.

Постепенно мы пришли к тому, что почти во всех отраслях труда утвердилось фабричное про­изводство. Вследствие этого тогдашнее среднее сословие, в особенности мелкие ремесленные мас­тера, все более и более разорялось, прежнее поло­жение работника совершенно изменилось и обра­зовалось два новых класса, постепенно поглощаю­щие все прочие. А именно:

I . Класс крупных капиталистов, которые во
всех передовых странах являются почти единст­
венными владельцами жизненных средств, а также
тех средств (машин, фабрик, мастерских и т. п.),
при помощи которых эти жизненные средства про­
изводятся. Это класс буржуа или буржуазия.

II . Класс совершенно неимущих, которые вслед­
ствие этого вынуждены продавать первому классу,
буржуа, свой труд, чтобы за это получать от них
одни лишь жизненные средства. Так как при этой
торговле трудом стороны находятся не в равном
положении, а буржуа — в более выгодном, то
неимущие вынуждены мириться с плохими усло­
виями, которые им ставит буржуа. Этот зависимый
от буржуа власе называется классом пролетариев
или Пролетариатом.

Вопрос 10. Чем отличается пролетарий от раба?

— Раб продан раз и навсегда. Пролетарий вы­ нужден сам продавать себя, ежедневно и ежечасно. Раб является собственностью одного господина и именно поэтому существование раба обеспечено, как бы жалко оно ни было. Пролетарий, так сказать, раб всего класса буржуазии, а не одного господина, и поэтому его существование не обеспечено, когда никто его труд не покупает, когда никто в его труде не нуждается. Раб считается вещью, а не-членом

ПРОЕКТ КОММУНИСТИЧЕСКОГО СИМВОЛА ВЕРЫ

357

гражданского общества. Пролетарий признается личностью, членом гражданского общества. Сле­ довательно, раб может иметь более сносное суще­ствование, чем пролетарий, но последний стоит на более высокой ступени развития. Раб освобождает себя тем, что становится пролетарием и упразд­ няет из всех отношений собственности только отно­ шение рабства. Пролетарий же может освободить себя, только упразднив собственность вообще. Вопрос 11. Чем отличается пролетарий от крепостного?

— В пользовании крепостного находится учас­
ток земли, следовательно, орудие производства,
и за это он отдает большую или меньшую часть
дохода. Пролетарий же работает орудиями про­
изводства, которые являются собственностью дру­
гого, и тот уступает пролетарию за его труд долю
продукта, определяемую конкуренцией. Доля кре­
постного работника определяется его собственным
трудом, следовательно, им самим. Доля пролетария
определяется конкуренцией, следовательно, пре­
жде всего самим буржуа. Существование крепост­
ного обеспечено, существование пролетария не
обеспечено. Крепостной освобождает себя тем, что
он изгоняет своего феодала, и сам становится соб­
ственником, следовательно, вступает в сферу конку­
ренции и присоединяется до поры до времени
к имущему, привилегированному классу. Пролета­
рий же освобождает себя тем, что уничтожает собст­
венность, конкуренцию и все классовые различия.

Вопрос 12. Чем отличается пролетарий от ремесленника?

— В отличие от пролетария так называемый
ремесленник, который еще в прошлом столетии
существовал почти везде, да и теперь еще кое-где
существует, является самое большее временным
пролетарием. Его цель — самому нажить капитал
и с его помощью эксплуатировать других рабочих.
Этой цели он нередко может достигнуть там, где
еще существуют цехи, или там, где свобода про­
мысла еще не привела к ведению ремесла на фаб­
ричный лад и к сильной конкуренции. Но как
только фабричная система вводится в ремесло и
широко расцветает конкуренция, эта перспектива
отпадает, и ремесленник все больше превращает­
ся в пролетария. Ремесленник, таким образом,

358

Ф. ЭНГЕЛЬС

освобождает себя тем, что либо становится буржуа, или вообще переходит в среднее сословие, либо становится пролетарием вследствие конкуренции (как это теперь большей частью происходит) и присоединяется к движению пролетариата, ,т. е. к более или менее сознательному коммунистиче­скому движению. Вопрос 13. Следовательно, вы не считаете, что общность иму­щества была возможна во все времена?

— Нет. Коммунизм возник только тогда, когда
машины и другие изобретения сделали возможной
для всех членов общества перспективу всесторон­
него образования, счастливого существования. Ком­
мунизм есть учение об освобождении, которое было
невозможно для рабов, крепостных или ремеслен­
ников, а стало возможно только для пролетариев,
и поэтому он неизбежно принадлежит девятнад­
цатому столетию и был невозможен когда-либо в
прежние времена.

Вопрос 14. Вернемся к шестому вопросу. Если вы намерены подготовить общность путем просвещения и объе­ динения пролетариата, то вы, следовательно, от­вергаете революцию?

— Мы убеждены в том, что всякие заговоры
не только бесполезны, но даже вредны. Мы знаем
также, что революции нельзя делать предумыш­
ленно и по произволу и что революции везде и
всегда являются необходимым следствием обстоя­
тельств, которые вовсе не зависят от воли и руко­
водства отдельных партий, равно как и целых
классов. Но вместе с тем мы видим, что развитие
пролетариата почти во всех странах мира насиль­
ственно подавляется имущими классами и что тем
самым противники коммунистов изо всех сил
работают на революцию. Если все это, в конце
концов, толкнет угнетенный пролетариат на рево­
люцию, то мы будем тогда защищать дело проле­
тариата действием не хуже, чем сейчас словом.

Вопрос 15. Намерены ли вы вместо теперешнего общественного порядка сразу ввести общность имущества?

— Мы об этом не помышляем. Развитие масс
не допускает декретирования. Оно обусловливается
развитием условий, в которых живут эти массы, и
происходит поэтому постепенно.

йроейт rtôMMttttHc*H«iÊcrtoro Символа вёрй S59

Вопрос 16. Каким образом вы считаете возможным осуществить переход от современного состояния к общности иму­ щества?

— Первым основным условием для введения
общности имущества является политическое осво­
бождение пролетариата путем установления демо­
кратического государственного устройства.

Вопрос 17. Каким будет ваше первое мероприятие, после того как вы установите демократию?

— Обеспечение пролетариату средств сущест­
вования.

Вопрос 18. Как вы намерены осуществить это?

— I , Путем такого ограничения частной собст­
венности, которое подготовляет постепенное пре­
вращение ее в общественную собственность, напри­
мер, путем прогрессивных налогов, ограничения
права наследования в пользу государства и т. д.

II . Путем предоставления рабочим работы в на­
циональных мастерских и фабриках, а также в
национальных имениях.

III . Путем воспитания всех детей на государ­
ственный счет.

Вопрос 19. Как вы организуете это воспитание в переходный период?

— Все дети с того момента, когда они могут
обходиться без материнского ухода, будут воспи­
тываться и обучаться в государственных учрежде­
ниях.

Вопрос 20. Не будет ли вместе с введением общности имуще­ства одновременно провозглашена общность жен?

— Никоим образом. В личные отношения меж­
ду мужем и женой, как и в дела семьи вообще,
мы будем вторгаться лишь в той мере, в какой
сохранение существующих форм стало бы препят­
ствовать новому общественному строю. Впрочем,
нам очень хорошо известно, что в ходе истории
семейные отношения претерпевали изменения в за­
висимости от отношений собственности и перио­
дов развития, и поэтому уничтожение частной
собственности окажет и на них весьма значительное
влияние,

Вопрос 21. Сохранятся ли национальности при коммунизме?

— Национальные черты народов, объединяю­
щихся на основе принципа общности, именно

360

Ф. ЭНГЕЛЬС

в результате этого объединения неизбежно будут смешиваться и таким образом исчезнут точно так же, как отпадут всевозможные сословные и клас­совые различия вследствие уничтожения их ос­новы — частной собственности. Вопрос 22. Отвергают ли коммунисты существующие религии? — Все существовавшие до сих пор религии яв­лялись выражением исторических ступеней разви­тия отдельных народов или народных масс. Комму­низм же является той ступенью исторического развития, которая делает излишними и снимает [aufhebt] все существующие религии *.

От имени и по поручению конгресса
Секретарь Председатель

Хайде ** Карл Шилль ***

Лондон, 9 июня 1847

Впервые опубликовано в книге: KGrunaungsdohumente des Bundes der Kommunisten ( Juni bis September lS47h>, Hamburg, 1899

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке впервые опубликовано < журнале «Вопросы истории КПСС» M 1, 1970 г.

• Здесь кончается текст, написанный рукой Энгельса. Рев, ** Союзная кличка Вильгельма Вольфа. Ред, *** Союзная кличка Карла Шаппера. Ред.

t 361

К. МАРКС

ПРОТЕКЦИОНИСТЫ ²⁰¹

1) Никогда не защищали мелкую промышленность, только
машинную промышленность. Пример, в Германии школа Листа.

Гюлих.

2) Если верить тому, что говорят протекционисты, они
сохраняют в лучшем случае status quo . Протекционизм никогда
не достигает того, чтобы покровительствуемый продукт про­
давался на внешних рынках. Следовательно, протекционизм

реакционен.

3)         Последним утешением протекционистов является то, что страна эксплуатируется не иностранными, а отечественными капиталистами.

4)         Говорят, что следует провести реформы внутри страны, прежде чем думать о свободе торговли. Протекционистской системе как таковой не дана власть реформировать положение классов. Но, говорят, было бы глупо реформировать междуна­родные отношения, прежде чем будут реформированы отноше­ния внутри страны. Но что такое охранительная система!" Доказательство того, что класс, который ее проводит, держит в своих руках власть. Следовательно, пока охранительная система остается в силе, капиталисты никаких уступок делать не будут. Кроме того, господа, крупные социальные и истори­ческие реформы никогда не совершаются посредством уступок, благодаря великодушию господствующих классов, а лишь в силу nécessité des choses ». К этим реформам надо вынудить. Следовательно, нелепо думать, что в стране, где господствует

• _ объективной необходимости . Ред. 13 М. и Э., т. 42

362

К. МАРКС

протекционистская система, даже в форме пошлин на ввози­мые товары, может что-либо измениться в отношениях между капиталом и трудом. Я не буду больше говорить о протек­ционистах.

Написано К. Марксом около 18 сентября 1847 г.

Впервые опубликовано Marx — Engels Gesamtausgabe. Erste Abteilung, Bd. 6, 193g

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

Страница рукописи К. Маркса «Протекционис

[ 363

К. МАРКС

СПРОС ^2оа

В большинстве работ по политической экономии спрос рас­ сматривается почти только с индивидуальной точки зрения. Всемирное историческое развитие спроса — его всеобщее рас­ пространение — зависит прежде всего от знакомства различных стран мира с продукцией друг друга. Если в процессе развития спрос создает торговлю, то в свою очередь первоначальная торговля была создана спросом. Спрос составляет материальное содержание торговли — совокупность предметов обмена, сово­ купность товаров, предназначенных для обмена и торговли. Войны, путешествия, предпринимаемые с целью открытий и т. д., все исторические события, вследствие которых народы устанавливают между собой связи, также являются усло­виями для расширения спроса — образования мирового рынка. Увеличение спроса обеспечивается непосредственно и прежде всего тем, что происходит взаимный обмен уже имеющимися в наличии изделиями разных стран. Спрос постепенно теряет свой локальный и т, д. характер и становится широко распро­страненным. В потребление жителей той или иной страны все больше входит таким образом продукция всех стран.

Крестовые походы, например, сделавшие более известной продукцию Востока, сильно увеличили спрос на его изделия в Западной Европе (ср. J тетрадь III , стр. 106). Пункты, куда сте­ кается эта продукция для обмена, превращаются в города миро­ вого рынка; в такой форме мировой рынок существует преиму­ щественно до открытия Америки. В XIV и XV вв. это Константи­ нополь, итальянские города, Брюгге и Лондон. И теперь еще в них происходит нечто вроде ярмарок, т. е. они служат пунк-

13*

364

К. МАРКС

тами, куда стекаются купеческие караваны. В XIX в. ярмарки уже имеют лишь второстепенное значение (ср. J тетрадь III, стр. 166). То обстоятельство, что эти рынки так мало еще зави­ сят от собственной промышленности и что вообще их расцвет связан именно с тем, что они являются всеобщими торговыми складами, — видно из того, что после 1498 г. торговля итальян­ских городов падает с того момента, когда главным рынком для индийских тканей и пряностей становится Лиссабон. Так­же и Антверпен в XVI в. сохраняет такой же ограниченный характер, как прежде Брюгге и т. д.

Главенство в области торговли. Первой господствующей торговой нацией являются голландцы (с конца XVI до середины XVII в.). До этого времени существовали лишь крупные торго­ вые города. Испанцы и португальцы образуют переход от пре­обладания торговых городов к преобладанию торговых наций. Однако торговое судоходство и рыболовство составляют все еще решающую составную часть голландского главенства.

Европейский северо-восток и его отношение, как земледель­ ческого района, к европейскому западу. По мере того, как здесь развиваются ремесла и судостроение, повышается спрос на се­веро-восточное сырье, и вместе с ним растет и его производство.

Голландия, первая торгово-промышленная нация с конца XVI до середины XVII в., является также первой нацией, которую не обеспечивало собственное земледелие и население которой увеличивалось значительно быстрее, чем земледельче­ское производство внутри страны. Поэтому она первой начи­нает производить крупные закупки зерна. Амстердам стано­вится главным зернохранилищем Западной Европы (ср. J тет­радь III, стр. 167).

Печатается по рукописи Перевод с немецкого На русском языке публикуется впервые

Написано К. Марксом в декабре 1847 г.

Впервые опубликовано

»а французском языке в книге:

Karl Marx. «Oeuvres. Economie, II»,

/Paris/, 1998

Набросок плана III главы «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса

[ 365

К. МАРКС

* НАБРОСОК ПЛАНА III ГЛАВЫ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» ^ш

1) (Критика*). Критически-утопические системы. (Коммуни­стические.) 2)

1)         Реакционный социализм, феодальный, религиозный, мелко­буржуазный.

2)         Буржуазный социализм.

3)         Немецко-философский социализм**.

4)         Критически-утопическая литература. Системы Оуэна, Кабе, Вейтлинга, Фурье, Сен-Симона, Бабёфа.

5)         Непосредственно партийная литература,

6)         Коммунистическая литература ^а04.

Написано К. Марксом в конце декабря Печатается по рукописи

1841 — начале января 1848 г. „ .

Перевод с немецкого
Впервые опубликовано „

в Marx — Engels Gesamtausgabe. ^Ha Рискам языке публикуется впервые

Erst* Abteilung, Bd. в, 193Я

* В рукописи это слово зачеркнуто Марксом. Ред.

** Данный пункт плана Марке вставил сяева на полях страницы и соответст­венно изменил нумерацию последующих пунктов. Ред.

366 ]

К. МАРКС

* СТРАНИЦА ИЗ ЧЕРНОВОЙ РУКОПИСИ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ»³⁰⁵

...пролетариев, в пользу закона о 10-часовом рабочем дне, не разделяя их иллюзий относительно результатов этой меры *.

Впрочем мы уже видели:

Коммунисты не выдвигают никакой новой теории частной собственности. Они лишь констатируют тот исторический факт, что (средства производства) ** буржуазные производ­ственные отношения, а тем самым и буржуазные отношения собственности больше не (соответствуют) (наиболее развитым) (обществ...) развитию общественных производительных сил, а потому (развитию самой промышленности) ив...

Но не спорьте с нами (противопоставляя), оценивая при этом отмену буржуазной собственности с точки зрения ваших буржуазных идей о свободе, образовании и т. д. Ваши идеи сами (являются лишь) (соответствуют) являются продуктом (существующих) буржуазных производственных отношений, и буржуазных отношений собственности, точно так же, как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными усло­виями жизни вашего класса.

(Ваше) Пристрастное представление, заставляющее вас пре­вращать свои буржуазные производственные отношения и отношения собственности из отношений исторических (лишь), преходящих, соответствующих лишь определенной (зрелости) ступени развития производительных сил, в вечные законы

* Первые две строчки написаны рукой Женни Маркс. Ред. ** В угловые скобки заключены зачеркнутые в рукописи слова. Ред,

СТРАНИЦА ИЗ ЧЕРНОВОЙ РУКОПИСИ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТ. ПАРТИИ» 367

природы и разума, вы разделяете со всеми господствовавшими прежде и погибшими классами!

Когда заходит речь о буржуазной собственности, вы не смеете более понять того, что кажется вам понятным в отноше­нии собственности феодальной.

И все же вы не можете отрицать того факта, что (в ходе) развития (буржуазной) промышленности односторонняя, на... *

Коммунисты не выдвигают никакой новой теории собствен­ности. Они констатируют только факт. Вы же отрицаете самые очевидные факты, вы вынуждены их отрицать. Вы — утописты, обращенные к прошлому.

Написано К. Марксом Печатается по рукописи

в декабре 1847 — январе 184S г. _

Перевод с немецкого Впервые опубликовано в виде факсимиле

в журнале «Der wahre Jacob » ^Ha русском языке публикуется впервые

Л8 565 (6), П марта 1908 г.

* В рунописи вся эта фраза, включая зачеркнутые слова, перечеркнута не­сколькими штрихами, Ред,

368 ]

Ф. ЭНГЕЛЬС

БАНКЕТ СТОРОННИКОВ РЕФОРМЫ В ЛИЛЛЕ. — РЕЧЬ Г-НА ЛЕДРЮ-РОЛЛЕНА ²⁰⁶

В ответ на тост: «За рабочих, — за их неотъемлемые права, за их священные интересы, пока непризнанные».

«Граждане1 Да, за рабочих! За их неотъемлемые права, за их свя­щенные интересы, которые до сих пор не признаны. За неотчуждаемые права человека, которые были провозглашены в принципе двумя слав­ными революциями *, по практически не применялись вследствие искус­ных уловок, постепенно были отобраны у народа и теперь являются лишь славным, но горьким воспоминанием! Политические права народу — это же, говорят, безумие. Как можно вверить их ему при его неспособ­ности, невежестве, моральной развращенности? Предоставить народу политическую свободу — значит разнуздать слепую и опасную силу1 Это революция — кровь — анархия — хаос! Господа, вы знаете народ, вы, живущие в этом промышленном городе, столь богатом и одновремен­но столь бедном, можете ли вы поверить в правдивость этой картины? О! Несомненно, если заглянуть в произведения некоторых писателей-романистов, которым важнейшая сторона дела кажется тривиальной, вульгарной, которые ради успеха изображали забавное, фантастическое, необычное, — то народ именно таков1 Принимая за нормальную жизнь наших городов быт какой-либо местности, где находят убежище скрываю­щиеся от правосудия преступники, или образ жизни подонков общества, они говорят нам: «Таков народ!». Разумеется, он и был бы таким, если бы мы поверили этим продажным писакам, которые вопят о нашествии вар­варов, чтобы запугать богачей! Варваров! Они наделили этим эпитетом народ, нанеся ему самое тяжкое оскорбление. Ах! Если слово варвары всегда обозначает людей простодушных, сильных, общительных, полных юношеской энергии! — то лишь такие варвары и могут спасти наш обвет­шалый официальный мир, в своей немощи и коррупции быстро идущий к упадку. Нет, тысячу раз нет! Народ не таков. Его следует искать не на арене преступлений и разврата. Чтобы узнать народ, нам нужно от­правиться в те промышленные города, где фабрикант, борясь с подав­ляющей его необузданной конкуренцией, находясь в гнетущих тисках

* Очевидно имеются в виду революции 1789-^1794 и 1830 годов. Ред.

БАНКЕТ СТОРОННИКОВ РЕФОРМЫ В ЛИЛЛЕ

369

между деспотическим нажимом капитала и сопротивлением наемных рабочих, вынужден снижать заработную плату, чтобы избежать бан­кротства и бесчестия. О! Не верьте, что народ, ищущий справедливости, всегда считает хозяев виновниками этой жестокой необходимости. Ведь он знает, что наша промышленность нуждается в сбыто, что перед нами закрывается большинство рынков мира, и что паша торговля пришла в упадок там, где попирается ногами наш флаг. И вот, среди этих пре­вратностей судьбы, среди этих колебаний, кризисного состояния заработ­ной платы, что остается делать рабочему? Поскольку заработка отца уже не хватает, чтобы прокормить семью, дочь становится проституткой ради куска хлеба, малолетнего ребенка посылают обслуживать эту чудо­вищную машину и истощать свои еше неокрепшие силы. И любуясь прекрасными изделиями, продукцией пашей промышленности, ваш взгляд останавливается па рахитичных детях, на поблекших молодых девуш­ках, на истощенных мужчинах, согнувшихся под тяжестью непосильного труда. И тем не менее, среди этого физически изношенного населения, каждый, кто избежал истощения, болезной, кто достиг нормального роста, смело идет воевать за родину, готовый умереть под ее знаменами! Таков народ городов, общительный, добрый, терпеливо переносящий повсе­дневные мучения и, более того, черпающий в себе самом свет знаний, так скупо ому отпускаемых, читающий, иногда слагающий стихи о своих муках и чаяниях, выпускающий газеты, в которых освещаются важней­шие проблемы, касающиеся будущих судеб человечества и подготав­ливается их решение! Таков народ городов, которого некоторые писатели, по своему собственному скудоумию, называют варварами!.. В этом бег­лом, неполном наброске мы видели лишь обычную жизнь народа, его повседневную борьбу; но если вдруг обрушится какое-либо непредвиден­ное бедствие — сильное наводнение, вовлекающее все в свой водоворот, или страшный пожар, или внезапно начнет свирепствовать жестокая холера, — кто отзовется первый на призыв к гуманности? Кто забудет свои семьи, своих жен, прикованных к постели детей, которые завтра могут умереть, кто безвозмездно отдает свою жизнь и, выполнив свой долг, скроется, не сообщив даже своего имени? — Народ1 Своим умением и самоотверженностью, разумом и сердцем народ заслужил те права, которых он добивается. И кому это известно лучше, чем гражданам, победившим двойную тиранию дворянства и духовенства благодаря сверх­человеческим усилиям народа? Обращаясь к этому духовенству, к этому дворянству во время Генеральных штатов 1614 г., представитель бур­жуазии сказал однажды: «Вы, наши старшие братья, и вы, наши млад­шие братья, — ибо все мы братья — составляем одну и ту же.нацию». А духовенство и дворянство пытались заткнуть рот этому мужественному представителю третьего сословия и заставить своих лакеев избить его, считая плебея принадлежащим к подчиненной, низшей расе... Народ не только достоин сам представлять себя, но если быть справедли­вым, он один только и может успешно представлять себя. Действи­тельно, кто в законодательной палате в настоящее время достаточно знает его интересы, его нужды, чтобы осмелиться их защищать?.. Многие люди, господа, готовы присоединиться к нашему принципу реформы, ибо ее необходимость в настоящее время самоочевидна. Но они все еще страшатся успехов демократии, а между тем никогда еще столь значи­тельное и важное движение в поступательном развитии человечества, не имело таких благоприятных предзнаменований! Произведем беглый обзор выдающихся людей нашей собственной эпохи. Возвышаясь над всеми, стоит человек, чьи пророческие слова запечатлены в каждом сердце. «Не пройдет и пятидесяти лет, сказал Наполеон, и Европа станет либо

370

Ф. ЭНГЕЛЬС

казацкой, либо республиканской»... Казацкой она не станет, и вы, в "этом патриотическом городе, имеете право так сказать. Если где-либо и были бы возможны сомнения на этот счет, то, разумеется, не в среде тех, чья любовь к национальной независимости и к революции превратила' в 1792 г. каждого гражданина в героя! Республиканской, — но здесь я делаю паузу, господа, — сентябрьские законы действуют ²⁰⁷, н чтобы быть сильными, вооружаясь для справедливого дела, мы должны уметь дер­жаться в рамках закона. Я позволю себе поэтому лишь назвать в качестве выразителей моих мыслей имена некоторых людей, которые составляют славу нашей страны. Того, например, кто пропел возвышенный гимн легитимизму и завоевал славу, пытаясь возродить древние руины прош­лого — Шатобриана, который, будучи искренним человеком, не мог пред­ставить себе ближайшее будущее мира иначе, как движеиио по пути демократии... Беранже, чьи патриотические гимны будут вечно рас­певаться всеми — гимны, которые мы, его современники, должны за­ставлять наших детей учить как молитвы, пока не совершится месть за Ватерлоо! Беранже верит в установление суверенитета народа. А Ла-мартин с его искрометной поэзией и красноречием — он прошел через легитимизм, — побывал в болоте умеренных, чтобы приблизиться к нам. Хотя он — страстный поклонник жирондистов, но благородная прямота его натуры позволила ему сделать выводы в пользу радика­лов. Имеется, однако, нечто, что еще отделяет его от чистой демок­ратии; что касается меня, я вижу лишь гигантские шаги, которыми он ежедневно стремительно приближается к нам. Так обстоит дело в обла­сти литературы, господа, и этого единодушного свидетельства таких известней людей в пользу нашей партии должно быть достаточно, чтобы укрепить ее надежды. Но загляните в область науки. Обратите внимание на человека, стоящего выше всех, которого и Старый и Новый свет хотели бы отнять у нас — Араго! Если бы не неотложные служебные обязанности, он был бы здесь, среди вас. Он намного лучше, чем на это способен я, рассказал бы вам о правах народа; ибо он первым отстаивал их в другой ассамблее, где для этого требовалось немало морального мужества. Так что же? Разве Араго не целиком предан демократии? А в области искусства, кто своим мощным резцом высекает из мрамора изображения людей, наилучшим образом послуживших народу? Кто вверяет навечно бронзе фигуры великих революционеров, чтобы пере­дать их потомству для восхищения будущих поколений? Давид д'Анже1 Разве и он не стоит за дело народа? Итак, если столько прославленных людей высказываются в пользу демократии или борются за ее осущест­вление, как не сделать отсюда вывод, что право и провидение сражаются вместе с нами и за нас? Таковы уроки, преподанные отдельными талант­ливыми людьми. А уроки, преподанные народами, разве не получают своего открытого проявления? Посмотрите на Польшу — на героическую Польшу — последнее биение ее сердца все еще отдано борьбе за свободу — у нее нет больше армии; каждый день новый мученик жертвует собой ради ее дела. Италия; она также стремится к объединению. Она восстает из руин, составлявших ее славу, чтобы завоевать себе новую славу. Пусть не будет она доверчива в своем пробуждении, пусть она помнит о Мазаньелло. Швейцария;—я чувствую, что должен хорошо взвесить свои слова в этот торжественный момент. Мы можем сделать только одно, господа, мы можем объединиться на время, в воспоминаниях и мыслях, с теми, кого мы считаем братьями, и пожелать, чтобы победа всегда была на их стороне, как были до сих пор на их стороне право и разум! Дело Швейцарии — наше дело, господа; радикалы сражаются там с двумя врагами, которые являются бичом нашей эпохи — аристократами и

БАНКЕТ СТОРОННИКОВ РЕФОРМЫ В ЛИЛЛЕ

371

недостойными священниками. Уважение к верованиям, но война против тех, кто под маской религии прислуживает деспотизму и тирании. Бли­зоруки те, кто не видит в этом двойном союзе — гения и народа — близ­кого пришествия Мессии равенства! Итак, о народ, которому я желал бы пожертвовать всю свою преданность и силу, — надейся и верь. В этот период, когда гаснет твоя прежняя вера, когда на тебя пока еще не про­лился новый свет, каждый вечер в своем жалком жилище повторяй бла­гоговейно бессмертный символ — СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО! Да, свобода для всех; свобода совести, свобода мысли, свобода союзов; ибо человек не может стать нравственным без общения с другими людьми, а строй, основанный на коррупции, стремится изолировать человека, с целью еще большего порабощения его. Они знают, что нельзя сломать связанные воедино прутья. Равенство также для всех — равенство перед гражданским законом, равенство в политических делах, равенство в об­ласти образования, чтобы человек руководствовался только нравствен­ностью и добродетелью! Братство — неисчерпаемый источник, который породит благородные и прославленные институты — единепия и силы *. Тогда труд не будет только правом, он станет обязанностью. Пусть не будет иных доходов, кроме добытых трудом и для труда. Да, спасение. О великий и бессмертный символ, твое пришествие близко! Народ, пусть рукоплескания, расточаемые твоему покорному слуге, вернутся к тебе и принесут тебе одновременно утешение и надежду!».

Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты

в первой половине декабря 184.7 г.

Перевод с английского Напечатано в газете « The Northern

Star » Л6 530, 18 декабря 1847 г. На русском языке публикуется впервые

с пометкой редакции: «От нашего парижского корреспондента»

* В речи Ледрю-Роллеяа: «великие институты — кредита, ассоциации, соли­дарности». Ред.

372 1

Ф. ЭНГЕЛЬС

ДВИЖЕНИЕ ЗА РЕФОРМУ ВО ФРАНЦИИ. — БАНКЕТ В ДИЖОНЕ ²⁰«

Это собрание демократов департамента Кот-д'Ор явилось бесспорно самым блестящим из всей серии банкетов сторонников реформы. На обеде было 1 300 человек. Присутствовали депу­тации почти от всех близлежащих городов, и даже швейцарская депутация, состоявшая из граждан Невшателя, Женевы и Лю­церна. О характере собрания можно судить по именам главных ораторов — гг. Луи Блана, Флокона, Ледрю-Роллена, Этьена Араго, — все они принадлежат к крайней демократической партии, представленной газетой «La Réforme». Нам нет необ­ ходимости говорить, что никаких тостов за Луи-Филиппа на этом обеде не произносилось.

Г-н Синьяр из близлежащего города Гре произнес тост «За демократов Лилля», которые недавно на банкете в своем городе решительно отвергли компромисс с мнимыми либералами и благодаря своей энергии, единодушию и уму спасли честь демо­кратии *.

Затем г-н Этьен Араго — известный представитель литера­турного мира Парижа, чья комедия «Аристократы» совсем недавно была поставлена и прошла с огромным успехом, гово­рил на тему «Развитие литературы, науки и изящных искусств»; он показал в своей блестящей речи, какое быстрое развитие получат литература и наука при свободном и демократическом строе.

Для тоста «Будущий прогресс Франции» ** председатель предоставил слово г-ну Луи Блану, который был очень горячо

• См. настоящий том, стр. 368—371. Ред. •♦В речи Луи Блана: «Будущее Франции». Ред.

ДВИЖЕНИЕ ЗА РЕФОРМУ ВО ФРАНЦИИ

373

встречен собравшимися. Он произнес блестящую речь, содер­ жащую много правильных и ярких мыслей о прошлом разви­ тии Франции, о выводах, которые можно сделать из него в отно­шении ее будущего, об особом неизгладимом отпечатке, остав­ленном революцией на всем французском демократическом движении. Его речь неоднократно и заслуженно прерывалась аплодисментами. Она была вполне достойна лучшего писа­теля-историка, какого сейчас имеет Франция. Однако в ней есть один пункт, по поводу которого нам хотелось бы высказать кое-какие замечания, причем мы надеемся, что они будут при­няты в таком же доброжелательном духе, в каком мы пишем о них.

Г-н Блан сказал:

«Нам нужно единение в рамках демократии. И пусть никто не заб­луждается — мы мыслим и трудимся не только для Франции, но и для всего мира, ибо будущность Франции заключает в себе и будущность человечества. В самом деле, мы занимаем такое превосходное положе­ние, что никогда не переставая быть национальными, мы неизбежно яв­ляемся космополитами, и даже более космополитами, чем националь­ными. Всякий, кто назвал бы себя демократом и пожелал бы быть в то же время англичанином, опроверг бы историю своей собственной страны, ибо роль, которую играла Англия, всегда сводилась к борьбе эгоизма против братства. Подобным же образом француз, не пожелавший быть космополитом, опроверг бы роль * своей страны, ибо во Франции никогда не могла бы получить преобладания такая идея, которая не шла бы на благо всему миру. Господа, во времена крестовых походов, когда Европа двинулась на завоевание гроба господня, именно Франция взяла это движение под свое покровительство. Позже, когда католические священ­ники вознамерились навязать нам иго папского верховенства, галликан­ские епископы отстояли свободу совести. А кто в последние дни старой монархии поддержал молодую республиканскую Америку? ^аов Франция, все та же Франция! И если это верно в отношении монархической Фран­ции, то может ли оно быть не верным в отношении республиканской Франции? Где еще в летописях истории найдем мы что-либо похожее на удивительное, полное самопожертвования, бескорыстие Республики, когда, истекая кровью на наших границах и на эшафоте, она нашла еще возможным проливать кровь за своих батавских братьев! ²¹° Когда она, побежденная или победительница, озаряет даже своих врагов сиянием своего гения! Пусть Европа высылает против нас шестнадцать армий, мы в ответ пошлем ей свободу».

Без всякого намерения умалить значение героических усилий французской революции или огромной признатель­ности, которую мир по праву выражает великим деятелям Республики, мы полагаем, что сравнительная позиция Франции и Англии в отношении космополитизма ^2U обрисована в выше­ приведенном отрывке вовсе не правильно. Мы полностью

* В речи Луи Блана: «историю». Ред.

374

Ф. ЭНГЕЛЬС

отрицаем космополитический характер,,приписываемый доре­волюционной Франции; доказательством тому могут послужить времена Людовика XI и Ришелье. Что же, собственно, припи­сывает г-н Блан Франции? Что во Франции никогда не могла бы получить преобладания такая идея, которая не шла бы на благо всему миру. А мы полагаем, что г-н Луи Блан не сможет назвать нам ни одной страны в мире, которая могла бы посту­пить иначе, чем якобы поступала Франция. Возьмите для при­мера Англию, которую г-н Блан прямо противопоставляет Франции. Англия изобрела паровую машину; Англия построила железную дорогу; а эти вещи, полагаем мы, стоят не мало идей. Но изобрела ли их Англия для себя или для всего мира? Фран­цузы похваляются тем, что они повсюду распространяют цивилизацию, особенно в Алжире. А кто же распространил ци­вилизацию в Америке, Азии, Африке и Австралии²¹², если не Англия? Кто основал ту самую республику, в освобождении которой некоторое участие принимала Франция? Англия, все та же Англия! Если Франция содействовала освобождению американской Республики от английской тирании, то Англия ровно двумя столетиями раньше освободила голландскую республику от испанского гнета²¹³. Если Франция подала в конце прошлого столетия славный пример всему миру, то мы не можем обойти молчанием тот факт, что Англия подала такой же пример на полтораста лет раньше ^î14 , и что в то время даже Франция не была еще готова последовать ему. Что касается идей, то те самые идеи, которые французские философы XVIII века — Вольтер, Руссо, Дидро, Д'Аламбер и другие — так успешно популяризировали, то где первоначально зароди­лись эти идеи, как не в Англии? Не будем забывать Мильтона, первого защитника цареубийства, Алджернона Сидни, Болинг-брока и Шефтсбери из-за их более блестящих французских последователей.

Если бы англичанин «назвал себя демократом.., он опроверг бы исто­рию своей собственной страны», говорит г-н Блан.

А мы считаем самым главным свидетельством подлинной демократии именно то, что она должна опровергнуть историю своей страны, что она должна отказаться от всякой ответствен­ ности за прошлое, полное нищеты, тирании, классового угне­тения и суеверия. Пусть французы не составляют исключения среди других демократов; пусть они не принимают на себя ответственности за действия своих королей и аристократов прежних времен. Поэтому то, в чем г-н Блан усматривает недостаток английских демократов, мы считаем их большим

ДВИЖЕНИЕ ЗА РЕФОРМУ ВО ФРАНЦИИ

375

преимуществом, а именно, что они должны отказаться от прош­лого и смотреть только в будущее.

«Француз неизбежно является космополитом». Да, в таком мире, где преобладает французское влияние, французские нравы, обычаи, идеи, политические порядки. В таком мире, где каждая нация переняла характерные свойства француз­ ской национальности. Но именно это и не могут принять демо­краты других стран. Вполне готовые отказаться от грубых черт своей собственной нации, они ожидают того же от фран­цузов. Их не удовлетворяет утверждение со стороны францу­ зов, что они являются космополитами; подобное утверждение равносильно требованию, чтобы все остальные стали фран­цузами.

Возьмите для сравнения Германию. Германия является родиной огромного числа изобретений, например, печатного станка. Германия — и это признано всеми — породила значи­тельно большее количество возвышенных и космополитических идей, чем Франция и Англия вместе взятые. А на практике Германия всегда подвергалась унижению, всегда оказывалась обманутой во всех своих надеждах. Она лучше, чем кто-либо, может рассказать, что такое французский космополитизм. В той же мере, в какой Франция могла жаловаться — вполне справедливо — на вероломство английской политики, Герма­ния испытала на себе столь же вероломную политику со сто­роны Франции, начиная с Людовика XI и кончая Луи-Филип­пом. Если бы мы стали применять мерку г-на Луи Блана, то истинными космополитами оказались бы немцы, а они вовсе не претендуют на это.

Но довольно об этом. Мы желали бы устроить дискуссию по данному вопросу, так как только это может привести к вза­имопониманию, к прочному союзу между французской и анг­лийской демократией.

После г-на Блана г-н Флокон предложил тост «За демокра­тов Европы».

Г-н Флокон сказал:

«Посмотрите вокруг себя, прислушайтесь к голосам, доносящимся из других стран; сетования или угрозы; жалобные вздохи или упования — о чем говорят они? Они взывают к принципам французской революции; перед лицом всякого деспотизма они провозглашают ее бессмертный девиз: Свобода, Равенство, Братство! Да, те самые народы, которые, будучи введены в заблуждение в силу своего рабского положения и не­ вежества, вели нечестивую войну против революции; теперь они соби­ раются толпами, чтобы встать под ее знамя, и обещают быть страстными защитниками славных принципов, в торжество которых они не верили в прошлом. Этот поразительный факт теперь очевиден всему миру, и я не

376

Ф. ЭНГЕЛЬС

знаю ничего более грозного для нащих врагов, ничего, что могло бы более эффективно напомнить нам о нашем долге. В Англии рядом со старыми фракциями, перед лицом самой богатой... и самой деспотической в мире аристократии, организуется народ. Огромная ассоциация, руководимая опытными лидерами, ежедневно вербует в свои ряды множество рабочих, которые возьмут на себя задачу отмщения за все несправедливости, причиненные человечеству. Права человека не являются новым деви­зом в Англии. Еще в период прежних гражданских * войн среди рели­гиозного фанатизма и политических страстей многие партии ясно ви­дели великую социальную истину:

Когда Адам пахал, а Ева пряла,

Где был тогда господин? ²¹⁶

Это провозгласили ковенанторы ^21в почти триста лет тому назад. Тот же вопрос поднимается снова; хлопчатобумажные магнаты не меньше пренебрегают жалобами рабочего люда, чем лендлорды прежних вре­мен. Поэтому мало заявить о своих правах, народ должен быть доста­точно сильным, чтобы взять их, и английский народ это знает... В Бельгии как раз в настоящий момент организуется общество, объединяющее демократов всех наций, и подготовляется демократический конгресс ^21?. В Германии, в то время как монархи забавляются игрой в дарование конституции, народ готовится к тому, чтобы самому решить задачу своего собственного спасения».

Затем оратор сделал краткий обзор движения в Польше, Италии и Швейцарии и закончил свою речь следующими сло­вами:

«Да, семена революции дают ростки, почва плодородна, прекрас­ ный цветок надежды украшает поля будущего. Но зима затянулась, мы должны скоро взять в руки серп, чтобы снять свой урожай. Так возь­мемся же снова за дело революции, начав с того места, где кончили наши отцы. Поторопимся, иначе нам придется браться за него там, где они начинали». (Бурные аплодисменты.)

Следующий тост «За суверенитет народа» был произнесен г-ном Ледрю-Ролленом, депутатом палаты.

Затем были зачитаны письма с извинениями, полученные от гг. Франсуа Араго, Ламенне и Дюпон де л'Эра, и на Этом собрание закрылось.

Эта демонстрация доказывает, что провинциальные демо­краты все больше и больше покидают партию « National» для того, чтобы сплотиться вокруг партии «Réforme».

Написано Ф. Энгельсом • Печатается по тексту газеты

в первой половине декабря 1847 г.

Перевод с английского
Напечатано в газете « The Northern „ ,

Star » Л» 630, 18 декабря 1847 г. ^На РУЦКОМ языке публикуется впервые

с пометкой редакции: «От нашего парижского корреспондента»

* Слово: «гражданок!«» вставлено Энгельсом. Ред,

Ф. ЭНГЕЛЬС

ЧАРТИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ²¹⁸

[ОБРАЩЕНИЕ ОБЩЕСТВА «БРАТСКИЕ ДЕМОКРАТЫ» К РАБОЧИМ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ИРЛАНДИИ]

Общество «Братские демократы» на своем последнем собра­нии приняло обращение к рабочим Великобритании и Ирландии. Это обращение, составленное г-ном Гарни, из редакции «Northern Star», опубликовано в последнем номере этой газеты ^21В.

Нарисовав столь же кратко, сколь красноречиво картину страданий, испытываемых ныне рабочим классом, это обраще­ние призывает рабочих обоих островов пополнить ряды своей партийной организации.

Буржуазия повсюду расставляет вам ловушки. Чтобы отвлечь вас от Народной хартии ^аао, — единственной цели, которой вам следует до­биваться, она плодит всякого рода проекты поверхностных реформ. Между тем, на протяжении каких-нибудь нескольких лет вам уже дважды преподносили суровый урок и вы могли убедиться, что любой проект реформы, выдвинутый буржуазией, является для вас нечто вроде плодов, произрастающих, как говорят, на берегах Мертвого моря: красивые и свежие на вид, но совершенно гнилые изнутри. Вспомните агитацию в пользу билля о реформе ²²¹ и кампанию за отмену хлебных законов ¹³⁵.

...Тем не менее от вас еще требуют поддержки национальная лига устранения злоупотреблений, ассоциация против государственной церкви, всевозможные общества для искоренения коррупции, реформы денежной системы, отмены некрторых налогов и т. д. и т. п. Единственная цель авторов всех этих проектов — укрепить и расширить влияние буржуа­зии, которая уже стоит у кормила власти в Британской империи. Они все объединились, чтобы отказать вам в утверждении ваших граждан­ ских прав; они, следовательно, — ваши открытые враги. Если бы они действительно желали улучшить вашу участь, они помогли бы вам овла­ деть верховной властью. Они прекрасно знают, что все реформы, которых они добиваются, и еще многое другое, будет осуществлено, когда только вы сможете избирать депутатов в законодательные органы. Как же смеют они называть себя вашими друзьями, если в то же время отказывают вам в избирательном праве?

378

Ф. ЭНГЕЛЬС

Пусть каждый рабочий проникнется пониманием той великой истины, что возрождение рабочего класса и спасение всего общества — дело тех, кто родился в хижинах и на чердаках. Принимайте по-братски каж­дого выходца из привилегированных классов, который отказался от клас­совых различий и ищет союза с вами; но ни в коем случае не ждите осво­бождения от того или иного стоящего над вами класса... Вам, поставлен­ным вне закона привилегированными классами, следует искать средства для своего возрождения в собственных просвещенных умах, мужествен­ных сердцах и сильных руках.

...Необходимо обратить ваше внимание на подлейший заговор, который составили против ваших интересов противники всяких реформ и поверхностные буржуазные реформаторы. Эти заговорщики стараются возродить прежнюю национальную рознь, ныне почти угасшую, рознь, которая побуждала некогда рабочего одной страны истреблять, по сиг­налу своих правителей, граждан других стран. Они стараются разжечь среди народа наших островов непримиримую ненависть к народу Франции под тем предлогом, будто французский народ стремится захватить и поработить Англию.

Рабочие Великобритании и Ирландии! Ваши страны уже захвачены и порабощены врагами, но врагами внутренними, которые низвели вас и в политическом и в социальном отношении до положения илотов. Вы не сможете освободиться от этих врагов, умножая их вооруженную силу. Мы уверены, что подлинный народ Франции, пролетарии, по собствен­ному опыту знает, что их враги так же, как и у нас, находятся не за гра­ницей, а в собственной стране. Как и в Англии, во Франции безраздельно господствует крупная буржуазия, попирая ногами сынов труда. Как и в Англии, народ во Франции ведет борьбу против этого врага за свободу, равенство и братство.

Но допустим на мгновение, что страна находится под угрозой неприя­тельского вторжения; в этом случае Англии нечего было бы опасаться, если бы ее народ был свободен. Вовсе не армии, не флот и не крепости являются истинной защитой нации; единственным защитником страны является подлинно свободный народ...

Пусть привилегированные классы будут лишены своих узурпатор­ских прав, пусть будет установлено политическое равенство и социаль­ная справедливость — и Англии не будут страшны армии всего мира. Напротив, народ всех стран будет с радостью приветствовать рост анг­лийского могущества, если оно будет направлено на защиту свободы и социальное освобождение всего человечества.

Рабочие Великобритании и Ирландии! Зачем вам браться за оружие, зачем вам сражаться за сохранение институтов, в которых вы не участ­вуете, за сохранение законов, установленных не для того, чтобы вас охранять, а скорей для того, чтобы вас принуждать, за сохранение соб­ственности, которую вы можете рассматривать только как накопление награбленных плодов вашего труда? У вас похищают продукт вашего ремесла, а затем бедность вашу используют как предлог, чтобы лишить вас гражданских прав! И от вас же, порабощенных, обобранных и оскор­бленных собственниками, еще требуют, чтобы вы проливали свою кровь ради защиты тех же собственников! Пусть привилегированные, пусть собственники сами борются за свои интересы, привилегии и свою собственность! А если они сами слишком слабы, то пусть предоставят народу то, что ему подобает; пусть научатся подчиняться воле народа; тогда вся нация воздвигнет вокруг британских островов такую KperocTj ную стену, которую никогда не сможет преодолеть ни один чужеземный захватчик!

ЧАРТИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

379

Вам прежде всего нужно добиваться политической власти, необхо­димой для вашего социального освобождения. И пока вы не добились этой власти, открыто заявляйте: без права голоса мы не возьмемся за ору­ жие! Предоставьте нам избирательное право, или мы не будем сражаться!

Рабочие Великобритании и Ирландии!.. Давайте отпор заговор­ щикам, стремящимся подстрекать один народ против другого под бес­ честным и фальшивым предлогом, будто люди различных стран являются естественными врагами. Объединяйтесь вокруг знамени демократии, на котором начертано: все люди — братья!

От имени общества «Братские демократы» подписали: Дж. Джулиан Гарни, Эрнест Джонс, Томас Кларк, Чарлз Кин (Великобритания); Ж.-А. Мишло, Г. Бернар (Франция); Карл Шаппер, И. Молль (Германия); Я. Шабелиц, Г. Крелл (Швей­цария); Петер Хольм, Лунтберг (Скандинавия); Людвик Обор-ский (Польша); К. Позе, П. Блюм (Россия).

Написано Ф. Энгельсом 9 января 1848 г.

Напечатано без подписи в газете «La Réforme», 10 января 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с французского

На русском языке публикуется впервые

380 ]

К. МАРКС

ПОЛОЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИИ

222

Что делает правительство? Ничего.

Что делает парламентская, официальная оппозиция? Ни­чего.

Что может ждать Франция от нынешних палат? Ничего.

Чего хочет Гизо? Остаться министром.

Чего хотят Тьер, Моле и К⁰? Снова стать министрами.

Что выигрывает Франция от этого «ôte toi [de là], afin que je m'y mette?» *. Ничего.

Правительство и оппозиция обречены, таким образом, на ничегонеделание.

Кто один только совершит будущую французскую револю­цию? Пролетариат.

Что сделает для этого буржуазия? Ничего.

Написано К. Марксом Печатается по тексту

между 9 и 14 января 1848 г. »Deutsche-Brüsaeler-Zeitung», сверенному

Напечатано б« подписи ^С ™^{КСтоМ <<La Ш}'^огтей

в «Deutsche-Brusseler-Zeitung» M S, Перевод с немецкого

16 января и в газете «La Réforme»,

19 января 1848 г, "^а русском языке публикуется впервые

• —> «убирайся отсюда, чтобы я занял твое место». Ред.

[ 381

Ф. ЭНГЕЛЬС

СЕНСАЦИОННЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ. — АБД-ЭЛЬ-КАДИР. — ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ГИЗО

Любопытный документ только что опубликован и распро­странен в палате депутатов ²²³, как бы в качестве новогоднего подарка. Это изложение фактов, раскрывающих, каким образом некий г-н Пти получил место сборщика налогов (receveur parti­ culier) в Корбейе, недалеко от Парижа, и опубликован этот документ самим г-ном Пти. Он был вынужден пойти на этот шаг вследствие бракоразводного процесса между ним и его женой, во время которого было сделано заявление, будто г-н Пти купил свое место, используя близость своей жены с одним джентльменом, тесно связанным с г-ном Гизо. Г-н Пти заявляет теперь в своей публикации:

«Да, мое место было куплено, как покупаются все должности в наше время, но куплено не с помощью проституции, а за наличные деньги».

Далее г-н Пти подробно описывает, как вначале он доби­вался должности советника-референта в счетной палате; как в министерстве обещали ему это место, если только он добьется отставки одного из советников; как секретарь министра * намекнул ему, кто из советников более склонен продать свою должность; как затем за 15 000 франков он добился желаемой отставки; как ему после этого заявили, что он должен добить­ ся отставки советника-референта не второго, а первого ранга, поскольку правительство желало этой отставки, чтобы выпол­ нить обещание, которое оно дало с приходом к власти; как по­средством -различного рода перемещений была компенсирована

* Имеется в виду министр финансов Лякав-Лаппань. Ред.

382

Ф. ЭНГЕЛЬС

разница в цене этих двух отставок; каким образом, наконец, отставки добились; как после этого министерство потребо­вало не только -отставки, которой добились, но и отставки лица более высокого ранга, главного советника; каким обра­зом и эта отставка была достигнута за «наличный расчет»; как, в конечном счете, г-ну Пти было предложено согласиться на место сборщика налогов в Корбейе взамен должности в счетной палате; как г-н Пти на это согласился; как, наконец, различные заявления об отставке были подписаны и обменены на заранее обусловленные суммы денег и как двумя днями позже были опубликованы все королевские указы, принимавшие отставки, производившие перемещения и назначения на должности заин­тересованных лиц в соответствии с условиями сделки.

Таковы основные факты этого дела. Имеются еще и другие менее значительные факты, доказывающие, что г-н Пти, едва уплатив первую сумму, был вынужден вносить все новые и но­ вые. Но на этом я не останавливаюсь. Я упомяну только, что в документе, опубликованном г-ном Пти, все имена приводятся полностью.

Нетрудно себе представить, какой шум эта небольшая бро­шюра произвела в Париже. Все газеты заполнены ей, тем более, что министр финансов (в ведомство которого входит счетная палата), под чьим руководством заключались вышеупомянутые сделки, публично отрицал подобного рода факты в своем ответе на запрос г-на Люно в палате. Г-н Люно тогда заявил, что про­дажа должностей в указанном департаменте является делом общеизвестным. Большинство палаты знает об этом так же хорошо, как и оппозиция. Короче говоря, известно всем, за исключением, по-видимому, самого министра. Г-н Лякав встре­тил это заявление категорическим отрицанием^М4. В настоя­щее время дело приняло такой оборот, что замять его уже невозможно. И хотя весь Париж занят им почти целую неделю, правительство, однако, хранит полное молчание.

Мы лишь повторим слова, произнесенные г-ном Дюпеном-старшим, когда г-н Люно поднял этот вопрос в палате:

«Вряд ли етоило совершать революцию для уничтожения продажи должностей, если этой позорной системе дают возможность снова под­нять голову».

Следующей темой, занимающей газеты, является пленение Абд-эль-Кадира и решение, к которому придет правительство относительно его будущего места поселения ²²⁵. Несомненно, оно подтвердит и выполнит обещание, данное герцогом Омальским, и отправит эмира в Египет^22в. Любопытно, что почти все

СЕНСАЦИОННЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ. — ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ГИЗО 383

оппозиционные газеты, от « National » до «Constitutionnel», требо­ вали нарушения этого обещания. Теперь это не подлежит сомнению, что обещание было дано условно, и за правительст­вом сохранялось право подтвердить его или нет. Отказ в под­тверждении не означал бы, по мнению «Sun», прямого акта бесчестия. Но, несомненно и то, что подобный акт со стороны любого другого правительства, в частности английского, те же газеты истолковали бы как самое гнусное предательство. Совершенно очевидно, что поскольку невозможно восстановить то положение дел, при котором Абд-эль-Кадир сдался на опре­ деленных условиях, было бы в высшей степени невеликодушно отказать ему в подтверждении условий сдачи. Но в таких вопросах эти национальные газеты проявляют слепоту и допус­кают такие же действия, за которые они порицают других. Единственные две газеты, которые высказались в пользу подтверждения договора с Абд-эль-Кадиром, — это «Presse» и «Réforme». Первая, монархическая, газета требовала под­тверждения потому, что правительство не может отказаться от слова, данного сыном короля *, сыном Франции; тем самым она возрождала старый дореволюционный титул принцев королевской крови. Нет, Заявляет «Réforme», это вопрос весьма щекотливый — здесь затрагивается честь нашей стра­ ны; в таких вопросах лучше проявить чрезмерное великодушие, чем чрезмерную строгость, а поэтому следует подтвердить данное слово, даже если это было слово принца. Снова одна лишь «Réforme» заняла правильную, позицию в этом вопросе.

В общем, по нашему мнению, весьма удачно, что вождь арабов был взят в плен. Борьба бедуинов была безнадежной, и хотя способ ведения войны с ними, применявшийся такими грубыми солдафонами, как Бюжо, заслуживает решительного осуждения, завоевание Алжира является важным и благоприят­ным фактом для прогресса цивилизации. Пиратские действия берберийских государств, которым английское правительство никогда не препятствовало, пока они не трогали его кораблей, могли быть пресечены лишь посредством завоевания одного из этих государств. А завоевание Алжира уже вынудило беев Туниса и Триполи, и даже императора Марокко**, вступить на путь цивилизации. Им пришлось искать иное занятие для своих народов, чем пиратство, и иные способы пополнения своей казны, чем за счет дани, взимаемой с малых государств Европы. И если мы можем сожалеть о том, что свобода бедуи-

* — герцогом Омальским, сывом Луи-Филиппа. Ред. ** — Абд-эр-Рахмана. Ред.

384

Ф. ЭНГЕЛЬС

нов пустыни уничтожена, нам не следует и забывать, что эти самые бедуины были народом разбойников, основным сред­ством существования которых было либо нападение друг на друга, либо набеги на оседлых сельских жителей, у которых они отбирали все, что находили, убивая всех, кто сопротив­лялся, и забирая остальных в плен для продажи в рабство. Все эти народы свободных берберов лишь издали кажутся очень гордыми, благородными и славными; но присмотритесь к ним поближе и вы обнаружите, что они так же, как и более циви­лизованные нации, руководствуются жаждой наживы и лишь применяют более грубые и более жестокие методы. В конце концов, современный буржуа с его цивилизацией, промыш­ленностью, порядком и относительной просвещенностью, ока­зывается предпочтительнее феодального сеньора или мародерст­вующего разбойника с варварским состоянием общества, к ко­торому они принадлежат.

Г-н Гизо представил палате часть дипломатической коррес­понденции, касающейся Швейцарии и Италии. Первая из них снова доказывает, что он постоянно попадался на удочку лорда Пальмерстона, а та и другая свидетельствуют о том, что Фран­ция вступила в тесный союз с Австрией. Это последняя ступень позора, от которого до сих пор Франция Луи-Филиппа была избавлена. Олицетворение тирании, угнетения, осуществляе­мого самыми гнусными методами, страна застоя и реакции, — вот кто оказался союзницей Франции, преобразованной двумя революциями! Ниже пасть невозможно. Но это совсем неплохо. Чем больше буржуазия унижает свою страну, тем ближе день расплаты. И он придет раньше, чем предполагает буржуазия. Существует партия, которую она не принимает в расчет, и эта партия — благородный, великодушный и мужественный фран­цузский народ.

Спор между «Réforme» и «National» был передан на рассмот­рение жюри, избранного обеими партиями. Все враждебные выступления временно прекращены. В конце этого месяца будет вынесено решение. Каким бы оно ни было, мы надеемся, что «Réforme» будет и впредь проводить ту линию, которая только и может спасти демократию во Франции.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского На русском языке публикуется впервые

Написано Ф. Энгельсом около 10—13 января 1848 г.

Напечатано в газете « The Northern

Stan Л * S3!, 22 января 184S г .

с пометкой редакции: «От нашего

собственного парижского

корреспондента»

t 385

Ф. ЭНГЕЛЬС

ЧАРТИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

[МИТИНГ В ПОДДЕРЖКУ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПЕТИЦИИ) 237

В прошлый вторник * в Лондоне под председательством г-на Джулиана Гарни состоялся четвертый митинг, созванный чартистским Советом для принятия национальной петиции. Один за другим выступали гг. Кларк и Диксон от Центрально­го чартистского комитета ²²⁸, Уэст из Маклсфилда, Скелтон, Кин и Фассел. Но главными ораторами этого вечера были Гарни и Джонс. Вот выдержки из их речей:

Г-н Эрнест Джонс. — Мы собрались здесь, чтобы содействовать принятию исключительного закона против правительства, чтобы оказать такое давление извне, которое превратило бы в государственного деятеля даже бедного маленького лорда Джона Рассела. Нам нужно это давление извне **, ибо из всех парламентов, которые у нас были, нынеш­ний парламент, безусловно, наиболее враждебный по отношению к рабочим. (Один голос: Нет, нет!) Кто-то говорит «нет». Но я повторяю, что никогда еще привилегированный класс не проявлял такой враждеб­ности по отношению к рабочим, как наша буржуазия. (Одобрение.) Она сокрушила аристократию слева, а демократию справа и на их разва­ линах воздвигла свой трон. Я вовсе не желаю возрождать аристократию. Нет! Не трогайте раздавленную змею, она ужалит руку, которая захо­ чет ее исцелить... При аристократическом правлении трудящиеся классы были сытыми рабами, при вашем правлении, господин защитник буржуа­ зии, они — рабы, умирающие с голоду***. (Гром аплодисментов.)

Поскольку мы имеем парламент более буржуазный, а следова­тельно, по отношению к нам более враждебный, чем когда-либо, настало время организовать сопротивление. И народ это понимает...

* — 11 января 1848 г. Ред.

** Первая половина фразы добавлена Энгельсом. Ред. *** В речи Джонса эта фраза дана в следующей редакции: «При феодализме народ представлял собой сытых рабов = при вашем правлении, господин, они явля­ются тощими рабами». Ред.

386

Ф. ЭНГЕЛЬС

Мы тоже увеличиваем нашу армию; старая гвардия чартизма снова всту­пает на поле славы. Мы тоже набираем свою милицию — миллионы илотов. Мы тоже укрепляем нашу «национальную оборону»: отвагу в сердцах, дисциплину в своих рядах, единство в действиях! (Бурные аплодисменты.)

Но здесь присутствуют господа, которым всего этого мало и ко­торые заявляют, что миллионов решительных, хорошо организован­ных и вполне сознательных людей недостаточно, чтобы завоевать Хар­тию. ...Эти господа призывают народ разбогатеть, утверждая, что тогда он будет свободен. А я вам заявляю: добейтесь свободы и тогда вы будете богаты! (Аплодисменты.)

...Вам разбогатеть! Но каким образом? В работном доме или в тюрьме? Или вы разбогатеете в заповедных лесах, где охотится знать? Или раз­богатеете, получая шесть шиллингов (8 франков) в неделю? Или на клад­бищах голодающей Ирландии? (Аплодисменты.) Скажите это выброшен­ным на улицу рабочим Манчестера или 20 тысячам безработных Брэд­форда! Скажите это ирландскому крестьянину, умирающему от голода рядом со своей хижиной, сожженной землевладельцем! * Попробуйте это сказать нищему, обивающему пороги аристократов на Гровнор-сквере! Скажите ему раз навсегда, что он должен остаться рабом; но не оскорбляйте его нищету, требуя, чтобы он разбогател! Я знаю, что вы сошлетесь на наше славное Земельное общество ²²⁹ в доказательство того, что народ может разбогатеть... Уж не воображаете ли вы, что правитель­ство предоставит вам свободу действий?.. Это общество спасло от разоре­ния пятьдесят тысяч семей, но будьте уверены, парламент помешает вам создавать другие такие общества, если вы не добьетесь политической власти!.. Пусть члены общества вспомнят судьбу своих отцов, йоменов Англии, которые ведь уже владели землей. Каким образом они ее поте­ряли? Их задавили налоги.

...Ну что ж! Копите деньги, они потребуются на содержание мили­ции, на увеличение армии! Ваши деньги! ** Они нужны для возведения новых дворцов, создания новых епископств, для содержания будущих королевских детей! Копите деньги, превращайтесь сами в буржуа и тогда, вот увидите, буржуазия не станет больше испытывать страх перед вами! *** Копите деньги — это несбыточное дело является якобы ва­шим единственным средством спасения! А почему же не говорят о вы­борах, о нашей знаменательной победе в Ноттингеме ²³⁰, о нашей орга­низации, о подготовке нашей национальной петиции... и Национального конвента?

...Нет, друзья мои, прежде всего нам необходимо избирательное право... И вы, лондонцы, можете сделать больше, чтобы его добиться, чем ваши братья в провинции... Наши отважные северяне находятся далеко отсюда; их голос теряется раньше, чем дойдет до парламента, от которого их отделяют к тому же многочисленные казармы и военные посты. А вы, жители Лондона, имеете возможность сами пойти посту­чать в двери Св. Стефана ²³¹ и стучать до тех пор, пока ваши привилеги­рованные должники не возместят вам, дрожа от страха, все, что они за­должали вам в течение столетий! Стучите же изо всех сил, не переставая, пока справедливость не восторжествует! (Гром аплодисментов.)

Г-н Джулиан Гарни. — Мы собрались здесь, чтобы принять пети­цию парламенту... Но мы не просим ни пощады, ни милосердия. Если

• Слово: «землевладельцем» добавлено Энгельсом. Ред. •• Слова: «Ваши деньги!» добавлены Энгельсом. Ред. ••• Данная фраза вставлена Энгельсом. Ред.

ЧАРТИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

387

бы мы даже были способны унизиться до этого, то и тогда знали бы, что на милосердие наших угнетателей нам нечего рассчитывать... Ведь не моля деспота о милосердии, наши отцы освободились от ига изменника Карла I . И не моля о милосердии, сбросили американцы свои оковы. И не воплями о милосердии французский народ ниспроверг тиранию феодализма, церкви и монархии. (Бурные аплодисменты.)

Нет, тщетно стали бы мы выпрашивать милости у капитала. Все наши петиции ничего не достигнут, если не будут сопровождаться дру­гими мерами. И с самого начала мы не милости требуем, мы требуем справедливости. Мы требуем ео не только своей петицией, но и своей агитацией, своей организацией, которая уже начала наводить ужас на парламентских буржуа. Следовательно, не прекращайте агитацию в стране, ибо как только вы ее прекратите, все ваши петиции останутся лишь пустыми словами.

...Действительно, цель этой борьбы стоит того, чтобы ради нее бо­роться. Взгляните на эту огромную империю, созданную силой рук ваших отцов и скрепленную их кровью; ...на эту империю, насчитываю­щую 160 миллионов жителей, занимающую шестую часть земного шара, над владениями которой никогда не заходит солнце ²³². И как могло слу­читься, что вы, завоеватели и собственники сотен тысяч квадратных миль, не имеете ни фута собственной земли, что миллионы наследников этой прекрасной империи умирают с голода, что тысячи ео жителей не имеют крова, чтобы укрыться от зимних холодов? Всевозможные богатства, как природные, так и промышленные изделия, производятся в пределах Британской империи... Наши фабрики вызывают изумление и зависть всего мира. Наши ремесленники, наши крестьяне, наши моряки повсюду Славятся своей ловкостью, мастерством, смелостью. Налицо все элементы величия и благосостояния, а вы тем не менее задавлены нищетой. Но эта империя по праву является собственностью всего народа, а не кучки бездельников, спекулянтов и привилегированных. Разве она не стоит того, чтобы потрудиться над ее завоеванием? И вы завоюете ее посред­ством Хартии. (Аплодисменты). Когда же узурпаторы предложат вам взяться да оружие для защиты страны, отказывайте им в этом до тех пор, пока не добьетесь вашей доли в получаемых выгодах... Если вы встанете под ружье, какая судьба вас ожидает? Вспомните о том бедном солдате, который был недавно расстрелян в Индии за неподчинение: такова ваша доля; и сравните это с той огромной суммой в два с полови­ной миллиона фунтов стерлингов (60 миллионов франков), полученной герцогом Веллингтоном из государственной казны: такова доля аристо­кратов.

Ну что ж! Если аристократия опасается за свои владения, пусть она и сражается в их защиту! Если церковь боится за свои огромные доходы, пусть священники и епископы берутся за оружие! Если ростов­щики и хищники с Чейндж-алли²³³ дрожат за свои капиталы, пусть идут их защищать! Если фабриканты, торговцы опасаются ограбления, пусть берутся за оружие и воюют за свою собственность! ...Но вы, люди из народа, сыны труда, обремененные тяжелой и плохо оплачиваемой ра­ботой, лишенные крова рабы привилегии, вы, не имеющие ни земель, ни доходов, ни ренты, ни десятины, ни государственных ценных бумаг, ни акций, ни прибылей, ни ростовщических процентов, ни избиратель­ного голоса, вы, которым трон не гарантирует ни безопасности, ни закона о защите — вы должны сражаться за другое дело или не сражаться вовсе! (Возгласы «браво».) Если уж вам придется сражаться, то сражайтесь за самих себя. (Аплодисменты.) Когда лорды, священники или буржуа потребуют, чтобы вы шли в бой, ответьте им: без права голоса не возь-

388

Ф. ЭНГЕЛЬС

мемся за оружие! Какие-то мошенники и глупцы болтают о национальной обороне; для чартистов она имеет единственный смысл: земля всему на­ роду, каждому свой дом, каждому > — право голоса, каждому свое ружье/ (Гром аплодисментов.)

Написано Ф, Энгельсом Печатается по тексту газеты

16—18 января 1848 е.

Перевод с французского
Напечатано без подписи в газете
«La Réforme», 19 января 1848 г. На русском языке публикуется впервые

ПРИЛОЖЕНИЯ

[ 391

К ЧИТАТЕЛЯМ И СОТРУДНИКАМ ЖУРНАЛА «GESELLSCHAFTSSPIEGEL» ^а34

Благородное стремление спешить на помощь стражду­ щему человечеству, которое к чести XIX столетия повсюду проявляется в настоящее время, не имеет пока в Германии центрального органа, на страницах которого предавались бы гласности как бедствия, подлежащие устранению, так и сред­ства, желательные или уже осуществляемые с этой целью и подробнее освещалось бы их благотворное или безрезультат­ное действие. Предлагая читателям первый номер такого ор­гана, мы надеемся, что каждый гуманный человек сам сочтет своим долгом поддержать «Gesellschaftsspiegel» надлежащими сообщениями.

Для изыскания и применения средств основательного и последовательного устранения многообразных и к тому же еще искусственно скрываемых пороков нашей социальной жизни прежде всего необходимо изучить эти пороки. «Gesell­schaftsspiegel» намерен поэтому выносить на суд своих читателей все болезни общественного организма; он будет публиковать общие очерки, монографии, статистические заметки и описания отдельных характерных случаев, которые дадут возможность правильно осветить общественные отношения всех классов и ока­жут содействие союзам, создаваемым для устранения обществен­ных пороков¹⁸⁴; журнал будет стоять исключительно на почве фактов, приводить только факты и основанное непосредственно на фактах суждение, — такое суждение, дальнейшие выводы из которого сами опять-таки являются очевидными фактами.

Положению рабочего класса мы уделим внимание в первую очередь, так как из всех зол современного цивилизованного

392

приложения

общества оно является самым вопиющим. Особенно будут желательны нам описания, статистические данные, отдельные убедительные факты из всех местностей Германии, в первую очередь из тех, где господствует необычайная нужда. Жела­ тельны также и сведения о численном соотношении между нуждающимися в помощи, вообще неимущим классом, и классом имущим; о росте пауперизма и т. д.

В круг наших обсуждений мы включаем как духовное, интеллектуальное и моральное, так и физическое положение рабочих и охотно примем сообщения, касающиеся состояния здоровья, поскольку оно определяется общественными усло­виями, состояния образования и нравственности пролетариев. Статистика преступлений, проституции, особенно если при этом приводятся сравнительные данные по различным отрезкам времени, местностям и условиям жизни, также заслуживает особенного внимания.

Наиболее благодатное поле исследования для целей «Gesell­ schaftsspiegel» представляют в этом отношении:

1)        Большие города, которые не могут существовать без многочисленного, скученного на небольшом пространстве неи­ мущего класса. Кроме обычных последствий, которые повсюду влечет за собой нищета, мы будем обращать здесь внимание и на влияние, оказываемое такой централизацией населения на физическое, интеллектуальное и нравственное состояние трудящихся классов. Описания, статистические, медицинские и другие сведения наряду с отдельными фактами, проливаю­щими свет на чаще всего скрытые от взоров «трущобы» наших больших и малых городов, будут приниматься с благодар­ностью.

2)        Промышленные и фабричные округа, существование кото­рых также зависит от наличия многочисленного неимущего класса. Здесь мы хотим обратить внимание наших сотрудни­ков, в числе прочего, на следующие моменты:

a. Характер труда сам по себе; отдельные виды труда,
которые, по своему характеру или в силу неподходящих усло­
вий й чрезмерной продолжительности работы в этом произ­
водстве, вредны для здоровья; детский и женский труд на
фабриках и последствия его; небрежное отношение к работаю­
щим и не работающим детям и женам пролетариев, распад
семьи, вытеснение труда взрослых мужчин женским и детским
трудом, несчастные случаи, причиняемые машинами, и т. д.

b. Зависимость рабочих от своего работодателя. Что ка­
сается этого пункта, то мы будем считать своим долгом держать
сторону беззащитного рабочего класса против власти, а именно,

К ЧИТАТЕЛЯМ И СОТРУДНИКАМ ЖУРНАЛА «GESELLSCBAFTSSPIEGEL» 393

против злоупотреблений властью, которые, увы, довольно часто допускаются капиталистами. Мы будем беспощадно предавать общественному осуждению каждый отдельный случай угнете­ ния рабочих и будем особенно благодарны нашим корреспон­дентам за самые точные сообщения по данному пункту с указа­нием имени, места и даты. Если работа на фабриках продол­жается слишком долго и даже в ночное время, если рабочие в свободные часы должны еще чистить машины, если фабри­ канты грубо или тиранически обращаются со своими рабочими, издают деспотические правила труда, выплачивают жалованье товарами вместо денег, — мы особенно будем преследовать эту бессовестную « truck - system», где бы и в каких бы формах она ни практиковалась, — если рабочие работают в нездоровых помещениях и вынуждены ютиться в принадлежащих фабри­канту плохих жилищах, одним словом, если где бы то ни было капиталисты допускают по отношению к рабочим какие-либо несправедливые действия, мы просим каждого, кто в состоянии сообщить нам об этом, прислать как можно скорее точные сведения. Мы намерены предавать гласности все нарушения законов, изданных в защиту бедных против богатых, и каждое такое нарушение в отдельности в его мельчайших и позорных подробностях. Только таким образом могут действительно приобрести силу эти законы, существующие пока только на бумаге.

с. Небрежное отношение к рабочим со стороны общества вообще, когда они остаются без работы вследствие конкурен­ ции, введения более усовершенствованных машин, применения труда женщин и детей, колебаний в торговле, иностранной конкуренции или когда они теряют работоспособность по при­чине болезни, увечья и старости, а также с каждым ухудшением положения рабочих вследствие падения заработной платы.

Мы будем описывать внутреннее и внешнее положение не только неимущего, но и имущего класса. На основе фактов мы докажем, что свободная конкуренция частных предпринима­телей без организации труда и обмена ведет к обнищанию среднего класса, концентрируя собственность в руках немногих и косвенно восстанавливая таким образом монополию; что раздробление крупного землевладения разоряет мелкого зем­левладельца и косвенным образом восстанавливает крупное землевладение; что конкурентная борьба, в которую мы все втягиваемся, подрывает основы общества и грубым своекоры­стием деморализует все общество.

«.Gesellschaftsspiegel» будет описывать материальную нужду и духовную и моральную нищету не только в тех случаях, когда

14 м. и Э., т. 42

ж

ПРИЛОЖЕНИЙ

они идут рука об руку, журнал намерен скорее изображать нищету во всех ее видах, следовательно, также и нищету более высоко поставленных классов. В своем изображении он не ограничится только статистическими заметками и описанием действительных случаев из жизни, но предоставит свои стра­ницы и художественным произведениям в прозе и в стихах, разумеется, лишь таким, которые правдиво отображают жизнь. Очерки на основании жизни ему не менее желательны, чем очерки из самой жизни.

Тот, кому столь беспощадные разоблачения положения нашего промышленного, сельского и прочего населения, — а оно до сих пор чаще всего лицемерно приукрашивалось или скрывалось, — тот, у кого публичное изображение всего нашего общественного порядка, задуманное журналом «Gesellschafts­ spiegel», вызовет сильную головную и сердечную боль, тот не встретит дружелюбно наше начинание. Пусть же он заду­ мается о том, что мужество, необходимое для того, чтобы прямо смотреть в лицо пороку, и успокоение ясным пониманием дела в конечном счете гораздо благотворнее действуют на ум и чувства, чем трусливая идеализирующая сентиментальность, ищущая утешения от безотрадной действительности в лживом идеале, которого нет и не может быть, ибо он построен на ил­ люзиях! Такая идеализирующая сентиментальность лицемерно выставляет напоказ свое сочувствие страданиям человечества, если они стали предметом политического скандала, — как мы видели во время силезских беспорядков ²³⁵, — когда все газеты и журналы вдруг заговорили о так называемом социа­ лизме, — но, лишь только беспорядки прекращаются, бедня­кам снова предоставляется возможность спокойно умирать с голоду.

Наконец, в круг интересов «Gesellschaftsspiegel» входят и те усилия, которые предпринимаются, чтобы положить конец общественным бедствиям и общественному неустройству, — следовательно, с одной стороны, деятельность возникающих теперь союзов, а с другой стороны, те принудительные меры, которыми ставится известный предел одним бедствиям, но лишь с тем, чтобы породить другие. К ним относятся: пагубные последствия позорящих честь приговоров, которые навсегда ставят преступника вне общества, обращение с закоренелыми преступниками в обычных тюрьмах и одиночное заточение в пенсильванских местах заключения, многочисленные убий­ства, как следствие законов о преследовании браконьерства, состояние и практика законов о бедных и санитарной поли­ции, характерные уголовные преступления и т. д.

К ЧИТАТЕЛЯМ И СОТРУДНИКАМ ЖУРНАЛА «GESELLSCHAFTSSPIEGEL» 395

Обращаясь за дружеским содействием ко всем тем, кто имеет возможность сообщать нам сведения по упомянутым выше или аналогичным пунктам, входящим в программу «Gesellschafts- spiegeh, в особенности к господам священникам, школьным учителям, врачам и чиновникам, мы гарантируем во всех слу­чаях, когда это потребуется, сохранение тайны имени и воз­лагаем на наших корреспондентов ответственность только за точность сообщаемых ими фактов. Ответственность же за опубликование берет на себя редакция.

Написано в конце января 1845 г. Печатается по тексту журнала

Напечатано в журнале Перевод с немецкого

«Gesellschaflsspiegel», Éd. 1, 1845

14«

396 ]

ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, ПОТРЕБОВАННОЕ ОТ К. МАРКСА

НЕ ПУБЛИКОВАТЬ В БЕЛЬГИИ РАБОТ

ПО ВОПРОСАМ ТЕКУЩЕЙ ПОЛИТИКИ ²³⁶

22 марта 1845 г.

Для получения разрешения проживать в Бельгии я согла­сен взять на себя обязательство не публиковать в Бельгии никаких работ по вопросам текущей политики.

Д-р Карл Маркс

Впервые опубликовано Печатается по рукописи

в журнале «L'Europe Nouvelle» „ „

M 346, 1924 Перевод с немецкого

На русском ятке публикуется впервые

[ 397

УСТАВ СОЮЗА КОММУНИСТОВ ²³⁷

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

РАЗДЕЛ I СОЮЗ

Ст. 1. Целью Союза является освобождение людей путем распространения теории общности имущества и возможно бо­лее скорого претворения ее в жизнь.

Ст. 2. Союз делится на общины и округа, во главе кото­ рых в качестве исполнительной власти стоит Центральный ко­митет.

Ст. 3. От каждого, кто пожелает вступить в Союз, тре­буется:

a)        достойное поведение;

b)        чтобы он никогда не совершал позорящего проступка;

c)        признание принципов Союза;

d)        чтобы средства существования были известны;

e)        чтобы он не принадлежал ни к какой политической или национальной организации;

f)          единогласный прием в одну из общин и

g) быть верным своему честному слову и хранить тайну.
Ст. 4. Все члены Союза равны, они — братья и, как та­
ковые, обязаны во всех случаях помогать друг другу.

Ст. 5. Все члены носят союзные клички.

РАЗДЕЛ II ОБЩИНА

Ст. 6. Общину составляют не менее трех и не более две­надцати членов. В случае превышения этого числа произво­дится деление.

398

ПРИЛОЖЕНИЯ

Ст. 7. Каждая община избирает председателя и его помощ­ника. Председатель руководит собраниями, помощник заведует кассой, в которую поступают взносы членов Союза.

Ст. 8. Члены общины должны прилагать все усилия к уве­личению численности Союза, привлекая дельных людей, и всегда стремиться к тому, чтобы руководствоваться принципами Союза, а не мнением той или иной личности.

Ст. 9. Прием новых членов производится председателем общины и тем членом, который ввел принимаемого в Союз.

Ст. 10. Общины неизвестны друг другу и имеют отличи­тельные названия, которые они выбирают себе сами.

РАЗДЕЛ III ОКРУГ

Ст. 11. Округ охватывает не менее двух и не более десяти общин.

Ст. 12. Председатели и помощники председателей этих общин составляют окружной комитет. Они выбирают из своей среды руководителя.

Ст. 13. Окружной комитет является исполнительной вла­стью для всех общин округа.

Ст. 14, Самостоятельно существующие общины должны либо присоединиться к уже существующему окружному коми­ тету, либо вместе с другими отдельными общинами образовать новый округ.

РАЗДЕЛ IV

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ

Ст. 15. Центральный комитет является исполнительной властью всего Союза.

Ст. 16. Центральный комитет состоит не менее чем из пяти членов и избирается окружным комитетом той местности, кото­ рая должна стать его местопребыванием.

РАЗДЕЛ V КОНГРЕСС

Ст. 17. Конгресс является законодательной властью Союза.

Ст. 18. Каждый округ посылает делегата.

Ст. 19. Конгресс собирается ежегодно в августе. Цент­ральный комитет имеет право в важных случаях созвать чрез­вычайный конгресс.

УСТАВ СОЮЗА КОММУНИСТОВ

399

Ст. 20. Конгресс каждый раз определяет место, где доя* жен находиться в текущем году Центральный комитет.

Ст. 21. Все законодательные решения конгресса пред­ставляются общинам на предмет их принятия или отклоне­ния.

Ст. 22. Центральный комитет, являясь исполнительной властью Союза, отчитывается перед конгрессом о своей дея­тельности и поэтому его члены присутствуют на конгрессе, но без права решающего голоса.

РАЗДЕЛ VI ОБЩИЕ ПРАВИЛА

Ст. 23. Кто поступает недостойно или вопреки принципу Союза, либо отстраняется от дел в Союзе, либо исключается из него в зависимости от обстоятельств. Исключение делает невозможным обратный прием.

Ст. 24. Те члены, которые совершат преступление, под-лежат суду окружного комитета; он же должен позаботиться об исполнении приговора.

Ст. 25. Каждая община должна строжайшим образом сле­дить за отстраненными и исключенными лицами; кроме того, следует тщательно наблюдать за подозрительными личностями в своей местности и обо всем, что они могут совершить во вред Союзу, немедленно ставить в известность окружной комитет, который обязан после этого принять меры, необхо­димые для обеспечения безопасности Союза.

Ст. 26. Общины и окружные комитеты, а также Централь­ный комитет должны собираться не реже одного раза в две недели.

Ст. 27. Общины платят еженедельные или месячные взно­сы, размеры которых устанавливаются соответствующими ок­ ружными комитетами. — Эти взносы используются для рас­ пространения принципов общности имущества и на почтовые расходы.

Ст. 28. Окружные комитеты должны каждые шесть меся­цев представлять своим общинам отчеты о денежных поступле­ниях и расходах.

Ст. 29. Члены окружных комитетов и Центрального коми­тета избираются на один год, после чего должны быть либо вновь избраны на свой пост, либо заменены другими.

Ст. 30. Выборы происходят в сентябре. Избиратели могут, впрочем, в любое время отозвать своих должностных лиц,

400

ПРИЛОЖЕНИЯ

если они не удовлетворены тем, как последние выполняют свои обязанности.

Ст. 31. Окружные комитеты должны заботиться о том, чтобы в их общинах имелся материал для необходимых и полезных дискуссий. А Центральный комитет со своей стороны обязан рассылать во все окружные комитеты такие вопросы, обсуждение которых важно для нашего принципа.

Ст. 32. Каждый окружной комитет, а за отсутствием такового община и даже каждый член Союза, если он ока­зывается в единственном числе, должен вести регулярную переписку с Центральным комитетом или с окружным коми­тетом.

Ст. 33. Каждый член Союза, желающий изменить свое местожительство, обязан предварительно известить об этом председателя своей общины.

Ст. 34. Каждый окружной комитет может по своему усмот­рению принимать такие меры, какие он сочтет нужным для обеспечения безопасности округа и усиления его деятель­ности. Однако эти меры не должны противоречить общему Уставу.

Ст. 35. Все предложения об изменениях в Уставе должны направляться в Центральный комитет, а Центральный коми­тет должен представлять их на решение конгресса.

РАЗДЕЛ VII ПРИЕМ В ЧЛЕНЫ СОЮЗА

Ст. 36. После прочтения Устава предусмотренные ст. 9 два члена Союза задают принимаемому в члены Союза следую­щие пять вопросов. Если последний отвечает на них: «Да», то с него берется честное слово и он объявляется членом Союза.

Вот эти пять вопросов:

a)        Убежден ли ты в истинности принципов общности иму­щества?

b)        Считаешь ли ты необходимым существование сильного Союза, для того чтобы как можно скорее осуществить эти прин­ципы, и желаешь ли ты вступить в такой Союз?

c)        Обещаешь ли ты словом и делом постоянно способство­вать распространению и практическому осуществлению прин­ципов общности имущества?

d)         Обещаешь ли ты хранить в тайне существование Союза и все его дела?

УСТАВ СОЮЗА КОММУНИСТОВ

401

е) Обещаешь ли ты подчиняться решениям Союза? Итак, дай нам в подтверждение свое честное слово!

От имени и по поручению конгресса

Секретарь Председатель

Хайде * Карл Шилль **

Лондон. 9 июня 1847

• Впервые опубликовано я книге:

t*Gründun%sd,ohumente des Bundes der

Kommunisten (Junibis September 1847)».

Hamburg, 1019

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке впервые опубликовано

в журнале «Новая и новейшая история»

M в, 1970 г.

* Союзная кличка В. Вольфа. Ред. ** Союзная кличка К. Шапдера. Ред,

402 ]

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО ПЕРВОГО КОНГРЕССА

СОЮЗА КОММУНИСТОВ — ЧЛЕНАМ СОЮЗА

ИЮНЬ 1847

КОНГРЕСС - СОЮЗУ *

Дорогие братья!

Первый конгресс Союза, о созыве которого было объявлено Центральным комитетом (Народной палатой) в феврале про­шлого года ²³⁸ и который открылся здесь, в Лондоне, 2 июня с. г., завершил свою работу. Его заседания, соответственно всему положению нашего Союза, не могли быть открытыми^23в.

Но мы, делегаты конгресса, обязаны ознакомить вас теперь с этими заседаниями, хотя бы настолько, чтобы вы получили общее представление о наших дебатах.

Мы тем более должны это сделать, что прежнему Централь­ному комитету предстояло отчитаться перед нами, и нам надле­жит доложить, какую оценку конгресс дал этому отчету. Нам необходимо сделать это и потому, что мы дополнили новый Устав статьей, согласно которой все законодательные решения конгресса должны быть утверждены каждой общиной²⁴⁰. Следо­ вательно, по крайней мере для этой части наших решений мы уже по двум причинам обязаны изложить вам наши соображения.

После проверки мандатов прежняя Палата должна была в первую очередь отчитаться перед конгрессом за период своего руководства и сообщить о положении в Союзе. Делегаты пол­ностью одобрили деятельность Палаты, которая отстаивала интересы Союза и приступила к его реорганизации. Так с этим пунктом было покончено. Из доклада Центрального комитета и из представленных конгрессу писем мы заимствовали мате­риал для следующего краткого обзора.

* В оригинале рукой Молля добавлено: «а Гамбург». Pëd_t

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО ПЕРВОГО КОНГРЕССА СОЮЗА КОММУНИСТОВ 403

В Лондоне наго Союз является наиболее сильным. Свобода ассоциации и слова необычайно облегчает пропаганду и дает возможность многочисленным энергичным членам его приме­нить свои силы и таланты на благо Союза и его дела. Для этой цели Союз использует «Просветительное общество немецких рабочих» ^ш и его филиал в Уайтчепеле. Далее члены Союза принимают участие в обществе «Братские демократы», во фран­цузских коммунистических обществах для дискуссий ^ш и т. д.

Находившаяся в Париже Палата сама пришла к выводу, что Союз в Лондоне в большей степени, чем она, в состоянии взять на себя центральное руководство делами Союза. Надеж­ность хранения всех документов п безопасность самих членов Центрального комитета нигде не могли быть так обеспечены, как здесь. Конгресс во время своих заседаний имел возможность убедиться, что лондонские общины располагают достаточным количеством дельных людей, которым можно доверить высшую исполнительную власть Союза. Поэтому он решил, что Цент­ральный комитет остается в Лондоне.

В Париже Союз в течение последних лет пришел в большой упадок ²⁴³. Члены окружного комитета и Палаты уже долгое время занимались лишь спорами о форме и о мнимых наруше­ ниях Устава, вместо того чтобы заботиться о делах всего Союза или своих округов. В общинах также обсуждались подобные отнимающие время излишние и вызывающие раздоры мелочи. В крайнем случае начинали дискутировать старые вопросы, которые бесконечно и до отвращения пережевывались со вре⁵¹ мени «Гарантий» Вейтлинга²⁴⁴. В самом парижском Союзе не наблюдалось ни малейшего прогресса, ни малейшего уча­стия в развитии принципов, в двиясении пролетариата, как это происходило в других организациях Союза и вне Союза. В результате все недовольные теми возможностями, которые им предоставлялись внутри Союза, искали дальнейшего про­свещения вне Союза. Эту потребность в просвещении исполь-аовал литературный делец и эксплуататор рабочих, немецкий литератор Карл Грюн. Этот субъект примкнул к коммунизму, когда заметил, что на коммунистических писаниях можно заработать деньги. Через некоторое время он увидел, что ста­новится опасным выдавать себя впредь за коммуниста, и нашел повод для своего отступления в новой переведенной им на немецкий язык книге Прудона о противоречиях в политической экономии ^w . Содержащиеся в этой в общем весьма незначи­тельной книге политэкономические суждения упомянутый Грюн положил в основу лекций, которые он читал в Париже членам Союза. Эти лекции посещались людьми двоякого рода:

404

ПРИЛОЖЕНИЯ

1. теми, кому коммунизм вообще уясе надоел; 2. теми, кто, может быть, надеялся найти у этого Грюна ответ на множество вопросов и сомнений, которые не могли быть разрешены на собраниях общин. Последняя категория представляла собой довольно многочисленную группу, к которой принадлежали наиболее дельные и способные к развитию члены парижских общин. Упомянутому Грюну на некоторое время удалось при помощи своей болтовни и мнимой большой учености ослепить многих из этих людей. В результате Союз раскололся. На одной стороне находилась партия, которая полностью преобладала в Народной палате, округе, партия вейтлингианцев; на другой стороне были те, кто еще полагал, что и у Грюна можно кое-чему научиться. Но и они скоро увидели, что Грюн резко враждебно высказывается против коммунистов и что вся его доктрина совершенно не в состоянии заменить коммунизм. Происходили ожесточенные дискуссии, в ходе которых выяс­ нилось, что почти все члены Союза остались верны коммунизму и только двое или трое защищали упомянутого Грюна и его прудоновскую систему. Одновременно выяснилось, что этот самый Грюн по своему обыкновению обманул рабочих, исполь­зовав в своих личных целях взносы в размере 30 франков, собранные ими в пользу польских повстанцев ^24в, и вообще выманил у них несколько сотен франков для печатания жалкой брошюры о решениях прусского ландтага ^24?. В результате, большинство прежних слушателей Грюна отпали и образовали йовую партию, которая считала своей главной задачей разви­вать дальше коммунистический принцип во всех его следствиях и в связи с общественными отношениями. Из-за этого раскола распалась организация Союза в Париже. Центральный комитет зимой направил эмиссара*, который, насколько это было возможно, восстановил организацию. Но споры скоро возобно­вились; три различные партии и три различных* принципа были непримиримы. Прогрессивной партии с помощью вейт­лингианцев удалось исключить из Союза 3—4 упорных грю-нианцев, которые прямо высказались против коммунизма. Но во время выборов делегата на конгресс обе партии на засе­дании окружного комитета снова схватились друг с другом. Раскол стал неизбежным, и чтобы, по крайней мере, провести выборы, три общины, где прогрессивная партия была пред­ставлена сильнее других, решили отделиться от двух общин, составлявших главную опору вейтлингианцев, и выбрать на своем общем собрании делегата на конгресс. Так и произошло.

• — Й. Молля. Рев.

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО ПЕРВОГО КОНГРЕССА СОЮЗА КОММУНИСТОВ 405

Тем самым вейтлингианцы временно были исключены из Союза, и число членов Союза уменьшилось на ¹/₃. Конгресс, рассмот­рев представленные аргументы обеих партий, высказал свое согласие с образом действий трех общин, так как вейтлингиан-ская партия повсеместно задерживала развитие Союза, в чем можно было убедиться на опыте в Лондоне и в Швейцарии. Конгресс единогласно постановил исключить парижских вейт-лингианцев из Союза и допустить на конгресс делегата париж­ского большинства *.

Число членов Союза в Париже, разумеется, очень уменьши­лось. Но зато устранены тормозящие элементы, и благодаря этой борьбе люди вдохновились к новой деятельности. Появился новый дух, небывалая энергия. Преследования полиции, по-ви­димому, прекратились, и вообще они были направлены не про­тив той партии, которая теперь победила и из числа которой был выслан только один член, а касались почти исключи­тельно грюновской партии — доказательство того, что причи­ной преследований явились сообщения прусского правитель­ ства, как будет ясно из последующего. А когда правительство распустило открытые собрания у городской заставы, то это тож;е главным образом коснулось последователей Грюна, которые там произносили большие речи и резко выступали против коммунизма, поскольку коммунисты в этих условиях, разумеется, не могли им свободно отвечать. Таким образом, теперь в Париже положение Союза гораздо лучше, чем тогда, когда он согласился изменить местопребывание Народной па-'латы. Мы теперь менее многочисленны, но мы едины, и у нас там есть дельные люди.

В Лионе Союз имеет организованных членов, которые, по-видимому, в меру своих сил принимают участие в работе.

В Марселе мы также конституировались. Относительно членов тамошней организации нам пишут следующее: «Положе­ние марсельского Союза не блестящее. Ободрение при помощи писем вряд ли помогло бы»; мы будем стараться, чтобы этой осенью некоторые из нас туда поехали и организовали Союз заново.

Союзу удалось также укрепиться в Бельгии. В Брюсселе существует деятельная община, членами которой являются немцы и бельгийцы, организовавшие в Льеже, среди валонских фабричных рабочих, вторую общину. Перспективы для Союза в этой стране весьма отрадны, и мы надеемся, что на следующем конгрессе Бельгия будет представлена несколькими делегатами.

• — Ф, Энгельса. Ред,

406

ПРИЛОЖЕНИЯ

В Германии у нас было несколько общин в Берлине, кото­ рые этой весной были внезапно разгромлены полицией. Члены Союза, вероятно, знают из газет о том, что рабочее собрание, руководимое членами Союза, было разогнано полицией, что было возбуждено следствие и в результате арестовано несколько руководящих членов Союза. Среди арестованных был некий Фридрих Ментель, портной, родом из Потсдама, около 27 лет, среднего роста, приземистый и т. д. Раньше он был в Лондоне и в Париже, где принадлежал к партии Грюна и занимался сентиментальной болтовней о любви; впрочем, изучив довольно точно положение в Союзе во время своих путешествий, он ока­зался не в состоянии выдержать это маленькое испытание. Этот случай еще раз показал, что подобные экзальтированные натуры со своей ограниченностью и неясностью мысли находят себе в конце концов удовлетворение лишь в религии. Священ­нику удалось в течение нескольких дней полностью обратить упомянутого Ментеля, и во время своего тюремного заключе­ния он дважды совершил комедию причащения. Один берлин­ский член Союза пишет нам следующее: «...он рассказывал перед судом об общинах в Париже, Лондоне, Гамбурге и Киле (которые он сам посетил) и сообщил адреса, по которым Герман Криге посылал в Берлин свою газету «Volks-Tribun». Он ска­зал это другому подсудимому прямо в лицо: разве я не прода­вал тебе эти книги? Разве мы не собирались там-то и там-то? Разве ты не член Союза справедливых? А когда на все эти вопросы был получен отрицательный ответ, Ментель сказал: как можешь ты брать на себя ответственность за это перед все-' могущим и-всеведущим богом? И еще много других подобных глупостей. К счастью, подлость упомянутого Ментеля не сбила с толку других обвиняемых, и потому правительству ничего иного не оставалось как пока отпустить арестованных. Доносы упомянутого Ментеля явно находятся в самой прямой связи с преследованиями немецких коммунистов в Париже. Мы можем себя поздравить с тем, что грюнианец Ментель считал грюнианцев действительными руководителями Союза и на них доносил. Тем самым подлинные коммунисты в основной массе не были затронуты преследованиями. Разумеется, в ре­зультате этого события весь берлинский округ был дезоргани­зован. Впрочем, мы надеемся, что благодаря известной нам энергии тамошних членов Союза скоро будет проведена его реорганизация.

В Гамбурге также произошло конституирование. Правда, тамошние члены Союза были несколько напуганы преследования­ми в Берлине. Однако связи ни на один момент не прерывались.

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО ПЕРВОГО КОНГРЕССА СОЮЗА КОММУНИСТОВ 407

Далее, Союз конституировался в Альтоне, Бремене, Майн­це, Мюнхене, Лейпциге, Кенигсберге, Торне *, Киле, Магде­бурге, Штутгарте, Мангейме и Баден-Бадене. В Скандинавии он конституировался в Стокгольме.

Положение Союза в Швейцарии не так отрадно, как мы бы этого могли желать. Здесь с самого начала преобладала партия вейтлингианцев. Недостаток развития в общинах Швейцарии проявился особенно в том, что, с одной стороны, они не были в состоянии довести до конца старую борьбу с младогерман-цами, а с другой — выступали против младогерманцев в рели­гиозном духе и разрешали самым жалким аферистам, например напыщенному Георгу Кульману из Гольштейна, эксплуатиро­вать себя самым подлым образом. В результате полицейских репрессий Союз в Швейцарии был настолько дезорганизован, что конгресс постановил принять чрезвычайные меры, чтобы конституировать его заново. Результат и характер этих меро­приятий, разумеется, может быть доведен до сведения общин лишь позднее.

Относительно Америки нужно подождать более подробных сообщений от посланного туда Центральным комитетом эмис­сара, и тогда можно будет представить отчет об условиях дея­ тельности Союза там**.

Из данного отчета, а также из самих представленных писем вытекают два вывода: во-первых, что Союз в тот момент, когда Народная палата в Лондоне взяла на себя руководство, несом­ненно, находился в тяжелом положении, что прежний Цент­ральный комитет ²⁴⁸ не понял обязанностей, которые на него возлагались; что он совершенно не заботился об единстве Союза, что наряду с этой дезорганизацией Союза в отдельных общинах постепенно зарождались враждующие элементы. В этих усло­виях, угрожающих существованию Союза, Лондонский Цент­ральный комитет сразу же принял необходимые меры: разослал эмиссаров, отстранил некоторых членов Союза, опасных для существования всей организации, восстановил связи, созвал общий конгресс и подготовил вопросы, которые должны были там обсуждаться. Одновременно он предпринял шаги, чтобы вовлечь в Союз другие элементы коммунистического движения, которые раньше были далеки от Союза ²⁴⁹. — Эти шаги увен­чались полным успехом.

После разрешения этих вопросов конгресс приступил к рассмотрению Устава. Все статьи Устава в результате этого

• Современные названия: Калининград, Торунь. Ред.

•* До этого места документ написан рукой В. Вольфа; далее другой по­черк — либо Й. Молля, либо Г. Бауэра. Ptb.

408

ПРИЛОЖЕНИЯ

обсуждения приняты единогласно; новый Устав предлагается общинам для окончательного принятия. В обоснование внесен­ных изменений мы хотим сделать следующие замечания:

Изменение названия Союза справедливых на Союз комму­нистов было принято, во-первых, потому, что старое название вследствие подлого предательства упомянутого Ментеля стало известно правительству и уже поэтому целесообразно было его изменение. Во-вторых, и главным образом, потому, что старое название было принято при особых обстоятельствах, учитывая особые события, которые ничего общего не имеют с целью Союза в настоящее время. Это название, следовательно, уже не соответствует нашему времени и меньше всего выражает то, к чему мы стремимся. Многие хотят справедливости, вернее того, что они называют справедливостью, но это вовсе не озна­чает, что они являются коммунистами. Мы же отличаемся не тем, что мы хотим справедливости вообще — это каждый мо­жет о себе утверждать, — а тем, что мы выступаем против суще­ствующего общественного строя и частной собственности, тем, что мы хотим общности имущества, тем, что мы коммунисты. Поэтому для нашего Союза имеется лишь одно подходящее название, которое выражает то, что мы действительно собой представляем, и это название мы выбрали. В том же духе мы заменили перешедшие к нам от политических организаций названия «Область» и «Палата», тевтонский характер которых производит отрицательное впечатление при антинационалисти­ческом, широко открытом для всех народов, характере на­шего Союза; эти названия мы заменили такими словами, ко­ торые означают действительно то, что они должны означать. Введение таких простых, ясных названий еще больше содей­ ствует тому, чтобы лишить наш пропагандистский Союз заго­ворщического характера, который так охотно приписывают нам враги.

Необходимость повторить созванный ныне впервые конгресс, созывать его регулярно, передать ему всю полноту законода­ тельной власти Союза при условии последующего одобрения общинами была признана единогласно, без всяких дискуссий по этому поводу. — Мы надеемся, что в установленных здесь определениях найдены пункты, которые необходимы и благодаря которым обеспечивается эффективная деятельность конгресса в интересах всего Союза.

Устранение названий, которые заменены там, где шла речь об уставных определениях, конкретными статьями Устава, а там, где речь шла о всеобщих коммунистических прин­ципах — Коммунистическим символом веры, придает Уставу бо-

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО ПЕРВОГО КОНГРЕССА СОЮЗА КОММУНИСТОВ 409

лее простую и единообразную форму и одновременно более точно определяет роль каждого из руководящих органов.

После. решения вопроса об Уставе перешли к обсуждению различных предложений, подготовленных Центральным коми­ тетом или выдвинутых отдельными делегатами.

Прежде всего обсуждалось предложение одного депутата созвать через шесть месяцев новый конгресс. Конгресс сам понимал, что в качестве первого конгресса, который был со­зван и собрался в такое время, когда организация Союза была ослаблена, должен был рассматривать себя прежде всего как организационно-конституирующее собрание. Он понимал, что для того, чтобы серьезно решить имеющиеся важные вопросы, нотребуется новый конгресс. К тому же новый Устав преду­сматривал созыв очередного конгресса на август месяц и, та­ким образом, промежуток составлял только около двух ме­сяцев. Но так как нельзя было отодвинуть второй конгресс до августа 1848 г., то было решено этот второй конгресс созвать в понедельник, 29 ноября текущего года здесь, в Лондоне. — Нас не удерживало ни плохое время года, ни новые расхо­ды. — Союз пережил кризис и при данных обстоятельствах не должен пугаться этого чрезвычайного напряжения. — Но­вая конституция Союза содержит соответствующие положения о порядке выбора делегатов, и мы поэтому надеемся, что на второй конгресс будут присланы представители от многочи­сленных округов.

Предложение того же делегата относительно выделения определенного фонда для посылки эмиссаров получило также всеобщее одобрение. — Сочли необходимым, чтобы наш Союз имел в своем распоряжении двоякого рода эмиссаров. Во-пер­вых, таких, которые отправляются в определенные места на средства Союза со специальным поручением — либо конституи­ровать Союз в местностях, где он еще не существовал, либо восстановить его там, где он распался. Эти эмиссары должны обязательно находиться под непосредственным контролем Цент­рального комитета. — Во-вторых, рабочих, которые возвра­ щаются на родину или которым предстоят какие-либо другие поездки. Такие рабочие, зачастую очень толковые люди, с большой пользой для Союза могут быть использованы для посещения отдельных общин, расположенных недалеко от пути их следования, если Союз возместит им связанные с этим дополнительные расходы. Такие эпизодические эмиссары могли бы, разумеется, находиться под непосредственным контролем окружных комитетов и лишь в особых случаях должны дейст­вовать под контролем Центрального комитета. — Поэтому

410

ПРИЛОЖЕНИЯ

конгресс постановил: поручить Центральному комитету взи­мать с каждого окружного комитета определенный денежный взнос каждые три месяца и из атйх взносов составить фонд для посылки эмиссаров первого рода. Далее, поручить окружным комитетам чаще, чем это делалось до сих пор, использовать указанным образом дельных членов Союза в качестве эпизо­дических эмиссаров и оплачивать вперед дополнительные рас­ходы по поездкам из своих собственных фондов. — В чрезвы­чайных случаях окружные комитеты могут прибегать к фон­ду Центрального комитета для этой цели. Вопрос, следует ли удовлетворить подобное требование денег, решает, разумеет­ся, Центральный комитет, Каждый эмиссар ответствен перед той инстанцией, которая ему давала средства, и отчитывается перед ней.

Вы все увидите, как необходимо организовать пропаганду при помощи эмиссаров и подчинить ее централизованному руководству. — Мы надеемся, что наши тщательно обдуманные решения получат ваше одобрение и приведут к хорошим резуль­татам нашего дела.

'Следующим был вопрос о печатном органе Союза; было признано без всякой дискуссии, что он крайне необходим. Также без наних-либо возражений было решено, что этот орган должен издаваться только в Лондоне, что он должен выходить не чаще чем раз в неделю и не реже чем раз в месяц. — Загла­вие, эпиграф и формат установлены и будут сообщены вам в пробном номере, который выйдет в июле. Для осуществления редакции создана комиссия, которая подготовит выход журнала. Редактор уже назначен*. Он будет осуществлять руководство в сотрудничестве с комиссией. — Обсудив все это, конгресс подошел к вопросу о расходах. Прежде всего необходимо при­обрести еще многое для оборудования типографии, в частности железный печатный станок, для чего Центральному номитету поручается собрать взносы с округов. Затем подсчитали рас­ходы. — Выяснилось, что при цене в 2 пенса = 4 су = 2 зиль­бергроша s=± 6 крейцеров за каждый еженедельный номер в один лист, для покрытия расходов необходимо будет такое число подписчиков, на которое в настоящий момент нельзя еще с определенностью рассчитывать. — Ежемесячный жур­ нал беа редактора мог бы просуществовать с небольшим числом подписчиков, но он не удовлетворял бы требованиям Союза. — Окажемся ли мы в состоянии собрать количество подписчи­ков, необходимое для еженедельника, было, как указаш^

• — В. Вольф* P*à<

Циркулярное Письмо первого конгресса союза коммунистов 411

совершенно не ясно, и потому преждевременно было брать какие бы то ни было обязательства на этот счет. Поэтому мы решили следующее: сперва выпустить в июле бесплатный проб­ный номер. Затем общины через свои округа сообщат, сколь­ко членов они насчитывают; ведь конгресс постановил, что, по крайней мере, пока журнал остается ежемесячным, каждый член Союза оплачивает один экземпляр, а каждая община получает только один экземпляр, и остальное распределяется бесплатно. — Члены Союза должны затем выяснить, сколько экземпляров можно будет наверняка распространить в их местности, должны собрать подписку и также сообщить об этом. — Затем конгресс ri ноябре, в зависимости от полученных им от Центрального комитета сведений, примет дальнейшие решения и, по возможности, выпустит журнал до Нового года. — А пока лондонская типография будет использована для печата­ния листовок ²⁵°.

Наконец, вопрос о Коммунистическом символе веры. — Конгресс полагает, что открытое провозглашение принципов Союза является шагом величайшей важности; что такой Символ веры, который через несколько лет, а быть может и месяцев, уже не будет соответствовать времени и не будет в духе боль­шинства, окажет столь же вредное воздействие, в какой мере хороший Символ веры будет полезен. Поэтому этот шаг следует делать особенно осторожно и не торопиться. Именно в этом вопросе, как и в вопросе о печатном органе Союза, конгресс сознавал, что он должен выступать не с окончательным проек­том, а с учредительной инициативой, чтобы путем дискуссии о плане Символа веры дать новую цищу вновь пробуждающейся жизни в Союзе. Поэтому конгресс решил подготовить набросок этого плана и представить его общинам для обсуждения, и также для составления и присылки в Центральный комитет предложений об изменениях и дополнениях. План прилагает­ся *. — Мы рекомендуем общинам серьезно и зрело обсудить его. — Мы пытались, с одной стороны, держаться подальше от всякого изобретения систем и всякого казарменного комму­низма, а с другой стороны, стремились отмежеваться от жалкой и пошлой болтовни о любви и слезливого умиления некоторых коммунистов. Напротив, мы старались постоянно принимать во внимание общественные отношения, которые только и порож­дают коммунизм, и стремились всегда сохранять твердую почву под ногами. Мы надеемся, что Центральный комитет полу­чит от вас большое количество дополнений и предложений

* См. настоящий том, стр. 364—380, Ре0.

412

ПРИЛОЖЕНИЯ

об изменениях, и еще раз призываем вас к особенно обстоятель­ной дискуссии именно по этому вопросу.

Таков, дорогие братья, обзор работы конгресса, таковы результаты наших обсуждений *. Мы очень охотно бы изложили представленные нам пункты в виде законченных решений, основали бы орган Союза, провозгласили бы коммунистические принципы в Символе веры. Но в интересах Союза, в интересах коммунистического движения мы здесь сами должны были себя ограничивать, должны были снова апеллировать к большин­ ству и предоставить второму конгрессу провести то, что мы подготовили.

Теперь вам, дорогие братья, остается доказать, что дело Союза, дело коммунизма близко вашему сердцу. Союз победо­носно вышел из периода упадка. Преодолены слабость и вя­лость, устранены появившиеся в самом Союзе враждебные эле­менты. Влились новые элементы. Будущее Союза обеспечено. Но, дорогие братья, наше положение еще не таково, чтобы мы хоть на минуту могли ослабить свои усилия, еще не все раны зарубцевались, не все пробелы заполнены, еще дают себя чувствовать некоторые болезненные последствия той борьбы, через которую мы прошли. Поэтому интересы Союза, интересы коммунизма требуют от вас еще на короткое время напряжен­нейшей деятельности; поэтому в течение нескольких месяцев вы должны неутомимо трудиться. Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайной энергии. Кризис, подобный тому, кото­рый пережил наш Союз, когда нам сначала пришлось бороться с инертностью, вызванной тяжелым гнетом немецких и прочих полицейских преследований, но в еще большей мере тем, что надежда на скорое улучшение социальных отношений станови­лась все более далекой; — кризис, в котором мы должны были бороться не только с преследованиями со стороны наших про­тивников — правительств, находящихся под влиянием буржуа­зии или выступающих вместе с буржуазией против нас, но и с врагами в нашей собственной среде, которых необходимо было победить и обезвредить, не взирая на лица, принимая во вни­мание только опасное положение Союза, и угрозу дезорганиза­ции всей коммунистической партии немецкого языка. Такой кризис, братья, не преодолевают за одну ночь. И даже если существование Союза, если сила организации будет снова упро­чена, все же потребуются еще месяцы непрерывной работы, прежде чем можно будет сказать: мы выполнили свой долг коммунистов, свой долг членов Союза.

* С этого абзаца снова идет текст, написанный В. Вольфом. Рев,

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО ПЕРВОГО КОНГРЕССА СОЮЗА КОММУНИСТОВ 413

Братья! В полной уверенности, что вы так же, как и мы, почувствуете важность этих обстоятельств; в полной уверен­ности, что и при этих трудных обстоятельствах вы окажетесь на высоте положения, мы с доверием апеллируем к вам, к ва­шей преданности общему делу! Мы знаем, что подлая жажда наживы буржуазии не оставляет вам почти ни одной минуты для борьбы за наше общее дело; мы знаем, что буржуазия до предела сокращает нищенскую плату, которую вы получаете за свой тяжелый труд; мы знаем, что именно теперь вы особенно страдаете от голода и от кризиса, мы знаем, что буржуазия вас преследует, арестовывает, разрушает ваше здоровье, ставит под угрозу вашу жизнь, как только вы все-таки находите время и деньги, чтобы действовать в интересах общего дела. Мы все это знаем, и несмотря ни на что, мы ни одной минуты не колеба­лись потребовать от вас новых денежных жертв и призвать удвоить свои усилия. Ведь мы сами вынуждены были бы, крас­нея от стыда, отойти от участия в движении, если бы не знали, что люди, которые нас избрали для принятия решений ко все­общему благу, готовы решительно и без промедления осуществ­лять наши решения, если бы мы не знали, что в нашем союзе нет таких, для кого интересы коммунистической партии, свер­жение буржуазии и победа общности не являются самым кровным, самым дорогим делом; если бы мы не знали, что люди, которые обладали достаточной решимостью для вступления в Союз, что влекло за собой большие опасности, также доста­точно решительны и сильны, чтобы противостоять этим опас­ностям, чтобы сделать Союз большим и могущественным во всей Европе; если бы мы, наконец, не знали, что такие люди становятся тем мужественнее, тем воодушевленнее, чем боль­шие препятствия встречаются на их пути.

Братья! Мы представляем великое, прекрасное дело. Мы провозглашаем величайшее преобразование в истории — пре­образование, которое по своей основательности и по своим результатам не имеет себе равного в мировой истории. Мы не знаем, суждено ли нам будет воспользоваться плодами этого преобразования. Но мы знаем одно — что это преобразование неотвратимо приближается. Мы видим, что повсюду, во Фран­ции, в Германии, в Англии, в Америке, возмущенные массы пролетариата приходят в движение и подчас еще неуверенно, но все более громко и отчетливо требуют своего освобождения от власти денег, от оков буржуазии. Мы видим, что класс бур­жуа становится все богаче, что среднее сословие все больше разоряется и что само историческое развитие ведет к великой революции, которая разразится в свое время вследствие нужды

m

ПРИЛОЖЕНИЙ

народа и наглости богачей. До этого дня, братья, мы все на­деемся дожить, и если это не произошло прошлой весной, как это предсказывалось в обращении Народной палаты ²⁵\ если мы не смогли взяться за оружие, то не дайте ввести себя в заблуждение! Этот день придет, и в тот день, когда массы народа, сомкнув ряды, разобьют наемные войска капиталистов,— в этот день обнаружится, что собой представлял наш Союз и как он действовал! И если нам и не суждено воспользоваться всеми плодами великой борьбы, если сотни из нас и погибнут под картечью буржуазии, то мы все, даже погибшие, все-таки пережили борьбу, и эта борьба, сама эта победа достойна жизни, заполненной самым напряженным трудом.

На этом мы заканчиваем. Желаем вам всего хорошего!

От имени конгресса
Секретарь Председатель

Хайде * Карл Шилль **

Лондон, 9 июня 1847

Впервые опубликовано в книге:

«Gründungsdoftur^ente des Bundes der

Kommunisten (Juni ots September 1847)».

Hamburg, lis»

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке впервые опубликовано

« журнале «Вопросы истории КПСС»

M 1, 1970 г.

* Союзная кличка В. Вольфа. Рев. •* Союзная кличка К. Щишера. Ред.

[ 415

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ СОЮЗА КОММУНИСТОВ В ЛОНДОНЕ — ОБЩИНЕ СОЮЗА В ГАМБУРГЕ ²⁵²

Лондон, 24 июня 1847.

Дорогие братья!

Получили ваше письмо от IS сего месяца вместе с берлин­ским приложением и рады были узнать, что вы как и прежде выражаете готовность словом и делом бороться за наше право.

Мы пересылаем вам Циркулярное письмо конгресса к Союзу, а также новый Устав и проект Коммунистического Символа веры и просим вас возможно скорее ответить на шесть ниже­ следующих вопросов с тем, чтобы мы уже сейчас могли начать необходимые подготовительные работы по организации второго конгресса:

1.         Удовлетворены ли вы работой конгресса и согласны ли с принятыми на этом конгрессе решениями;

2.    Принимаете ли вы новый Устав или отклоняете его;

3.    Можете ли вы предоставить нам на цели, указанные в Цир­ кулярном письме конгресса, требуемые денежные средства за квартал или за Полгода, и в каком размере можете это сделать;

4.    Образовали ли вы уже округ, а если нет, то с какой ме­стностью вам легче всего и лучше образовать его. — См. ста­тью 14 Устава *;

5.         Выделять ли для вашей местности и в каком количестве экземпляры печатного органа Союза, намеченного к выпуску в августе;

6.    Осуществляется ли и какими средствами распростране­ние среди Населения Вашей местности социальных и коммуни­стических ЙДей и какой отклик они находят.

* См. настоящий том, стр. 398. Ред,

416

ПРИЛОЖЕНИЯ

Далее мы просим вас обсудить самым серьезным образом проект Коммунистического символа веры и сообщить нам воз­можно скорее все дополнения и изменения, которые вы сочтете целесообразным сделать, чтобы мы могли их систематизировать и представить на обсуждение следующему конгрессу, который должен составить окончательный текст Символа веры.

Было бы хорошо также, если бы вы уже сейчас решили, сможете ли вы одни или вместе с другой местностью направить делегата на следующий конгресс, и сообщили бы нам о своем решении.

Мы надеемся, что вы сделаете все, что в ваших силах, для укрепления и организации Союза в Альтоне, Магдебурге, Берлине и т. д., и просим вас поэтому при возможности доста­вить членам Союза, находящимся в указанных местностях, Устав, проект Символа веры, а также Циркулярное письмо конгресса.

В заключение мы должны еще раз обратить ваше внимание на то, что, поскольку теперь лишь конгрессу предоставляется право вносить изменения в Устав, вам надлежит лишь сооб­щить, принимаете ли вы Устав или нет; если же вы сочтете необходимым внести какие-либо изменения или дополнения, то мы просим вас выслать нам ваши предложения на этот счет, мы же, в свою очередь, представим их следующему конгрессу, который их обсудит и вынесет решение.

На этом, братья, мы заканчиваем. — В надежде скоро получить от вас хорошие известия, шлем вам всем сердечный привет.

От имени и по поручению Центрального комитета

Секретарь Председатель

Иосиф Молль Карл Шаппер

Так как В. Марр находится в Гамбурге и вы, вероятно, знаете его лично, мы вас спрашиваем, считаете ли вы возмож­ным и желательным привлечь его к нашему делу?

Адрес: г-жа Росс

44 Честер-стрит, Кеннингтон-род

Лондон

Впервые опубликовано в книге: Печатается по рукописи

«Gründungsdohumente des Bundes der _я .,..„„,„„,„

Kommunisten (Juni bis September 1847) ». Перевод с немецкого

Hamburg, 1969 ц_а русском языке публикуется впервые

[ 417

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА

К СОЮЗУ КОММУНИСТОВ

СЕНТЯБРЬ 1847

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ - СОЮЗУ ^2И

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

Братья,

Прошло уже три месяца с момента окончания работы кон­гресса и с тех пор, как вам было отправлено его Циркулярное письмо *. Поэтому мы снова представляем вам отчет о нашей деятельности за истекший период и даем обзор положения Союза в настоящее время.

Мы сожалеем, что не можем сообщить вам очень радостных известий, но мы решили говорить вам обо всем только правду, какой бы она ни была. Некоторые склонны думать, что всегда следует подчеркивать лишь лучшие стороны нашего положения, "чтобы люди не падали духом; мы, напротив, придерживаемся того взгляда, что все должны знать о необычайных и разно­образных трудностях, с которыми нам приходится вести борь­бу. — Настоящего человека это не отпугнет, а наоборот, побу­дит к более энергичным действиям.

Пока наш Союз не приобрел достаточно сил и не упрочился, пока он не вмешивается активно в современные события, наше влияние остается незначительным. — Правда, у нас теперь но­вая основа и кое-где действуют как будто с новым подъемом, однако в общем мы еще далеки от того, чем давно должны бы­ли бы стать. — Разослав Циркулярное письмо конгресса, мы надеялись получить отовсюду благоприятные и определенные ответы. — Центральный комитет вместе с Циркуляром направил сопроводительное письмо**, в котором еще раз подчеркива-

* См. настоящий том, стр. 402—414. Ред. ** См. настоящий том, стр. 415—416. Ред.

418

ПРИЛОЖЕЙИЙ

лись те вопросы, на которые надо было ответить, и содержалась просьба прислать быстрый и определенный ответ.

Определенный ответ мы получили пока лишь от Брюссель­ского окружного комитета *. Из других мест нас известили о получении Циркулярного письма, поблагодарили за наши ста­рания, сделали некоторые общие замечания, и это — все.

Откуда проистекает подобная нерадивость и к чему она может нас привести? — Многие немецкие пролетарии мечтают стать свободными, но если они не будут действовать решитель­нее, чем до сих пор, то они в самом деле недалеко уйдут. — Жареные голуби сами в рот нам не влетят. — Многим мешает действовать их духовная инертность; другие, правда, много говорят, но когда дело доходит до денежных пожертвований, они делают кислые лица, придумывают всевозможные оправ­дания и ничего не дают; иные изрядно страдают трусостью буржуа, повсюду видят только полицейских прислужников и жандармов и всегда считают, что время действовать еще не наступило. Глядя на все это, можно нажить себе колики. Большая часть пролетариев, к тому же наиболее дееспособных, находящихся в Силезии, Саксонии, Рейнской Пруссии, в Вест-фалии и в Гессене, почти или совсем не имеет руководства, по крайней мере коммунистического.

Поэтому мы еще раз призываем членов нашего Союза, наконец, пробудиться ото сна и взяться за дело и в первую очередь дать определенный ответ на Циркулярное письмо кон­гресса, чтобы мы, по крайней мере, знали, на кого можем рас­считывать.

По окончании конгресса мы разослали его Циркулярное письмо, новый Устав, Коммунистический символ веры и сопро­водительное письмо Центрального комитета в десять городов Швейцарии, Франции, Бельгии, Германии и Швеции, где имеются общины. — Кроме того, из Лондона мы направили двух полномочных эмиссаров в Америку, по одному в Норве­ гию, Германию и в Голландию **. — Bee они обещали Цент­ральному комитету сделать все, что в их силах, и без промедле­ния создать в тех местах, где они будут останавливаться, новые общины и связывать их с нами.

Согласно решению конгресса, новый печатный орган Сою­за *** должен был появиться в августе, обещали прислать для него статьи, а также оказать денежную поддержку; кроме

* В оригинале дано следующее подстрочное примечание: «Из Лейпцига мы получили письмо вчера, смотри ниже» (см. настоящий том, стр, 422). Ред, " Вероятно, имеется в виду И. Доль. Ред. ••• — «Kommunistische Zeitschrift». Рев.

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА К СОЮЗУ КОММУНИСТОВ 419

того всех членов Союза призвали помогать, насколько это будет в их силах. К сожалению, и в этом отношении большин­ство обещаний осталось на словах, За исключением Брюссель­ского округа, который пока высылает ежемесячно один фунт стерлингов на печать и пять франков на пропаганду, и брата Хайде, приславшего нам свою статью, мы до сих пор ни от кого ничего не получили. — Редакционная комиссия, которой со дня на день обещали прислать нужные статьи, была, в конце концов, вынуждена сделать все сама, чтобы выпустить хотя бы пробный номер. Если мы впредь не будем получать боль­шую поддержку, чем до сих пор, то мы и в этом деле далеко не уйдем. Для того, чтобы нашу типографию привести в полную готовность, чтобы кроме органа Союза мы могли бы выпускать еще листовки и небольшие брошюры, нам но хватает еще 600 франков. Достать их в одном Лондоне мы не можем.

Со времени рассылки Циркулярного письма конгресса мы получили сообщения из следующих мест:

* Швеция. От посланного нами эмиссара**, проехавшего через Хельсингёр в Швецию и исходившего всю страну пеш­ком, мы получили письмо, датированное: Унсала, 23 мая. Здесь, в Лондоне, так как другого при нем ничего не было, он наполнил свой чемоданчик коммунистическими листовками и благополучно перевез их через границу в Швецию. — Он сообщает нам, что во всех городах, где есть Немецкие рабочие, он посетил их в мастерских, распространил среди них наши листовки, и его пропаганда нашла живой отклик. К сожалению, он не мог, поскольку не находил работы, оставаться достаточно долго на одном месте, чтобы Создавать общины. — В Сток­гольме он передал местной общине (нашему коммунистическому форпосту на севере) два первых обращения Центрального коми-* тета ²⁵\ и его сообщения придали мужество тамошним бра-* тьям. -* Из Стокгольма он отправился в Упсалу, оттуда й Гёвле, где он ароработал некоторое время, а теперь находится на пути в Умео и ТорНео. Коммунистический эмиссар — среди лапландцев!

Один член Союза, прибывший из Карлскруны в Лондон, рассказал нам: брат К., находившийся раньше в Париже и Лондоне, основал общины в В., и Союз насчитывает там уже более 100 членов. Брат из Карлскруны дал Нам адрес К., и мы направили ему Настоящее обращение вместе с новым Уста­вом й специальным обращением к тамошним членам Союза. —

* В рукописи в начале абзаца стоит цифра 1. Ред. ** Имеется в виду Август Андерс, проаванный позднее «лапландцем». Ред.

420

ПРИЛОЖЕНИЯ

Из Стокгольма мы получили письмо, датированное 8 июля. Наши тамошние братья с огромным энтузиазмом присоеди­няются к нашим принципам. Одному священнику, открыто нападавшему на коммунизм, ответил член Союза, брат Фор-селль, в брошюре, написанной на шведском языке, в которой он разъясняет наши принципы также и народу ²⁵⁵. — «Afton-bladet», самая крупная шведская газета, тоже защищает ком­мунизм от поповщины. Они пишут нам далее: «Просветитель­ ное общество в Стокгольме, которое мы раньше рассматривали как подготовительную ступень к коммунизму, к сожалению, попало ныне в лапы филистеров. Зато внутри здешнего Скан­динавского общества ^25в, членами которого все мы являемся, а один из нас — президентом его, преобладают настоящие демократические элементы, и из этого общества мы вербуем своих членов». Сразу же по получении этого письма мы пере­писали латинскими буквами Циркулярное письмо конгресса, Коммунистический символ веры и Устав, так как большинство шведов не знают готического алфавита, и послали им все поч­той. — На это последнее послание мы ждем ответа.

Германия. Около шести недель назад отсюда в Берлин отправился эмиссар, который взял с собой наше письмо для тамошних братьев и должен был их подбодрить. — Он соби­рался пробыть там около недели, а затем поехать в Лейпциг и послать нам оттуда отчет. Мы надеемся вскоре получить сообщение.

Братья в Бр. * известили нас о получении наших посланий и обещали в ближайшее время дать на них обстоятельный от­вет, но пока это еще не выполнено.

Братья в Гамбурге подтвердили получение наших посла­ний и выразили сожаление по поводу изменения названия Союза справедливых, которое они хотели бы восстановить; далее они заявляют, что им совершенно не нравится, когда так резко нападают на приверженцев В. Вейтлинга и Грюна, как это имеет место в Циркулярном письме конгресса. Они советуют придерживаться умеренности, единства и говорят: «За то, что человек стоит в отношении принципа на ступеньку ниже или выше, мы не должны подвергать его нападкам и раскалывать свои ряды, ибо, как, по вашему мнению, могли бы мы действовать, если бы хотели проявлять такую односто­ронность; мы привлекаем к себе все прогрессивные силы и пытаемся путем убеждения постепенно склонить их в пользу наших идей».

• Возможно, речь идет о Бремене или Бреслау (Вроцлаве), Ред,

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА К СОЮЗУ КОММУНИСТОВ 421

Мы должны возразить братьям из Гамбурга, что причины, побудившие изменить название Союза и приведенные в Цирку­лярном письме конгресса, весьма основательны, и, если не бу­ дет выдвинуто серьезно аргументированных возражений, Цент­ральный комитет на предстоящем конгрессе будет отстаивать сохранение названия Союз коммунистов. — Это название прямо выражает, что мы собой представляем и чего мы хотим, тогда как старое название этого не отражает. Название Союз спра­ ведливых означает все и ничего, мы же должны отличаться определенностью. — Поэтому пусть братья из Гамбурга еще раз прочтут приведенные в Циркулярном письме конгресса доводы. Если они сумеют их опровергнуть, тогда мы с ними согласимся, а одни лишь эмоции мы принимать во внимание не можем.

Относительно второго пункта мы хотим заметить, что вейт-лингианцы и грюнианцы отнюдь не подвергаются нападкам, они лишь представлепы в истинном свете. — Настало время проснуться, мы не можем больше мечтать и возиться с систе­мами, лишающими нас всякой активности, мы не хотим иметь дело с мертвецами. Грюнианцы — это люди, которые много болтают о равенстве, не понимая значения этого слова, кото­рые относятся критически ко всему, только не к самим себе, одним словом, самодовольные люди, которые много говорят и ничего не делают. Мы — не рафинированные буржуа и гово­рим поэтому не намеками, а напрямик, т. е. называем вещи своими именами.

Более десяти лет проповедовали в Союзе умеренность, осто­ рожность и объединение, и при всех этих проповедях, при всей братской любви мы почти ничего не сделали и в последний год были близки к распаду. — Нам следует изменить свои методы; несправедливо требовать, чтобы мы всю свою жизнь за­нимались пустяками и предавались мечтам. — Мы придержи­ваемся такого мнения: 100 дельных людей лучше, чем 1 000, из которых половина нерешительных и равнодушных. — Вме­сто того чтобы задержаться и помочь неспособным двигаться, мы устремляемся мужественно вперед, возможно, это заста­вит подтянуться и других. — Впрочем, братья из Гамбурга, кажется, не очень многого добились со своей умеренностью, так как о присылке денег на пропаганду и печать они ничего не пишут, а по поводу печатного органа Союза они заявили, что в связи с ростом безработицы смогут приобрести только не­сколько номеров.

Мы должны здесь разъяснить, что каждый член Союза обя­зан приобрести один экземпляр журнала; если он не сможет

422

ПРИЛОЖЕНИЯ

за него заплатить, пусть это сделает та община, в которой он состоит,

Еще раз обращаемся к вам, братья, не будем растрачивать все свои силы на несвоевременную умеренность, на сплочение противоположных направлений, становясь посмешищем для других партий — мы можем добиться успеха, если только за­хотим, если же захотим, то нам ничего не нужно кроме: муже­ства! мужества! мужества! Если люди не желают или не могут идти так далеко, как это делаем мы, — ну, что же, если у них честные намерения, мы не отказываем Им в своем уважении, по если нас призывают вернуться назад, чтобы объединиться с отступающими, ми заявляем: никогда!

Наши братья из Лейпцига недавно писали, что некоторые члены Союза, напуганные несколько резким тоном письма Центрального комитета, покинули ряды Союза. Остальные обещали сохранять верность организации и сделать все, что в их силах. — Мы можем только поздравить братьев в Лейпциге с тем, что они освободились от людей, из которых ни один не обла­дает мужеством быть настоящим человеком. Письмо из Лейп­цига, которое мы получили вчера, написано уже совсем в другом, более сильном стиле, чем предыдущие, — видно, что тамошняя община преодолела свою нерешительность.

Прежде всего община в Лейпциге считает, что необходимо придать Символу веры более Научный и доступный всем классам общества характер. — Она предлагает почти полную перера­ботку его и приводит для этого основания. Предложенные из­ менения мы представим на обсуждение предстоящего конгресса. С большинством приведенных в письме предложений Централи ный комитет согласен. Далее община заявляет, что намерена приобрести, кроме положенных для ее членов экземпляров на­шего журнала, еще 12 нггук, чтобы их распространить. Если все общины последуют примеру Лейпцигской общины, тогда орган Союза сможет выходить каждую неделю и продаваться за Полцены. — Собранные на пропаганду и печать взносы мы просим переолать нам возможно скорее. — Мы рассчи­тываем, что в Лейпциге скоро возникнет и вторая община; но если это не произойдет, то йервая община может присоеди­ниться к общинам в Б.*; мы примем для этого необходимые меры,

Из Мн, ** мы не получили никаких сообщений и не знаем там никаких адресов, так как наш тамошний корреспондент,

* По-вйдйМоМу, в БерАййе. Рев. •• BepôftfHôt г.г Bttfttxéaa, Р«в.

Обращение центрального Комитета й союзу Коммунистов 423

видимо, уехал в Париж. —- Мы попытаемся как можно скорее восстановить связь с тамошними общинами.

В Майнц мы не могли отправить Циркулярное письмо кон­гресса по почте. — Только месяц назад один здешний член Союза отправился туда, ему мы дали все с собой. —.Поэтому мы не могли еще получить оттуда никакого ответа. В письме, полученном от членов Союза в Майнце, нам сообщают, что там намереваются основать вторую общину, вследствие чего будет образован округ. — Полиция ведет постоянную слежку за нашими братьями в Майнце. Однако это еще больше вдохновляет их на энергичную борьбу за наше дело. — Честь и слава храб­ рым пролетариям Майнца; если бы всюду в Германии действо­вали так, как там, наши дела обстояли бы блестяще.

Голландия. В Амстердаме существует Просветительный союз, который связан с нами и имеет в своем составе дельных людей.— Три недели назад мы направили туда полномочного эмиссара * с целью основать общину²⁵⁷.

Америка. Эмиссар, посланный отсюда этой весной в Нью-Йорк, рисует нам печальную картину положения Союза в Но­вом Свете. — Союз в Нью-Йорке сделал уже большие успехи, когда туда прибыл Вейтлинг ** и зажег в нем факел раздора.— Начались ожесточенные споры на заседаниях, следствием чего явился развал всей организации. — Общины в Нью-Йорке раньше постоянно призывали нас к умеренности и настоятельно просили помириться с Вейтлингом; теперь же, когда они сами, спустя две недели после приезда Вейтлинга, вступили с ним в ожесточенный спор, корреспонденты так пали духом, что вовсе больше не пишут нам, чтобы не быть вынужденными раскрывать печальное положение дел местного Союза. — Об этом сообщает нам находящийся там эмиссар; при сложившихся обстоятель­ствах он ничего не смог сделать в Нью-Йорке и уехал в штат Висконсин, где обещает в меру своих сил действовать в пользу нашего дела.

В Филадельфии находятся еще многие члены Союза, которых мы настоятельно просили восстановить там общины. — Мы уполномочили двух эмиссаров, которые несколько недель назад уехали отсюда в Нью-Йорк и в Филадельфию, приложить все силы для восстановления в этих местах Союза на основе улуч­шенного Устава.

' Франция. В Марселе положение остается неизменным. — Туда направилось несколько членов Союза из Лиона, обещавших

* — И. Доля. Ред. *• -* в начале 1847 года. Рев.

424

ПРИЛОЖЕНИЯ

сделать все возможное, чтобы вдохнуть в тамошний Союз но­вую жизнь.

Из Лиона сообщают, что члены Союза действуют в меру своих сил и обсуждают Символ веры. — Лионский округ со­ гласен с новым Уставом, за исключением раздела 7, касающегося приема новых членов. — Лионцы считают, что не следует требо­ вать от принимаемых, чтобы они давали клятву, так как имеется много примеров, когда люди все обещали и ничего не выпол­няли; главное внимание следует обращать на поведение чело­ века. — Мы заметили лиоицам, что требуется отнюдь не клятва, а честное слово. Далее лионцы пишут:

«В связи с тем, что в сентябре мы снова оказываемся в кри­тическом положении, просим вас запросить парижан, не смогут ли они выделить несколько дельных членов Союза, которые во имя общего дела принесут себя в жертву я на некоторое время изберут своим местожительством Лион. Все старые члены Союза намерены уехать н поэтому не хватает людей, которые могут взять на себя руководство.

Постарайтесь поэтому предотвратить угрозу распада.

Что касается журнала, который будет у вас выходить, мы еще не можем определить, сколько экземпляров мы возьмем, так как все может принять другой оборот».

О деньгах на печать и пропаганду не сообщают ничего. —

Мы настоятельно просим братьев в Париже, как можно скорее направить в Лион несколько дельных членов Союза.

Из Парижа нам пишут, что Устав там принят единогласно, что в общинах идет обсуждение Символа веры и что число чле­нов Союза значительно увеличилось. Результаты обсуждения нам пока не известны, нет также сведений, собирают ли сред­ства на печать и пропаганду. Впрочем, к чести парижан сле­дует сказать, что за последнее время они сделали значительные денежные пожертвования, направив делегата * на конгресс и эмиссара в Швейцарию **.

Из частного письма одного члена Союза в Париже, передан­ ного Центральному комитету ***, видно, что в парижских об­ щинах имеется, к сожалению, еще много людей, которые и поныне не освободились от бессмыслицы Грюна и весьма свое­образных идей Прудона. Кажется странным, что эти люди, будучи членами Союза коммунистов, отвергают коммунизм; они хотят равенства, и только. — Эти внутренние раздоры,

• — Ф. Энгельса. Ред. •• — С. Борна. Ред. **• Возможно, из письма Энгельса. Ред.

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА К СОЮЗУ КОММУНИСТОВ 425

по-видимому, и являются причиной того, что мы так редко получаем сообщения из Парижа. Прудон стал в такой мере ис­тинно немецким философом, что и сам не знает, чего хочет; Грюн сделал взгляды Прудона еще более неясными, поэтому вряд ли можно требовать, чтобы у людей, являющихся сторонниками учений обоих этих мужей, была ясность. — Мы призываем приверженцев Прудона и Грюна прочитать книгу Маркса «Нищета философии», которая, как мы слышим, переведена также и на немецкий язык²⁶⁸, и они поймут, что государство равенства, которого они требуют так многословно, но весьма неопределенно, является не чем иным, как нынешним госу­дарством. — Таким образом вращаются в кругу ложных идей и в конце концов снова приходят к тому, от чего ушли.

Мы призываем коммунистов в Париже твердо держаться ДРУГ друга и добиваться того, чтобы ложные идеи в общинах исчезли. Если приверженцы Грюна и Прудона будут настаивать на своих принципах, то они должны, если являются честными людьми, выйти из Союза и действовать самостоятельно. — В на­шем Союзе могут состоять только коммунисты. — Пока в наших общинах будут находиться приверженцы Грюна, то ни они, ни мы не сможем вести действенной пропаганды; силы будут распыляться, а молодежь падет духом, — следовательно, лучше раскол, чем внутренние раздоры ²⁵⁹.

Исключенные вейтлингианцы снова прислали нам простран­ное письмо, в котором обрушиваются на нас и на парижские общины и утверждают, что они являются подлинными комму­нистами. В конце письма они просят указать надежный адрес, так как у них есть еще к нам поручения. — Однако вейтлин­гианцы ничего не говорят о том, что хотя они в меньшинстве, тем не менее, оставили у себя всю кассу парижских общин, которая находилась в руках одного из них. — Такой посту­пок вполне согласуется с проповедуемой их шефом теорией кражи²⁸⁰.

Мы очень вежливо ответили, что действовали, повинуясь чувству долга и убеждению, и будем твердо стоять на • том, что признаем правильным. Поэтому их оскорбления не могут нас задеть. — Мы послали им адрес, который они просили, но с тех пор ничего больше о них не слышали.

Швейцария. Центральный комитет уведомил братьев в Ла-Шо-де-Фоне о скором прибытии эмиссара * и призвал их со­действовать ему в меру сил в деле реорганизации Союза в Швей­царии.

• — С. Борна. Рев. 16 М. и Э., т. 42

426

йриложейия

Бернская община уже с некоторых пор предстает в двусмы­сленном свете. — Нам сообщили оттуда, что намереваются издавать коммунистическую газету «Der Wanderer» и просили нас о поддержке.

Мы послали 25 франков и чек на 50 франков в Лозанну и в Ла-Шо-де-Фон. Эти деньги были, однако, истрачены бернцами на печатание листовок Карла Гейнцена, который уже тогда выступал как злейший враг коммунистов. — 29 июня мы снова получили письмо из Берна, в котором нас уведомляли, что мла- догерманцы ^2в1 пустили в ход все средства, чтобы противодейст­ вовать коммунистам в Швейцарии, и призывали как можно ско­рее основать печатный орган Союза. Одновременно нам прислали небольшую листовку «Голод в Германии и германские государи» и просили нас о добровольных пожертвованиях для дальней­шего распространения «Военных статей», «Подготовки» и т.д.²⁶² Нам писали: «Кое-кто из республиканской партии имеет, правда, благородные намерения, а именно бравый Гейнцен, но у него связаны руки, он не является душой немецко-республиканского движения, в настоящее время он — правая рука и т. д.».

Гейнцен особенно яростно выступал против коммунистов; однако община в Берне печатает и распространяет его листовки и, по-видимому, находится с ним в прямой связи. Это казалось и кажется нам подозрительным. — Мы не позволим водить нас за нос; сегодня каждый честный человек должен открыто раз­ вернуть свое знамя. Поэтому мы отправили серьезное письмо Бернской общине и просили немедленных разъяснений, но до сих пор ответа не получили.

Наш эмиссар пишет из Женевы, что там наши дела принимают самый благоприятный оборот. — Два члена Союза основали »той весной в Женеве общину; пока эмиссар там находился, образовалась вторая община и в перспективе намечалась третья. — Кроме того, существует открытое общество, которое используется для воспитания дельных коммунистов. Из этого можно заключить, что в Женеве наша партия, по-видимому, снова укрепила свои позиции, и если наши братья там будут продолжать столь же энергично действовать, как они это делали до сих пор, то коммунисты в Швейцарии скоро окажутся силь­ нее, чем где бы то ни было. — В Ла-Шо-де-Фоне, как сообщает эмиссар, от исключенных вейтлингианцев получен уже ряд писем, полных самых гнусных личных выпадов против неко­ торых членов Союза; в них вейтлингианцы призывают местных членов присоединиться к ним. — Однако общины в Ла-Шо-де- Фоне не поддались на происки этих людей и хотят дождаться прибытия нашего эмиссара, чтобы дать определенный ответ.

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА К СОЮЗУ НОММУНИСТОВ 427

Будучи в Женеве, наш эмиссар установил контакт с Петерсе- ном из Лозанны, который еще оказывает довольно значительное влияние на коммунистов в Швейцарии. Надо надеяться, нашему эмиссару удастся привлечь его к нашему движению.

Парижские вейтлингианцы на деньги, украденные у нашего Союза, направили некоего Хорншу в качестве эмиссара в Швей­царию с заданием склонить тамошние общины на сторону вейт-лингианцев. Этот Хорншу в настоящее время находится в Ло­занне. Ранее он был в Лондоне, поэтому мы его хорошо знаем и можем с уверенностью сказать, что он совершенно не в состоя­нии вести какую бы то ни было пропаганду. — Он ужасно нуд­ный болтун и вообще немногого стоит. — Уезжая из Лондона, он попросил у своей общины небольшой аванс на поездку, дав обещание в ближайшее время вернуть деньги. Община предо­ставила ему 25 франков. — С тех пор прошло два года, а Хорншу, хотя ему не раз напоминали об этом, еще ничего не вернул. Поистине печально, что люди, подобные Хорншу, единственной целью которых является ублажать свою леность и самонадеян­ность, до сих пор еще находят возможность растрачивать за­работанные тяжелым трудом деньги пролетариев.

Наш эмиссар объезжает сейчас города, расположенные на Женевском озере, затем направится в Ла-Шо-де-Фон и т. д.— Он просил у нас дополнительные денежные средства для про­должения поездки; мы послали ему тотчас же 50 франков, которые, однако, нам пришлось взять в долг, так как наши кассы опустошены.

Бельгия. В Бельгии наши дела идут хорошо. — Со времени конгресса в этой стране образовалось уже два округа; с одним из них, который находится в Льеже, мы еще не находимся в непосредственной связи, однако ежедневно ждем писем.

Брюссельский округ установил связь с рейнской Пруссией и действует энергично ^2Ю. Он уже организовал певческое и Просветительное общества^2в4; обоими обществами руководят члены Союза коммунистов и оба они являются подготовительной школой для вступающих в Союз.

В Брюсселе приняли Устав; однако предложили два изме­нения для обсуждения на предотоящем конгрессе. — Первое предложенное изменение касается пункта «е», ст. 3, раздела I; второе — ст. 21, раздела V ²⁶⁵ . — Б'рюссельцы говорят: «Мы считаем политически неверным запрещать членам Союза всту-цать в какую-либо политическую или национальную организа­цию, ибо тем самым мы лишаемся всякой возможности оказы­вать влияние на эти организации». Далее, относительно ст. 21: «С наступлением более революционного времени это ограничение

19*

428

ПРИЛОЖЕНИЯ

сковало бы всю энергию конгресса. Вспомним, что в 1794 г. аристократы выдвинули в Конвенте такое же требование, чтобы парализовать все его действия».

Мы призываем общины подвергнуть внимательному рассмот­рению упомянутые предложения и снабдить своих делегатов на конгресс инструкциями, касающимися данных предложений.

В связи с обсуждением Коммунистического символа веры было предложено много важных изменений, которые мы вы­несем на рассмотрение конгресса.

Как уже упоминалось выше, Брюссельский округ выделил на печать 25 франков и на пропаганду на первое время ежеме­сячно 5 франков. — Мы просим все остальные округа как можно скорее последовать данному примеру.

Лондон. В Лондоне новый Устав был принят единогласно, и во всех общипах ведутся оживленные дискуссии о Символе веры. — Как только они закончатся, здешний окружной коми­тет передаст нам все предложения и дополнения. — За послед­ние два месяца отсюда уехало большое число членов Союза, тем не менее мы в ближайшее время восполним образовавшийся пробел. Просветительные общества служат нам подготовитель­ ными школами, их огромная польза становится с каждым днем очевиднее.

В Лондонском округе царит полнейшее единство и всеобщее стремление действовать в меру сил в пользу нашего дела. — За последние полгода мы израсходовали здесь на печатные издания и т. д., на журнал*, на почтовые и типографские расходы, на расходы, связанные с конгрессом, на эмиссаров и т. д. более тысячи франков. — Затем каждый член Союза обя­зан вносить еженедельно 3 пенса в кассу Просветительного общества и, кроме того, почти ни одно вечернее заседание не обходится без частных сборов в пользу нуждающихся. — Боль­ше половины наших членов Союза не имеют работы и живут в нужде, поэтому мы не можем одни нести все расходы, как мы это делали до сих пор. — Мы вынуждены поэтому настоя­тельно просить все округа и общины оказывать нам денежную помощь в меру своих возможностей и как можно скорее, для завершения оборудования типографии Союза, продолжения выпуска нашего журнала и для пропаганды. В настоящий мо­мент наши средства полностью исчерпаны. Раньше мы всегда посылали деньги, как только это требовалось, поэтому мы можем позволить себе рассчитывать, что нас также не оставят в затруд­нении.

* т- »Kommunistische Zeitschrift». Ред.

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА К СОЮЗУ КОММУНИСТОВ 429

Пробный номер журнала нашего Союза хорошо разошел­ся в Лондоне и привлек большое внимание проживающих здесь иностранцев. — Мы выставили его для продажи во многих книжных магазинах и газетных лавках. Мы разослали экземпляры по всем адресам, и у нас осталось еще 1 000 эк­земпляров, которые могут быть посланы туда, где еще потре­буются.

На этом мы заканчиваем наш отчет о положении Союза и о нашей деятельности; вам теперь предоставляется возможность самим судить о том, как обстоят наши дела, как Центральный комитет выполнял свои обязанности в течение трех последних месяцев в качестве исполнительной власти Союза.

Вы убедитесь, что, как уже сказано в пачале пашего обра­щения, повсюду ведется энергичная работа, по в общем и целом мы еще далеки от той цели, которой должны были бы уже давно достигнуть. Поэтому мы надеемся, братья, что теперь вы приложите все свои силы, чтобы мы быстрее продвинулись вперед и в следующем отчете могли сообщить более отрадные вести, чем до сих пор.

Но прежде чем закончить, мы призываем вас обратить самое серьезное внимание на нижеследующие пункты. Мы просим настоятельно:

1.          Все округа и существующие самостоятельно общины, если им представится хоть какая-нибудь возможность, должны избрать делегата на предстоящий конгресс и позаботиться о том, чтобы этот делегат смог прибыть 29 ноября сего года в Лондон. — Вы знаете, что на первом конгрессе мы не могли принимать окон­чательные решения и что по этой причине было признано необ­ходимым созвать еще в этом году второй конгресс ^26в. — Этот второй конгресс будет иметь весьма важное значение потому, что ему предстоит не только выработать Коммунистический символ веры, но и принять решения, касающиеся окончательной организации Союза и его органа, а также дальнейшего ведения нашей пропаганды. — Поэтому абсолютно необходимо, чтобы на этот конгресс явилось как можно больше делегатов. — Братья! Мы надеемся, что вы не остановитесь ни перед какими жертвами, чтобы выполнить свой долг;

2.          Все округа и общины, которые еще не провели сбора средств на печать и пропаганду, обязаны сделать это без про­медления. — Если все хоть что-нибудь дадут, то мы будем в состоянии энергично приняться за дело. — Без денег мы не можем вести никакой пропаганды. — Просим те округа и общины, которые уже собрали средства, как можно скорее пере­слать их нам;

430

ПРИЛОЖЕНИЯ

3.    Все округа и общины, которые еще не дали определенного ответа на Циркулярное письмо конгресса, должны это сделать без промедления;

4.    Все округа и общины, которые еще не сообщили, сколько экземпляров нашего журнала они возьмут, должны сделать это немедленно, а также указать пути, по которым журнал скорее и безопаснее всего может быть доставлен в соответствую­щие местности;

5.          Все округа и общины должны информировать нас о том, ведется ли в их округе коммунистическая пропаганда и каков ее характер;

6.          Всех членов Союза просим присылать статьи и стихотво­ рения в редакцию нашего журнала. — Для первого номера, как мы уже отмечали, многие члены Союза обещали свои статьи, но не сдержали своих обещаний; мы можем приписать это только небрежности, которой не должно быть места у нас.

В надежде получить от вас в ближайшее время благоприят­ные и определенные сообщения приветствуем вас.

От имени и по поручению Центрального комитета

Карл Шаппер Генри Бауэр

Иосиф Молль

Лондон, 14 сентября 1847

P. S. В тот момент, когда данное обращение должно было печататься, мы получили письма от эмиссаров из Германии и Швейцарии.

Из Германии нам сообщают: энтузиазм наших братьев в Берлине исключителен, особенно со времени известного собы­тия, имевшего там место ^ав7. — Правительство прямо действо­вало нам на руку. — Благодаря поднятому шуму вокруг ком­мунистов наши принципы стали широко известны, и народ, вместо того чтобы испугаться, воодушевился ими. Эмиссар заканчивает свое письмо словами: Братья, мы можем с уверен­ностью смотреть в будущее, повсюду есть достойные люди, ко­торые отстаивают правое дело.

Из Швейцарии поступают в высшей степени благоприятные сообщения. — Там налажена организация Союза, и он уже существует более чем в 10 различных пунктах. — Петерсен перешел на нашу сторону. Эмиссар пишет: В Ла-Шо-де-Фоне и Ле-Локле мы имеем, по моему мнению, лучших и ревностных членов нашего Союза — их мужество непоколебимо. — Браво, братья, вперед! — Исключенные вейтлингианцы всюду изго-

ОБРАЩЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА К СОЮЗУ КОММУНИСТОВ 431

няются. — Недоразумение с Бернской общиной улажено. — Теперь мы заявляем, что допустили несправедливость по отно­шению к тамошним братьям, они твердо придерживаются наших принципов. — Нас очень радует, что мы можем об этом заявить. О дальнейшем в следующем отчете.

Центральный комитет

Карл Шаппер Иосиф Молль

Генри Бауэр

Впервые опубликовано в книге: «Gründungsdokumente des Bundes der Kommunisten (Juni bis September 1&47)». Hamburg, 1969

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке впервые опубликовано

е журниле «Новая и новейшая история»

M Ь , 1970 i.

ОТЧЕТ «NORTHERN STAR»

О МЕЖДУНАРОДНОМ МИТИНГЕ В ЛОНДОНЕ

29 НОЯБРЯ 1847 г., ПОСВЯЩЕННОМ 17-й ГОДОВЩИНЕ

ПОЛЬСКОГО ВОССТАНИЯ 1830 ГОДА ²⁶⁸

Годовщина польского восстания 1830 г. была торжественно отмечена в прошлый понедельник, 29 ноября, публичным ми­тингом, состоявшимся в зале Немецкого общества на Друри-Лейн.

Митинг был созван обществом «Братские демократы» сов­местно с Демократическим комитетом возрождения Польши. Зал был заполнен представителями Англии, Шотландии, Ир­ландии, Франции, Германии, Бельгии и Польши.

Г-н Джон Арнотт, избранный председателем, сообщил о цели митинга и предложил г-ну Столвуду огласить первую резолюцию.

Г-н Столвуд, рассказав о героизме и храбрости поляков в Варшаве, об их безграничной преданности делу свободы, восторженно отозвался о «Краковском манифесте» ^2М, назвав его образцом демократической программы, а затем огласил первую резолюцию следующего содержания:

«Мы рассматриваем расчленение Польши как тяжкое пре­ступление, которое человечество должно заклеймить вечным проклятием. С благодарностью и восхищением вспоминаем мы о героических усилиях, предпринятых польским народом в 1830—1831 гг. для восстановления независимости своей ро­дины. Мы чтим священную память мученически павших в славной борьбе за освобождение своего народа от рабства и глубоко сочувствуем всем жертвам угнетения, томящимся в настоящее время в тюрьмах, на каторге, в изгнании».

Затем председатель предоставил слово г-ну Эрнесту Джонсу для поддержки резолюции. Г-н Джонс сказал: «В этот день,

ОТЧЕТ О МЕЖДУНАРОДНОМ МИТИНГЕ 29 НОЯБРЯ 1847 ГОДА 433

семнадцать лет тому назад, Польша пробудилась от своего глубокого сна для того, чтобы начать борьбу не на жизнь, а на смерть; в этот день, семнадцать лет назад, она напрягла свое тело, кровоточащее от пыток, которым подвергала ее Россия, и разбила свои оковы; в этот день, семнадцать лет назад, она превратилась из провинции в нацию! (Аплодисменты.) В Вар­шаве царило спокойствие. Россия менее всего ожидала восста­ния, — и вдруг оно вспыхнуло». Далее г-н Джонс ярко описал, как развивалось и как одержало победу восстание в Варшаве, особенно подчеркнув то обстоятельство, что до тех пор, пока население не было вооружено, исход был сомнителен. «Затем дело пошло с молниеносной быстротой, и, через несколько ча­сов, великий кпязь Константин ретировался за Мокстовскую заставу со своими 11 000 русских и вынужден был, подобно бездомному бродяге, провести ночь под деревом, укрывшись листвой». (Аплодисменты.) Далее оратор вскользь упомянул о дальнейшем ходе восстания и выразил уверенность, что «вос­ стание увенчалось бы успехом, если бы оно было не аристокра­тическим, а народным восстанием, если бы оно опиралось на такой документ, как замечательный Краковский манифест. (Аплодисменты.) И тем не менее, нам не следует падать духом.— Польша готова к новой борьбе. — Память о целой армии му­чеников для нас священна, и у нас будет новая армия героев, которой положение в Европе предвещает победу». Оратор указал далее на то, что все страны Европы стоят перед лицом внутренних перемен, проанализировал скрытые слабо­сти великих держав и, произнеся несколько сильных и вол­нующих слов об Ирландии, закончил свою речь призывом к своим слушателям готовиться к грядущей борьбе в Англии и на континенте. Речь г-на Джонса была одной из самых сильных и проникновенных и вызвала восторженные апло­дисменты.

Г-н Мишло в энергичной речи, произнесенной на француз­ском языке, поддержал резолюцию, которая была принята единогласно.

Карл Шаппер, встреченный горячими аплодисментами, под­нялся на трибуну, чтобы огласить вторую резолюцию, и ска­зал: «Граждане, когда люди борются за правду и свободу в великом деле, даже если сначала они не имеют успеха, но, в конце концов, непременно добьются своего; такие люди достойны всяческой похвалы, а потому, сказал оратор, честь и слава храбрым полякам. (Громкие аплодисменты.) Слава тем, кто пал под Варшавой, слава тем, кто пал от руки палача, сдава тем, кто погиб в сибирских рудниках, и тем, кто сложил

434

ПРИЛОЖЕНИЯ

голову в Кракове, и всем мученикам борьбы за свободу. (Про­должительные аплодисменты.) В июле 1830 г. произошла рево­ люция во Франции, а затем, в ноябре, призыв к свободе стал всеобщим, и многие хотели, чтобы Польша освободилась от России, но не хотели отмены крепостного права в Польше; можно быть уверенным, что если бы польская шляхта не стре­милась увековечить рабство масс, революция победила бы, и вся славянская раса была бы теперь свободной. (Громкие аплодисменты.) Но польские пролетарии спросили: «Какая польза для нас от того, что Польша освободится от ига России, если я останусь под кнутом польского шляхтича?». (Слушайте, слушайте!) Итак, революция потерпела поражение, и сыны Польши вынуждены были эмигрировать, неся с собой семена свободы в Германию, Францию, Англию и в другие страны, а в 1845 Г; обновленные духовно возвратились на польскую землю и выпустили свой знаменитый, навсегда прославленный манифест, провозгласивший демократические идеи от имени Краковской республики. (Продолжительные аплодисменты.) Но, увы, попытка оказалась тщетной, плохое семя, посеянное в 1830 г., дало плохой урожай, тиранам удалось использо­вать крестьян против патриотов ²⁷°, восстание было подавлено, и черная душа Меттерниха снова злорадствовала, упиваясь кровью павших польских мучеников. (Слушайте, слушайте!) Но к счастью, братство быстро укреплялось, принципы полити­ческого и социального равенства распространились повсюду. (Громкие аплодисменты.) Взгляните на Швейцарию ^2П. (Про­ должительные аплодисменты.) И свобода восторжествует, не­смотря на старого высохшего тюильрийского паука *. (Шум при слове «паук».) Швейцарские радикалы победили Луи-Филиппа и Гизо. Затем явился прекрасный лорд Пальмерстон, который сказал: «Давайте полюбовно уладим дело». «Ах, от­ветил беспомощный старый парижский паук, именно этого я И хотел». (Смех.) И ни один полк не вступил в Швейцарию, старый паук не посмел их послать. (Громкие аплодисменты.) И это был успех демократии. Кто же теперь является заговор­щиками? Это Меттерних, старый высохший паук во Франции, лорд Пальмерстон и иезуиты. (Громкие аплодисменты.) Но народ быстро покончит с их заговором». (Продолжительные аплодисменты.) Оратор сказал, что у него для сообщения имеется приятная новость о том, что в Брюсселе основана Де­мократическая ассоциация, т. е. Ассоциация братских демо­кратов, и эта Ассоциация направила ученого, д-ра Маркса,

* — Лу*-Филиппа. Рев,

ОТЧЕ* О МЕЖДУНАРОДНОМ МИТИНГЕ 29 НОЯБРЯ Ш1 ГОДА 43$

в качестве своего представителя на этот митинг. (Продолжи­тельные аплодисменты.) Затем гражданин Шаппер зачитал следующий документ:

Собранию членов общества «Братские демократы» в Лондоне. «Мы, нижеподписавшиеся, члены комитета Демократической ассоциации, основанной в Брюсселе во имя объединения и братства всех народов, имеем честь направить к вам делегата д-ра Карла Маркса, вице-председателя нашего Комитета, чтобы установить корреспондентскую связь и дружеские отношения между нашими обществами. Д-р Маркс имеет полномочия дей­ствовать от имени Комитета в соответствии с вышеуказанными целями.

Шлем вам наш братский привет.

Меллине (генерал), почетный председатель.

Жотран, председатель.

Энбер, вице-председатель.

Пикар, секретарь.

Георг Веерт.

Лелевель. Брюссель, 26 ноября 1847».

Это обращение было встречено восторженными аплодисмен­тами. К. Шаппер горячо приветствовал великого польского патриота Лелевеля и седовласого ветерана, «сына французской республики» генерала Меллине, в заключение предложил сле­дующую резолюцию:

«Принимая на себя обязательство оказывать всемерную по­сильную помощь польским патриотам, мы выражаем реши­тельное несогласие с тем аристократическим духом, который столь роковым образом повлиял на борьбу 1830 года. Мы видим проявление прогрессивности Польши в Краковском манифесте 1846 г. *, охватывающем принципы широкой политической де­мократии и социальной справедливости, на которых только и может основываться подлинная свобода и общественное благо­получие».

Т. Лукас, поддерживая резолюцию, выразил удовлетворе­ние по поводу того, что встретил здесь так много своих братьев-демократов. Он уверен в том, что если английские демократы (чартисты) Добьются свободы, то они смогут сказать «старо­му пауку в Париже» и всем другим тиранам: «Остановитесь, ни шагу дальше». (Аплодисменты.)

Резолюция была принята единогласно.

* В газете » Northern Stair » опечатка; 1846, Ptö,

436

ПРИЛОЖЕНИЯ

Д-р Маркс, делегат из Брюсселя, поднялся затем на трибуну, и ему был оказан чрезвычайно восторженный прием. Он произнес энергичную речь на немецком языке, суть которой сводилась к следующему: его прислали сюда брюссельские демократы, чтобы от их имени обратиться к лондонским демократам, а через них и к демократам Великобритании с призывом созвать между­народный копгресс — конгресс рабочих с целью завоевания свободы во всем мире. (Громкие аплодисменты.) Буржуазия, фритредеры уже созывали конгресс ²⁷², но их братство односто­ронне, и как только они обнаружат, что подобные конгрессы скорее идут па пользу рабочим, их братство немедленно распа­дется и их- конгрессы прекратятся. (Слушайте, слушайте!) Бельгийские демократы почувствовали, что английские чарти­сты являются настоящими демократами и что, как только они осуществят шесть пунктов своей Хартии, путь к свободе будет открыт для всего мира. «Рабочие Англии, добейтесь осу­ществления этой великой цели», сказал оратор, «и вас будут приветствовать как спасителей всего человечества». (Бурная овация.)

Джулиан Гарни огласил следующую резолюцию:

«Участники митинга с радостью узнали об основании брюс­сельского общества «Братские демократы», и в ответ на предло­жение этого общества о союзе приветствуют его делегата, д-ра Маркса, с глубоким чувством братского расположения; участ­ники митинга горячо одобряют предложение о созыве конгресса демократов всех стран и обязуются направить делегатов на этот конгресс, когда бы его ни созвали лондонское и брюс­сельское общества «Братские демократы»».

Зачитав резолюцию, оратор произнес затем большую речь о польском восстании 1830 г., об успехах чартизма, о перс­пективах мощного движения в Англии за осуществление Хар­тии²²⁰, о значении общества «Братские демократы», о той ог­ромной пользе, которую может принести намечаемый конгресс демократов всех стран. Его замечания были приняты востор­женно.

Г-н Столвуд поддержал резолюцию, которая была принята единогласно.

Затем трижды прокричали громкое ура в честь славного Лелевеля, трижды в честь героического генерала Меллине и трижды в честь брюссельских демократов.

Чарлз Кин внес четвертую резолюцию следующего содер­жания:

«Признавая братство всех людей, мы считаем своим долгом бороться за торжество демократических принципов во всех

СЛЧЕТ О МЕЖДУНАРОДНОМ МИ1ГИНГЕ 29 НОЯБРЯ Ш7 ГОДА 437

странах, и, будучи уверенными в том, что осуществление «Народной хартии» дало бы возможность народу Великобрита­нии оказывать делу поляков более действенную помощь, чем «протесты», которые британское правительство выражало до сих пор в газетах, мы с радостью приветствуем намерения бри­танского народа приложить все усилия к тому, чтобы добиться законодательного признания и утверждения парламентом своих прав и привилегий, в которых ему долго отказывали».

Оратор сказал: мы проповедуем всеобщее братство, потому что испытали вред, проистекающий из-за отсутствия этого братства. Правда, в церквах и часовнях по воскресеньям нам тоже говорят: «Все мы братья», но если бы в случае дождя мы попытались по выходе из этих церквей или часовен сесть в эки­паж своих богатых братьев, какой бы это вызвало скандал! (Громкий смех.) И это после того, как десять минут назад те же самые люди пели хором: «Все люди братья». (Слушайте, слушайте!) Тем не менее братство является истиной, не тре­бующей доказательств, и пока не могут быть достигнуты какие-либо значительные и практические результаты, необходимо, чтобы братство было не только признано во всем мире, но и осуществлялось на деле. (Громкие аплодисменты.)Мы собрались, чтобы торжественно отметить годовщину польской революции, и возникает вопрос: чем мы можем помочь Польше? Не имея власти — ничем. Добьемся же Хартии и у нас будет власть. (Аплодисменты.)

Гражданин Энгельс (из Парижа), поддерживая резолюцию, сказал: Дорогие сограждане, празднование годовщины поль­ской революции имеет значение не только для Польши, но и для всего мира, так как оно будет содействовать дальнейшему и более широкому распространению принципов демократии. (Слушайте, слушайте!) Он, как немец, весьма заинтересован в успехах Польши, ибо это ускорит освобождение Германии, а Германия решила рано или поздно завоевать свободу. (Гром­кие аплодисменты.) Он твердо убежден, что ни одна нация не может стать свободной, не принося тем самым пользы всем остальным. Он в течение некоторого времени жил в Англии и гордится тем, что может назвать себя чартистом «не только по имени». (Продолжительные аплодисменты.) Кто является теперь их главными угнетателями? Не аристократия, а богачи и стя­жатели, буржуазия. (Громкие аплодисменты.) Итак, долг ра­бочего класса всех наций объединиться и добиться свободы для всех. (Восторженные аплодисменты.)

Гражданин Тедеско (из Брюсселя, обратился к собранию с речью на французском языке; приводимые здесь выдержки

438

ПРИЛОЖЕНИЯ

из нее не позволяют полностью оценить его красноречия) ска­зал, что бельгийцы смотрят на английских демократов как на ведущую партию и верят, что они осуществят эту великую меру — Народную хартию. Он восхищен тем духом, который здесь преобладает. Он вернется в Брюссель, чтобы рассказать о тех прекрасных чувствах и энтузиазме, которым преисполнены английские пролетарии, и о их решимости бороться до тех пор, пока они добьются своей Хартии; и он убежден, что с введением Хартии будет установлена справедливая заработная плата за справедливый рабочий день. (Слушайте, слушайте!) Она даст такой толчок делу прогресса, что весь европейский континент последует этому примеру и свобода восторжествует во всем мире. (Громкие аплодисменты.)

Полковник Оборский, польский эмигрант, сказал, что, ког­да началась польская революция, двести унтер-офицеров сдерживали три полка русских, а когда последние узнали, что сражаются против Польши, они повернули оружие про­тив своих угнетателей. Пусть старая Польша погибла, но поднимется молодая Польша, и она станет гораздо сильнее прежней. (Громкие аплодисменты.) Он все же надеется, что Польша первая окажется полем битвы за свободу. С искрен­ней благодарностью английскому народу он воскликнет тогда: «Ура, да здравствует демократия!» (Продолжительные аплодис­менты.)

Гражданин Энгельс сказал после этого, что он недавно при­был из Парижа и что подлинные парижские демократы выска­ зываются за созыв международного конгресса. (Громкие апло­дисменты.)

Резолюция была принята единогласно.

Джулиан Гарни снова вышел на трибуну и зачитал выдержки из защитительной речи Людвика Мерославского, одного из руководителей восстания 1846 г., находящегося в настоящее время в берлинской тюрьме и приговоренного к смертной казни ²⁷³. Чтение этих выдержек произвело огромное впечатле­ние на присутствующих. Дж. Гарни затем заявил, что ему доста­вили особое удовлетворение высказывания его друга Энгельса. Он рад видеть, что немцы питают к полякам глубокие братские чувства. Он уверен, что стоит немцам добиться свободы, они не замедлят совершить великое дело национального возрождения и покончить с тем пагубным актом, который австрийские и прусские деспоты помогли осуществить Екатерине, — с актом уничтожения Польши. Он знает, что если французы обретут свободу, если они разрушат гнусный деспотизм, доведший их страну до самой низкой ступени позора, — их первой мыслью

ОТЧЕТ О МЕЖДУНАРОДНОМ МИТИНГЕ 29 НОЯБРЯ 1847 ГОДА 439

будет — освобождение Полыни. (Аплодисменты.) Если Франция в следующий раз пойдет на Москву, то не во главе с императором. Афоризм Наполеона гласил: «политическая ошибка хуже поли­тического преступления». Он был виновен в преступлении и в самой грубой ошибке, когда, дойдя до Варшавы во время своего похода на Россию, отказался провозгласить восстановле­ние Польши. Восстанови он польскую республику в ее прежних границах, он возродил бы душу нации, и двадцать миллионов человек составили бы его резервную армию, — армию, движи­ мую непобедимым энтузиазмом и преданностью своему освобо­дителю. Но нет, Наполеон, гроза королей, для народа был ти­ раном; самый смертельный враг «божественного права», он в то же время был не меньшим врагом суверенитета народа. Он желал диктовать условия северному самодержцу *, но в своих интере­сах, а не в интересах Польши и других наций, попираемых железной пятой этого самодержца. Его эгоизм получил заслу­женное возмездие. Когда он спасался от мстительных пик казаков и еще более страшных морозов и снежных буранов с их непременными спутниками — голодом и эпидемиями, — Наполеон не нашел в Польше опорного оборонительного пункта, где бы он мог укрыться и дать передышку своим потрепанным войскам, чтобы затем обрушиться на своих преследователей. Он отказался вернуть Польшу к жизни, и, таким образом, когда ему потребовались ее вооруженные силы, чтобы спастись от ударов московитов, — этих сил не оказалось. Но грядущая республика исправит политическое преступление императора, и совсем недалек день, когда Франция станет республикой, а английский народ получит свою Хартию. (Продолжитель­ ные аплодисменты.) В заключение оратор предложил выразить благодарность председателю **.

Карл Шаппер поддержал это предложение, за которое вы­сказался и г-н Исаак Уилсон, отметив, насколько больше по­нравился ему ход настоящего митинга, чем митинга, происхо­дившего недели две тому назад под председательством д-ра Боуринга в помещении «Краун энд Анкер», когда ему пришлось вносить поправку. (Аплодисменты.)

Благодарность председателю была выражена аплодисмен­тами.

После того, как председатель выразил признательность за высказанное одобрение, троекратное ура прозвучало в честь «героя-мученика Мерославского»; троекратным ура привет-

* — Александру I . Ред. ** — Дж. Арнотту. Ред,

440

ПРИЛОЖЕНИЯ

ствовали газету «Réforme» и французских демократов; три раза прозвучало ура в честь «Northern Star» и «Deutsche-Brüsseler-Zeitung», трижды негодующими возгласами выразили ре­ шительное порицание «Times», «Journal des Débats», газете «österreichischer Beobachter».

Затем гражданин Молль прекрасно исполнил «Марсельезу», и этим закончился этот интересный митинг.

Напечатано в газете «The Nrnthem Печатается по тексту газеты

Start ) Л8 528, 4 декабря 1847 г. „ .

^г Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

[ 441

ОБРАЩЕНИЕ БРЮССЕЛЬСКОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ К ШВЕЙЦАРСКОМУ НАРОДУ

ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ АССОЦИАЦИЯ, ОСНОВАННАЯ В БРЮССЕЛЕ

(БЕЛЬГИЯ) И ПРОВОЗГЛАСИВШАЯ СВОЕЙ ЦЕЛЬЮ ЕДИНЕНИЕ

И БРАТСТВО ВСЕХ НАРОДОВ, - ШВЕЙЦАРСКОМУ НАРОДУ

Швейцарцы, наши братья!

Только что закончилась в вашей стране мучительная борьба ²⁷⁴. Все народы взирали на нее с той тревогой, смешан­ной с грустью, которую всегда испытывают благородные серд­ца при зрелище гражданской войны.

Мы не собираемся заниматься здесь причинами этого кон­фликта. Обе стороны пожелали разрешить его сами, без всякого посредничества.

Пусть же те, кто без приглашения захотели выступить в роли добровольных судей ваших внутренних споров, примут упрек в преступной опрометчивости.

Но эта опрометчивость угрожает принять иной характер.

Все друзья свободы вправе возмущаться ею, если не бить тревогу.

Более или менее горячие, более или менее искренние поже­лания, даже предложения помощи той или другой стороне вначале можно было объяснить, не прибегая к другим мотивам, кроме различия мнений в области политических или рели­гиозных убеждений.

Теперь же речь идет о другом.

Вмешательство в ваши дела конгресса монархов ^27В может быть воспринято только в смысле открытого или завуалирован­ного наступления на ваши институты и в особенности на то их законное развитие, которого вы добились за последние пятнадцать лет.

Являясь почти шесть столетий хранителями свободы, которую феодальная узурпация последовательно изгнала из всех других

442 приложения

частей Европы, вы, швейцарцы, наши братья, обязаны перед нами, перед самими собой отстоять в последний раз это драго­ценное наследие, в этот решающий час, когда все народы гото­вятся потребовать от вас его раздела.

Если вы позволите отнять его у вас, то шесть столетий • упорной бдительности, за которую мы приносим вам глубокую благодарность, окажутся потерянными для вас и для всей осталь­ной Европы.

Изгнанные за океан, на новую почву, ваши демократические институты надолго перестали бы служить нам образцом для постоянного изучения и доступного подражания.

Управление государством правителями, избранными всем народом; — ведение государственных дел без обременительных денежных поборов, без разорения трудящихся ради оплаты множества бесполезных чиновников; — оборона государства без постоянных армий; — торговое и промышленное процветание государства без таможен; — свобода верований без господст­ва теократии; — где еще найти достойный подражания обра­зец такого строя, к которому стремится ныне вся Европа, если Швейцария допустит вмешательство в свои дела сообщества королей, банкиров, министров, наемников, монополистов, докт­ринеров?

Их вмешательство не может иметь иной цели, как стереть с лица земли этот находящийся в центре Европы опасный для них пример народа, который управляет собой сам, без их помощи.

Это настолько ясно нам, собравшимся здесь со всех концов Европы вследствие политических превратностей по­ следнего времени и находящимся среди маленького народа, свободного, как и вы, и почти на ваш манер, что мы сочли необходимым выразить вам, швейцарцы, наши братья, наше единодушное пожелание — чтобы вы оказали должное со­противление дипломатическим интригам, замышляемым про­тив вас.

Мы заклинаем вас не внимать этим коварным предложениям о посредничестве, с которыми к вам обращаются пять дворов (мы не говорим: пять народов), объединившись между собой, чтобы завлечь вас в пагубную ловушку. Вам не следует бояться возможных угроз с- их стороны. Вы должны остерегаться лишь их происков.

Если бы их угрозы оказались серьезными, вы были бы в со­стоянии помериться с теми силами, которыми эти дворы расщь лагают в действительности, учитывая наличие у них все возра­стающих внутренних трудностей,

ОБРАЩЕНИЕ ДЕМОКРАТИЯ. АССОЦИАЦИИ К ШВЕЙЦАРСКОМУ НАРОДУ 443

Если же они вахотят принудить вас силой, у вас не бу­ дет недостатка в союзниках. Еще раз рекомендуем вам, швей­царцы, наши братья, хранить это священное наследие де­мократических вольностей Европы, которое вы так хорошо сохранили до сих пор и которое вы сумели поставить в по­следнее время на службу прав и интересов огромного боль­шинства.

Заранее выражаем вам нашу благодарность за стойкость, которую вы покажете миру, и наши живейшие симпатии.

За вышеназванную Демократическую ассоциацию, на осно­вании решения, принятого ее общим собранием 29 ноября 1847 г. после празднования годовщины польского восстания, состояв­шегося в тот же день в городской ратуше Брюсселя,

Комитет Ассоциации:

Генерал Меллине, руководитель граждан­ ских легионов в 1830 г., почетный пред­седатель.

Л. Жотран, адвокат, бывший член бель­гийского национального конгресса в 1830 г., председатель.

Майнц, адвокат Брюссельского апелля­ционного суда.

Энбер, вице-председатель, бывший ре­дактор марсельской газеты «Peuple souverain».

Карл Маркс, бывший редактор «Rheinische Zeitung», вице-председатель.

Иоахим Лелевелъ, член Национального правительства.

Георг Веерт.

Секретарь Общества, А. Пикар, адвокат Брюссельского апелляционного суда.

Спилътхорн, адвокат при Гентском суде. Глава временного правительства Флан­дрии в 1830 году.

Пеллеринг, рабочий-сапожник.

А. Борнштедт, редактор «Deutsche-Brüs­seler-Zeitung».

К настоящему Обращению присоединились немецкие рабо­чие, объединившиеся в Общество в Брюсселе. Об этом при-

444

ПРИЛОЖЕНИЯ

соединении свидетельствуют нижеподписавшиеся члены Коми­тета этого Общества.

Председатель — Валлау Вице-председатель — Гесс Вольф — секретарь Риделъ — казначей

Написано 29 ноября 1847 е. Печатается по рукописи

Напечатано е газете «1м Réforme», Перевод с аУранцузспого

5 декабря 1S47 г.

На русском языке публикуется впервые

[ 445

ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ВЫСТУПЛЕНИЯ Ф. ЭНГЕЛЬСА В ЛОНДОНСКОМ ПРОСВЕТИТЕЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ 30 НОЯБРЯ 1847 ГОДА ^27в

Граждане! Когда 350 лет тому назад Христофор Колумб открыл Америку, он, наверное, не представлял себе, что его открытие не только опрокинет все тогдашнее европейское об­щество с его порядками, но и заложит основу для полного осво­бождения всех народов; между тем все больше обнаруживается, что дело обстоит именно так. В результате открытия Америки был найден новый морской путь в Ост-Индию, что совершенно изменило прежние торговые связи Европы; следствием этого явился полный упадок итальянских и немецких торговых отношений и выдвижение на первый план других стран; торгов­лей завладели западные страны, и, таким образом, главенствую­щую роль стала играть Англия. До открытия Америки отдель­ные страны, даже в Европе, были еще очень разобщены между собой, и торговля в целом занимала незначительное место. Лишь после того, как был найден новый путь в Ост-Индию и в Америке открылось широкое поле выгодной деятельности для европейских торговых наций, Англия начала все более и более концентрировать в своих руках торговлю, что вынуждало другие европейские страны все теснее сближаться друг с другом. Все это привело к возникновению крупной торговли и созданию так называемого мирового рынка. Огромные сокровища, кото­рые европейцы вывозили из Америки, и прибыли, извлекаемые из торговли вообще, имели своим последствием упадок старой аристократии и возникновение буржуазии. С открытием Аме­рики связано и то, что появились машины, а тем самым стала неизбежной борьба, которую мы теперь ведем, — борьба неиму­щих против имущих.

446 ' ПРИЛОЖЕНИЯ

До изобретения машин почти каждая страна производила столько, сколько ей требовалось, и торговля ограничивалась в основном лишь теми продуктами, которые та или иная страна вовсе не могла производить; когда же появились машины, то стали производить такое количество, что во многих местах при­шлось прекращать работу, ибо те самые люди, которые раньше такие же изделия изготовляли своими руками, теперь для соб­ственного потребления стали покупать изделия машинного производства. Положение прежних рабочих совершенно из­менилось, и все человеческое общество, состоявшее ранее из четырех — шести различных классов, разделилось на два враж­дебно противостоящих один другому класса.

С тех пор, как англичане завладели мировой торговлей и развили машинное производство до такой степени, что могли снабжать своими изделиями почти весь цивилизованный мир, с тех пор, как буржуазия добилась политического господства, — англичанам удалось преуспеть и в Азии, буржуазия и там стала возвышаться. С распространением машин варварское состояние других стран непрерывно разрушается. Мы знаем, что порту­гальцы * застали Ост-Индию на той же ступени развития, что и ан­ гличане, и тем не менее индийцы столетиями продолжали жить по-старому, то есть ели, пили и прозябали; как дед обраба­тывал свой клочок земли, так делал это и внук; а множество на­сильственных переворотов, которые имели место, представляли собой однако не что иное, как борьбу за власть между различ­ными племенами. Когда туда пришли англичане и стали рас­пространять свои промышленные товары, индийцы лишились заработка и в результате этого стали выходить из своего не­подвижного состояния. Рабочие уже уходят из родных мест и, смешиваясь с другими народами, впервые становятся воспри­имчивыми к цивилизации. Старая индийская аристократия совершенно разорилась, и людей натравливают там друг на друга так же, как и у нас.

Позже мы видели, как в Китае, в этой стране, которая более тысячи лет противилась всякому развитию и движению истории, с появлением англичан и их машин все изменилось и втяги­вается в цивилизацию.

Австрия, этот европейский Китай, единственная страна, внутренние порядки которой не были поколеблены француз­ской революцией и с которой даже Наполеон ничего не смог поделать, уступила силе пара; там внезапно все изменилось под влиянием машин; покровительственные пошлины вызвали

* В протокольной ваписи, видимо, описка: испанцы. Рев,

ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ВЫСТУПЛЕНИЯ ЭНГЕЛЬСА 30 НОЯБРЯ 1847 Г. Ш

их появление в этой стране. В результате возвысилась мелкая буржуазия и свергла высшее дворянство; Меттерних оказался несколько обойденным, чего он, разумеется, никогда не ожидал; на последнем заседании богемского сейма буржуазия отказала ему в утверждении налогов на сумму в 50 000 гульденов. Классы общества претерпели изменения, мелкие ремесленники разоряются и вынуждены превращаться в простых рабочих, вследствие чего появился элемент, который может стать опас­ным для Меттерниха.

В Италии промышленное производство также возросло, буржуазия повсюду садится на шею Меттерниху, и правитель­ ство оказалось в таком затруднительном положении, что Мет­терниху пришлось согласиться с отказом Богемии уплатить налоги в сумме 50 000 гульденов.

Итак, благодаря открытию Америки все общество раздели­лось на два класса, чего не случилось бы без возникновения мирового рынка. Рабочие всего мира повсюду имеют одина­ковые интересы, промежуточные классы повсюду исчезают, и их различные интересы начинают совпадать. Если, следова­тельно, революция начнется в какой-либо одной стране, она неизбежно окажет воздействие и на другие страны, и только теперь может произойти действительное освобождение.

Впервые опубликовано в издании: Печатается по тексту издания

nArchiv für die Geschichte det Sozialismus „ _a

und der Arbeiterbewegung». Перевод с немецкого

Achter Jahrgang. Leipzig, 1919 _Ha русском языке публикуется »первые

448 ]

ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ВЫСТУПЛЕНИЯ К. МАРКСА

В ЛОНДОНСКОМ ПРОСВЕТИТЕЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ

НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ 30 НОЯБРЯ 1847 ГОДА

Относительно Бельгии могу сообщить, что там образовалось Рабочее общество, насчитывающее в настоящее время 105 чле­ нов²⁷⁷. Немецкие рабочие в Брюсселе, которые до сих пор были совершенно разобщены, теперь представляют уже силу; и если раньше их никуда не приглашали, то в этом году представителя Общества просили принять участие в праздновании годовщины польсной революции, которое проводится в Брюсселе городскими властями, и выступить от имени этого Общества. В случае если правительство попытается притеснять Общество, поскольку оно безусловно окажет влияние и на бельгийских рабочих, Общество решило передать свою библиотеку, насчитывающую 300 томов, и другое имущество лондонскому Обществу.

Сделаю еще несколько замечаний о литературе. Луи Блан доказывает теперь в одной из своих работ ²⁷⁸, что во время фран­цузской революции, в тот момент, когда пролетариат штурмо­вал Бастилию, городскую тюрьму, буржуазия принимала реше­ния против тех, кто своей кровью обеспечил ей победу. Все главные деятели революции предстают теперь в своем истин­ном виде, появилось множество листовок, написанных в духе пролетариата и оказывающих значительное влияние на обще­ство. Французы действуют больше в интересах какой-либо пар­ тии, чем ради выгоды. Перед июльской революцией * циркулиро-

» — J830 года. p«Q,

йроФоколЬная йайисЬ Выступлений маркса ад ноября 184'? г. 449

I I .................................. ................................................................. Т ' ' ' I '" I " '

вали листовки, написанные в духе буржуазии, точно так же., как теперь в ходу листовки в пролетарском духе.

Из всех трудов, созданных немецкой философией, наиболее важные посвящены критике религии; но эта критика исходила не из общественного развития. Все, что до сих пор писалось против христианской религии, ограничивалось доказательством того, что она покоится на ложных принципах, например, что писатели заимствовали друг у друга; но до Сих пор еще не под­вергнут исследованию практический культ христианства. Мы знаем, что высшей идеей в христианстве является жертвопри­ ношение людей. Даумер доказывает в своей недавно вышедшей работе, что христиане действительно умерщвляли людей и во время причастия ели человеческое мясо и пили человеческую кровь²⁷⁹. Этим он объясняет, почему римляне, которые терпимо относились ко всем религиозным сектам, преследовали христиан и почему позднее христиане уничтожили всю языческую ли­тературу, направленную против христианства. Сам апостол Павел горячо протестует против того, чтобы к причастию до­пускали лиц, не вполне посвященных в таинства. Теперь также легко поддается объяснению, откуда, например, взялись мощи И 000 девственниц и т. д.; имеется документ, относящийся к средневековью, который рассказывает о контракте, заклю­ченном между монахинями одного французского монастыря и настоятельницей о том, чтобы без согласия всех не допускалось больше никакого обнаружения мощей. Повод к этому подал некий монах, который постоянно разъезжал из Кёльна в Париж и обратно и каждый раз оставлял чьи-то мощи. Все, что с этим было связано, обычно рассматривалось как мошенничество по­ пов, но при этом им приписывались ловкость и мудрость, далеко превосходившие время, в которое они жили. Жертвоприноше­ ние людей считалось священным делом, и оно действительно существовало. Протестантизм лишь перенес это на духовную жизнь человека и несколько смягчил дело. Поэтому среди про­ тестантов встречается больше умалишенных, чем в любой другой секте. Эта история, как она изображена в работе Даумера, наносит христианству последний удар; спрашивается теперь, какое это имеет значение для нас. Это дает нам уверенность, что старое общество идет к своей гибели, что рушится все это здание обмана и предрассудков.

Впервые опубликовано в издании: Печатается по теисту издания

uArchiv für die Geschichte des Sozialismus „ .

und der Arbeiterbewegung». Перевод о немецкого

Achter Jahrgang. Leipzig, 1919 ц_а русском языке публикуется впервые

* û l ............ ,,

ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ВЫСТУПЛЕНИЯ Ф. ЭНГЕЛЬСА

В ЛОНДОНСКОМ ПРОСВЕТИТЕЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ

НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ 7 ДЕКАБРЯ 1847 ГОДА

Гражданин Энгельс делает доклад, в котором доказывает, что торговые кризисы вызываются только перепроизводством и что биржи являются главными пунктами, где фабрикуются пролетарии.

Впервые опубликовано в издании: Печатается по тексту издания

« АкШ für <fle OtacMchte Ле » Sozialismut _ .

% цА der Arbeiterbewegung». Период о шмецтю

Achter iahrgang. Leipzig, 1919 Ba _vysxKOM j^»,« гщблищетея шпервш

t 451

ИЗ ОТЧЕТА «DEUTSCHE-BRÜSSELER-ZEITUNG»

О НОВОГОДНЕМ ВЕЧЕРЕ НЕМЕЦКОГО

РАБОЧЕГО ОБЩЕСТВА В БРЮССЕЛЕ

31 ДЕКАБРЯ 1847 ГОДА ^а8°

... Затем слово взял Карл Маркс и провозгласил на француз­ском языке тост в честь брюссельской Демократической ассо­циации ²¹⁷, подчеркнув в ясном и четком анализе либеральную миссию Бельгии в противовес абсолютизму, по достоинству оце­нив благотворное воздействие либеральной конституции стра­ны, в которой допускаются свободные дискуссии, право ассоциа­ций и могут распространяться семена гуманизма на благо всей Европы *. (Громкие аплодисменты.)

Напечатано Печатается по тексту маеты

■#' bDeuttche-Brüsseler-Zeitimg» гг.~~л ~ «-«-„„„,«'

M г, в января 184» г. Перевод с немецкого

На русском языке публикуется »первые

*. К данному месту отчета редакция газеты дала следующее примечание: «На
одном не предыдущих собраний Немодного рабочего''общества Карл Маркс сделал
доклад по важному вопросу: «Что такое ваработная плата?»; он говорил /icho, по-де­
ловому и доходчиво, подверг такой острой критике существующее положение, приведя
■фактические доказательства, что мы намерены в ближайшее время ознакомить с ним
ваших читателей»"¹. Реф, .;.,,..

452 ]

ОТЧЕТ «DEUTSCHE-BRÜSSELER-ZEITUNG»

О РЕЧИ МАРКСА НА СОБРАНИИ

ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ

9 ЯНВАРЯ 1848 ГОДА²⁸²

Никогда еще собрание не было столь многолюдным. Многие слушатели стояли в глубине зала. Было принято семь новых членов.

Благодаря докладу Карла Маркса о свободе торговли это собрание явилось одним из самых интересных, из ранее созы­ваемых Ассоциацией. Сообщение Маркса, сделанное на фран­цузском языке, длилось свыше часа, но внимание слушателей не ослабевало.

По предложению одного из членов было решено единогла­сно — нет, при одном голосе против, — отпечатать эту речь за счет Ассоциации.

Отметим лишь, что заключительные слова речи д-ра Брейера, а именно, что средства производства (машины и т. д.) должны принадлежать всему обществу, а не отдельным его членам, были встречены полным одобрением.

Приводим здесь краткий анализ речи Маркса:

«Великим достижением свободной торговли в XIX в. яв­ляется отмена хлебных законов в Англии. Вообще промы­ шленники под свободной торговлей понимают прежде всего свободную торговлю сырыми материалами и в особенности сво­бодную торговлю зерном. Агитация Лиги против хлебных законов преследовала лишь филантропическую цель — сделать более дешевыми жизненные средства для народа, точно так же, как сторонники свободы торговли вообще жаждут лишь улучшения положения трудящихся классов».

Г-н Маркс отмечает поразительную неблагодарность народа, особенно английского, по отношению к этим самоотверженным

СОБРАНИЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ 9 ЯНВАРЯ 1848 Г. 453

людям. «Pain à bon marché» *, сказал он, пользуется теперь в Англии такой же скверной репутацией, как «gouvernement à bon marché»** во Франции. Он дает затем обзор наиболее ти­пичных для английских фритредеров взглядов. Он высмеивает противоречивые и лицемерные фразы, с которыми они обра­ щаются к различным слоям народа — к фабричным рабочим, мелким предпринимателям, арендаторам, к сельскохозяйствен­ ным рабочим. Он подробно характеризует три сочинения, премированных Лигой против хлебных законов и имевших целью доказать благотворное влияние отмены хлебных законов на английское земледелие.

Г-н Маркс кратко описывает отношение английских рабочих к своим фабрикантам, чтобы показать всю пустоту филантро­пических фраз фритредеров.

Борьба за отмену хлебных законов в Англии, продолжает он, была лишь борьбой между промышленными капиталиста­ ми и землевладельцами. Рабочий класс мог при этой отмене непосредственно лишь потерять. Разъяснив это обстоятель­ство, г-н Маркс указывает на тот политический интерес, кото­рый побудил английских рабочих поддержать капиталистов. А именно рабочие хотели ликвидировать последние остатки феодализма в Англии.

Затем г-н Маркс подробно опровергает утверждение фрит­ редеров о том, что рабочий класс будто бы выигрывает от уде­ шевления всех товаров и от роста национального богатства и производительного капитала. Напротив, указывает он, заработ­ная плата должна все больше падать по мере увеличения так называемого национального богатства. «Впрочем», сказал он, «влияние свободной торговли на положение рабочего класса не является уже проблемой». Все экономисты при изложении экономических законов исходят из той предпосылки, что свобод­ная торговля уже полностью осуществляется. Законы, касаю­щиеся определения заработной платы, которые можно найти в каждом учебнике политической экономии, следовательно, применимы с тем большей точностью, чем полнее осущест­вляется свобода торговли. Основной закон, определяющий уровень заработной платы, закон, провозглашенный эконо­ мистами от Кенэ до Рикардо, заключается, однако, в том, что нормальной заработной платой является та, которая дает возможность рабочему существовать в качестве рабочего и продолжать свой род; это означает, следовательно, что минимум

• — «Дешевый хлеб». Ред. ** — «дешевое правительство». Ред.

454

ПРИЛОЖЕНИЯ

заработной платы и является нормальным уровнем заработной платы.

Свобода торговли есть освобождение капитала от националь­ ных оков, которые в большей или меньшей степени сковывают еще его развитие. Это свобода капитала по отношению к труду. Следовательно, вместо того, чтобы упразднить противоречие между капиталом и наемным трудом, свобода торговли еще более обостряет его. Разве мой враг, восклицает г-н Маркс, перестает быть моим врагом от того, что он разрывает путы, сковывающие его борьбу против меня? Рабочим может помочь лишь уничто­ жение всей системы отношений между наемным трудом и капи­талом.

Такого же рода fraternité *, продолжает г-н Маркс, которое свобода торговли устанавливает между различными класса­ми одной нации, устанавливает она и между различными на­ циями земного шара. Только в голове представителей класса буржуазии могла зародиться идея присвоить эксплуатации, освобожденной от национальных пут, эксплуатации, возведен­ной на космополитическую высоту, название fraternité univer­selle **.

Г-н Маркс отвечает далее на некоторые софизмы фритредеров, например, что свободная торговля осуществит международное разделение труда, при котором каждая нация будет произво­дить в соответствии со своим природным призванием и в каждой отрасли промышленности изберет себе определенную специали­зацию и т. д. «Если приверженцы свободы торговли не способны понять, как это одна нация может обогащаться за счет другой, в этом нет ничего удивительного. Эти господа ведь не понимают, каким образом внутри каждой страны один класс может обо­гащаться за счет другого».

Г-н Маркс останавливается кратко на покровительственной системе, которая является при отсталости нации средством осуществить свободную торговлю внутри данной страны, со­ крушить феодализм, установить господство буржуазии и поста­вить неразвитый в промышленном отношении народ в зависи­мость от мирового рынка, то есть от свободной торговли с дру­гими народами.

Г-н Маркс заключает следующими словами:

«Но вообще говоря, господа, покровительственная система в ваши дни является консервативной, между тем как система свободной торговли действует разрушительно, Она вызывает

. • — братство. Рев.

** — всеобщее братство. Рев,

СОБРАНИЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ 9 ЯНВАРЯ Ш8 t. 455

распад прежних национальностей и доводит до крайности анта­гонизм между пролетариатом и буржуазией. Она ускоряет со­ циальную революцию, и в этом смысле демократы могут подавать свой голос за свободную торговлю».

Напечатано Печатается по тексту газеты

в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» „ _

M S, 16 января 1Ш г. Перееод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

456

ИЗ ОТЧЕТА «DEUTSCHE-BRÜSSELER-ZEITUNG»

О ПРАЗДНОВАНИИ В БРЮССЕЛЕ ВТОРОЙ ГОДОВЩИНЫ

КРАКОВСКОГО ВОССТАНИЯ 1846 ГОДА

Годовщина Краковской революции была торжественно от­мечена многолюдным собранием 22 февраля вечером в празд­нично освещенном и украшенном польскими и бельгийскими флагами зале «Старого Двора» в Брюсселе, улица СерНуар. Вы­ступило несколько ораторов: Лелевель, Карл Маркс, Ф. Энгельс, Валлау, адвокат Люблинер и другие; они с большим воодушевле­нием говорили о чисто демократическом характере Краковского восстания, В ближайшем номере мы сообщим подробно об этом праздновании²⁸³, пока лишь отметим, что после публичного заседания состоялся банкет, в котором приняло участие около 100 человек и на котором бельгийские и немецкие демократы произнесли немало тостов. Не было недостатка и в застольных песнях.

Напечатано Печатается по тексту газеты

$ «Deuttcht-Bruateler-ZeUung» _ „

M Л, »t февраля 1Ш », Перееоо с немецкого

На русском языке публикуется впервые

16 M. я 9., т. 42

ПРИМЕЧАНИЯ УКАЗАТЕЛИ

[ 457

[ 459

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Конспект статьи Энгельса «Наброски к критике политической эконо­
мии», опубликованной в журнале «Deutsch-Französische Jahrbücher»
(см. настоящее издание, т. 1, стр. 544—571), находится в пятой из
девяти тетрадей экономических выписок, сделанных Марксом в Па­
риже («Парижские тетради»). Материалы этой тетради могут быть
датированы примерно первой половиной 1844 года.

Данный конспект — одно из свидетельств той высокой оценки, которую снискала у Маркса первая экономическая работа Энгельса. Она в немалой степени повлияла на характер научных интересов Маркса, побудила его, среди других причин, к интенсивным занятиям политической экономией, которые продолжались с небольшими пере­рывами фактически всю его жизнь. Будучи уже эрелым экономистом, Маркс называл статью Энгельеа гениальным набросном, неоднократно цитировал ее в «Капитале». — 3.

2 Маркс излагает здесь то место статьи Энгельса, где говорится об
условиях труда после уничтожения частной собственности (см. на­
стоящее издание, т. 1, стр. 553). — 3.

8 Данный конспект книги Джемса Милля «Основы политической эко­номии», составленный К. Марксом, по-видимому, в первой половине 1844 г. по ее французскому переводу Паризо («Élémens d'économie politique». Traduits de l'anglais par J. T. Parisot. Paris, 1823), является частью четвертой и пятой из девяти тетрадей экономических выписок, которые Маркс сделал в Париже с октября 1843 по январь 1845 года. В настоящей публикации все цитаты из Милля заключены в кавычки, а свободное изложение Марксом конспектируемого текста дается без кавычек, независимо от того, проставлены или не проставлены кавычки в рукописи самого Маркса. При подготовке русского перевода была проведена сверка всех выписок Маркса в основном на немецком языке не только с французским переводом, но и с английским оригиналом книги Милля, к которому Маркс не обращался.

В отличие от многих материалов подобного рода из архива Маркса (выписки, конспекты) в настоящем документе значительную долю

16*

460

ПРИМЕЧАНИЯ

занимают собственные рассуждения Маркса, примыкающие по своему содержанию к «Экономическо-философским рукописям 1844 года» и им предшествующие. В квадратных (редакционных) скобках указаны римскими цифрами страницы той эксцерптной тетради Маркса, где со­держится публикуемый конспект. Курсив в цитируемом тексте, как правило, принадлежит Марксу. — 5.

* Под новейшей политической экономией Маркс подразумевает учение
Д. Рикардо, его последователей, в частности Д. Милля, а также, по-
видимому, и других экономистов — современников Рикардо. — 17,102.

5 В этих определениях отчужденного бога и отчужденного человека Маркс воспроизводит мысли Фейербаха, выраженные в его произведе­нии «Сущность христианства», в частности во второй и третьей главах: «Общая сущность религии» и «Бог как сущность рассудка». — 19.

0  Монетарная система — ранняя форма меркантилизма; сторонники ее считали, что все богатство заключается в деньгах, в накоплении бла­городных металлов, — отсюда запрещение вывоза золота и серебра из страны, стремление меньше покупать в других странах и больше им продавать, политика активного денежного балапса (см. также при­мечание 50). — 19.

1  Маркс цитирует здесь следующие работы: Destutt de Tracy. «Élémens d'idéologie». IV et V parties. Traité de la volonté et de ses effets. Paris, 1826, pp. 68, 78 ( Дестют де Траси . «Основы идеологии». Части IV и V . Трактат о воле и ее воздействии. Париж , 1826, стр . 68, 78). Adam Smith. «Recherches sur la nature et les causes de la richesse des nations». Tra­duction nouvelle par Germain Garnier. Tome I. Paris, 1802, p. 46 ( Адам Смит . «Исследование о природе и причинах богатства народов». Новый перевод Ж. Гарнье. Т. I. Париж, 1802, стр. 46). [Русский перевод: Адам Смит. «Исследование о природе и причинах богатства народов». Москва, 1962, стр. 33]. — 24, 142.

8 Употребление здесь слова «Schacher» (буквально: торгашество) для обозначения торговли вместо общепринятого немецкого слова «Handel», по-видимому, отражает в известной мере то крайне отрицательное отно­шение, которое питал к торговле Ш. Фурье (см. настоящий том, стр. 309— 337), а также и традицию тогдашней немецкой социально-критиче­ской литературы, подчеркивавшей всячески, в том числе и употребле­нием терминов с явно отрицательным звучанием, свое осуждение сти­хийного рыночного обмена при системе частной собственности в про­тивоположность «организованному обмену». — 28.

* идкономическо-философскис рукописи 1844 года» являются, по-види­
мому, первоначальным наброском задуманной Марксом книги «Критика
политики и политической экономии». Работа дошла до нас в виде
трех рукописей на листах в 30x40 см, каждая из которых имеет свою
собственную пагинацию (римскимицифрами). Впервой рукописи(36 стра­
ниц) отдельные страницы разделены на три или два параллельных столбца,
и каждый столбец снабжен своим заголовком: «Заработная плата», «При­
быль на капитал», «Земельная рента». Начиная с XVII страницы, тек­
стом ааполнен только столбец, озаглавленный «Земельная рента», а с
XXII страницы и до конца первой рукописи Маркс писал на всех трех
столбцах, не считаясь с заранее проставленными заголовками. Текст
этих шести страниц ( XXII— XXVII ) публикуется в настоящем томе под

ПРИМЕЧАНИЯ

461

редакционным заголовком «Отчужденный труд». Из второй рукописи сохранились только четыре страницы. Третья рукопись состоит из 17 сшитых белыми нитками больших листов (34 половинных листа). В конце третьей рукописи (на стр. XXXIX — XL) находится «Преди­словие», которое в настоящем томе, как и в предыдущих изданиях, помещено в начале. Раздел рукописи, обозначенный как пункт 6 (о критике гегелевской философии), помещен в конце работы в соответ­ствии с тем намерением, которое выразил Маркс в «Предисловии». Заглавие всей рукописи Маркса, а также заключенные в квадрат­ные скобки заголовки ее отдельных частей даны Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. — 41.

ю Здесь и далее римские цифры обозначают авторскую пагинацию стра­ниц рукописи. — 43.

11 Началом этой критики является работа К. Маркса «К критике геге­левской философии права. Введение» (см. настоящее издание, т. 1, стр. 414—429). - 43.

12 Это намерение не было осуществлено. Возможно, писать названные брошюры Маркс не стал не столько в силу различных внешних обстоя­тельств, а потому, что пришел к убеждению о невозможности само­стоятельного научного рассмотрения вопросов права, морали, поли­тики и других категорий надстроечного порядка, пока не будет дан научный анализ базиса всякого общества, в том числе буржуазного, — производственных отношений. — 43.

18 Имеется в виду Б. Бауэр, опубликовавший в «Allgemeine Literatur-Zeitung» две большие рецензии на книги, статьи и брошюры по ев­рейскому вопросу. Из этих рецензий, помещенных в выпуске I (декабрь 1843 г.) и выпуске IV (март 1844 г.) указанной газеты, и взято боль­шинство цитируемых здесь Марксом выражений. Выражения «утопи­ческая фраза» и «компактная масса» встречаются в статье Б. Бауэра «Что является теперь предметом критики?» в выпуске VIII «Allgemeine Literatur-Zeitung» (июль 1844 г.). Развернутая критика этого еже­месячника была позднее дана Марксом и Энгельсом в работе «Святое семейство, или Критика критической критики» (см. настоящее изда­ние, т. 2). — 44.

14 К этому времени Маркс, владевший, помимо немецкого, также и фран­цузским языком, достаточно хорошо был знаком с французской лите­ратурой. Он читал, а часто и конспектировал труды Консидерана, Леру, Прудона, Кабе, Дезами, Буонарроти, Фурье, Лаотьера, Виль-гарделя и других авторов. Английским языком в первой половине 40-х гг. Маркс еще не владел и поэтому мог пользоваться произведе­ниями английских социалистов лишь в переводах на немецкий или французский языки. Так, сочинения Оуэна он знал по французским переводам, а также по работам французских авторов, излагавших взгляды Оуэна. Текст самих «Экономическо-философских рукописей» и другие источники не содержат указаний на более обширное знаком­ство с творчеством английских социалистов, которое заметно позднее, например в «Нищете философии», написанной в 1847 году. — 44.

15 Помимо главного произведения Вейтлинга «Гарантии гармонии и сво­боды» (1842), Маркс имеет, вероятно, в виду и статьи, публиковав-

462

ПРИМЕЧАНИЯ

шиеся в журналах, издаваемых самим Вейтлингом в 1841—1843 гг., а также написанное Вейтлингом программное сочинение для Союза справедливых «Человечество, каково оно есть и каким оно должно быть». В изданном Георгом Гервегом сборнике «Einundzwanzig Bogen aus der Schweiz». Zürich und Winterthur, 1843 («Двадцать один лист из Швейцарии». Цюрих и Винтертур, 1843) были анонимно опублико­ваны три статьи Гесса: «Социализм и коммунизм», «Философия дейст­вия», «Единая и полная свобода». — 44.

le См. настоящее издание, т. 1, стр. 544—571. — 44.

17 В письмах Маркса к Руге, в его статьях «К еврейскому вопросу», «К критике гегелевской философии права. Введение», опубликованных в «Deutsch-Französische Jahrbücher» (февраль 1844 г.), прослежи­ваются по крайней мере следующие первые элементы содержания «Экономическо-философских рукописей» — «Критики политики и поли­тической экономии»: требование беспощадной критики существующего мира как одной из важнейших предпосылок образования нового мира; призыв к критике политики, к занятию определенной партийной пози­ции в политике и установление, таким образом, живой связи теории с действительной борьбой; раскрытие природы денежного фетишизма в буржуазном обществе, сущности денег как отчужденной от чело­века сущности его труда и его бытия; постановка проблемы отчужде­ния человека от себя самого и от природы в условиях капитализма; критическая оценка утопического («тогдашнего») коммунизма — той его формы, которую проповедовали Кабе, Дезами, Вейтлинг и дру­гие; акцент на уничтожение частной капиталистической собственности, как главной цели и содержания радикальной социальной революции («общечеловеческой эмансипации»); тезис об образовании и возвыше­нии с развитием капитализма пролетариата — класса, который призван уничтожить частную собственность и быть «сердцем», т. е. основной движущей силой революционного переустройства общества. — 44.

18 L. Feuerbach. «Grundsätze der Philosophie der Zukunft». Zürich und Winterthur, 1843 (Л . Фейербах . «Основные положения философии будущего». Цюрих и Винтертур, 1843).

Статья Л. Фейербаха «Предварительные тезисы к реформе филосо-

t

vns» была напечатана во втором томе сборника «Anekdota zur neuesten eutschen Philosophie und Publicistik» («Неизданное из области новей­шей немецкой философии и публицистики»). В этот двухтомный сбор­ник кроме работ других авторов входила статья Маркса «Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции». Опубликованная здесь статья «Лютер как третейский судья между Штраусом и Фейербахом», автором которой до недавнего времени считался Маркс, была написана Л. Фейербахом. — 44.

№ Маркс подразумевает здесь все материалистическое воззрение Фейер­баха в целом, которое сам Фейербах называл «натурализмом» и «гума­низмом», или «антропологией» и в котором развивалась та мысль, что новая, т. е. Фейербаховская, философия делает человека как неотъемлемую часть природы (натуры) своим единственным и высшим предметом. Такая философия, или антропология, по мысли Фейербаха, включает в себя физиологию и становится универсальной наукой; сущность нового времени, утверждал он, составляет обожествление действительного, материально существующего; сущность новой фило-

ПРИМЕЧАНИЯ

463

софии заключается в отрицании теологии, в утверждении материализма, эмпиризма, реализма, гуманизма. — 44.

20   Это свое намерение Маркс вскоре после написания данного «Предис­ловия» выполнил совместно с Энгельсом в книге «Святое семейство, или Критика критической критики» (см. настоящее издание, т. 2). — 46.

21 Страницы первой рукописи Маркс делит на три параллельных столбца, снабдив их заголовками: «Заработная плата», «Прибыль на капитал» и «Земельная рента». Каждый столбец заполнен текстом, отно­сящимся к указанным темам. Однако это трехчленное изложение нару­шается, а к концу рукописи теряет, по существу, всякое значение. Принятые Марксом заголовки соответствуют трем категориям буржу­азной политэкономии, которые, согласно учению Адама Смита, в свою очередь, представляют три вида доходов трех основных классов тог­дашнего буржуазного общества — рабочего класса, промышленной бур­жуазии и земельных собственников. — 47.

22   Маркс цитирует стр. 138, т. I работы А. Смита (см. примечание 7) [Русский перевод, стр. 66]. Все последующие ссылки даны Марксом на это издание. — 47.

23   Цитируется стр. 162, т. II работы А. Смита (см. примечание 7) [Рус­ский перевод, стр. 194]. — 49.

2* Цитируется стр. 193, т. I работы А. Смита (см. примечание 7) [Рус­ский перевод, стр. 84]. — 51.

25    Сложные проценты — проценты, последовательно начисляемые не только на первоначальную величину, но и на приращение к ней за какой-нибудь определенный срок. Таким образом, эта первоначальная величина возрастает наподобие члена геометрической прогрессии: на­пример, 2 х 2 = 4 X 2 = 8 х 2 = 16 и т. д. — 52, 63.

26    На стр. VII первой рукописи, в отличие от предыдущих страниц, Маркс излагает тему «Заработная плата» на всех трех столбцах. На стр. VIII имеет место изложение двух тем: на первом, левом, столбце — «Заработная плата», на втором, правом, — «Прибыль на капитал». — 52.

27    w. Schulz. «Die Bewegung der Production. Eine geschichtlich-statistische Abhandlung zur Grundlegung einer neuen Wissenschaft des Staats und der Gesellschaft». Zürich und Winterthur, 1843 (В. Шульц. «Движение производства. Историко-статистическое исследование для обоснования новой науки о государстве и обществе». Цюрих и Винтертур, 1843). — 55.

28    С . Pecqueur. «Théorie nouvelle d'économie sociale et politique, ou Etudes sur l'organisation des sociétés». Paris, 1842 (К. Пеккёр. «Новая теория социальной и политической экономии, или Исследования об органи­зации обществ». Париж, 1842). — 56, 68.

2» Ch. Loudon. «Solution du problème de la population et de la subsistance». Paris, 1842 (4. Лаудон «Разрешение проблемы народонаселения и про­питания». Париж, 1842). — 56.

464

ПРИМЕЧАНИЯ

*> Е. Buret. «De la misère des classes laborieuses en Angleterre et en France». T. I . Paris, 1840 (Э. Бюре. «О нищете рабочих классов в Англии и во Франции». Т. I. Париж, 1840). — 57.

81 J. В . Say. «Traité d'économie politique». Troisième édition. T. 1—II. Paris, 1817 (Ж . Б . Сэй . «Трактат по политической экономии». Издание третье. Т. I — II. Париж, 1817). — 59.

82    Весь этот абзац принадлежит не А. Смиту, а Ж. Гарнье — француз­скому переводчику его «Богатства народов». — 60.

83    В данном месте Маркс воспроизводит мысли А. Смита о благодетельном значении конкуренции, которые тот высказывал в своем главном сочинении «Богатство народов». Смит считал, что если бы, например, капитал оказался распределенным среди двадцати торговцев, то воз­росла бы конкуренция между ними, и это принесло бы прямую выгоду как потребителю, так и производителю, ибо различные торговцы вы­нуждены были бы продавать дешевле и покупать дороже, чем в том случае, когда вся отрасль монополизирована одним или двумя лицами. Возрастающая конкуренция между различными капиталами, по мне­нию Смита, должна способствовать повышению оплаты труда, и она не понижает прибыль. В условиях возрастающего спроса на рабочую силу и конкуренции между капиталистами последние оказываются пе­ред необходимостью нарушить «естественное соглашение» не повы­шать заработную плату. — 64.

«4 Весь этот абзац, включая цитаты из книги Рикардо «Начала полити­ческой экономии и налогового обложения» и книги Сисмонди «Новые начала политической экономии», представляет собой выписку из книги: Е. Buret . «De la misère des classes laborieuses en Angleterre et en France». T. I. Paris, 1840, p. 6—7 (см. примечание 30). — 69:

85 Имеется в виду рассуждение Смита относительно факторов, опредвт
ляющих преуспевание работающих и величину заработной платы.
В числе этих факторов фигурирует «вероятность или невероятность
успеха». Смит, в частности, говорит: «Отдайте своего сына в ученики
к сапожнику, и вы можете почти не сомневаться, что он выучится шить
башмаки; но пошлите его изучать юриспруденцию, и можно поставить,
по крайней мере, двадцать против одного, что он не достигнет таких
успехов, которые позволили бы ему жить этой профессией. В совер-

. шенно справедливой лотерее вынимающие выигрышные номера должны выигрывать все то, что теряют вынувшие пустые билеты. В профессии, в которой приходится двадцать терпящих неудачу на одного удачника, этот один должен выиграть все то, что должны были бы получить все двадцать неудачников». — 71.

86 В данном месте Маркс приводит положение А. Смита, согласно которому
возрастающий спрос населения на какой-либо продукт массового
потребления, например картофель, рост числа потребителей этого
продукта, даже если он получается с земли среднего качества, обус­
ловят больший излишек стоимости в руках фермера после возмещения
стоимости капитальных затрат и затрат на содержание рабочей силы.
В свою очередь большая доля этого излишка будет доставаться земель­
ному собственнику. Отсюда вывод: с увеличением численности населе­
ния повышается и уровень земельной ренты. — 76.

ПРИМЕЧАНИЯ

465

87 Маркс формулирует здесь вывод, вытекающий из общего контекста рассуждений представителей так называемой новейшей политэкономии, прежде всего Д. Рикардо, об отношениях между земельными собствен­никами, получающими земельную ренту, не работая — по праву соб­ственности на землю как основное средство производства — и произ­водителями сельскохозяйственных продуктов — арендаторами, соста­влявшими значительную часть населения Англии в мануфактурную эпоху капитализма и на первых порах фабричного производства. Что касается А. Смита, то он, следуя за физиократами, доказывал еще мнимую идентичность интересов земельного собственника и обще­ ства. — 77, 102.

38     Это замечание, скорее всего, касается мелкобуржуазных взглядов Сисмонди, идеализировавшего патриархальные отношения частной зе­мельной собственности. — 80.

39     Термину «торгашеские махинации» в оригинале соответствует трудно переводимое слово «Verschacherung». Социально-критическая литера­тура того времени по традиции, восходящей к Фурье, частную торговлю, вообще всякого рода рыночные сделки третировала в общем как гнус­ное и мерзкое дело. В данном случае, как и в других местах «Экономи-ческо-философских рукописей», налицо известное, по крайней мере терминологическое, влияние на Маркса его предшественников в трак­товке торговли (см. также примечание 8). — 80.

40     Подобный вывод был довольно распространен в социально-критической литературе того времени. В. Вейтлинг, например, писал в своей работе «Гарантии гармонии и свободы»: «Как яма возникает при сооружении вала, так и бедность возникает при накоплении богатства». — 87.

41 В рукописи Маркс выражает отчуждение двумя нередко рядом употреб­ляемыми терминами: «Entfremdung» и «Entäußerung». Как правило, это синонимические понятия и на русском языке их вполне можно передавать одним словом. В отдельных случаях, однако, термин «Entäußerung» употребляется Марксом в данной рукописи и в другом смысле, в частности для обозначения обмена деятельностью, перехода из одного состояния в другое, приобретения, т. е. таких экономи­ческих и социальных явлений, которые не означают отношений враждебности и чуждости. Наряду с термином «Entfremdung» у Маркса фигурирует также «Selbstentfremdung» (буквально «самоотчуждение»). Этим термином он обозначал деятельность рабочего, его труд на капи­талистической основе, как повернутую против самого рабочего, от него но зависящую и ему не принадлежащую деятельность. — 88.

42   В данном месте Маркс воспроизводит в переработанном виде одно из положений философии Фейербаха, который рассматривал религию как отчуждение человеческой сущности. В своем сочинении «Сущность христианства» Фейербах доказывал, что поскольку положительное в воззрении божественной сущности есть всего лишь человеческое, то воззрение человека, являющегося предметом сознания, есть исключи­тельно отрицательное. Чтобы обогатить бога, говорил Фейербах, чело­век должен стать бедным, чтобы бог был всем, человек должен стать ничем. Человек отрицает в себе то, что он полагает в боге. — 88.

*» Высказанная здесь мысль перекликается с положениями Фейербаха, видевшего в религии и идеалистической философии отчуждение бытия

466

ПРИМЕЧАНИЯ

человека и его духовной деятельности. Фейербах писал, что бог, как нечто экстремальное по отношению к человеку, как нечеловече­ское представляет собой объективную сущность разума, бог и рели­гия — это предметная сущность фантазии. Он же писал, что сущность гегелевской логики — это деятельность субъекта, его похищенное мышление, что абсолютная философия отчуждает у человека его соб­ственную сущность, его деятельность. — 91.

''4 В этом и следующем абзаце Маркс использует терминологию Фейербаха и творчески ассимилирует его мысли: в религии у человека отчуждается его «родовая сущность», его общественный характер; религия покоится на существенном отличии человека от животного — на сознании, кото­рое в строгом смысле налицо только там, где предметом, сущностью существа является его род; человек — это не частичное существо, на­подобие животного, а универсальное, неограниченное существо. — 92.

45 Род, родовая жизнь, родовая сущность — Фейербаховские термины, выражающие понятие человека, истинно человеческой жизни, которая предполагает дружбу и добродетельные отношения, любовь, как само­ощущение рода или действенное осознание принадлежности индивида к совокупности людей. Родовая сущность, полагал Фейербах, позволяет каждому конкретному индивиду осуществлять себя в бесчисленном множестве разных индивидов. Он признавал реально существующую взаимную враждебность и противоположность интересов людей, однако выводил ее не из исторически реальных условий классового общества, экономических условий жизни буржуазного общества, а из отчужде­ния от человека его подлинной, т. е. родовой сущности, из искусст­венного, но отнюдь не неизбежного, отрешения человека от предопре­деленной самой природой гармоничной родовой жизни. — 93.

te Здесь намечаются исходные положения критики Марксом концепции «равенства» на базе капиталистических отношений, которую Прудон изложил в известном труде «Что такое собственность?». Утопическо-реформаторским мелкобуржуазным рецептом Прудона предусматри­валась замена частной собственности «общественной собственностью» в виде равного мелкого владения в руках непосредственных произво­дителей при «равном» обмене произведенными продуктами. Фактически речь шла о дроблении частной собственности. «Равенство» обмена Прудон мыслил таким образом, что «ассоциированные рабочие» всегда должны получать равную плату, ибо при взаимном обмене их продук­тов, даже если это в действительности неравные продукты, каждый получает одно и то же, а излишек продукта одного над продуктом дру­гого будет оставаться вне обмена, не станет достоянием общества, и, таким образом, совершенно не будет нарушаться равенство заработной платы. Заявляя, что в теории Прудона общество предстает как абстракт­ный капиталист, Маркс тем самым говорит, что Прудон не принимает во внимание реальных противоречий товарного производства, которое остается в силе и при системе мелкого («равного») владения. Несколько позднее, в «Святом семействе», будет сформулирован вывод о том, что Прудон преодолевает экономическое отчуждение в пределах самого этого отчуждения, т. е. фактически вовсе его не преодолевает. — 98.

и Этими словами начинается XL страница второй рукописи Маркса. Начало фразы, как и первые 39 страниц этой второй рукописи, до нас не дошли. — 100.

ПРИМЕЧАНИЯ

467

48    Имеется в виду новый закон о бедных, принятый английским парла­ментом в 1834 году. Он допускал только одну форму вспомоществова­ния бедным — помещение их в работные дома с тюремным режимом. Одна из главных целей закона о бедных заключалась в создании для предпринимателей максимально выгодных условий найма рабочей силы. Подробная характеристика закона о бедных и созданных в соот­ветствии с ним работных домов дана Энгельсом в работе «Положение рабочего класса в Англии» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 507— 513). - 101.

49    Это добавление относится, видимо, к одной из несохранившихся страниц, как и следующее ниже добавление к стр. XXXIX, возможно, из второй рукописи. — 108.

50    «Просвещенную политическую экономию», связанную прежде всего с именем А. Смита, которого Маркс, вслед за Энгельсом, называет реформатором, «Лютером» этой науки, Маркс справедливо считает более высоким этапом в развитии экономической мысли по сравне­нию с монетарной системой и меркантилизмом — более ранними эко­номическими доктринами и соответствующими формами экономической политики. Обе системы (вернее обе ветви п сущности одной и той же системы) ориентировались на достижение активного денежного баланса (монетарная система) или активного торгового баланса (мер­кантилизм). В том и другом случае речь шла о накоплении денег ради денег; их приобретение любой ценой и тезаврация объявлялась, по существу, высшей целью и даже самоцелью. По отношению к деньгам, особой форме богатства, подлежащей, говоря языком Маркса, «сохра­нению и утверждению лишь внешним способом», меркантилисты вы­ступали как идолопоклонники и фетишисты. В то же время при­верженцы обеих систем не уделяли внимания собственно производству, не видели в развитии его основы общественного богатства. Своим глав­ным принципом, или началом, признала производство, труд, лишь «просвещенная политическая экономия». — 108.

51 См. Ф. Энгельс. «Наброски к критике политической экономии» (настоя­щее издание, т. 1, стр. 549). — 108.

52    Понятия «противоположность» и «противоречие*) разграничивал Гегель в своей «Науке логики»: в противоположности отношение двух сторон таково, что каждая из них определяется другой и поэтому является только моментом, но в то же время каждая сторона определяется и сама собой, и это сообщает ей самостоятельность; в противоречии, напротив, отношение таково, что каждая сторона в своей самостоя­тельности содержит другую, и в связи с этим оказывается исключен­ной самостоятельность обеих. — ИЗ.

53    в своей утопии будущего мира, так называемого социетарного по­рядка, Шарль Фурье, вопреки реальным тенденциям экономического развития и основным положениям политэкономии, к которой он относился крайне отрицательно, считая ее ошибочной наукой, утвер­ждал, что промышленное производство в условиях «разумного строя» должно поддерживаться только как дополнение к земледелию, как «средство отвлекать от затишья страстей» во время долгого зим­него безделья и проливных дождей; он утверждал, что самим богом, самой природой определено, чтобы социетарный человек отдавал

468 •

ПРИМЕЧАНИЯ

промышленному труду лишь четверть своего времени, что промышлен­ный труд — занятие лишь вспомогательное и разнообразящее земледе­лие. — 114.

⁵* Эти положения Сен-Симон развивал в работе «Катехизис промыш­ленников» («Catéchisme des industriels». Paris, 1824). — 114.

55 Здесь под «коммунизмом» Маркс подразумевает утопические системы воззрений, которые были разработаны во Франции Бабёфом, Кабе, Дезами, в Англии — Оуэном, в Германии — Вейтлингом. Свои соб­ственные взгляды Маркс обозначает термином «коммунизм» впервые лишь в «Святом семействе». — 114.

5в Под первой формой коммунизма Маркс, вероятно, подразумевает здесь прежде всего сложившиеся под влиянием французской буржу­азной революции 1789—1794 гг. утопические взгляды Бабёфа и его сторонников об общеетво «совершенного равенства» и путях его осу­ществления на основе вытесняющей частное хозяйство «национальной коммуны». Хотя эти представления и выражали требования пролета­риата своего времени, в целом они носили еще грубоуравнительный примитивный характер. — 114.

57    Вполне возможно, что это высказывание Маркса направлено против Руссо. Неестественным Маркс называет то состояние, которое Руссо и его последователи считали, напротив, естественным для человека: существование, не затронутое образованием, культурой и цивилиза­цией. Такого рода положения развиваются Руссо в «Рассуждении о нау­ках и искусствах», «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства между людьми» и других произведениях. — 115.

58    Используя терминологию Фейербаха, Маркс намечает здесь свою диалектико-материалистическую концепцию коммунизма, которая дает «решение загадки истории», т. е. иначе говоря, выводит неизбежность коммунизма из развития объективных противоречий общества, осно­ванного на частной собственности. — 116.

5в Имеются в виду критические высказывания Оуэна в отношении всех религий, которые, по его словам, внушали людям опасные и плачев­ные предпосылки, насаждали в обществе искусственную вражду; ре­лигиозная нетерпимость, указывал Оуэн, является прямым препятст­вием на пути достижения всеобщей гармонии и радости; представ­ления всякой религии Оуэн считал грубыми заблуждениями. — 117.

"О Категория обладания [«Haben»] встречается в сочинениях М. Гесса, в частности, в статье «Философия действия», опубликованной в сбор­нике «Двадцать один лист из Швейцарии» (см. примечание 15). — 120.

61 Психологией Фейербах называл свою теорию познания. Видимо,
вдесь в таком смысле и употребляется этот термин. — 123.

⁶² Геогнозия — употреблявшееся в XVIII — XIX вв. название описатель­
ной геологии. — 125.

*3 Generatio aequivoca — это выражение Маркс употреблял как синоним французского génération spontanée, что означает в буквальном пере-

ПРИМЕЧАНИЯ

469

воде — самопроизвольное, спонтанное зарождение. О generatio aequi- voca — возникновении жизни путем самозарождения — говорит также Энгельс в «Диалектике природы» (см. настоящее издание, т. 20, стр. 611—612). —125.

64    Здесь намечается критика Марксом мальтузианских положений теории народонаселения Милля (см. настоящий том, стр. 7—12). — 134.

65    Цитируются стр. 29—46, т. I и стр. 191—195, т. II работы Смита (см. примечание 7). [Русский перевод, стр. 27—30, 203]. — 142.

66    Цитируются стр. 300, 76—77, т. I и стр. 6 и 465, т. II работы Сэя (см. примечание 31). — 142.

6' F. Skarbek. «Théorie des richesses sociales». Seconde édition. T. I. Paris, 1839, pp. 25—27, 75, 121—131 ( Ф . Скарбек . «Теория общественного богатства». Издание второе. Т. I . Париж, 1839, стр. 25—27, 75, 121 — 131). — 142.

⁶⁸ Маркс цитирует стр. 7,11—12 книги Д. Милля(см. примечание 3). —143.

би Имеется в виду трехтомная работа Б. Бауэра «Критика евангелической истории синоптиков» («Kritik der evangelischen Geschichte der Synop­tiker». Bd. 1—2. Leipzig, 1841; Bd. 3. Braunschweig, 1842). Синоптиче­скими евангелиями в литературе по истории религии принято называть первые три близкие по содержанию евангелия (от Матфея, от Марка, от Луки), входящие в канонический «Новый завет». Близость этих евангелий — синоптиков подтверждается общей последовательностью изложения, взаимными заимствованиями, общностью многих источ­ников, совпадением выражений и терминов. — 152.

⁷⁰ В . Bauer. «Das entdeckte Christenthum». Zürich und Winterthur, 1843
(Б . Бауэр . «Раскрытое христианство ». ЦюрихиВинтертур , 1843). —152.

⁷¹ В . Bauer. «Die gute Sache der Freiheit und meine eigene Angelegenheit».
Zürich und Winterthur, 1842 (Б. Бауэр. «Правое дело свободы и мое
собственное дело». Цюрих и Винтертур, 1842). — 163.

⁷² Имеются в виду выступления младогегельянцев на страницах «Allge­
meine Literatur-Zeitung». — 153.

⁷³ Маркс воспроизводит здесь направленные против Гегеля критические
рассуждения Фейербаха в §§ 29—30 его книги «Основные положения
философии будущего» (см. примечание 18). — 155.

⁷⁴ Эти восемь выражений «всестороннего преодоления предмета» выпи­
саны почти дословно из последней главы «Феноменологии духа» Ге­
геля. — 161.

75 Свои философские воззрения Фейербах называл натурализмом и
гуманизмом, но в то же время обычно избегал термина материализм,
очевидно, выражая тем самым свое несогласие с некоторыми прин­
ципами прежнего английского и французского материализма, в част­
ности с абстрактностью, с сенсуализмом, усматривавшим в чувствен­
ности основу и единственный источник знаний. В данном месте Маркс
говорит о дофейербаховских формах материалистической философии,

470

ПРИМЕЧАНИЯ

разделяет ту неудовлетворенность ими, которая была характерна для Фейербаха. Не этот старый материализм, и не идеализм, а фило­софия Фейербаха — натурализм, гуманизм — способна постигнуть тайны всемирной истории. — 162.

⁷⁶ Излагаемые Марксом положения о человеке, как непосредственном и дея­
тельном природном существе, основываются во многом на принципах,
которые развивал Фейербах в противоположность религиозному и фи­
лософскому идеализму: рассмотрение человека в качестве особого,
сознательного существа природы, определение сущности характером
внешнего предмета, непременно предметный характер всякого суще­
ства, всякой сущности, необходимость для существования чувствен­
ного существа других вещей вне его самого (воздуха для дыхания,
воды для питья, света для зрения, животных и растительных про­
дуктов для еды и др.). — 162.

⁷⁷ Термин «страдание» исходит от Фейербаха, у которого он тракто­
вался так же, как и у Маркса, как форма проявления и способ воз­
действия на человека окружающей среды, внешнего мира. Фейербах
говорил о том, что только страдающее, нуждающееся существо яв­
ляется необходимым существом; существование без потребностей —
излишнее существование; только то, что страдает, достойно сущест­
вования. Маркс, в отличие от Фейербаха, существенно переработал и
расширил эмпирический принцип «страдания», включив сюда обще­
ственную практику, осмысленную и целенаправленную деятельность
человека по освоению и преобразованию внешнего мира. — 164.

78   Маркс критикует положения Гегеля, опираясь на Фейербаха и исполь­зуя его терминологию. Фейербах, в частности, писал в «Предваритель­ных тезисах к реформе философии», что мысль у Гегеля — это бытие, субъект, а бытие — в то же время и предикат, логика — это мышле­ние в специфических ему формах, мысль как беспредикатный субъект или мысль, которая является как субъектом, так и предикатом самой себя; Гегель брал объекты только мысленно, как предикаты мыслящей мысли. Выражение «чистое, безостановочное кружение в самом себе» — это, по-видимому, парафраз гегелевских выражений «в себе поглощаю­щийся круг», «круг кругов» из работы Гегеля «Наука логики». — 170.

79   Здесь и далее Маркс цитирует страницы из книги: G. W. F. Hegel. «Encyclopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse». Dritte Ausgabe. Heidelberg, 1830 ( Г . В . Ф . Гегель . « Энциклопедия философских наук в сжатом очерке ». Издание третье. Гейдельберг, 1830). - 171.

80   Цитируется стр. 393 книги Гегеля (см. примечание 79). — 174.

81 Данная статья является второй статьей Маркса, опубликованной в немецкой газете «Vorwärts!» («Вперед!»), выходившей в Париже с января по декабрь 1844 года; сотрудничество Маркса в этой газете началось с лета 1844 г. с публикации его статьи «Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и социальная реформа»» (см. настоящее издание, т. 1, стр. 430—448). С сентября 1844 г., войдя в состав редколлегии, Маркс стал принимать непосредственное уча­стие в редактировании газеты, оказывал влияние и на организацион-

ПРИМЕЧАНИЯ

471

ные дела редакции. По его предложению к сотрудничеству в газете был привлечен и Энгельс. В газете сотрудничали также Гейне, Гервег, Эвербек, Бакунин и другие. Под влиянием Маркса газета стала при­обретать коммунистический характер, становилась органом социали­стического движения; она подвергала острой критике реакционную политику прусского абсолютизма, а также умеренный немецкий либе­рализм. По требованию правительства Пруссии министерство Гизо в ян­варе 1845 г. издало распоряжение о высылке Маркса и некоторых дру­гих сотрудников газеты из Франции; издание «Vorwärtsl» прекрати­лось. — 175.

82 Цитируется указ Фридриха-Вильгельма IV, опубликованный 9 ав­густа 1844 г. в «Allgemeine Preußische Staats-Zeitung» («Всеобщая прусская государственная газета»). Поводом для его издания послу­жило неудавшееся покушение на короля, совершенное 26 июля 1844 г. в Берлине бывшим бургомистром города Шторкова Г. Чехом. — 175.

83    Подразумевается предложение прусского дипломата Бунзена отно­сительно реформы прусского государственного устройства, пред­ставленное им Фридриху-Вильгельму IV весной и летом 1844 г. в форме памятных записок. Согласно проекту Бунзена, предполага­лось создание по образцу английского парламента двухпалатного прусского ландтага с аристократической верхней палатой и нижней палатой, избираемой на основе сословного принципа. — 178.

84    Данной корреспонденцией, впервые публикуемой на русском языке, началось сотрудничество Энгельса в чартистской газете «Northern Star» («Северная звезда»), которое с некоторыми перерывами продолжа­лось до 1848 года. Ранее газета воспроизвела (11 и 25 ноября 1843 г.) статью Энгельса «Успехи движения за социальное преобразование на континенте», опубликованную за его подписью в еженедельнике « New Moral World » (см. настоящее издание, т. 1, стр. 525—541), предпослав ей следующее редакционное введение: «Под вышеуказанным заглавием в « New Moral World » от 4 ноября появилась интересная статья, при­надлежащая перу Ф. Энгельса. Мы приводим из нее нижеследующие извлечения, так как ее объем слишком велик для нашей газеты». При публикации извлечений из второй части, посвященной Германии и Швейцарии, редакция в нескольких вводных словах еще раз отметила важное значение статьи Энгельса. С мая 1844 г. Энгельс стал регулярно посылать в газету сообщения о событиях в странах европейского континента, прежде всего, о политическом и социальном движении (см, публикуемое в настоящем томе (стр. 182) письмо Энгельса в ре­дакцию газеты « Northern Star»). Корреспонденция напечатана в га­зете в рубрике «Германия». — 181.

85    Имеется в виду Германский союз, созданный в 1815 г. по решению Венского конгресса и первоначально включавший 34 немецких госу­дарства и 4 вольных города с абсолютистско-феодальным строем. Союз закреплял политическую и экономическую раздробленность Германии и препятствовал ее прогрессивному развитию; общий орган Германского союза — Союзный сейм, составленный из представителей немецких государств, стал оплотом общегерманской реакции. — 181.

86    Принятый конференцией министров государств Германского союза, состоявшейся в Вене в 1834 г., заключительный протокол предусма-

472

ПРИМЕЧАНИЯ

тривал репрессивные меры против демократического и либераль­ного движения в Германии. Этот протокол и упоминаемые в цитате постановления Союзного сейма за июнь — июль 1832 г. явились от­ветом правящих кругов Германии на возбуждение, вызванное в стране французской революцией 1830 года. Главным вдохновителем этих полицейских мер был австрийский канцлер Меттерних.

Протокол Венской конференции вместе с другими секретными доку­ментами Германского союза был опубликован немецким либеральным публицистом и историком К. Г. Велькером в книге «Wichtige Urkunden für den Rechtszustand der deutschen Nation». Mannheim, 1844 («Важ­ные документы о правовом положении германской нации». Мангейм, 1844). Этот протокол стал известен демократическим кругам, вероятно, еще до выхода книги. В январе 1844 г. он был опубликован в газете «Vorwärts!». — 181.

⁸⁷ Имеется в виду происходивший в январе — феврале 1844 г. судебный
процесс над О'Коннелом, либеральным деятелем ирландского нацио­
нального движения, организатором агитации за отмену англо-ирланд­
ской унии 1801 года. Уния уничтожила последние следы автономии
Ирландии и упразднила ирландский парламент. Требование отмены
унии (Repeal of Union ) стало с 20-х годов XIX в. наиболее популярным
лозунгом в Ирландии. В 1840 г. была основана Ассоциация рипилле-
ров, которая в 1843 г. развернула агитацию за отмену унии, охватив­
шую широкие массы ирландского народа. Опираясь на массовое дви­
жение, О'Коннел и другие лидеры либерального крыла Ассоциации
стремились удержать его в конституционных рамках, направить на
путь компромисса с английскими правящими классами. Правительство
тори, напуганное размахом ирландского национально-освободитель­
ного движения, решило нанести ему решительный удар, возбудив
против О'Коннела судебное преследование. В феврале 1844 г. О'Коннел
и его сторонники были приговорены к тюремному заключению сроком
до 12 месяцев. Однако под влиянием массовых протестов приговор
был отменен палатой лордов. — 181.

88 Данное письмо Энгельса в редакцию газеты « Northern Star » сохрани­
лось в виде отрывка, который процитирован в редакционной статье,
напечатанной в газете 4 мая 1844 г, под заглавием « The movement at
home and abroad » («Движение в стране и за границей»). В этой статье
редакция сообщала о своем намерении придать газете международный
характер, привлекая к сотрудничеству «тех, кто сможет оказать ей
помощь в этом деле». В качестве примера такой помощи приводилась
статья Энгельса «Успехи движения за социальное преобразование на
континенте» (см. примечание 84), которую редакция, не называя ав­
тора, характеризовала как ранее помещенный в газете «интересный
обзор континентального коммунизма, написанный знатоком этого
вопроса».

Процитировав данный отрывок письма Энгельса, редакция писала: «Мы с удовлетворением принимаем предложение нашего друга, раз­деляя его уверенность в том, что в ближайшее время на континенте произойдут события огромного значения». С этого номера началось официальное сотрудничество Энгельса в чартистской газете. Его материалы стали публиковаться с пометкой редакции: «От нашего собственного корреспондента» в разделе «Движение на континенте» под редакционными рубриками с указанием страны, к которой относилась информация. Как видно из письма, Энгельс предоставил право редакции

ПРИМЕЧАНИЯ

473

использовать присланный им материал по ее усмотрению. Отчасти, возможно, этим объясняется, что иногда в одном номере под разными рубриками публиковалось несколько заметок Энгельса. — 182.

⁸⁹ В дальнейшем, как известно, Маркс и Энгельс придерживались того
взгляда, что задачам последовательной борьбы за ликвидацию поли­
тической раздробленности страны и пережитков средневекового пар­
тикуляризма отвечало бы установление не федеративной, а единой
централизованной республики. Во время революции 1848—1849 гг.
Маркс и Энгельс в противоположность мелкобуржуазным республи­
канцам, сторонникам принципа федерализма, отстаивали требование
превращения Германии в единую демократическую республику. — 182.

⁹⁰ Данная заметка напечатана в « Northern Star » в рубрике «Пруссия».
Описываемые в ней выступления берлинских студентов против усиле­
ния реакционных порядков происходили в феврале — марте 1844 года.
Они получили освещение в немецкой печати, в частности в «Kölnische
Zeitung», за которой следил Энгельс. Согласно сообщению этой газеты
в № 46 от 15 февраля 1844 г., студенческое движение, начавшееся в Бер­
лине, распространилось и на другие университетские города Германии
(Бонн, Галле, Гейдельберг, Иена). — 185.

⁹¹ Статья напечатана в «Northern Star » в рубрике «Германия». — 187.

⁹ 2 Энгельс упоминает книгу: F . А. Steinmann. «Caricaturen und Silhouet­
ten des neunzehnten Jahrhunderts». Coesfeld, 1843 (Ф. А. Штейн-
ман. «Карикатуры и силуэты девятнадцатого столетия». Косфельд ,
1843). — 187.

M D. F. Strauß. «Das Leben Jesu». Bd. 1—2. Tübingen, 1835—1836 (Д . Ф. Штраус. «Жизнь Иисуса». Тт. 1—2. Тюбинген, 1835—1836); в этой книге давалась критика религии с левогегельянских позиций. Упоминаемая работа Штрауса «Деяния Апостолов» не была из­дана. — 188.

⁸⁴ Статья напечатана в «Northern Star» в рубрике «Польша». — 189.

⁹⁵ Имеется в виду польское восстание 1830—1831 годов. — 189.

⁹⁸ Очевидно, Энгельс имел в виду книгу А. Туровского «La vérité sur la Russie et sur la révolte des provinces Polonaises». Paris, 1834 («Правда о России и о восстании польских провинций». Париж, 1834), в которой развивались взгляды в духе реакционного панславизма. В 1841 г. вышли также его книги: «Цивилизация и Россия» (Лейпциг) и «Размыш­ления о будущем Польши» (Берлин). — 189.

W Статья напечатана в «Northern Star» в рубрике «Бавария». — 191.

⁹⁸ Имеется в виду «Валгалла» — огромное здание близ Регенсбурга, построенное в 1841 г. по замыслу короля Людвига I Баварского. В нем собраны бюсты почти всех известных людей Германии.

«Walhalla's Genossen, geschildert durch König Ludwig den Ersten von Bayern, den Gründer Walhalla's». München, 1842 («Герои Валгал­лы, описанные королем Людвигом Первым Баварским, основателем

17 М. и Э., т. 42

474

ПРИМЕЧАНИЯ

Валгаллы». Мюнхен, 1842). В этом путеводителе содержались биографии немецких деятелей, бюсты которых собраны в Валгалле.

Стихи Людвига Баварского, представляющие собой образец бессо­держательной и вычурной поэзии, были изданы в 1842 году. — 192.

⁹⁹ Эта заметка напечатана в « Northern Star » в рубрике «Пруссия». — 193.

НЮ В данной корреспонденции, напечатанной в « Northern Star» в рубрике «Россия», речь идет об изменениях в составе комитета министров — высшем административном органе царской России (существовал с 1802 по 1906 год). — 194.

¹⁰¹ Имеются в виду войны царского правительства против народов Север­
ного Кавказа, ведших борьбу за независимость. В 20-х годах XIX в.
освободительное движение горцев Северного Кавказа против колони­
заторской политики царизма и произвола местных феодалов возглавил
Шамиль, провозглашенный в 1834 г. имамом Дагестана. Достигнув
высшего подъема в 40-х годах XIX в., движение Шамиля было подав­
лено лишь в 1859 году. — 194.

102 Статья напечатана в «Northern Star» в рубрике «Франция». Освещаемая
в статье стачка французских шахтеров в Рив-де-Жье происходила
в апреле — мае 1844 года. — 195.

юз Похороны Ж. Лаффита, вылившиеся в крупную демонстрацию рес­публиканских сил Франции, состоялись в Париже 30 мая 1844 го­да. — 195.

104 Национально-освободительная борьба алжирского народа под руковод­
ством Абд-эль-Кадира против французских завоевателей продолжалась
с небольшими перерывами с 1832 по 1847 год. В течение 1839—1844 гг.,
имея значительное военное превосходство, французы завоевали госу­
дарство Абд-эль-Кадира в Западном Алжире, но вождь алжирцев орга­
низовал партизанскую борьбу, используя помощь султана Марокко.
После поражения армии султана во франко-марокканской войне 1844 г.
Абд-эль-Кадир скрывался в оазисах Сахары. Последним этапом борьбы
алжирцев было восстание в Западном Алжире в 1845—1847 гг.,
подавленное французскими колонизаторами (см. также примечание
225). - 196.

¹⁰⁵ Данная статья, напечатанная в « Northern Star » в рубрике «Швей­
цария», является первой из работ Энгельса, посвященных проблемам
швейцарской истории. В ней нашел отражение первоначальный период
борьбы между отсталыми католическими кантонами, объединившимися
в 1843 г. в сепаратный союз — Зондербунд, и либерально-радикаль­
ными силами, выступавшими за проведение прогрессивных буржуаз­
ных преобразований в Швейцарии. Статья тесно связана с работой
Энгельса о гражданской войне в Швейцарии 1847 года (см. настоящее
издание, т. 4, стр. 349—356). — 198.

1°в «Молодая Швейцария» — организация швейцарских демократов и ре­волюционеров, основанная в середине 30-х годов; в 1835—1836 гг. издавала газету на французском («La Jeune Suisse») и немецком («Die Junge Schweiz») языках. Наряду с другими национальными органи­зациями политических эмигрантов («Молодой Германией», «Молодой

ПРИМЕЧАНИЯ

475

Италией», «Молодой Польшей» и другими) входила в состав «Молодой Европы», созданной по инициативе Мадзини в Швейцарии в 1834 г. и ставившей своей целью борьбу за национальную независимость и установление республиканского строя в европейских странах. — 199.

107         Статья напечатана в « Northern Star» в рубрике «Пруссия». Проект закона о разводе, история которого прослеживается в этой статье, был составлен в 1842 г. одним из основателей реакционной историче­ской школы права Савиньи, занимавшим в 1842—1848 гг. пост прус­ского министра по пересмотру законов. — 200.

108  Несмотря на то, что подготовка законопроекта о разводе в прави­тельственных кругах проводилась тайно, 20 октября 1842 г. он был опубликован на страницах редактируемой К. Марксом «Rheinische Zeitung», что и послужило началом его широкого обсуждения в не­мецкой печати. 19 декабря в «Rheinische Zeitung» была напечатана статья Маркса «Проект закона о разводе» (см. настоящее издание, том 1, стр. 161—164), в которой законопроект подвергся критике. Опубликование проекта закона на страницах «Rheinische Zeitung» и решительный отказ редакции назвать лицо, приславшее текст проекта, было одной из причин ее запрещения в марте 1843 года. — 200.

10» Ландтаги — провинциальные и окружные сословные собрания, учре­жденные в Пруссии в 1823 г., состояли главным образом из предста­вителей дворянства; городские и сельские общины были представлены в них весьма незначительно; собрания созывались королем, и компе­тенция их, как правило, ограничивалась обсуждением законопроекта, а также вопросами местного хозяйства и провинциального управле­ния. — 200.

НО К этой статье Энгельса редакция «Northern Star » добавила следую­щий абзац:

«В дополнение к вышеизложенному приводим выдержку из газеты «Sun»: «По сведениям из Бреслау 9 числа сего месяца ткачи приступили к работе после того, как добились повышения заработной платы. Во время своих походов они врывались в некоторые лесничества и уно­сили охотничьи ружья и патроны, совершенно не трогая ничего друго­го»». — 201.

Hl Данная статья, в которой Энгельс описывает подробности волнений в Силезии летом 1844 г., была напечатана в «Northern Star » в рубрике «Пруссия». — 202.

И2 Энгельс имеет в виду революционную песню «Кровавая расправа», получившую распространение среди силезских ткачей. — 202.

из Статья «Континентальный социализм» написана в форме письма в га­зету « New Moral World» с вводными и заключительными словами, обра­щенными к редакции, которые также, по-видимому, принадлежат Энгельсу. — 207.

114 Энгельс имеет в виду свое пребывание в конце августа — начале сен­тября 1844 г. в Париже, где состоялась его встреча с Марксом, поло­жившая начало их дружбе и творческому сотрудничеству. — 207.

И5 Имеется в виду группа английских социалистов-утопистов, органи­зовавших в 1842 г. колонию-коммуну «Конкордиум» в Хэм-коммоне

17 «

476

ПРИМЕЧАНИЯ

(в окрестностях Лондона); последователи английского мистика Дж. П. Гривса хэм-коммовские социалисты проповедовали нравствен­ное самосовершенствование и аскетический образ жизни; колония существовала недолго и скоро распалась. — 207.

Ив Намек на захватнические войны Франции в Северной Африке. В ав­густе 1844 г., обвинив марокканского султана в оказании помощи вождю алжирских племен Абд-эль-Кадиру (см. примечание 104), французские войска начали военные действия и против Марокко. Потерпев пораже­ние, султан вынужден был прекратить помощь Абд-эль-Кадиру и пойти в 1845 г. на заключение выгодного для Франции договора. — 207.

¹¹⁷ Данная работа была написана Энгельсом в ответ на возражения про­
тивников коммунизма, заявлявших о неосуществимости его в действи­
тельности. Как видно из ого письма к Марксу, Энгельс в начало октября
1844 г. приступил к работе над небольшой брошюрой, чтобы в попу­
лярной форме рассказать «о существующей практике коммунизма
в Англии и Америке» (см. настоящее издание, т. 27, стр. 8). Основным
источником явилась серия из 29 писем английского путешественника-
оуэниста Джона Финча, публиковавшаяся в « New Moral World » с 13 ян­
варя по 19 октября 1844 г. под заглавием « Notes of Travel in the Unitod
States » («Заметки о путешествии в Соединенные Штаты»). Некоторые
выдержки из писем Финча Энгельс приводит в собственном несколько
вольном переводе на немецкий язык. Работа была опубликована но
в виде брошюры, а па страницах ежегодника «Deutsches Bürgerbuch»
(«Книга для немецких граждан»), который вышел в декабре 1844 года.
Автор не был указан. Энгельс упоминает ее в обзоре комму­
нистической литературы в серии своих статей об успехах коммунизма
в Германии (см. настоящее издание, т. 2, стр. 529). — 211.

118 Цитируется V письмо Финча из « New Moral World » № 33, 10 февраля 1844 года. — 214.

119 Цитата приведена из корреспонденции Л. Питкетли « Where to, and how to proceed. Description of the Schaker Villages » («Где и как начать. Описание поселений шейкеров»), опубликованной в « Northern Star » № 286, 6 мая 1843 года. — 215.

120  Цитируются VI и VII письма Финча из « New Moral World» №№ 34 и 35, 17 и 24 февраля 1844 года. — 217.

121 Здесь и ниже при описании колонии сепаратистов использованы VIII и IX письма Финча из « New Moral World » №№ 36 и 37, 2 и 9 марта 1844 года. — 218.

¹² 2 Унитарии, или антитринитарии — представители религиозного
течения, оспаривавшего догмат о «триединстве божьем». Возникло
в XVI в., как протест народных масс и радикальной буржуазии против
феодальной церкви. В Англию и Америку унитаризм проник в
XVII веке. В его доктринах на первый план выдвинулась морально-
этическая сторона религии в противовес внешней, обрядовой ее сто­
роне. — 220.

123 При описании коммунистической колонии «Гармония» в Гэмшпире,
основанной последователями Оуэна в 1841 г. и просуществовавшей

ПРИМЕЧАНИЯ

477

до начала 1846 г., Энгельс использовал очерк Сомервилла, опубли­ кованный в « Morning Chronicle » 13 декабря 1842 г. за подписью « One who has whistled at the Plough» («Один из тех, кто сам ходил за плу­гом»). — 222.

124 Данная заметка, озаглавленная Марксом «Гегелевская конструкция
феноменологии», находится в его записной книжке за 1844—1847 гг.
(первой из дошедших до нас записных книжек Маркса). Основные идеи,
содержащиеся в четырех пунктах этих заметок, были развиты Марксом
в работе «Святое семейство», в частности, в параграфе «Разоблаченная
тайна «точки зрения»» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 90,
209—211). — 226.

1²⁵ Набросок плана работы о современном государстве пе имеет авторского
заглавия и находится в записной книжке Маркса за 1844—1847 годы.
Основные пункты наброска совпадают с пунктами предметных указа­
телей, составленных Марксом еще летом 1843 г. к его «Крейцнахским
тетрадям» по всемирной истории, в том числе по истории француз­
ской революции конца XVIII века. Возобновив после приезда в Париж
осенью того же года изучение этих проблем, Маркс намеревался напи­
сать «Историю Конвента» С этой целью он составил конспект мемуа­
ров якобинца Левассёра (см. настоящее издание, т. 40). Собранные
им, но большей частью не дошедшие до нас материалы, он частично
использовал в «Святом семействе». В связи с намерением написать
работу по французской революции, вероятно, и был составлен данный
набросок. Маркс не просто воспроизвел в нем текст предметных ука­
зателей к «Крейцнахским тетрадям», но и сделал существенное допол­
нение в пункте 9: «борьба за уничтожение [Aufhebung] государства и
гражданского общества», т. е. борьба за упразднение эксплуататорского
государства и всей существующей системы социально-экономических
отношений. — 227.

12в Данная рукопись Маркса является черновым наброском задуманной им работы о книге немецкого буржуазного экономиста Ф. Листа «Das nationale System der politischen Ökonomie. Erster Band. Der internatio­nale Handel, die Handelspolitik und der deutsche Zollverein», вышедшей в 1841 году . В этой книге автор хвастливо обещал дать исследование сущности и причин заблуждений господствовавшей в политэконо­мии теории международной торговли и торговой политики. По выходе она широко рекламировалась в Германии, была как бы мани­ фестом молодой немецкой буржуазии, жаждавшей богатства и господ­ ства, своеобразным рецептом политико-экономического стимулирова­ния «благосостояния, культуры и мощи» Германии. Энгельс в письме к Марксу от 19 ноября 1844 г. упомянул о своем намерении написать брошюру с критикой этой книги, а в письме Марксу от 17 марта 1845 г. он одобрительно отозвался о планах самого Маркса подвергнуть кри­тическому разбору теоретические взгляды Листа. Специально брошюры о Листе Энгельсу написать не удалось, но протекционистские вожделе­ния немецких капиталистов, приведенные в систему Листом, он под­ верг критике в одной из своих «Эльберфельдских речей» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 548—549).

Статья Маркса о Листе также не появилась в печати. Данная ру­копись Маркса дошла до нас в неполном виде. Отсутствует первый лист, на котором, по-видимому, имелось авторское заглавие. Не разы­ сканы листы 10—21 и 23. В рукописи Маркс анализирует и цитирует

478

ПРИМЕЧАНИЯ

первый том указанной книги Листа. Цитаты из французских источ­ ников он приводит в собственном немецком переводе. Курсивы в цита­тах, как правило, принадлежат Марксу. Им же в начале каждого листа проставлены арабскими цифрами номера листов рукописи, заключен­ные в настоящем томе в квадратные скобки. При подготовке работы к публикации исправлены явные описки в рукописи. К отдельным главам даны редакционные заголовки, заключенные в квадратные скобки.

Набросок статьи о Листе был обнаружен среди рукописного на­следства Маркса, хранившегося долгое время у внуков его старшей дочери Женни Лонге. — 228.

*²⁷ Молбсс — шестидольная стопа в античном стихосложении, состоящая из трех долгих слогов. Маркс иронически употребляет этот термин для характеристики тяжеловесного стиля Листа. — 230.

*28 По поводу книги Серра Лист пишет следующее: «Первым произведением по политической экономии в Италии является сочинение Антонио Серра из Неаполя: о средствах создания для «королевств» избытка золота и серебра» (см. стр. 456 первого тома разбираемой работы Листа). — 232.

¹²⁹ Трибунат — орган законодательной власти во Франции в период кон­сульства и империи Наполеона I; учрежден в 1799 г., упразднен в 1807 году. — 233.

¹⁸⁰ Имеются в виду А. Смит и его последователи. — 239.

¹⁸¹ Термину «продажа» в оригинале соответствует «Verschacherung»; тер­
мину «отчуждение» — «Veräußerung». — 242.

Ш Термину «торгашество» в оригинале соответствует «Schacher». — 243.

188 в известном смысле эти высказывания Маркса предвосхищают положение «Манифеста Коммунистической партии» о том, что «рабочие не имеют отечества», у них нельзя отнять то, чего они не имеют. — 244.

18* Маркс имеет в виду книгу Дж. Ф . Брея «Labour's wrongs and labour's remedy; or, the Age of might and the age of right». Leeds, 1839 («Несправедливости в отношении труда и средства к их устране­ нию, или Век силы и век справедливости». Лидс, 1839). [Русский перевод, стр. 113]. — 263.

¹⁸⁵ Хлебные законы в Англии (впервые принятые еще в XV в.) устанавли­вали высокие пошлины на импорт продунтов земледелия с целью поддержания высоких цен на них на внутреннем рынке. В первую треть XIX в. было проведено несколько законов (1815 и 1822 гг.), видоизменяющих условия хлебного импорта, а в 1828 г. введена сколь­зящая шкала, повышавшая ввозные пошлины на хлеб с понижением его цены на внутреннем рынке и, напротив, понижавшая их с повы­шением этой цены.

Вокруг хлебных законов происходила острая борьба между промыш­ленной буржуазией и земельной аристократией. Кампанию за отмену хлебных законов возглавляла Лига против хлебных законов, основан­ ная в 1838 г. манчестерскими фабрикантами Кобденом и Брайтом. Лига выступала под лозунгом полной свободы торговли, добивалась ослабле-

Примечания

479

ния экономических и политических позиций земельной аристократии и одновременно понижения заработной платы. Хлебные законы были отменены в 1846 году. — 254, 273, 377.

13« Движение за земельную реформу, бесплатное наделение каждого тру­дящегося участком земли, а также за другие демократические реформы, развернулось в Соединенных Штатах в 40-х гг. XIX в. и возглав­лялось Национальной Ассоциацией реформы. — 254.

1³⁷ Континентальная система, или континентальная блокада — экономи­
ческая блокада Англии, объявленная специальным декретом Напо­
леона I в 1806 г. с целью обеспечить установление французской геге­
монии в Европе. Будучи одним из проявлений соперничества между
английской и французской буржуазией, декрет запрещал торговые,
почтовые и другие сношения с британскими островами; кораблям
Англии и ее колоний запрещалось заходить в порты континентальной
Европы. В период действия декрета блокада не была достаточно эффек­
тивной; формальная ее отмена последовала в 1814 году. — 255.

138   Метуэнский договор — англо-португальский торговый договор, за­ключенный 27 декабря 1703 г. английским дипломатом Метуэном и открывший широкий доступ в Португалию английским шерстяным из­делиям, взамен чего Португалия получила право ввозить в Англию свои вина на льготных условиях. О невыгодности Метуэнского договора для Португалии Лист говорит на стр. LXI.28, 109—117 своей книги.—258.

139   План «Библиотеки выдающихся иностранных социалистов» находится в записной книжке Маркса за 1844—1847 гг. среди записей, относя­щихся к марту 1845 года. Как видно из писем Энгельса Марксу за февраль — март 1845 г., этот план ими неоднократно обсуждался. Однако осуществить задуманное издание не удалось из-за отсутствия издателя. Единственно выполненной работой оказался переведенный Энгельсом «Отрывок из Фурье о торговле» с его введением и заключе­нием (см. настоящий том, стр. 306—341). — 269.

14° Социальный кружок (Cercle social) — организация, созданная пред­ставителями демократической интеллигенции в Париже и действо­вавшая в первые годы французской революции конца XVIII века. Идеолог этого кружка К. Фоше выдвигал требование уравнительного передела земли, ограничения крупных состояний, а также предоставле­ния работы всем трудоспособным гражданам. Критика Фоше и его сторонниками формального равенства, провозглашенного в документах французской революции, подготовила значительно более смелые вы­ступления в защиту имущих представителей радикально-плебейского течения «бешеных» Жака Ру, Леклерка и других. — 259.

1*1 Установить личность или источник, обозначенный здесь Марксом, не удалось. Не исключено, что в рукописи допущена описка. Маркс мог иметь в виду де Лаборда (написание имен Лаланд и Лаборд схоже). На одной из следующих страниц записной книжки Маркса встречает­ся название книги Лаланда «De l'Association», a в первом томе «Капи­тала» Маркс ссылается на книгу де Лаборда «De 1 esprit d'associa­tion dans tous les intérêts de la communauté». Paris, 1818 («О духе ассоциации во всех сферах общественной жизни». Париж, 1818). - 259.

480

ПРИМЕЧАНИЯ

14ä Маркс имел в виду Т. Дезами, Ж. Гея и их сторонников, материа­листические воззрения которых были им охарактеризованы в гла­ве VI «Святого семейства» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 146). К революционному и материалистическому направлению во француз­ ском утопическом коммунизме принадлежали и находившиеся под идейным влиянием Дезами тайные бабувистские общества 40-х го­ дов — «работники-агалитарии» («Travailleurs égalitaires»), состоявшие в основном из рабочих (общество издавало журнал «L'Égalitaire»), и гуманитарии, группировавшиеся вокруг газеты «L'Humanitaire». О критике представителями этих обществ буржуазного брака и семей­ных отношений Энгельс еще в 1843 г. писал в статье «Успехи движения за социальной преобразование на континенте» (см. настоящее издание, т. 1, стр. 530). — 259.

1*^я В записной книжке 1844—1847 гг. эти заметки Маркса непосредственно предшествуют «Тезисам о Фейербахе». — 260.

im «Тезисы о Фейербахе» были написаны К. Марксом в Брюсселе, по всей вероятности, в апреле 1845 года. Они находятся в его записной книжке 1844—1847 гг. под заголовком « I. К Фейербаху». Заглавие «Тезисы о Фейербахе» было дано Энгельсом в его предисловии к от­ дельному изданию 1888 г. его работы «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», в приложении к которой был впервые опубликован этот важнейший теоретический документ. При подготовке к печати Энгельс внес в текст некоторые редакционные изменения, чтобы сделать краткие заметки Маркса, не предназначав­шиеся для публикации, более понятными для читателя. В настоящем томе «Тезисы» даются в двух вариантах: первоначальный текст Маркса и текст, отредактированный Энгельсом. — 261.

!45 Имеется в виду содержание следующих двух глав работы Л. Фейер­баха «Das Wesen des Ghristentmims» (Leipzig, 1841): «Значение творе-. ния в иудействе» и «Исходная точка зреция религии», — 261.

14в Данная статья была написана Энгельсом во второй половине 1845 г. (вероятно, в конце лета) после выхода в свет «Положения рабочего клас­ са в Англии». Как видно из заглавия, подзаголовка, помеченного циф­рой I, и самого текста, Энгельс намеревался написать серию статей, дополняющих книгу конкретным фактическим материалом. Основным источником для данной статьи послужили опубликованные в «Northern Star » аа октябрь 1844 — январь 1845 г. сообщения о стачке строитель­ных рабочих, ход которой подробно освещается в статье Энгельса.

Статья была напечатана в январском и февральском выпусках журнала «Westphälische Dampfboot» («Вестфальский пароход») за 1846 г., на страницах которого, по словам Энгельса, помещались «статьи о социализме и сообщения о положении трудящихся» (ом. настоящее издание, т. 2, стр. 529). Продолжение задуманной Энгель­сом серии статей не последовало. После первой публикации статья не включалась автором ни в одно из прижизненных изданий «Положения рабочего класса в Англии». — 269.

147 См. настоящее издание, т. 2, стр. 449.

Вандименова земля — первоначальное название острова Тасмания, данное ему европейцами; служил местом ссылки. — 270.

ПРИМЕЧАНИЯ

4SI

1*8 Догберри ( Dogberries ) — так называли мировых судей в Англии по имени персонажа из пьесы Шекспира «Много шума из ничего». *— 272.

149     Цитируется резолюция рабочего митинга в Аштоне-на-Лейне 9 мая 1842 г., принявшего решение о походе на Манчестер во время восста­ния 1842 года (о восстании см. настоящее издание, т. 2, стр. 455). — 273.

150     Очевидно Энгельс имеет в виду статью «Объединенный митинг строительных союзов Манчестера», опубликованную в « Northern Star » № 375, 18 января 1845 года. В статье отмечалось, что митинг, созван­ный 11 января 1845 г. для обсуждения условий прекращения стачки строителей фирмы Полют и Хенфри, носил бурный характер. Последую­щих сообщений об этой стачке в « Northern Star » не появилось. Согласно отчету « Manchester Guardian » от 24 декабря 1844 г. стачка закончилась 23 декабря 1844 года. Предприниматели были вынуждены соблюдать правила труда, установленные на других стройках. — 281.

151     Данная корреспонденция была второй из цикла статей, которые Энгельс стал посылать в « Northern Star » после возобновления сотруд­ничества в чартистсАой газете в сентябре 1845 года. В связи с отъездом из Англии в конце августа 1844 г. и занятостью работой над книгой «Положение рабочего класса в Англии» Энгельс временно прекратил посылку корреспонденций в газету. Летом 1845 г. (между 12 июля и 26 августа) Маркс и Энгельс предприняли поездку из Брюсселя в Лондон и Манчестер. Во время пребывания в Лондоне имела место их встреча (в середине августа) с редактором « Northern Star » — Гарни. По возвращении в Лондон Энгельс возобновил систематическое сотруд­ничество в « Northern Star », открыв его статьей «Недавняя бойня в Лей­пциге. — Рабочее движение в Германии» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 555—558), которая так же, как и данная, вторая, статья была напе­чатана в газете с обычной пометкой: «От нашего собственного коррес­пондента». — 283.

152     Упомянутая Энгельсом стачка парижских плотников началась в июне 1845 г. и продолжалась более трех месяцев; вошла в историю как «стачка 9 июня». Забастовщики требовали от предпринимателей уста­новления твердого тарифа заработной платы и подписания контракта с рабочими. Газета «Réforme» широко освещала ход стачки, а затем и судебного процесса над ее участниками, выражая симпатии и под­держку бастовавшим рабочим со стороны демократических сил Фран­ции. — 284.

153     Данная корреспонденция явилась откликом на статью, появив­шуюся в швейцарской конституционно-монархической газете «Consti­tutionnel Neuchâtelois» № 109, 11 сентября 1845 года. Статья давала повод для полицейских преследований немецких эмигрантов, прожи­вавших в Швейцарии.

Энгельс приводит статью из «Constitutionnel Neuchâtelois» в со­кращенном переводе; курсив в цитируемом тексте принадлежит Энгельсу. — 285.

151 «Молодая Германия» — тайное революционное общество немецких эми­грантов, основанное в начале 30-х годов в Швейцарии (оформилось в 1834 г.); была связана с организацией «Молодая Европа» (см. при­мечание 106). Сначала значительную роль в «Молодой Германии» играли

482

ПРИМЕЧАНИЯ

представители мелкобуржуазной немецкой эмиграции (студенты, публицисты и другие), ставившие своей целью установление республи­канского строя в Германии путем заговора. Вскоре все большее влия­ ние на ее деятельность стали оказывать члены рабочих союзов и ком­мунистических клубов, выступавших за открытую пропаганду ком­мунистических идей. В середине 30-х годов в результате массовой высылки немецких эмигрантов из Швейцарии деятельность «Молодой Германии» сошла на нет. Отдельные ее группы, продолжавшие дейст­ вовать в демократических кантонах Швейцарии (Женева, Во), способ­ствовали ее возрождению в 40-х годах. Под влиянием членов комму­нистических клубов, выступавших против заговорщической тактики, «Молодая Германия» стала все большее внимание уделять социальным вопросам. — 285, 288.

155 Движение «немецких католиков», одним из руководителей которых был священник И. Ронге, возникло в 1844 г. в ряде германских государств и охватило значительные слои средней и мелкой буржуазии; отвергая главенство римского папы и многие догматы и обряды католической церкви, «немецкие католики» стремились приспособить католицизм к нуждам развивающейся немецкой буржуазии.

«Друзья света» — оформившееся в 1841 г. религиозное течение, направленное против господствовавшего в официальной протестантской церкви пиетизма и свойственного ему крайнего мистицизма. Эта рели­ гиозная оппозиция была одной из форм проявления недовольства немецкой буржуазии в 40-х годах XIX в. реакционными порядками Гер- • мании. В 1846 г. движение «Друзей света» привело к образованию так называемых «Свободных общин», выделившихся из официальной проте­стантской церкви. — 287.

15« Энгельс ссылается на свою статью «Недавняя бойня в Лейпциге. — Рабочее движение в Германии» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 555— 558). - 287.

157      Вейтлинг и его сторонники были арестованы в июне 1843 г. цюрих­скими властями и предстали перед судом" в сентябре того же года. Прокуратура не сумела доказать виновность обвиняемых в государст­венной измене и заговоре, и Вейтлинг был приговорен за подстрека­тельство к преступлениям против собственности и за оскорбление религии к тюремному заключению и высылке из Швейцарии; его после­дователи были высланы из Цюрихского кантона. Процесс Вейтлинга ос­вещен Энгельсом в статье «Успехи движения за социальное преобразо­вание на континенте» (см. настоящее издание, т. 1, стр. 525—541). — 288.

158      Данная работа была написана Марксом для ежемесячного демократиче­ского журнала «Gesellschaftsspiegel» («Зеркало общества»), в орга­низации и в составлении проспекта которого принимал участие Энгельс (см. настоящий том, стр. 391—395 и примечание 234). Она представляет собой публикацию переведенных им на немецкий язык выдержек из четырехтомного издания «Мемуаров» Пеше, вышедшего в Париже в 1838 году. Эти извлечения Маркс сопроводил своими комментариями в вводной части и отдельных отступлениях; использована глава из пер­вого тома «О самоубийстве и его причинах». Маркс приводит текст в сокращенном, вольном переводе без обозначения пропусков, некото­рые места передает в собственной редакции, заостряющей их критиче­скую направленность. Сведения об авторе, приведенные Марксом

ПРИМЕЧАНИЯ

483

в вводной части, почерпнуты из введения Левассёра — издателя «Мему­аров».

В настоящем томе собственный текст Маркса напечатан корпусом, выдержки из книги Пеше — петитом. В подстрочных примечаниях отмечены более важные случаи перефразировки и другие отступления Маркса от оригинала при цитировании, а также сделанные им пере­становки. Курсив в цитатах, как правило, принадлежит Марксу. Статья была опубликована в январском номере журнала за подписью Маркса . — 290.

159 Имеется в виду «Dictionnaire universel de La géographie commerçante par. J. Peuchet». Paris, 1799—1800. — 293.

ie° Сто дней — вторичное правление Наполеона I с момента восстанов­ления его на императорском престоле 20 марта (после возвращения с острова Эльба во Францию) до нового отречения от престола 22 июня 1815 г., последовавшего через 4 дня после поражения под Ватер­лоо. — 293.

16! J. Peuchet. «Statistique élémentaire de la France». Paris, 1805. Оче­видно, здесь описка или опечатка: 1807 г. — 293.

1в2 Перевод извлечений из рукописи Ш. Фурье о торговле был сделан Энгельсом в связи с планом издания в Германии «Библиотеки выдаю­ щихся иностранных социалистов», возникшим у Маркса и Энгельса еще в начале 1845 года. Набросок плана, составленный Марксом, свидетельствует, что издание было задумано как широкая серия публикаций произведений французских и английских авторов (см. настоящий том, стр. 259). Работу по переводу рукописи Энгельс, по-видимому, начал летом 1845 г. в Брюсселе. Введение и заключение скорее всего были написаны осенью 1845 .г., поскольку они явились ответом на вышедшие в это время произведения некоторых «истин­ных социалистов».

Энгельс избрал для перевода отрывок из семи первых глав неза­конченной рукописи Ш. Фурье «Des trois unités externes» («О трех внешних единствах»), большая часть которой впервые была посмертно опубликована в журнале фурьеристов «La Phalange»- в первых двух выпусках (за январь — февраль и март — апрель 1845 года). Текст рукописи, совпадающий с соответствующими местами из работы Фурье «Théorie des quatre mouvements et des destinées générales» («Теория четырех движений и всеобщих судеб»), опубликованной анонимно в 1808 г., редакция заменила отточием и отсылками к страницам этой работы. В своем переводе Энгельс восстановил совпадающие места по изданию этой работы, вышедшему в 1841 году.

Текст семи глав рукописи Энгельс воспроизвел в своем переводе' с сокращениями, не везде обозначая пропуски отточиями, а в отдель­ ных случаях соединил переведенные фрагменты собственными встав­ками. Перевод некоторых мест дан Энгельсом в сокращенном или в перефразированном виде, а кое-где содержание передано в собст­венном изложении.

В настоящем томе перевод рукописи Фурье воспроизведен в пол­ном соответствии с публикацией Энгельса. Важнейшие отступления Энгельса от текста Фурье оговариваются в подстрочных примечаниях. Введение и заключение Энгельса печатаются корпусом, весь его пере­вод из Фурье печатается петитом. Курсив в цитируемом тексте, как правило, принадлежит Энгельсу. — 306.

484

ПРИМЕЧАНИЙ

lea Энгельс имеет в виду книгу L. Stein. «Der Socialismus und Commu-nismus des heutigen Frankreichs. Ein Beitrag zur Zeitgeschichte». Leipzig, 1842 (Л . Штейн . «Социализм и коммунизм современной Фран­ ции . Очерк современной истории». Лейпциг, 1842). — 306.

164 Под «немецкой теорией наихудшего сорта» Энгельс имеет в виду так называемых «истинных социалистов» — мелкобуржуазное социалисти­ческое течение, существовавшее в 1844—1845 гг. и получившее рас­пространение среди немецкой интеллигенции и ремесленников; пред­ставляло собой своеобразный синтез идеалистических сторон фейер­бахианства с французским утопическим социализмом, воспринятым в выхолощенной форме. Вульгаризация «истинными социалистами» взглядов французских утопистов-социалистов, сочетавшаяся с высоко­мерно-пренебрежительным отношением к ним, особенно проявилась в книге Грюна «Die soziale Bewegung in Frankreich und Belgien» («Социальное движение во Франции и Бельгии»), изданной в Дарм-штадте в августе 1845 года.

Данная работа Энгельса отражает созревшее у него и у Маркса к этому времени намерение публично размежеваться с «истинным социализмом» и выступить с критикой его представителей. Разверну­тая критика «истинного социализма» была дана Марксом и Энгельсом в «Немецкой идеологии» (см. настоящее издание, т. 3). — 306.

1«5 Речь идет о содержащихся в работах Фурье фантастических описа­ниях тех перемен, которые якобы должны произойти в будущем в области природы: изменение неприятного вкуса морской воды, появление над Северным и Южным полюсами излучающих тепло венцов, превращение хищных зверей в полезных для человека живот­ных и т. п.

Метод серий — характерный для Фурье метод классификации, применяемый им при анализе различных природных и общественных явлений. С помощью этого метода Фурье, в частности, пытался раз­работать новую социальную науку, положив в ее основу учение о социально-психологическом факторе — притяжение и отталкивание страстей — как главном, по его мнению, принципе общественного развития. В • этом методе и его применении у Фурье сочетались ненаучные и фантастические элементы с рациональными наблюдения­ми и стихийными проявлениями диалектики. — 307.

1вв в раздел I Энгельс включил материал из введения («Постановка вопроса») и первой главы рукописи Фурье, озаглавленной автором «Последовательный ряд торговых методов». Начало цитируемых фраг­ментов со слов «Мы касаемся теперь самого чувствительного места цивилизации» до «сдерживают все пружины обращения» взято из работы «Теория четырех движений», стр. 331—332. — 309.

187   Под «идеологией», «идеологами» Фурье имеет в виду группу эпигонов французской философии XVIII в., возглавлявшихся [либеральным мыслителем, экономистом и политическим деятелем Антуаном Дес-тют де Траси, автором вышедшего в 1804 г. пятитомного сочине­ния «Élémens d'idéologie» («Основы идеологии»). — 309.

188   На Аахенском конгрессе (1818 г.) государств Священного союза (Англии, Австрии, Пруссии и России) к подготовке вопроса об усло­виях выплаты Францией контрибуции, наложенной на нее после по­ражения Наполеона, были привлечены главы крупнейших банкирских

ПРИМЕЧАНИЙ

485

домов Европы. Кредитные операции по контрибуционным платежам Франции было решено производить через английский банк Беринга и голландско-английский банк Хопа. По-видимому, этих двух бан­киров здесь и имел в виду Фурье. — 313.

169  федераты 1815 года — добровольцы, примкнувшие к Наполеону I в период его кратковременного правления в 1815 г. с момента воз­вращения с острова Эльба до поражения при Ватерлоо. — 313.

170  Имеются в виду банковские билеты, выпущенные во Франции в 1716 г. с разрешения правительства специальным банком, который был осно­ван бежавшим из Англии авантюристом Джоном Ло. В 1720 г. пред­приятие Ло обанкротилось, и он бежал. Поскольку ранее Ло передал банк в собственность государства, крах его явился скрытой формой государственного банкротства.

Ассигнаты — ценные бумаги, выпускавшиеся с декабря 1789 г. в период французской революции под обеспечение поступлений от продажи конфискованных у феодальной аристократии и церкви вла­дений (национальных имуществ). Ассигнаты получили хождение в качестве бумажных денег. В результате эмиссии и спекуляции, особенно усилившихся после контрреволюционного переворота в июле 1794 г. (9 термидора), они быстро обесценились. В декабре 1796 г. выпуск ассигнатов был прекращен. — 318.

171 фурье ошибочно приписывает эту операцию Конвенту. Она была проведена 30 сентября 1797 г. Директорией — верховным прави­тельственным органом режима, пришедшего на смену господству Конвента. Директория сократила па две трети все обязательства государства и признала обязательной к выплате казначейством только одну треть их, которая и получила наименование консолидирован­ной трети. — 318.

172      Текст от слов «Когда преступление совершается очень часто, к нему привыкают и становятся равнодушными свидетелями его» до «спеку­лянт похищает только половину» взят Энгельсом из работы «Теория четырех движений», стр. 341—343. Далее Энгельс следует публика­ции в журнале «La Phalange». — 318.

173  Под новым французским кодексом Фурье подразумевает Гражданский кодекс (Code civil) Наполеона I, введенный в 1804 году. — 319.

174  в рукописи Фурье в перечислении разновидностей банкротств были указаны конкретные фамилии обанкротившихся дельцов. Однако при публикации работы в журнале « Phalange » эти фамилии были опущены и оставлены лишь вымышленные, заимствованные из литературных произведений имена. Энгельс сам в подстрочном примечании указы­вает на это обстоятельство (см. настоящий том, стр. 334). — 319.

175      Намек на сочинение испанского богослова-иезуита XVI — начала XVII вв. Томаса Санчеса «Рассуждения о святом таинстве брака», отличавшееся изощренной казуистикой и вместе с тем развязностью, граничащей с порнографией. — 323.

176  Текст от слов «Банкир Дорант имеет два миллиона» до конца пункта 13 («против людей, похищающих несколько миллионов одним махом»!) взят Энгельсом из работы «Теория четырех движений», стр. 343— 346. - 326.

486

ПРИМЕЧАНИЯ

^J 77 Текст от слов «Еврей Искариот приезжает во Францию» до слов «каждый с жадностью хватается за возможность такого вида воров­ства, который не наказуется» взят Энгельсом из работы «Теория четы­рех движений», стр. 348—351. — 328.

178  Во время католического богослужения под балдахином торжественно несут так называемые святые дары. — 333.

179  Небольшой город на юге Франции, Бокер, приобрел известность благодаря ежегодным большим ярмаркам.— 334.

¹⁸⁰ Текст от слов «Скапен, мелкий лавочник» до конца 34 пункта взят
Энгельсом из работы «Теория четырех движений», стр. 346—347. — 335.

¹⁸ 1 В мартовско-апрельском выпуске журнала «La Phalange» были опуб­
ликованы, помимо трех упомянутых Энгельсом глав рукописи «О трех
внешних единствах» ( VIII — X), с пропуском текста, совпадающего
с соответствующими местами работы «Теория четырех движений»,
и главы XI — XVIII рукописи. — 338.

1⁸² Энгельс иронически сравнивает картину исторического развития,
нарисованную Гегелем в его «Философии истории», со средневековой
христианско-феодалышй периодизацией всемирной истории по четы­
рем империям: Ассиро-Вавилонской, Мидо-Персидской, Греко-Маке­
донской и Римской (последняя в разных формах, в том числе в виде
Священной Римской империи германской нации, должна была якобы
существовать до окончания века). Согласно концепции Гегеля, все­
мирная история, в основе которой лежит процесс самопознания абсо­
лютной идеи, или мирового духа, прошла через три основные стадии,
а именно, историю Передней Азии и Древнего Египта, историю греко-
римского мира, историю германских народов. Народы, история кото­
рых не укладывалась в рамки этой трехчленной схемы, Гегель обо­
значал как неисторические. — 338.

*М Энгельс имеет в виду книгу: Н. W. Kaiser. «Die Persönlichkeit des Eigenthums». Bremen, 1843 ( Г . В . Кайзер . «Личный характер соб­ственности». Бремен, 1843). — 339.

18* Имеются в виду союзы для улучшения положения рабочего класса, создававшиеся в ряде городов Пруссии в 1844—1845 гг. по инициативе немецкой либеральной буржуазии с целью отвлечения немецких рабо­чих от борьбы за свои классовые интересы. Несмотря на старания правящих классов придать этим союзам безобидный филантропиче­ский характер, их возникновение послужило толчком к оживлению политической активности городских масс и привлекло внимание широких общественных кругов Германии к социальному вопросу. Прусское правительство, напуганное нежелательным для него направ­лением деятельности союзов, поспешило пресечь ее весной 1845 г., не утвердив их устава и запретив их дальнейшую деятельность. — 339, 391.

185 Подразумевается задуманное Марксом и Энгельсом издание «Библио­теки выдающихся иностранных социалистов» (см. примечание 139). К изданию этой «Библиотеки» они намеревались привлечь и других участников движения, в том числе Гесса. Однако неустойчивые идей­ные позиции последнего, ставшего одним из идеологов «истинного

ПРИМЕЧАНИЯ

487

социализма», затруднили сотрудничество Маркса и Энгельса с ним и с рядом других издателей и редакторов немецких журналов и по­служили одной из причин, помешавших осуществлению издания «Библиотеки». — 341.

186 Эти рукописные заметки Энгельса предназначались, очевидно, для
работы над I главой первого тома «Немецкой идеологии» и были на­
писаны, вероятно, в ноябре 1845 года. В них цитируется книга:
L. Feuerbach. «Grundsätze der Philosophie der Zukunft». Zürich und
Winterthur, 1843 (Л. Фейербах. «Основные положения философии
будущего». Цюрих и Винтертур, 1843). — 342.

1⁸⁷ Выражение из книги Ш. Фурье «Теория четырех движений и всеоб­
щих судеб», глава двенадцатая. Эпилог . — 342.

¹⁸⁸ L. Feuerbach. «Das Wesen des Glaubens im Sinne Luthers. Ein Beitrag
zum «Wesen des Christenthums»». Leipzig, 1844 (Л. Фейербах. «Сущ­
ность веры в смысле Лютера. Дополнение к «Сущности христиан­
ства»». Лейпциг, 1844). — 344.

189     Данная заметка, опубликованная анонимно, является ответом авто­ров «Святого семейства» на ту критику этой работы, которая содер­ жалась в статье Б. Бауэра «Charakteristik Ludwig Feuerbachs» («Ха­рактеристика Людвига Фейербаха»), напечатанной в « Wigand' s Vierteljahrsschrift», Bd. III, 1845. Текст заметки отчасти совпадает с текстом одного места из II главы первого тома «Немецкой идеоло­гии» (см. настоящее издание, т. 3, стр. 98—99). — 345.

190     Упомянутая рецензия на «Святое семейство» была напечатана ано­нимно в журнале «Das Westphälische Dampfboot» в майском выпуске 1845 года. — 345.

191     См. настоящее издание, т. 2, стр. 25—59, 117—131, 132—138, 148 и следующие. — 346.

192     См. настоящее издание, т. 2, стр. 109—117. — 347.

193     См. настоящее издание, т. 2, стр. 118—119. — 347.

194     Публикуемые в томе фрагменты из рукописи I тома «Немецкой идео­логии» были обнаружены в 1962 г. и опубликованы на языке ориги­нала в журнале «International Review of Social History ». Vol . VII , 1962, part I . Русский перевод двух фрагментов, относящихся к пер-

. вой главе, впервые опубликован в 1965 г. в журнале «Вопросы фило­софии» № 10, а затем в 1966 г. в книге: К. Маркс и Ф. Энгельс. «Фей­ербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений». М., 1966 (текст первого фрагмента см. на стр. 32—33, второго — стр. 57—58). См. также К. Маркс и Ф. Энгельс. «Избран­ные произведения в трех томах». М., 1970, т. 1,стр. 15—16 и стр. 38—39. Фрагмент из третьей главы, написанный на двух страницах рукопи­си, публикуется в настоящем томе впервые. Предшествующий дан­ному фрагменту текст см. в настоящем издании, т. 3, стр. 187 (пер­вые два абзаца). — 349.

195 Разбираемое здесь предложение епископа Отёнского (Талейрана),
внесенное 4 июля 1789 г., было направлено на расширение комле-

488

ПРИМЕЧАНИЯ

тенции Национального собрания. Согласно этому предложению дебаты в собрании не должны ограничиваться вопросами, включенными в так называемые cahiers de doléances — наказы, которые избиратели каждого сословия давали своим депутатам в связи с созывом Гене­ральных штатов; за депутатами должно быть признано право решать любой вопрос согласно их собственному суждению. — 351.

I ⁹⁶ Bailliages — судебные округа в дореволюционной Франции, которые были также и избирательными округами при выборах в Генеральные штаты.

Divisions des ordres — деления по сословиям: дворянство, духо­венство и третье сословие, на которые делился каждый bailliages. Цифра 431 указана, видимо, неточно: должно быть 531 divisions des ordres. — 351.

*⁹⁷ Jeu-de-paume — зал для игры в мяч в Версале. 20 июня 1789 г. депу­таты третьего сословия, которые 17 июня провозгласили себя Наци­ональным собранием, собрались в этом зале и дали торжественную клятву не расходиться до тех пор, пока не будет принята кон­ституция Франции.

Lit-de-justice — заседание парламентов (высших судебно-админи-стративных органов дореволюционной Франции) в присутствии короля, что делало обязательным регистрацию королевских распоряжений, приобретавших в результате зтого силу закона. В данном случае речь идет о заседании Генеральных штатов 23 июня 1789 г., на кото­ром король объявил недействительными решения, принятые третьим сословием 17 июня, и потребовал, чтобы депутаты немедленно разо­шлись. Однако депутаты отказались покинуть зал и продолжали дебаты. — 351.

i98 Цитируется стр. 145 из книги: Мах Stirner. «Der Einzige und sein Eigenthum». Leipzig, Verlag von Otto Wigand, 1845 (Макс Штирнер. «Единственный и его собственность». Лейпциг, издательство Отто Ви-ганда, 1845). — 352.

i®> Проект Коммунистического символа веры представляет собой про­граммный документ, обсуждавшийся на первом конгрессе Союза ком­мунистов в Лондоне 2—9 июня 1847 года. Этот документ вместе с про­ектом Устава и Циркулярным письмом первого конгресса к членам Союза (см. настоящий том, стр. 397—414) был обнаружен в 1968 г. в архиве активного деятеля Союза коммунистов Иоахима Фридриха Мартенса. Найденная рукопись написана рукой Энгельса, за исключе­нием нескольких вставленных слов и заключительной фразы, а также подписей председателя и секретаря конгресса.

Активное участие в конгрессе принимал Энгельс (Маркс не смог приехать в Лондон), что сказалось на его работе и решениях. Союз был переименован в Союз коммунистов, прежний девиз Союза спра­ведливых: «Все люди — братья» был заменен новым, классовым девизом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». На последнем заседании конгресса 9 июня 1847 г. были утверждены проект Устава Союза и данный проект его программы.

Проект Коммунистического символа веры вместе с проектом Устава был разослан общинам Союза для обсуждения, результаты которого предполагалось учесть при окончательном утверждении

ПРИМЕЧАНИЯ

489

программы и Устава на II конгрессе. Разрабатывая в конце октября 1847 г. другой, более совершенный, проект программы Союза ком­мунистов — «Принципы коммунизма» (см. настоящее издание, т. 4, стр. 322—339), Энгельс использовал текст Символа веры, о чем свидетельствуют прямые текстологические совпадения в ряде пунктов, а также ссылки в тексте «Принципов» на более ранний документ вместо ответов на некоторые вопросы, которые Энгельс, по-видимому, решил сохранить в прежнем виде. — 354.

200  В произведениях, написанных в 40—50-х гг. (до того, как Марксом была разработана теория прибавочной стоимости), Маркс и Энгельс пользовались такими понятиями, как «стоимость труда», «цена труда», «продажа труда», которые, как отмечал Энгельс в 1891 г. во введении к брошюре Маркса «Наемный труд и капитал», «с точки зрения позд­нейших работ являются неудачными и даже неверными». После того, как Марксом было установлено, что рабочий продает капиталисту не свой труд, а свою рабочую силу, эти понятия были уточнены. В последующих произведениях Маркс и Энгельс употребляли поня­тия «стоимость рабочей силы», «цена рабочей силы», «продажа рабо­чей силы». — 355.

201  Настоящий документ является, по-видимому, черновым наброском части речи, которую Маркс намеревался произнести И8 сентября 1847 г. на конгрессе экономистов в Брюсселе. Не получив слова на конгрессе, Маркс после его закрытия обработал свою речь для печати (см. настоящее издание, т. 4, стр. 254—256). Набросок сделан на последней странице 10-й тетради с выписками Маркса, которая была в основном заполнена между второй половиной 1845 и началом

1846 года. Несколько мест в рукописи не поддаются расшифровке
из-за чернильных пятен. Внизу на самом тексте и на полях имеется
несколько рисунков Энгельса, по-видимому, изобразившего участни­
ков конгресса экономистов. — 361.

202 Данный рукописный отрывок сохранился в тетради Маркса, содер­
жащей рукопись «Заработная плата» и датированной декабрем

1847 года (см. настоящее издание, т. 6, стр. 579—602). Точных сведе­
ний о связи этого отрывка с другими работами Маркса в со­
хранившихся рукописях и письмах нет. Можно предположить, что
оп представляет собой подготовительный набросок либо к «Речи
о свободе торговли», с которой Маркс выступил 9 января 1848 г. на
собрании брюссельской Демократической ассоциации (см. настоящий
том, стр. 452—455), либо к лекциям по политической экономии, которые
он читал в декабре 1847 г. в Немецком рабочем обществе в Брюсселе
(см. примечание 264).

В тексте имеется несколько ссылок Маркса на одну из его тет­радей с выписками, относящимися к лету 1847 года. Тетрадь содер ­жит конспект книги G. Gülich. «Geschichtliche Darstellung des Handels, der Gewerbe und des Ackerbaus der bedeutendsten handel­treibenden Staaten unserer Zeit». Bd. I — V. Jena, 1830—1845 (Г. Гю-лих. «Историческое описание торговли, промышленности и земледелия важнейших торговых государств нашего времени». Тт. I — V. Иена, 1830—1845). Указанные места находятся в I томе книги. В рукописи начальная буква фамилии автора обозначена как J (Маркс обычно писал фамилию Gülich как Jülich). Материалы были использованы

490

ПРИМЕЧАНИЯ

Марксом при работе над «Манифестом Коммунистической партии»; отдельные мысли и обобщения прослеживаются в I главе. — 363.

203  Набросок плана III главы «Манифеста Коммунистической партии» сделан на обложке тетради Маркса, содержащей рукопись «Зара­ботная плата» (см. предыдущее примечание) и помеченной «Брюс­сель. Декабрь 1847». — 365.

204  В окончательном тексте «Манифеста Коммунистической партии» пункты 5 и 6 плана не получили отражения. — 365.

205  Данная рукопись является единственной сохранившейся страницей чернового варианта «Манифеста Коммунистической партии». Чисто­вая рукопись, посланная в конце января 1848 г. для напечатания в Лондон, не сохранилась. Страница черновой рукописи относится частью к первой, а в основном ко второй главе «Манифеста». — 366.

208 Данная корреспонденция Энгельса представляет собой перевод речи Ледрю-Роллена на банкете сторонников избирательной реформы во Франции, состоявшемся в Лилле 7 ноября 1847 года. Перевод сделан по отчету «Réforme» от 10 ноября 1847 г. с некоторыми сокра­щениями. — 368.

207   Сентябрьские законы 1835 г., изданные в период Июльской монархии, ограничивали компетенцию суда присяжных, усиливали репрессивные моры в отношении прогрессивной печати. — 370.

208   Статья «Движение за реформу во Франции. — Банкет в Дижоне» является более расширенным вариантом корреспонденции Энгельса «Речь Луи Блана на банкете в Дижоне», опубликованной в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» 30 декабря 1847 года (см. настоящее издание, т. 4, стр. 384—387). Описанный в статье банкет состоялся 21 ноября 1847 г., отчет о нем был напечатан в «Réforme» 24 и 25 ноября 1847 года. - 372.

209   Имеется в виду военный союз, заключенный в 1778 г. правительством Людовика XVI с Соединенными Штатами Америки во время амери­канской войны за независимость (1775—1783), и участие француз­ского экспедиционного корпуса и морского флота в военных дейст­виях против Англии — торгового и колониального соперника Фран­ции. — 373.

21° Подразумевается вступление французских республиканских войск в январо 1795 г. на территорию Нидерландов с целью поддержки местного восстания против аристократического режима штатгальтера Вильгельма V. В результате свержения штатгальтера была провоз­глашена Батавская республика (1795—1806), которая попала вскоре в зависимость от наполеоновской Франции. — 373.

211 Слова «космополитизм», «космополитический» Энгельс употреблял в смысле «свободный от национальной ограниченности и националь­ных предрассудков». — 373.

212   Сосредоточив в этой статье главное внимание на критике национа­листического тезиса Луи Блана о якобы особой цивилизаторской роли Франции, Энгельс в полемике с Бланом не ставил себе задачи

ПРИМЕЧАНИЯ

491

раскрытия подлинного характера той буржуазной «цивилизации», которую капиталистические государства распространяли в экономи­чески отсталых странах. В последующих статьях и письмах, посвя­щенных Индии, Ирландии, Китаю, Ирану и т. д., Маркс и Энгельс показали, что втягивание этих стран в орбиту капиталистических отношений происходило путем их колониального порабощения капи­талистическими государствами, путем превращения их в аграрно-сырьевой придаток метрополии, беззастенчивого грабежа их природ­ных богатств и жестокой эксплуатации народных масс этих стран колонизаторами. — 374.

²¹⁸ Колониальное соперничество Англии с Испанией во второй половине

XVI в. тесно переплелось с событиями Нидерландской революции
1566—1609 годов. Поражение испанской «Непобедимой армады»
в 1588 г. и другие победы англичан над испанцами облегчили сопро­
тивление Голландской республики (Республики Соединенных провин­
ций) попыткам испанского абсолютизма восстановить свое господство
в этом районе Нидерландов. В войне с Испанией в этот период англи­
чане и голландцы часто действовали как союзники. — 374.

214   Имеется в виду английская революция середины XVII в., приведшая к установлению буржуазного строя в Англии. — 374.

215   Популярное среди участников крестьянского восстания 1381 г. в Англии (восстание Уота Тайлера) двустишье. Широко использо­валось., в проповедях перед восставшими крестьянами одним из идеологов восстания Джоном Боллом. По-видимому, является пере­фразировкой текста английского поэта XIV в. Ричарда Ролле Хампо-ля. - 376.

218 Ковенантеры — шотландские кальвинисты XVI и XVII вв., заклю­чавшие особые соглашения и союзы (ковенанты) с целью защиты своей религии от посягательств со стороны склонявшихся к католи­цизму аристократических кругов. Накануне английской революции

XVII в. ковенант стал политической и идеологической формой орга­
низации борьбы шотландцев против абсолютизма Стюартов, за неза­
висимость своей страны. — 376.

217 Речь идет об основании в Брюсселе осенью 1847 г. Демократической ассоциации. Она объединяла в своих рядах пролетарских револю­ционеров, преимущественно из числа немецких революционных эми­грантов, и передовые элементы буржуазной и мелкобуржуазной демо­кратии. Активную роль в создании Ассоциации сыграли Маркс и Энгельс. 15 ноября 1847 г. Маркс был избран ее вице-председате­лем (председателем Ассоциации был избран бельгийский демократ Л. Жотран). Благодаря влиянию Маркса брюссельская Демократи­ческая ассоциация сделалась одним из центров международного демократического движения. Вскоре после ее организации стал об­суждаться вопрос о созыве международного демократического кон­гресса с целью интернационального сплочения революционных сил Европы в обстановке назревавших революционных событий. Маркс и Энгельс активно участвовали в подготовке этого конгресса. Во время своего пребывания в Лондоне на втором конгрессе Союза ком­мунистов Маркс вел успешные переговоры относительно конгресса с чартистскими лидерами и представителями пролетарских и демо-

m

ПРИМЕЧАНИЯ

кратических кругов лондонской эмиграции. Аналогичные переговоры, по-видимому, велись Энгельсом с французскими социалистами и .демо­кратами. В начале 1848 г. была достигнута договоренность о про­ведении конгресса в Брюсселе, приурочив его открытие к 18-й годов­щине бельгийской революции, исполнявшейся 25 августа 1848 года. Однако в связи с начавшимися в феврале 1848 г. революционными событиями в Европе эти планы не были осуществлены. В дни фев­ральской буржуазной революции во Франции пролетарское крыло брюссельской Демократической ассоциации добивалось вооружения бельгийских рабочих и развертывания борьбы за демократическую республику. Однако после высылки Маркса из Брюсселя в начале мар­та 1848 г. и расправы бельгийских властей с наиболее революционными элементами Ассоциации бельгийские буржуазные демократы не сумели возглавить антимонархическое движение трудящихся масс. Деятель­ность Демократической ассоциации приобрела более узкий, чисто местный характер и в 1849 г. фактически прекратилась. — 376, 4Ö1.

21S Данная и последующая (см. настоящий том, стр. 385—388) корреспон­денции о чартистском движении написаны Энгельсом для французской демократической газеты «Réforme», в которой он сотрудничал в 1847—1848 гг., стремясь использовать ее для пропаганды коммуни­стических идей и сплочения пролетарских и демократических сил европейских стран. В намерение Энгельса входила, прежде всего, широкая популяризация во Франции чартистского движения и мате­риалов чартистской прессы, в первую очередь, газеты «Northern Star ». Корреспонденции Энгельса или подобранные им и переведанные на французский язык отчеты из этой газеты помещались в «Réforme» под рубрикой «Чартистское движение», «Чартистская агитация» и сопровождались обычно вводными словами редакции: «Нам пишут из Лондона». Всего за период сотрудничества в «Réforme» (с октября

1847 по январь 1848 г.) было опубликовано семь корреспонденций
Энгельса (пять из них см. в т. 4 настоящего издания), а также пере­
печатаны при его содействии из других газет некоторые статьи Маркса.
Статьи Энгельса, пропаганда им опыта чартизма способствовали
в известной мере преодолению национальной замкнутости газеты
французских республиканцев и мелкобуржуазных социалистов и ока­
зывали революционизирующее влияние на ее читателей — предста­
вителей французского рабочего класса и радикально настроенных
средних слоев. — 377.

218 Обращение «Братских демократов», которое Энгельс цитирует ниже с некоторыми сокращениями, было принято на собрании Общества 3 января 1848 г. и опубликовано в «Northern Star» N° 533, 8 января

1848 года.

«.Братские демократы» — международное демократическое обще­ство, основанное в Лондоне в 1845 г. представителями левого крыла чартизма и революционными эмигрантами (членами Союза справедли­вых и др.) с целью установления тесных связей между демократиче­ским движением разных стран. Маркс и Энгельс, находившиеся летом 1845 г. в Англии, приняли участие в подготовке собрания демократов различных наций 22 сентября 1845 г., на котором фактически было основано это Общество. На самом собрании в связи с отъездом из Лондона они не присутствовали. Маркс и Энгельс поддерживали постоянный контакт с обществом «Братские демократы», стремясь оказать идейное воздействие на пролетарское ядро Общества, вошед-

ПРИМЕЧАНИЯ

493

шее в 1847 г. в Союз коммунистов, и повлиять через него в духе про­летарского интернационализма и научного коммунизма на участни­ков чартистского движения. Деятельность Общества продолжалась до 1853 года. — 377.

220  Народная хартия, содержавшая требования чартистов, была опубли­кована 8 мая 1838 г. в качестве законопроекта, предназначенного для внесения в парламент; она состояла из шести пунктов: всеобщее избирательное право (для мужчин, достигших 21 года), ежегодные выборы в парламент, тайная подача голосов, уравнение избиратель­ных округов, отмена имущественного ценза для кандидатов в депу­таты парламента, вознаграждение депутатов. В 1839 и 1842 гг. пети­ции чартистов с требованием принятия Народной хартии были откло­нены парламентом. В 1847—1848 гг. чартисты вновь развернули массовую кампанию за принятие Хартии. — 377, 436.

221  Речь идет о движении 1830—1831 гг. за парламентскую реформу в Англии. Согласно принятому в 1832 г. акту о реформе право голоса в городах получили собственники и арендаторы домов, приносящих не менее 10 ф. ст. дохода в год. Пролетариат и мелкая буржуазия, которые являлись главной силой в борьбе за реформу, не получили избирательного права. — 377.

222 Впервые публикуемая в томе заметка «Положение во Франции» бы­ла напечатана в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» 16 января 1848 г. без подписи. Авторство Маркса обосновывается содержанием статьи, в кото­рой дана соответствующая его и Энгельса взглядам характеристика французской буржуазии, а также оценка роли пролетариата, как единственного класса, способного совершить и довести до конца рево­люцию во Франции. В форму вопросов и ответов Маркс не раз об­лекал свои публицистические статьи, в частности, в «Neue Rheinische Zeitung». Авторство Маркса подтверждается опубликованием фран­цузского перевода данной заметки в «Réforme» 19 января 1848 г., с редакцией которой Энгельс, находясь в Париже в это время, под­держивал тесный контакт (см. примечание 218). — 380.

 

223  Энгельс цитирует и излагает брошюру: «Réponse de M. Petit, ex- receveur des finances à Corbeil, aux calomnies répandues à l'occasion de son procès en séparation». Paris, 1847 («Ответ г-на Пти, бывшего сборщика налогов в Корбейе, на клевету, распространяемую в связи с его бракоразводным процессом». Париж, 1847). — 381.

224  Эпизод с интерпелляцией Люно в палате депутатов по поводу про­дажи должностей в финансовом ведомстве и отрицательным ответом на нее тогдашнего министра финансов Лякав-Лапланя имел место 13 июня 1846 года. В связи с публикацией брошюры Пти (см. преды­дущее примечание) и острой реакцией на нее общественного мнения «Réforme» 7 января 1848 г. воспроизвела выдержки из указанных дебатов между Люно и министром финансов, а также выступление по этому вопросу оппозиционного депутата А. М. Дюпена, которое ниже цитирует Энгельс. — 382.

225  Разбирая сообщение печати о пленении вождя алжирцев Абд-вль-Кадира (см. примечание 104), в данной статье Энгельс высказал свое суждение об этом движении с иной точки зрения, чем в более ранней

494

ПРИМЕЧАНИЯ

статье (см. настояпщй том, стр. 196—197). Осуждая варварские методы покорения Алжира буржуазной Францией, Энгельс увидел в нем неизбежность вытеснения капиталистическими отношениями более отсталых феодальных и патриархальных, а противодействие этому процессу счел обреченным на неудачу. В дальнейшем, глубже изу­чив историю колониальных захватов и сопротивления угнетенных масс колониальному господству, Энгельс показал освободительный и прогрессивный характер борьбы угнетенных народов против колони­альной системы капитализма — борьбы, объективно облегчавшей ра­бочему классу осуществление задачи ниспровержения капиталистиче­ского строя. В таком духе Энгельс, в частности, осветил освободи­тельное движение алжирцев в статье «Алжир», написанной им для «Новой американской энциклопедии» в 1857 году (см. настоящее издание, т. 14, стр. 99—110). — 382.

22в к данному месту редакция « Northern Star» дала следующее приме­чание: «Это письмо, которое должно было дойти до нас на той неделе, было доставлено нам из Парижа одним другом лишь в прошлый вторг ник. В то время наш корреспондент оказался жертвой иллюзий, допустив хотя бы на мгновенье возможность справедливого или ве­ликодушного поступка со стороны Луи-Фплшша или его людей. Абд-эль-Кадира не отправят в Египет; он будет содержаться в стро­гом заключении во Франции. Еще один образчик честности королей! — честности бесчестного Филиппа!».

Абд-эль-Кадир провел во Франции в качестве пленника около 5 лет; только в 1852 г. ему было разрешено переселиться в Сирию, в Дамаск. — 382.

227 В данной корреспонденции Энгельс описывает митинг, созванный чартистами для принятия национальной петиции. Цитируемые вы­держки из речей Гарни и Джонса заимствованы из отчета, опубли­кованного в газете « Northern Star» № 534, 15 января 1848 г., и при­ведены Энгельсом с некоторыми сокращениями и в ряде случаев в несколько вольной передаче. Редакция «Réforme», по-видимому, опустила часть представленной Энгельсом статьи, использовав со­державшиеся в ней факты и соображения в следующих трех аб­зацах:

«Мы уже обращали внимание наших читателей на чартистскую агитацию. «Réforme» является пока единственной французской газе­той, интересующейся этой обширной организацией, силы и энергия которой с каждым днем возрастают и которая в определенный момент должна неминуемо опрокинуть чудовищное здание английской оли­гархии.

Сегодня мы печатаем речи двух главных ораторов чартистов гг. Э. Джонса и Дж. Гарни. Читая их, можно убедиться в том, какой сте­пени гнева достигли массы, понять то чувство разочарования, которое побудило Роберта Пиля подать в отставку, хотя для облегчения бре­мени народа он сделал то, чего до него не решилось даже попытаться сделать ни одно министерство.

Чтобы вполне понять смысл и значение приведенных нами речей, надо вспомнить, что привилегированные классы пытаются отвлечь народ, ввести его в заблуждение лживыми разговорами о возможных вторжениях в ближайшее время. Они не предлагают окружить Лон­дон фортами, но собираются значительно увеличить постоянную армию. Это все тот же метод. С англичанами хотят поступить так,

ПРИМЕЧАНИЯ

495

как поступили с парижанами. Сейчас увидим, как народ отвечает на эти намеки. Предоставляем слово нашему корреспонденту». — 385.

228   Имеется в виду Исполнительный комитет национальной чартистской ассоциации, основанной в июле 1840 г., — первой в истории рабочего движения общенациональной массовой партии пролетариата, насчи­тывавшей в годы подъема чартизма до 50 тысяч членов. Ассоциация была инициатором многих политических кампаний, созыва чартист­ских конвентов. Однако в ее деятельности сказались отсутствие идей­ного и политического единства и известная организационная рас­плывчатость. После поражения чартистов в 1848 г. и раскола в рядах Ассоциации она утратила характер массовой организации, однако вела под руководством революционных чартистов борьбу за возрож­дение чартистского движения на социалистической основе. Оконча­тельно деятельность Ассоциации прекратилась в 1858 году. — 385.

229   Земельное общество, основанное в 1845 г. по инициативе О'Коннора, существовало до 1848 года. Целью Общества была покупка земель на собранные средства и сдача их в аренду мелкими участками на льготных условиях рабочим-пайщикам. Положительной стороной дея­тельности Земельного общества было выступление — в петициях парламенту и в печатной пропаганде — против монополии аристо­кратии на владение землей. Однако идеи о возможности избавления рабочих от эксплуатации, сокращения безработицы и т. д. путем возвращения их на землю носили утопический характер. Деятель­ность Общества практических результатов не имела. — 386.

230   Подразумевается избрание лидера чартистов Фергюса О'Коннора и ряда радикальных деятелей в парламент на выборах, состоявшихся 5 августа 1847 г. в Ноттингеме. — 386.

231   St, Stephen's Chapel — помещение церкви св . Стефана (Вестминстер­ское аббатство), в котором с 1547 г. происходили заседания палаты об­щин. — 356.

282 в речи Гарни использовано выражение современников испанского короля и германского императора Карла V о его владениях, в кото­рых «никогда не заходит солнце». — 387.

233   Чейндж-алли ( Change- Alley ) — улица в Лондоне, местоположение правления торгово-финансовой компании Южных морей, одно из главных мест всевозможных денежных операций и спекулятивных сделок. — 387.

234   Обращение к читателям и сотрудникам эльберфельдского журнала «Gesellschaftsspiegel» было написано Ф. Энгельсом и М. Гессом. Как видно из письма Энгельса к Марксу от 20 января 1845 г. (см. настоя­щее издание, т. 27, стр. 16), Энгельс принимал участие в подготовке издания журнала, в выработке его проспекта, который был опубли­кован в первом номере в форме данного обращения. Вначале Энгельс предполагал войти в редакцию журнала, о чем он писал в одной из своих корреспонденций «Быстрые успехи коммунизма в Германии» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 518—531). Разработанный Энгель­сом план обследования положения рабочих во многом соответствовал тем задачам, которые он в это время ставил перед собой как автор

496 ПРИМЕЧАНИЯ

книги «Положение рабочего класса в Англии»; с другой стороны, в проспекте нашли место некоторые абстрактно-сентиментальные филантропические иллюзии в духе «истинного социализма», исходя­щие от Гесса. Неудовлетворенность позицией Гесса явилась, очевидно, одной из причин отказа Энгельса войти в редакцию. «Gesellschaftsspie­gel», редактируемый Гессом, вскоре отошел от намеченной Энгельсом в проспекте линии и превратился в рупор реформистских и сенти­ментальных идей «истинного социализма». — 391.

235 Речь идет о восстании силезских ткачей в июне 1844 года (см. насто­ящий том, стр. 201—204). — 394.

23G Данный документ свидетельствует о тех тяжелых условиях, в которые Маркс был поставлен бельгийскими властями после высылки из Фран­ции. Ему пришлось дать это письменное обязательство в полицейском управлении в Брюсселе, куда он был вызван 22 марта 1845 года. Об этом случае Маркс сообщал в письмо к Гейне 24 марта 1845 года (см. настоящее издание, т. 27, стр. 387).—396.

237 Проект Устава Союза коммунистов был принят на его первом кон­грессе в начале июня 1847 г. и разослан округам и общинам для об­суждения. В проекте нашла отражение работа по перестройке орга­низации, проделанная руководством Союза справедливых в соответ­ствии с советами Маркса и Энгельса. В начало 1847 г. Маркс и Энгельс дали согласие на вступление в Союз при условии ого реорганизации на демократических началах и устранения элементов заговорщиче­ства и сектантства в его структуре и деятельности. На выработку Устава непосредственное влияние оказал Энгельс, принимавший участие в работе конгресса (см. примечание 199). Вместо прежнего руководящего органа — узкой Народной палаты — верховным орга­ном Союза становится конгресс, созываемый из делегатов местных округов, а исполнительным органом — Центральный комитет. Взаимо­отношения всех организаций Союза строились на основе демокра­тизма и централизма. В то же время ряд пунктов проекта свидетель­ствовал о незавершенности реорганизации и влиянии прежних сек­тантских представлений. По предложению Брюссельского окружного комитета, который находился под непосредственным влиянием Маркса и Энгельса, эти пункты в дальнейшем были уточнены (см. примеча­ние 265). Второй конгресс (декабрь 1847 г.) принял Устав, оконча­тельно определивший организационную структуру Союза коммуни­стов на принципах научного коммунизма (см. настоящее издание, т. 4, стр. 524—529).

Текст проекта Устава был обнаружен в 1968 г. одновременно с текстом проекта Коммунистического символа веры и 'других пуб­ликуемых в томе документов Союза коммунистов в бумагах члена Союза коммунистов в Гамбурге Мартенса. — 397.

288 Возглавлявшая Союз справедливых Народная палата (в ноябре 1846 г. местопребывание ее было перенесено из Парижа в Лондон) — в фев­рале 1847 г. обратилась к местным организациям Союза с призывом избрать делегатов на конгресс, который должен был открыть­ся в Лондоне 1 июня. В обращении Народной палаты опреде­лялась и повестка дня конгресса. Конгресс сохранил местопребы­вание в Лондоне исполнительного руководящего органа Союза, кото-

ПРИМЕЧАНИЯ

497

рый, однако, в соответствии с принятым проектом Устава с этого момента стал называться Центральным комитетом. — 402.

239      Как нелегальная организация, Союз коммунистов не мог открыто про­водить заседания своих конгрессов и публиковать их материалы. — 402.

240      Имеется в виду ст. 21 проекта Устава Союза коммунистов (см. настоя­щий том, стр. 399). — 402.

241      Лондонское Просветительное общество немецких рабочих было осно­вано в феврале 1840 г. К. Шаппером, И. Моллем и другими деятелями Союза справедливых. После основания Союза коммунистов руководя­щая роль в Обществе принадлежала местным общинам Союза. В раз­ные периоды своей деятельности Общество имело филиалы в рабочих районах Лондона. Активное участие в деятельности Общества в 1847 и 1849—1850 гг. принимали Маркс и Энгельс. Однако 17 сентября 1850 г. Маркс, Энгельс и ряд их сторонников вышли из Общества в связи с временным усилением влияния в нем сектантско-авгнтю-ристской фракции Виллиха — Шаппера, вызвавшей раскол в Союзе коммунистов. С конца 50-х гг. Маркс и Энгельс вновь приняли уча­стие в работе Просветительного общества, которое в значительной степени содействовало утверждению принципов марксизма в про­грамме I Интернационала. Общество просуществовало до 1918 г. как интернациональный клуб и было закрыто английским правитель­ством. — 403.

242      Имеются в виду французские тайные рабочие общества 40-х гг. XIX в., среди членов которых были широко распространены различ­ные социалистические и коммунистические идеи утопического толка (Кабе, Дезами и другие). — 403.

243      Описанное в данном отчете положение в парижских общинах Союза справедливых в 1845—1846 гг. соответствует той информации, кото­рую Энгельс, находившийся с 15 августа 1846 г. в Париже, направ­лял в Брюссель Марксу и другим членам Брюссельского коммуни­стического корреспондентского комитета (см. письма Энгельса за август — декабрь 1846 г. в т. 27 настоящего издания). Эта часть от­чета была, по-видимому, составлена на основании сообщений Энгельса, который сыграл решающую роль в преодолении идейного разброда внутри парижских общин Союза и в размежевании их революцион­ного крыла с мелкобуржуазными элементами, тяготевшими к мещан­скому «истинному социализму» и уравнительному утопическому ком­мунизму Вейтлинга. Не исключено, что этот раздел был написан самим Энгельсом. — 403,

244      w. Weitling. «Garantien der Harmonie und Freiheit». Vivis, 1842 (В. Вейтлинг. «Гарантии гармонии и свободы». Веве, 1842). — 403.

2« Книга П. Ж. Прудона «Systeme des contradictions économiques, ou Philosophie de la misère» («Система экономических противоречий, или Философия нищеты») в немецком переводе К. Грюна вышла в Дарм-штадте в 1847 году. — 403.

246 По-видимому, речь идет о денежных средствах, собранных париж­скими членами Союза справедливых для участников Краковского восстания 1846 года (см. примечание 269). — 404.

498

ПРИМЕЧАНИЯ

²⁴⁷ Имеется в виду брошюра К. Грюна «Die preussisehen Landtags-Abschie­
de. Ein Wort zur Zeit». Birwinken, 1846 («Решения короля, адресо­
ванные прусским ландтагам; о вопросах современности». Бирвинкен,
1846). - 404.

248  Подразумевается Народная палата Союза справедливых, которая до перенесения местопребывания из Парижа в Лондон (в ноябре 1846 г.) состояла преимущественно из вейтлингианцев. — 407.

249  Очевидно, речь идет об обращении руководства Союза справедливых к Марксу и Энгельсу с предложением вступить в Союз и принять участие в его реорганизации на основе принципов научного комму­низма. От имени Народной палаты переговоры с Марксом в Брюсселе и с Энгельсом в Париже вел в конце января — начале февраля 1847 г. И. Молль. — 407.

250  Попытки лондонского Центрального комитета наладить выпуск регу­лярного органа — газеты или журнала — Союза коммунистов не увенчались успехом из-за отсутствия денежных средств. Удалось издать лишь пробный номер «Kommunistische Zeitschrift», который вышел в Лондоне в начале сентября 1847 года. Он был напеча­тан в типографии лондонского Просветительного общества немецких рабочих. На содержании этого номера сказалось влияние Маркса и Энгельса. В опубликованных статьях (В. Вольфа, К. Шаппера и др.) подвергались критике «истинный социализм» и другие направле­ния утопического социализма, давался отпор выпадам Гейнцена против коммунистов, излагались тактические положения пролетар­ского движения. В пробном номере журнала впервые в печати в качестве эпиграфа появился девиз: «Пролетарии всех стран, сое­диняйтесь!». Фактически постоянным органом Союза коммунистов стала «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» с сентября 1847 г., когда Маркс и Энгельс, став сотрудниками газеты, сосредоточили в своих руках ее редакционные дела. — 411.

251  Имеется в виду «Ansprache der Volkshalle des Bundes der Gerechten an den Bund, Februar 1847» («Обращение Народной палаты Союза справедливых к Союзу, февраль 1847») (см. примечание 238). — 414.

252  Аналогичные сопроводительные письма Центральный комитет Союза коммунистов направил в июне 1847 г. всем общинам Союза в раз­ных странах, посылая им документы, принятые первым конгрес­сом. — 415.

258 Обращение Центрального комитета Союза коммунистов от 14 сентября 1847 г. представляет собой квартальный отчет о деятельности Союза после первого конгресса (июнь 1847 г.). Оно было обнаружено, как и другие документы первого конгресса, в бумагах члена Союза в Гам­бурге Мартенса. Адресованная ему на последней странице приписка К. Шаппера доказывает, что данный экземпляр предназначался для гамбургской общины. — 417.

254   Речь идет о двух обращениях, выпущенных руководящим органом Союза справедливых в ноябре 1846 и феврале 1847 г., то есть до его преобразования в Союз коммунистов (см. примечание 251). — 419.

255   Имеется в виду брошюра Форселля «Kommunismen och kristendomen». Stockholm, 1847 («Коммунизм и христианство». Стокгольм, 1847).^- 420.

ПРИМЕЧАНИЯ

499

256   Скандинавское общество — радикально-демократическое общество, су­ществовавшее во второй половине 40-х гг. XIX века. Было связано с Союзом коммунистов, в него входили, главным образом, рабочие и ремесленники. Председателем Общества был член Союза Пер Иётрек, переводчик, издатель и книготорговец, секретарем — Экстрем. — 420.

257   Посланный в Амстердам в августе 1847 г. Иоганн Доль в октябре сообщил Центральному комитету об образовании амстердамской общины Союза коммунистов из 8 человек.

Просветительное рабочее общество в Амстердаме было создано 14 февраля 1847 года. В его организации и деятельности активную роль играли члены Союза коммунистов. В марте 1848 г. лондонское Просветительное общество немецких рабочих направило Просветитель­ному рабочему обществу в Амстердаме 100 экземпляров «Манифеста Коммунистической партии». За организацию 24 марта 1848 г. мас­сового народного собрания в Амстердаме в поддержку революции во Франции и Германии члены Союза коммунистов руководители Просветительного общества в Амстердаме подверглись суровым полицейским репрессиям. — 423.

258   Намерение Маркса издать немецкий перевод книги «Нищета филосо­фии» не было осуществлено. При жизни Маркса на немецком языке публиковались лишь отрывки из II главы этой работы. Первое немец­кое издание этой работы, отредактированное Энгельсом, вышло в 1885 году. — 425.

259 к осени 1847 г. в парижских общинах Союза коммунистов возникла сложная ситуация. Исключенные первым конгрессом вейтлингианцы объединились со сторонниками Грюна. В октябре произошел раскол. Одна из общин высказалась против коммунистических принципов и решением Центрального комитета была исключена из Союза. Энгельс, находившийся в то время в Париже, писал Марксу 25—26 октября 1847 г.: «За несколько дней до моего приезда были вышвырнуты пос­ледние грюнианцы, целая община, из которой половина, однако, вернется обратно. Нас теперь всего-навсего 30 человек. Я сразу же организовал пропагандистскую общину, бегаю целый день и поучаю. Я тотчас же был выбран в окружной комитет, и мне было поручено ведение корреспонденции. Предлагается принять 20—30 кандидатов. Мы скоро будем опять сильнее» (см. настоящее издание, т. 27, стр. 96). — 425.

2*0 Намек на вышедшую в Берне в 1845 г. книгу В. Вейтлинга «Das Evangelium eines armen Sünders» («Евангелие бедного грешника»), в которой кража оправдывается как средство борьбы против капи­тализма. — 425.

281 Имеются в виду бывшие члены тайной революционной организации немецких эмигрантов в Швейцарии «Молодая Германия», разгромлен­ной полицией в 1845 году (см. примечание 154). — 426.

2в2 Упоминаются следующие издания: анонимная листовка «Der deutsche Hunger und die deutschen Fürsten»; брошюра К. Гейнцена «Dreißig Kriegsartikel der neuen Zeit für Officiere und Gemeine in despotischen Staaten». Neustadt («Тридцать военных статей нового времени для офицеров и солдат в деспотических государствах». Нёйщтадт). — 426.

500

ПРИМЕЧАНИЯ

263   Речь идет о группах коммунистов в Кёльне, Вестфалии, Эльбер-фельде, которые ранее были связаны с основанными Марксом и Эн­гельсом Брюссельским коммунистическим корреспондентским коми­тетом, а после I конгресса Союза коммунистов стали создавать общины Союза. — 427.

264   Имеется в виду Немецкое рабочее общество, которое было основано Марксом и Энгельсом в Брюсселе в конце августа 1847 г. с целью про­паганды среди рабочих идей научного коммунизма. Под руководством Маркса и Энгельса и их соратников Общество сделалось легальным центром объединения революционных пролетарских сил в Бельгии. Лучшие элементы Общества входили в Союз коммунистов. Общество оказало значительное влияние и па бельгийское рабочее движение и сыграло видную роль в основании брюссельской Демократической ассоциации (см. примечание 217). Деятельность Немецкого рабочего общества в Брюсселе прекратилась вскоре после февральской рево­люции 1848 г. во Франции в связи с арестами и высылкой его членов бельгийской полицией. — 427.

285 Поправки Брюссельского окружного комитета к проекту Устава Союза коммунистов отражали борьбу Маркса за усовершенствование организационных принципов пролетарской партии и преодоление в ее структуре остатков сектантской замкнутости, свойственной Союзу справедливых, и были приняты вторым конгрессом Союза коммуни­стов. Пункт об утверждении общинами решений конгрессов был снят, а запрещение членам Союза участвовать в других политических организациях распространено лишь на организации, цели которых были чужды Союзу. — 427.

266 Принятые на первом конгрессе документы — Проект Коммунистиче­ского символа веры и Устав — рассматривались им как предвари­тельные проекты, подлежавшие обсуждению на местах, доработке и окончательному утверждению на втором конгрессе Союза комму­нистов (декабрь 1847 г.). —429.

28? Речь идет о судебном процессе против арестованных в Берлине весной 1847 г. членов Союза справедливых. В связи с тем, что основной свидетель Ментель, выдавший членов Союза, отказался от своих прежних показаний, суд был вынужден ограничиться легкими наказаниями для ряда арестованных, а некоторых из них оправдать. — 430.

268   Отчет о международном митинге, созванном обществом «Братские демократы» в помещении лондонского Просветительного общества немецких рабочих (см. примечания 219 и 241), был опубликован в га­зете « Northern Star» под заглавием « The Polish Revolution.— Important Public Meeting » («Польская революция. — Важный публичный митинг»). Речи Маркса и Энгельса на митинге переданы в отчете в сокращен­ном виде (авторский текст этих речей см. настоящее издание, т. 4, стр. 371—373). Отчет содержит некоторые подробности о митинге, которые дополняют краткую корреспонденцию Энгельса о нем, опу­бликованную в газете «Réforme» (см. т. 4, стр. 374—376). —432.

269   Имеется в виду манифест Национального правительства Польской республики, созданного 22 февраля 1846 г. в ходе национально-осво­бодительного восстания в Краковской республике. Манифест призы-

ПРИМЕЧАНИЯ

501

вал польский народ к решительной борьбе эа национальную незави­симость, провозглашал демократические права, отмену феодальных повинностей, передачу в собственность крестьян их земельных наде­лов. Главными инициаторами восстания были польские демократы (Дембовский и другие). 13 марте 1846 г. восстание в Кракове было подавлено силами Австрии и царской России, а в ноябре 1846 г. Австрия, Пруссия и Россия подписали договор о присоединении «вольного города Кракова» к Австрийской империи. — 432.

270  Во время Краковского национально-освободительного восстания в феврале 1846 г. (см. примечание 269) австрийским властям удалось спровоцировать столкновение в Галиции между украин­скими крестьянами и шляхетскими повстанческими отрядами. — 434.

271  Имеется в виду победа прогрессивных сил в гражданской войне 1847 г. в Швейцарии и провал попыток Зондербунда добиться в своих инте­ресах вооруженного вмешательства европейских держав (см. настоя­щий том, стр. 198—199 и примечание 275). — 434.

272  Маркс противопоставляет предложение о созыве международного демократического конгресса — конгрессу экономистов, проходившему в Брюсселе 16—18 сентября 1847 года (о нем см. настоящее издание, т. 4, стр. 249—253). — 436.

273  Людвик Мерославский, направленный в качестве члена «Централиза­ции» (руководящего органа польского Демократического общества) в Познань для организации восстания в польских землях, был аресто­ван прусскими властями незадолго до восстания (февраль 1846 г.) и приговорен к смертной казни, которая впоследствии была заменена пожизненным заключением. Был освобожден в связи ,с началом рево­люции в Германии" в марте 1848 года. — 438. '

274  Имеется в виду гражданская война в Швейцарии (см. примеча­ния 271 и 275).— 441.

275  Речь идет о попытках организации дипломатического и вооруженного вмешательства пяти европейских держав (Франции, Англии, России, Австрии и Пруссии) в гражданскую войну в Швейцарии в пользу Зондербунда, инициатором которых был австрийский канцлер Мет-терних, поддержанный французским правительством Гизо. В планы Меттерниха и Гизо входил созыв конференции пяти великих держав по швейцарскому вопросу, которая должна была продиктовать вою­ющим в Швейцарии сторонам условия мира. Быстрый разгром войск Зондербунда сорвал эти реакционные планы. — 441.

276  Во время пребывания в Лондоне в качестве делегатов второго кон­гресса Союза коммунистов в конце ноября — начале декабря 1847 г. Маркс и Энгельс принимали также участие в собраниях лондонского Просветительного общества немецких рабочих (см. примечание 241). Ими был прочитан ряд докладов для членов Общества. Сохранившиеся записи выступлений Маркса и Энгельса весьма лаконичны и несовер­шенны. В настоящем томе они публикуются в той последовательности, в какой они были зафиксированы в протокольной книге Общества, Книга с протокольными записями не разыскана. — 445,

502

ПРИМЕЧАНИЯ

277      Имеется в виду Немецкое рабочее общество, основанное Марксом и Энгельсом в Брюсселе в конце августа 1847 года (см. примечание 264). - 448.

278      Подразумевается вышедшая в 1847 г. в Париже работа Л. Блана «Histoire de la Révolution française» («История французской револю­ции»). — 448.

279      Имеется в виду книга Даумера «Die Geheimnisse des christlichen Alterthums» («Таинства христианской древности»), изданная в Гам­бурге в 1847 году. — 449.

280      Как сообщалось в отчете, напечатанном в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» № 2, 6 января 1848 г., на новогоднем вечере Немецкого рабочего общества в Брюсселе 31 декабря 1847 г. присутствовало около 130 че­ловек. Среди них были видные деятели революционного и демокра­тического движения различных стран (Бельгии, Германии, Польши, Франции и других). Кроме Маркса, с речью выступил немецкий рево­люционер, друг Маркса и Энгельса В. Вольф, который провозгласил тост за процветание «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» — «выразительницы взглядов и чаяний пролетариата». От имени польской демократии приветствовал революционеров и демократов других стран известный деятель польского освободительного движения И. Лелевель, встре­ченный бурными аплодисментами всего собрания. В заключение вечера с чтением стихов выступила Женни Маркс. Новогодний вечер, отмечалось в отчете, явился важной демонстрацией роста и сплочения сил международной демократии. — 451.

281      в последующих номерах «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» сообщений о докладе Маркса «Что такое заработная плата» не обнаружено. Во второй половине декабря 1847 г. Маркс прочел ряд лекций в Немец­ком рабочем обществе о наемном труде и капитале. Наряду с другими подготовительными материалами к лекциям Маркс составил набросок «Заработная плата» (см. настоящее издание, т. 6, стр. 579—602). — 451.

282      Данный отчет с изложением речи Маркса о свободе торговли был на­печатан в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» № 5, 16 января 1848 г. под загла­вием «Sitzung der demokratischen Gesellschaft am verflossenen Sonntag, den 9 Januar» («Собрание Демократической ассоциации в прошлое воскре­сенье, 9 января»). Через эту газету Демократическая ассоциация дважды (6 и 9 января) оповещала о предстоящем публичном собрании, пригла­шая своих сторонников послушать «доклад Карла Маркса по вопросам политической экономии». На собрании было решено издать речь Маркса на средства Ассоциации. Заметка о выступлении Маркса 9 января, составленная Борнштедтом, была напечатана также в «La Réforme» 19 января 1848 года. Речь Маркса о свободе торговли издана в Брюсселе В начале февраля 1848 года (см. настоящее издание, т. 4, стр. 404— 418).—452.

288 Отчет о праздновании в Брюсселе второй' годовщины Краковского восстания 1846 г. в «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» не появился, так как 27 февраля 1847 г. вышел последний № 17 этой газеты. — 456.

t 503

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

А

Абд-элъ-Кадир (1808 —1883) —

вождь национально-освободитель­ной борьбы алжирского народа против французских завоевателей в 1832—1847 гг.; в 1847 г. зах­вачен в плен французами, в 1852 г. ему было разрешено пе­реселиться в Сирию. — 196, 197, 382, 383.

Абд-эр-Рахман (1778—1859) — ма­рокканский • султан (1822— 1859). - 196, 383.

Александр I (1777—1825) — рус­ский император (1801—1825). — 439.

Альберт (1819—1861) — принц Сак-сен-Кобург-Готский, муж англий­ской королевы Виктории, — 284.

Англес ( Angles ), Жюль (1778— 1828), граф, префект полиции в Париже. — 303.

Ангулемская (Angoulême), Мария-Тереза-Шарлотта де, герцогиня (1778—1851) — дочь Людови­ка XVI , жена герцога Ангулем-ского. — 303.

Андерс (Anders), Август (Лаплан­дец) — немецкий публицист, эми­грант в Лондоне, член Союза коммунистов; с конца 1858 г. один из руководителей отделения лондонского Просветительного общества немецких рабочих в Ист-Энде. — 419.

Араго (Arago), Доминик Франсуа (1786—1853) — известный фран-

цузский астроном, физик и мате­матик; буржуазный политический деятель; в период Июльской мо­нархии член палаты депутатов, республиканец, в 1848 г. член временного правительства, ак­тивно поддерживал усмирителей июньского восстания парижского пролетариата. — 370, 376.

Араго (Arago), Этьенн (1803— 1892) — французский писатель и политический деятель, демо­крат; в 1848 г. член временного правительства, в котором примы­кал к буржуазным республикан­цам; брат Доминика Франсуа. — 372.

Аристотель (384—322 до н. э.) — великий мыслитель древности; в философии колебался между ма­териализмом и идеализмом; идео­лог класса рабовладельцев. — 126.

Арнотт (Arnott), Джон — деятель чартистского движения. — 432, 439.

Арселен (Arcelin) — военный врач французской армии в Алжире. — 197.

Аттила (ум. в 453 г.) — вождь гуннов (433—453). — 331.

Б

Бабёф (Babeuf), Гракх (настоящее имя Франсуа Ноэль) (1760— 1797) — французский революцио­нер, выдающийся представитель

504

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

 

утопического уравнительного коммунизма, организатор загово­ра «равных». — 259, 365.

Бакингэм ( Buckingham ), Джемс Силк (1786—1855) — английский писатель и путешественник, член парламента. — 220.

Бакунин, Михаил Александрович (1814—1876) — русский револю­ционер, публицист, участник ре­волюции 1848—1849 гг. в Герма­нии; впоследствии один из идео­логов анархизма и народниче­ства. — 207.

Барер (Barere), Бертран (1755— 1841) — французский юрист, дея­тель буржуазной революции кон­ца XVIII в., депутат Конвента, якобинец; позже активный участ­ник термидорианского контррево­люционного переворота. — 351, 352.

Бауэр (Bauer), Бруно (1809— 1882) — немецкий философ-идеа­лист, один из видных младогегель­янцев, буржуазный радикал, впо­следствии национал-либерал, ав­тор ряда работ по истории хри­стианства. — 44—46, 152, 153, 345—348, 350, 352.

Бауэр (Bauer), Генрих — видный деятель немецкого рабочего дви­жения, один из руководителей Союза справедливых, член Цент­рального комитета Союза комму­нистов, по профессии сапожник; в 1851 г. эмигрировал в Австра­лию. — 430, 431.

Бауэр (Bauer), Эдгар (1820— 1886) — немецкий публицист, младогегельянец, брат Бруно Бауэра. — 208.

Беккер (Becker), Август (1814— 1871) — немецкий публицист, в 40-х годах один из руководителей вейтлингианцев в Швейцарии. — 289.

Бенкендорф, Александр Христофо-рович, граф (1783—1844) — рус­ский государственный деятель, приближенный Николая I; в 20-х годах шеф жандармов и началь­ник Третьего отделения. — 194.

Бентам (Bentham), Иеремия (1748—1832) — английский бур-

жуазный социолог, теоретик ути­литаризма. — 259.

Беранже (Béranger), Пьер Жан (1780—1857) — французский по­эт, демократ, автор сатирических песен. — 370.

Бергасс (Bergasse), Никола (1750— 1832) — французский публицист монархического направления, фи­зиократ, по профессии адвокат.— 104.

Бернар (Bernard), Г. — французский эмигрант в Лондоне, член обще­ства «Братские демократы». — 379.

Блан (Blanc), Луи (1811—1882) — французский мелкобуржуазный социалист, историк, деятель ре­волюции 1848—1849 гг., стоял на позициях соглашательства с буржуазией. — 372—375, 448.

Блюм (Bluhm), П. — член общества «Братские демократы» в Лондо­не. — 379.

Боймлер (Baümler), Иосиф Михаил (ок. 1778—1853) — немецкий свя­щенник, в 1817 г. эмигрировал в Америку, где основал коммуни­стическую колонию в Зоаре (штат Огайо). — 217, 218.

Болингброк (Bolingbrocke), Генри Сент-Джон (1678—1751) — ан­глийский философ-деист, один из лидеров партии тори. — 374.

Бонапарт — см. Наполеон I .

Борн (Born), Стефан (настоящее имя Симон Буттермильх) (1824— 1898) — немецкий рабочий-на­борщик, член Союза коммунистов, во время революции 1848— 1849 гг. в Германии сотрудничал в «Neue Rheinische Zeitung» и возглавлял «Рабочее братство», являясь одним из ранних пред­ставителей реформизма в герман­ском рабочем движении; после революции отошел от рабочего движения. — 424, 425.

Борнштедт (Bornstedt), Адальберт (1808—1851) — немецкий публи­цист, мелкобуржуазный демократ; основатель и редактор «Deutsche-Brüsseler-Zeitung» (1847—1848), после февральской революции 1848 г. один из руководителей

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

505

 

Немецкого демократического об­щества в Париже; член Союза коммунистов, исключен из Сою­за в марте 1848 года. — 443.

Боуринг (Bowring), Джон (1792—• 1872) — английский буржуазный политический деятель, лингвист и литератор, фритредер. — 439.

Брей (Вгау), Джон Фрэнсис (1809— 1897) — английский экономист, социалист-утопист, последователь Оуэна; по профессии типограф­ский рабочий. — 253.

Брейер (Вгеуег), Фридрих Аль­берт (1812—1870) — немецкий либерал, в 40-х годах врач в Брюсселе, член брюссельской Демократической ассоциации. — 452.

Брплъи (Broglie), Виктор Франсуа (1718—1804) — французский мар­шал, в начале французской бур­жуазной революции конца

XVIII в. командовал объединен­
ными контрреволюционными вой­
сками. — 351.

Брум ( Brougham ), Генри Питер, барон (1778—1868) — англий­ский юрист и литератор; в 20— 30-х годах видный деятель партии вигов, лорд-канцлер (1830— 1834). - 56.

Бунзен (Bunsen), Христиан Карл Йозиас, барон (1791—1860) — прусский дипломат, публицист и теолог, близкий к прусским при­дворным кругам; посол в Лондоне (1842-1854). - 178.

Буонарроти ( Buonarroti ), Филипп (1761—1837)— итальянский рево­люционер, видный деятель рево­люционного движения во Фран­ции конца XVIII — начала

XIX века; коммунист-утопист,
соратник Бабёфа. — 259.

Бурбоны — королевская династия во Франции (1589—1792, 1814— 1815 и 1815—1830). - 293, 298.

Бюжо де ла Пиконри (Bugeaud de la Piconnerie), Тома Робер (1784—1849) — французский мар­шал, орлеанист; участник войн наполеоновской Франции, коман­довал войсками, подавившими республиканское восстание в Па-

риже в 1834 г., один из организа­торов завоевательных войн в Ал­жире и Марокко, автор ряда ра­бот по военным вопросам. — 383. Бюре ( Buret ), Эжен (1810—1842) — французский мелкобуржуазный социалист. — 57, 58, 69.

В

Валлау ( Wallau ), Карл (1823— 1877) — немецкий эмигрант в Брюсселе, в 1848 г. член Цен­трального комитета Союза ком­мунистов, председатель майнц-ского Рабочего просветительного союза; впоследствии обер-бурго-мистр Майнца. — 444, 456.

Веерт ( Weerth ), Георг (1822— 1856) — немецкий пролетарский поэт и публицист, член Союза коммунистов, в 1848—1849 гг. один из редакторов «Neue Rhei­nische Zeitung»; друг Маркса и Энгельса. — 435, 443.

Вейтлинг (Weitling), Вильгельм (1808—1871) — видный деятель рабочего движения Германии в период его зарождения, один из теоретиков утопического уравни­тельного коммунизма; по профес­сии портной. — 44, 288, 307, 308, 365, 403, 420, 423, 425.

Веллингтон (Wellington), Артур Уэлсли, герцог (1769—1852) — ан­глийский полководец и государ­ственный деятель, тори; премьер-министр (1828—1830), министр иностранных дел (декабрь 1834— 1835). - 387.

Велькер ( Welcker ), Карл Теодор (1790—1869) — немецкий юрист, либеральный публицист; в 1848 г. депутат франкфуртского Нацио­нального собрания, принадлежал к правому центру. — 187.

Венсан (Vincent) — участник фран­цузского рабочего движения 40-х годов; один из руководителей за­бастовки парижских плотников в 1845 году. — 284.

Вергилий (Публий Вергилий Марон) (70—19 до н. э.) — выдающийся римский поэт. — 312, 323,

18 М. и д., т, 42

506

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

 

Виктория (1819—1901) — англий­ская королева (1837—1901). — 283, 284.

Вилъгарделъ (Villegardelle), Фран­суа (1810—1856) — французский публицист, фурьерист, затем ком­мунист-утопист. — 116.

Вильгельм I (1781—1864) — король Вюртемберга (1816—1864). — 252.

Вольтер (Voltaire), Франсуа Мари
(1694—1778) — французский фи­
лософ-деист, писатель-сатирик,
историк, видный представитель
буржуазного Просвещения

XVIII в.; боролся против абсо­лютизма и католицизма. — 231, 313, 374.

Вольф ( Wolff ), Вильгельм (Лупус) (1809—1864) — немецкий проле­тарский революционер и публи­цист, по профессии учитель, сын силезского крепостного кресть­янина; участник студенческого движения 30-х годов, в 1846— 1847 гг. член Брюссельского ком­мунистического корреспондент­ского комитета, с марта 1848 г. член Центрального комитета Со­юза коммунистов; друг и сорат­ник Маркса и Энгельса. — 360, 401, 410, 414, 419, 444.

С

Галлер (Haller), Карл Людвиг (1768—1854) — швейцарский юрист и историк. Апологет кре­постного строя и абсолютизма. — 104.

Ганилъ (Ganilh), Шарль (1758— 1836) — французский экономист и политический деятель, эпигон меркантилизма. — 106.

Гарни ( Harney ), Джордж Джулиан (1817—1897) — видный деятель английского рабочего движения, один из вождей левого крыла чартизма; редактор « Northern Star» и других чартистских изда­ний, член общества «Братские демократы», поддерживал дру­жеские связи с Марксом и Энгель­сом. — 377, 379, 385, 386, 436, 438.

Гарнъе ( Gamier ), Жермен (1754— 1821) — французский экономист и политический деятель, монар­хист; эпигон школы физиокра­тов; переводчик и критик А. Смита. — 256.

Гегель (Hegel), Георг Вильгельм Фридрих (1770—1831) — круп­нейший представитель немецкой классической философии, объек­тивный идеалист, наиболее все­сторонне разработал идеалисти­ческую диалектику; идеолог не­мецкой буржуазии. — 44, 45, 152, 154—160, 165—172, 226, 338, 346.

Гей (Gay), Жюль (1807 — после 1876) — французский комму­нист-утопист. — 259.

Гейнцен (Heinzen), Карл (1809— 1880) — немецкий публицист ра­дикального направления, мелко­буржуазный демократ, выступал против Маркса и Энгельса. — 426.

Гельвеций (Helvétius), Клод Адриан (1715—1771) — выдающийся французский философ, предста­витель механистического мате­риализма, атеист, один из идеоло­гов французской революционной буржуазии. — 259.

Гесс (Heß), Мозес (1812-1875) — немецкий мелкобуржуазный пу­блицист, в середине 40-х годов один из главных представителей «истинного социализма». — 44, 120, 444.

Гёте (Goethe), Иоганн Вольфганг (1749—1832) — великий немец­кий писатель и мыслитель. — 147, 148.

Гибсон ( Gibson ) — строительный рабочий в Манчестере. — 276, 277.

Гизо ( Guizot ), Франсуа Пьер Гийом (1787—1874) — французский бур­жуазный историк и государствен­ный деятель, с 1840 до февраль­ской революции 1848 г. фактиче­ски руководил внутренней и внеш­ней политикой, выражал инте­ресы крупной финансовой буржу­азии. — 380, 381, 384. •

Гиналъ ( Ginal ) — немецкий священ­ник в Филадельфии; основатель

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

507

 

коммунистической колонии в Пен­сильвании. — 220.

Годвин ( Godwin ), Уильям (1756— 1836) — английский мелкобур­жуазный писатель и публицист, рационалист, один из родоначаль­ников анархизма. — 259.

Гольбах (Holbach), Поль Анри (1723—1789) — выдающийся французский философ, представи­тель механистического материа­лизма, атеист, идеолог француз­ской революционной буржуазии XVIII в.; автор книги «Система природы». — 259.

Гофман фон Фаллерслебен (Hoff­mann von Fallersleben), Август Генрих (1798—1874) — немецкий буржуазный поэт и филолог. — 186.

Гофман ( Hoffman ), Макс — участ­ник немецкого революционного движения 30—40-х годов; член тайного общества «Молодая Гер­мания» в Швейцарии. — 285.

Группе (Gruppe), Отто Фридрих (1804—1876) — немецкий публи­цист и философ-идеалист, в 1842 г. выступил с памфлетом против Б. Бауэра. — 153.

Грюн (Grün), Карл (1817—1887) — немецкий мелкобуржуазный пуб­лицист, в середине 40-х годов один из главных представителей «истинного социализма». — 403— 406, 420, 424, 425.

Гуровский (Gurowski), Адам, граф (1805—1866) — польский публи­цист, участник восстания 1830— 1831 гг., перешел на сторону ца­ризма; с 1849 г. эмигрант в США, в 50-х годах сотрудничал в газете « New- York Daily Tribune ». — 189, 190.

Гюлих (Gülich), Густав (1791 — 1847) — нэмецкий буржуазный экономист и историк, сторонник запретительных пошлин. — 361.

д

Давид д ' А (David d'Angers),

Пьер Жан (1788—1856) — фран­цузский скульптор, в 40-х годах

участник движения за избира­тельную реформу. — 370.

Д'Аламбер (DAlembert), Жан (1717—1783) — французский фи­лософ и математик, один из вид­нейших представителей буржуаз­ного Просвещения XVIII века. — 374.

Даумер (Daumer), Георг Фридрих (1800—1875) — немецкий писа­тель, автор работ по истории ре­лигии. — 449.

Дезами (Dézamy), Теодор (1803— 1850) — французский публицист, видный представитель револю­ционного направления утопиче­ского коммунизма. — 259.

Дёлеке (Döleke), Герман — участ­ник немецкого революционного движения 30—40-х годов; член тайного общества «Молодая Германия» в Швейцарии. — 285.

Демулен (Desmoulins), Камилль (1760—1794) — французский пуб­лицист, деятель буржуазной ре­волюции конца XVIII в., пра­вый якобинец. — 104.

Дестют де Траси (Destutt de Tracy ), Антуан Луи Клод, граф (1754— 1836) — французский вульгар­ный экономист, философ-сенсу­алист, сторонник конституцион­ной монархии. — 24, 106, 142.

Джонс (Jones), Эрнест Чарлз (1819—1869) — выдающийся дея­тель английского рабочего движе­ния, пролетарский поэт и публи­цист, один из вождей левого кры­ла чартизма; член общества «Братские демократы», поддер­живал дружеские связи с Марксом и Энгельсом. — 379, 385, 432, 433.

Джонсон (Johnson) — строитель­ный рабочий в Манчестере. — 278.

Дидро (Diderot), Дени (1713— 1784) — выдающийся француз­ский философ, представитель ме­ханистического материализма, атеист, один из идеологов фран­цузской революционной буржуа­зии, просветитель, глава энци­клопедистов. — 374.

18*

508

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

 

Диксон ( Dixon ), Уильям — актив­ный участник чартистского дви­жения, член Исполнительного ко­митета национальной чартист­ской ассоциации. — 385.

Дириг ( Dierig ) — владелец хлоп­чатобумажной фабрики в Ланген-билау (Силезия). — 203.

Долъ ( Dohl ), Иоганн Бальтазар — член Союза коммунистов, в 1847 г. был эмиссаром Союза в Голлан­дии. — 418, 423.

Дювеиръе ( Duveyrier ), Шарль (1803—1866) — французский ли­тератор и адвокат, сен-симо­нист. — 247.

Дюну ade (Dunoyer), Шарль (1786— 1862) — французский вульгар­ный экономист и буржуазный по­литический деятель. — 247.

Дюпен ( Dupin ), Андре Мари Жан Жак (1783—1865) — француз­ский юрист и политический дея­тель, орлеанист; депутат Учреди­тельного собрания (1848— 1849). — 382.

Дюпон де л'Эр (Dupont de l'Eure), Жак Шарль (1767-1855) -французский политический дея­тель, либерал; участник буржу­азной революции конца XVIII в. и революции 1830 г.; в 40-х го­дах был близок к умеренным буржуазным республиканцам; в 1848 г. председатель временного правительства. — 376.

Б

Екатерина II (1729—1796) — рус­ская императрица (1762— 1796). - 438.

Елизавета (Elisabeth) (1801— 1873) — жена Фридриха-Виль­гельма IV, королева Пруссии. — 175, 176, 284.

Ж

Жотран ( J ottrand), Люсьен Лео­польд (1804—1877) — бельгий­ский юрист и публицист, в 40-х годах мелкобуржуазный де­мократ; председатель брюссель­ской Демократической ассоциа­ции. — 435, 443.

К

Кабе (Cabet), Этьенн (1788— 1856) — французский публицист, видный представитель мирного утопического коммунизма, автор книги «Путешествие в Икарию»; в 1841—1849 гг. редактор газеты «Populaire». — 116, 259, 365.

Кайзер (Kaiser), Генрих Виль­гельм — немецкий писатель, ав­тор книги «Личный характер соб­ственности». — 339.

Канкрин, Егор Францевич (1774— 1845) — русский государствен­ный деятель, граф, уроженец Гер­мании; в 1823—1844 гг. — ми­нистр финансов. — 194.

Карл I (1600—1649) — английский король (1625—1649), казнен во время английской буржуазной революции XVII века. — 387.

Кенэ ( Quesnay ), Франсуа (1694— 1774) — крупнейший француз­ский экономист, основатель шко­лы физиократов; по профессии врач. — НО, 453.

Кёхлин (Köchlin) — владелец пря­дильной фабрики в Эслингене (Вюртемберге); протекционист.— 252.

Кин ( Keen ), Чарлз — участник чартистского движения, один из руководителей общества «Брат­ские демократы», в дальнейшем член Генерального Совета I Ин­тернационала. — 379, 385.

Клавъер (Clavière), Этьен (1735— 1793) — французский государст­венный деятель; во время револю­ции 1789—1794 гг. депутат Зако­нодательного Собрания; в прави­тельстве жирондистов занимал пост министра финансов. — 233.

Кларк ( Clark ), Томас — один из лидеров чартистского движения, член общества «Братские демо­краты», после 1848 г. рефор­мист. — 379, 385.

Кобден ( Cobden ), Ричард (1804— 1865) — английский фабрикант, буржуазный политический дея­тель, фритредер, один из основа­телей Лиги против хлебных зако­нов. — 273.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕВ

509

 

Козегартен (Kosegarten), Виль­гельм (1792—1868) — немецкий реакционный публицист, защи­щал крепостничество и пропове­довал возврат к средневековью.— 104.

Коллинз ( Collins ), Джон Андерсон (1810—1879) — английский со­циалист-утопист, эмигрировал в Америку, где в 1843 г. основал коммунистическую колонию в Скенительсе (штат Нью-Йорк).— 220.

Колумб ( Colombo ), Христофор (1451—1506) — выдающийся мо­реплаватель, открывший Амери­ку; состоял на испанской службе; по происхождению генуэзец. — 445.

Консидеран (Considérant), Виктор (1808—1893) — французский пуб­лицист, социалист-утопист, уче­ник и последователь Фурье.— 259.

Константин Павлович (1779— 1831) — русский великий князь. -433.

Конт (Comte),Шарль (1782—1837)-французский либеральный пуб­лицист, вульгарный экономист.— 233.

Крелл (Krell), Г. — член общества «Братские демократы» в Лондоне, представитель Швейцарии. — 379.

Криге (Kriege), Герман (1820— 1850) — немецкий журналист, представитель «истинного соци­ализма», во второй половине 40-х годов возглавлял группу не­мецких «истинных социалистов» в Нью-Йорке, редактор газеты «Volks-Tribun». — 406.

Крошар (Crochard) — младший офи­цер французской армии в Алжи­ре. — 197.

Кульман (Kuhlmann), Георг — тай­ный осведомитель австрийского правительства; выдавал себя за «пророка»; проповедовал среди немецких ремесленников-вейт-лингианцев в Швейцарии идеи «истинного социализма», облачая их в религиозную фразеологию.— 289, 407.

Курье (Courier), Поль Луи (1772— 1825) — французский филолог и

публицист, буржуазный демократ; выступал против дворянской и клерикальной реакции во Фран­ции. — 106.

Л

Ламартин (Lamartine), Альфонс (1790—1869) — французский по­эт, историк и политический дея­тель; в 40-х годах буржуазный республиканец; в 1848 г. министр иностранных дол и фактический глава временного правитель­ства. — 370.

Ламенне (Lamennais), Фелисите (1782—1854) — французский аб­бат, публицист, один из идеологов христианского социализма. — 376.

Ланцицолле ( Lancizolle ), Карл Вильгельм (1796—1871) — не­мецкий юрист, автор работ по истории германских госу­дарств. — 104.

Лаудон ( Loudon ), Чарлз (1801 — 1844) — английский врач, член комиссии по обследованию усло­вий фабричного труда. — 56.

Лаффит ( Laffitte ), Жак (1767— 1844) — крупный французский банкир и политический деятель, орлеанист, представитель финан­совой буржуазии. — 195, 196.

Ледрю-Роллен (Ledru-Rollin), Алек­ сандр Огюст (1807—1874) — фран­цузский публицист и политиче­ский деятель, один из лидеров мелкобуржуазных демократов, редактор газеты «Réforme», в 1848 г. член временного прави­тельства. — 368, 370—372.

Леклерк (Leclerc), Теофиль (род. в 1771 г.) — деятель французской буржуазной революции конца XVIII в.; один из вождей тече­ния «бешеных», выражавшего ин­тересы беднейших слоев трудя­щихся города и деревни. — 259.

Лелевелъ (Lelewel), Иоахим (1786— 1861) — выдающийся польский историк и революционный дея­тель; участник восстания 1830— 1831 гг., один из вождей демо­кратического крыла польской

519

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

 

эмиграции, в 1847—1848 гг. член комитета брюссельской Демокра­тической ассоциации. — 435, 443, 456.

Лео (Leo), Генрих (1799—1878) — немецкий историк и публицист, один из идеологов прусского юн­керства. — 104.

Леон (Leon) или Мюллер (Müller), Бернхард, граф — немецкий ко­лонист в Америке; в начале 30-х годов основал колонию «Новый Иерусалим» в Филиппсбурге. — 216.

Леске (Leske), Карл Вильгельм — немецкий книготорговец и изда­тель в 40—50-х годах XIX века.— 288.

Лист ( List ), Фридрих (1789— 1846) — немецкий вульгарный буржуазный экономист, пропо­ведник крайнего протекциониз­ма. - 228-242, 247, 248, 250-252, 255, 257, 258.

Лич ( Leach ), Джемс — деятель ан­глийского рабочего движения, по профессии ткач; один из руково­дителей восстания 1842 г. в Лан­кашире, друг Энгельса. — 273.

Ло ( Law ), Джон (1671—1729) — ан­глийский буржуазный экономист и финансист, министр финансов во Франции (1719—1720); известен своей спекулятивной деятельно­стью по выпуску бумажных денег, закончившейся полным кра­хом. — 318.

Лодердель ( Lauderdale ), Джемс, граф (1759—1839) — английский буржуазный политический дея­тель и экономист; критиковал те­орию А. Смита с позиций вульгар­ной политической экономии. — 132.

Луи-Филипп (1773—1850) — герцог Орлеанский, французский ко­роль (1830-1848). — 68, 195, 196, 208, 372, 375, 383, 384, 434, 435.

Лукас (Lucas), T. — демократ, участник международного ми­тинга 29 ноября 1847 г. в Лондоне, посвященного 17-й годовщине польского восстания 1830—1831 годов. — 435.

Лунтберг (Luntberg) — член обще­ства «Братские демократы» в Лон­доне, представитель Скандинав­ских стран. — 379.

Люблинер ( Lubliner ), Людвик — польский революционер, по про­фессии адвокат, в 1848 г. эми­грант в Брюсселе. — 456.

Людвиг I (1786—1868) — баварский король (1825—1848). — 188, 191.

Людовик XI (1423—1483) — фран­цузский король (1461—1483). — 374, 375.

Люно (Luneau), Себастьян (1800— 1880) — французский государст­венный деятель; в 1831—1848 гг. член палаты депутатов. — 382.

Лютер (Luther), Мартин (1483— 1546) — видный деятель реформа­ции, основатель протестантизма (лютеранства) в Германии; идео­лог немецкого бюргерства. — 108, 109.

Л якав-Л апланъ (Lacave-Laplagne), Жан Пьер Жозеф (1795—1849) — французский государственный де­ятель, роялист; в 1842—1847 гг. министр финансов. — 381, 382.

M

Мабли (МаЫу), Габриель (1709— 1785) — выдающийся француз­ский социолог, представитель уто­пического уравнительного ком­мунизма. — 259.

Мазаньелло (Masaniello) (по прозви­щу Томазо Аньелло) (1620— 1647) — вождь народного восста­ния в Неаполе в 1647 г. против испанского владычества. — 370.

Майнц (Maynz), Карл Густав (1812—1882) — немецкий юрист, профессор Брюссельского уни­верситета, член брюссельской Де­мократической ассоциации. — 443.

Мак-Куллох (MacCulloch), Джон Рамси (1789—1864) — англий­ский буржуазный экономист, вульгаризатор экономического учения Рикардо, ярый апологет капитализма. — 3, 106, 232— 234, 252.

Малле дю Пан ( Mallet du Pau или Mallet Dupan ), Жак (1749—

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

511

 

1800) — французский публицист, автор исторических мемуаров. — 293.

Мальтус ( Malthus ), Томас Роберт (1766—1834) — английский свя­щенник, экономист, идеолог обур­жуазившейся землевладельческой аристократии, апологет капита­лизма, проповедник человеконе­навистнической теории народона­селения. — 132.

Маркс (Marx), Карл (1818—1883) (биографические данные). — 43, 44, 46, 290, 305, 345-348, 365, 396, 425, 434—436, 443, 451-454, 456.

Марр (Магг), Вильгельм (1819— 1904) — немецкий мелкобуржу­азный публицист и журналист. Один из руководителей тайного общества «Молодая Германия» в Швейцарии, редактор газеты «Blätter der Gegenwart für sociales Leben». — 285, 286, 288, 416.

Мартына (Martineau), Гарриет (1802—1876) — английская бур­жуазная писательница, проповед­ница мальтузианства. — 220.

Маршалл ( Marshall ), Джон (1783— 1841) — английский экономист и статистик. — 67.

Мёзер (Moser), Юстус (1720— 1794) — немецкий историк и пуб­лицист, выразитель интересов не­мецкой консервативной буржуа­зии. — 105.

Мелиш (Melish), Джон (1771— 1822) — английский писатель, географ и путешественник; посе­тил и описал коммунистические колонии в Северной Америке. — 220.

Меллине (Mellinet), Франсуа (1768—1852) — бельгийский ге­нерал, француз по происхожде­нию; активный участник бельгий­ской буржуазной революции 1830 г. и демократического движе­ния в Бельгии, почетный предсе­датель брюссельской Демократи­ческой ассоциации. — 435, 443.

Меллор (Mellor) — строительный ра­бочий в Манчестере. — 276.

Ментелъ (Mentel), Христиан Фрид­рих (род. в 1812 г.) — немецкий портной, член Союза справедли-

вых; в 1846—1847 гг. находился в прусской тюрьме по делу Сою­за. — 406, 408.

Мерославский (Mieroslawski), Люд­вик (1814—1878) — польский по­литический и военный деятель, участник восстания 1830—1831 годов; принимал участие в подго­товке восстания в Познани в 1846 г., освобожден из тюрьмы мартовской революцией 1848 г. в Германии. — 438, 439.

Меттерних (Metternich), Клеменс, князь (1773—1859) — австрий­ский государственный деятель и дипломат; министр иностранных дел (1809—1821) и канцлер (1821—1848), один из организато­ров Священного союза. — 178, 434, 447.

Милль ( Mill ), Джемс (1773— 1836) — английский буржуазный экономист и философ, вульгари­затор теории Рикардо, вместе с тем делал из нее некоторые ради­кальные выводы. — 3, 5,17,18,32, 39, 101, 106, 109, 134, 135, 142— 144, 234, 251, 252.

Мильтон ( Milton ), Джон (1608— 1674) — выдающийся английский поэт и публицист, участник ан­глийской буржуазной революции XVII века. — 374.

Мирабо (Mirabeau), Оноре Габри­ель (1749—1791) — видный дея­тель французской буржуазной ре­волюции конца XVIII в., выра­зитель интересов крупной буржу­азии и обуржуазившегося дво­рянства. — 233.

Мишло (Michelot), Ж. А. — фран­цузский демократ, член общества «Братские демократы» в Лон­доне. — 379, 433.

Мод ( Maude ), Даниел — мировой судья в Манчестере. — 272— 278, 281.

Моле (Molé), Луи Матьё, граф (1781—1855) — французский го­сударственный деятель, орлеа­нист, премьер-министр (1836— 1837, 1837—1839), в 1848— 1851 гг. один из лидеров консер­вативно-монархической «партип порядка». — 380.

512

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

 

Молль (Moll), Иосиф (1813-1849)— видный деятель немецкого и меж­дународного рабочего движения, по профессии часовщик; один из руководителей Союза справед­ливых, член Центрального ко­митета Союза коммунистов. — 404, 416, 430, 431, 440.

Монк ( Monk ) — английский

юрист. — 276—278.

Морелле ( Morellet ), Андре (1727— 1819) — французский аббат, ли­тератор и философ, автор ряда экономических работ. — 293.

Морелли ( Morally ) ( XVIII в.) — выдающийся представитель уто­пического уравнительного ком­мунизма во Франции. — 259.

Мюллер (Müller), Вильгельм (ли­тературный псевдоним — Вольф­ганг Мюллер фон Кёнигсвинтер) (1816—1873) — немецкий поэт, в 40-х годах врач в Дюссельдор­фе. — 208.

H

Наполеон 1 Бонапарт (1769— 1821) — французский император (1804-1814 и 1815). - 232-234, 254, 255, 293, 369, 439, 446.

Hay верк ( Nauwerck ), Карл (1810— 1891) — немецкий публицист, преподаватель Берлинского уни­верситета, принадлежал к младо-гегельянскому кружку «Свобод­ных». — 185.

Николай I (1796—1855) — русский император (1825—1855). — 178, 185, 188-190, 194.

О

Оборский ( Oborski ), Людвик (1787— 1873) — польский политический эмигрант в Лондоне, член обще­ства «Братские демократы». — 379, 438.

Омалъский, Анри Эжен Филипп Луи Орлеанский, герцог (1822— 1897) — сын французского коро­ля Луи-Филиппа. —197, 382, 383.

Орлеаны — королевская династия во Франции (1830—1848). — 196.

Отёнский — см. ТамйрангЛеригор,

Оуэн (Owen), Роберт (1771—1858)— великий английский социалист-утопист. — 117, 216, 221, 259, 265, 290, 307, 365.

П

Пальмерстон (Palmerston), Генри Джон Тсмпл, виконт (1784— 1865) — английский государст­венный деятель, в начале своей де­ятельности — тори, с 1830 г. один из лидеров вигов, опирав­шийся на правые элементы этой партии, министр иностранных дел (1830-1834, 1835-1841 и 1846— 1851). - 384, 434.

Пеккёр ( Pecqueur ), Константен (1801—1887) — французский эко­номист, социалист-утопист. — 56, 68.

Пеккьо (РессЫо), Джузеппе (1785— 1835) — итальянский писатель и общественный деятель, автор ря­да работ по истории и политиче­ской экономии. — 232, 233.

Пелисс ( Pelisse ) — старший сержант французской армии в Алжире. — 197.

Пеллерине (Pellering), Жан (1817— 1877) — активный участник ра­бочего движения в Бельгии, член брюссельской Демократической ассоциации; по профессии сапож­ник. — 443.

Петерсен (Petersen), Нильс (Нико­лай), Лоренцо (1814 — 1894)-деятель международного рабочего движения; в 40-х годах вейтлин-гианец, затем член Союза комму­нистов. — 427.

Петиган (Petitgand) — офицер французской армии в Алжире. — 197.

Пеше (Peuchet), Жак (1758—1830)— французский писатель и эконо­мист, легитимист, в период Рес­таврации занимал пост хранителя архива полицейской префектуры Парижа. — 290, 293, 294, 301, 303, 304.

Пикар (Picard), Альбер — бель­гийский адвокат и политический деятель, член брюссельской Де­мократической ассоциации. — 435, 443.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

К. Маркс. Январь - август 1844.

Конспект статьи Фридриха Энгельса «Наброски к критике политической экономии».

Конспект книги Джемса Милля «Основы политической экономии».

Экономическо-философские рукописи 1844 года:

Предисловие

1 рукопись

2 рукопись

3 рукопись.

Иллюстрации к новейшим стилистическим упражнениям Фридриха-Вильгельма IV в области кабинетских указов.

Ф. Энгельс. Январь – август 1844.

Пресса и Германские деспоты.

Письмо в редакцию газеты « The Northern Star ».

Положение в Пруссии.

Из Германии.

Судьба предателя.

Пивные бунты.

О религиозном ханжестве в Пруссии.

Новости из Санкт-Петербурга.

Из Франции.

Гражданская война в Вале.

Новости из Пруссии. – Волнения в Силезии.

Дальнейшие подробности о волнениях в Силезии.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сентябрь 1844 – февраль 1848.

Ф. Энгельс. Континентальный социализм.

Ф. Энгельс. Описание возникших в новейшее время и ещё существующих коммунистических колоний.

К. Маркс. Гегелевская конструкция феноменологии.

К. Маркс. Наброски плана работы о современном государстве.

К. Маркс. О книге Фридриха Листа «Национальная система политической экономии».

К. Маркс. План «Библиотеки выдающихся иностранных социалистов».

К. Маркс. Заметки из записной книжки.

К. Маркс. Тезисы о Фейербахе.

К. Маркс. Тезисы о Фейербахе.

Ф. Энгельс. Дополнение к характеристике положения рабочего класса в Англии.